Текст книги "Невеста на уикэнд (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 14

За окнами элитной многоэтажки медленно, но верно вечер превращался в ночь. Я сидела на подоконнике открытого окна с бокалом вина в руке и смотрела на двух приятелей, засевших за столом с непроницаемыми лицами. Люся устроилась на подлокотнике кресла своего мужа и без зазрения совести смотрела в его карты. Я просто отдыхала после первых часов приема дорогих гостей. Сейчас мужчины играли в покер, а я в этой игре ничего не понимала, потому решила просто проветрить голову и понаблюдать за тем, как другие развлекаются.

– Тигрик, не свались, – произнес Костя, ни разу не повернувший голову в мою сторону.

– Не дождешься, – заверила я, сделав небольшой глоток из бокала.

– У меня на тебя другие планы, милая, смертоубийство в них пока не значится, – ответил Колчановский. – Иди сюда.

– У меня отличная позиция…

– Меня она нервирует, – с неожиданным раздражением ответил шеф. – Не буди во мне Горыныча.

Я недоуменно подняла брови. Моей жизни точно ничего не угрожало, почему дергается Колчановский, я понять не могла.

– Верунь, – не отрываясь от игры, заговорил Саша, – дико хочется кофе.

– Сейчас сделаю, – ответила я и, поставив на подоконник бокал, направилась на кухню.

Плечи шефа, когда я отошла от окна, заметно расслабились. Проходя мимо него, я взлохматила ему волосы и услышала тихое:

– Ш-ш.

Уже привычно клацнув зубами на его шипение, я вышла из гостиной. Следом послышались шаги, я обернулась и увидела Люсю. Она вошла вместе со мной на кухню и села к столу, дав мне возможность выполнить просьбу ее мужа.

– Хочешь кофе? – спросила я.

– Нет, в меня уже ничего не влезет, – ответила она с улыбкой. – Спасибо, всё было очень вкусно.

– Ты уже говорила, – ответила я ей улыбкой на улыбку.

Люся подперла щеку ладонью и огляделась. Ее взгляд прошелся по кухне и остановился на нашей фотографии. Она ее уже рассматривала, когда помогала мне убрать со стола, но больше вскользь, а сейчас решила поглядеть поближе. Мадам Люсиль подошла к снимку, взяла его в руки, а затем произнесла:

– Здорово смотритесь вместе. Все-таки вы с Костей нашли друг друга, такое единодушие и взаимопонимание. Я даже немного завидую, мы с Сашкой часто спорим. Иногда так поскандалим, что несколько дней только по делу разговариваем.

Теперь я присела к столу и пожала плечами:

– Вы десять лет вместе, мы меньше года. Наверное, и мы будем когда-нибудь ругаться, но пока у нас всё мирно. Спорим, конечно. Иногда раздражаемся, не без этого, но к взаимопониманию приходим быстро. – Я вдруг улыбнулась, вспоминая наши стычки с шефом, и продолжила уже без всякого вранья: – Это всё Костя. Он выводит на откровенность, просит говорить открыто, что мне не нравится. Был случай, когда мы застряли в пробке, и я начала дергаться… – Люся поставила рамку с фотографией на место и посмотрела на меня с любопытством. – Он предложил мне сказать всё, что накипело. Включил музыку погромче, а я выплеснула свое раздражение. И я наоралась вдоволь, и он музыку послушал – всем хорошо.

– Похоже на него, – кивнула Люся. – Костя умеет гасить конфликты.

– Только я не поняла, почему он сейчас завелся, – честность так честность, тем более мне это и вправду было интересно.

– Ты же знаешь, что случилось с его родителями? – теперь кивнула я, радуясь предусмотрительности шефа и нашему вчерашнему разговору. – У Кости с тех пор пунктик – боится потерять тех, к кому привязан. Сашка так однажды ко мне на свидание не приехал. Был сильный дождь, а он хотел сесть за руль. Костик ключи от машины спрятал и не дал вызвать такси, – усмехнулась Люся. – Сашка говорил, они тогда сильно поругались, но мой, в конце концов, сдался. А вот я жутко обиделась, с Шуриком несколько дней не разговаривала. Костя нас помирил. Они же два дуралея, – я навострила уши и слушала ее, затаив дыхание, – целое представление под моими окнами устроили. Колчановский орал на весь двор, Сашка стоял рядом с ним на коленях с розой в зубах. Это была Костина идея.

– Что орал? – спросила я.

– Что Сашка не виноват, что не может без меня, и что они будут стоять здесь, пока я не выйду, или пока их не заберут в милицию. УАЗик действительно приехал через час с небольшим их стараний, так что пришлось звонить родителям Шурика и встречать двух дурней у отделения. – Люся весело рассмеялась. – Ты бы видела их лица. Два героя-революционера, помятые законом, но не сломленные духом.

Я представила себе Костика с деловито-воинственной физиономией и рассмеялась.

– Целый час орал и не охрип? – спросила я, еще посмеиваясь.

– Охрип, потому начал кидать в окно камнями, попал в соседское… разбил, – ответила Люся. – Поэтому милиция и приехала.

Я округлила глаза, а потом расхохоталась в полный голос. Это мой шеф! Наша глыба, наш каменный истукан! Да когда бы я, глядя на его прохладно-вежливую улыбку, могла подумать, что Колчановский – хулиган и дебошир?! Конечно, они тогда были почти мальчишками, но все-таки! Хотя… тяга к авантюризму у него, похоже, врожденная.

– Полик, забудь о кофе, тут повальный угар, – послышался голос героя Люсиного рассказа за нашими спинами.

– Я уже понял, – проворчал Александр, протискиваясь мимо Колчановского.

Я обернулась к Костику, посмотрела на него и снова расхохоталась.

– Люся? – взгляды мужчин сошлись на виновнице моего истерического хохота.

– А я чего? – она округлила глаза, но предательское хмыканье все-таки прорвалось наружу, и супруг-адвокат нацелил на жену палец:

– Ты того, – усмехнулся он, усаживаясь рядом. – Что рассказала?

– Тигрик, водички? – заботливо спросил Костя, и я замахала руками, отлично зная, как он применит водичку. Проходили уже, вытирались.

Шумно выдохнув, я стерла с лица слезы, выступившие от смеха и, продолжая посмеиваться, сказала, выдавая Люсю с головой:

– А ты, оказывается, криминальный элемент. Даже ходку за хулиганство имеешь.

На кухне на короткое мгновение воцарилась тишина. Я обвела удивленным взглядом всех троих, не понимая причины неожиданного молчания.

– Я рассказала, как Костя разбил окно моим соседям, и вас забрали в милицию, – пояснила Людмила.

– Ну ты вспомнила, – проворчал Колчановский. – Мы были молоды и полны задора.

– Я бы сказал – нездорового энтузиазма, – усмехнулся Александр.

– Но цель была благородной, – заметила я.

– Это точно, – Шурик посмотрел на жену, и она ему улыбнулась.

Мне стало завидно – в их отношениях всё было честно. И их история была настоящей. Хотя я несправедлива, конечно. У меня тоже были свои истории, и у Кости. А вот у нас с ним… «Боится потерять тех, к кому привязан», – вдруг всплыло в моей голове. Я порывисто обернулась и встретилась взглядом с Костей.

– Кофе-то нальешь? – спросил шеф с едва заметной улыбкой. – Я тоже хочу.

Поднявшись на ноги, я отошла к кофе-машине, но снова обернулась – он всё еще смотрел на меня, и я поспешила отвернуться. Я попыталась переключиться с опасной фразы, сказанной Люсей на ее рассказ, но помимо воли вновь и вновь прокручивала в голове слова мадам Люсиль. Мне вспомнились вчерашние фиалки, и то, что Костик искал их специально для меня. А еще вспомнилось, как он ушел сегодня, пока я готовила, и вернулся с букетом белых лилий.

– Для полноты картины, – сказал шеф, вручая мне букет. А потом добавил: – Хотел купить розы, потому что ты колючка, а потом решил, что лилии больше отражают твою суть.

– Запахом? – спросила я, пряча за ехидством смущение.

– Хрупкостью, – ответил Костя и отправился переодеваться, а я изумленно спросила его вслед:

– Я – хрупкая?

– Ага, – ответил он, так и не обернувшись, – хрупкая. А колючки – это только защита. Ты ранимая, разве не так?

– Да я – брутальный кактус! – возмутилась я, скрывая за бравадой, как мне приятны его слова.

– Вот и я том же, – послышался смешок. – Напоминаю, я всё еще голоден.

– А ваза где?

– Я голоден! – возмутился шеф.

– Не шипи на меня, я хрупкая и ранимая. Нежная лилия, – напомнила я.

Костик высунул голову из комнаты, оглядел меня и ответил:

– Ты – брутальный кактус.

– Хам, – фыркнула я.

– Не-а, я покладистый и соглашаюсь со всем, что ты сейчас скажешь. Как мне еще выпросить тарелку похлебки и три корочки хлеба в собственном доме? – не согласился Колчановский. – Если не проникнешься, начну рычать. Считаю до трех. Один… два… два с хвостиком…

– Ой, как страшно, – ответила я. – Если еда будет пересолена, знай – это слезы.

– Тогда поплачь над корочками, я хлеб с солью люблю.

– Бесчувственное чудовище! – возмутилась я.

– Но чертовски обаятельное, – ослепил меня жизнерадостным оскалом шеф и снова скрылся в комнате.

– Самовлюбленное и эгоистичное, – проворчала я.

– Два на ниточке, – многозначительно донеслось из комнаты, и я, фыркнув в букет лилий, отправилась кормить дорогого работодателя…

Медленно выдохнув, я обернулась и обнаружила, что на кухне остался только Костя, Люся и Александр ушли обратно в гостиную, а я в своей прострации этого даже не заметила. Колчановский стоял за моей спиной, и когда я повернулась к нему, обнял мое лицо ладонями.

– Что-то не так? – спросил он, глядя мне в глаза. – Устала?

– Нет, – я выдавила улыбку. – Всё хорошо, и сил во мне, как в бабе Нюре – на роту пехоты во время марш-броска, – произнесла я, вспомнив оценку тещи дядей Мишей.

Шеф хмыкнул и провел большими пальцами по моим щекам.

– Ты – умница, – похвалил меня Костя. – Всё идет замечательно. И ужин был потрясающим. Мне всё понравилось.

– Это мамины рецепты, – смущенно уточнила я. – У нее еще вкусней получается.

– Всё было изумительно, – повторил шеф. Он убрал руки от моего лица и сделал шаг назад: – Но гости ждут, нам стоит к ним вернуться и желательно с кофе.

– Да будет вам кофе, будет, – сварливо ответила я. – Иди, сама справлюсь.

– У нас будет кофе! – Колчановский воздел руки к потолку, а я закатила глаза, но как только он ушел с кухни, негромко рассмеялась и принялась за дело, уже стараясь ни о чем не думать.

В гостиную я входила с подносом, на котором стояли две чашечки с кофе, и с приветливой улыбкой на губах. Если Люся и Саша оставили нас наедине, значит, думают, что я чем-то недовольна. Мне этого не хотелось, поэтому я жизнерадостно провозгласила:

– Возликуйте, дети мои, ибо снизошла на вас моя щедрость и кофейная благодать.

– Аллилуйя! – послушно возликовал Колчановский.

– Велика милость твоя, Кофейная Мать, – в экзальтированном восторге закатил глаза Поляков.

– Клоуны, – хмыкнула Люся.

Я поставила поднос на стол и уселась на подлокотник кресла Костика, как недавно сидела мадам Полякова рядом со своим мужем. Уместив руку на спинке кресла, я посмотрела на карты и фишки, лежавшие теперь без дела, и внесла предложение:

– А давайте играть в дурака.

– Я – за, – тут же откликнулась Люся. – Надоели вы уже со своим покером, эгоисты.

– Учись играть, – резонно возразил ее муж.

– Захочу и научусь, – задрала нос мадам Люсиль. – Пока не хочу.

– На что играем? – деловито спросил Костик. – На раздевание не позволяет общество.

– На деньги? – во мне подал голос бухгалтер.

– Гусары денег не берут-с, – ответил Александр.

– На желания? – спросила Люся.

– Только на них и остается, – вздохнул мой шеф. – Что с вас еще возьмешь?

– Он про женщин говорит, – уточнил Саша, убирая лишние карты из колоды.

– Шовинизм? – уточнила я.

– Махровый, – кивнула Люся, потирая руки. – Они считают, что уже выиграли.

– Посмотрим, – кивнула я.

– Поглядим, кто будет кукарекать, – поддакнула мадам Полякова.

– Какая пошлость, – поморщился Колчановский. – Кукарекать!

– Женщины, – философски ответил Александр, тасуя карты. После раздал их и провозгласил: – Поехали.

И мы поехали. И если поначалу в ход шли простые желания, то спустя час азарт начал снимать ограничительные рамки. Если подробней, то ход игры шел следующим образом. Первой проигралась Люся, и ей вернули ее же желание – мадам Полякова троекратно прокукарекала и вернулась к игре. Следующим надрывался в окно ее супруг, сообщая мирно отдыхавшим соседям:

– В Багдаде всё спокойно! Спите жители Багдада!

Я оказалась в проигравших третьей, и, выполняя желание извращенца Колчановского, радостно читала стишок про бедолагу мишку, которому оторвали лапу. Ну и всё в таком духе, пока азарт не набрал обороты. И вот тогда желания приобрели фривольность, и Костик на три кона засел играть с моим лифчиком на голове, время от времени сообщая:

– Ромашка, Ромашка, я Тополь, впереди Мессер. Атакую. Трдыщ-тыщ-тыщ.

Услышав желание адвоката, я смутилась. Хвастаться своим нижним бельем я не собиралась, тем более мой «потерянный лифчик» так еще и не был обнаружен. Но карточный долг свят, и мне пришлось принести деталь туалета, не предназначенную для чужих глаз. Благо боезапас был в наличии. А потом я ржала полковой лошадью, глядя на невозмутимую физиономию моего «летчика».

Впрочем, вскоре я сидела с ним рядом с кастрюлей на голове, не забывая произносить:

– Пять минут, полет нормальный.

А следом за этим раздавалось:

– Трдыщ-тыщ-тыщ…

Поляковы перешли на ультразвук, сотрясаясь от беззвучного хохота над нашим бравым летным семейством. Недолго. Следующий кон стал делом чести. Я, несмотря на «шлем» отбилась первой, следом вышла из игры Люся, и Колчановский сойдясь в баталии с главой адвокатского семейства, одержал убедительную победу, наградив Шурика погонами.

После оглашения желания, Люся с каменным выражением на лице вышла из комнаты, а вернулась со своим бюстгальтером в руках. Полик с таким же каменный выражением надел его и… вышел из квартиры. Мы последовали за ним. Все вместе спустились на первый этаж и остановились у лифта, Александр продолжил свой путь в одиночестве. Он подошел к каморке консьержа, вежливо постучался и деловито произнес:

– У меня по квартире бегают зеленые человечки. Вы не могли бы вызвать специалистов? Только предупредите, что дихлофос их не берет. Водкой поить тоже не стоит, начинают размножаться.

– Что, простите? – опешил консьерж.

И в этот момент от лифта донеслось:

– Ромашка, Ромашка, я Тополь. Впереди Мессер. Атакую. Трдыщ-тыщ-тыщ.

– Пять минут, полет нормальный!

Ага, наш проигрыш еще продолжал работать. Колчановский в моем лифчике на голове, я в кастрюле, и всё по сценарию: он атакует, я лечу, а у каморки застыл мсье Поляков – адвокат из Прованса в бюстгальтере жены на широкой груди.

– Вызовите Малдера и Скалли. Это дело для них, – потребовал Шурик и направился к нам.

Консьерж вышел следом. Он смотрел с открытым ртом, как наша пестрая компания вернулась в лифт и уехала на десятый этаж, сохраняя молчание. А вот когда вошли в квартиру…

– Идиот, – невозмутимо произнес Александр, не глядя на Костика, и шефово жилище содрогнулось от дружного взрыва хохота.

– А-а-а, – простонал Колчановский, сползая по стене на пол.

– Придурки, – выдавила Люся, трясшаяся рядом с ним. Я ничего не сказала, я подвывала и притоптывала ногой, не в силах справиться с истерическим хохотом.

Несколько позже, когда коллективную истерию удалось унять, мы вернулись к игре. Костику оставался еще один кон атаковать Мессер, да и мне очень хотелось вернуться на Землю. Мой красный шлем в белый горошек уже порядком утомил. И был еще один момент – Люся. Она одна у нас осталась нормальным человеком, и это вызывало новый прилив азарта и нездорового энтузиазма. Очень хотелось засадить ее и поиздеваться.

– Может, закончим? – попыталась увильнуть мадам Полякова, но, встретившись, с тремя упрямыми взглядами – мне для этого пришлось приподнять кастрюлю, Люся изменила тактику: – Давайте хотя бы загадывать желания более банальные. Кукарекать тоже очень неплохо.

– Кто выиграет, тот и будет решать, – кровожадно ухмыльнулся Колчановский.

– Но без походов по подъезду, – решительно заявил мсье Поляков.

– Ну, хоть так, – проворчала Люся.

Однако к ее радости проиграл мой шеф, и проиграл мне. Я полюбовалась на мольбу в его глазах и милостиво загадала:

– Сделай всем нам кофе.

– Обожаю тебя, – едва не прослезился Колчановский и исчез в недрах своей квартиры.

Но на этом запал как-то сам собой начал сходить. Все-таки мощный выброс эндорфинов закономерно привел к легкой апатии. Мы уже с меньшим интересом сыграли еще один кон, который я проиграла Люсе, и подняла на нее взгляд, ожидая, что она пожелает. И мадам пожелала:

– Покажи помолвочное кольцо, которое тебе подарил Костя.

– У меня нет помолвочного кольца, – немного растеряно улыбнулась я. – Костя делал предложение без кольца.

– Это был порыв, – вклинился шеф. – Я просто не хотел ее терять. Шел, чтобы сказать, как сильно люблю ее, а потом всё вышло как-то спонтанно. Просто вот так в одно мгновение понял, что созрел, и что рядом с собой хочу видеть именно эту женщину.

– Как это? – опешила Люся. – Ты сделал предложение без кольца? Но это же символ…

– Обручальное кольцо – это символ, – перебила я Людмилу, – и его я буду носить, не снимая. А помолвочное кольцо – это всего лишь дань моде. Процентов шестьдесят-семьдесят делают предложение без всякого кольца. – И я перевела тему на самих Поляковых: – А у вас всё было по шаблону?

– Нет, – улыбнулась Люся. – Мы же уже жили вместе четыре года. Потом подумали и решили, что хотим открыть практику за бугром. Выбрали страну, город, а потом уже пришли к согласию, что семейная пара вызывает больше доверия. Саша сказал: «Поженимся?». Я ответила: «Ладно». Но кольцо он мне все-таки купил после того, как подали заявление.

– Подарок жениха невесте, – произнес Александр.

– Вот и Костя мне так подарил, – я пожала плечами. – Если интересно, я покажу. Но я это кольцо считаю знаком его внимания, но никак не неким обещанием жениться на мне. Для этого мне достаточно его слов.

– Покажи, – кивнула мадам Полякова. – Оценим вкус Костика.

– Он у меня безупречный, – ответил Колчановский и вопросительно посмотрел на меня. Я ясно прочитала в его взгляде: «Что ты творишь?!». Улыбнувшись в ответ, я вышла из гостиной.

Мой путь лежал в спальню, где стояла моя шкатулочка с разными безделицами, но кроме безделиц там было кое-что ценное. Мне было, что показать Поляковым. И вскоре я вернулась к ним, надев на палец колечко из белого золота с тремя бриллиантами: побольше в середине и два поменьше с краев. Это кольцо вполне мог бы подарить мне Колчановский. Шеф мог его купить, но не бухгалтер, и тем более не официантка. Однако откуда оно у меня на самом деле, никого не касалось. Главное, что кольцо оправдывало мою очередную ложь.

– Какая прелесть! – воскликнула Люся, сжав мою ладонь. – Костя, у тебя и вправду хороший вкус.

– Я даже не буду обижаться на тебя за сомнения, – немного нервно хмыкнул Колчановский.

– Да, симпатичное колечко, – кивнул Александр. – Строгое, стильное, дорогое.

– Почему ты его не носишь? – удивилась Люся.

– Ношу, – я пожала плечами.

– Вера – ужасная скромница, – произнес шеф. – Это с виду она у меня боевая, а на самом деле девочка-ромашка.

– Лилия, – поправила я, с иронией взглянув на него.

– Порой брутальный кактус, – ответил Колчановский. – Но в отношении дорогих вещей – ромашка.

– Это верно, – согласилась я. Начальник у нас всегда прав. Хотя тут он был близок к истине. В повседневной жизни мне хватало самого необходимого, и украшаться без повода я считала излишним. Впрочем, это кольцо я не надевала уже года три, как и еще несколько вещиц, лежавших в шкатулке, в потайном отделении.

– Я заинтригован, – шепнул мне Колчановский, пока Люся и Шурик были заняты негромким разговором друг с другом.

– Не бери в голову, – шепнула я в ответ.

Он не ответил, но по взгляду я поняла, что не отстанет. Ну и пусть, включу брутальный кактус, пусть колется на здоровье.

– Ребят, мы вас покидаем, – прервал мои размышления Александр. – Послезавтра рано утром улетаем домой. Так что нужно выспаться, собраться и ночью ехать в аэропорт.

– Гостевая комната свободна, – ответил Костя. – Оставайтесь.

– Нет, мы поедем к себе, а вы отдыхайте, – отрицательно покачал головой адвокат.

– Но теперь мы хотим позвать вас к себе, – с улыбкой подхватила Люся. – В выходные всё вышло как-то глупо, скомкано и неприятно. Нам бы хотелось загладить свою вину перед Верой, заодно познакомиться с ней поближе, всё-таки она скоро станет почти нашей родственницей. Так что ждем вас в пятницу у себя.

У нас с шефом одинаково отвалились челюсти. Вот уж чего мы не ожидали, и чего в наших планах не было, так это поездки во Францию. Я повернула голову к Костику, он посмотрел на меня, а после перевел взгляд на Поляковых.

– У меня дела… – начал он, но Шурик отмахнулся:

– К черту твои дела. Ты уже можешь позволить себе оставить компанию на заместителей. Тем более всего на недельку.

– На недельку? – потрясенно переспросила я.

– Вылететь в пятницу вечером или в субботу утром, а вернуться в воскресенье – это полная чушь, – безапелляционно заявила Люся. – Больше устанете, чем отдохнете. Костик, пора уже дать себе передышку. Да и что может быть романтичней, чем поездка во Францию? Нет-нет, никаких возражений! Тем более пора уже объявить о своей помолвке официально.

– Или ты собираешься тайно жениться, а потом знакомить семью со своей женой, как со свершившимся фактом? – снова заговорил Александр. – Мы с Люсей категорически настаиваем. Откажетесь, мы обидимся.

– Твои тоже там будут? – спросил Костя.

– Мама и отец заглянут, если мы пригласим. Я уверен, им будет интересно познакомиться с твоей девушкой.

Колчановский протянул руку, и я вложила в его ладонь свою.

– Мы прилетим. В субботу, – сказал шеф. – Только без сюрпризов. Или обижусь уже я.

– Не говори глупостей, – покривился Шурик. – Ничего, что могло бы расстроить тебя или Веру. Мы хотим загладить обиду, а не нанести новую. Всё будет хорошо.

– Отлично, – усмехнулся Колчановский. – Тогда ждите в субботу.

– Как же здорово! – воскликнула радостная Люся, и я заставила себя улыбнуться в ответ.