Текст книги "Нарушая правила (СИ)"
Автор книги: Юлия Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Глава 20. Тим
После работы я встречаю Дину у входа в торговый центр.
Недавно прошел дождь. Пахнет опавшей листвой и сыростью. Налетевший ветер поднимает концы моего неадекватно длинного шарфа, который Дина закончила прошлым вечером. Знаете, он так классно смотрится с моим темно-серым пальто, будто бы эти две вещи скрестил какой-нибудь знаменитый стилист из телика.
Перед вами, друзья, самый неотразимый Четвертый Доктор.
Я обнимаю девушку за талию, и мы медленно бредем в сторону парковки.
– Так о чем вы разговаривали? – Дина продолжает пытать меня, намереваясь выяснить подробности нашего разговора с ее братом.
Я пожимаю плечами.
– Да так. Поболтали немного и разошлись. В отличие от девушек, мужчины решают вопросы быстро и конкретно.
– Тогда конкретнее? Что он тебе сказал? – настойчиво спрашивает Дина.
Судя по тону, она точно не отстанет.
– Твой брат взял мой телефон и адрес, – признаюсь ей. – Сказал, если у тебя из-за меня будут неприятности, он приедет и покалечит меня.
– Ну а ты что?
– Пообещал, что этого не потребуется.
– Да уж, – девушка нервно вздыхает. – Ну и денёк.
– По-моему, все прошло нормально. Твой брат – отличный мужик, зря ты на него наговаривала. Если бы у меня была младшая сестра, поверь, я бы действовал так же. – Обнимая Дину за плечи, чувствую, как она напряжена. – Эй, все же хорошо. Расслабься, – прошу ее.
– Я не умею расслабляться. И, вообще, когда все хорошо, мне всегда кажется, что должно случиться что-то плохое.
– И что, например?
– Я не знаю.
– Ты из-за отца переживаешь? Что будет, когда он узнает про нас? – пытаюсь понять, что у нее на уме.
– Вроде того.
– Давай решать проблемы по мере их поступления? До весны ещё далеко.
– Да.
Дина вдруг тормозит и косится на меня, как на чужака.
– Ну что ещё?
– Ты сказал "до весны"? – настороженно произносит девушка, не трогаясь с места. – Откуда ты знаешь? Вроде бы, мы это не обсуждали. Или тебе Костя сообщил?
Я прикусываю язык, сообразив, что сболтнул лишнего, но сказанного уже не вернешь.
– Нет.
– Не пойму? – Дина задумчиво склоняет голову набок.
Между нами повисает напряженная тишина. Я прочищаю горло и говорю то, чего совсем не хочется:
– Это моя мать мне сказала. Она интересовалась твоей семьей.
Дина скрещивает руки, глядя на меня.
– Зачем?
– Считает, что таким образом заботится обо мне, – говорю я, засунув руки в карманы пальто.
– Вы обсуждали меня? Мою семью?! – вскрикивает девушка.
– В общем-то, мы совсем о других вещах разговаривали. И, между делом, моя заботливая матушка упомянула о том, что твой отец освобождается в марте. Не знаю, на что она рассчитывала. Для меня это неважно, – пока все это выкладываю, завороженно смотрю, как в ее глазах вспыхивают огоньки мелькающей на билборде рекламы.
– Подожди. Она рассказала, за что ему дали срок? – недоверчиво интересуется Дина.
– Да.
– А точную дату его выхода она не знает? – язвит она.
Я пожимаю плечами.
– Может, и знает, я не уточнял.
– И кто же твоя мать такая, что может запросто засунуть нос в чье-то уголовное дело? – сердится девушка.
– Прокурор. Если быть точным, она главная в областной прокуратуре.
Дина в ужасе смотрит на меня и отшатывается назад.
– Только не это…
– Да ладно тебе, – я тянусь к ней и беру за руку. – Я же говорил, мне пофигу, что натворил твой отец, а тебе должно быть пофигу, кто моя мать, – напоминаю то, в чем убеждал ее прежде.
– Но мне не пофигу! – Дина дергает рукой. – Ты думаешь, приятно узнать, что чужие люди роются в делах моей семьи?!
Она в гневе. Ну еще бы. Подобная хрень взбесила бы любого.
– Я понимаю, это отстой, – согласно киваю, стараясь говорить спокойно и размеренно.
– И что… – Дина растерянно разводит руками. – Зачем она тебе это рассказала? Она против, да? Против меня?
– Да не то чтобы… – пытаюсь уйти от ответа.
– Не ври мне, пожалуйста! – требует Дина.
– Да, она против, – признаюсь я. – Но это ее проблемы. Моей матери не угодить, но мы и не будем стараться!
– Чего она хочет? – мрачно интересуется Дина.
– Мне без разницы, чего она хочет. Наши дела касаются только нас. Ничего не изменилось.
– Это ты сейчас так думаешь, – ее тон звучит, как самое дрянное пророчество. – Я же говорила, что мне не стоит у тебя задерживаться… Все неправильно!
Я приближаюсь к девушке, опускаю ладони ей на плечи и заглядываю в глаза.
– Ты ошибаешься. Со мной ещё никогда не происходило чего-то более правильного. Неужели ты не видишь?
– Тим, ну что за ерунда… – Дина недоверчиво качает головой. – О чем ты?
– У меня никогда не было друга, девушки, да у меня и семьи-то нормальной не было. А ты меня поддержала, хотя я не просил. Ты мне доверилась, хотя я вел себя как последний мудак. Ну как тебе объяснить… Я столько времени болтался, как какашка… в проруби, и считал, что отлично живу. Я ни о чем не парился. А теперь в моей жизни происходит столько всего, и я больше не могу не париться. Я парюсь, прикинь? Знаешь, когда мне было столько же, сколько Марку, я мечтал отправиться на яхте в кругосветку, представлял, как обогну все Великие мысы, попаду в шторм, буду шить парус под дождем и есть одни бананы. Мир казался таким огромным. Потом я вырос, а мой мир сузился до размера бара в ночном клубе. Я забыл, о чем мечтал, и, в общем-то, меня все устраивало. Но теперь… – у меня сдавливает горло от переизбытка самых разных эмоций. – Не знаю, как объяснить. И я не говорю, что главная причина в тебе. Нет. Но ты окружила меня чем-то таким офигенским, что я ни за что не хочу потерять. Серьезно. Со мной никогда такого не было. И когда ты говоришь, что все это ерунда, то все обнуляешь, – с укором произношу я. – Не делай так. А моя мать… Она в своем репертуаре. Я привык. Но ты не обязана привыкать и мириться с ее желанием везде сунуть свой нос. Можешь орать, можешь злиться, можешь стукнуть меня, только не позволяй всякой ерунде вставать между нами. Потому что вот это действительно ерунда.
– Тим… Но я не могу… Она же твоя мама, – тихо говорит Дина. – Я не хочу, чтобы тебе пришлось выбирать…
– Ты хочешь быть со мной? – перебиваю ее, догадываясь, к чему она клонит.
– Ты же знаешь, что хочу.
– Вот и будь. С остальным мы разберёмся, обещаю.
– Мой отец – уголовник, твоя мать – прокурор. Как мы с этим разберёмся? – Дина истерично хихикает.
Я устало вздыхаю, вновь поражаясь тому, как же глубоко в ней засели навязанные другими предрассудки.
– Я пока не знаю. Но мы что-нибудь придумаем, – стараюсь ее успокоить, и решимость в моем голосе удивляет меня самого.
– Я себя чувствую какой-то дешевкой, – признается Дина. – Как будто бы мне надо за что-то оправдываться или извиняться.
Я опускаю голову.
– Понимаю.
Дина приближается и проводит ладонями по отворотам моего пальто.
– Тим, зачем я тебе? – спрашивает она.
– Вот так вопрос, – я нахожусь в растерянности.
– Ты можешь заполучить любую.
– Да, это так, – нарочно подначиваю, обхватывая ее запястья.
– Чемезов, какой же ты всё-таки… – Дина вздыхает и закатывает глаза.
Я подношу к губам ее холодные пальцы и овеваю своим теплом.
– Но это же только прикрытие, а внутри я белый и пушистый. Только ты знаешь, какой я.
– Думаешь, знаю?
Я киваю и расплываюсь в улыбке.
– Уверен.
Мы подходим к машине. Я открываю переднюю дверь и приглашаю Дину в салон, после чего сажусь за руль.
– Твоя мама с самого начала была против, да? – не унимается она.
В тоне девушки снова ощущается холод и даже раздражение. Я знаю, на кого она направляет их, но разбираться с этим приходится мне.
– Какая теперь разница.
– Нужно было мне сказать, – обиженно бормочет Дина.
Я кладу руки на руль, сжимая его.
– Зачем? Чтобы ты кинула меня? Или нашла себе парня, у которого менее любопытная мать? Такого, как Санек, например? – не могу удержаться от сарказма.
– Причем здесь он? – ощетинивается Дина.
– Да просто интересно, – пожимаю плечами. – И давно он у тебя там ошивается?
– Заходит иногда, – девушка пристегивается. При этом ее голос не выражает никаких эмоций.
Передумав заводить двигатель, откидываюсь на спинку кресла.
– И об этом мне знать не следовало? – усмехаюсь в ответ.
– Да господи… – Дина издает раздраженный стон. – Я не звала его!
– Он тебе нравится? – перебиваю ее.
– Брагин? Конечно нет! Ты мне не веришь?
– Верю… – и это чистая правда. – Дин, давай не будем ругаться?
– Я и не собиралась, – миролюбиво произносит она. – Костя знает, что я живу у тебя? – в ее голосе слышна тревога.
– Нет. Я не стал лезть на рожон. Но главное он уяснил – мы вместе. Нравится ему или нет, твой брат это схавал. И остальные привыкнут. Я вообще не вижу проблем.
На самом деле, я почти уверен – ее старший брат сделал бы из меня котлету прямо у всех на виду, узнай он, что я сплю с его сестренкой и что она живет у меня. Увидел я в его глазах нечто ревнивое, собственническое. Полагаю, иногда по отношению к родному человеку должно что-то такое проскальзывать, когда нужно показать, что его есть, кому защитить в случае чего.
– Мой брат, который не Костик, а Ян, – уточняет Дина, – вместо того, чтобы сменить свои несвежие носки на чистые, пшикает на них дезиком. Но носки от этого не перестают вонять. Конечно можно притворяться, что ничего не происходит, что мнение твоей матери не имеет значения и засунуть голову в песок. Это легче всего.
– Ну ты совсем грузанулась. Вот поэтому я и молчал про мать.
– Просто я знаю, о чем говорю. У Кости есть девушка, или была, я уже и не знаю, вместе ли они. Так вот ее мать сразу Костю в штыки восприняла, даже к нам домой приходила, разборки устраивала, чтобы Костю отвадить. И как ты думаешь, почему?
– Не знаю.
– Из-за папы, – произносит Дина таким тоном, будто я был обязан знать ответ на ее вопрос. – Кто захочет выдавать дочь за уголовника? Там и девушка, конечно, та еще мадам…
– А-а-а. Ну а к нам-то эта история какое отношение имеет?
– Все ты понимаешь, Тим, – Дина тяжело вздыхает.
Я очень хочу развеять ее тревоги, и на ум приходит лишь одно:
– Тебе надо поесть. Давай заедем куда-нибудь? Или зайдем. Смотри: “Гоги”. Любишь грузинскую кухню? – указываю пальцем на здание ресторана на противоположной стороне проспекта. – Хачапури? Хинкали? Или можем пойти проверенным методом и замутить блины? Тебе решать.
– Ладно. Давай свои блины, – соглашается Дина, пряча улыбку.
– Мои блины? Эй, я, вообще-то, просто для красного словца вставил про блины! – дурачусь я.
– Ничего не знаю.
– Окей. Мужик сказал – мужик сделал, – говорю я и притягиваю ее ближе, собираясь поцеловать.
Но где-то звонит мобильник.
– Подожди. Мне надо ответить, – Дина отпихивает меня и тянется в карман за телефоном. – Да, Ань. Привет… – ее голос звучит серьезно, но мягко. – С работы вышла вот… Да не то, чтобы… Что-то случилось?.. Хорошо. Я приеду. Нет, правда, если нужно, я приеду… – Дина отнимает телефон от уха и удрученно вздыхает.
– Что стряслось?
– Аня к себе зовет, – виновато опускает взгляд.
– Зачем?
– Я толком не поняла. Думаю, ей непросто сейчас… после всего… Возьму чего-нибудь к чаю, посижу у нее пару часиков. Отвезешь меня?
– Блин, накрылись наши блины. Ладно, поехали.
Потянувшись к ней, быстро чмокаю в губы и завожу двигатель. Хотя в действительности ужасно расстроен из-за того, что моя девушка снова меня покидает. Сегодня утром я умолял ее подмениться. Что может быть лучше, чем валяться весь выходной в постели и ни хрена не делать? Но Арсеньева ужасный трудоголик.
Я уже предлагал ей бросить работу, только Дина ни в какую не стала меня слушать. Ей, видите ли, и так стыдно, что она живет в моей квартире и ничего не платит… Клянусь, иногда у нее клинит. Как можно думать о такой туфте, когда я минуты считаю до окончания ее смены?
Я понимаю, что ее жизнь с самого начала отличалась от моей. Дина знает цену деньгам.
Если бы вы только видели ее лицо, когда она смотрит на цифры в меню ресторанов, куда изредка мне удается ее затащить!
А еще она знает цену отношениям. Сейчас я не о нас с ней, я о близких.
Дина всерьез опасается, что мне придется выбирать между ней и матерью, в то время, как у меня даже такой мысли не промелькнуло. Это тоже нас отличает.
Но, черт возьми, как же мне нравятся все эти несостыковки.
Глава 21. Дина
На большой перемене мы с Аней встречаемся в студенческой столовой, а после обеда не спеша идем по длинному переходу.
Надо сказать, что в последние дни я вижу Петрову не реже, чем в самом начале нашего знакомства. Вчера мы тоже обедали вместе. А еще теперь она постоянно мне пишет и зовет в гости.
– Динка, кстати, спасибо за ответы по философии, – благодарит Аня. – И когда ты все успеваешь? – с неясным намеком интересуется она.
– Мне Брагин помог. Если честно, я ни фига не успеваю, – признаюсь ей.
– Неужели он все еще не теряет надежды? – удивляется Аня.
Тогда я рассказываю об эпичной встрече Брагина, Чемезова и моего брата в минувшее воскресенье. Аня сразу же оживляется, уточняя отдельные моменты. В глазах Петровой ненадолго загораются задорные искорки, однако вскоре ее взгляд снова становится потухшим, а выражение лица – унылым. А еще Аня смотрит на меня как-то странно, по-новому, и мне даже не по себе становится от такого колючего взгляда. Если бы я не знала ее, то решила, что Петрова мне завидует.
Наверное, зря я ей эту историю рассказала. Чувствую себя виноватой. Ведь Аня сейчас практически одна осталась, ни с кем не общается, никуда не ходит, а у меня жизнь бьет ключом.
Разговор опять не клеится.
Аня тяжело вздыхает, а я не могу найти способа отвлечь ее от мучительных мыслей. И так уже который день.
– Дин, – произносит Аня после продолжительной паузы. – Хочу попросить тебя кое о чем, но даже не знаю, как ты к этому отнесешься, – она с опаской смотрит на меня.
Я пожимаю плечами.
– Все, что смогу, говори, не бойся.
Сзади раздается громкий гогот. Нас оттесняет к стене толпа здоровенных старшекурсников.
– Может, переедешь ко мне? – предлагает Аня, когда парни отходят подальше.
– То есть как? – хмурюсь в ответ.
– Нет, не насовсем. Временно. Просто такая тоска накатывает, что хоть на стену лезь. Не знаю, как из этого выбраться. Ненавижу себя за то, что сделала. Все время думаю, кто это был – мальчик или девочка, представляю его лицо… – медленно шагая, Аня опускает голову и смахивает выступившие на глазах слезы. – Не могу я одна… Понимаешь? Разные мысли в голову лезут…
Ее отчаянный тон заставляет меня насторожиться.
– Ань, ты чего задумала? – я даже притормаживаю.
Аня тоже останавливается. Мы уже миновали переход и стоим в фойе рядом с актовым залом.
– Нет, ничего… Ты меня не так поняла. Мне просто одиноко, – признается Аня.
На ее лице появляется ранимое выражение.
– Точно?
– Да. Я же говорила, что все вспоминаю, как мы с тобой классно жили, как дружно, как болтали перед сном. Вот бы снова так, а? – Аня поднимает ко мне полный надежды взгляд.
И у меня не хватает духу сразу ей отказать.
– Я не знаю, мне надо это с Тимом обсудить.
– Ты теперь у него всегда разрешения спрашиваешь? – язвительно замечает девушка.
– Нет. Но мы встречаемся. Я не могу поставить его перед фактом.
Петрова кривит губы.
– Ясно. Хочешь совет? Не позволяй ни одному парню управлять своей жизнью. Сначала он будет вешать тебе лапшу, клясться, что таких, как ты, больше нет, рассказывать, какая ты необыкновенная и как ему повезло с тобой, а по факту они просто нас используют. Я по-дружески, Дин, – говорит Аня. При этом каждое ее слово пропитано злостью и желчью. – Я уже обожглась, не хочу, чтобы ты тоже потом локти кусала. Пользуйся парнями сама. Тем более Чемезов при деньгах, есть, что с него поиметь.
– К чему ты это говоришь?
Аня вдруг улыбается, совсем неестественно, даже заискивающе.
– Да ни к чему. Не слушай меня. Болтаю, сама не понимаю что, – Петрова быстро съезжает с темы, повиснув на моем локте. – Поговори с ним, ладно? Хоть на неделю, хоть на сколько, я очень тебя прошу – не бросай меня, – жалобно добавляет она.
– Ладно… Но я ничего тебе не обещаю.
– Спасибо, Динка! – с благодарностью произносит Аня.
Сжимая меня в объятиях, опускает голову мне на плечо.
Обнимая ее, не могу отделать от ощущения, что меня загнали в угол, и злюсь на нее, на себя, на свой мягкий характер.
Я всерьез начинаю жалеть, что влезла Ане в душу после того, как мы с ней отдалились друг от друга. Когда я не знала всей ситуации, чувствовала себя намного проще. Недаром говорят: “Меньше знаешь – крепче спишь”. А в последнее время меня не покидает ощущение, что я просто обязана поддерживать Аню и всякий раз скорбно кивать, слушая ее жалобы на Фрица, на судьбу, на строгую деспотичную мать. У Петровой теперь все кругом виноваты. Из шебутной, непосредственной и смешливой соседки по общежитию Аня превратилась в очень тяжелого, саркастичного человека. Конечно она сейчас переживает сложный период, но мне совсем не хочется быть частью этого.
И зачем я только сказала, что подумаю над ее предложением пожить вместе?
Прежде, чем разойтись, мы заходим в туалет на первом этаже, где собралась уже приличная очередь. Аня первой занимает освободившуюся кабинку. Я остаюсь стоять снаружи, держу ее пакет и листаю чат нашей группы, а потом вижу, что мне пришло личное сообщение в другом мессенджере.
От Фрица.
ВЛАД: Привет.
Смахнув уведомление, я блокирую экран и задумчиво смотрю перед собой. Тут из кабинки выходит Аня. Я передаю ей пакет и закрываю за собой дверь кабинки. Затем открываю мессенджер, чтобы убедиться, что все правильно поняла, и сообщение пришло от Немцева.
Так и есть.
Фриц решил со мной поздороваться? С чего бы вдруг?
Прямо сейчас Влад сети, и мне, почему-то, кажется, что он очень ждет моего ответа. Честно говоря, так и подмывает взять и написать ему все, что я о нем думаю, но понимаю, что это будет выглядеть тупо. Как бы я к нему не относилась, лично мне Фриц ничего плохого не сделал. Однако, с чего бы ему просто так здороваться со мной? Делать, что ли, больше нечего?
Немного заинтригованная я убираю телефон в сумку.
Следующей парой у нас практическое занятие по русскому. Мне нужно на третий, а у Петровой – английский на втором. Я не стала говорить ей о странном поведении Немцева. Зачем человека лишний раз нервировать?
Да и мало ли, он мог написать мне по ошибке.
Но уже на занятии от Немцева снова приходит сообщение. И не одно, а целых три, с разницей в несколько минут.
ВЛАД: Дин? Как дела?
ВЛАД: Не игнорь. Есть разговор. Ответь, пожалуйста.
ВЛАД: Извини, что пишу тебе, но ты единственный человек, к кому я могу обратиться.
Я хмурюсь, перечитывая сообщения, которыми он закидал меня.
Похоже, дело и правда нешуточное.
Мелькает мысль, что Фриц хочет расспросить меня про Аню или даже помириться с ней. Возможно, его совесть замучила, он осознал, что поступил с ней некрасиво, не по-мужски. И только поэтому я решаю ему ответить.
Я: Что тебе нужно?
Фриц тут же начинает записывать мне голосовое, только прослушиваю я его уже по окончании пары:
– Долго писать, так расскажу. Спасибо, что не заблочила. Я уже испугался, что долго не отвечаешь. Дин, такое дело, я у Тима где-то свои часы посеял. И наушники. Но наушники – фигня, а часы – отцовские. Ему на работе подарили. Там и гравировка есть. И на циферблате красным буквы: "РЖД". Он вчера впалил, что часов нет на месте, я сказал, что у друга оставил. А с Тимом мы теперь… сама знаешь. В общем, мне их нужно как-то вернуть, не хочу батю расстраивать. Он у меня сердечник, будет лишний раз психовать. Дин, пожалуйста, поищи. Ты меня очень выручишь. Если найдешь, сразу маякни. Только Тиму не говори… Мне кажется, ему это не понравится… – упавшим голосом заканчивает Влад. – В общем, на тебя одна надежда.
Недолго думая, я пишу в ответ: “Хорошо, поищу”.
На что Фриц присылает мне тонну эмодзи, самых разных, но общий посыл я улавливаю – Фриц вне себя от счастья, что я согласилась помочь ему.
Не знаю, зачем я это делаю.
По-хорошему, надо послать Фрица в пешее турне по известному маршруту, но я так не умею. Вдруг, он не врет, и у его отца действительно проблемы с сердцем. С меня не убудет, в конце концов.
После пар Тим встречает меня в гардеробе.
Одеваясь, я снова подмечаю, что новый шарф смотрится на Чемезове довольно неплохо. Если честно, на нем все смотрится отлично – стильная рубашка, темно-синие брюки и пальто. Я замечаю, как на него смотрят проходящие мимо девушки, но уже воспринимаю это, как нечто обыденное. Если бы мне платили всякий раз, когда кто-то строит Чемезову глазки, я бы давно разбогатела.
– Голодная? – заботливо интересуется Тим, когда мы поднимаемся по лестнице из гардероба.
– Нет. Я же тебе писала, мы с Аней в столовую ходили.
– Точно. Как она?
Я пожимаю плечами.
– Да так… Не очень. К себе зовет.
– В смысле? – Чемезов настороженно косится на меня.
– Аня просит, чтобы я у нее пожила какое-то время, – объясняю ему.
– И сколько?
Мы подходим к стенду с расписанием, и я проверяю, нет ли изменений.
– Не знаю, несколько дней, неделю.
– А больше она ничего не хочет? – язвительно интересуется парень, стоя за спиной.
– Тим… – оглядываюсь на него.
Рядом стоят другие студенты, и я взглядом прошу его не шуметь. Тим берет меня за руку и ведет к выходу.
– Знаешь, мне жаль, что с ней случилась вся эта фигня, – недовольно произносит он. – Серьезно. Но ты-то тут при чем?
– Анька такие странные вещи говорит. Боюсь, как бы она с собой ничего не сделала… – озвучиваю свои опасения.
Я первой прохожу через турникет, а затем Чемезов догоняет меня, открывает дверь и одновременно пожимает руку какому-то парню. Тот ехидно замечает, что у Тима очень странный шарф. Но Чемезов оставляет его замечание без комментариев.
Мы выходим на улицу.
– Жесть. Ей к психологу надо, – обеспокоенно говорит Тим.
– Ей нужен друг.
– А мне моя девушка, – парирует он.
– Но я же вернусь. Ей реально плохо.
– Ты правда этого хочешь?
Тим явно не в духе от всей этой истории с моим переездом.
– Я… не знаю.
В действительности знаю: никуда я ехать не хочу. Но моя совесть настаивает на том, что мне следует согласиться.
– Так подумай. Не обо мне или своей подружайке, о себе подумай, – слова Тима звучат в противовес тому, на что я себя уговариваю. – Как будет лучше для тебя. Лично я за разумный эгоизм.
– Даже не сомневалась.
– Что поделать, раз я такой предсказуемый эгоист, – сухо бормочет Тим.
– Извини, я не то хотела сказать. Ты не эгоист.
– Да можешь считать меня, кем хочешь, только задумайся, зачем тебе это? Ты у нее в воскресенье до ночи сидела, вчера тоже… Она же сливает на тебя весь свой негатив.
– Ну да. Ей плохо, – упрямо повторяю я.
– Конечно ей плохо! А теперь плохо тебе. И мне. Мы спорим из-за нее. – Тим раздраженно вздыхает и проводит обеими руками по волосам. – И, между прочим, твоя Аня – та ещё свистушка.
Я замираю.
– В каком смысле?
– В нехорошем, – на мгновение Тим умолкает, но затем продолжает с выражением полной уверенности: – Ай, короче, помнишь, те дни, когда ты болела? Ну в самом начале, как вас из общаги попросили? – спрашивает он. Я киваю. – Фриц в какой-то вечер рано ушел, ты спала… Я телик смотрел, на диване валялся. Значит, заходит ко мне Аня вот в такой сорочке, типа, скучно ей стало, – голос Тима звучит осторожно, – слово за слово, массаж предложила сделать … – Сердце пропускает удар, когда до меня доходит, к чему он клонит. – Нет, нет! – Тим тормозит поток моих мыслей. – Не делай такие глаза, ничего не было. Железно. Я ее быстро обратно отправил, – торопится сообщить парень. – И еще, ведь ее за дело из общаги выперли. Она действительно курила в комнате, а потом пыталась все на какие-то свечи или что-то там свалить. – Я молча хлопаю глазами. Рот сам по себе открывается. Вот так новости! – Да, Дин, – кивая, Тим поджимает губы. – Это мне Фриц по секрету сказал. А ты вписалась за нее, и сама же пострадала. Я конечно только рад, что все так получилось, но, думаю, тебе стоит знать, что Аня – не такая уж и простая наивная дурочка, какой кажется.
Я опускаю голову. На душе становится так гадко. Меня словно холодной водой окатили, а следом плюнули в лицо.
Аня лила мне в уши, какая мы классная пара, а сама пыталась соблазнить моего парня? Что за ерунда?
Да, на тот момент мы даже не встречались, но ведь Аня пыталась меня убедить, что Тим ко мне неравнодушен.
Какое лицемерие.
Теперь понимаю, почему Костя так за меня переживает – я же ходячее недоразумение, наивная, как кот Леопольд.
– Да уж… – у меня нет слов. Однако я хочу удостовериться, что все поняла верно. – Она правда к тебе пришла? Сама?
– Мне есть смысл врать? – ощетинивается Тим. – Хочешь, сама спроси ее. Даже интересно, что она тебе на все это скажет.
Я верю ему.
Хотя немного удивлена, как легко он признался в том, что Аня с ним флиртовала.
– Не буду, – тихо бурчу я.
– Я и сам не хотел говорить, – смягчается парень. – Да я даже и не придал значения тому случаю.
– Ну еще бы! Девушки же и так на тебя вечно вешаются! – возражаю я.
– Ага, – губы Тима дергаются в усмешке. – Кроме одной. – Я делаю судорожный вздох и закатываю глаза, давая понять Чемезову, что сейчас его улыбочки не проканают. – Мне кажется, она тебя использует, – его тон снова становится серьезным, – манипулирует своей ситуацией, потому что знает, что ты безотказная.
– Я не безотказная, – бросаю на парня сердитый взгляд.
– Ладно. Ты слишком отзывчивая, – исправляется Тим. – Кошаков вон бездомных подбираешь. Петрова прекрасно знает об этом и играет на твоей доброте. Ну, то есть, само собой, ей сейчас хреново, только ты не обязана об этом слушать целыми днями. Вот это я называю здоровым эгоизмом. Но решать тебе.
– Походу, я вообще не разбираюсь в людях, – вынуждена признать я.
– Ничего страшного, я такой же. Будем держаться вместе, – успокаивает меня Тим. – Так что? Поедешь к ней с группой поддержки?
– Нет.
– Точно? – скептически спрашивает парень. – Ты пойми, я не против Ани, я за тебя.
Тим снова берет меня за руку и пожимает пальцы, давая понять, что он на моей стороне.
Я отвожу взгляд. Пытаюсь прислушаться к тому, что чувствую. А ведь я тоже не против Ани. Даже как-то глупо злиться на Петрову, учитывая все, через что она прошла, но осадок остался. Хотя вместе с разочарованием я испытываю и небольшое облегчение.
– Точно, – отвечаю с твердой уверенностью. – Но это не из-за тебя и не из-за того, что она меня обманула, – зачем-то пытаюсь перед ним оправдаться. – Просто я, на самом деле, не знаю, как ей помочь. И я не обязана.
– Умница, – Тим тянется ко мне, обхватывает мою голову и целует в висок, после бережно прикасается к лицу. – Я говорил, как мне с тобой повезло?
То, как Тим смотрит на меня – выразительно и ласково, звук его хрипловатого голоса заставляют мой пульс ускориться. По щекам разливается румянец, и я ощущаю себя самой счастливой девушкой на свете.
И, хотя Чемезов точь-в-точь повторяет слова, сказанные сегодня Аней о парнях, мои губы расползаются в улыбке. Неважно, что говорят другие, главное то, что я вижу и чувствую.
А потом я совсем некстати вспоминаю нашу переписку с Фрицем.
– Тим… – вылетает у меня.
– Да?
Не говори ему, не говори ему.
Я медленно выдыхаю. Прямо сейчас я не хочу думать о проблемах Ани и просьбе Фрица.
Я тоже за разумный эгоизм.
– Да нет, ничего, – и качаю головой.
– Поехали куда-нибудь, меня срочно надо покормить, – заявляет Тим. – Хочу мяса! Я знаю одно классное место, у них офигенные блюда на гриле. А в шесть мне Марка на тренировку надо отвезти.
