Текст книги "Нарушая правила (СИ)"
Автор книги: Юлия Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– Тим… – жалобно бормочу, опуская взгляд на его восхитительный рот.
– Можно? – парень тянется к моим губам, но не касается их.
Я медленно киваю и, ощутив на коже теплое прерывистое дыхание, прикрываю глаза. Поцелуй Чемезова легкий, но такой умелый и опьяняющий, что у меня слабеют колени. В нем нет ни превосходства, ни желания что-то кому-то доказать, только нежные касания губ и языка, вызывающие в душе невероятный восторг, а на коже – мурашечное столпотворение.
Когда Тим отстраняется, я смущенно опускаю глаза. Переплетая наши пальцы, Чемезов вращает меня будто в танце и ставит лицом к столу, а сам прижимает к спине.
Я все еще нахожусь под впечатлением от нашего поцелуя и с грацией тряпичной куклы позволяю парню манипулировать собой. Вручив вилку, Тим обхватывает мою кисть своей ладонью и начинает взбалтывать яйца и сахар.
– В свое оправдание хочу сказать, что я здесь не за этим, – бормочу себе под нос.
– Конечно же нет, – усмехается Тим, проводя пальцем по моей руке от локтя до запястья. – Но это было здорово.
Глава 16. Тим
Несколько недель спустя…
Вот одна интересная штука, которую я заметил в себе недавно: мне нравится проявлять свои чувства. Причем неважно, где – дома, на улице или в универе. Будь моя воля, я бы всюду таскал Арсеньеву на руках.
Не подумайте, я ни какой-нибудь там дебилоид из соцсетей, кайфующий от публичной демонстрации своих отношений с девушкой, но мне приятно, что люди, глядя на нас могут подумать: "Ого, они вместе? Прикольно".
Только есть одна небольшая проблемка. Арсеньева – патологическая скромняжка.
– Привет, красавица.
Заметив Дину у стенда с расписанием, я подхожу к ней со спины, обвиваю руками ее талию, спрятанную под дутой курткой, и поворачиваю к себе, собираясь поцеловать. Но Дина отстраняется, в результате мои губы скользят по щеке. Зарычав от досады, я наклоняюсь и утыкаюсь носом в ее толстенный шарф.
– Тим, ну я же просила… – смущенно озираясь, Арсеньева пытается выскользнуть из моих объятий.
Я лишь шире расставляю ноги и крепче стискиваю руки у нее за спиной. На нас пялятся какие-то девчонки, но лично меня это не колышет.
– Ты меня стыдишься, что ли? – откинувшись, строго смотрю на Дину.
– Конечно нет, – тут же протестует она.
– Тогда какие проблемы?
Я медленно облизываю нижнюю губу, и глаза Арсеньевой моментально приковываются к моему рту.
– Ну… это сложно… – Дина застенчиво отводит взгляд.
Усмехнувшись, я беру ее за руку, тяну на себя и ограничиваюсь безобидным чмоком в порозовевшую щеку. Мы выходим из универа и не спеша спускаемся по гранитным ступеням. Погодка сегодня зачетная: полный штиль, прохладно, зато солнечно.
– На самом деле, все сложное – просто, – говорю я.
– Это твой девиз? – улыбается Дина.
– Нет. Мой девиз вряд ли тебе понравится. Но я думаю, поцелуи на людях – это просто. Просто держаться за руки при всех, – демонстрирую ей это наглядно и целую в костяшки пальцев, – или сказать, что скучала по мне – тоже просто.
– Может быть… может быть, – уклончиво произносит Дина, одаривая меня озорной улыбкой.
Я завожу руку ей за спину и собственнически обнимаю.
– Так ты скучала по мне?
– Если честно, как-то не до скуки было. Голова пухнет от инфы, – жалуется она.
– Эх, могла бы и подыграть, а не разбивать мне сердце на голодный желудок.
– Я тоже умираю, как есть хочу, – с энтузиазмом подхватывает Дина. – Последние пары были без перерыва, препод предложила закончить пораньше. У меня все внутренности прилипли к спине.
– Жесть. Поехали поедим, потом заберем Марка. Я обещал ему, что научу водить машину.
– Супер. Ты собрался посадить за руль одиннадцатилетнего, – иронизирует Дина.
– Мы поедем туда, где никого нет, – успокаиваю ее.
– А его родители… – по мрачному выражению лица понятно, какое мнение Дина уже составила о них.
– Отчим с матерью укатили в Москву на несколько дней. Так что…
– Понятно.
Я замечаю, как мимо нас пробегает Аня.
– А что это твоя подружка не здоровается? – тихо интересуюсь, глядя на удаляющуюся фигуру Петровой.
Дина хмурится и даже приостанавливается, подныривает под моей рукой, будто бы ей стало неловко от того, что ее подруга видела, как мы обнимаемся.
– Не знаю. Мы мало общаемся в последнее время. Хотела то же самое спросить про Фрица, – задумчиво произносит девушка.
– А что Фриц? – настораживаюсь я, просовывая ее руку себе под локоть.
– Раньше вы, как Чип и Дейл, всегда были вместе, а потом его как ветром сдуло.
– Скорее, мы были, как Шрек и Румпельштильцхен, – поправляю ее.
– И Шрек – это, конечно, ты?
– Естессна.
– Как по мне, ты больше Осла напоминаешь, – смеется Дина. – Так почему вы не общаетесь с Немцевым?
– Видишь ли, я решил немного пересмотреть взгляды на свое окружение, – я тщательно подбираю слова.
– Мания величия?
– Нет. Хочу общаться с теми, кто для меня важен, – дарю ей мега ослепительную улыбку.
Дина закатывает глаза.
– И много таких?
– Дело не в количестве.
– Ладно, – с удовлетворением кивает она. – Признаюсь, он никогда мне не нравился. Вернее, сначала Влад производил хорошее впечатление, а потом… Не знаю, как объяснить. Мутный он какой-то. Вроде, улыбается тебе, а у самого глазки бегают и улыбка недобрая.
– Да уж, – кривлю губы. – Фриц тот ещё паразит. Вот есть такая рыба – минога. Она живет за счет того, что присасывается к рыбе покрупнее и питается от ее.
– Откуда такие познания в зоологии? – подкалывает Дина.
– Намекаешь, что я тупица?
– Нет, конечно нет. И ты сам это знаешь, хотя поначалу я была невысокого мнения о твоих умственных способностях.
– А теперь?
– Ты не глупый, просто у тебя, как будто бы, нет цели. Только не обижайся, но ты мне чем-то моего брата Яна напоминаешь. Он просто мастер профакивать все на свете лишь потому, что ему это неинтересно или из принципа, или тупо влом.
– Профакивать? Ты сказала “профакивать”? – вырывается у меня.
– Да. Я выросла среди мальчиков. Я умею ругаться, – говорит Дина с невинным выражением на своем хорошеньком личике.
– Так и что там с Яном?
– Да ничего. С ним все хорошо. Наверное, прямо сейчас выпрямляет погнутые диски или прокачивает тормоза.
– Точно. Ты же у нас из славной династии автомехаников.
– Ага. Очень славной, – как-то безрадостно произносит Дина.
– Я что-то не то сказал?
Девушка ускоряет шаг.
– Да все нормально.
По голосу слышно, что она чего-то не договаривает.
Мне известно, что у Дины есть семья – отец и два старших брата, которые занимаются починкой машин. Ах-да, еще имеется этот мелкий зассанец, мой тезка, который снова нагадил мне в кеды. Но, если бы не он, то Арсеньева бы вряд ли задержалась у меня так долго. Ловите лайфхак: кот-беспризорник – отличный повод, чтобы уговорить девушку пожить у вас.
Впрочем, я чувствовал, что она сама хотела остаться, только не могла найти подходящего предлога. Вот я и разрешил ее моральную дилемму словами о том, как плохо будет Тимохе у чужих людей. Добавим сюда мой природный дар убеждения, талант обольстителя и то, как я классно целуюсь.
С тех пор Дина живет у меня.
Мы, вроде бы, встречаемся.
Вернее, я-то точно знаю, как это называется. А вот Арсеньева все никак не расслабится и ворчит, когда я распускаю руки и лезу к ней с поцелуями в общественных местах. По-моему, она слишком зажатая, а еще упрямая и принципиальная. И чем дальше, тем больше меня поражает, что такая правильная девушка нашла во мне – ходячем изъяне.
Обедать я везу нас в небольшой уютный ресторан авторской кухни, за что, естественно, выслушиваю от Дины лекцию о расточительстве и лени. Однако мне удается ее накормить, и уже сытые и довольные мы едем за Марком.
А час спустя я глушу мотор на безлюдной дороге в промзоне недалеко от старого речного порта.
– Тут мы с тобой и познакомились, – вздохнув полной грудью, я подмигиваю Дине.
Окинув взглядом местность – пожухлую траву, гору строительного мусора на обочине и низкое серое небо, Дина качает головой.
– М-да. Офигенная романтика, – произносит она, насладившись депрессивным пейзажем.
Я смеюсь, тем самым соглашаясь, что днем это место выглядит еще хуже, чем ночью.
Затем Марк садится за руль, Дина перебирается назад, а я усаживаюсь в кресло штурмана. Надо отдать ему должное, мой младший брат довольно быстро смекает, что к чему, и около часа мы колесим по заброшенной дороге. Упустим, что со стороны, должно быть, кажется, что машиной управляет пьяный в хламину водитель, потому что Марк вообще не чувствует габариты. Но главное – он счастлив, а мне просто в кайф провести с ним немного времени без надзора и тотального контроля.
Иногда я думаю о том, как было бы здорово, родись Марк раньше. Мы бы могли вместе тусоваться, отжигать на каникулах, делиться секретами и привирать, рассказывая о своих похождениях. Мы бы могли стать друзьями, а не только сводными братьями с разницей в восемь лет. Возможно, потом она станет не такой ощутимой. Я бы очень этого хотел.
– А можно я тоже попробую? – робко спрашивает Дина с заднего сиденья.
Я резко оглядываюсь.
– Ты умеешь водить?
– Ну да, – Дина пожимает плечами. – Меня братья учили. У отца был старый “шестисотый” – груда металлолома, если честно. А недавно Костя купил БМВ – деда твоей тачки.
Я смеюсь над ее сравнениями.
В ожидании решения, Марк косится на меня.
– Посмотрим, чему тебя научили твои братья. Уступи ей место, – я великодушно киваю. Вильнув вправо, Марк так резко тормозит, что мы все едва не вылетаем через лобовое. – Нежнее, малой. С тачкой нужно обращаться ласково, как с девушкой, – усмехаюсь я. – Хотя тебе об этом еще рано знать.
Марк с Диной меняются местами, и я начинаю инструктировать.
– Как ты догадалась, тут у нас автомат. Выжимаешь тормоз, переставляешь рычаг, отпускаешь тормоз и добавляешь газу. Плавненько.
– Ладно, – Дина заводит двигатель. Машина дергается, и я снова рискую поцеловать лобовуху. – Ой, – нервно хихикает она, давя на тормоз. – Плавненько. Я поняла.
Поудобнее устроившись в кресле, Дина застегивает ремень безопасности.
Я оглядываюсь на малого и жестом велю ему защелкнуть ремень. Сам тоже пристегиваюсь от греха подальше. Под ребрами появляется тревожное ощущение.
– Ты точно умеешь водить? – переспрашиваю девушку.
Так и не ответив, Дина упирается руками в руль, стартуя сразу с двух педалей. Обороты взлетают за считанные секунды, а потом меня просто вжимает в сиденье. За окном мелькают столбы и деревья с такой скоростью, что ни за что нельзя зацепиться взглядом. А потом я вижу приближающийся поворот.
Сердце в ужасе замирает. Похоже, у меня сейчас будет инфаркт. Но мне уже пофигу. Ведь мы все равно разобьемся… Какая разница, от чего умирать?
– Резко не тормози, резко не тормози! – повторяю я, а сам изо всех сил жму на воображаемую педаль тормоза.
– Не бойся, – спокойно произносит Дина. – Я ездила на автомате.
А потом каким-то чудом мы входим в поворот. Правая пара колес, проехав по обочине, поднимает сзади нас облако коричневой пыли. Я смотрю в боковое зеркало, словно в него можно разглядеть весь кузов и убедиться, что тачка в порядке.
– Что это было? – спрашиваю я, когда машина плавно тормозит.
Дина тихо прыскает.
– Согласна. У моих учителей немного агрессивный стиль вождения, – ее пальцы выбивают по рулю бодрую дробь.
Похоже, Арсеньева на драйве.
Нет, ну вы это видели?
– Мелкий, ты там в штаны не наделал? – я обращаюсь к брату.
– А ты? – отзывается он.
– Я пока не готов описать свои чувства, – с удивлением смотрю на Дину.
– Ты знаешь, на ней совершенно иначе ощущаешь скорость! – восхищается она. – Так круто! Спасибо, что разрешил.
– Спасибо, что не угробила нас, – усмехаюсь я.
На что Дина фыркает.
– Пф. Ты еще с Яном не ездил.
– Блеск, – поворачиваюсь и тянусь к ней, собираясь поцеловать. – Моя девушка – гонщица.
Приобняв за талию, притягиваю Дину к себе. Ее губы размыкаются.
Но тут сзади раздается недовольное хмыканье.
– Эй, я, вообще-то, все ещё здесь, – говорит Марк.
Я снова целую ее в щеку.
Мы с ней как школоло, ей-богу.
Пощекотав нам нервы и ещё сильнее распалив меня, Дина пересаживается назад, а Марк занимает кресло водителя.
Мелкий принимается за дело с удвоенным азартом и старается ехать быстрее. Я догадываюсь, что это он перед Диной в грязь лицом ударить не хочет. Но в какой-то момент машину снова уводит в сторону обочины. Я тут же перехватываю руль одной рукой и невольно замечаю синяк на левом запястье пацана.
– Тормози, – тут же велю ему. Марк резко жмет на педаль. Слетев с сиденья, я упираюсь ладонями в переднюю панель. – Полегче, мужик! – ворчу на него, доставая из кармана пачку сигарет. – Пойдем проветримся.
На улице я подкуриваю. Мы медленно вышагиваем по асфальту.
Я все думаю, с чего начать, как к нему подступиться, но в итоге просто останавливаюсь, беру Марка за руку и поворачиваю запястьем вверх.
– Что это?
– Ничего. Просто, – в глазах Марка мелькает паника.
– Ничего?! Просто?! – я бросаю сигарету, хватаю его за руку и задираю рукав толстовки выше локтя. – А это еще что за дерьмо?! – с ужасом смотрю на пожелтевшие синяки – четкие отпечатки чьих-то толстых пальцев.
– Я же сказал, ничего, – упрямо повторяет брат, дергая рукой.
Он отворачивается и шагает в сторону машины, мне приходится притормозить его.
– Откуда синяки?! – напираю на Марка, загораживая путь.
– Упал, – упрямо отвечает пацан, сильнее натягивая рукава толстовки.
Я же вижу, он явно что-то скрывает.
– Это он, да? – хриплю я. – Он?
Меня окатывает холодным потом, горло сдавливает, от дрянных липких мыслей кружится голова.
– Ты глухой, что ли? – огрызается Марк совсем по-взрослому. – Упал я!
Он поднимает голову. Я вижу страх на его лице, а еще стыд. Гребаный стыд.
– Он… Твой отец… Он трогал… тебя? – запинаюсь на каждом слове. – Только не ври, пожалуйста.
– Он ничего мне не сделал, – Марк трясет головой. – Ничего… такого, – но нижняя губа пацана предательски подрагивает.
Я не верю ему. Потому что знаю, как выглядит кожа тощего подростка, когда его хватают или бьют огромные волосатые руки.
А еще помню звук гадкого сопения и даже сейчас слышу, как пузырились сопли в носу отчима, пока я делал ему массаж.
Это то, о чем я ненавижу вспоминать…
Мама тогда была в роддоме.
И я был обречен провести с отчимом несколько дней наедине в том проклятом доме. Одним вечером он зашёл ко мне и предложил посмотреть фильм. Я не особо горел желанием тусоваться в его обществе, но дядя Вова выглядел искренним и добродушным. Тогда я решил, что это он рождению Марка так рад. Вот и согласился.
Для начала отчим включил фильм.
«Посмотрим кино для настоящих мужчин, пока мамы нет дома. Ведь ты уже не маленький, да, болтать не будешь?»
Мне и в голову не могло прийти, что за фильм он включит. А когда на экране замаячили голые тетки и мужики, какая-то сила пригвоздила меня к месту. Я знал, что мне нельзя смотреть такие фильмы, и понимал, что отчимы не должны их показывать своим восьмилетним пасынкам, но ничего не мог с собой поделать. Мне было стыдно, но еще сильнее хотелось доказать дяде Вове, что я взрослый.
А потом он попросил помять ему шею. И зачем-то я снова согласился. Больше не было ничего криминального, вот только меня по-прежнему преследует ощущение, что я участвовал тогда в чем-то грязном, аморальном.
Что это было? Трудно сказать. Кроме того раза, отчим никогда не предлагал мне смотреть с ним порно и ни к чему не склонял, только лупил с какой-то изощренной злобой и жестокостью, пока матери не было рядом.
Я, конечно, в долгу не оставался, и матом его крыл, и гадости делал, и из дома убегал. Мама тогда любой мой косяк валила на отца, а тому было похрен. А когда мне исполнилось шестнадцать, отчим сам предложил матери купить для меня квартиру. Вскоре я съехал от них. К тому времени он уже расстался со своей идиотской затеей перевоспитать испорченное отродье. И с кулаками больше не лез, да и вообще меня игнорировал. После девятого класса я так сильно вымахал, что стал выше него, тогда же начал ездить в тренажерку. Это я сейчас понимаю, почему вдруг дядя Вова перестал размахивать кулаками и оставил меня в покое.
Я вырос и мог ему ответить.
Но Марк… Что он с ним вытворяет?
Ведь он его ребенок…
Становится нечем дышать. Меня точно током шибануло.
В попытке прогнать дурные мысли, я дергаю молнию на куртке, но ничего не выходит. В голову лезет самое отвратительное, гадкое, мерзкое.
– Он звал тебя смотреть с ним порнушку, да? – осторожно предполагаю я. Брат лишь кивает в ответ. Прикрыв на секунду глаза, я делаю размеренный вдох. – Что ещё? Он тебя трогал? Просил что-то ему сделать? – стараюсь говорить спокойно и не подавать вида, насколько меня воротит от этих вопросов.
Марк начинает трясти головой.
– Нет! Нет! Ты чего?! – смотрит на меня ошалевшим взглядом. – Просто мне не хочется смотреть такие… фильмы. Я так ему и сказал, что мне не нравится, встал с дивана. Тогда он схватил меня за руки, начал трясти, назвал девчонкой… – угрюмо объясняет брат.
– Сука… – я сжимаю челюсти. – Как же я его ненавижу… Так, это все? Точно?
– Да, – кивает Марк.
Я изучаю его лицо, пытаясь понять, говорит ли он правду или старается скрыть что-то, в чем не хочет сознаваться. К сожалению, мне не дано читать мысли. Пацан выглядит хмурым, раздраженным и не больше. Возможно, я зря гоню на отчима, и никакой он не извращенец, и не педофил, а просто тупой кусок дерьма с замашками диктатора, но факт остается фактом – он издевается над своим сыном.
– Мама знает, что отец тебя избивает?
Брат ведет плечом.
– Нет.
– Так почему ты ей не скажешь?!
– Папа говорит, что только слабаки жалуются, – бормочет Марк. – А настоящий мужчина должен быть терпеливым и стойким.
Я сжимаю кулаки.
– Знаешь, что, братишка, козел твой папа, – выпускаю воздух через ноздри. – Настоящий мужчина не тот, кто молчит и терпит, а тот, кто может за себя постоять. Настоящий мужчина не издевается над детьми. Настоящий мужчина не самоутверждается за счет слабых, – я проглатываю вставший в горле комок. – Вот что. Будешь со мной в зал ходить. Или лучше найду тебе тренера.
Ссутулившись, Маркс шаркает кроссовком по трещине в асфальте.
– Папа не разрешит.
– Да пошел он! – рявкаю я. – Слушай, ты главное не бойся. Я тебя в обиду не дам. Он больше пальцем тебя не тронет. Понял?
– Ладно, – судя по голосу, он мне не верит.
Я снова тянусь за сигаретами.
– Ну и все. Я найду тренера. Бокс, дзюдо – любые единоборства, что сам выберешь, – выдавливаю из себя подобие улыбки.
– Чтобы папу бить? – с сомнением в голосе произносит Марк.
– Нет. Чтобы уметь себя защитить. И не только от него. В мире много говнюков, поверь мне на слово.
Мы еще немного стоим. Я курю, а брат молча обдумывает мои слова. Затем мы возвращаемся в машину, и я везу его домой.
– Так, еще раз, где ты был сегодня? – спрашиваю Марка на прощание, высунув голову в открытое окно.
– На выставке робототехники, – оглядывается пацан.
– Моя школа, – я широко улыбаюсь, изображая самодовольство.
– Обучаешь подростка, как врать родителям? – Дина воспринимает мою браваду за чистую монету.
Все еще нервничая из-за Марка, покусываю внутреннюю сторону щеку. Хочется прямо сейчас набрать мать и спросить ее, какого хрена она снова лажает и не видит того, что творится у нее под носом, в ее доме, с ее несовершеннолетним сыном. Только не стоит делать этого при Дине. Не хватало еще ее втягивать в наши семейные разборки. Эта девушка – мой маленький райский уголок среди океана, кишащего разной дрянью. Я тянусь к ней и слегка дергаю за косичку. Мне больно от мысли, что кто-то или что-то может проникнуть на наш остров и все испортить.
– Можно подумать, ты никогда не врешь? – спрашиваю Дину, наклоняя голову на бок.
– Да уж… Если мой брат узнает… – ее улыбка медленно гаснет.
Я двигаюсь ближе и продолжаю играть с ее хвостиком от косы.
– О нас?
– О том, что я живу с парнем, – несмело произносит девушка.
– Тебе восемнадцать, ты можешь жить, с кем хочешь, и делать, что хочешь, – осторожно напоминаю ей.
– Скажи об этом Косте.
Дина выдергивает косу из моих пальцев и перекидывает ее на спину, оставляя меня без забавы.
– Давай, набери его, – без промедления прошу девушку, доставая из кармана свой айфон.
Взгляд Дины выдает ее замешательство.
– Что? Прямо сейчас? Нет, Тим. Это ни к чему хорошему не приведет, поверь.
– Думаешь?
– Да. Меня в строгости воспитывали. Никаких парней, свиданий, тусовок, ночевок у подруг, а тут… – Дина опускает голову, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Я живу у тебя… Мы… спим… вместе. Согласись, это немного больше, чем обычное свидание?
Теперь она смотрит мне в глаза с каким-то странным выражением на лице.
– Ну мы же просто спим, – напоминаю ей. – И я даже голой тебя не видел! – добавляю в свое оправдание. – Хотя, если ты готова… Только дай знать. Я к твоим услугам, госпожа, – я нахально играю бровями.
– Тим! – ругается Дина.
Но, как мне кажется, она одергивает меня, скорее, по привычке. Уж поверьте, я больше месяца живу с этой девушкой и могу отличить, когда она действительно мной недовольна, а когда лишь делает вид.
– Я, как бы, не настаиваю, но, сказать по правде, я не могу не думать об этом. А иногда думаю так много, что мозги кипят. И, если бы ты только умела читать мысли, то давно придушила меня подушкой, – по завершении признательных показаний я дерзко закусываю губу, не сводя с Арсеньевой взгляда.
Ее лицо вспыхивает от смущения.
– Сегодня я сплю в другой комнате, – бормочет она, глядя куда угодно, только не на меня.
– Я с тобой, – продолжаю ее изводить. – И, чтоб ты знала, тебе очень к лицу целомудрие.
– Похвально. Ты выучил новое слово.
Обожаю ее сарказм.
Я смеюсь и немного расслабляюсь.
– Дин, не надо бояться брата. Пусть все идет туда, куда идет. Ведь тебе же нравится… наше… общение?
– Там, откуда я родом, это называется сожительством, – морщится Дина.
– Что за старомодное слово? – дразню девушку в ответ. Но, заметив ее напряжение, продолжаю без подколов: – Мне пофигу, на что это похоже и как это называется. И потом, мы не делаем ничего такого, за что тебе пришлось бы отчитываться перед своим братом. Верно?
Дина неуверенно кивает.
– Да.
– Я только не пойму, почему ты именно реакции брата опасаешься? Как же отец? – мне не дает покоя эта мысль.
После небольшой заминки Дина отвечает:
– Реакция отца была бы еще хуже. Просто пока он вне зоны доступа.
– Как это?
– Папа сидит в тюрьме.
– Ничего себе, – вылетает у меня.
Дина сразу же принимает оборонительную позу и отодвигается от меня.
– Если для тебя это проблема, я пойму. Я привыкла, что люди по-разному воспринимают… – она пожимает плечами, – поэтому необязательно делать вид…
– Эй, остановись! – перебиваю девушку. – Я же еще и слова не сказал, а ты уже оправдываешься! Мы не отвечаем за своих родителей, кем бы они ни были. Я даже не буду тебя спрашивать, за что его посадили, потому что это неважно.
– Правда? – Дина адресует мне недоверчивый взгляд.
– Я что, по-твоему, снова выделываюсь?
– В этом больше нет необходимости.
– Да уж. Ты слишком быстро поддалась на мои мужские чары.
– Неправда! У тебя чары, как чары – ничего особенного.
– Серьезно? И даже так?
Тянусь к ней и только добираюсь до ее губ, как Дина опять отстраняется.
Я в нетерпении смотрю на нее.
Да что еще?
– Сегодня ты назвал меня… – прикусив губу, она улыбается, а потом продолжает, – назвал меня своей девушкой.
– Да? Когда? – дурачусь я, прекрасно помня, когда именно произнес эти слова.
– Когда мы с Марком катались.
– Ну и что не так?
Несколько мгновений Дина задумчиво разглядывает меня, а потом тихо произносит:
– Нет. Все так.
– Вот и ладненько. Погнали домой?
– Да, – коротко отвечает Дина. – А из-за чего ты на Марка наезжал?
– Да ерунда. Не бери в голову, обычные разборки двух братьев, – отвечаю легкомысленным тоном.
– Ясно. Мои братья раньше тоже часто что-то делили, спорили, дрались, как все мальчишки… – она ненадолго умолкает, – а потом у них появились проблемы, которые требовали взрослых решений. С тех пор они не разлей вода. Мы все горой друг за дружку.
– Даже не представляю, через что вы прошли, – качаю головой.
– Тим?
Я тянусь к замку зажигания, но интонация девушки заставляют меня посмотреть на нее.
– Что?
– У нас правда все по-настоящему?
– А ты до сих пор сомневаешься?
– Просто… уточняю, – неловко произносит Дина.
– Уточняет она. Вот, как надо уточнять.
Я касаюсь пальцем ее подбородка и осторожно приподнимаю, чтобы заглянуть девушке в глаза.
Дина невинно улыбается. Тогда я тянусь к ней и раздвигаю губы своим языком. Наш поцелуй такой горячий и страстный, что в машине, должно быть, запотели окна. Только я этого не вижу. Мои глаза закрыты, а сам я занят тем, что неистово целую свою девушку.
Вот как-то так, ребятки.
Я не собирался ввязываться в серьезные отношения. Подобная мысль вообще ни разу не посещала мою бестолковую голову. Однако все случилось само собой.
Хотите знать, что я об этом думаю?
Ох… Если бы я только понимал.
Но в одном я уверен точно – ничего более странного и потрясного со мной еще не происходило. Во мне будто что-то меняется. Возможно, это самообман или эйфория, или последствия воздержания, или все вместе, и я все тот же разгильдяй и пофигист, но эта девушка определенно влияет на меня.
Я знаю, как Дина дышит, когда спит. Как выглядит сразу после пробуждения. Как она сканирует еду, а затем вылавливает или выковыривает из нее кусочки лука. Я видел молочные усы над ее губой, после того, как она пила клубничный коктейль в боулинге. Кстати, в боулинг она играет просто отвратительно. Зато в карты обставляет на раз-два. Еще она круто водит.
Сегодня я узнал, что ее отец сидит в тюрьме.
Ладно. С кем не бывает?
Еще у нее есть строгий старший брат.
Добавим сюда мою грозную матушку, мечтающую видеть моей избранницей потомка голубых кровей.
Весело. Ничего не скажешь.
Я же не дурак и хорошо осознаю – рано или поздно этот узел затянется вокруг нас, но как не допустить сложностей, понятия не имею.
Судя по тому, что говорит Дина о Косте – он тот еще геморойщик.
Моей матери тоже бесполезно что-то доказывать. А считаться с ней я не могу. Моя учеба, квартира, каждый мой носок и чашка кофе – оплачивают родители. Я связан по рукам и ногам… Хотя раньше был уверен, что свободен как птица.
“Все сложное – просто”, – часто любила повторять Марго.
Да уж…
Сейчас бы мне не помешал один из ее советов, да я бы мог просто сидеть и смотреть, как она перебирает свои эскизы или обтачивает кромку цветных стекол. И Дина ей бы точно понравилась… У нас был бы союзник… Но Марго там, откуда не возвращаются…
Теперь ещё и с Марком нужно что-то решать. Ему нельзя жить рядом с этим… Конечно никакое единоборство не сможет мгновенно решить проблему с отчимом. Но Марку необходим живой пример, человек, который будет говорить с ним о правильных вещах, а не показывать шлюх по телику. Поэтому так важно найти хорошего тренера. Когда мать вернется, я поговорю с ней, а потом начищу морду отчиму. Или сначала вздрючу старого ублюдка, а потом побеседую с матушкой.
Не знаю, как, но я должен со всем разобраться.
Если не я, то кто…
