Текст книги "Лисьи листы"

Автор книги: Юлия Боровинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

Нет, каждый раз в окошки не налазаешься, – решила я, собираясь в очередной поход. Да и не всякий раз они будут попадаться – открытые окна. Хорошо бы всё же разработать какую-нибудь стратегию. Итак, как можно в незнакомом мире срочно заиметь немножко денег, учитывая, что воровать я не умею, заниматься проституцией брезгую, а просить не люблю? В детстве, помнится, мне неплохо удавалось насобирать на кино и прочие мелкие жизненные радости, просто отыскивая монетки на тротуарах. Правда, тогда и экономическая ситуация была другая… и мелочь как-то больше в ходу. Одно дело – мелкая, почти невесомая копеечка, и совсем другое – массивные 50 тенге. А выпорхнувшую из кошелька купюру и вовсе трудно не заметить… Еще – всё в том же детстве – я иногда собирала себе на мороженное, выпрашивая монетки возле телефона-автомата. «Двушкой» тебя каждый готов выручить: десять минут – и пломбир! А потом появились таксофонные карты… Конечно, в иных мирах всё может быть по-другому, но всё же полагаться на эти давние способы явно не стоит…

С головой уйдя в эти размышления, я чуть было не схватила вместо своего замшевого мешка старую черную сумку. Кстати, «старую» вовсе не значит «потрепанную». Я ее всего-то чуть больше месяца поносить успела до того дня, когда ее у меня разрезали в автобусе, вытащив бумажник с совершенно пустячной суммой. Жалко было – до слез! Самое обидное, что косой порез бритвой почти не заметен на черной коже, а вот возьмись я ее ремонтировать, шов сразу же бросился бы в глаза. Ну, не ходить же, в самом деле с дырявой сумкой! Хотя…

Библиотекарши у нас кто? Правильно, женщины. Нет, я, конечно, допускаю, что в природе водятся и библиотекари-мужчины. Только вот у нас с ними явно разный ареал обитания. А женщины – существа добросердечные… в том, что не касается их кровных интересов… по себе знаю! Итак, прихожу это я в библиотеку, начинаю оформлять читательский билет, лезу в сумку за деньгами и… Рука просовывается в дыру, на глазах выступают слезы, чёрт бы с ним, с кошельком, но мне так хотелось поработать сегодня..! Ни за что не поверю, что поблизости не найдется ни одной дамы, которая не выручила бы меня копеечной суммой! Тем более, видно же: не на бутылку потрачу – на доступ к культурным ценностям! Да, пожалуй, это лучше, чем у прохожих побираться!

Однако, воплотить сей гениальный план в жизнь мне в тот день так и не удалось. Вообще мой визит в следующий мир оказался на диво короток. Едва я только проскользнула в дверь, как прямо в глаза мне бросилась яркая неоновая вывеска ресторана «У Оракула».

– Ни фига себе! – непроизвольно вырвалось у меня вслух, – Он что же, прямо в ресторане сидит, Оракул этот?!

Эта – довольно громкая – реплика пробудила от благостного подремывания над книжкой старушку на близстоящей лавочке. Денек выдался теплый, солнце радостно плясало в осенней листве, вот ее, видимо, и разморило. Зато она, по крайней мере, не заметила моего появления на улице прямо из воздуха.

– А Вы не слышали эту историю? – оживилась бабуля, жестами приглашая меня присесть рядом. Я повиновалась и принялась слушать.

– В сущности, это полное безобразие, что муниципалитет вообще дал разрешение на строительство! Кабаки в исторических местах… Вот и вырастает невежественное поколение… простите, деточка, я, конечно, не Вас имела в виду. Вы ведь приезжая?

– Первый день в вашем городе, – не солгала я, – Так что же это за место?

– Считается, что на дне этого пруда, – старушка махнула рукой в сторону не слишком большого водоема, на поверхности которого паслись крикливые серые утки, – покоится знаменитый Оракул Скорби. Вы слышали, наверное…

– Нет, еще не довелось.

Разумеется, я могла бы сказать: «Слышала», – и быстренько распрощаться – всё, что мне было нужно, я уже узнала. Но увы, хорошее воспитание – настоящий вор времени. Бабуле так явно хотелось поговорить, что хотя бы из благодарности я должна была ее выслушать.

– Наш город ведь очень древний… И вот в шестнадцатом… нет, всё же в семнадцатом веке здесь объявился убийца. Маньяк, как сейчас бы сказали. Он ненавидел женщин. Представляете, деточка, всех женщин вообще!

– Он их убивал?

– Да, задушил семерых или восьмерых. И возле каждого тела оставлял письмо – совершенно дикие рассуждения о порочности женской природы, о том, насколько чище и возвышенней стал бы мир, населенный одними мужчинами… Они в городском музее есть – эти письма – можете полюбопытствовать.

– Спасибо, непременно.

– Так вот, этому сумасшедшему всё же в конце концов хватило ума сообразить, что в одиночку ему со всеми женщинами мира не справиться. И тогда он отправился к Оракулу Скорби – узнать, каким способом можно было бы уничтожить всю женскую половину вообще. А поскольку был он в полном отчаянии, Оракул ему непременно ответил бы. Представляете, во что бы это могло вылиться?!

– Да уж… Выживание человечества, как вида, его, похоже, абсолютно не заботило…

– Вот именно! К счастью, священнослужитель услышал, как убийца задает вопрос, и, не растерявшись, метнул ему в голову золотой подсвечник прежде, чем прозвучал ответ. Насмерть. А потом на городском собрании решено было Оракул Скорби разрушить и затопить – безумцев ведь всегда хватает. Так с тех пор это место и стали называть Оракульскими прудами.

Я издала все положенные охи и ахи, повосхищалась эрудицией пожилой горожанки и срочно простилась под предлогом того, что направляюсь в музей продолжить знакомство с увлекательной историей города. Моя собеседница благосклонно покивала мне и вновь уткнулась в книгу, а я осторожно попятилась к двери, на ощупь открыла ее и отступила в бурый дым преддверья ада.

Красная стрелка заняла своё положенное место, а я решила перед продолжением розысков попить кофейку в парке.

Но хотя по моим расчетам беседа со старушкой заняла не более получаса, мой мир встретил меня вечерними огнями, а часы на здании кинотеатра показывали 19.35. Знакомые цифры… Возможно, сама по себе адская прихожая оказывала такой эффект, что всякий раз я возвращалась из нее в одно и то же время, вне зависимости от того, сколько прошло в месте моего пребывания. Да, жизнь пролетает… зато сигареты экономятся. Я бы за эти часы не меньше пачки скурила!

Уже третий мир… Интересно, сколько всего их мне предстоит перебрать прежде, чем отыщется этот злополучный Оракул? Или всё же Хитч и Лао вернутся раньше, и мы все вместе дружно посмеемся над моими нелепыми вылазками? Ох, как же я по ним соскучилась! Даже по старику с его мерзкой манерой, ничего толком не объяснив, пинать меня из одного приключения в другое. Типичное, впрочем, начальство – никогда не поделится своими высшими соображениями, а ты работник, ты паши… А оно – руководство это – через месяц родит новую тактику и выяснится, что всё чем ты до этого занимался – псу под хвост!

Хотя нужно отдать Лао должное: явных идиотизмов он всё же себе не позволял – не то что некоторые мои предыдущие начальники. Была среди них, помнится, некая дама, которая едва ли не каждый день издавала новый приказ (а поскольку вывешивались они прямо на стенку, мы прозвали из «дацзыбао») – один краше другого. То это было запрещение курить на балконе, где даже ведро с песком стояло на всякий противопожарный случай (и все начинали курить в туалете, откуда дым расползался по коридору – живые люди же, на улицу с пятого этажа не набегаешься, да и времени на это ни у кого нет!). То требование срочно возместить некоему товарищу стоимость его пилы-ножовки (необходимейшего инструмента для журналиста!), якобы похищенной с его рабочего места. То решительный запрет на использование нецензурной лексики в рабочих помещениях (нужно ли говорить, что с тех пор всякий раз приходя на свою ночную смену, я первым делом, глядя в тот угол потолка, где по моей версии располагалось подслушивающее устройство, радостно заявляла отсутствующей, но всезнающей шефине: «.. … …., Федора Апполинарьевна!») То… Впрочем, что это меня понесло? Лао, по сравнению с подобными типусами – ангел бескрылый! А если вернется в ближайшие дни, я ему готова лично крылья из папиросной бумаги изготовить!

А ночью пошел снег. Я почувствовала это во сне, заворочалась, села в постели, а поскольку кровать моя стоит прямо под окном, мне всего-то нужно было высунуть из-за занавески заспанную мордаху, чтобы увидеть, как в свете дворового фонаря медленно кружатся снежинки, исчезая возле черной теплой земли. Я помнила, каково это – быть снежинкой. Короткая ледяная жизнь в безразличном кружении, осколок порядка в мире хаоса. Ты таешь, испаряешься и вновь возносишься вверх, туда, где заботливое ледяное дыхание тучи вновь отливает тебя в безупречную кристаллическую форму. Сансара за полчаса…

И вновь мне снился диалог:

– Опять что-то неладно у нас с тобой. Дергаешься, нервничаешь… Так уже сколько раз было. А вот когда я исчезаю на какое-то время, потом всё надолго налаживается. Может, тебе просто нужно побольше личного пространства?

– Думаю, что и тебе его нужно не меньше… Но знаешь, если я не хочу быть с тобой рядом каждую секунду жизни, это вовсе не означает, что я вообще не хочу быть с тобой. Или хотя бы то, что я хочу расстаться с тобой на целый месяц. Может быть, ты мне не нужен, как воздух. Но нужен, как хлеб. Разве это хуже?

Я видела этот разговор, как пьесу, со стороны и что-то настораживало меня в словах актеров, каким-то ненастоящим казался финал… Сны…

А ровно в четыре часа дня я, как и обещала, сидела в корейском ресторане с Лариской и ее женихом – довольно приятным парнем… нет, пожалуй, всё же мужчиной лет 35-и с холеной густой бородой. А поскольку ни о чем, кроме своей работы и Лорки, говорить он оказался неспособен, то беседовали за столом мы, в основном, об археологии. Ну, беседовали – это громко сказано. Просто Семен – именно так звали кандидата наук – вёл бесконечный рассказ о некоем хранилище древних, еще времен татаро-монгольского нашествия, рукописей, которое экспедиция с ним самим во главе отрыла этим летом.

– Там, случайно, оригинала «Слова о полку Игореве» с автографом Баяна не нашлось? – не выдержала я часа через полтора.

Лорка возмущенно зашипела на меня, а ее избранник с трагическим лицом непризнанного гения заявил:

– Вот Вы смеетесь, Ира, а совершенно напрасно! Подлинные документы той эпохи могут оказать на развитие исторической науки гораздо большее влияние, нежели сомнительное литературное произведение, произвести точную экспертизу которого не представляется возможным. Вот например…

– Ну, хватит! – взяла инициативу в свои руки невеста, – Лучше скажи: правда же Ирка – умная и красивая?

В глазах ее будущего супруга явственно читалось, что умным человека, настолько далекого от археологии, он считать никак не может, что же до красоты… Нет, ну, будь он ценителем высоких толстых брюнеток, вряд ли он женился бы на такой миниатюрной блондинке с короткой стрижкой, как Лариска. И всё же, вежливости ради, Семен кивнул и выдавил из себя нечто вроде:

– Да-да.

– Вот! – удовлетворенно продолжила Лорка, – Так что теперь думай, кого из своих умных, красивых, а главное – холостых друзей взять в свидетели. Ну, чтобы Ирка не скучала.

Археолог замялся. Не то у него была проблема с умными-красивыми-холостыми приятелями, не то он просто не был морально готов пожертвовать дружбой с ними, поставив их в пару со мной.

– А вот это как раз абсолютно необязательно! – заторопилась вмешаться я, – Дело в том, что 29-го числа я, как выяснилось, опять буду в командировке. Так что ты в дружки лучше Олю возьми, ага? Она девица милая, характер у нее золотой, и вообще ее давно уже пора с кем-нибудь познакомить. А я, между прочим, опять замуж вышла. За коллегу по работе.

– Что?! – обалдела Лариска, – И ты такую новость в последний момент сообщаешь?!

Остаток вечера прошел в сплошных разбирательствах на тему «кто, как и почему не позвала». Я с большим или меньшим успехом уходила в сторону от расспросов подруги, суеверно думая, что не нужно было о нашем с Хитчем странном супружестве вообще упоминать. Во-первых, по законам этого мира, никакие мы не муж и жена, а так себе – временные сожители, а во-вторых, мне давно уже было впору с разгневанными интонациями героини классического фильма вопросить: «О боже! Ну, и где же он – муж этот?!» И еще неизвестно, придется ли нам снова жить в одной квартире…

Кто знает, может быть, и нужно было мне сходить на эту свадьбу – вымотаться вместе с молодоженами в традиционной суете, выслушать все глупые тосты родни, потанцевать на гудящих от усталости ногах, выпить… Потому что дальше потянулись дни и вовсе однообразные и унылые.

Разработанный мною трюк с сумкой не подвел ни разу: иногда деньгами меня выручала сама дама, выписывающая читательские билеты, иногда – кто-то из добросердечных свидетельниц нашего разговора. К тому же, в нескольких мирах платить и вовсе не понадобилось: достаточно было лишь оставить в залог свой экзотический паспорт. А дальше всё развивалось по накатанной схеме: возня с картотекой, электронной или бумажной, доводящие до головной боли поиски и неизменный итог: Оракул Печали в данном мире разрушен – давно или буквально несколько лет назад, но увы…

Нет, я, конечно, не сдавалась. Но радостное возбуждение первых дней, уверенность в том, что еще совсем немного – и я смогу окликнуть Хитча: «Тошка!» – и увидеть, как теплеет в улыбке его лицо – всё это постепенно сменилось тупым отчаяньем, привычной тоской, безнадежным ритуалом каждого нового похода.

И вот настала ночь, когда…

– Глупо, – равнодушно констатировал Чжуан, – Ты перестала мыслить логически, и вот к чему это привело. Подумай: зачем в мире, где существует Оракул Печали, дверь в ад? Ведь если у человека есть надежда…

– Я поняла. И нет никаких исключений?

– Одно-единственное. Но тем путем, которым ты двигалась, ты бы его всё равно не нашла.

– Что за исключение?

– Я не уполномочен давать тебе подсказки. Пойми: это не компьютерная игра. Это твоя собственная жизнь.

Я посмотрела на прекрасное и спокойное, как маска, лицо андрогина и, хотя очень боялась ответа, всё же решилась спросить:

– Жизнь? Или очередной круг ада?

Мой гид пожал плечами:

– Пока ты из него не вырвалась – это ад. Но всё это слова, которые совершенно не проясняют сути дела. Это ад, который может стать жизнью, это жизнь, которая может стать адом… Это просто ты, которая совершает попытки. Правда, есть еще один путь.

– Какой? – встрепенулась я.

– Отчаянье. Опустить руки. Сдаться.

– И что тогда?

– Тогда ты вернешься в свой маленький домик, где никогда не закончатся кофе и сигареты. На всю вечность.

– И меня опять будут чем-то мучить?

– Мучить тебя ты будешь сама. Всем тем, что можно было сделать, но ты не сделала. Человек сам – свой лучший и трудолюбивейший палач.

– Ну, уж нет! – разозлилась я, – Я, может, себя и не слишком люблю, но в духовные мазохисты пока что записываться не собираюсь! Что там у нас по сценарию? Мир преттов? Поехали!

– Ну, где же ты видела такого эмоционального духа? – усмехнулся Чжуан, – Езжай-ка ты без пересадок!

И в серой пустоте бешено закружились осколки, слипаясь в знакомый и привычный уже мир: городской почтамт, площадь, гостиница…

Я стояла под мелким дождем шестого октября. И вы говорите, что всё это непохоже на компьютерную игру? Что ж, вы правы – не похоже! Потому что герои компьютерных игр не умеют тосковать, не умеют бояться за тех, кто им дорог, не умеют надеяться. А я – умею. И поэтому пройду. Обязательно.

Так… Позвонить Алине, снять номер, выпить кофе и – думать, думать, думать… Потому что, как бы не был красив Чжуан, видеться с ним снова я решительно не хочу!

Разговор с Алиной начался, как всегда с просьбы о деньгах. Нет, приезжать ко мне не надо, да, я знаю об Оракуле Печали…

– Слушай, а ты не в курсе, случайно, где сейчас этот самый Авенус? – решила сбить беседу с наезженной колеи я.

– Авенус? – смутилась моя собеседница, – Тот, который Хитча своими рассказами взбаламутил? Да кто ж его знает! Времени уже прошло… Хотя погоди, сейчас спрошу: может, Витька что слышал?

В трубке послышался краткий обмен неразборчивыми репликами и звонкое: «Вот ты сам ей и скажи!» – после чего трубку взял Виктор:

– Привет, Ира! Значит, про Авенуса говорят, что он до сих пор где-то в ваших краях шляется. Якобы какая-то находка его заинтересовала.

– Какая еще находка?

– Археологическая. Как он сам утверждает, чисто сентиментального свойства: не то письма какой-то его дамы сердца, не то еще что-то в этом роде. Хотя верить ему трудно. Я, конечно, сам с ним не общался, но рассказывают, тип он тот еще.

– А как его сейчас зовут, никто не знает случайно?

– Да как угодно! У него денег хватает на то, чтобы паспорта всех стран мира в загашнике держать. Он же по натуре одиночка: несколько тысяч лет по миру гуляет, ни с кем близко не сходится…

– А тот, кто его видел, он хотя бы внешность этого Авенуса описывал?

– Говорил, что, вроде бы, лет на 50 он сейчас выглядит… Только это тоже всё несерьезно. Драконы – они же возраст по желанию меняют. Так что если ты его искать собралась, брось эту затею. Его разве что методом исключения найти можно – отсеяв всё остальное человечество. Дракон…

Да, похоже, драконов остальные оборотни не слишком-то жаловали! Интересно, если я всё-таки когда-нибудь до этой стадии дойду, у меня тоже характер резко испортится? Или это они от зависти?

Вежливо распрощавшись с Алиной и ее спутником жизни, я поднялась к себе в номер, рухнула в ванну и принялась обдумывать сложившееся положение. А хорошо бы всё же Авенуса найти! Наверняка он в курсе, как именно собирались действовать Хитч и Лао. Хм… Если никак нельзя вычислить его самого, то, может, удастся найти его цель, ради которой он здесь торчит? Археологическая находка… Кто-то же мне уже рассказывал о какой-то находке… Точнее, еще расскажет… Семен! Наверняка это в его хранилище рукописей какая-то бумажка интересная отыскалась! Любовные письма? Сомнительно, конечно, но проверить нужно. Так-так-так… Значит, Лорка позвонит мне послезавтра, встречу назначит на субботу… Так вот: вместо того, чтобы остроумие свое дешевое оттачивать на ни в чем не повинном человеке, лучше к нему как следует подлизаться. Дескать, нельзя ли хоть одним глазком… А там и посмотрим, кто возле этих рукописей крутится!

К субботе я уже буквально прыгала от нетерпения. Всю бурлящую во мне энергию я попыталась вложить в хозяйственные дела, так что квартирка моя заблестела чистотой, на вымытых окнах повисли новые шторы, всё белье в доме было перестирано и сложено в аккуратные стопочки, а в шкафу появился новый керамический кофейный сервиз. Впрочем, я прекрасно отдавала себе отчет в том, что до появления Хитча вся эта красота всё равно не доживет. Пыль накопится за день, максимум, за два, в шифоньере, после того, как я вытяну оттуда первую же простыню, наступит привычный бардак, а окна угваздает очередной осенний дождик. Но должна же я была, в самом деле, хоть чем-нибудь заняться!

А втереться в доверие к Семену оказалось проще простого. С потрохами купившись на мой восторженный интерес, он рассказал, что нет, пока что ни в какой музей или запасник они рукописи не сдали, с ними еще идет работа, а результаты будут публиковаться не раньше следующего года. Да, посмотреть, конечно, можно, прямо в понедельник, если я ничем не занята, а временный пропуск он мне сам выпишет. Любовные письма? Нет, ничего такого романтического там, кажется, нет, во всяком случае в расшифрованных рукописях. Но есть жгуче интересные вещи, просто безумно интересные! Например абсолютно неизвестная до сих пор легенда о возвышении Чингиз-хана…

На сей раз первой не выдержала Лорка. Метнув на меня возмущенный взгляд, в котором читалось: «Ты что, мужика у меня увести решила?!» – она взялась за обсуждение подробностей предстоящей свадьбы, поминутно заглядывая Семену в глаза и трогая его за руку. На радостях я даже не стала отказываться от роли подружки невесты, рассудив, что если мне всё же придется уехать, предупредить об этом я еще успею, а если нет… Ладно уж, погуляю в кои-то веки, как все нормальные люди!

Сны мне не снились. Совсем. И хотя каждую ночь, закрывая глаза, я подсознательно ждала очередного диалога с Олегом, но просто проваливалась в черноту, полную блестящих искр и размытых блуждающих форм, в беззвучное кружение пылинки над пропастью… Или это тоже был сон? Не знаю…

А в понедельник я, ради визита в солидное учреждение, облачилась в свою единственную юбку и долго, чертыхаясь во все корки, разыскивала колготки, которые обычно не ношу вовсе, предпочитая брюки и носки. Свою вечно-лохматую гриву я увязала в хвост и даже нацепила на нос нелюбимые очки, справедливо полагая, что сегодня вместо размытой, в стиле импрессионистов, действительности мне лучше видеть окружающий мир ясным и четким.

Как мы и договаривались, Семен встретил меня на проходной в половине первого и сразу же повел в хранилище, где, собственно и проходила работа с рукописями.

– Вот, – заявил он, гордо подводя меня к застекленному ящику, на дне которого покоился плотный лист, испещренный кудрявыми до полной нечитабельности письменами, – Это то самое, о чем я Вам говорил!

– Э-э… Легенда о Чингиз-хане? – не без труда припомнила я.

– Да! – просиял археолог, – Здесь говорится о том, что… Впрочем, я лучше зачитаю. Веня! – окликнул он молоденького, светло-рыжего, как морковка, лаборантика, – Веничка, расшифрованный текст принесите, пожалуйста.

Нежный вьюнош покопался в шкафу и, наконец, вытянул оттуда тощенькую папку.

– Так, – удовлетворенно сказал Семен, раскрывая ее, и осведомился, – Вы ведь по-древнерусски поймете?

– Лучше так перескажите, своими словами, – невольно сморщилась я. Не хватало еще путаться в этих «бяше» и «грядеху»!

– Ну, ладно, – несколько разочаровался во мне Лоркин жених, – В общем, тут говорится о том, как Чингиз-хан еще в 12 лет от роду нашел в степи древний жертвенник и провел некий обряд, вскоре после чего и началось его возвышение. То есть, задобренные им боги даровали ему и царскую власть, и неуязвимость в бою, и умение побеждать всегда и всех… Самое интересное, что автор утверждает, будто бы он сам побывал у этого жертвенника, причем весьма точно описывает его местонахождение в монгольской степи… это километров триста от нынешнего Улан-Батора, мы даже на карте отметили. Якобы, это простой черный камень, правда, очень большой и плоский, почти правильной круглой формы. Но к тому времени уже никто не знал, как нужно правильно проводить обряд, а сам Чингиз-хан унес свою тайну в могилу…

От внезапной догадки у меня даже в ушах зазвенело. Видимо лицо у меня при этом как-то по особенному вытянулось, или глаза стали совсем уж безумными, так что и Семен, и лаборант Веничка уставились на меня во все глаза.

Но мне было не до них. Оракул Печали! Ну, точно же! Вот он и тот единственный мир-исключение, где дверь в ад есть, а Оракул не разрушен, – наш мир! Не разрушен, а просто затерян в монгольской степи! И никто не знает, что с ним делать… А в самом деле – что? Агнца на камне заколоть? Нет, это банально, наверняка, триста раз пробовали… Погодите-погодите! Отчего же всё-таки в других мирах так любили речки на этот Оракул поворачивать и вообще всячески затоплять? Может просто нужно…

– Огонь надо было на нем развести – вот что! – выпалила я вслух, слабо соображая, что делаю.

Семен продолжал удивленно пялиться на меня, а Веничка вдруг совершенно, как Лао, наморщил нос и медленно принялся аплодировать.

Звук этих редких размеренных хлопков привел меня в чувство.

– Да, и кстати – здравствуйте, Авенус! – сказала я.