Текст книги "Загадка Скалистого плато"

Автор книги: Юрий Ясько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Адис, он не может понять нас, он не может знать нашего языка.

– Я знаю свой язык, юноша, – сказал Ибрам и встал.

Мужчина, которого звали Адис, усмехнулся и обратился к другому:

– Герий, этот старик знает наш язык, называя его своим, но не знает того, что сюда никому из чужаков приходить нельзя. Спускайся вниз, старик, мы дадим тебе на дорогу пищу. Уходи отсюда. Мы не убиваем пришельцев, но в свой край не пускаем никого.

– Я знаю об этом. В юности я так же, как и вы, охранял подступы к пещерному городу. Зовут меня Ибрам, я сын Дода, мой отец был служителем храма Луны. Я пришел сюда с черной вестью и должен видеть главного жреца.

Мужчины переглянулись.

– Не раздумывайте, юноши. Я шел сюда семь на семь дней, ноги мои избиты дальней дорогой. И пришел, чтобы сказать; сюда идет страшный враг, Тимур Хромой. Он осквернит статую ТОГО, КТО ВЫШЕ ВСЕХ.

– Твои речи могут посеять беспокойство, пришелец. Идем с нами.

Ибрам и мужчины прошли шагов пятьдесят и оказались у квадратного отверстия в склоне горы. Герий пошел впереди. Ибрам посередине. Адис замыкал шествие.

Они вошли в огромную залу, наполненную зеленоватым светом.

У дальней стены стояла статуя ТОГО, КТО ВЫШЕ ВСЕХ.

Из-за статуи, мягко ступая по полу, вышел древний старец с позолоченным посохом в правой руке. Ибрам, помня обычай своего народа, пал перед ним ниц и не поднимался до тех пор, пока не услышал надтреснутый голос:

– Поднимись на ноги, сын Дода. Я сразу узнал тебя, ты похож на отца, десять лет назад ушедшего на суд ТОГО, КТО ВЫШЕ ВСЕХ. Поднимись и расскажи, что привело тебя сюда.

Ибрам рассказал жрецу о несметном войске жестокого Тимура Хромого, о том, как этот беспощадный правитель, называющий себя повелителем вселенной, огнем и мечом сеет смерть там, где проходит.

Жрец слушал Ибрама, не перебивая. Когда Ибрам закончил, жрец сказал:

– Я верю тебе. Но чтобы моя вера утвердилась, – ты должен пройти обряд посвящения. Если ты его пройдешь благополучно, – мы скажем нашему народу, чтобы он собирался в дальний поход. Если же ты солгал, – посвящение убьет тебя… Ты согласен?

– Да. Ради народа своего я согласен на все.

– Хорошо. – Жрец хлопнул в ладоши. К нему подошел юноша в голубой накидке, перекинутой через правое плечо и почтительно склонил голову.

– Веди его, – коротко сказал жрец.

Юноша и Ибрам подошли к двери, перед которой сидела изваянная из камня женщина. Юноша прикоснулся к ней рукой, статуя медленно сдвинулась в сторону, давая дорогу.

Глазам Ибрама открылась дверь, украшенная с двух сторон изящными колоннами.

– Это – дверь в тайное святилище, – тихо сказал юноша, – посмотри на колонны. Красная представляет восхождение духа к свету, темная – падение его, что может привести к полному уничтожению его. Каждый, кто хочет жить с моим народом, ставит на кон свою жизнь.

Безумие или смерть – вот, что находит здесь слабый или порочный. Сильные и добрые – жизнь и любовь. Это – бездна, которая возвращает только сильных духом. Подумай о том, куда ты направляешься, об опасностях, которые ожидают тебя. Если ты несовершенен как человек, – откажись от своего желания, ибо после того, как дверь закроется за тобой, отступление уже невозможно.

Ибрам молча посмотрел на юношу, и тот прочитал в его глазах решимость.

Юноша сделал знак рукой, Ибрам переступил порог. Дверь медленно закрылась.

Перед Ибрамом открылся длинный узкий коридор, освещенный факелами. У стен коридора стояли статуи с человеческими лицами и головами животных: львов, быков, барсов. Ибрам прошел несколько десятков локтей и застыл от страха: прямо перед ним находились сидящие на корточках человеческие мумии, они сидели друг против друга и скалились в ужасной улыбке – улыбке смерти.

Между ними – отверстие в стене. Ибрам устремился к нему и тут же услышал голос:

– Ты еще можешь вернуться назад, дверь в святилище мы пока не заперли. Если не хочешь возвращаться, то продолжай свой путь через это отверстие!

Ибрам крикнул:

– Я не знаю, кто говорит со мной, но путь продолжу!

Он втиснулся в отверстие, почти ползком направился дальше.

Он полз в кромешной тьме. Несколько раз раздавался голос:

– Здесь погибают безумные и жаждущие богатства и славы.

Ибрам с дрожью в голосе отвечал:

– Я не безумен. Мне не нужны ни богатство, ни власть.

Коридор расширялся, постепенно спускаясь все круче и круче.

Вскоре Ибрам оказался перед воронкообразным отверстием, освещенным снизу. К стене отверстия прилажена железная лестница. Ибрам ступил на нее, стал спускаться. Последняя ступенька лестницы привела его в колодец. В левой стене колодца – углубление. В нем – снова лестница, ведущая вверх. Ибрам начал подниматься. Лестница шла спиралью. Наконец она уперлась в бронзовую решетку. Ибрам поднял ее, выбрался на широкую площадку, окруженную со всех сторон статуями женщин, держащих в руках зажженные факелы.

Изумленный увиденным и пережитым Ибрам сел на плоскую скамью и забылся в дремоте.

Проснулся он от прикосновения к его плечу. Перед ним стоял тот же юноша в голубой накидке. Юноша улыбнулся и сказал:

– Ты прошел испытания. Главный жрец вызывает тебя на Совет.

Совет заседал в полукруглой зале. Члены совета внимательно слушали главного жреца.

– Все, что создано нами и что мы не сможем унести с собой, спрятать в самой дальней пещере, вход в нее замуровать, кроме одного… Адис знает, о каком входе я говорю. Город мы затопим, когда отсюда уйдет последний человек. Где священные блюда?

– Они на месте, отец! – ответил мужчина на вопрос главного жреца.

– Доставьте их сюда!

Мужчина удалился».

Борис перебил Елену:

– Блюда?! – встрепенулся он.

– Да блюда. Почему вас это так удивило?

– Дело в том, что в сорок втором году мой дядя в Д. на «толкучке» купил медное блюдо с тайными знаками, нанесенными на нем тонким резцом. Эти знаки напоминали древний орнамент аланов. Интересно… Читайте, читайте!

– «Мужчина принес три медных блюда. В свете факелов на них видны были какие-то непонятные знаки – кружки, квадраты, переплетения линии.

Главный жрец поднял одно из блюд над головой и сказал:

– На этих блюдах наши искуснейшие мастера написали историю народа и его деяний. На этих блюдах знаками нанесены пещеры, где мы работали над созданием изделий из самого благородного металла – золота. И не наша вина, что золото стало кумиром жадных, что оно овладело помыслами и желаниями жестоких и коварных правителей. Таков и Тамерлан, сеющий смерть… Но зло умирает, благородство остается. Наши предки и мы создали город, равного которому нет. И мы его уничтожим, чтобы врагу не достались его храмы и жилища. А эти блюда, – главный жрец сделал величественный знак рукой, – мы бросим в три самых глубоких ущелья наших гор. Если провидению угодно, – они будут найдены нашими потомками; и люди грядущего времени поймут, что это – не просто посуда, они поймут, что на этих блюдах указаны пути к нашим сокровищам. – Старец обратился к Ибраму: – Ты прошел испытание, Ибрам. И ты пойдешь с нами. Ираф! – К главному жрецу подошел юноша в голубой накидке. – Ты и Адис откроете путь воде, а мы уходим. Здесь нам оставаться больше нельзя. Ты, Ибрам, сейчас пойдешь со мной, посмотришь, чем занимались твои единоплеменники.

– Я не забыл об их делах и трудах, отец, – почтительно отозвался Ибрам.

– Пусть еще раз твои глаза насладятся увиденным. Ведь это произойдет в последний раз.

Старик величественно зашагал впереди. Ибрам еле поспевал за ним – главный жрец шел широко, энергично, словно не было за его плечами многотрудной жизни. Они прошли широким и длинным коридором, на стенах которого в выдолбленных в камне чашах горели ароматические масла и оказались в просторной зале, ее свод подпирали массивные колонны с потеками камня. Потеки были обработаны резцом: на них силуэт различных сказочных зверей и птиц.

В глубине залы света прибавилось от пламени, бушевавшего в печах. Тонкие струйки расплавленного золота с легким шорохом падали в каменные изложницы.

За многочисленными каменными столами сидели молодые и пожилые мужчины. В их руках поблескивали маленькие молоточки – ими мастера выбивали на желтом металле мелодичную дробь.

Ибрам подошел поближе к одному из мастеров, и его глазам представилось чудо: под руками мастера рождалась необыкновенной красоты и легкости ночная фиалка – цветок богов.

– Дети мои! – Главный жрец поднял руки. Сразу умолк перестук молоточков. – Мы уходим отсюда. Дым костров легионов Тимура Хромого уже щекочет мои ноздри. Собирайтесь, но не суетитесь. Все, что можно взять с собой, – берите. Потом выходите к солнцу. Ваши жены и дети уже в пути. Мы уйдем в горы, оттуда спустимся к нашим родственным племенам, маскутам, живущим у Д-ского прохода. Там мы займемся земледелием: будем выращивать виноград, пасти овец, ткать ковры. Царь маскутов Санесан примет нас.

Я все сказал…».

На этом рукопись отца заканчивается, – сказала Елена Владимировна, устало потерев лоб ладонью. Борис видел ее тонкий профиль освещенный уходящим солнцем. Он отливал золотом.

– Богатой фантазией обладал ваш отец. И эти блюда… А что? В народном предании о древнем городе златокузнецов может и быть доля правды. Ведь нашел Шлиман Трою на основе легенды. Горы Кавказа тоже хранят нераскрытые тайны.

– Вы поверили отцу?

– Как зам сказать? Повесть получилась бы интересная. Ведь все дело в том, насколько исторически все написанное достоверно.

– Отец основывался на трудах древних историков и географов. Он верил в город на Скалистом плато.

– Игорь Иванович Васин знаком с этой рукописью?

– Конечно! Вот его пометки – на полях. – Дроздова подала рукопись Туриеву. – Очень остроумные пометки. Он тоже болен Скалистым плато и добивается вместе со мной разрешения на производство там разведочных работ. Если был город златокузнецов – было и месторождение золота. Не доставляли же туда золотоносную руду – под облака. Нет, там было месторождение, возможно, россыпное, выше Скалистого плато надо искать коренное месторождение, откуда этот благородный металл вымывался и сносился на поверхность плато. Скорее всего – месторождение можно найти на стыке известняков плато и гранитов Главного хребта…

– Ну и что? Вам не разрешают производить разведочные работы?

– Категорически запрещено даже говорить об этом. Начальник партии так и заявил: «Не надо фантазировать, надо работать, план выполнять».

– Начальник прав. Он опирается на выводы маститых геологов. Что касается города, то… гм… заманчиво поискать его следы.

– В прошлом веке экспедиция Мушкетова специально для этих целей пришла на Скалистое плато. Ничего не нашли.

– Вот видите. Легенда остается легендой. Ваш отец, видимо, прекрасно знал историю древнего мира, много читал – и решил создать сказку для детей. Но ведь сказки недостаточно, чтобы строить научный прогноз, хотя… Шлиман и Троя, знаменитая Кунгурская пещера, сказочные храмы Тайланда и глубинной Индии… О них узнали тоже благодаря сказкам и легендам: пытливые умы поверили в предания, взялись за поиски и открыли миру то, что изумляет нас красотой и богатством фантазии человека, мудростью человека.

Ваш отец говорит именно о подземном городе. Лосев, видимо, был хорошо знаком с результатами экспедиции Мушкетова, который искал следы города на поверхности Скалистого плато и не нашел. Однако, спасибо за чтение, Елена Владимировна, я получил большое удовольствие, совсем, как от «Радио-няни».

– Шутите?

– Отнюдь. А сейчас пойдемте в ресторан. Хотите, признаюсь?

– В чем? Разве следователи допускают проступки, чтобы потом признаваться?

– За минуту до вашего прихода в нашу с Харебовым обитель я собирался организовать себе обед. Теперь ресторан открыт. Спустимся со сказочных высот на грешную землю?

– Принимается.

Единственная столовая в Рудничном вечером работала как ресторан. Большой чистый зал, высокие потолки, столы, покрытые ослепительно-белыми скатертями, хорошая кухня привлекали геологов и горняков. Многие приходили семьями. Туриев выбрал столик у окна, Дроздова согласилась.

Чуть поскрипывали потолочные вентиляторы, в зале было прохладно и тихо.

– Как хорошо, что здесь нет оркестра, можно будет спокойно разговаривать, – сказала Дроздова, когда официант принял заказ и отошел от столика.

Борис старался не смотреть на Дроздову, смущаясь уже того, что она сочтет его взгляды не очень скромными. Он что-то чертил тупым лезвием ресторанного ножа на скатерти, тяготился молчанием. Елена Владимировна думала о своем, потом решительно сказала:

– А я вас знаю… Не удивляйтесь. Помните встречу с актером Тхапсаевым в Доме Советов? Во время антракта вы вышли в вестибюль и подошли к книжному прилавку, подняли страшный переполох по поводу того, что вам не досталась «Брестская крепость» Смирнова.

– Ну… скажете… Просто заметил продавцам, или, скажем, выразил негодование, что и при таком святом деле, как встреча с искусством, процветает, извините, блат.

– Потом часто видела вас по телевизору в передачах по юридическим вопросам, отмечала про себя, что выступает мой знакомый скандалист.

Борис не умел быть раскованным в обществе женщин: смущался их взглядов, боялся выглядеть неотесанным бирюком. В юности он пытался стать сердцеедом, но ничего у него не получалось. А с Еленой Владимировной ему сразу почему-то стало легко общаться.

Туриев искоса смотрел на Дроздову, увлеченную цыпленком-табака и заставлял себя вспомнить, где же он видел эти глаза, эти волнистые каштановые волосы. Этот жест – Елена Владимировна детски-угловатым движением руки поправляет челку на лбу. Жест, жест… Ну конечно! Слава богу, вспомнил!

Та командировка в Москву была удачной: сам министр геологии поздравил Туриева и его товарищей с успешной разведкой месторождения мрамора. Это событие решили отметить.

В начале сентября в Москве обычно стоят тихие дни, листва на бульварах отсвечивает медью, вечера наполнены горьковатым запахом ранней осени.

Начальник партии Сергей Павлович Мехоношин предложил для торжественного вечера ресторан «Якорь» – там великолепная рыбная кухня.

Сдвинули два столика. Тосты, смех, споры…

За соседним столом сидели женщина и мужчина. Она – лицом к Борису. Мужчина иногда раскатисто хохотал на весь зал, женщина морщилась, успокаивала его. Вдруг мужчина вскочил на ноги, ударил кулаком по столу – на пол с легким звоном упал хрустальный фужер.

– Я узнаю все, все равно узнаю! – кричал мужчина.

Женщина беспомощно смотрела по сторонам, словно искала помощи. Она тянула мужчину за полу пиджака, но он оттолкнул ее и выбежал из зала.

Женщина опустилась на стул и поправила челку на лбу. Вот так же, как это делает Дроздова. Потом она подозвала официанта, расплатилась с ним и медленно вышла из ресторана.

«Господи, как она красива!» – громко, на весь зал, сказал тогда Мехоношин.

– Вы о чем думаете, товарищ следователь? Не забывайте, рядом с вами сидит женщина, она требует внимания. – Дроздова дотронулась до плеча Туриева. – Мне кажется, нам пора домой.

– Да, да, сейчас уйдем.

Единственная улица Рудничного, залитая светом электрических ламп, вела в горы. Она заканчивалась в пятистах метрах от ресторана подобием арки – нелепым сооружением из железобетона.

Рядом с аркой – общежитие сотрудников геолого-разведочной партии. Туриев проводил Елену Владимировну до входа в здание, молча постояли, потом Дроздова спросила:

– У вас какие планы на завтра?

– Наполеоновские.

– Понимаю. А я завтра выезжаю в Пригорск. Будем с Игорем Ивановичем подводить окончательные итоги, ждать защиты проекта. На участке «Бачита» вот-вот подойдут к богатейшей жиле, и начнется добыча.

– Возьмите меня в помощники, я еще не разучился делать геологические разрезы.

– Пойдете по совместительству?

– По совместительству к вам не пойду, а в кино вас когда-нибудь приглашу.

– Какая великолепная перспектива – пойти в кино со следователем по особо важным делам!

– Может случиться так, что вы поедете со мной… – Туриев посмотрел на часы. – Мне должны позвонить из города, попрошу, чтобы прислали машину.

– Борис Семенович, вы очень хотите, чтобы я… мы составили вам компанию в служебной «Волге?».

– Очень хочу. А кто это – «мы»?

– Со мной должен ехать Васин – я об этом уже говорила.

– Вы неразлучны не только на работе?

– Не надо быть столь любопытным, Борис Семенович, – Елена улыбнулась. Вы работали геологом и знаете, что над отчетом трудится большая группа специалистов. Васин – геолог участка, я – минералог, у нас разные обязанности, но общие цели – дать оценку месторождению. Камеральные работы обычно проводим вместе. Итак, звоните, если даже разговор ваш с городом состоится заполночь. До свидания.

Через час Борис сообщил Дроздовой о том, что «Волга» будет ждать ее и Васина на автобусной станции в восемь утра.

Туриев пришел на автобусную станцию Рудничного за десять минут до прихода первого автобуса из Пригорска.

Он подошел к кассе, заглянул в окошко, поздоровался с кассиршей. Та, отложив свое вечное вязание, спросила:

– Нашли преступника?

– Ищем, тетя Варя.

– Вы знаете, как меня зовут? – В глазах женщины – море радости.

– Мы все и обо всех знаем, – таинственным голосом произнес Борис, – знаем и то, что вас весь Рудничный любит.

– Еще бы! – улыбнулась тетя Варя, – десять лет здесь работаю.

– Автобус не опоздает?

– Что вы?! Наш Федя – ас, самый лучший шофер. Слышите? Автобус подходит, сейчас покажется из-за поворота.

«Икарус» въехал на асфальтированную площадку, изящно развернулся, стал. Из салона вышли немногочисленные пассажиры. К окошку кассы подошел водитель, обратился к кассирше:

– Много билетов продала, тетя Варя? Надоело гонять машину почти без пассажиров, пустили бы на эту линию «пазик»…

– Семь билетов, Феденька, всего семь, но до отправления еще сорок пять минут. Может, подойдут желающие уехать.

– В выходные дни автобус еще заполняется, а в будни…

Плиев отошел от кассы, присел на скамейку, закурил.

Туриев устроился рядом, представился: – Я следователь по особым делам, мне необходимо поговорить с вами.

– Чем обязан?

– Вспомните, пожалуйста… Дня четыре назад последним рейсом не выезжал ли в Пригорск пожилой грузноватый мужчина с чехлом для удочек за плечами?

Плиев задумался, поскреб подбородок, не докурив сигарету, придавил ее подошвой модного, на платформе, башмака, стал неспеша вспоминать вслух:

– О том, что в горах убили мужчину, я узнал в тот же день. Последний рейс, как обычно, был малолюден – всего пять человек. Мужчина с чехлом для удочек сидел на третьем месте, он попросил у меня закурить, когда мы проезжали мимо санатория, при этом похвалился, что поймал десять форелей. В двадцати километрах от города застучал мотор, пришлось остановиться, устраняя неполадку. Прибыли с опозданием на час с лишним. Мужчина с чехлом сошел на Большой площади у аптеки, я хорошо помню, он подошел к двери и нажал кнопку звонка. Аптека дежурная, работает круглосуточно. Я машинально посмотрел на часы: шел второй час ночи. – Плиев замолчал.

Туриев невольно чуточку подался вперед – на площадку автостанции пришли Дроздова и Васин. Легким кивком они поздоровались с Туриевым, направились к газетному киоску. Дроздова была оживлена: при разговоре жестикулировала, весело смеялась, запрокинув голову. Васин что-то сказал ей на ухо, Елена Владимировна нахмурилась и замолчала.

Игорь Иванович с виноватой улыбкой в чем-то стал оправдываться, достал из кармана яблоко, потер им о рукав пиджака и протянул Дроздовой.

Та, снова засмеявшись, взяла его.

«Яблоко раздора», – подумал Борис и ему почему-то стало тоскливо.

Какое он имеет право ревновать ее к Васину? Люди давно работают друг с другом, связаны одной мечтой, одним стремлением – начать разведку на Скалистом плато. Может, связаны еще чем? Она – красива, он – мужественный симпатичный человек, фронтовик, еще совсем-совсем не стар, лет сорок шесть. А сколько Елене Владимировне? Под тридцать? Что-то около. Так что, Борис Семенович, уймись, – обратился к себе Туриев.

– Вы меня слышите, товарищ следователь? – озабоченный тон Плиева вернул Бориса к действительности.

– Да, да. Сошел у аптеки, нажал на кнопку звонка. Спасибо, Федя. Вы оказали нам большую услугу. Память у вас замечательная.

Туриев пожал руку водителя и подошел к геологам. Дроздова рассматривала открытки с изображениями актеров. Открытки, приклеенные к стеклу с внутренней стороны, пожелтели от солнца, края их загнулись.

Васин молча протянул Борису руку и подал сигарету. Борис отрицательно мотнул головой:

– Натощак не курю.

– Ка-ак? Вы еще не завтракали? – удивилась Дроздова. – Хотите пирожок?

– С удовольствием. Спасибо. Вкусный пирожок, почти домашний, – откусывая похвалил Борис.

– Это я утром нажарила пирожков с картошкой, – обиделась Елена Владимировна, – они на самом деле домашние.

– Как сказать, – Борис пожал плечами, – но все равно – вкусно. О! Наша машина.

– Привет, Борис! – За рулем сидел старший следователь Хузмиев, уроженец Рудничного. – Знаешь… – Хузмиев вышел из машины, полуобнял Бориса. – Я останусь здесь: дядя своего сына в армию провожает. Вернее, мой племянник после отпуска возвращается на место службы. Машину бери в свои руки – и в добрый путь. Что у тебя нового?

– Щупаю, щупаю…

– Нащупаешь, это ты можешь. Ну, пока, что ли?

– По машинам, дорогие товарищи!

«Волга» легко взяла с места, дорога покорно легла под колеса.

– А мне хочется поболтать, – капризно проговорила Дроздова, повернувшись к Игорю Ивановичу, – это не в моих привычках – молчать в дороге.

– Тогда пересядьте ко мне. Борис Семенович, остановите машину!

– Мне нравится на переднем сидении.

– Примем компромиссное решение, – нарочито твердым голосом сказал Туриев. – Вы что-нибудь рассказывайте, а я буду молчать и слушать.

– Дня через три – четыре мы будем чествовать Игоря Ивановича в тресте: его нашла еще одна награда – орден Красного Знамени. Придете?

– Конечно, приду, если пригласит сам виновник торжества.

– Считайте, что приглашены, – вмешался в разговор Васин, – послезавтра приедет мой фронтовой товарищ, журналист.

– Я читал о вас в одной из центральных газет. Вспомнил сейчас. Здорово написано! Материал подписан Орловым. Тот самый?

– Самый. Лев Петрович.

– Хороший очерк.

– Но слишком уж он меня приподнял.

– Знайте границу скромности, Игорь Иванович, – сказала Дроздова, – о таких, как вы, надо писать еще сочнее. Пусть молодежь знает…

– Спасибо, но я не такой уж герой. Просто солдат.

– Ничего себе! Пять орденов.

– Да, но четырех я лишился: попал в плен при наградах. Знаки не возвращаются.

– Документально награды подтверждены? Планки вы имеете право носить? Да! Так что два ордена Отечественной войны и три – Красного Знамени. Разве это не свидетельство ваших подвигов на фронте?

– Вы знаете даже какие у меня ордена?

– Я привыкла интересоваться теми, с кем тружусь бок о бок.

Дроздову и Васина Борис подвез к зданию треста «Цветметразведка». Прощаясь, Елена Владимировна шепнула Борису:

– В кино вы меня пригласили? Пригласили. Дайте ваш телефон, я вас найду, когда выберу свободное время для просмотра киношедевра.

Туриев подал ей визитную карточку, попросив:

– Позвоните мне сегодня вечером. Вы же в гостинице будете жить?

– Номер забронирован в «Юности». Но я не знаю, с телефоном ли он.

– Узнаю, это мне по силам. До вечера!