Текст книги "Заметки графской любовницы (СИ)"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Как любопытно!
Женщина вытащила из узелка на лифе свежий бледно-желтый нарцисс и ловким движением вплела ему в волосы на виске.
– Ну до чего же хорошенький… – она ласково его оглядела, – Слушай дальше! Забавный факт номер два: Роббер распсиховался как ребенок и решил, дурашка, озвучить ультиматум, который и так витал в воздухе и очень раздражал Ее Величество. Что если она не поставит его на место мисс Ламбри, то денег его семьи в этом проекте не будет ни медяка!
Граф поражено вскинул брови.
– И правда дурашка, – кивнул он.
Маркиза хихикнула.
– А теперь презабавный факт номер три! Роббер, кажется, со злости ударил мисс Ламбри… – женщина понимающе улыбнулась, заметив, как окаменело лицо графа Фламмена.
– Что? – переспросил он, не веря своим ушам.
Ударить леди вот так вот, средь бела дня – в это было сложно поверить. Роббер был склочным малым и плохо себя держал, но не настолько же!
– Ну я не знаю подробностей! Кто-то видел и она, вроде как, сказала, что поскользнулась, но… Роббер был так зол, а она так напугана, – потянула женщина, и понимающе уточнила, – Вы, кажется, куда-то спешили?
До рабочего места мисс Ламбри граф бежал, ловко перепрыгивая через несколько ступенек, не особо заботясь о том, как это выглядит со стороны. В голове голос разума успокаивал, настаивая, что что бы там ни было – Роббер не мог всерьез ударить Фиви. Не мог и все.
А слухи? В них часть правды всегда раздувают до невероятных масштабов – ему ли не знать? Небольшую правду о нем всегда смешивали с кучей лжи, передавали из рук в руки, добавляя что-то от себя, и на выходе получалось нечто, в котором он никогда бы не узнал себя, не называй окружающие уверенно его имени. Да что там! Виль и сам порой был тем, кто разносит нужные ему слухи, с веселым оскалом прибавляя что-то от себя. Так что ему ли не знать.
Скорее всего Фиви и правда просто поскользнулась и наверняка ей просто-напросто хватило ума выставить при этом маркиза в неприглядном свете. Фиви это умеет, так почему бы и нет?
И все же граф бежал. Ему зачем-то надо было самому убедиться, что с ней все в порядке. Мимо профессора он проскочил, быстро протараторив вежливое приветствие, но не остановившись выслушать ответное. Дверь в ее кабинет он дернул, не постучавшись. Чертыхнулся и тут же исправился, постучав костяшками по дереву.
– Мисс Ламбри, это граф Фламмен! Срочные… э-э-эм, – что бы такое срочное? – Срочное донесение!
Дверь не открылась, как бы он ни убеждал ее, что это важно, зато, прислонившись ухом к стыку двери и косяка, мужчина услышал пару приглушенных всхлипов. В этот момент сердце пропустило удар, а зубы скрипнули. Чтобы мисс Ламбри плакала не на показ? А вдруг Роббер и правда ее ударил?..
Граф вдруг испытал отвратительную мешанину из эмоций, от которой его затошнило. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, ведь она уже плакала, значит что-то уже случилось и он не может же повернуть время вспять и не может предотвратить и вообще не знает, что случилось! И в то же время накатило раздражение и злость. На Роббера, на маркизу, на профессора, на герцога Сильбербоа почему-то и – на себя.
Мужчина вытащил шпильку из прически и одна рыжая прядь упала на грудь. Давно он замки не взламывал, да и раньше был в этом не так что бы хорош! Но спустя пару минут ковыряний, язычок все-таки щелкнул, и Виль быстренько проскользнул в кабинет, тут же закрывая за собой дверь.
Девушка сидела, закрыв руками лицо, то и дело почти беззвучно вздрагивая. Она даже не заметила, что он зашел. Граф слегка растерялся. К женщинам его семьи лучше было не лезть, когда они плачут. Леона плакать не любила и вместо того начинала злиться и громить все, что под руку попадется, и тебе же лучше под руку ей не попадаться. Матушку тем более стоило в такие моменты обходить по периметру, потому что виновником ее слез автоматически становилось любое разумное существо, которое попадалось ей на глаза.
Граф опасливо сглотнул и тихо и медленно начал подкрадываться к девушке. Рука у нее вряд ли тяжелее, чем у Леоны, а так ловко доводить своими истериками окружающих до нервного срыва на его памяти вообще только матушка и умела. Так что, теоретически, бояться нечего.
Стоило дотронуться до ее плеча, привлекая внимание, как она удивлено распахнула свои голубые глазища и тут же дернулась в сторону от него, едва ли не зашипев, будто разозленная кошка.
– Тише! Тише, – Виль мягко, но уверенно обвил ее руками, удерживая, сел на ее место и тут же притянул к себе на колени, – Где болит? Скажи, пожалуйста, где болит? Где он ударил?..
Он аккуратно приподнял ее лицо – очевидной была бы пощечина. Но на лице следов не было. Ощупал шею, плечи, руки, вглядываясь в выражение лица и не находя признаков боли. Он и не заметил, как ее слезы высохли, а глаза заблестели любопытством.
– Кто ударил? – наконец прохрипела Фиви.
Граф вильнул бровью.
– Роббер? – то ли ответил, то ли спросил мужчина, – Ты же поэтому… ну, в общем, расклеилась?
– Ударил? Маркиз Роббер? – она вдруг оживилась, – Это так говорят?! – граф кивнул, не понимая, что происходит, но просто радуясь, что, кажется, все не так плохо.
Она вдруг хрипло рассмеялась.
– Вот и пусть говорят!
– Так он тебя не бил? – она даже фыркнула возмущено на такое предположение.
– Нет, конечно! Просто толкнул, и я локтем немного ударилась, – отмахнулась она.
И все же толкнул, – запомнил граф.
– Уже даже не болит… Но я завтра, пожалуй, все равно приду с повязкой, – тонко улыбнулась Фиви, явно представляя, как это воспримут окружающие.
Виль не удержался и хохотнул, представляя, как будет с удовольствием подливать мало в огонь. Фив выглядела совершенно нормально, даже лучше, чем в их последнюю встречу, хотя глаза и припухли и покраснели от слез, она была на удивление расслаблена и довольна. Какое-то время они просто сидели молча, каждый думая о своем.
Граф расплылся по стулу, вдруг почувствовав, как напряжение уходит из тела, и просто наслаждался моментом. Она покорно сидела у него на ноге, откинувшись ему на грудь, прижимаясь к нему своим теплом, приятно тяжелила бедро; светлые локоны просвечивали под лучами солнца белым блеском, а дыхание ворошило кружева воротника и лениво разгоняло мурашки по шее.
Граф уткнулся лбом ей в макушку и его взгляд скользнул по открытой странице блокнота. Брови взметнулись, но она этого, конечно, не увидела. Может, она расстроилась из-за разговоров?
«Сельская Выскоч…»
Это обидно. Что бы там ни было, некоторые слова бьют похлеще пощечин, если уж попадают по больному. Но она успокоится и поймет, что желание задеть, злость и раздражение они испытывают лишь потому, что начинают принимать ее всерьез – а значит, она того стоит. Несмотря на все ее расшаркивания, все равно она их бесит. Это точно повод для гордости.
Граф хотел заправить за ухо выбившуюся прядь и вдруг наткнулся рукой на цветок. Вытащил и незаметно закрепил его в слегка сбившийся пучок у Фиви на затылке.
– Я пойду умоюсь, – она вдруг зашевелилась и быстрым движением стекла с него, даже не поворачивая лица.
Застеснялась.
Мужчина улыбнулся довольно и кивнул, хотя она и не могла увидеть, ведь так и не повернула головы, выходя.
Когда она отошла, он взял перо и даже не задумываясь, зачем, черканул пару букв на титульном листе блокнота и тут же его захлопнул. Зачем-то отодвинул подальше и выскочил из кабинета.
Застеснялся!
Я старалась не думать о том, как позорно разревелась. И о том, что это видел Виль. А еще о том, что он меня успокаивал. И тем более о том, как уютно было сидеть у него на коленях. Однозначно я не собиралась думать о том, сколько еще у него таких любовниц, а может и любовников, которых он вот так вот нежно поглаживает по макушке.
Помимо этого, на душе было отчего-то легко. Да и чего грустить, в самом деле? Все прошло замечательно! А то что дурашка Роббер что-то там про меня вякнул? Ну так еще бы – он же несмотря на то, что я ему не ровня, сейчас такой неудачник на моем-то фоне! Да и вообще, сам себе могилу вырыл.
По пути домой я заскочила на почту, еще вчера мне пришло уведомление. Отправитель знал имя и город, но – не адрес. А я пока не знала, кто отправитель. Лучше бы и не знала.
Письмо было от родителей. Большая его часть была посвящена одам в мою честь и уверениям, будто они всегда в меня верили. В последнем абзаце, будто вскользь, меня предупредили, что сестры уже выехали в столицу. Ко мне в гости.
То ли звезды так сложились, то ли карты – но мне, видимо, не суждено сегодня было порадоваться от души хорошо проделанной работой.
Глава 7. Негостеприимные
«Не люблю я свою семью. Пользы от них никакой, зато должна я им по гроб жизни. Если бы мне пришлось выбирать себе семью, я бы выбрала герцога и Орхана. И Леону. И В и все! Им бы я согласилась быть что-то должна.
Хотя какой в этом толк? В конечном итоге я не настолько совестливая, чтобы на меня можно было навесить долги, помимо тех, что я навешивала на себя сама. Так что все вопросы только к себе, как и всегда!
– – – зайти к княжне;
– – – посчитать до медяка, сколько я должна отцу»
– Ну и убого же смотрится твой домишка среди остальных, сестричка! – Мари, младшая из сестер, улыбнулась, демонстрируя милые ямочки на мягких щеках.
– Можешь закрыть дверь убогого домишки с другой стороны, постучаться в любой, который тебе понравится, и попросить приютить тебя там! – огрызнулась я, помогая кучеру затаскивать сундуки.
Боги, они ко мне что, насовсем переехать решили?!
Мари звонко рассмеялась.
– Ну не дуйся! Это я так…
– Осторожней, эта грымза ведь и правда выставить может, – Лори, старшая после меня, ущипнула Мари за руку, отчего та взвизгнула и снова рассмеялась.
– Еще как могу! – кивнула я, представляя себе этот дивный миг.
– Она не посмеет! – усмехнулась Эни, снисходительно меня оглядев, – Она, между прочем, отцу кругленькую сумму должна! Он в любой момент может на нее стражам доложить, что она воровка.
Я мысленно пообещала себе, что как только я точно высчитаю, сколько я должна родителям за все платья, бусы и кружева (и обчищенный сейф) – выдам им деньги на руки и пусть едут возвращают!
Мари охнула.
– Да ты что! – громким шепотом воскликнула она, округляя глаза.
– Я сама слышала! – кивнула Эни.
– Перестаньте немедленно, – нахмурилась Лори, – Лучше помогите, а то мы так весь день возиться будем.
Все три мои сестры были как одна белокурыми и голубоглазыми, как наши родители – и как я. Мари была полненькой и низкой, но в той чудесной манере, когда это очень шло; Эни высокой и статной и, пожалуй, самой красивой из нас, а Лори… Лори красавицей не была и даже хорошенькой ее назвать можно было только с натяжкой. Она и сама это понимала и очень этого смущалась, оттого всегда хмурилась и язвила, будто заранее защищаясь. И все же она была единственной, с кем мне всегда было относительно легко общаться. Так что раз в полгода мы даже обменивались письмами, довольно сухими, впрочем. И раз до родителей только теперь дошло, что я неплохо устроилась, Лори, как я и просила, не рассказывала никому о нашей переписке. Я не слишком на это рассчитывала и теперь была приятно удивлена.
Не то что бы мы были близки, но особо никогда и не конфликтовали. И она была единственной, кого мне не хотелось прямо сейчас выставить вон, чтобы не топтали мой самый чудесный на свете дом своими убогими каблуками!
– Значит так, девочки, – я хлопнула в ладоши, привлекая внимание, – В кабинет не заходить, даже если я случайно забуду его закрыть; в шкаф мой не лезть – ни одеждой, ни украшениями я делиться не буду; поесть готовите себе сами – кухарки у меня нет, как и домоправительницы, – они поражено на меня уставились, слабо себе представляя, как это вообще возможно, – Отсюда вытекает, что и убираете вы за собой тоже сами. Увижу, что мусорите или берете мои вещи без спросу, выставлю за дверь и ни на секунду мне стыдно не станет. С завтра я всю неделю буду работать – меня не отвлекать даже когда я дома…
– Да как так можно! – возмутилась Эни, – Мы впервые в столицу приехали, а ты…
– А я вас не приглашала, – отрезала я, – Вечером я выдам вам карманные деньги. Потратите все сразу – больше не дам. Это единоразовая акция.
Я решила сразу быть максимально жесткой, потому что сколько я помнила этих девочек, на шею они залезают быстро, а слезают оттуда неохотно. Особенно Эни. Тут как с собаками – надо сразу обозначить, кто здесь хозяин, иначе грязными лапами на постель полезет и еще обидится, если сгонишь!
– Днем повожу вас по столице, раз у меня сегодня выходной.
Я устроила их в доме, выслушала ворох возмущений и новостей, покормила и оставила отдыхать после дороги до обеда. Сама же закрылась в кабинете.
Во-первых, надо прикинуть сумму, которой я отмахнусь от родителей и набросать текст письма, где максимально точно обозначу, что общего с ними больше ничего иметь не хочу. Но сделать это надо так, чтобы на случай, если письмо попадет в чужие руки, я в нем не выглядела как неблагодарная дочь.
Во-вторых, надо что-то придумать для сестер, чтобы они не скучали. Запереть в доме я их все равно не смогу, а пускать домашних девиц одних гулять по столице мне просто-напросто боязно.
– Вот проблем мне мало было!
Родители, конечно, превосходно все рассчитали так, чтобы у меня даже времени подготовиться к их приезду не было. А тем более придумать что-нибудь, чтобы развернуть их обратно. Что ж, на их месте я бы поступила так же. Хотя отправлять их почти одних, с одним только кучером, я бы не решилась.
С другой стороны, я пересекла пол страны, сбегая из дома, даже без кучера.
Память у меня была неплохая, сколько балов я посетила, я помнила точно и примерно – сколько и чего нам покупали в течение года. Еду я считать не собиралась, так как кормить до совершеннолетия они меня все равно были обязаны по закону. Я примерно подсчитала, прибавила украденные у отца деньги и мелочно отняла из суммы деньги, которые собиралась выделить сестрам на мелкие расходы, пока они гостят у меня.
Гостить они у меня будут неделю – дольше я чужого присутствия в доме не вытерплю. Сегодня же надо найти себе домоправительницу и няньку по совместительству. Я не верила, что девчонки смогут сами себе готовить, но еще больше не верила, что они сами будут за собой убираться и не превратят мой дом в свалку.
Сама себе я могла признаться, что выгнать их все же не смогу. А значит рычагов давления на них у меня нет, кроме пустых угроз. Сама я за ними бегать не собиралась, значит надо найти того, кто будет делать это за деньги, чтобы сама я могла относительно спокойно заниматься своими делами. После обеда пойдем гулять и поспрашиваю, где есть агенства по найму слуг.
Я так увлеклась составлением плана, что не сразу заметила шум в прихожей. Звонкие игривые голоса сестер, смех и неразборчивый из-за закрытой двери разговор. Я дернулась к выходу, уже догадываясь, кто мог прийти ко мне в выходной. И правда, в гостиной, окруженный воодушевленными одинокими девицами высился Виль, сегодня на удивление просто одетый. Волосы, забранные в высокий хвост, и нормально одетая и заправленная одежда по размеру будто тут же делали его фигуру раза в два мужественней.
Он редко выглядел так… просто. И меня не покидало ощущение – дурацкое, обманчивое и наивное! – что это для меня. Что помимо его вполне очевидной любви ко всему красивому, к драгоценностям и изящно вышитым тканям, его обычный облик был в какой-то мере доспехом. И сегодняшний его вид, почти беззащитный – для меня. Глупые мысли!
И все же длинные изящные серьги спускались россыпью изумрудов из его ушей, и Мари беспардонно смеялась над странной столичной модой, которая делает мужчин похожими на женщин. Впрочем, делала она это довольно беззлобно, просто болтая, что в голову взбредет и без стеснения заигрывая. Кто-то менее снисходительный, чем граф, уже давно поставил бы ее на место, но Виль просто польщено улыбался и молча слушал. Лори стояла за углом, лишь слегка выглядывая, явно пока не понимая, как стоит обращаться с незнакомым господином, и за ее осторожность я ей сейчас была очень благодарно.
Эни же строила равнодушие и даже больше – насмешливое равнодушие, всячески показывая, что ее внимание еще надо привлечь. Пока я шла, успела расслышать, как она холодно и язвительно что-то бросила гостю. Привыкла, что среди всех соседок самая красивая и мужчины теперь, когда она подросла, наверняка в первую очередь пытаются завоевать именно ее внимание.
Я поймала себя на неприятной мысли, что могу понять, почему некоторые не терпят «сельских выскочек», потому что у меня самой сейчас наверняка ярко полыхали щеки. Было неловко. Перед Вилем было дико неловко за поведение сестер.
– Ваша Светлость, простите пожалуйста, я и не думала, что вы зайдете так рано! – защебетала я, глубоко поклонившись.
– Ну что вы… – пробормотал Виль.
Быстренько их представив, я увела мужчину в кабинет «обсуждать важные рабочие вопросы», напоследок выразительно сверкнув глазами, чтоб сидели тихо. Мари смотрела чуть испугано, а Эни… Взгляд Эни мне не понравился. Слишком много в нем было злой претензии. Но времени разбираться не было. Да и желания, пожалуй. Особенно – желания.
Стоило мне закрыть дверь и чуть выдохнуть, граф обвил меня руками, притягивая к себе уже каким-то привычным жестом. И вот это «привычное» тревожно било в голове предупреждением, на которое у меня не хватало силы воли как-то отреагировать. Я позволила себя поцеловать, сама потянула мужчину к своему темному трону.
– Я так понимаю, визит родственников оказался неожиданным? – тихо уточнил он, устраивая меня на коленях.
– Меня поставили перед фактом, – призналась я, закрывая ему обзор на рабочий стол своим лицом, пока рука за спиной быстро закрывала блокнот на развороте с закладкой с высушенным бледно-желтым нарциссом.
Я не стала перед ним извиняться за поведение сестер, хотя меня так и подмывало начать оправдываться. Но я держала себя за руку. Во-первых, это было бы убого. Во-вторых, он и сам пришел без приглашения.
– Я все понимаю, не переживай так, – усмехнулся Виль, раздразнивая меня легкими ласками, – Я так понимаю, у тебя сегодня планы?
– Надо их выгулять и найти няньку на рабочие дни…
– М-м-м, вот как, – промурлыкал он, целуя шею, – А если я к вечеру пришлю тебе няньку, ты согласишься поужинать со мной?..
Я не нашла в себе сил отказать, да и надо ли было?
– Если только найдешь няньку, – прошептала я, останавливая его руку, готовую забраться под сорочку, – Погоди! Сейчас не…
– Прости, прости! Я только поцелую, ладно? Хорошо?.. – его руки все же забрались под полы сорочки, а взгляд стал таким по-детски честным и проникновенным, что я не заметила, как меня втянули в совсем не невинный поцелуй.
В голове мелькали вспышками мысли о том, что если тихонечко и быстро, то… Ну не будут же они под дверью стоять и слушать, правда? А если так, то нечего и…
– Ну все, – прошептал он мне в губы, ссаживая с колен на стол, – Надо мне идти, а то – ты права! – неприлично как-то…
– Что? – не сразу поняла я, потянувшись за поцелуем.
Осознание пришло, как кувалдой по голове. Он меня сам раздразнил, а теперь сбегает?! Не знаю, какой величины молнии сверкали в моих глазах, но Виль довольно сощурил глаза, ласково улыбнулся и спросил волнующим шепотом:
– До вечера?
Если дух мой был сильнее плоти, я бы гордо заявила, что никакого вечера не будет, ведь я жуть как занята – у меня любимые родственники наконец в гости приехали! Но родственники любимыми не были, как и дух – сильнее плоти.
– До вечера.
– А я все слышала, – доверительно сообщила мне Мари игривым шепотом, – Все-все.
– Прямо-таки все? – вскинула я бровь, нарезая яблоки для каши.
Видимо, я все-таки слишком хорошо думала о своих сестрах, если решила, что они не будут стоять под дверью. Судя по совсем не тонким намеком Мари, которая то и дело многозначительно хихикала, ошарашенным взглядам Лори и брезгливым выражением лица Эни – они действительно слышали. Все-все. Даже думать не хотелось – что именно было этим «все-все».
– Ну а что удивляться? – усмехнулась Эни, – Вечная любовница!
Она долго терпела, пытаясь выразить все свое отношения только взглядами, очевидно подражая отцу. Но я на это не реагировала – глаз не отводила и щеками не краснела, а ее прямо разрывало от желания меня уязвить. Одни боги знают зачем! Видимо, природа обделила ее мозгами, решив, что красоты вполне хватит, чтобы устроить жизнь, и глупая девчонка не стала размышлять о том, что она в моем доме есть мою еду и денег, кроме тех, что дам я, у нее нет даже на дорогу.
Пока ее поведение не злило меня настолько, чтобы вводить какие-то санкции, но кто знает, что случится, когда мое терпение лопнет? Я знала – что ничего страшного для нее. Но ее уверенность на чем зиждилась, мне понять было не дано. Доброй старшей сестрой я не была никогда.
– Фив всегда была слаба до ласк – это все знают, – Мари охнула, округляя глаза, а Лори уставилась в окно, сделав вид, что не услышала; Эни тонко и насмешливо улыбнулась, глядя мне прямо в глаза, – Опять на те же грабли, да? Ты еще не поняла, что приличный мужчина не женится на тебе, если будешь сразу давать слабину? В тебе ни капли выдержки. Стоит только пальцем поманить…
– Эни! – все же не выдержала Лори.
– Ну правда, Эни… – проныла Мари, переводя взгляд с меня на нее и обратно.
– А что?! – сестра вдруг взвилась, – Она нам и так однажды уже чуть репутацию всю не порушила своим поведением! Теперь вот снова! Тот же граф… Граф наверняка будет думать, что какая старшая – такие и младшие! Ты правда пойдешь на прогулку в штанах?! Что о нас подумают?.. Тебе лишь бы внимание мужчин привлечь!
Я знала, что мой вид оставался совершенно безмятежным, а улыбка – спокойной. В конце концов, сколько таких упреков и насмешек я уже успела наслушаться за жизнь? И все равно внутри все сворачивалось и сжималось от обиды.
– Эни, детка, ты ведь понимаешь, что только от меня сейчас зависит, сколько ленточек и шляпок ты привезешь из столицы? – уточнила я, – На данный момент в полтора раза меньше, чем Мари и Лори – и это не предел, – ее брови удивленно взметнулись и она обижено сощурилась.
– Ты просто не хочешь слушать правду!
Я хохотнула.
– А зачем мне ее слушать? Я не собираюсь выходить замуж, так что мне абсолютно нет дела, какой мужчина и что обо мне подумает. Я могу получать свою порцию ласк, до которых так слаба, просто потому, что хочу. И что о вас при этом подумает граф меня волнует еще меньше, чем что он подумает обо мне.
Конечно, я лукавила. К сожалению, я была не настолько независима от мнения окружающих, как мне бы хотелось. Пока. Но Эни об этом знать было ни к чему. Глаза Мари сверкнули одновременно возмущенно и радостно, Лори продолжала смотреть в окно остекленевшим взглядом, а Эни затаилась, кажется, приняв временное поражение.
– Делай, что хочешь… – проворчала она и итоге, и я наконец выдохнула.
– Как и всегда.
Первые пару минут обеда прошли в тягостном молчании, но Мари быстро заполнила тишину щебетанием.
– Слушай, Фив, ну это никуда не годится! Бесстыжая распутница не может жить в маленьком милом домишке с трогательными завитушками на обоях! – сказала Мари, – Надо срочно добавить красного бархата! Куда-нибудь… И это что, каша? Роковые соблазнительницы должны питаться чем-то повнушительней! Личный повар должен готовить тебе какие-нибудь блюда с названиями, которые я никогда не могла произнести. Но уж точно не собственными руками приготовленная каша! С яблочками – ну что это такое! Тебе же не шестьдесят лет, Фиви, ну как же так?
Лори не удержалась и хихикнула. И даже я не смогла сдержать улыбки.
Кажется, за прошедшие годы Мари научилась не только говорить по сто бестактностей за одно предложение, но и разряжать обстановку. Девочки быстро пришли в себя и включились в разговор, предлагая маршруты, куда можно пойти, и магазины, которые обязательно надо обчистить. Моя бы воля, я бы, конечно, сегодня растянулась поперек кровати и ни о чем бы вообще не думала! Но выгулять их нужно было. Сидеть дома они бы в любом случае не согласились, а так хоть под присмотром будут.
Так что вместо заслуженного отдыха приходилось то и дело щелкать по носу Эни, чтобы она не борзела; напоминать Мари, что некоторые вещи можно говорить только в кругу семьи и следить за настроением Лори, чтобы никто не вывел ее из состояния хрупкого спокойствия и не нарвался на потоки желчи, которыми при желание довести до слез она могла даже взрослого мужчину.
Я решила слегка расщедриться, когда мы дошли до лавок, чтобы вечер их был занят рассматриванием обновок. Все равно пришлось запустить руку в отложенные на черный день деньги и со всеми этими долгами распотрошить заначку пришлось едва ли не всю – так что жалеть ее уже было бы глупо, тем более если это могло отвлечь сестер.
Попсиховать и проклясть всю свою родню я успела еще утром, когда все высчитывала и понимала, что только моей зарплаты, от которой после трат на магпочту и так уже остались жалкие гроши, на визит сестер не хватит.
Нет, все-таки я не хочу детей! Как представлю, сколько на них придется тратить, урезая себя в свободе действий и мелких радостях – так аж плохеет. На самом деле плохело мне даже сейчас, а ведь они приехали ненадолго и уже довольно взрослые.
После прогулки по центру, мы зашли в текстильную лавку, не самую лучшую в столице, конечно (такого я себе позволить не могла), но очень приличную.
– Мари, – шикнула Эни на младшую, – Это всего лишь тряпки – твоя радость таким поверхностным вещам выглядит убого.
Сама Эни, видимо, решила строить из себя леди, которая выше этого, так что с удовольствием вставляла сестрам замечания на показ окружающим, равнодушно прохаживаясь по рядам. В лавке было пару приличного вида молодых мужчин, сопровождающих даму в возрасте, и они с интересом поглядывали и на Эни, и на Мари. Лори делала вид, что ее не задевает невнимание, и рылась в кружевах.
– Убого тут выглядит только твое заносчивое лицо, – с улыбкой отбрила Мари, даже не отрываясь от шелка, – А моя радость, как и этот шелк, выглядит превосходно!
Мужчины с улыбкой переглядывались; я следила, чтобы их внимание оставалось на уровне переглядок.
– Фив, купишь? – с надеждой посмотрела Мари.
Я кивнула. Глаз-алмаз у девчонки, конечно – не зная цены, отрыла самое дорогое. Пожалуй за то, что она единственная пока поднимала мне настроение своим поведением, я могла ее и побаловать.
– А мне можно вот это? – нахмурившись злобно от смущения уточнила Лори, показывая на моток недорогих, но хороших кружев.
– Конечно, – кивнула я, – ты можешь и получше взять, если хочешь.
Она мотнула головой.
– Тут узор красивый, но не вычурный.
– Лори у нас обожает разные кружева! – весело поделилась Мари, – У нее целая коллекция! – а потом слегка озадачено добавила, – Только она их почему-то не носит.
– Мне не идет, – Лори опять нахмурилась, как делала, на моей памяти, всегда, когда ей становилось неловко.
– Знаешь, мы не настолько богатые, чтобы тратиться на вещи, которыми не пользуемся. Конечно, ты не такая транжира, как Мари, но может стоит подумать о…
– Я и не такая транжира, как ты, между прочим! – взвизгнула Лори, забывая о том, что мы тут не одни, – Хватит уже тут строить из себя высокодуховную скромницу – на твое последнее платье отец даже в долг брал! Я тебе говорила, что слишком дорого, а ты только ныла, что заслуживаешь и большего!..
– Ах ты!.. Ты все врешь, родители просто надеются меня удачно замуж продать, вот и тратят деньги – я-то красивая, в отличие от некоторых!
– Эни, немедленно извинись, – встряла наконец я, с опаской глядя на повлажневшие, но тут же вспыхнувшие злобой глаза Лори.
Боги, ну и манеры! Я тоже такой была? Нет, дома я могла вести себя и похуже, но на людях – никогда.
– А ты вообще бы помолчала! Это все вообще из-за тебя случилось… – обратила на меня внимание Эни, – Это ты…
– Мари, расплатись за то, что вы выбрали, – попросила я и схватила Эни и Лори за локоть, выводя их на улицу.
Вот поэтому я не хотела видеть свою семью. Хотя по отдельности к сестрам я плохо не относилась, стоило нам собраться вместе, это всегда превращалось в мелочные ссоры и разборки. Утомительно и совершенно бессмысленно.
– Вы как себя ведете? – мой голос был тих, но даже я сама удивилась, услышав, насколько он дрожал от едва сдерживаемого бешенства, – Если я еще раз услышу подобное, тем более – когда мы не дома, я тотчас закажу вам карету и отправлю домой. У меня нет времени разнимать вас, словно диких кошек! Вы хоть сами понимаете, как выглядите со стороны? Никто бы не угадал в вас дочерей дворянина, обычные базарные бабы.
– Конечно, тебе же на нас плевать! – воскликнула Эни, – Лишь бы самой хорошо было…
Эни всхлипнула и отвернулась. Дернулась, чтобы убежать, но я держала ее крепко. От мысли о том, что с ней может случиться, если она сейчас обиженно убежит не пойми куда, сердце нервно кувыркнулось в груди.
– Сейчас вернемся домой, можешь закрыться и обижаться сколько хочешь. А пока веди себя прилично.
Лори молчала, опять остекленевшим взглядом уставившись куда-то вдаль, но не спорила. Наконец из лавки вышла все такая же сияющая радостью Мари.
– Эни, я и тебе всякой прелести захватила, не дуйся! – сверкнула ямочками на щеках младшая.
Стоило нам вернуться домой, Эни тут же убежала в одну из небольших гостевых комнаток и закрылась там, громко хлопнув дверью. Лори тоже молчала, и только Мари продолжала заполнять тишину своим щебетом.
Голова гудела, и я помассировала виски, приложила похолодевшие ладони к глазам. Так и знала, что ничего хорошего из этого визита не выйдет!
Я заперлась в своем черном-черном кабинете в компании своих черных-черных мыслей и томиком дешевого бульварного чтива под названием «Бунтарка и ее нежный диктатор». Ничего лучше, когда нервы сдают, а «лучше» в ближайшее время не предвидится, человечество еще не придумало!
О том, что я порой зачитываюсь такими вот любовными романчиками, когда напряжение начинает немилосердно сдавливать виски знал только Орхан, который мне этот способ расслабляться и посоветовал. У него самого в его родовом поместье в библиотеке была оборудована целая тайная комната с коллекцией таких книг. Можно было бы подумать, что это было его грязным секретиком, но, в отличие от меня, Орхан не стеснялся, кажется, вообще ничего. Свою «тайную» комнату он демонстрировал гостям в первую же очередь, от души хвастаясь по-настоящему огромной коллекцией.
«Искренние и пылкие чувства не могут не действовать плодотворно на нас, понимаешь? – восхищался Орхан, подсовывая мне книженции из своей коллекции, – Эти книги вселяют в нас веру в любовь, веру в чудо! Такой сухой девочке, как ты, надо обязательно читать хотя бы по романчику в месяц, а то заплесневеешь!»
