Текст книги "Нарушая правила (СИ)"
Автор книги: Юлия Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 28. Дина
Сегодня тридцать первое декабря…
Вчера я приехала домой, чтобы встретить Новый год с братьями.
Неожиданная новость – Оля живет у нас.
Они с Костей снова сошлись и заняли комнату, в которой раньше спали мама и папа.
Немного непривычно, что на нашей кухне хозяйничает другая девушка. Оля тут все переиначила.
Стол теперь стоит не у окна, как раньше, а в центре. Мамины тарелки, такие белые с красным ободком, я нашла в нижнем шкафу. Вместо них теперь используют набор посуды из темного прозрачного стекла. Еще Оля куда-то подевала мои вязанные чехлы с табуретов.
Пока не знаю, как к этому относиться. Я ей не доверяю.
Но ради счастья Кости готова смириться с любыми неудобствами. Ведь теперь мне кажется, что это я – гость в нашем доме.
Моя спальня с одним окном, выходящим в палисадник, за время моего отсутствия стала совсем крошечной, а сам дом теперь кажется очень компактным и приземистым.
Удивительно, но спустя каких-то полгода здесь все выглядит по-другому.
Наверное, во всем виноваты роскошные апартаменты Чемезова, а также высокие потолки в просторной квартире Светланы, хозяйки кофеточки, где я работаю.
Уже месяц, как я живу у моей начальницы. И если бы не она, я бы точно осталась на улице в тот день.
В общагу у меня духу бы вернуться не хватило. Снова выслушивать оскорбления злобной комендантши – спасибо, я итак себя героиней какого-то дурацкого сериала чувствовала. Напрашиваться к Ане после того, как сама же ее и отшила, было неудобно. Да и Петрова сразу ясно дала понять, что нормального общения у нас с ней больше не получится. О возвращении домой я тоже не думала. Ведь тогда бы все пришлось рассказать Косте, а я бы морально просто не вынесла его упреков и разочарованного взгляда.
Хотя в то утро, когда я ушла от Тима, у меня вообще не было никакого плана. Я села в такси и приехала в торговый центр вместе с сумками и котом – это надо было только видеть. О том, что прогуливаю пары уже четвертый день, даже не переживала. Какой институт, какая учеба? Я не знала, как жить, чем дышать, все казалось таким неважным.
Но Светлана сумела поставить мне мозги на место.
В тот день она сама работала, Катя была на выходном.
Хозяйка спросила, что случилось, и я выложила ей все, как на духу, ревела белугой, всех посетителей распугала. Еще и Наталья из отдела сумок так ехидно поглядывала в нашу сторону… Даже вспоминать стыдно. Но Светлана меня терпеливо слушала, периодически вручая чистые салфетки, а когда я стала затихать, она молча приготовила мой любимый латте с карамельным сиропом и вручила шоколадный маффин.
И, представляете, я засмеялась!
Конечно это была истерика, но плакать больше не хотелось, а внутри словно что-то щелкнуло. Вдруг дошло, что на этом еще не конец, что вокруг есть люди, а некоторые из них даже очень хорошие. Светлана не стала давать мне мудрых женских советов, разглагольствуя о том, что все мужики по природе своей подлецы и сволочи. Единственное, она просила меня ни в коем случае не бросать учебу и предложила жить у нее.
Так, благодаря доброте и ненавязчивой поддержке совершенно постороннего человека, мне удалось взять себя в руки.
Я по-прежнему работаю у Светланы и готовлю кофе в маленьком закутке торгового центра. За жилье ей плачу, немного конечно, но мне так спокойнее. С учебой тоже все хорошо, зачеты закрыла, а по истории даже автомат получила.
Все налаживается…
По крайней мере, я пытаюсь себя в этом убедить.
Хотите прикол?
Чемезов теперь общается с Аней. Не знаю, насколько плотно, и знать не хочу, но я периодически вижу их вдвоем. Тим даже не смотрит на меня, зато Петрова всем своим видом дает понять, что она победила. Как будто бы я с ней соревновалась. Теперь мы вообще не здороваемся.
Не поверите, даже Фриц иногда виновато кивает мне при встрече, а Петрова проходит мимо, будто и не было у нас никакой дружбы.
А ведь ее и правда не было… Тим оказался прав. Аня просто использовала меня для каких-то своих эгоистичных целей, вертела мной, как хотела, а я, дурочка, принимала ее откровенность за знак доверия и дружбы.
Что касается Чемезова, у меня сердце всякий раз обрывается, когда я его вижу. Как же сложно заставить себя презирать Тима, ведь я все время ищу ему оправдание, потому что мысль о том, что я столько времени обманывалась в любимом человеке, ранит сильнее, чем даже разлука с ним.
Думаю, у него действительно не было выбора. Мы просто из разных миров, Тим привык жить так, как привык – на своем вайбе, расслабленно, без запарки, без планов на будущее. Ведь ему даже все равно, на кого он учится. Я просто не вписываюсь в его образ жизни.
И ведь с самого начала это было понятно. Так что глупо обижаться на правду… Но мне все же обидно. Ведь в глубине души я всегда надеялась, что для настоящих чувств нет никаких преград. Но, видимо, Тим не настолько сильно во мне нуждался, чтобы пойти против слова матери.
И вот сейчас я особенно остро понимаю, как же мне не хватает моей мамы…
Уже почти девять.
Интересно, где будет встречать Новый год Тим? В какой-нибудь компании или с семьей?
Самое грустное и смешное, что мы с ним обсуждали этот день. Тим предложил весь вечер гулять, а затем накупить всякой вредной еды и пересмотреть все части “Один дома”. Тогда я даже подумать не могла, что через каких-то два месяца мы не то, что гулять, мы даже в глаза смотреть друг другу не сможем…
– Дин, ты не против, что я теперь у вас живу? – интересуется Оля.
Мы с ней с самого утра возимся на кухне, готовя угощения для новогоднего стола. Я режу лук и утираю слезы.
– А должна?
Ольга заглядывает в духовку.
– Я просто спросила.
Добавив лук в миску с салатом, я иду к мойке, чтобы ополоснуть доску и нож.
– Хочешь знать, что я об этом думаю?
– Да, наверное.
– Ты его не заслуживаешь.
Оля смеется.
– Хоть в чем-то мы с тобой сходимся, Динка.
Вымыв руки, я выключаю воду и поворачиваюсь к Оле.
Ольга красивая, просто девушка-мечта. У нее очень длинные волосы пшеничного оттенка, которые она носит на прямой пробор, вздернутый аккуратный нос, выразительные серо-голубые глаза и пухлые губы. По ней все парни в Дубовниках с ума сходили, но по-крупному встрял именно мой Костя. Повезло – так повезло.
– Я против тебя ничего не имею, Оль. Но за брата мне обидно, – говорю напрямую. – Мы втроем с детства друг за дружку держимся, а Косте, ты знаешь, труднее всего пришлось. Не мучай его. Если не любишь, зачем его обнадеживать?
– С чего ты взяла, что я его не люблю? – ощетинивается девушка.
– Он мне осенью сказал, что ты бросила его и уехала.
– Ясно… Я тебе здесь мешаю? – ее голос звучит обиженно.
Я качаю головой.
– Не в этом дело, Оль. Ты меня спросила, я ответила.
Взгляд Оли меняется и становится оценивающим.
– А ты выросла, Динка… Вот только совсем девчонкой была, а теперь такие разговоры у тебя пошли… Кто он?
– Ты о чем?
– О парне, по которому ты страдаешь. У тебя же на лице все написано. И дело точно не во мне и Косте. Ты там себе кого-то нашла?
– Тише! – шиплю на нее, но потом вспоминаю, что Костя с Яном сейчас во дворе чистят снег.
– Как его зовут? – Ольга продолжает прощупывать почву.
– Давай не будем об этом?
– Да я никому не скажу, честное слово. Какой он? Расскажи, – просит она, наливая в стакан воду.
– Уже нечего рассказывать.
– Поссорились?
– Он меня кинул. Довольна? – язвительно интересуюсь.
– Ой… А что случилось?
– Его мать против.
– Ух-ты, какие мы! – Оля презрительно кривит губы. – И кто у нас мать? – и делает глоток.
– Главный прокурор области.
Ольга закашливается и давится водой. Подбежав к девушке, стучу ей по спине, но она выпрямляется и кивает, давая понять, что все нормально.
– Да ты гонишь?! Ха! – изумленно восклицает Оля. Я молча наблюдаю за ее истерикой. – Динка! Ну ты даешь, тихоня!
Затем выглядываю в окно, чтобы убедиться, что браться все еще на улице.
– Да не ори ты! Косте незачем знать, ясно? – предупреждаю Олю.
Девушка делает несколько маленьких глотков и ставит стакан на стол.
– Покажи его фотку, – просит она. – Уверена, он страшный, как три подвала.
– По-твоему, мною может заинтересоваться только урод? – огрызаюсь я.
– Нет, Дин, я не то хотела сказать, – Оля торопится исправиться, – я к тому, что богатые и привлекательные обычно встречаются с девушками из своего круга. Вот, если твой парень страшненький – это другое дело.
Я даже посмеиваюсь, услышав ее объяснение.
– Нет. Он не страшненький.
– Тогда докажи, покажи его, – подначивает Ольга.
Я трясу головой.
– Нет.
– Тебе жалко, что ли? – она надувает губы, становясь похожей на маленькую девочку в свои двадцать шесть.
– Отстань, а! – отмахиваюсь от нее.
– Покажи, или я все расскажу твоему брату, – угрожает Оля, решив зайти с другой стороны.
– Эй, блин! Так же нельзя! – от возмущения даже рот открываю.
– Покажи, – мягко, но настойчиво требует девушка.
Становится неспокойно. Может ли Оля все разболтать Косте? Пожалуй, да. А хочу ли я, чтобы старший брат начал расспрашивать меня о том, почему мы с Тимом расстались, не обидел ли он меня и все такое? Конечно нет!
Раздраженная, я хватаю свой телефон, захожу в галерею и открываю одно из последних совместных селфи, которое сделал Чемезов. На фотке мы сидим в машине… Я такая счастливая…
Не знаю, почему до сих пор не снесла с телефона все его фотки. Похоже, я мазохистка.
– Вот, смотри, – швыряю телефон обратно на стол, а сама отхожу к окну, наблюдая за тем, как Ян перекидывает снег от ворот в палисадник.
На улице сегодня красота. С самого утра пошел снег, сделав дома и улицы по-настоящему нарядными.
Как же я раньше любила Новый год. С каким предвкушением ждала его. Этот день всегда казалась мне каким-то волшебным, а теперь – день как день. Даже удивительно.
– Офигеть, – удивленно произносит Оля. – У тебя хороший вкус. Что у него за тачка?
Оглянувшись, снова кусаюсь:
– Запорожец. – И протягиваю руку. – Посмотрела?
Оля подходит ко мне и возвращает телефон.
– А ты у нас не промах, да?
Щелкнув кнопкой блокировки, сжимаю мобильник в ладони.
– Ага.
– Значит мамаша его против? А он что маменькин сынок? – допытывается Оля.
Я лишь вздыхаю в ответ.
– Закрыли тему, ладно?
– К твоему сведению, я тебя на понт взяла. Я бы и так не стала болтать Косте. Не переживай, – в ее взгляде ясно читается сочувствие.
– Как скажешь.
Оля приближается, кладет руки на плечи и трясет меня.
– Дин, ну взбодрись! Сегодня же Новый год! – примирительно произносит девушка.
Теперь она нравится мне немного больше, чем десять минут назад, но я все равно ей не верю.
– Зачем Костя приезжал к тебе в Ростов? – смотрю Оле прямо в глаза.
Та сразу тупит взгляд и делает шаг назад.
– Потому что я дура.
– Ну дура – не дура, а с самокритикой у тебя полный порядок, – усмехаюсь я.
Оля садится на стул и начинает теребить пальцами браслет своих смарт-часов.
– Костя мне очень помог. Я в один танцевальный бар работать устроилась. “Чекпоинт”, может, слышала? – спрашивает Оля. В ответ я отрицательно качаю головой. – Первый месяц я нормально отработала, а на второй на меня всю недостачу списали. Хотя я ничего не брала. Я-то знаю, это моя сменщица меня подставила. Она давно работает, а мы с ней с первого дня общий язык не нашли. Но там разбираться не стали. Сказали, если не возмещу, в полицию обратятся. А там очень дорогой алкоголь. Я на восемьдесят штук встряла.
Я таращу глаза.
– На сколько?!
– Прикинь? – фыркает Оля.
– И Костя привез тебе деньги? – догадываюсь я. – Хотя перед этим ты сама его бросила?
– Да. Вот так вышло, что единственным человеком, к которому я могла обратиться, оказался твой брат. Он мне помог. С тех пор я живу у вас. Мама, конечно, рвет и мечет…
– Так ты поэтому с ним? – перебиваю ее. – Из чувства благодарности?
– Нет! Конечно нет! – оправдывается Оля. – Я люблю Костю. Я семью хочу, Дин. Детей.
– Надо же, как резко у тебя меняются приоритеты, – с сарказмом замечаю я.
Оля несколько раз кивает.
– Знаю, я все это заслужила… Но больше я его не подведу.
– Правда? – с серьезным видом смотрю на нее.
– Да… И мне без разницы, можешь мне не верить, только бы Костя во мне не сомневался, потому что, если между нами будет доверие, то будет все хорошо, даже если весь мир окажется против. Конечно я не собиралась всю жизнь просидеть в наших Дубовниках, но раз Костя не готов уехать – я буду жить там, где хочет мой мужчина.
Я изумленно приподнимаю брови. Не могу не признать того, что мне понравился ее ответ. Но поживем – увидим…
Вскоре с улицы заходит Костя, и мы с Олей, не сговариваясь, начинаем изображать бурную деятельность. Я иду к раковине, чтобы намочить тряпку и вытереть со стола, а Оля несет миску с салатом в холодильник.
– Капец снега навалило! – Костя откидывает капюшон и снимает куртку. – Что вы тут? – и тянет носом воздух. – Вкусно пахнет.
– Это утка, – говорит Оля.
Костя подходит к своей девушке и обнимает ее.
– Ты холодный, – замечает Оля, водя большим пальцем по его подбородку.
– И голодный, – хрипло бормочет брат.
Костя тянется к девушке и целует ее в губы. Не в засос, конечно, но я все равно смущаюсь, что стала свидетелем того, как Оля с Костей воркуют.
К моим щекам приливает жар, и я отворачиваюсь.
– А Ян где? – интересуется Оля, когда Костя идет мыть руки.
– Там к нему пацаны пришли. Скоро зайдет.
– Пусть сюда всех зовет, – говорит Оля. – Еды всем хватит. Дин, ты как, не против? – выжидательно смотрит на меня, давая понять, что мое мнение имеет для нее значение.
Я пожимаю плечами.
– Как хотите…
Новый год мы встречает совсем не вчетвером, как я думала. К нам присоединились бывшие одноклассники Яна – Демид Протасов и Саша Куликов со своей девушкой Алиной. Лучших друзей Яна я очень хорошо знаю. Раньше они постоянно тусовались с моими братьями в гараже или у нас дома и всегда относились ко мне как младшей сестре.
Но теперь тот же Демид смотрит на меня по-другому, явно, не как на родственницу. Мы сидим за столом друг напротив друга, и я весь вечер ощущаю на себе его откровенный сальный взгляд.
Пожалуй, года два мы точно не виделись. И прежде Демид мне даже нравился. Когда-то я считала его очень взрослым и симпатичным, а теперь Протасов раздражает своими глупыми шутками и нелепыми попытками очаровать меня. И Демид либо тупой, либо у него напрочь отсутствует самолюбие, потому что все мои подколы и намеки на то, что парни для меня, как вид, больше не существуют, он встречает идиотскими ухмылками.
Я понимаю, что Демид ни в чем не виноват, но не могу перестать язвить и насмехаться над ним. А потом, за пятнадцать минут до полуночи, когда все идут на улицу, чтобы там открыть шампанское и бахнуть фейерверки, я захожу в свою комнату и ложусь на кровать…
Детство закончилось. Добро пожаловать во взрослую жизнь.
Глава 29. Дина
– Ну что? Сложно? Сильно докапывается? – словно саранча, ко мне со всех сторон подлетаю одногруппники, когда я выхожу из аудитории, где идет экзамен по филосифии.
– Да нормально.
Я сдавала в первой пятерке и билет тянула раньше остальных. Конечно было волнительно, зато теперь отстрелялась, и не нужно сидеть и трястись, ожидая своей участи.
– Что поставил-то? – спрашивает Варя Кудрявцева – наша староста.
– Отлично.
– У-у-у, поздравляю! Ребят, не уходите, всех ждем и идем есть пиццу, – распоряжается Варя, окидывая взглядом невеселый народ.
– Я, наверное, не пойду, – обращаюсь к ней. Нет у меня настроения, чтобы веселиться.
– Дин, ну ты чего, идем с нами! Надо же первую сессию отметить! – кто-то дергает меня сзади за свитер.
Я оглядываюсь. На скамейке сидит Альбина.
– А ей некогда, – раздается голос откуда-то справа. Пробежав глазами по лицам сокурсников, останавливаюсь на самодовольной физиономии Саши Брагина. – Она же в ночную работает. Отоспаться надо, да, мы понимаем, – продолжает он.
– Брагин, что ты несешь, дурак?! – одергивает его Варя.
– Как, вы не в курсе? – Брагин берет паузу, привлекая к себе внимание, – Арсеньева у нас оказывает услуги в частном порядке. Сколько за час берешь или ты за еду работаешь?
– Брагин, ты о чем вообще? – непонимающе смотрю на него.
– Брагин, за языком следи! – подхватывает Альбина.
Я поворачиваюсь к девочкам, затем снова к Саше. И меня осеняет.
– Это все ты! – я подхожу к нему, становлюсь напротив, выдерживая между нами около полуметра.
Расправив плечи, Брагин разглядывает меня с издевательской ухмылкой.
– Ты о чем, Арсеньева? – он наигранно морщит лоб.
– Это ты мои данные в сети опубликовал!
Теперь я уверена, все эти звонки, унизительные сообщения – его рук дело.
– Ты ничего не докажешь, – шипящим голосом произносит парень.
– Ты хоть понимаешь, что мне теперь пишут и названивают всякие идиоты? – рявкаю я.
– Так-то ты называешь своих потенциальных клиентов? – Брагин наклоняет голову, осматривая меня с головы до ног.
В коридоре становится тихо, как ночью на кладбище, и я понимаю, что все сейчас пялятся на нас с Брагиным.
– Если ты немедленно не обратишься в администрацию паблика и не удалишь тот пост с моими данными, я тебе обещаю, я пойду в полицию, – угрожаю ему.
– Ой, как страшно!
Я развожу руки в стороны и резко опускаю их.
– Саша, что я тебе сделала? За что ты так со мной?!
– Ты о чем вообще? – Брагин продолжает издеваться.
– Дин, что случилось? – меня окликает кто-то из девушек.
– Он знает, – я пристально смотрю на Сашу. – У тебя есть время до вечера. А потом я иду писать заявление.
Насупившись, Саша пронзает меня тяжелым взглядом.
Его маска самоуверенного парня наконец-то спадает. Все, что я теперь вижу в нем, – это обида, злость и страх.
– Я тебе говорю, я без понятия, о чем ты, – Брагин пытается дать заднюю.
Похоже, он не рассчитывал, что его затея может принести ему неприятности.
– Как тебе не стыдно? – я с огорчением смотрю на Сашу.
– Слушай, Арсеньева, шла бы ты отсюда, – бормочет он, стараясь сохранить лицо беспристрастным, – ты все не так поняла.
Я уверена, что все поняла правильно, только что с него возьмешь? Но, хочется верить, что не все так безнадёжно в этом парне. Все же вначале мы неплохо общались, и Саша не раз меня выручал. Думаю, его симпатия была искренней, как и откровенное желание смешать меня с грязью теперь, которое читается в глазах Брагина. А все из-за того, что я тупо его продинамила? Ну что за придурок?
Отвернувшись от Брагина, я прощаюсь с ребятами – в основном с теми, с кем хорошо общаюсь, и направляюсь к лестнице. Мимо меня, перепрыгивая через ступеньки, быстро спускается какой-то парень, и только потом, глядя ему в спину, понимаю, что это был Чемезов. Я даже улавливают в воздухе знакомые нотки его парфюма.
Уже внизу я кручу головой, ища глазами высокую фигуру в черной куртке. Но Тима и след простыл.
С упавшим сердцем я бреду в гардероб. Настроение после стычки с Брагиным итак испортилось, а теперь и вовсе упало ниже плинтуса.
Он даже не заметил меня.
Прошел рядом и не заметил!
Даже интересно, кто из них хуже – Саша или Тим?
С Брагиным у меня, по крайней мере, ничего не было, тогда как с Чемезовым было все. И, если первый все еще продолжает оказывать мне знаки внимания, пусть и в такой извращенной форме, то второй… Я просто стала для него пустым местом.
Когда я выхожу на улицу, то нарочно иду поближе к парковке. Машины Тима не видно.
В абсолютно упадническом состоянии я добираюсь до дома Светланы, отпираю дверь ключом. Моя хозяйка дома. Запах фаршированного перца я почувствовала еще снаружи.
– Ну как, сдала? – Светлана встречает меня в прихожей.
– Пятерка, – уныло отвечаю я, снимая ботинки.
– Молодец, Динка! – подбадривает женщина. – Так держать! – В ответ я лишь киваю. – А чего такая хмурая?
– Да ничего, все нормально, – вру и не краснею.
– Ну идем обедать, – зовет Светлана.
Я раздеваюсь, быстро мою озябшие руки и прохожу на кухню. Здесь тепло и очень уютно – шумит электрический чайник, тихо работает телевизор, стол ломится от еды.
– Светланочка Ивановна, вы моя крестная фея! – смотрю на угощения, которые она приготовила.
Там и салат “Цезарь”, и мясная нарезка, и фрукты, и пахлава.
– Ну скажешь тоже! – отмахивает женщина, открывая крышку небольшого казана.
Я качаю головой.
– Если бы вы знали, как я вам благодарна за все.
– Так… – Светлана поворачивается и пронзает меня внимательным взглядом. – Что ты мне хочешь сказать?
– Я думаю на заочку перевестись, найти работу на полный день, какое-то жилье, – пожимаю плечами. – Не могу я вас стеснять, а домой теперь тоже… Старший брат привел в дом свою девушку, не хочу им мешать.
– Дин, мы же все уже обсудили, а ты снова за старое? – Светлану явно задели мои слова.
– Извините…
Я опускаю голову. Не хочется ее обижать, но меня мучает совесть. Папа бы точно не одобрил, что я живу у чужого человека. В нашей семье не принято сваливать свои проблемы на других людей. Вот и Костя такой. Для нас, Арсеньевых, самое худшее зло – сделать плохо кому-то… Обидеть, огорчить, надоесть, связать обещанием… Мы уж как-нибудь сами.
Светлана ставит передо мной тарелку с горячими аппетитными перцами, а сама садится напротив.
Я уже заметила, что она любит смотреть, как я ем. Не в плане, что у нее не все дома, нет. Просто Светлана обожает готовить, но живет она одна, а для себя ей готовить лень. В этом дело. Ей приятно, что есть кто-то, кто может оценить ее старания.
– Знаешь, что самое интересное, – тихо произносит Светлана. – Я смотрю на тебя, а вижу себя, такую, какой я была двадцать лет назад… И влюбилась я также в первого красавца на потоке, и семья его также палки нам в колеса ставила… Только я успела за него замуж сходить.
– И что? – я даже голову вскидываю, услышав ее откровения.
Светлана проводит рукой по своей короткой стрижке.
– Ничего. Через год разбежались. Он себе другую нашел, такую, которую его мама с папой одобрили, а я… Думала, пропаду без него, учебу бросила. Потом, конечно, одумалась, ходила, пороги в деканате обивала, просила, чтоб восстановили… На заочку перевелась и с тех пор вкалывала, как проклятая. А институт закончила, пошла по диплому работать, но не смогла, не лежала у меня душа к такой жизни – пятидневка, подъем по будильнику, жизни в коллективе… Я потом себе еще много шишек набила, но кое-что поняла, не надо искушать судьбу, когда она дает тебе поблажку… Какая заочка? Что ты будешь делать одна, в большом городе? – недоумевает женщина.
Я ковыряю вилкой перец.
– Не знаю.
– Вот видишь…
– Светлана Ивановна, но я же не могу бесконечно злоупотреблять вашей добротой.
– Ну знаешь, – усмехается женщина. – Моей добротой еще нужно умудриться злоупотребить.
– Вы так больше и не вышли замуж? – спрашиваю ее.
– Нет. Не получилось, – грустно вздыхает Светлана. – Встречалась, вроде, с одним, с другим, но как-то не срослось.
– А ваш бывший муж? – меня распирает от любопытства.
– О, он уже вторую жену поменял! Он кобель породистый, – она еще и смеется. – Погоди-ка… – переведя взгляд на экран, Светлана хватает пульт и добавляет громкость. – Что там опять случилось?
– Следственный комитет опубликовал видео с места убийства заместителя министра природных ресурсов и экологии Ростовской области и бизнесмена Владимира Петровича Назарова, – комментирует видеоролик ведущая местной новостной программы. – На кадрах видно, что территория особняка в поселке Княжеская Усадьба, где тринадцатого января было совершено преступление, оцеплена, там проводятся следственные действия. По данным следствия, Назаров был застрелен на территории своего дома. По факту убийства возбуждено уголовное дело, выясняются все обстоятельства произошедшего…
– Ты смотри. Как в девяностых живем! – причитает Светлана, снова убавляя громкость. – Что не депутат или министр, то обязательно бизнесмен. Еще одного хлопнули.
Я в ужасе. И сижу на стуле как приклеенная.
Конечно же я узнала тот дом за высоким забором, слишком огромный для семьи из трех человек.
В памяти всплывает день, когда мы с Тимом ездили поздравлять Марка. Женщина с холодным взглядом, суровый мужчина, мальчик, который показывал мне свою коллекцию Лего – кажется все это было в другой жизни. И теперь в их дом пришло горе.
Бросив взгляд на телефон, я думаю о том, стоит ли звонить Тиму.
Только что я ему скажу?
“Привет, как дела, жаль, что твоего отчима грохнули…”
Тиму сейчас явно не до меня.
Но я все же беру телефон и проверяю стену сообщества, где скотина-Брагин обнародовал мои персональные данные. Забив свое имя и фамилию в поиск по стене, только подтверждаю догадки – поста с моей фотографией там больше нет. Совпадение? Нет, не думаю.
Но я все равно чувствую себя отвратительно и с раздражением замечаю, как по моим щекам текут слезы.
Сколько же еще всего мне предстоит понять, как многому нужно научиться. И ни школа, ни универ не дадут этот бесценный опыт. Когда-нибудь, когда мне будет за сорок, и я буду такая же взрослая и уверенная в себе, как Светлана, я обязательно посмеюсь над своими неудачами, но сейчас мне плохо.
Конечно же не из-за придурка Брагина. После всех огорчений это волнует меня меньше всего.
Я снова думаю о Тиме, о парне, которому однажды отдала свое сердце, а теперь даже не могу позвонить, чтобы узнать, как он. И все, что хоть как-то греет мне душу, так это мысль, что после каникул я снова смогу его увидеть.
Знаю, нельзя быть такой тряпкой и бесконечно всепрощающей дурой, пора посмотреть правде в глаза, хоть это и больно. Ведь, как не назови, он предал меня, пренебрег моими чувствами, просто взял и выкинул на помойку все, что я так трепетно ему доверила.
И вместо того, чтобы ненавидеть его, я сижу и думаю: “Боже, боже… Как он там?”
