Текст книги "Венская рапсодия"

Автор книги: Юлия Дростен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Пока Фанни искала платье, баронесса объясняла дочери, как той следует вести себя в присутствии Макса:

– Ни в коем случае не хихикай, как глупый подросток. Будь любезна и проявляй заинтересованность, даже если тебе станет смертельно скучно. Можешь поговорить с ним о лошадях: этой темы охотно касалась наша покойная императрица. Но боже тебя упаси обсуждать коров или кур, точно деревенщина! О том, что ты ездишь в мужском седле, не упоминай ни в коем случае. – Она уничижительно посмотрела на Фанни, вышедшую из гардеробной. – С этим покончено, что бы там ни говорил твой отец. Пока Максу нас в гостях, будешь сидеть на лошади, как положено даме! Силы небесные, Фанни, ты меня вообще не слушала? Это не то платье!

– Не то, милостивая сударыня, – вежливо согласилась Фанни, хотя внутри у нее все кипело. – Но оно больше идет барышне. В нем она будет выглядеть как куколка.

Хелена быстро прикрыла рукой рот, чтобы скрыть смешок. Баронесса в негодовании приподняла брови, но тут раздался быстрый стук копыт и послышался мужской голос:

– Хей-хей! Вперед!

– Это Макс! – воскликнула Хелена. Она отодвинула стул и подбежала к окну.

Баронесса поспешила за ней:

– Нелли! Не смей показываться у окна в халате!

Хелена спряталась за занавеской и выглянула. Баронесса встала подле нее и тоже посмотрела в окно.

Фанни медленно последовала за матерью и дочерью. Пренебрежительное отношение баронессы привело ее в ярость, и девушка изо всех сил пыталась успокоиться, опасаясь ответить колкостью и потерять место.

Она с любопытством выглянула из окна, чтобы увидеть суженого Хелены, и у нее перехватило дыхание. Маленькая дну юшка, утром отправившаяся на вокзал, с головокружительной скоростью летела к усадьбе. Кучер обеими руками вцепился в бортик. На лице у него отражался ужас. Молодой человек, сидевший рядом с ним на козлах, напротив же, хохотал во все горло. Он крепко держал поводья и подгонял лошадей громкими выкриками. Из-под копыт летела пыль. Двуколка остановилась ровнехонько у входной двери.

– Вот же сумасброд! Несется так, будто за ним черти гонятся! – вырвалось у Фанни.

– Или всадники Апокалипсиса, – хихикнула Хелена. Баронесса тут же устроила девушкам выговор:

– Фанни! Еще одно неуважительное высказывание – и можешь паковать вещички! А ты, Нелли, не повторяй, как попугай, тот вздор, который несет твоя прислуга.

Фанни едва сдержалась. Ей стоило огромных усилий промолчать.

Внезапно Хелена прикоснулась к ее руке. Когда Фанни повернулась к хозяйке, та чуть заметно покачала головой и улыбнулась. Камеристка тут же смягчилась: «Барышня такая славная. И почему только ей досталась в матери злобная ведьма?».

Хелена вновь посмотрела в окно.

– Макс стал настоящим мужчиной, не правда ли, мама? – услышала Фанни ее голос.

Она снова выглянула во двор и увидела, как кучер сполз с сиденья, прислонился к колесу двуколки, и его стошнило.

Макс Кальман спрыгнул на землю позади него.

– Ну-ну, будет тебе. Я же обещал, что мы не перевернемся. – Он ободряюще похлопал кашляющего возницу по плечу, а затем подошел к коню и нежно погладил его по черным лоснящимся бокам: – Умница! Настоящий мадьяр с храбрым сердцем.

Он говорил по-венгерски, но Фанни все поняла. Она уже неплохо освоила этот язык.

Хлопнула входная дверь, и на улицу выскочил Адам, единственный слуга в поместье, он же камердинер барона. Он подошел к двуколке и снял с багажника чемодан.

– Добро пожаловать в поместье Батори, господин Кальман! Хорошо добрались?

– Путь из Прессбурга совсем не близкий, – ответил Макс. – Особенно много времени отняла пересадка в Будапеште. Прежде чем я предстану перед дамами, мне совершенно необходима ванна.

– Ваша комната готова, господин Кальман. Насчет ванны я тоже распорядился. Я подумал, что вы наверняка захотите освежиться после долгой дороги. Вы приехали без денщика?

Макс помотал головой:

– Отправил его в летний отпуск. Осенью, когда я пойду в военную школу, он приедет в Вену. Как дела у Нелли? – услышали его вопрос дамы, когда он следом за Адамом направился ко входу. – Последний раз я видел ее еще девочкой, едва распрощавшейся с игрой в куклы.

– Барышня Хелена выросла, – ответил Адам. – Стала настоящей юной дамой.

Макс легонько ткнул его в бок;

– Меня интересует не это. Она хорошенькая?

– Румяная и упругая, как абрикосы на наших деревьях, – заверил его Адам, после чего оба вошли в дом.

– Какой бесстыдник этот слуга! Я поговорю с бароном о его поведении, – пробормотала раздраженная баронесса и поспешила прочь из комнаты.

Фанни медленно отошла от окна. «Так вот он какой, брат Изабеллы», – подумала она.

В синем мундире 9-го гусарского полка, узких рейтузах[15]15
  Здесь: брюки для верховой езды.


[Закрыть] с галунами и высоких сапогах он казался молодым, полным сил богатырем. У него были такие же черные волосы, как и у сестры, и заразительная улыбка. Еще больше улыбки Фанни понравился голос Макса. Мелодичный и благозвучный, он поразил ее в самое сердце.

«Будто что-то знакомое, давно потерянное и вдруг обретенное», – с удивлением подумала девушка. Она невольно оглянулась на Хелену, будто хотела убедиться, что та не прочла ее мысли.

Но молодая баронесса продолжала смотреть на опустевший двор. Фанни заметила, как сильно впечатлило хозяйку появление Макса, и легонько коснулась руки Хелены:

– Пойдемте, милостивая сударыня. Я вас так наряжу, что молодой господин влюбится в вас не сходя с места.

Ужин подали в зале, выходящем в сад. Двухстворчатые двери были распахнуты. После жаркого летнего дня дул легкий вечерний ветерок. Посреди зала стоял обеденный стол, торцом обращенный к большому кирпичному камину. Над камином висел герб рода Батори с изображением орла с саблей в когтях. На беленых стенах красовались портреты предков и искусно выкованные доспехи. Дубовые доски пола потемнели от времени.

Хотя поместье было знакомо Максу Кальману с самого детства, его продолжала подавлять семейная история знатных родов, простирающаяся в глубь столетий. Его собственные предки были бедными евреями-ашкенази, перебравшимися в начале прошлого века в тогда еще отделенный от Буды Пешт, после того как император Иосиф II издал указ о веротерпимости. У деда Макса был небольшой магазин в районе Элизабетштадт, а его отец уже владел двумя крупнейшими универсальными магазинами в недавно основанном Будапеште[16]16
  Будапешт был основан в 1873 году в результате слияния трех городов на Дунае.


[Закрыть]. Сам же молодой Кальман был в шаге от того, чтобы обручиться с девицей из древнего венгерского рода и пробить семье Кальман дорогу в высшие круги Дунайской монархии.

«После столетий преследований мы, евреи, стали наконец частью Европы», – подумал Макс, положив приборы на пустую десертную тарелку и промокнув рот салфеткой. Он сразу заверил барона и его жену, что в случае помолвки с их дочерью перейдет в католичество. Ему это не составляло труда: Кальманы придерживались современных взглядов, и религия не играла в их жизни важной роли.

Барон поднялся со своего места во главе стола:

– Я проверю еще раз, хорошо ли закрыт птичник. Утром Адам видел рядом с домом лису. Кальман, а позже давайте пропустим по стаканчику в салоне, в погребе есть пара бутылок превосходного местного токайского. И не позволяйте женщинам обвести вас вокруг пальца, а то они вас окольцуют еще до полуночи!

– Папа! – возмутилась Хелена. – Зачем ты такое говоришь?!

– Разве я не прав, малышка? – Прежде чем уйти, Ласло Батори поцеловал дочь в щеку.

Макс с завистью посмотрел ему вслед. С какой охотой он размял бы ноги, улизнул от баронессы, непрерывно расписывавшей достоинства дочери, и выкурил в тишине сигарету.

– Удались ли блинчики, господин Кальман? – Адам подошел к нему забрать тарелку.

– Они превосходны. Похвалите от меня повара, – поневоле рассыпался в любезностях Макс, которому куда больше пришлось по сердцу сытное говяжье филе с перцами и фасолью.

– Могу ли я убедить вас съесть еще одну порцию? – очаровательно улыбнулась баронесса.

– Звучит соблазнительно, но если я буду столько есть, то вскоре придется велеть перешить все мои рубашки, – усмехнулся Макс и хлопнул себя по плоскому животу. – Во избежание этого я бы совершил небольшую прогулку.

– Разумеется! – просияла баронесса. – Нелли покажет вам сад.

– Я только сбегаю за шалью! – Хелена вскочила, но Макс сделал предупреждающий жест рукой:

– Не нужно, Нелли. Я просто хочу немного размять ноги. Сад ты покажешь мне позже.

– Как пожелаешь. – Хелена неуверенно посмотрела на мать, с неестественной улыбкой восседавшую на стуле. Она бы с удовольствием прогулялась с Максом, хотя знала, что после ей придется дать матери подробный отчет об их беседе.

– Если хотите побыть в одиночестве, я не могу этому помешать, – кисло сказала баронесса. – Но не забывайте, что мы ждем вас в салоне.

– Как я могу забыть! – Макс поднялся и поклонился обеим дамам. Выходя через, открытые двери на террасу, он услышал, как Ида Батори шипит на дочь:

– Прояви ты немного обаяния, ему бы не захотелось слоняться по саду в одиночестве. Но ты такой сухарь! Что ему еще остается!

Быстрым шагом Макс пересек сад. Он знал, что калитка в дальнем его конце ведет к лугу и фруктовому саду.

Трава на лугу была некошена. Все цвело. Жужжали пчелы и шмели. В кронах деревьев пели птицы. В детстве Макс бегал здесь босиком вместе с Нелли и Изабеллой. Маленькими сачками дети ловили бабочек. Тогда они чувствовали себя счастливыми.

«Сейчас бедная Нелли едва ли счастлива, – подумал он, срывая малину с куста и отправляя ягоды в рот. – Бьюсь об заклад, мать устроила ей серьезную выволочку».

Гуляя, Макс припомнил, что и его мать в многочисленных письмах подчеркивала преимущества супружеского союза с подругой детства.

«Представляю себе, какое разочарование они обе испытают, если мы с Нелли не поженимся», – подумал он.

Прислонившись к толстому стволу старой яблони, Макс достал из кармана брюк портсигар.

Женитьба принесла бы семье Кальман много пользы. Отцу – новые деловые возможности, матери – упрочение связи с аристократией, а сестре – расширение брачных горизонтов, если бы, конечно, она решилась выйти замуж. В последнем Макс сомневался. С тех пор как он встретил Изабеллу на бале-маскараде в будапештской опере в мужском костюме и в сопровождении восхитительной, но, к сожалению, незнакомой ему дамы, он понял, что сестра предпочитает женщин. Сам же он стремился к военной карьере в генеральном штабе императорской и королевской армии, а для этой цели было полезно обзавестись супругой из аристократического католического рода. Авторитет, влияние и власть в Дунайской монархии приобретали лишь те, кому удавалось пробиться поближе к Габсбургам. Еврейскому буржуа, несмотря на закон о свободе вероисповедания, туда по-прежнему дороги не было. В этом заключалась еще одна причина, по которой Макс хотел креститься.

Он закурил и стал смотреть на ласточек, выделывавших пируэты в безоблачном небе.

За те годы, которые он не видел Нелли, она внешне превратилась во взрослую женщину, но внутри осталась все той же доброй застенчивой девочкой, которой постоянно доставалось от властной матери. Макс очень ценил Нелли, и не в последнюю очередь – за ее покладистый характер. Она не была красавицей, но ведь красота быстро проходит. К тому же сегодня барышня Батори с ее густыми темными локонами и мягким взглядом показалась Максу по-настоящему хорошенькой. Возбуждение от встречи, неуверенность и застенчивость манили и очаровывали. Макс не сомневался, что они станут добрыми супругами. Однако его сердце не покидало сомнение. Достаточно ли холодного расчета, чтобы два человека счастливо провели вместе остаток жизни?

«А как же страсть? – пронеслось у него в голове. – Как же глубокие чувства и увлеченность?»

Изабелла как-то сказала брату, что без страсти ее жизнь лишилась бы смысла. Но сестрица была безнадежно романтичной и безгранично упрямой, что, по мнению Макса, едва ли способствовало счастью.

Во всяком случае, они с Нелли были не чужими и знали друг друга с детства. И все же Максу казалось, будто он пытается выиграть в лотерею. Интересно, чувствует ли Нелли то же самое?

Макс понял, что не имеет ни малейшего понятия о том, что творится в голове у будущей невесты, и решил, что им непременно нужно узнать друг друга получше, прежде чем связывать себя узами брака.

Его мысли прервал тихий шорох. Казалось, по лугу шагает ребенок и ведет руками по траве. «Нелли?» – пронеслось в голове у Макса. Он быстро бросил наполовину выкуренную сигарету и потушил ее носком туфли. Осторожно выглянув из-за яблони, он увидел прелестную девушку, направлявшуюся к дереву, за которым он стоял.

Незнакомка смотрела себе под ноги и не заметила мужчину. К груди она крепко прижимала черного котенка.

– Ах, мурлыка, – услышал Макс, – если бы ты знал, как я скучаю по Вене! Деревенская жизнь совсем не для меня. Тут так скучно, что помереть можно.

Он с удивлением отметил, что девушка говорит не по-венгерски, а на немецком. Для Пусты это было необычно. Тут Макс сообразил, что его могут заметить, и быстро спрятался за дерево.

Жалобы продолжились:

– Хуже скуки только баронесса. Говорю тебе, мурлыка, такой ведьмы я еще не встречала. Я ей не нравлюсь, и она все время находит повод придраться. Но ведь и я ее терпеть не могу. Рано или поздно я выйду из себя и скажу ей все, что думаю! – Девушка глубоко вздохнула.

Макс улыбнулся. Ему нравился венский говор и тембр голоса незнакомки. Он внимательно посмотрел на нее и покачал головой: он знал немало красавиц из Вены, но не эту. Девушка тем временем дошла до яблони, за которой прятался Макс, и села на траву.

– Нет, милый мурлыка, – вздохнула она подавленно, – об этом не стоит даже и думать. Баронессе не добиться, чтобы я забылась. Нужно доказать госпоже Пфайфер, что я способна на большее. Ее так огорчило мое последнее письмо. Она ответила, что я, видимо, никогда не найду постоянного места и что это ее вина, поскольку она была со мной недостаточно строга. Меня очень ранили ее слова, мурлыка. Госпожу Пфайфер мне хочется разочаровать меньше всех на свете…

Макс услышал тихие всхлипывания и наморщил лоб. Плачущие женщины заставляли его нервничать, поскольку вызывали настоятельную потребность устранить причину слез, даже если это было не в его силах. Настоящий кавалер, он стремился избавить даму от любых сложностей. Если это не представлялось возможным, Макс ощущал себя беспомощным, а такое состояние он ненавидел.

– У меня ведь правда самые благие намерения, – пролепетала девушка за деревом. – Но всякий раз что-нибудь идет не так. Мне кажется, было большой глупостью пойти в школу хозяйственных профессий! Я превратилась в вечно недовольную ворчунью, мурлыка. Так назвала меня в письме госпожа Пфайфер, и она права!

Всхлипывания стали громче.

Макс осторожно выглянул из-за дерева. За стволом, так близко, что он мог коснуться ее спутанных светло-рыжих волос, сидела девушка. Она крепко держала котенка и прижималась лбом к его маленькому тельцу. Плечи незнакомки сотрясались от плача.

Молодой Кальман помедлил, затем достал из кармана брюк носовой платок и осторожно протянул его девушке.

– Вот, возьмите. – Он помахал платком у нее перед лицом.

– Иисус и Мария! – Бедняжка испуганно отпрянула и вскинула руку, защищаясь. Котенок использовал подвернувшуюся возможность сбежать и устремился прочь по лугу.

Макс отдернул руку и вышел из-за дерева.

– Простите меня. Я не собирался вас пугать. Вы так отчаянно рыдали, что мне захотелось вас утешить. – Он присел рядом с ней. – Может быть, возьмете для начала мой платок?

Девушка тыльной стороной ладони отерла глаза.

– Вам следовало сразу себя обнаружить.

– Вы правы, – согласился он. – Нов какой момент было бы уместно прервать вашу исповедь?

Девушка смущенно молчала. Макс украдкой разглядывал ее. Она оказалась очень хорошенькой. Светло-рыжие волосы она собрала в пучок. Нежную кожу шеи и щек покрывал легкий золотистый загар. Длинные темные ресницы обрамляли большие оленьи карие глаза. Пухлые губы красиво изгибались.

«Губы, приглашающие к поцелую», – подумал Кальман и ощутил прилив возбуждения. Чтобы отвлечься, он спросил:

– Вы здесь в гостях, как и я?

Девушка покачала головой:

– Нет, хотя отчасти это и верно.

– Значит, вы здесь живете?

Она улыбнулась:

– Разве вежливость не требует представиться, прежде чем забрасывать меня вопросами? Впрочем, по случайности я знаю, кто вы, господин Кальман.

– О да! Упрек заслуженный, – Макс рассмеялся. – Нелли сказала вам, что я приеду сегодня? Или мы уже виделись? Раньше я частенько бывал здесь.

Девушка отрицательно помотала головой:

– Я впервые в поместье. – В ее больших глазах все еще блестели слезы, а пара прядей выбились из прически.

«Черт побери, какая милашка!» – пронеслось в голове Макса. Больше всего ему хотелось вытереть ее слезы. Или даже осушить их губами.

Он взял руку девушки и вложил в нее платок.

– Высморкайтесь, – сказал он хрипло.

Она удивленно посмотрела на Макса, затем улыбнулась и поднесла платок к носу, заметив:

– В таком виде я не смогу вам его вернуть.

Молодой человек отмахнулся:

– Оставьте себе. Когда вам в следующий раз понадобится платок, вы достанете его и подумаете обо мне.

Девушка покраснела и сжала скомканную ткань.

– Мне пора возвращаться в дом.

– Подождите, – попросил Макс. – Я понимаю, что вы чувствуете.

– Неужели? – с сомнением отозвалась девушка.

– Безусловно, – заверил он собеседницу. – Я, правда, не ропщу на прошлое, однако стою на развилке прямо сейчас и не знаю, какой путь выбрать.

Девушка, склонив голову, посмотрела на него.

– Не знаете, потому что боитесь упустить шанс, который может вас ждать на другом пути?

Макс рассмеялся.

– Вы определенно умны. Видите ли, какое бы решение я ни принял, оно необратимо скажется на моем будущем.

– Однажды я выбрала неверный путь и теперь не знаю, что делать, – ответила девушка задумчиво. – Я будто заблудилась в темноте.

– Не нужно так думать, – возразил Макс, радуясь тому, что может решить хотя бы ее проблему. – Представьте себе, что у вас в руках фонарь, освещающий каждый шаг, который вы делаете. Возможно, вы не знаете, куда приведет вас дорога, но это и необязательно, если известен следующий шаг.

Девушка улыбнулась:

– Думаю, вам тоже нужен такой фонарь.

Макс медленно кивнул.

– Вы и правда умны.

Пару секунд они смотрели друг на друга. Затем девушка отвела взгляд и положила платок в карман платья.

– Я постираю его и завтра верну вам. – Она хотела подняться, но Макс вскочил первым и подал ей руку, чтобы помочь. Девушка пахла свежей луговой травой и ромашками. Ему захотелось ее обнять, но незнакомка выдернула руку из его ладони и сделала шаг назад.

– Прощайте, господин Кальман. – Она устремилась прочь.

– Подождите! – крикнул он. – Как вас зовут?

Она посмотрела на него через плечо и улыбнулась.

– Выясните это сами, господин Кальман!

Макс смотрел, как она уходит, и с каждым ее шагом все сильнее хотел удержать эту девушку.

– Я буду ждать вас завтра! – крикнул он ей вслед. – В то же время на том же месте!

Глава девятая

Поместье Батори, 1910 год

На следующий вечер, пока Батори и Макс ужинали в столовой, Фанни сидела на трехногой табуретке перед раковиной, заплетала волосы и рассматривала себя в маленьком круглом зеркале, висевшем на стене на гвозде. Глаза у нее лихорадочно блестели.

«Вскоре я вновь увижу Макса Кальмана!» – думала она, ощущая сладкую истому.

«Глупая девчонка! Ты вправду думаешь, что такой важный господин имеет серьезные намерения?» – прозвучал в голове Фанни голос Йозефы.

Со злости она больно дернула себя за волосы. Макс не был ни «важным господином», ни зазнайкой! Напротив, он показался ей милым, дал совет и утешил.

«Чтобы потом с тобою позабавиться», – вновь услышала она Йозефу.

«Вы ошибаетесь! – Фанни едва не заговорила вслух. – Вы Макса и в глаза не видели».

«Мне и не требуется, – ответила Йозефа в ее мыслях. – Все мужчины одинаковые».

Фании сжала губы. Она ощущала себя счастливой и не хотела, чтобы сомнения разрушили это чувство.

Девушка посмотрела на себя в зеркало. Вокруг ее головы была уложена толстая коса. Сегодня Фанни надела белую блузку и широкую пеструю юбку. Такой костюм она как-то раз увидела на крестьянке с рынка, когда поехала с Адамом в деревню. Ей так понравился наряд, что она немедленно купила подходящую ткань и приступила к шитью. Не хватало только вышитой жилетки, но вечерами было так тепло, что она все равно бы ее не надела. Фанни посмотрела на часы на тумбочке. Было почти половина девятого.

«Интересно, Макс уже ждет меня под яблоней?» – подумала она, обуваясь.

Днем она его не видела. Сразу после завтрака Макс и Хелена отправились на конную прогулку по Пусте. Присутствие Фанни не требовалось, так что она провела время, вспоминая подробности вечерней встречи. То и дело девушка задавалсь вопросом, не влюбилась ли она в Макса. Такого опыта у нее еще не было, и она не знала, как определить наступление влюбленности.

Когда Роза болтала о Карле, она всегда говорила, что больше всего на свете хочет провести с ним всю жизнь, выйти за него замуж и устроить свой дом. Но при виде Макса таких желаний у Фанни не возникало.

«Нет, – подумала она, подойдя к окну, чтобы открыть ставни, защищавшие комнату от дневной жары, – я не влюблена».

Тем не менее Фанни ощущала в животе щекочущее томление, похожее на голод или жажду.

Она выглянула в сад и увидела Макса. Быстрыми шагами тот прошел через калитку, соединявшую сад с лугом, повернул направо и исчез за хлевом.

Девушку так и тянуло побежать следом, но она сдержалась: Макс Кальман не должен знать, что она не может думать ни о чем другом, кроме их встречи!

Фанни подошла к тумбочке, вынула из ящика выстиранный и выглаженный носовой платок Макса и провела кончиками пальцев по вышитой на нем монограмме. После этого она положила платок на место и вышла.

Макс стоял под яблоней, опершись на ствол, и курил. Увидев Фанни, он бросил сигарету и помахал рукой.

Оба не заметили тень, проскользнувшую мимо хлева и нырнувшую в малинник на краю луга.

– Вы пришли, – сказал Макс, когда Фанни остановилась перед ним. Он снял куртку, положил ее на траву и опустился рядом. – Садитесь. – Молодой человек похлопал ладонью по куртке и улыбнулся.

Фанни просияла и села. Ей нравились его вежливость и галантность.

– Надеюсь, ваша прекрасная куртка не запачкается.

– Еще ни одна девушка об этом не задумывалась, – удивился Макс.

Фанни покосилась на него:

– Значит, на вашей куртке сиживало немало девушек?

– Виноват! – Макс рассмеялся. – Но вы, моя милая, имеете честь быть первой, кто сидит именно на этой: она совсем новая.

Фанни хихикнула, и собеседник внимательно посмотрел на нее.

– А знаете, сегодня вы выглядите счастливой, и вам это очень идет.

Девушка поправила юбку.

– Сегодня у меня есть повод для радости.

– В самом деле? – Макс слегка придвинулся к ней. – И какой же?

– Вы и сами знаете! – несколько смущенно ответила Фанни.

– Скажем так: надеюсь, что знаю. А где, между прочим, мой носовой платок?

– Я его еще не погладила, – соврала девушка.

– Ну тогда нам придется встретиться еще раз! – Макс пристально посмотрел на нее. – Вы этого хотите? Или просто решили оставить платок себе?

– Только не нужно себе ничего воображать, – ответила Фанни с насмешкой, недовольная тем, что ее так быстро раскусили.

Макс растянулся на траве и, опершись на один локоть, уставился на девушку.

– Между прочим, я решил вашу загадку.

– Так вы знаете, как меня зовут? – Фанни вновь ощутила приятную щекотку в животе. Молодой Кальман был хорош собой: голубые глаза, тонкие усы над изящно изогнутой верхней губой, черные волосы. Девушка посмотрела на его руки – сильные, загорелые, с длинными пальцами и короткими квадратными ногтями. «Интересно, как ощущается прикосновение этих рук?» – подумала она.

Макс сорвал колосок и заткнул его за правое ухо.

– Вас зовут Фанни. Фанни Шиндлер. Адам сказал мне по секрету. – Он усмехнулся. – Вы знаете, что это имя вам отлично подходит?

– Как так? – с удивлением спросила девушка.

Макс сел, протянул руку и осторожно заправил прядь, выбившуюся из прически Фанни, ей за ухо.

– Что я получу, если объясню вам? – спросил он тихо.

– А чего вы хотите? – ответила она так же негромко.

– Поцелуй.

Ему было известно, что девушка и сама этого хочет. Несколько мгновений тишину нарушало лишь гудение пчел и шмелей и щебетание птиц в кронах деревьев. Макс мягко приподнял подбородок Фанни, чтобы посмотреть ей в глава.

«Неужели он меня поцелует?» – в возбуждении подумала она.

– Фанни означает «забавная», – пробормотал Кальман. – По-английски.

– То есть вы считаете меня забавной?

– Я считаю тебя удивительно многогранной, – возразил он. – И мне это нравится.

Рука Макса медленно сместилась с подбородка девушки ей на шею. Их губы сблизились. Фанни почувствовала мягкое дыхание, легкий запах табака, а затем и прикосновение. Макс на мгновение застыл, будто ждал ее реакции, но, заметив, что девушка не против, стал целовать ее страстно и напористо.

«Иисус и Мария! Потрясающе», – думала Фанни на гребне чувственной волны. Ей хотелось большего, много большего, хотелось слиться воедино с мужчиной, который ее целовал. Но тот остановился.

– Почему ты перестал? – спросила она разочарованно.

Макс взял ее руку и провел пальцами Фанни по своим губам.

– Я бы хотел… – начал он и умолк.

– Да? – Фанни в напряжении посмотрела на него.

Кальман глубоко вздохнул.

– Я хочу ©шутить тебя в полной мере, Фанни, все твое тело без слоев ткани между тобой и мной. Хочу быть к тебе так близко, как только возможно. Ты тоже хочешь этого?

– Да, – кивнула она, хотя не до конца понимала, что означает «в полной мере». Но если речь шла о том, чтобы ощутить наготу тел друг друга, целоваться и миловаться, то именно этого она и желала.

– Хочешь прийти ко мне в комнату сегодня ночью? – спросила она.

Макс отрицательно покачал головой:

– Это слишком рискованно. Меня могут увидеть. К тому же до ночи я просто не дотерплю.

Фанни поразмыслила.

– Тогда пойдем в каретный сарай. Вечером туда никто не заглядывает. Можем забраться в экипаж. Он большой и удобный, нас никто не побеспокоит.

– Замечательная идея! – Молодой человек поцеловал ее. – Иди первой. Я приду следом.

Фанни на цыпочках прокралась через усадьбу и сквозь входную дверь проскользнула в пустой двор. Прижимаясь к стене, она добежала до сарая и прошмыгнула внутрь. В тусклом свете, падавшем через потолочное окно, виднелся экипаж. Большое ландо с закрытым верхом стояло в дальнем углу рядом с телегой. Девушка посмотрела по сторонам. Кроме нее в помещении не было ни души. Она быстро вскарабкалась в экипаж и закрыла за собой дверцу, после чего задернула занавески, села на мягкую скамейку и стала ждать.

«Что же сейчас произойдет?» Мдумала Фанни в предвкушении.

«Да что еще-то? Соблазнить он тебя хочет, как я и говорила! – раздался в голове голос Йозефы. – А ты и рада, дитя неразумное!»

«А вот и нет! – мысленно огрызнулась Фанни. – Я здесь потому, что мне этого хочется!»

«Но ты же знаешь, что он собирается жениться на барышне Хелене?» – поинтересовался голос Йозефы.

Это на несколько секунд выбило Фанни из колеи. Она и в самом деле забыла о том, что у нее свидание с будущим женихом Хелены.

«Но они пока даже не помолвлены, – подумала девушка в растерянности. – А если помолвка и состоится, то только потому, что это выгодно обеим семьям. Деловое соглашение, не более того».

Фанни совершенно не хотела мешать помолвке. Но поцелуи Макса пробудили в ней желание и любопытство. Ей просто необходимо было узнать, что такое любовь и страсть.

«Боже, – подумала она, – мне почти двадцать один, а у меня нет никакого опыта!»

Ее мысли прервал звук закрывающейся двери сарая. По глинобитному полу прозвучали шаги, а потом Макс проскользнул в ландо и сел рядом с Фанни. Он молча обнял ее и стал целовать.

– Господин Кальман, мне кажется, вы сейчас доставите меня прямиком в рай, – прошептала девушка и прижалась к нему. Он обнял ее и скользнул ладонями по спине к ягодицам.

Они оторвались друг от друга, только чтобы Макс мог скинуть куртку. Пока Фанни расстегивала его жилет, он занимался ее платьем. Губы мужчины спустились по ее шее к округлой груди. Затем он переместился на пол и встал на колени между ног девушки. Пальцами правой руки он нащупал ее рот и мягко зажал его. Левая рука проскользнула под юбки и коснулась бедер. Когда Макс сдвинул в сторону белье и дотронулся до складок между ног, Фанни ощутила, как по телу побежали мурашки. Она застонала, закрыла глаза и всем весом оперлась на плечи Макса.

Но не успели они погрузиться в пучину страсти, как в голове девушки раздался голос Йозефы: «Хочешь закончить как твоя мать?»

Страсть тут же покинула Фанни. Девушку прошиб холодный пот, к горлу подступил комок. Она обеими руками уперлась в грудь Макса и оттолкнула его что было сил.

Удивленный, тот упал назад, едва успев подставить руку. Фанни запахнула расстегнутое платье, и вылетела из экипажа.

Пока Макс поднимался, он слышал ее шаги и грохот захлопнувшейся двери. После этого наступила тишина.

Следующие две недели Фанни избегала Макса. Это было несложно, ведь ее работа заключалась в том, чтобы заботиться о Хелене, и большую часть времени она проводила в комнате барышни. Ночью, однако, сложно было отвлечься от собственных мыслей. Иногда Фанни ходила туда-сюда без сна, и виной тому была не августовская жара, превращавшая комнату в раскаленную духовку, а слова Йозефы, не выходившие из головы. «Одно за другим, а в итоге появляется ребенок. Подумай о своей матери. Ты же не хочешь закончить как она!» – когда-то наставляла ее воспитательница.

Представляя себе, с какой легкостью подобная опасность могла обернуться реальностью, Фанни столбенела. В мыслях она уже видела себя брошенной женщиной с незаконнорожденным ребенком, ведь отдать младенца в приют, как это сделала ее мать, она бы не смогла. О браке с Максом она и не мечтала. Фанни была не настолько глупа, чтобы полагать, будто богатый мужчина, к тому же без пяти минут помолвленный, захочет на ней жениться. Он не стал бы рисковать добрым отношением семьи и друзей, положением в обществе и карьерой военного.

Все эти разумные доводы, однако, никак не отменяли тоски по возлюбленному. Девушка скучала по его голосу, запаху, поцелуям и прикосновениям. Лежа ночами в одинокой постели, она касалась потаенных уголков своего тела, представляя себе, что это делает Макс. Но страсть не угасала, и от того, чтобы броситься в его объятия, Фанни удерживал лишь страх повторить судьбу матери.

С тех пор как Фанни внезапно сбежала из каретного сарая, Макс ощущал себя будто одурманенным. Такого с ним еще не случалось. Вероятно, он что-то сделал не так. Быть может, стоило проявить больше галантности? Или Фанни напугало то, что он захотел всего и сразу? Но, вспоминая детали происшествия, он понимал, что девушка вожделела его не меньше, чем он ее.