Текст книги "Нарушая правила (СИ)"

Автор книги: Юлия Устинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 32. Тим

Когда я подъезжаю к воротам Дининого дома, уже совсем темнеет. Я глушу мотор, протираю глаза, уставшие после монотонной дороги и выхожу из машины. На улице ни души, мороз – градуса три, в воздухе пахнет дымом. За забором Арсеньевых грозно лает псина. В самом доме горит свет, но окна задернуты шторами.

Я подхожу к воротам, пытаясь в потемках разглядеть звонок, но нет здесь никакого звонка. Заходить в дом без приглашения, учитывая рычание псины, мне что-то не хочется. Посмотрев на окно, я замечаю, как кто-то приоткрывает штору и смотрит на меня. Похоже, это один из братьев Дины.

– Найда, место! Место, я сказал! – тут же раздается строгий мужской голос из-за ворот. Я глубоко вздыхаю, смотря в звездное небо. Офигеть. Здесь видно Большую медведицу! И еще миллионы других звезд. – Здорово, кого надо? – замок лязгает, и ко мне выходит парень, примерно моего роста, но, возможно, немного старше.

На нем куртка с капюшоном, а в зубах сигарета. Псина лает не так громко, но продолжает злобно рычать.

– Я к Дине. Ты же ее брат?

– Ага, – кивает парень. – До скольки разгонял? – сигаретой указывает на мою тачку.

Я усмехаюсь.

– Спроси у своей сестры.

– Ты пустил мою мелкую за руль?! – удивляется парень. – Ну ты бессмертный чел. Говно-то потом нормально отмыл с сиденья?

Мне становится смешно.

– Нормально. У меня кожа.

– А-ха! – парень тоже смеётся. – Ору. – И протягивает мне руку. – Ян.

– Тимофей.

Мы обмениваемся рукопожатиями, а потом он говорит:

– Ну пошли.

Направляясь вслед за Яном, я прохожу через двор под рычание здоровой алабаихи, а затем мы входим в дом. Ян запускает меня вперед, закрывает дверь за нами, скидывает обувь и прямо босиком проходит дальше, при этом бросает мимоходом:

– Мелкая, к тебе какой-то мажор на “эмке”.

А я так и зависаю в пороге, встречаясь взглядом с Диной.

Она сидит за накрытым столом рядом со старшим братом и какой-то симпатичной девушкой. Я вспоминаю, как Дина говорила, что у ее старшего брата сегодня днюха.

– Всем привет, – говорю я, глядя только на Дину.

А на ней лица нет. Вернее, есть конечно, и очень красивое, но видно, что мой визит ее ошарашил.

– Что ты здесь делаешь? – тихо говорит она.

– Можно с тобой поговорить? – осторожно спрашиваю.

Дина хмурит брови.

– Мы уже поговорили.

– Ну пожалуйста… – прошу ее.

– Если тебе есть, что сказать, говори при всех. У меня нет секретов от моей семьи, – заявляет Дина.

– И давно ли? – усмехаюсь я.

Костя, ее старший брат, который все это время сидел молча, смотрит на сестру.

– Дин, что случилось? Он обидел тебя?

Дина опускает голову.

– Да, я ее очень сильно обидел, – влезаю я. – И мне правда жаль, Дин. Я не хотел, я просто тогда думать ни о чем не мог. Я дебил, ну что тут скажешь… – пожимаю плечами. – Ну ты хотя бы попробуй меня понять, Дин. Меньше всего я хотел навредить тебе.

– Что ты с ней сделал? – Костя буравит меня немигающим взглядом.

Заглянув ему в глаза, понимаю, что он уже накидался. На столе стоит полупустая бутылка коньяка.

– Все нормально. Мы сами разберемся, – отвечаю я.

Тогда Костя поднимается и медленно шагает ко мне.

– Я тебе вопрос задал, ты глухой? Инвалид детства, что ли?

– Кость, – Дина стреляет в меня предупреждающим взглядом.

– Так что ты с ней сделал? – снова повторяет парень, становясь напротив.

– Костя, сядь, пожалуйста, на место, – окликает его незнакомая девушка.

– Оля, помолчи, – не грубо, но довольно резко затыкает ее Динин брат.

– Слушай, я тебя понимаю. Ты переживаешь за сестру, но все путем. Не психуй, – стараюсь говорить спокойно, – Мы с Диной просто пообщаемся, ладно?

– Я тебе что говорил в прошлый раз, а? – Костя, слегка пошатываясь, продолжает быковать. – Обидишь мою сестру – я тебя урою. – Протянув руку, он слегка толкает меня в плечо. – Так что ты сделал?

– Костян, хорош! – из другой комнаты выходит Ян.

– Костя, он ничего мне не делал! – Дина тоже вскакивает и подходит к нам. – Мы просто поругались! Вот и все!

Но парень как загипнотизированный смотрит на меня.

– Ты думал, если при бабках, то она под тебя стелиться должна или что? – дергает подбородком. – Думал, приедешь сюда на своей тачке, и она на шею тебе кинется, да? Думал, некому ее защитить? Ты сам-то чего стоишь, мажорик? Что ты сделал? Что ты умеешь? Папочкины бабки спускать на телок? Пыль пускать в глаза моей сестре? Что тебе надо от нее? Тебе что, своих баб мало?

– Да, мало, – я выдерживаю его полный презрения взгляд. – Я люблю вашу сестру.

– Ах-ты любишь, – тянет Костя, а потом рычит: – Иди сюда, сука!

С этими словами он бросается на меня, берет в захват за шею и пинает коленом. Каким-то чудом я уворачиваюсь, и мой нос остается целым. Зато следом, стоит мне выпрямиться, прилетает кулаком прямо под глаз.

– Костя! Костя! – кричат девушки.

С закрытым глазом я пячусь назад, а Костя держит меня за воротник.

– Костян, мать твою! Ты совсем погнал? – ругается младший брат, пытаясь оттащить старшего.

– Еще раз тут тебя увижу или рядом с сестрой, шею сверну нахрен! Понял?! – орет Костя, когда Ян и Оля его от меня отдирают.

– Ну ты, так-то, хорошо объясняешь, – я прикрываю ладонью пострадавший глаз.

– Вот и катись отсюда! – выплевывает Костя. – Давай, уматывай!

Фокусирую свой здоровый глаз на Дине. В полной растерянности она стоит в паре метров от меня и держится за голову. Я не знаю, что еще сказать, и молча выхожу в темный коридор, а затем на улицу.

– Тим, подожди! – кричит Дина, выбегая следом. – Подожди! – Я оглядываюсь. Псина лает и рычит, заливается, того и гляди сорвется с цепи. – Найда, нельзя! – командует Дина собаке. Та сразу притихает, но глаз с меня не сводит. – Дай посмотрю, – приблизившись, Дина бережно касается моего лица, разворачивая на свет фонаря. – Будет синяк. Надо снег приложить.

Глядя в ее взволнованное лицо, я улыбаюсь.

– Итак сойдёт. Шрамы украшают мужчину.

Вздохнув, Дина подходит к забору, загребает нетронутый снег и лепит снежок. После чего подходит ко мне и прикладывает его к лицу. На ней только платье, а ноги вообще голые.

– Иди оденься, я никуда не уйду, – забираю у нее снежок.

– Я быстро, – говорит Дина, убегая.

Когда она возвращается, я успеваю поправить куртку и пристегнуть обратно расстегнутый наполовину капюшон.

– Ты извини его. Костя, вообще-то, не пьёт, а сегодня сам не свой. Весь вечер сидел молчал, а ты приехал, и сразу у него кукуха уехала, – Дина выглядит расстроенной.

– Да все нормально, – качаю головой. – Он правильно сделал. Я бы тоже врезал себе на его месте. За все хорошее.

– Тим, как ты тут оказался? – спрашивает Дина.

– Забил в навигаторе адрес.

– И как ты его узнал?

– Мама.

– Ясно.

– Дин, я… – опускаю голову, распинывая ботинком снег, – я все ехал и думал, что бы такого тебе сказать, но так и не придумал. Короче. Мне без тебя никак.

– А мне без тебя, – эхом отзывается Дина.

Я облегченно выдыхаю. И даже немного удивлен, ведь надеялся, что Дина снова начнет от меня шарахаться и смотреть, как на предателя.

– Сейчас мы должны поцеловаться, – замечаю я, приближаясь к ней. Дина оглядывается на окна своего дома, а затем смотрит на меня с игривой улыбкой. Я наклоняюсь и нежно целую ее. – Это невероятно, ты знаешь, твои губы такие… – я продолжаю ласкать ее губами, – мягкие и… – снова целую, – самые офигенные губы.

Дина смеется. Капец, как сильно, оказывается, я скучал по ее смеху – звонкому и легкому, такому девчачьему.

– Целуй нормально, – требует она.

Затем сама тянет меня за шею, наклоняя голову сильнее, и сладко меня целует.

Я крепче обнимаю ее и отрываю от земли.

– Ты больше не сердишься? – спрашиваю, когда мы оба уже немного утолили свой поцелуй аппетит, и у нас сбивается дыхание.

– Нет. Я всю дорогу, пока в автобусе ехала, хотела тебе позвонить, – признается Дина.

– Так чего же не позвонила?

– Я не знала, что сказать, с чего начать, – смущенно говорит девушка.

– Тогда начнем все с начала?

– Бог ты мой, Тим, что за банальщина? – фыркает Дина.

– Обычно, так в фильмах говорят, – замечаю я.

– В фильмах, – передразнивает меня. – Читай классику.

– Я не хочу классику, я хочу тебя. Я ужасно по тебе соскучился, – снова крепко обнимаю ее.

– А я по тебе, – бормочет Дина куда-то мне в шею, а затем толкает в грудь. – Учти, если ты снова попытаешься меня кинуть, одним синяком не отделаешься.

– Блин…

– Что такое? – Дина поднимает ко мне лицо.

– Я не хотел говорить сейчас.

– Да говори уже! – нетерпеливо произносит она.

– Я на флот служить ухожу.

– Очень смешно, – мне ни капли не верят.

– Ну спасибо тебе, – делаю вид, что обиделся.

– Правда, что ли? Ко-огда? – Дина в шоке.

– Весной.

– И надолго? Я посмеиваюсь над ее вопросом.

– Как все. На год.

– Ты же не собирался в армию. Говорил, что ты там никого не знаешь, – припоминает Дина мои слова.

– Ну значит познакомлюсь. Я же общительный. И это же не в казарме подушки лыжами в квадрат отбивать. БДК, – говорю я с гордостью. Дина хмурит брови, и я поясняю: – Боевой десантный корабль. Буду драить палубу, медные детали натирать. Романтика. И еще зп платят. Две штуки в месяц, прикинь?

– Надеюсь, ты в курсе, что речь о рублях? – подкалывает Дина.

– Обожаю твой острый язычок, – пока никто из ее братьев не видит, хватаю Дину за попу. Она не возражает. – Я просто так подумал, а времени у меня было дофига, ну от чего-то же меня должно тащить. Отслужу. Потом пойду на заочку в речное или в мореходку, или еще куда. Нормальные люди наоборот конечно делают, но это же я. На самом деле, вариантов много, было бы желание. А с этим у меня нет проблем. Как тебе план?

– Круто.

По голосу понятно, что моя затея ей не очень зашла.

Я веду руками вверх, сцепляю на талии девушки и слегка встряхиваю ее.

– Эй, ну ты чего опять надулась?

– Нет. Все нормально. Ты молодец. Просто год – это так долго, – грустно тянет Дина, чем немного тешит мое самолюбие.

Я с серьезным видом смотрю на нее.

– Твой Костя служил?

– Да.

– А Ян?

– Да. Тоже на флоте.

– Ну и представь, каким лошарой я себя буду ощущать в день ВМФ?

Дина смеется.

– Чемезов, ты у меня такой дурачок! Надеюсь, на флоте из тебя сделают человека.

– А я о чем? Так. Ну что… Ты со мной назад поедешь? – киваю головой в сторону ворот.

– Сегодня? На ночь глядя? Нет. Пойдем домой, – предлагает Дина. – Утром встанем, позавтракаем и поедем.

Я с сомнением смотрю на окна дома, откуда меня только что выгнали с набитой мордой.

– Там же твой брат, который велел мне убираться, – напоминаю ей.

– Знаешь, если его не устраивает мой парень, пусть он сам убирается, – заявляет Дина. – Когда он привел в дом девушку, я ему слова не сказала. В конце концов, это и мой дом тоже.

Что ж. Это справедливо.

Дина берет меня за руку и тянет за собой.

А что я?

Пусть у нее будет хоть десять старших братьев, готовых свернуть мне шею, я ее больше не отпущу.

Глава 33. Дина

Я щелкаю выключателем и на ощупь добираюсь до кровати. Когда глаза немного привыкают к темноте, начинаю различать силуэты мебели, фотографий в деревянных рамках на стене и согнутые ноги Тима.

Луч света уличного фонаря, пройдя сквозь занавеску, разрисовывает стену моей спальни причудливыми узорами. Где-то вдалеке лает собака. В доме тихо.

Мы с Тимом одеты и лежим прямо на покрывале.

Ян ушел гулять, а Костя с Олей в своей спальне. Когда мы с Тимом вернулись домой, Оля уже увела брата, и больше он не показывался.

– Да, у меня маленькая кровать, – смущенно бормочу я, слыша, как Тим шуршит обоями, упираясь в стену своими длинными босыми ногами.

– Мне очень нравится твоя кровать, – заверяет он, обнимая меня. – И не только мне. Эй, слышь, тезка? – Тим слегка толкает коленом спящего между нами Тимошку. – Дергай отсюда. Не видишь, папочка приехал. Теперь твоя хозяйка спит со мной. – В ответ на прикосновение кот вытягивается, как сосиска, и недовольно мурлычет. – Что ты сказал? – Тим делает вид, что понимает кошачий язык. – Да я тебе за такое хвост оторву.

– Пикировки с котом… – подкалываю Тима, – это так по-взрослому.

– Ты хочешь, чтобы я вёл себя по-взрослому, да? – Тим проводит пальцем по моему лицу. От звука его хрипловатого голоса у меня тут же учащается пульс.

Очень хочу.

Но не сейчас, когда за стенкой спит мой старший брат.

Тим все же выталкивает кота. Мы прижимаемся друг к другу, переплетая руки и ноги, и целуемся. Одной ладонью Тим придерживает меня за шею, а второй рукой, на которой лежит моя голова, гладит волосы.

– Я не верю, что ты здесь, – блаженно вздыхаю, когда мне дают возможность разговаривать.

– Я и сам не верю. Тут так тихо. Вообще непривычно, – шепчет Тим. – Ты знаешь, я же переехал.

– Куда?

– В бабушкину квартиру. Старый фонд, – объясняет он. – Но тебе там должно понравиться.

– Ам… – втянув голову, я умолкаю.

– Что ты тут амкаешь? – Тим приподнимается, чтобы посмотреть на меня.

Я вытаскиваю руку из-под его футболки и поворачиваюсь на спину, задевая плечом стену.

– Вот так сразу?

– А чего ждать? – Тим снова опускается на подушку и жестом собственника перекидывает через меня руку. – Завтра заедем за твоими вещами и все.

– Нет, не все, – твердо говорю я.

– Ладно. Что не так? – ощущаю, как Тим напрягается.

– Не знаю, что сказать.

– Ну ты напрягись, – настаивает парень.

Я медленно выдыхаю. Не хочу с ним больше ругаться и что-то выяснять.

– Знаешь, как я себя чувствовала, когда ты меня выгнал?

– Я тебя не выгонял, – Тим трясёт головой. – Я пытался оградить тебя от последствий общения со мной.

– Но я-то этого не знала, – напоминаю ему. – И мало ли что может случиться. Я все еще не нравлюсь твоей маме.

Тим усмехается.

– Моей маме мало кто нравится.

– Давай не будем торопиться? – предлагаю я.

– Выходи за меня, – одновременно со мной говорит Чемезов.

– Чего? – я давлюсь воздухом.

Он шутит. Я знаю, что шутит.

– Давай поженимся, – спокойно повторяет Тим. – Это же лучший выход.

– Ты прикалываешься?

– В смысле? Я тебе на полном серьезе говорю, выходи за меня замуж, – довольно громко и нетерпеливо объясняет Тим.

– А вот если я сейчас возьму и соглашусь? – поддразниваю его.

– Ну да, я на это очень рассчитываю, – Тим легонько толкает меня локтем в бок.

О, блин, он не шутит.

– Ты все вопросы в жизни так решаешь? С кондачка, – говорю я немного нравоучительно.

– Без понятия. Я раньше ещё никого замуж не звал, – вздыхает Тим. Он приподнимается и подпирает голову рукой. – Дин, это не прикол. – Смотрит на меня. – Зато ни моя мать, ни твой брат нам больше ничего не смогут предъявить.

Кусая нижнюю губу, я спрашиваю:

– Так это из-за них?

– Нет. Это не из-за них. Это из-за нас.

Тим берет меня за руку и начинает рисовать на ней круги большим пальцем – медленно и нежно. По мне тут же пробегают мурашки, а сердце подпрыгивает от волнения.

Не могу объяснить свое состояние. Конечно я в приятном шоке от того, что мой любимый человек предлагает мне руку и сердце, но все как-то быстро случилось. Вы не находите? Вчера мы еще даже не разговаривали, а сегодня лежим в моей постели и обсуждаем женитьбу.

Да ну нафиг.

– Ясно, – пытаюсь как можно тактичнее съехать с темы.

– Это твой ответ? – бурчит Тим.

– Я… Я же не должна отвечать прямо сейчас? А что будет, если мы не уживемся? Ну так бывает, – вспоминаю историю, которую рассказала мне Светлана. – Женятся по молодости, а через год разбегаются.

– Я больше не собираюсь с тобой разбегаться. Ты собираешься?

От его слов у меня опять екает сердце, я начинаю представлять нашу семейную жизнь, а потом, зажмурившись, качаю головой.

– Тим, это же полный бред!

Я отворачиваюсь от него.

– Ну нифига себе заявочка! – Тим касается моего плеча. – Дин, повернись.

– Давай не сейчас? – я оглядываюсь.

Тим отвечает не сразу.

– Ладно, – вздыхает он наконец. – Но обещай, что ты подумаешь. Свое предложение я озвучил, – по голосу понятно, что я уязвила его самолюбие.

Я снова к нему поворачиваюсь.

– Хорошо, – и в знак примирения лезу целоваться.

Перед тем, как заснуть, мы очень долго разговариваем. И от обычных тем про то, кто как сдавал сессию, с кем и где провел Новый год, переходим к более серьезным. Тим говорит о своем детстве, разводе родителей и в свойственной ему шутовской манере придуряется, рассказывая о жизни в доме отчима. Он перечисляет свои художества и даже смеется. А мне, если честно, совсем не смешно. В какой-то момент Тим тоже умолкает. Его грудь поднимается в тяжёлом вдохе, и я понимаю, что он прячет за всем этим ералашем.

И чтобы протянуть ему руку и свою душу, тихо начинаю рассказывать:

– Мою маму машина сбила. Может, когда в деревню заезжал, на столбе видел венок перед зеброй? – спрашиваю я.

– Нет, уже темно было, не обратил внимания.

– Вот и тогда было темно. Мама фельдшером работала, как раз с патронажа шла. Вот ее прямо там… Пешеходный переход уже потом сделали. Но маме это уже не помогло. И ведь мы даже не знаем… Тот, кто ее сбил, просто уехал. Очевидцев не было. Федеральная трасса – пойди разыщи кого.

– Надеюсь, этого урода жизнь наказала, – говорит Тим напряженным голосом. – Сколько тебе тогда было?

– Четыре года.

Я слышу, как он сглатывает вставший в горле комок.

– Это жесть, конечно.

– Да, папа нас один воспитывал, а потом и папу посадили.

– Он после матери таким стал? – меня настораживает странная интонация Тима.

– Каким – таким?

– Ну… ты только не злись, мне мать еще тогда рассказала, что он сделал с тем парнем. Что тот оглох… и все такое.

– Это же неправда! – протестую я. – Это неправда, – повторяю уже тише. – Костя мне говорил, что папу нарочно упекли. Тот, якобы, – я рисую в воздухе кавычки, – пострадавший был какой то шишкой или чьим-то там родственником. Вот папе и впаяли по полной.

– Да? Ничего себе, – удивляется Тим. – Ты к нему ездила?

– В тюрьму? – догадываюсь я. – Нет. Он нам не разрешает. Костя правда пытался сначала. Но папа ему сказал, что это не пионерский лагерь, и запретил его навещать.

– Так это вы сколько не виделись?

– Скоро будет пять лет, – вздыхаю я, представляя папу в тюремной камере.

Что он делает сейчас? Спит? Или нет? О чем думает?..

Тим больше ничего не спрашивает. Только очень-очень крепко обнимает меня.

Утром я просыпаюсь прижатой к стене, потому что Чемезов развалился на всю кровать. Я снимаю с себя его ногу, аккуратно перелезаю, надеваю тапки и потягиваюсь. С приветственным мурчанием на пол прыгает Тимошка. Он тоже спал с нами.

Еще не рассвело, на часах начало девятого.

Я заглядываю в зал, где нет дверей. Ян спит на диване. А на кухне Оля тихонько домывает вчерашнюю посуду.

– А тебе чего не спится? – спрашивает она.

Я сажусь на скамейку и протираю глаза.

– Мы скоро поедем. Не будем вам мешать.

– Ну что за фигня, Дин? – хмурится Оля. – Это из-за Кости, да? – Я упрямо смотрю в сторону. – Дин, не обижайся на брата. Он этого не хотел.

– А чего он хотел? – возражаю я. – Ты же сама видела, он весь вечер непонятный сидел, мы его поздравляем, а он как рыба молчит. А потом на человека накинулся. Это нормально, по-твоему?

– Нет, и ты сама знаешь, что Костя не такой, – тихо говорит Оля, опускаясь на табурет. – Ты просто не понимаешь.

– Чего ж я не понимаю?

– Ваш дядя продает сервис, – шепчет она, оглядываясь на приоткрытую дверь их с Костей спальни.

– Когда?

– Не знаю. Уже объявление дал, ищет покупателя. Костя не хотел вчера портить вам настроение, он сам утром только узнал, – вздыхает Оля. – Перепсиховал… Но он не со зла. И ты не злись, ты же знаешь, он за тебя…

– Не надо за меня извиняться, Оль, – из комнаты выходит Костя – заспанный и помятый. – Налей водички, пожалуйста, – просит свою девушку.

Сверкнув глазами в мою сторону, Оля встает.

Я помалкиваю, наблюдая за тем, как брат пьет, а затем садится на стул, где сидела Оля.

– Ну что, систр, ты все слышала, – опустив голову, он виновато пожимает плечами. – Я теперь безработный.

– Кость, неужели ничего нельзя сделать?!

Лицо Костика мрачнеет.

– Он просит двести за помещение и триста за оборудование,

– Он же купил его у папы гораздо дешевле!

– Это было пять лет назад, – напоминает брат.

– Да…

– У меня нет таких денег. Можно, конечно, тачку загнать, тысяч за сто пятьдесят.

– А кредит взять?

– Думаешь, я раньше не пытался? У меня плохая история и работа неофициальная… – Костя выдает самоуничижительную улыбку. – Короче… – И горестно вздыхает.

При взгляде на него, поникшего и тихого, у меня сердце кровью обливается.

– Это из-за меня, – бормочет Оля, которая до этой минуты стояла молча.

– Оль, хорош, – успокаивающе произносит Костя. – Мне бы все равно не хватило. И я догадываюсь, что речь идет о деньгах, которые Костя отдал, выручая Олю. – А ты, Дин, прости меня. И с парнем твоим я поговорю, извинюсь.

На лбу Костика проступает морщинка, он виновато поджимает губы.

Я грустно улыбаюсь ему. От вчерашней злости на брата не осталось и следа. И теперь я даже его понимаю, потому что сама сижу и злюсь на нашего предприимчивого дядю Петю.

Сволочь! Так бы и врезала кому-нибудь!

Уже позже, когда я собираю вещи и навожу порядок в комнате, Тим замечает мою нервозность.

– Дин, что случилось? – растерянно спрашивает он, проверяя спросонья свой телефон. – Опять брат быкует, да?

Недолго думая, я рассказываю ему все, что узнала от Оли и Кости.

– Полляма? – Чемезов и бровью не ведет. – И всего-то?

– Я сейчас тебя стукну! – угрожающе смотрю на Тима. Гнев бурлит у меня в крови, не находя выхода. – Если для тебя такая сумма – ерунда, это не значит, что и для других также. Ты же видишь, как я живу! – развожу руками, обращая его внимание на убогий интерьер моей комнаты.

– Я вижу. Ты хорошо живешь, – успокаивающе произносит Тим.

– Издеваешься?

Он качает головой.

– Даже не думал. У тебя есть дом, который ты считаешь своим, есть семья, есть два брата, готовые начистить морду любому, кто тебя обидит. А бабки – это просто бабки.

– Которых у нас нет, – замечаю я.

– Может, я смогу помочь, – задумчиво произносит Тим.

Я выступаю вперед, упирая руки в бока.

– Я тебе не за этим рассказала! Я просто с тобой поделилась! – говорю в свое оправдание.

– Я понимаю. Но я хочу помочь.

– Ты с ума сошел? Ты готов отдать такие деньги посторонним людям?

– Как это посторонним? – недовольно говорит Тим.

– У тебя что реально есть полмиллиона? – с сомнением смотрю на него.

– Я что похож на мажора? – усмехается он. Я хлопаю глазами. В смысле? А что, нет? – Дин, – Тим качает головой, – у меня нет полмиллиона. Но я поговорю с отцом.

– А отец у нас… – вопросительно смотрю на него.

– Пластический хирург.

– Ого, – его ответ застает меня врасплох.

Я ведь даже стала забывать, насколько мы с Тимом разные.

– Да, яблоко упало далековато от яблони, – Тим по-своему растолковывает выражение моего лица.

– Наверное, иметь таких успешных родителей – большая ответственность? – предполагаю я.

Тим пожимает плечами.

– Наверное. Хорошо, что я безответственный, да? – улыбается он.

– Это не так. Взять хотя бы то, как ты переживаешь за брата.

– Ладно, хорош, – тянет Тим и трет лицо.

– Ты очень странный, – замечаю я. – То тебя хлебом не корми, дай повыпендриваться, а как начинаешь тебя хвалить за дело, сразу – ладно, хорош, – передразниваю его.

– Так что? Ты не против, чтобы я поговорил с отцом? – Тим наклоняет голову.

– Не знаю. А что, он вот так просто даст тебе деньги?

– Думаю, да. Ведь я скажу ему, что очень хорошим людям нужна помощь. Врачам же свойственно сострадание и все такое. Я уверен, он не откажет.

– Это очень большая сумма.

– Но она у него есть. Тут проблема в том, согласится ли твой брат принять помощь.

– Да, пожалуй, это будет самое сложное. Он не возьмёт подачки, но если дать ему в долг, взять с него расписку, может, и прокатит.

– Расписку? – Тим недоверчиво морщит лоб.

– Да. Иначе Костя пошлет нас к черту. И снова тебе врежет.

– В свое оправдание могу сказать, что я нарочно не стал защищаться.

– Ну а мы привыкли защищаться и защищать друг друга. Что бы ни случилось – своих людей надо беречь, держать близко-близко и никому не позволять их обижать, – говорю я.

Тим отрывает взгляд от телефона и смотрит мне в глаза.

– Хотел бы я стать одним из них.

– Давай дерзай, у тебя неплохие шансы, – я улыбаюсь ему. – Что ты там пишешь? – интересуюсь, заметив, как пальцы Тима порхают по экрану.

– Хочу сделать доставку. Кофе, яйца Бенедикт и панкейки. Ты будешь? – спрашивает он. Я теряю дар речи и смотрю на Тима широко раскрытыми глазами. – Шучу, – Тим качает головой, смеясь над моей реакцией. – Я пишу отцу, чтобы позвонил мне, когда у него будет время.

– Ох, ясно.

– Денежные средства по договору займа… – бубнит Тим через пару минут. Я заглядываю в его телефон. Он изучает, как составляется расписка. – Капец, и почему вы, Арсеньевы, такие трудные?