Текст книги "Развод. Испеку себе любовь (СИ)"

Автор книги: Яна Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

16. Слепая дегустация и прозрачные намёки

Ровно в десять утра цех завода «Прогресс» напоминал не то лабораторию, не то съёмочную площадку для шоу. Длинный стол был застелен белой бумагой, на нём стояли пронумерованные тарелки с кусочками хлеба. С одной стороны – идеальные ломтики из конвейерной печи, ровные, как под линеечку, с глянцевой румяной корочкой. С другой – её буханки: чуть кособокие, с живой, треснувшей корочкой, неровным мякишем.

Артём стоял у стола с невозмутимым видом, рядом – Сергей Петрович, скептически разглядывавший её "творения". С другой стороны столпились Вика, тётя Люда и, к удивлению Али, несколько человек из числа тех, кто уже успел попробовать её садовый хлеб – соседки и даже владелица местного цветочного магазина. Артём, видимо, решил, что "фокус-группа" должна быть максимально пестрой.

– Принцип простой, – голос Артёма прозвучал чётко, без лишних эмоций. – Шесть образцов. Три – промышленные, три – авторские от Алёны. Дегустация слепая. Оцениваем по пятибалльной шкале: внешний вид, аромат, текстуру, вкус. Итоговый вопрос: "Купили бы вы этот хлеб снова?"

Аля чувствовала, как поджилки трясутся. Она стояла в стороне, не в силах смотреть, как люди будут разжевывать и оценивать кусочки её души. Вика, бледная от волнения, снимала всё на телефон, стараясь не проронить ни слова.

Дегустация началась. Люди чинно подходили к столу, пробовали, делали пометки в специальных анкетах, которые зачем-то распечатал Артём. Слышались нейтральные "хм", "интересно", "неплохо". Сергей Петрович пробовал с видом знатока, закатывая глаза и долго пережевывая, будто разбирая хлеб на молекулы.

Аля смотрела на лицо цветочницы, Анны, пробовавшей её цельнозерновой хлеб. Та закрыла глаза, и на её лице на мгновение промелькнуло что-то похожее на удивление, а потом – на легкую улыбку. Сердце Али екнуло. Это был знак. Маленький, но знак.

Когда последний дегустатор сделал свою пометку, Артём собрал анкеты и удалился в угол, где стоял его ноутбук. Несколько минут, пока он что-то считал и анализировал, в цеху царила гробовая тишина. Было слышно, как за окном пролетает ворона.

Аля сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Она уже мысленно прощалась с заводом, с печами, с этой безумной идеей. Готова была вернуться в сад, к своей старой печке, и печь хотя бы по десять буханок в день, но свои.

Артём поднял голову. Его взгляд был нечитаемым.

– Результаты, – произнес он, и все замерли. – По среднему баллу промышленные образцы выигрывают. Стабильность, предсказуемость, привычный вкус.

У Али похолодело внутри. Всё. Это конец.

– Однако, – Артём сделал паузу, и его взгляд уперся в Алю, – есть один нюанс. На вопрос "Купили бы вы этот хлеб снова?" положительно ответили 60% пробовавших промышленный образец. Среди пробовавших авторские образцы Али…

Он посмотрел на бумагу.

– 95%.

В цеху повисло изумлённое молчание.

– То есть? – не поняла Вика.

– То есть людям может не до конца нравиться внешний вид или какая-то конкретная нота во вкусе, – пояснил Артём. – Но подавляющее большинство готово купить его ещё раз. Они хотят именно этот, "неидеальный" хлеб. У него есть характер. А характер, как выясняется, продаётся.

Аля не верила своим ушам. Она выиграла? Не совсем. Но она не проиграла.

– Вы доказали свою точку зрения, Алёна, – сказал Артём, и в его голосе впервые прозвучало нечто, отдалённо напоминающее уважение. – Ваша бизнес-модель рискованна, но не безнадёжна. Я готов дать вам зелёный свет. На ваших условиях. С живой закваской, чабрецом и душой.

Облегчение, хлынувшее на Алю, было таким сильным, что она едва устояла на ногах. Она хотела что-то сказать, поблагодарить, но в этот момент скрипнула дверь цеха.

В проёме стоял Илья. В дорогом пальто, с идеальной причёской и с большой коробкой в руках, на которой красовался логотип дорогого московского магазина игрушек. Он окинул взглядом собравшихся, нашёл взгляд Али и сладко улыбнулся.

– Алёна! Я не вовремя? Просто поехал забирать посылку для Сонечки, и подумал – тебе будет приятно знать, что наша девочка ни в чем не нуждается. Здесь новый кукольный домик – тот самый, о котором она мечтала. Хочешь, можешь сама подарить дочери?

Он сделал паузу, давая всем оценить масштаб "заботы".

– А у вас тут что, опыты кулинарные? – с лёгкой насмешкой в голосе добавил он, бросив взгляд на стол с остатками хлеба.

Все смотрели то на Илью с его шикарной коробкой, то на Алю, потрепанную после нескольких бессоных ночей. Контраст был убийственным.

Артём, не меняясь в лице, сделал шаг вперёд.

– Не опыты, – сказал он спокойно, но так, что его было слышно в каждом углу цеха. – Брифинг. Мы запускаем производство. Алёна – креативный директор и лицо бренда. А вы, я так понимаю, бывший муж? Спасибо, что зашли. Однако посторонним в производственное помощение вход воспрещен.

Илья улыбка сползла с его лица. Он не ожидал такого холодного и уверенного отпора. Он посмотрел на Алю, ожидая, что она смутится, оправдается. Но она встретила его взгляд. Спокойный, уставший, но твёрдый.

– Спасибо, Илья, – сказала она ровно. – Не нужно. Я сама куплю подарок, когда буду забирать Соню. В пятницу, как договаривались.

Илья постоял ещё секунду, явно чувствуя себя лишним. Затем кивнул, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

Напряжение в цеху спало.

– Ну что, – обернулся Артём к Але. – Поздравляю. С понедельника начинаем работу в штатном режиме. У вас есть выходные, чтобы набрать команду и подготовить стартовый ассортимент. Договорились?

– Договорились, – кивнула Аля, и впервые за этот бесконечный день её губы тронула настоящая, невымученная улыбка.

Когда все разошлись, и она осталась в цехе одна, она подошла к столу и взяла в руки тот самый, "победивший" ломоть хлеба с чабрецом. Она отломила кусок и положила в рот. Он был чуть кисловатым, душистым, немного грубым. Совершенно неидеальным.

И абсолютно правильным.

Она посмотрела на таймер в телефоне. Оставалось 67 дней, 12 часов и 28 минут.

Путь только начинался. Но первую, самый важную битву, она выиграла. Не цифрами, не расчётами, а тем, во что верила. Теперь нужно было доказать, что эта вера может не просто испечь вкусный хлеб, а вырасти в настоящий бизнес.

17. Команда

Понедельник начался с грома. Не метафорического, а самого настоящего – с оглушительного раската, от которого задрожали стёкла в цеху. Хлынувший ливень обрушился на крышу завода, превратив пространство в оглушительную барабанную установку. Аля стояла посреди сияющего чистотой цеха и смотрела на лужи, растекающиеся по только что вымытому полу у входа. Идеальная метафора её состояния: внутри – выстраданный порядок, снаружи – хаос, пытающийся прорваться внутрь.

"Штатный режим". Слова Артёма звенели в ушах. Какой уж тут режим, когда команды, по сути, нет. Вика была её правой рукой, но её стихия – контент, а не управление сменой. Тётя Люда согласилась помогать, но на полдня – у неё внуки. Нужны были люди.

Да, Артем закупил сырье для первых партий, а Але удалось найти одну уборщицу, ответственную женщину предпенсионного возраста, которая уже вовсю готовила свой инвентарь к бою, правда, сменщицу все еще предстояло найти. Настоящей удачей стал парень-студент местного техникума, у которого, на счастье, уже была готовая медицинская книжка, и он с радостью согласился подрабатывать грузчиком. Однако самая большая проблема оставалась нерешённой – несмотря на все объявления и усилия, найти пекарей, готовых работать в стартапе, не удавалось. Без них всё – блестящее оборудование, закупленная мука и выстроенные процессы – превращалось в бесполезную декорацию.

Дверь цеха с скрипом открылась, впуская порыв ветра и мокрую с головы до ног фигуру. Это был не Артём. На пороге стоял молодой парень в промокшей куртке с капюшоном, с огромным рюкзаком за плечами. Он смущённо отряхнулся, словно пёс, и неуверенно шагнул вперёд.

– Алёна Игоревна? – спросил он, и его голос, глуховатый и мягкий, странно контрастировал с грохотом дождя. – Меня зовут Денис. Кириллов Артём Ильич сказал, что вы ищете пекарей.

Аля смерила его взглядом. Лет двадцать пять, худощавый, с умными, немного испуганными глазами. Совсем не похож на умудрённого опытом пекаря.

– У вас есть опыт? – спросила она, стараясь звучать строго.

Денис кивнул, снял рюкзак и начал рыться в нём. Он достал папку с документами, аккуратно завёрнутую в целлофан, и протянул ей.

– Диплом пищевого техникума. И… вот. – Он потянулся за другим свёртком и осторожно развернул его. На ладонях лежали две небольшие, идеальной формы буханки хлеба. Одна – классическая пшеничная, другая – с семенами подсолнечника. Они выглядели безупречно. – Это моё. Домашнее. На закваске.

Аля взяла одну из буханок, она каким-то чудом была ещё тёплой. Аля надломила её. Мякиш – эластичный, пористый, с глянцевыми, тонкими стенками пузырей. Идеальная структура. Технически безупречная. Но… в ней не чувствовалось того дикого, живого духа, который был в её хлебе. Это был продукт отличного ученика, который идеально усвоил теорию, но ещё не нашёл своего голоса.

– Артём вас откуда знает? – поинтересовалась Аля, отламывая маленький кусочек и пробуя. Вкусно. Очень вкусно. Но без истории.

– Я… работал в сетевой пекарне в области. – Денис потупил взгляд. – Уволился. Не моё. Конвейер. Увидел в интернете про вас… про "Хлеб от Али". Решил попробовать.

В его глазах горел тот самый огонёк, который не купишь ни за какие деньги. Огонёк одержимости. Она узнавала его в себе.

– Ладно, – вздохнула Аля. – Покажем, что ты умеешь. Испеки мне буханку. По своему рецепту. Но в этой печи. – Она кивнула на новую, сияющую печь.

Пока Денис, сосредоточенно хмурясь, осваивался с новым оборудованием, дверь снова открылась. На этот раз это были двое. Пожилая женщина с суровым лицом, в платке и резиновых сапогах, и молодой парень, похожий на её сына, с испуганными глазами.

– Мы к Молчановой, – буркнула женщина, окидывая цех властным взглядом. – Это вы хлеб с душой делаете? Который в интернете?

– Я, – подтвердила Аля, чувствуя, как ситуация стремительно уходит от её понимания.

– Я – Галина Ивановна. Это мой сын, Сергей. Мы из деревни под городом. У нас своё хозяйство. Молоко, яйца. И мука своя, с мельницы. – Она вытащила из авоськи небольшой холщовый мешочек и высыпала на ладонь горсть тёплой, желтоватой муки. – Вот. Попробуйте. Не чета вашим магазинным смесям.

Аля, ошеломлённая, взяла щепотку. Мука пахла солнцем и зерном. По-настоящему.

– Мы не пекари, – продолжала Галина Ивановна. – Но руки на месте. И хотим помогать. Чтоб дело настоящее было. Не для галочки.

Аля смотрела на эту странную процессию: талантливый технарь-одиночка и деревенские поставщики-энтузиасты. Ничего из этого не было в её планах. Она представляла себе профессиональных пекарей с резюме, а не самородков с горящими глазами.

В этот момент зазвонил телефон. Артём.

– Ну что, как первый день? Команда в сборе? – спросил он деловым тоном.

– Команда… собирается, – с трудом подбирая слова, ответила Аля, глядя на Дениса, замершего у печи, и на Галину Ивановну, которая уже деловито ощупывала мешки с мукой.

– Отлично. Кстати, скинул тебе на почту заявку от местного кафе – хотят закупать у тебя хлеб на регулярной основе. Да, заказ срочный, но если все понравится – они подпишут контракт. Так что не подведи.

Он положил трубку. Аля открыла почту. Заказ на пятьдесят багетов и тридцать буханок цельнозернового на послезавтра. Сердце ёкнуло от страха и восторга.

Она обернулась к своим "сотрудникам". Денис с надеждой смотрел на неё. Галина Ивановна ждала, поджав губы.

– Ну что, – сказала Аля, и её голос прозвучал твёрже, чем она ожидала. – У нас есть заказ. И есть сутки, чтобы научиться работать вместе. Денис, ты отвечаешь за выпечку. Галина Ивановна, могу предложить вам работу, но на муку нужны документы. И нужны ваши документы, даже если оформлять вас в штат на испытательный срок. Сергей, поможешь с замесом.

Это была не та команда, которую она искала. Это была команда, которая нашла её сама. Собранная на скорую руку из обломков её мечты, дождя и чьего-то наивного, но искреннего желания помочь.

Ливень за окном начал стихать. Аля подошла к окну. Город, промокший и серый, медленно просыпался. Она чувствовала ту же усталость, то же напряжение. Но теперь она чувствовала и нечто новое – плечо. Пусть хрупкое, неопытное, но настоящее.

Она повернулась к людям, которые смотрели на неё в ожидании указаний.

– Ну что, – сказала она, проходя на склад. – Начинаем.

И впервые мысль о том, что нужно испечь не два, и даже не пятьдесят багетов, не вызывала у неё паники, а лишь спортивный азарт. Война продолжалась. Но теперь у неё было не только оружие. У неё появляется армия.

18. Первый заказ и первые шишки

Ночь перед сдачей первого оптового заказа была похожа на попытку усмирить дикого зверя. Две новенькие печи, которые должны были стать символом прогресса, вели себя как капризные дети. То одна внезапно уходила в перегрев, подрумянивая багеты до угольного состояния, то вторая недобирала температуру, выдавая бледные, сыроватые внутри кирпичи.

– Не держит! – крикнул Денис, тыкая пальцем в дисплей второй печи. – Опять падает! Терморегулятор глючит!

Аля подбежала. Цифры на табло действительно прыгали. Она почувствовала, как холодный пот выступил на спине. Она мельком посмотрела на время: через три часа заказчик должен был получить пятьдесят багетов и тридцать буханок цельнозернового. А у них была одна сгоревшая партия и одна, которая никак не хотела допекаться.

– Выключай, – скомандовала она Денису. – Даём остыть на пять минут, потом запускаем снова с холодного старта. Может, «перезагрузка» поможет.

– Это рискованно, – поморщился тот. – Расстойка пойдёт насмарку.

– У нас нет выбора! – почти выкрикнула Аля. – Или так, или ничего!

Пока печь остывала, в цех влетела Вика с телефоном на штативе.

– Так, народ, утренний эфир через пятнадцать минут! Покажем процесс? Как наши герои справляются с... – она осеклась, увидев их лица. – Что случилось?

– Техника бунтует, – мрачно бросила Аля, проверяя термометром температуру в расстоечном шкафу. Тесто уже начинало заветриваться по краям. Провал пах неминуемо, и пах он горелым и сырым одновременно.

В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Ильи.

«Соне сегодня утром в школе проектную работу сдавать. Про хлеб. Ты же не забыла? Привезешь тот самый, „с душой“? Она так хвасталась перед учительницей».

У Али похолодело внутри. Она забыла. Совсем. На фоне аврала с заказом это вылетело из головы. Она посмотрела на часы. Через два часа Соне нужно быть в школе. И через три – заказчику. Сейчас она не могла испечь ничего. Ничего вообще.

Отчаяние, густое и липкое, как неправильно замешанное тесто, подкатило к горлу. Она подошла к столу, где лежали образцы – несколько идеальных багетов из самой первой, удачной партии, которую они сделали ещё вчера вечером, на пробу. Они были безупречны. Но их было всего шесть штук. Для заказа – капля в море.

И тут её осенило. Безумная, отчаянная, но единственно возможная идея.

– Вика! – резко обернулась она к подруге. – Отменяй прямой эфир. Бери камеру и снимай меня. Только крупный план. Руки и хлеб.

– Но...

– Просто делай!

Аля схватила один из идеальных багетов, нож и доску. Она выключила миксер, и в цехе на секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением печи.

– Денис! Галина Ивановна! Всем слушать меня! – её голос прозвучал металлически твёрдо. – Мы не успеваем физически. Мы не можем выполнить заказ в полном объёме. Так что мы меняем стратегию.

Все смотрели на неё в полном недоумении.

– Мы... звоним заказчику. Не отменяем, нет. Мы предлагаем ему не пятьдесят багетов, а... десять. И не тридцать буханок, а пять.

– Он никогда не согласится! – выдохнул Денис.

– Он согласится, – парировала Аля, уже нарезая багет ровными, изящными ломтиками. – Потому что мы не просто отдадим ему хлеб. Мы отдадим ему историю. Вика, ты снимаешь? Крупно. Как я нарезаю. Как крошка летит. Текст такой: «Первый, эксклюзивный пробный заказ для кафе „Уют“. Мы не гоним количество, мы оттачиваем качество. Всего десять багетов и пять буханок из первой, тестовой партии для особых клиентов».

Она говорила быстро, чётко, снова чувствуя себя тем самым бренд-менеджером, который когда-то запускал продукты на федеральный рынок. Только теперь продуктом была она сама. И её честность.

– Денис, беги за телефоном, звони владельцу кафе. Объясняй ситуацию. Говори, что это бесплатно. В подарок. За первый заказ и за терпение. А мы... – она повернулась к Галине Ивановне, – мы печём те пять буханок. Самых лучших. И два каравая для моей дочери. Всё, на что хватит исправной печи.

Команда замерла, осознавая гениальность и безумие этого плана. Они не скрывали провал – они делали из него эксклюзив. Из недостатка – преимущество.

Денис, глубоко вздохнув, пошёл звонить. Аля тем временем закончила нарезку, посыпала багет свежим чабрецом, сбрызнула оливковым маслом и уложила на деревянную доску. Вика снимала это с придыханием, шепча за кадром заготовленный текст.

Через десять минут Денис вернулся. На его лице было невероятное выражение.

– Он... он согласился! Сказал, что это, цитата, «самый креативный подход к срыву дедлайна, который он видел». И что будет ждать регулярных поставок на следующей неделе. А эти десять багетов заберёт сегодня для «особых гостей».

В цехе повисла тишина, а затем раздался общий выдох облегчения. Катастрофа была предотвращена. Не силой, а хитростью. Не количеством, а качеством подачи.

Аля, не теряя ни секунды, завернула два самых красивых каравая в льняное полотенце.

– Я к Соне. Здесь без меня справитесь?

– Конечно, шеф, – кивнул Денис, и в его голосе впервые прозвучало не просто уважение, а преданность.

Когда Аля примчалась к дому, Соня уже ждала её у машины Ильи. Тот недовольно поглядывал на часы, всем своим взглядом говоря "мы опаздываем".

– Мама, а хлеб? – первым делом спросила она.

– А вот он, – Аля развернула полотенце. – Самый первый, самый особенный.

Вечером того же дня Аля сидела в пустом цехе. Сергей Петрович нашел инженера, который исправил косяк печи и научил Алю как ей правильно пользоваться. Заказчик был доволен, а Соня получила пятёрку за проект.

Она взяла в руки тот самый, спасённый багет. Он был уже чёрствым. Но он был настоящим. Он был доказательством того, что иногда, чтобы выиграть битву,

19. Слава, пахнущая дрожжами

Эффект от «эксклюзивного срыва дедлайна» превзошёл все ожидания. Владелец кафе «Уют», человек с чувством юмора и пониманием пиара, не только принял десять багетов, но и выложил в местные паблик фото изящной доски с нарезкой, подписав: «Дегустируем эксклюзив от „Хлеба от Али“. Кто успел, тот и съел. Остальные ждём на следующей неделе! #дефициткоторогонет #самыйвкусныйхлебвгороде».

Вика, конечно же, мгновенно подхватила волну. Её сторис о том, как "маленькая пекарня дала бой конвейеру качества", собрали рекордное количество просмотров. Но главное произошло на следующий день.

Утром к воротам завода подъехал микроавтобус с логотипом регионального телеканала. Из него вышла энергичная девушка с микрофоном и оператор.

– Мы к Алёне Молчановой! – объявила она охраннику, которого Артём нанял на прошлой неделе. – Снимаем сюжет для утреннего эфира! Про историю успеха!

Алю разбудил звонок Дениса. Он был на грани истерики.

– Алёна Игоревна! Сюда телевидение приехало! Что делать?!

Аля, не выспавшаяся, с головной болью, сначала не поверила. Потом подбежала к окну маминой хрущёвки и увидела съёмочную группу у входа в цех. Сердце ушло в пятки. Успех? Какой успех? У них была одна авантюра, которую выдали за продуманную стратегию!

Она помчалась на завод, на ходу поправляя мятый свитер и пытаясь пригладить волосы. В цехе царила лёгкая паника. Денис метался, Галина Ивановна с подозрением косилась на камеру, а Вика, сияя, уже давала интервью.

– Да, это был осознанный шаг! – вещала она в объектив. – Мы ставим качество выше количества! Наш бренд – это честность!

Журналистка, заметив Алю, ринулась к ней.

– Алёна Игоревна! Поздравляем с прорывом! Расскажите, как вам пришла в голову эта гениальная идея – создать ажиотаж через дефицит?

Аля хотела провалиться сквозь землю. Она посмотрела на Вику, которая за камерой одобрительно подмигнула ей. "Ври, мол, дальше!" – словно говорил её взгляд.

И тут в Але что-то переключилось. Она не стала врать. Она выдохнула и посмотрела прямо в камеру.

– Гениальной идеи не было. Была техническая неполадка и срыв дедлайна. Мы не смогли бы выполнить заказ в полном объёме без потери качества. А я ненавижу врать и халтурить. Так что мы честно предупредили клиента и предложили то, что могли дать лучше всего. Всё просто. Никакого дефицита мы не создавали. Мы просто попали в ситуацию и попытались выйти из неё с достоинством.

В цехе повисла тишина. Журналистка смотрела на неё с нескрываемым удивлением. Такой поворот её явно не устраивал. Она ждала истории про гениальный маркетинг.

– Но... но ваш хлеб и правда уникальный! – попыталась вернуть всё в нужное русло журналистка.

– Спасибо, – улыбнулась Аля. – Мы стараемся. Но наш главный секрет – не в маркетинговых ходах. Он в людях, – она кивнула на стоявшую в стороне женщину, – и в руках нашего пекаря Дениса. И в том, что мы любим то, что делаем. Даже когда всё идет не по плану.

Сюжет вышел вечером. Назвали его не "Гениальный маркетинг", а "Честный хлеб из Сосновска". И это сработало лучше любой рекламы. Телефон пекарни раскалился докрасна. Звонили не только из города, но и из области. Индивидуальные заказы, предложения о сотрудничестве от других кафе, просьбы об экскурсиях для школьников.

Аля сидела в опустевшем после съёмок цехе и смотрела на свой телефон, который не умолкал. Она чувствовала не столько радость, сколько оглушительную усталость и ответственность. Теперь они были на виду. Теперь любая ошибка стоила бы вдесятеро дороже.

В дверях появился Артём. Он молча постоял, глядя на неё.

– Ну что, звезда, – наконец произнёс он. В его голосе не было насмешки, скорее – некое странное уважение. – Телевидение, слава. Готовься, завтра, возможно, мэр позвонит заказать каравай к завтраку.

Аля хмыкнула.

– Я не хотела славы. Я хотела просто печь хлеб.

– Получилось с точностью до наоборот, – заметил Артём. – Твоя честность оказалась самым сильным пиар-ходом. Люди устали от гламурной лжи – они хотят настоящего. Даже если оно – в виде сломанной печи и невыспавшейся женщины в мятом свитере.

Он подошёл к столу, отломил кусок от багета, оставшегося после съёмок, и попробовал.

– Вкусно. Но теперь тебе нужно не просто печь. Тебе нужно управлять этим... – он обвёл рукой цех, – цирком. Нанимать людей, выстраивать логистику, считать деньги. Готовься. Лёгких дней больше не будет.

Он ушёл, оставив её наедине с мыслями. Артём был прав. Милая, почти домашняя история о пекарне в саду заканчивалась. Начиналась история бизнеса. Со всеми его сложностями, давлением и необходимостью принимать жёсткие решения.

Она подошла к окну. На улице темнело. На фоне заката силуэт завода "Прогресс" выглядел уже не заброшенным, а полным скрытой мощи. Её мощи.

Она посмотрела на таймер в телефоне. *64 дня 11 часов 05 минут.*

Времени оставалось всё меньше. А дел – всё больше. Но теперь она знала, что её сила – не в идеальных пиар-ходах, а в этой самой, неудобной и иногда некрасивой, правде.

Она открыла заметки в своем телефоне и написала: "План на завтра.

Пункт первый: Найти второго пекаря. Быстро".