Текст книги "Венская рапсодия"

Автор книги: Юлия Дростен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава четырнадцатая

Вена, 1914 год

За окном было темно и морозно. Такой холодной зимы Вена не знала уже много лет, однако камин в кабинете Макса не только горел, но и грел. По комнате плыл смолистый аромат горящего дерева.

Молодой Кальман сидел за рабочим столом над письмом к родителям. Его перо медленно скрипело по бумаге; этот звук время от времени прерывался треском поленьев.

Служба в Вене подходила к концу. Уже во время придворного бала в начале января, нанося ежегодный визит кайзеру, Макс получил от вышестоящего офицера неофициальное сообщение о том, что военное министерство планирует его перевод. Четыре недели назад поступил официальный приказ, в соответствии с которым в конце марта Кальману следовало явиться в Перемышль, крепость неподалеку от русской границы. Но до того Макс хотел съездить к родителям: они не виделись с рождения Эммы.

Он положил перьевую ручку на промокательную бумагу, взял бокал с вином и отпил глоток. Золотистое, сладкое как мед токайское напомнило ему о солнечном венгерском лете и пробудило тоску по родине.

Макс взял перо и вновь склонился над столом, но тут из соседней комнаты раздалось глухое ритмичное тарахтение, мешающее собраться с мыслями.

«Опять Хелена». – Макс попробовал прогнать раздражение еще одним глотком вина, но это не помогло. Ему показалось, что звук стал только громче. Кальман закрыл ручку и отодвинул стул.

Тарахтение доносилось из комнаты, которую Хелена когда-то обставила для их сына. Максу хватило нескольких шагов, чтобы достичь двери; он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Детской мебели в комнате больше не было. Хелена сидела спиной к мужу за небольшим столом, на котором располагалась швейная машинка.

Макс закрыл за собой дверь.

– Это обязательно делать сейчас, Нелли? Ты разбудишь Эмму.

Тарахтение прекратилось. Хелена повернулась к мужу и улыбнулась.

– Макс, смотри! Нашему сыну это очень пойдет, ведь правда? – Она вынула из-под прижимной лапки наполовину законченную детскую курточку.

Кальман с трудом подавил гнев, но супруга, казалось, не замечала его раздражения. Она встала и подошла к мужу.

– Макс, любимый! – Она обеими руками обвила его шею и попыталась поцеловать. – Пожалуйста, покажи мне, как ты меня любишь, дорогой.

– Нелли, будь добра, перестань. Что за новости? – Он высвободился из ее объятий.

– Так у семьи Кальман никогда не будет наследника, – зло бросила Хелена. – Изабелла тут точно не поможет!

– Не трогай мою сестру!

Женщина вздрогнула, и ее настроение вновь изменилось.

– Я это заслужила, – сказала она подавленно, и Кальман немедленно пожалел о своей резкости. – Но иногда мне кажется, что ты больше не хочешь сына, Макс.

Он отвел глаза, потому что и в самом деле опасался новой беременности жены. Макс очень горевал по обоим не выжившим детям. Он старался поглубже спрятать эти чувства, но Хелена своим поведением снова и снова воскрешала прежнюю боль.

Вдобавок он тревожился за жену. После недавней потери она стала неуравновешенной. Когда после нескольких недель глубочайшего горя и обращенности в себя Хелена, понукаемая матерью, встала с постели, ею овладела идея новой беременности. Но Макс отвергал все попытки к сближению: он опасался, что очередное мерт-ворождение разрушит Хелену, да и сам не хотел еще раз пережить такое несчастье.

– У нас же есть Эмма, – сказал он. – Здоровый веселый ребенок. Мы должны быть за это благодарны.

– Но нам нужен сын. Семье необходим наследник, – с сомнением ответила Хелена. – Или дело во мне? Ты больше не хочешь детей от меня? – добавила она подозрительно.

– Это вздор, Нелли, ты и сама знаешь, – резко отреагировал Макс. – Ты самая лучшая жена, которую только может пожелать мужчина.

Он и в самом деле так думал, пусть и женился не по любви. Супруги были знакомы с самого детства. Взаимоуважение и понимание, общие интересы и схожее происхождение – вот на чем основывался этот брак, во всяком случае до той судьбоносной ночи, в которую они во второй раз потеряли ребенка. Тогда между ними разверзлась бездна.

Хелена посмотрела на мужа долгим взглядом, молча развернулась и уселась за машинку. Вновь послышалось тарахтение.

«Если бы только Фанни не пришла в голову идея подарить Нелли эту штуку, – с раздражением подумал Макс. – Да еще шумную электрическую модель – только потому, что ей удалось за сходную цену выпросить ее у мадам».

«Шитье – творческая работа, в которой необходима фантазия. Оно поможет Нелли вновь обрести радость жизни», – сказала Фанни, и Макс ей поверил. Сам он уже перепробовал все, что могло бы помочь Хелене.

Поначалу швейная машинка ее совсем не заинтересовала, но Фанни не сдавалась. Она принесла ткань и выкройки, показала подруге, как делать несложные платья и передники для Эммы, и отношение Хелены к делу внезапно поменялось.

С тех пор с почти нездоровым усердием она строчила целыми днями, но не платьица для Эммы, а одни только вещи для младенцев. Курточки, распашонки, подгузники и детские конверты со временем заняли почти весь комод. Одновременно Хелена начала донимать Макса уговорами родить еще одного ребенка. Дело дошло до того, что он уже считал дни до отъезда в Перемышль, хотя делать в скучной крепости на русской границе ему было решительно нечего.

Звонок в дверь отвлек Кальмана от невеселых мыслей.

Хелена перестала строчить и обернулась:

– Мы кого-то ждем?

Макс покачал головой:

– Вроде бы нет.

В коридоре послышались шаги дворецкого. Входная дверь открылась, и слуга сказал:

– Сожалею, господа, но…

Раздались пьяный смех и мужские голоса:

– Не говори ерунды, добрый человек, и дай нам войти! Мы знаем, что он здесь. Где ты прячешься, Макс?

Протесты слуги сменились топотом по коридору. Дверь в комнату распахнулась, и внутрь влетел дворецкий.

– Тысяча извинений, но… – начал он смущенно.

– Так вот где скрывается господин обер-лейтенант!

– Закрылся дома!

– Об этом не может быть и речи. Мы идем праздновать бабий четверг[48]48
  Один из дней карнавальной недели перед Великим постом, в который женщины получают власть над мужчинами.


[Закрыть]!

Шесть одетых газетчиками мужчин в картузах, льняных куртках и вельветовых штанах ввалились в маленькую комнату. Это были товарищи Макса по военной школе, уже не первый день тщетно пытавшиеся убедить его отправиться с ними на бал прачек в «Этаблисман Гшванднер».

Макс замахал руками:

– Я же сказал вам, что никуда не пойду!

– Ничего не хотим слышать! Вот твой костюм, – один из мужчин протянул ему сверток с одеждой. – Давай-ка переодевайся. Экипаж ждет внизу. Конечно, если вы не против, милостивая сударыня! – Он повернулся к Хелене и сделал вид, что щелкнул каблуками.

Взгляд хозяйки дома переходил с одного лица на другое.

– Что мне еще остается, – сказала она наконец и вернулась к швейной машинке.

Макс внезапно почувствовал, что задыхается. Он вырвал сверток из рук товарища.

– Вперед! На праздник!

 
Интрижка у красотки Бетти:
венгерский, думает, барон.
Вот только знают все на свете,
что в подмастерьях ходит он!
 

Дерзкий голос молодой женщины на сцене тонул в одобрительном гомоне посетителей, когда Макс с товарищами вошли в большой зал «Этаблисман Гшванднер» в венском пригороде Хернальс.

– Глазам своим не верю, это же Прачка Лили! – выкрикнул один из мужчин.

Другой радостно подхватил:

– Я ее уже видел в «Синей бутылке» в Лерхенфель-де. Она развлекает публику с огоньком, говорю вам!

Мужчины взяли у кельнера, с подносом пробивавшего себе путь через толпу, кружки с пивом и чокнулись:

– Хмель и солод богу дорог!

Они одновременно опустошили кружки. Макс поперхнулся и закашлялся.

– Давно не тренировался, господин обер-лейтенант? – Один из товарищей хлопнул его по спине, а остальные разразились смехом. Макс с ухмылкой отер с губ пивную пену. Отправиться веселиться было хорошей идеей. До женитьбы всякий раз, бывая в Вене, он посещал заведения в пригороде, поскольку нигде нельзя было провести время лучше, чем в царстве див из кабаре и дам полусвета. Шум и теснота, жара и дым в таких местах составляли часть атмосферы.

Мужчины тем временем с интересом рассматривали дам.

– Рехнуться можно, посмотрите только на всех этих красоток! – прокричал один.

Женщины, как и полагалось, были одеты прачками. Их платья без рукавов, с глубокими вырезами и пышными юбками до колена напоминали нижнее белье и прекрасно подчеркивали фигуру. Костюм дополняли красные или черные шелковые чулки и симпатичные лакированные сапожки. Самой же главной частью костюма являлись хитро закрученные на голове платки. Мужчины были в большинстве своем одеты либо газетчиками, как Макс с друзьями, либо чистельщиками обуви. Те, кто хотел произвести на дам особенное впечатление, облачались во фрак с цилиндром и брали с собой трость.

– Посмотри-ка на тех. Говорю тебе, с ними будет весело! – Валериан Бруннер, который принес Максу костюм, толкнул приятеля в бок и указал на группу девушек, стоявших у сцены и не хуже мужчин подзуживавших Прачку Лили, которая приподняла юбку, щеголяя красными подвязками на точеных ногах.

– В самом деле хороши! – согласился Макс.

– В атаку, товарищи! – Друзья стали проталкиваться между деревянных столов и скамеек к сцене. Им пришлось хорошенько поработать локтями, чтобы заполучить место, с которого было видно и певицу, и веселящихся девушек.

– Ты только посмотри! – воскликнул Бруннер и указал на молоденькую женщину. – Этой в клетчатом платке точно палец в рот не клади.

Макс остолбенел: он узнал Фанни. Та на всю катушку веселилась в кругу подруг и свистела, засунув пальцы в рот, не хуже уличного мальчишки. Узкое платье прачки выгодно подчеркивало ее фигуру, а розово-белый клетчатый платок прекрасно оттенял светло-рыжие волосы.

– Эта будет сегодня моей! – заявил Бруннер и ткнул Макса в бок.

– Нет уж! – рявкнул тот.

– С чего бы? – возмутился Валериан, но тут же ухмыльнулся: – Понимаю: ты сам ее хочешь.

– Я такого не говорил. – Максу стало неловко.

– Не нужно стыдиться, господин обер-лейтенант. Я сам женат, но на время карнавала взять паузу от брака не возбраняется. – Он ободряюще хлопнул друга по плечу, схватил с подноса у пробегавшего мимо кельнера две кружки пива и протянул одну Максу: – Выпьем, товарищ! Я рад, что ты снова подаешь признаки жизни.

Прачка Лили под грохот аплодисментов сошла со сцены, и сопровождавший ее выступление квартет из двух скрипок, кларнета и баяна заиграл вальс «На прекрасном голубом Дунае». На танцевальную площадку перед сценой тотчас же устремились многочисленные пары.

Макс поставил полупустую кружку на стол и пробился к Фанни, оживленно болтавшей с подругами.

– Бог в помощь, Фанни!

Она обернулась.

– Вот это да, Макс! Тебя я тут точно встретить не ожидала!

– Надеюсь, сюрприз приятный. – Кальман с улыбкой взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Подружки девушки обменялись многозначительными взглядами.

– Ну и Фанни! – воскликнула одна. – Тебе не стыдно скрывать от нас такого симпатичного кавалера? Хотя у каждой женщины должна быть маленькая тайна, и я рада, что ты занимаешься не только работой. Веселитесь, господа! – Она потрепала подругу по щеке, улыбнулась Максу и потянула остальных девушек к его товарищам: – Бог в помощь, господа газетчики. Не хотите ли угостить нас парой бокалов вина?

Фанни оценивающе осмотрела Макса с головы до ног. В таком костюме я бы тебя и не узнала. Но смотришься ты шикарно, чего уж скрывать. – Она встала на цыпочки и постучала по козырьку его картуза.

– Раз уж мы здесь встретились, придется тебе со мной потанцевать, – ответил он с улыбкой.

Девушка протестующе подняла руку:

– Не думаю…

Макс быстро перебил ее:

– В одном танце ты мне точно не откажешь.

Прежде чем Фанни успела ответить, он приобнял ее и закружил в вальсе. Девушка ощутила на спине его правую ладонь, пальцы его левой руки переплелись с ее пальцами. Макс притянул ее к себе, наклонился, так что она ощутила его дыхание на шее, и прошептал в самое ухо:

– Ты веришь в совпадения, Фанни?

– Нет, – ответила та с колотящимся сердцем и слегка подняла голову к партнеру. При каждом повороте девушка ощущала прикосновение его тела. Закрыв глаза, она отдалась мелодии. Тихий голос в голове, шептавший: «Ты снова забыла о благих намерениях?» – она решительно заглушила.

Макс вновь склонился к ней.

– Видишь пару справа от нас? Девушка в синем платке и газетчик в желтых вельветовых штанах. Боюсь об заклад, кавалер – переодетая девушка.

Фанни открыла глаза и посмотрела на танцующих.

– Почему ты так думаешь?

– Посмотри на руки. Пальцы маленькие и нежные. Кроме того, усы нарисованы. Они стираются.

Девушка хихикнула и вспомнила о бале-маскараде, на котором она несколько лет назад была в Будапеште. В тот раз кавалером нарядилась Изабелла.

– Тебе нравится, когда девушка переодевается в юношу?

Макс рассмеялся.

– Почему бы и нет? Картуз ей идет, а штаны подчеркивают длинные ноги. Однажды я встретил собственную сестру, переодетую мужчиной. Это было почти ровно четыре года назад на бале-маскараде в будапештской опере. Ой, Фанни, ты сбилась с такта! Да еще и наступила мне на ногу!

– Подожди, Макс! Я должна тебя кое о чем спросить! – Девушка попыталась остановиться, но Кальман повел ее на следующий круг:

– Раз-два-три, раз-два-три…

– Стой, д’Артаньян! – прокричала Фанни ему в самое ухо.

– Как ты меня только что назвала?! – Макс так резко остановился, что в них врезалась соседняя пара.

– Так это был ты! – Фанни уставилась на него. – В парике с длинными волосами и с наклеенной бородой ты выглядел иначе, поэтому я тебя и не узнала. Но ты же был на том бале-маскараде в Будапеште, ведь правда? Мы разговаривали, пока не вернулась Изабелла, которая на тебя сразу же набросилась. Я спрашивала ее, кто ты, но она не захотела мне сказать.

Макс недоверчиво помотал головой.

– Ты была той барышней, одетой в стиле рококо?

Она кивнула, и оба расхохотались.

– Был белый танец, ты собиралась пригласить меня на вальс, но моя сестра все испортила, – продолжил Кальман.

Фанни лукаво улыбнулась:

– Еще неизвестно, пошла бы я с тобой танцевать.

Макс подумал и предложил:

– Как насчет того, чтобы спокойно поболтать за бокалом вина?

Когда девушка кивнула, он приобнял ее и повел к длинному деревянному столу в углу, за которым только что освободились два места.

– Предлагаю выпить за возобновленное знакомство, – сказал Макс, когда передними появились бокалы.

Они чокнулись, и собеседник пристально посмотрел на девушку:

– Из поведения моей сестры я заключил, что на балу ты была не в качестве ее компаньонки.

Фанни покраснела.

– Между нами ничего не было. Мне нравится Изабелла, но я не такая, как она.

– Насколько я знаю сестру, выяснив это, она сделала твою жизнь невыносимой.

– Изабелла хороший человек, и в этом отношении ей непросто, – заметила Фанни с упреком.

Макс сделал большой глоток вина.

– Может быть, я ворчу только потому, что ревную.

Фанни задумчиво посмотрела в бокал. У нее немного кружилась голова: то ли от вина – это уже был не первый бокал, – то ли от осознания, что знакомство с Максом длилось гораздо дольше, чем она полагала, то ли от только что услышанного признания.

«Смотри, – раздался голос у нее в голове, – не упади бездумно в его объятия!»

– «Ф. Ш.», – сказал Кальман и посмотрел ей в глаза. – Это значилось на твоей carnet de bal. Полагаю, ее дала тебе моя сестра.

Глаза у Фанни округлились.

– Ты нашел тогда мою сумочку с бальной книжкой?

Он кивнул:

– Ты ее обронила, когда Изабелла стремительно потащила тебя прочь. Сумочка с книжкой должна лежать в одной из коробок, оставшихся после переезда. Я взял ее в Вену, когда уезжал из гарнизона в Пресбурге. – Он мечтательно улыбнулся. – Поначалу я надеялся найти загадочную барышню, но Изабелла отказалась раскрыть твою личность, а никто другой тебя не знал. А ведь ты все время была поблизости. – Макс покрутил бокал. – Если позволишь, я бы оставил себе твою бальную книжку как напоминание о том необыкновенном вечере.

Фанни колебалась, и он добавил:

– Ты же оставила себе мой носовой платок.

– Как напоминание о том необыкновенном вечере, – пробормотала она.

Макс взял девушку за руку:

– Значит, ты чувствуешь то же самое?

– Не надо, Макс! Куда все это нас приведет? – Она попыталась высвободить пальцы, но Кальман держал их крепко.

– Я всегда надеялся, что не совсем тебе безразличен. Теперь я знаю точно.

– Ничего ты не знаешь! – Фанни резко отдернула руку.

– Ты не думаешь, что многое могло бы пойти иначе, если бы мы познакомились раньше? – спросил Макс с напором.

– Какая ерунда! – Девушка пришла в ярость. – Я навсегда осталась бы для тебя служанкой, которую ты соблазнил безо всяких обязательств. Ты бы все равно женился на Нелли, потому что этого хотели ваши семьи и так было выгодно для твоей карьеры. А я – я бы рано или поздно осталась одна с… – Она замолчала.

Со сцены доносились трели Лили-прачки:

 
Ничего не поделать,
люблю я любить.
Хочу одного я –
всегда так жить.
 

Фанни едва не расхохоталась. Любовь, конечно, прекрасна, но только для мужчин.

Она встала. Желание танцевать и кокетничать прошло.

– Пойду домой. Утром рано вставать.

Макс тоже вскочил.

– Ты же не хочешь идти пешком одна посреди ночи? Где ты вообще живешь?

– В Йозефштадте. И разумеется, я не настолько глупа, чтобы идти пешком. Возьму экипаж.

– Я найду тебе фиакр.

– Как-нибудь и сама справлюсь, – надменно бросила Фанни.

Макс, оторопев, смотрел, как она исчезла в гардеробе, чтобы забрать пальто и шляпу. «В этот раз ты от меня не убежишь», – решил он.

Он догнал девушку на выходе из заведения.

– Давай не будем расставаться на такой ноте, Фанни. Хелена тебе наверняка сказала, что я скоро уезжаю в Галисию. Это очень далеко, и меня, возможно, долго не будет в Вене.

– Мне совершенно наплевать! – Она выскочила на заснеженный тротуар и помахала ждавшему пассажиров кучеру фиакра: – Эй, извозчик!

– Хоть одному мужчине удалось покорить твое сердце? – в ярости прокричал ей вслед Макс. – Должна же быть какая-то причина, почему ты не замужем и, вероятно, никогда не вступишь в брак!

Фанни остановилась так резко, что едва не поскользнулась, и обернулась. Когда Кальман ее догнал, она замахнулась и дала ему звонкую пощечину.

Наблюдавшие за этой сценой кучеры на козлах захлопали и засвистели.

– Эту оплеуху он честно заслужил! – заметил один из них и галантно распахнул перед девушкой дверцу.

Та хотела сесть, но Макс ее удержал. Его лицо было напряжено.

–. Мне не следовало так забываться. Пожалуйста, прости меня.

– Хотите, я наваляю этому господину? – предложил кучер и с готовностью закатал рукава.

– Боже мой, только этого eine не хватало! – остановилась Фании.

Макс взялся за дверцу экипажа.

– Разреши мне отвезти тебя домой, – попросил он. – По какому адресу?

– Флориангассе, семь, – сдалась девушка.

Кальман повернулся к посмотревшему на него с недоверием кучеру и назвал адрес. Затем следом за Фанни забрался в экипаж и закрыл дверцу.

– Я тебя не понимаю, – начал он, как только фиакр тронулся. – Сначала ты меня приманиваешь, а потом отталкиваешь.

– Неправда, – услышал он из темноты голос спутницы. – Это ты раз за разом лишаешь меня покоя!

– Я никогда не перестануть желать, чтобы между нами все было иначе, – признался Макс. – Но в нынешних обстоятельствах все, что я могу тебе предложить, это стать моей любовницей.

– Я еще не дошла до того, чтобы соглашаться на роль любовницы, – возразила Фанни.

– Знаю, – постарался смягчить свои слова Макс, – и ты мне это уже неоднократно доказывала. Но у тебя же все равно есть чувства ко мне, ведь так?

Девушка долго молчала.

– Сначала мне было любопытно узнать, что такое любовь, и я была не против узнать это с тобой, – наконец сказала она. – Но после того как ты обручился с Нелли, а позже она и вовсе стала моей подругой, я решила, что неправильно так поступать, как бы тяжело мне ни было отказаться. Однако самое сильное препятствие – это страх.

– Страх? – повторил Макс. – Переднем?

– Кончить так же, как моя мать.

– Не понимаю, – сказал сбитый с толку Кальман. Фанни ответила не сразу, но Макс терпеливо ждал, пока она подбирала подходящие слова.

– Я выросла в приюте, – начала она. – Об отце я не знаю совсем ничего, а о матери – только то, что она была легкомысленной. Всякий раз, когда я хочу тебе отдаться, меня обуревает страх перед последствиями, и мне кажется, что я такая же легкомысленная и порочная, как моя мать. Мне ни в коем случае не хочется родить ребенка вне брака только потому, что я не способна контролировать собственные чувства!

Макс глубоко вздохнул. Наконец-то он поняла, почему Фанни так себя вела. Среди военных у него были товарищи, у которых имелись не только любовницы, но и общие с ними дети. Между собой мужчины говорили об этом со смесью злорадства и зависти, особенно если любовница была хорошенькой и желанной, а мужчина мог позволить себе роскошь иметь вторую семью. Вот только о том, что эти тайные семьи, в особенности рожденные в них дети, всю жизнь несут на себе отметину, влияющую на положение в обществе, мужчины не думали. Сам Макс до сегодняшнего дня и не помышлял о том, какие далеко идущие последствия для Фанни могло бы иметь решение стать его любовницей. Он был одержим одним лишь желанием: заполучить ее в постель.

– Спасибо за доверие, которым ты меня одарила, – произнес он наконец. – Могу сказать одно: ты умная женщина, Фанни, и тебя никак нельзя назвать легкомысленной или порочной. Ты прямолинейная и сильная. Твоя жизнь началась не самым удачным образом, тем больше ты вправе гордиться тем, чего достигла.

– Я горжусь, – тихо ответила она.

– Тебе так и не удалось узнать что-нибудь про родителей?

– Нет, – отозвалась девушка. – Иногда я очень злюсь на мать. Она ведь просто хотела от меня избавиться, и ей было совершенно все равно, что со мной станет.

– Ты не можешь этого знать. Вдруг у нее просто не было возможности оставить тебя.

– Она даже не взяла с собой документы, по которым меня можно было бы найти!

Макс не знал, что ответить. Они молча ехали сквозь ночь, каждый в своем углу экипажа, и слушали приглушенный стук копыт.

– Пару раз у меня была надежда напасть на след, но дело закончилось ничем, – наконец заговорила Фанни. – Недавно я выяснила, что кто-то много лет переводил деньги на мое содержание. Это были анонимные поступления, но я надеялась узнать хоть что-то о родителях. Однако, когда я собралась поговорить с банковским служащим, принимавшим деньги, оказалось, что он уже давно умер. – Девушка печально вздохнула. – Наверное, пора смириться с тем, что я никогда ничего не узнаю о родителях.

Экипаж остановился, и кучер прокричал:

– Флориангассе, семь!

Фанни осталась сидеть на месте. Макс протянул руку в непроницаемую темноту и нащупал ее пальцы. Девушка не отняла руки, и он придвинулся к ней, приобнял за плечи и притянул к себе.

– Теперь, когда я все знаю, ты стала мне еще ближе Она положила голову ему на плечо.

– И все-таки я рада, что ты уезжаешь и мы не наделаем глупостей.

Макс провел рукой по ее волосам и признался:

– Мне очень тяжело от тебя отказаться.

– Но придется. – Фанни освободилась из его объятий и открыла дверцу. – У нас нет будущего, Макс.