Текст книги "Заметки графской любовницы (СИ)"

Автор книги: Яна Лисканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Эпилог. Лори

У Лори дернулся глаз, когда дверь ее кабинета распахнулась в ту же секунду, как прозвучал стук. Привыкнуть к тому, что стук в дверь для некоторых личностей не просьба войти и даже не предупреждение, а просто формальность, у нее не получалось.

– Послушайте, мисс, я и раньше это знал, но вы совершенно невыносимы!.. – и вот опять.

Ни «здравствуйте», ни «пожалуйста»… Сразу ор и претензии.

– Мистер Хант, – скривилась девушка в, как ей казалось, доброжелательной улыбке, – Выйдите, постучите и, когда услышите разрешение войти, войдите. Тогда и поговорим.

– Послушай, девчонка, – зашипел он, – Я старше тебя в два раза и не тебе меня учить…

Лори уткнулась взглядом в отчеты о тратах женского общежития за последний семестр и демонстративно пропускала мимо ушей длинную прочувствованную тираду ректора. В какой-то момент о стол с размаху ударилась папка, что девушка вздрогнула и все же подняла глаза на взбешенного мистера Ханта. Перманентно чем-то взбешенного.

– У вас что, вся порода такая?! Злобные змеюки, да сколько можно! – воскликнул он, сощурив глаза, – Я о важных вещах говорю, а она игнорирует!

– Выйдите, – тихо, но со всем пылом уставшего, не спавшего нормально уже неделю человека прошептала она, – Постучите. Услышите разрешение, войдите снова. Тогда – поговорим.

Он на мгновение растерял свой пыл и даже сделал шаг назад. Но мгновение прошло, ректор взял себя в руки и навис над девушкой, закрывая ее своей тенью. У Лори предательски перехватило дыхание и покраснели щеки, когда он посмотрел на нее сверху вниз уже спокойнее, и она раздраженно сжала губы и нахмурилась. Когда ректор успокаивался – что случалось нечасто – от его взгляда коленки подкашивались, и не только у нее!

– Почему вы решили, что за ремонт канализационных труб женского общежития деньги должны идти из бюджета мужского? – вкрадчиво спросил он, – Вам выделили средства, вот из них и чините! Как все хорошо, там «мы сами, отстаньте», а как проблемы – так в наш бюджет?

Лори потерла лоб и отложила карандаш. Вздохнула. Как бы так ответить, чтобы дать понять ректору, что без стука к ней заходить смысла нет? Что если открывать дверь с ноги, то конструктивным разговором она его не одарит принципиально?

– Дерьмовый вопрос, – улыбнулась она в конце концов.

– Что? – опешил мистер Хант и тут же снова завелся, – Вы издеваетесь надо мной, маленькая паршивка?!

Мистер Хант сыпал оскорблениями постоянно, но в этом все же не было настоящего желания обидеть, только природная вспыльчивость. Лори и не обижалась. Поскандалила пару раз в начале, потом еще пару раз ради приличия и просто приняла как данность.

Но вот стучать в дверь она этого пса приучит.

– Дерьмовый вопрос, – повторила она, не переставая улыбаться, – Кодовое название. Операции. Хотите узнать больше – узнавайте. Потом и мне расскажите, а то я ничегошеньки не знаю, ну просто ни сном ни духом. Я знаю только одно, – Лори сложила руки в замок, – Мои девочки не будут платить за Дерьмовый Вопрос даже если для этого мне придется дойти до самой королевы.

Он внимательно посмотрел Лори в глаза, фыркнул раздраженно, развернулся и ушел, громко хлопнув дверью.

– И зачем вообще приходил, морда злобная?! – девушка откинулась на спинку кресла, – Это вообще не его дело, а мое и коменданта мужского общежития!

С комендантом Ло все можно было бы решить быстрее и проще. Хотя нет, не быстрее. Но однозначно без криков и недоговорок! И поэтому мисс Ламбри не признала бы самой себе, что рада, что пришел именно мистер Хант. Потому что на это нет никаких причин.

Лори стояла у двери мистера Ханта, скрипела зубами и думала.

Стучать или не стучать?

Вообще, надо бы подавать хороший пример, но этот паскуда все-таки не заслужил хорошего обращения… Лори в конце концов решила поступить, как поступали с ней, и распахнула дверь, параллельно грохнув пару раз кулаком о косяк.

– Вы бессовестный, несдержанный, гадкий грубиян! – воскликнула она, – Таких, как вы, с трудом земля носит. А когда вы открываете рот, хочется закрыть уши!

Мужчина вопросительно вздернул брови, а потом буквально на глазах начал заводиться. Если говорить откровенно, Лори всегда нравилось за этим наблюдать. Приятно, когда бесишься не ты. А мистер Хант бесился все-таки очень колоритно.

– Я решил ваш чертов Дерьмовый Вопрос! – подскочил он, – Ремонт оплатят за счет виновников происшествия, девушкам принесены официальные извинения! Что еще, черти вас побери, вы хотите, мисс Ламбри?!

– Ничего, – Лори мило улыбнулась, – Просто хотела понять, в чем прелесть ваших обычных «приветствий». Должна признаться, это бодрит! Думаю, надо будет повторить.

Его глаза полыхнули, буквально прожигая ее, и девушка опасливо сглотнула. Да что он ей сделает? Только орать и умеет! И все-таки его взгляд, вот именно в момент, когда после вспышки он остывает и становится цепким и острым… Этот взгляд пугал Лори, заставлял ее чувствовать себя глупым ребенком, и все-таки отчего-то будоражил. Так что возможности поддеть ректора она не упускала.

– Ну, в общем-то, все. Хорошего вам дня, ректор! – Лори улыбнулась и быстро, пока он не опомнился, выскочила за дверь. Летевшие в спину приглушенные проклятия вызывали улыбку.

Сегодня у Лори был выходной. А потом еще один! Целых два дня, которые она проведет с сестрами. Она, Мари и Фиви загодя расчистили расписание, чтобы провести вместе пару дней, и оставалось только надеяться, что не произойдет ничего, требующего их внимания. Эни так и не смогла приехать, но говоря на чистоту, Лори была почти уверена, что она особенно и не пыталась. А потом придется выслушивать упреки в том, что ее все бросили, а сами веселятся. В какой-то момент Лори перестала чувствовать за это вину.

Возможно, подействовали слова Фиви. Тогда у Лори только-только заканчивался первый месяц работы, сил – ни моральных, ни физических – не было буквально ни на что. Фиви выскандалила ей выходной и утащила на денек к себе, где ее обхаживала миссис Принс со своими чаями, пирогами и ласковыми улыбками. Лори впитывала в себя каждую секунду тишины и заботы, набиралась сил, чтобы снова на следующий день приступить к отнюдь не простым обязанностям в только-только освобожденном под женское общежитие крылом. Тогда Лори была откровенно никакущей. Она знала, что просто не будет, но знать – это одно, а жить во всем этом – совершенно другое! И девушка была искренне благодарна сестре за эту передышку – небольшую, но очень-очень нужную.

Что Эни под конец дня взбрело в голову, Лори уже и не помнила, помнила только, что очень просила ее быть потише и не дергать, потому что сил нет. И получила на это скандал со слезами и восклицаниями о том, как она, Эни, устала. От чего можно устать в обустроенном доме с нянькой под боком, Лори так и не поняла. От балов, приглашения на которые ей Фиви в зубах носила? От примерки дорогущих платьев, купленных на деньги жениха Мари? От чего?

Очень хотелось выкатить ей список претензий в ответ, но одна мысль о том, что опять нужно спорить, доказывать, а потом успокаивать и искать компромисс вызывала головную боль. Как будто ей в Академии этого не хватает! Лори было по-детски обидно, что один-единственный за последнее время спокойный день у нее отбирают ради мелкой ссоры. И стыдно, что ее младшая сестренка плачет, а ей просто хочется, чтобы она поскорее отстала. Фиви тогда их разняла, развела по разным комнатам и поговорила с обеими.

– Она не твой ребенок. Она вообще не ребенок, – улыбнулась тогда Фиви, – Не принимай близко к сердцу.

Лори далеко не сразу поняла ее слова, но спустя еще сотни скандалов и дни удушающего чувства вины за то, что плохо заботится о сестре, эти слова всплыли в голове, и… Лори успокоилась. Идут годы, а в жизни Эни ничего, в сущности, не меняется, и входить в ее положение становится все сложнее и сложнее.

Так что Лори была даже рада, что Эни сегодня не будет. И не чувствовала за собой вины за это.

Девушка собрала небольшую сумку, переоделась в гораздо более легкомысленное и красивое повседневное платье и распустила тугой пучок, позволяя волосам свободно струиться по плечам. Лори знала, что это не делало ее привлекательней, просто голове было приятно без прически, а настроению – в красивом платье.

Тем более сестры задаривали ее красивыми вещами, так чего им вечно пылиться?

Лори прекрасно знала, что все это не делает ее красивее, и ни на что не претендовала, кроме хорошего настроения от того, как красиво переплетается тонкое кружево оборок…

– Кто бы что ни говорил, а любая женщина пытается в первую очередь привлечь мужское внимание, чтобы выйти замуж! – насмешливый голос мальчишки резанул неожиданно, – Просто не у всех это получается и тогда выходит вот так, – он говорил своему одногруппнику как-будто, но Лори знала, что ей, – Работа! Это даже немного грустно… Но что теперь, всем женщинам дурью маяться из-за некоторых, у кого нет шанса?

Лори скривилась. Она давно уже не принимала такие вещи близко к сердцу, но молча пройти мимо? Нет уж! Маленький гавнюк, чьим родителям ее стараниями придется раскошелиться на ремонт, так просто от нее не уйдет.

– Так значит вы, студент, считаете, что Их Величества отправили сюда девушек маяться дурью? – уточнила Лори, резко разворачиваясь.

Парень вскинул подбородок.

– Вы обиделись, потому что решили, что я говорил о вас? – улыбнулся он, глядя на коменданта сверху вниз, – Почему вы так решили? Я просто размышлял! Может вы и не красавица, но не стоит думать, что для вас все потеряно.

Лори усмехнулась. Идиот. Она ведь вообще о другом спросила! Но если речь уже заготовлена, то как же не сказать, да? Девушка уже открыла было рот, но…

– Ты что себе позволяешь, щенок, перед тобой благородная леди, – ворчливый голос ректора прозвучал так неожиданно, что вздрогнули все, – Иди в мой кабинет и пиши объяснительную о том, что за черти в тебя вселились, что ты решил, что можешь без разрешения открывать рот в присутствии работников Академии. У нас тут не Северное Содружество с их дурацкой свободой слова!

Лори не знала, хотел ли еще что-то сказать мальчишка – может возразить или поспорить или оправдаться… Мистер Хант схватил ее аккуратно за предплечье и повел к выходу.

– Куда так нарядились, юная леди? – поинтересовался мужчина, – Я тут вам документики принес – загляните. Провожу до выхода, раз уж встретил, а то эти молокососы умеют из себя вывести! А вы у нас девушка взрывная, покалечите еще будущее нашей страны…

– Так вы не за меня волнуетесь? – не удержалась Лори.

– А вы прямо расстроились? Из-за слов мальчишки? – удивленно вскинул брови мистер Хант.

Лори улыбнулась.

– Ну конечно! Так грустно было, что я чуть не расплакалась, – девушка покачала головой, – Но смогла сдержаться, хоть и с большим трудом. Плакать ведь можно только рядом с близкими, знаете? Так что я бы плакалась своим сестрам. От невыразимой обиды. А потом простила бы. Бог сказал, надо прощать!

Мистер Хант вдруг расхохотался.

– И правда, после того, как поплачетесь своим сестрам, можете с чистой душой прощать!

– Давно хотела спросить, – девушка взглянула на папку в своих руках, – Почему вы мне сами документы носите? Можете же секретаря попросить… А то как я обращения пишу, так вы занятой человек и вам не до того, а как мелочовку всякую…

– Догадайтесь с трех раз, мисс Ламбри! – воскликнул он и посмотрел на Лори с возмущением, – Нет, ну серьезно! Я уже полгода за вами ухаживаю, а вы только скалитесь и орете на меня! Мелочевка ей не нравится… – тряхнул головой мистер Хант, – Мне тоже чего не нравится!

– Я ору?! – завелась девушка, – Да это вы орете, будто заняться больше нечем! Вас кто за девушками ухаживать учил, старикашка плешивый?!

– Старикашка?! – вскинулся мужчина.

И только тут до Лори с опозданием дошел смысл его слов. Ухаживает?..

Она стояла, привычно пропуская мимо ушей восклицания ректора о том, какие все вокруг идиоты и как несправедлив мир, и пыталась уложить в голове, что этот мужчина за ней ухаживает. То есть, он всегда решает лично все вопросы с ней потому что… так можно проводить с ней побольше времени? А еще он постоянно носит ей книги, а на прошлой неделе подарил упакованную в стеклянный куб светящуюся плесень, а в прошлом месяце водил в музей современной некромантии, чтобы показать их новую достопримечательность – танцующий скелет обезьянки… Редкостная гадость эта некромантия, но Лори хохотала до слез, когда одна леди лишилась чувств из-за того, что обезьянка забралась ей под подол.

Лицо стремительно заливалось смущением, и даже глаза заслезились. Может он и правда за ней ухаживал, но откуда бы Лори знать, как это, когда за тобой ухаживают? Никто никогда за ней не бегал, и она уже поставила на себе крест, даже не допуская мысли, что может кому приглянуться…

Ректор вдруг замолчал и уставился на нее. Лори отвернула смущенное лицо под его тихий смешок. Он повел ее дальше к воротам.

– Так куда нарядились? Не на свидание, я надеюсь?

Девушка мотнула головой.

– Нет, не на свидание.

– Вот и замечательно, – кивнул мужчина и вдруг раздраженно фыркнул, – Нет, надо было вам сразу сказать! Но кто же знал, что вы такая недогадливая? Вроде не идиотка…

Лори наступила каблуком на его ногу, и мистер Хант зашипел, полоснув по ней возмущенным взглядом.

– Ворчали бы на меня поменьше, я бы все поняла, – отрезала она уверено, хотя это, пожалуй, было ложью.

– Вы невыносимы, я не могу на вас не ворчать! – воскликнул мужчина, – Будьте ко мне снисходительней, я же вам нравлюсь!

Лори споткнулась, побледнев.

– Кто вам такое сказал?..

Об этом знало не так много людей, и Лори сложно было представить, что кто-то из них мог бы так с ней поступить, но почему тогда мужчина говорит так уверено?..

– Милочка, не держите меня за идиота, ну я же не слепой! Я взрослый, опытный мужчина, я умен и наблюдателен, и… – он говорил, и его лицо оставалось бесстрастным, но покрасневшие уши выдавали его с головой, – Я же… я же вам нравлюсь?

Вопрос прозвучал неожиданно, но тем искренним, взволнованным тоном, на который Лори не посмела бы отшутиться. Слова застряли в горле, так что она просто кивнула.

Он оглянулся, нахмурившись, и, никого не заметив, легко поцеловал девушку в щеку.

– Я немного накинул процент в итоговой смете на ремонт в женском общежитии, – прошептал он, – Сможете достроить еще одну душевую, как хотели!

Лори смущенно улыбнулась, но не стала ему говорить, что она тоже накинула процент в смете на ремонт, а еще одну душевую построили еще полтора месяца назад.

Оказывается, это приятно, когда за тобой ухаживают!

Эпилог. В гостях у Леоны

– Ну и как оно? – спросила я, вглядываясь в мутные, блестящие глазки Леониной дочери, – Выглядишь отвратительно.

– Чувствую себя так же! – улыбнулась Леона, – Но материнство – это, конечно, прекрасно! Такой, знаешь, важный и нужный опыт в жизни каждого человека! У тебя вся жизнь переворачивается, глаза открывается, душа поет и сердце стучит так радостно, когда смотришь на ее мягкие щечки… – перечисляла она монотонно с отстраненной улыбкой, – Это самое замечательное решение в моей жизни, я ее просто обожаю, это какое-то чудо, ты не представляешь! Так рада, в общем.

– То-то я смотрю у тебя слезы текут… – нахмурилась я.

– Это от счастья! – покачала головой она, всхлипывая, – Просто устала чуть-чуть, но вообще-то это лучшие дни в моей жизни!

– Правда? – с сомнением потянула я.

– Точно тебе говорю! – закивала она, еще раз душераздирающе всхлипнув.

Малявка чмокнула губами и уставилась на меня, сжав маленькие пальчики в кулачки. Я осторожно перевела взгляд обратно на Леону.

– Может ты поспишь, а я присмотрю? – попробовала я.

Улыбка на лице герцогини дрогнула и скривилась.

– Нет.

– Слушай, ну что может случиться?..

Герцог и Орхан выглядели отнюдь не лучше самой Леоны, когда я приехала. И тут же присели мне на уши, рассказывая, что Леона никого почти не подпускает к ребенку, скандалит со всеми, не спит, не ест и может «ты с ней поговоришь»? Что я могла сделать, если ничего не могли сделать герцог, Орхан, Элиза и штат нянек я понятия не имела, но торжественно обещала попробовать. И вот теперь Леона, совершенно точно догадавшаяся, кто и с какой священной миссией отправил меня к ней в детскую, оглядывала меня с выражением хищницы, решающей с какой стороны начать отгрызать жертве лицо.

Проблема была в том, что у молодой матери на радости кукушка начала отъезжать, и она отчего-то была уверена, что стоит ей спустить глаз с ребенка, обязательно с ним что-нибудь случиться, но при этом сама она с дочерью откровенно не справлялась. И от этого нервничала только больше. А нервничала Леона с размахом, все поместье по струнке ходило!

Я сглотнула. Уверена, что все, что я могла ей сказать, она уже слышала. Так что я решила сказать что-нибудь, что ей точно никто не говорил, и посмотреть на реакцию.

– Дни-то может и лучшие в жизни, а выглядишь, как неудачница, – улыбнулась я.

И тыкнула ногтем в пухлую щечку дитеныша. Контрольным выстрелом, так сказать.

– Пальцы свои кривые убрала, или я тебе их отгрызу, – прошипела она, тут же оставляя все попытки выглядеть радостной.

А потом вдруг вся будто сдулась.

– Я так больше не могу! Фив, она орет по пол дня, у меня голова скоро лопнет!

Девушка откинулась на спинку дивана и подняла лицо к потолку.

– И никто – никто, слышишь! – не может даже на руках ее нормально подержать! Я смотрю и думаю: сейчас уронят… сейчас уронят и она себе все к чертям переломает и умрет! Я не могу нормально поспать, потому что она каждые пол часа просыпается и орет, а если не орет, то не могу спать, потому что начинаю думать, почему она не орет! А если все-таки орет, то мне тоже хочется орать! Поскорей бы она выросла, боги…

Девушка зевнула и снова вперила взгляд в ребенка. В этом взгляде не было нежности или обожания, только напряжение, бессонные ночи, страх и какая-то угроза. Все ее тело тоже было напряжено, как перед прыжком, и почему-то я не сомневалась: еще раз я свои «кривые пальцы» потяну – действительно отгрызет!

В детскую тихонько скользнул Орхан.

– Ну как? – прошептал он.

Леона угрожающе прищурила глаза, явно предостерегая его от чего-то, и мужчина похлопал себя по губам.

Она опять зевнула.

– У меня уже в глазах плавает, – пожаловалась герцогиня.

– Да, это от снотворного, – поделилась я.

На мгновение в комнате повисло молчание.

– Чего?! – звеняще зашипела она, но подняться с дивана так и не смогла.

Сообразительный Орхан быстро достал откуда-то подушку, подкладывая ей под голову и накинул сверху стащенное с кровати одеяло, выбраться из-под которого у нее банально не хватало сил. Она ругалась как матрос, шипела как змея, но что мог сделать против снотворного уставший организм? Спустя пять минут она уже мирно посапывала.

Орхан вскинул брови, уставившись на меня.

– Серьезно?

– Вы сами просили уговорить ее поспать, – ничуть не смутилась я, – Переговоры зашли в тупик. В любом случае, она спит! Могли бы и сами догадаться, кстати.

– Ну это как-то неэтично… – потянул Орхан, сам явно неуверенный, почему это неэтично, – К ней матушка хотела зайти, кстати…

– Мне пора, – я тут же встала я.

Граф хохотнул, заглядывая в кроватку к ребенку и протягивая ей палец.

– Она же обожает Мари, неужели и тебе чуточку ее любви не перепало?

– Она меня ненавидит, – улыбнулась я.

С матерью Виля и Леоны у меня, пожалуй, отношения не наладятся никогда. Но стоило порадоваться хотя бы тому, что Мари смогла ее очаровать и мне, может, чуточку этой любви и не перепадало, но меня благородно терпели ради любимой невестки. Лично мне этого вполне хватало!

– Скоро Виль приедет? – спросил граф.

– Завтра.

Голос слегка дрогнул. Я не видела его больше трех месяцев, пока была в Восточном Княжестве, и как дождаться «завтра» представляла себе слабо. Мы переписывались, конечно, да и скучать никому из нас отнюдь не приходилось, но… Разлука, которую я изначально воспринимала, как мелочь, оказалась довольно тяжелой.

О наших с Вилем отношениях уже не шептались – о них говорили совершенно спокойно в полный голос. Просто потому, что мы их не скрывали.

Я тихонько выскользнула из детской. Дом герцога был мне хорошо знаком, как и его прислуга. Мне казалось, стоит вернуться сюда, в место, которое я считала домом даже больше, чем свой настоящий дом; в место, наполненное воспоминаниями о моих первых шагах в самостоятельной жизни, о первых друзьях, первых победах и впервые испытанном ощущении, что я на своем месте, мне не захочется возвращаться.

Было немного страшно столкнуться с ощущением потери чего-то важного, но я шла по знакомым коридорам и просто тихо радовалась, что это время было, что это место есть. Место, где меня очень ждали и, надеюсь, будут ждать. Место, куда я могу вернуться ради небольшой передышки.

И все-таки теперь у меня есть свой дом. И туда меня тоже очень и очень тянуло. В любовно обустроенный кабинет, в гостиную, где почему-то вечно царил легкий беспорядок…

– Фиви, – я обернулась на голос герцога.

Под его глазами залегли тени, и, хотя выражение лица было спокойным и полным достоинства, как, впрочем, и всегда, глаза выдавали притаившееся беспокойство. Он подал мне локоть, и я с удовольствием облокотилась на его руку, хотя нужды в этом не было.

– Ну как?

– Спит, – отчиталась я.

Он выдохнул.

– Ты смогла ее уговорить?

– Ну, почти, – я не стала вдаваться в подробности.

Мы прошлись в сторону сада в молчании. Герцог приказал подать нам чай в беседку. Весна на эти земли приходила раньше, чем в столицу, так что посидеть на свежем воздухе, не рискуя замерзнуть уже вполне можно было. И все же в Княжестве уже было по-настоящему жарко, так что сейчас я наслаждалась относительной прохладой.

– А вы детей не планируете?

Я улыбнулась.

– Будете тоже мне рассказывать, что это лучшие дни в вашей жизни?

Герцог посмотрел на меня удивленно, а потом мягко рассмеялся.

– Ну буду. Не лучшие. Но, наверное, самые важные, – он помолчал, – Меня родители Леоны попросили прощупать почву, – честно признался мужчина и вдруг лукаво улыбнулся, – Леона решила, что одной дочки с нее хватит, Виль вообще детей не хочет, а Айзех боится, что Мари будет переносить роды так же тяжело, как когда-то его матушка с Леоной, так что тоже за количеством гнаться не собирается… А они хотят много внуков. По-дружески предупреждаю, что в покое вас не оставят.

Я откинулась на спинку. Может когда-нибудь и подумаю о детях, но пока на «Лучшие дни в жизни» у меня нет ни времени, ни сил. На королевскую чету было совершено покушение, и хотя они поправились и даже появились перед людьми живые и относительно здоровые, были у меня подозрения, что все не так хорошо, как выглядит.

Пока срочно меня не требуют, но и задерживаться надолго я не могу.

– Вы счастливы? – зачем-то спросила я.

Герцог удивленно на меня посмотрел.

– Да. Очень. И буду счастлив еще больше, когда Леона разрешит мне держать малышку на руках, – вздохнул он, – Красавица, да?

Я кивнула и улыбнулась. На самом деле, мне сложно было судить после того, как она выдула носом пузырь из соплей, но глаза у нее, вроде, красивые. Как у Виля. В смысле, как у Леоны!

– Ладно, я пойду, – герцог вдруг встал и тонко мне улыбнулся, – Не буду вам мешать.

Я не успела удивиться, только повернулась, чтобы посмотреть, на что он уставился, и чуть не подавилась воздухом.

– Ты же… завтра?.. – кое-как выдавила из себя я и, забыв о приличиях, подскочила и кинулась ему в объятия.

Я зарылась пальцами в его рыжие локоны и уткнулась лицом в шею, вдыхая его уже почти забытый аромат. Он что-то простонал мне в макушку так жалобно и стиснул крепче в объятиях.

– Пораньше вот… приехал… – шепнул он, ища губами губы.

Целоваться никак не получалось. Он засмеялся мне прямо в губы и я меня тоже пробило на похихикать.

– Мы со стороны выглядим, как дурные дети! – не удержалась я и снова прыснула.

– У-гум, – кивнул он, находя мой взгляд, – Я так скучал! Что можно делать в этом дурацком Княжестве так долго, Фив?..

– А что такого интересного в Содружестве, что ты туда каждые пару месяцев ездишь? – не осталась в долгу я.

Он утащил меня куда-то в заросли, безошибочно находя укромное местечко, и усадил на колени.

– Ты уже видела их детеныша? – я кивнула, – И как оно? Кусается? Леона в детстве кусалась!

– Ей еще двух месяцев нет, у нее даже зубы не выросли, – хохотнула я.

– Нет, я тебя уверяю, Фламмены уже рождаются с набором клыков! – он обвил меня руками, укладывая подбородок на плечо, – Не обманывайся, что она маленькая, и не тяни к ней руки! Ты слушаешь? Это очень важно!

– Не хочешь заглянуть и посмотреть? Пока твоя сестра спит, можно даже потрогать будет!

– Нет, ну ты точно меня не слушаешь… Говорю же, ее нельзя трогать, я уверен, что это опасно!..

Я все-таки уговорила его сходить к племяннице, но уже ближе к вечеру, когда молодая мама уже проснулась. Правда я забыла, что зайти к ним должна была еще и немолодая мама…

Герцогиня Сильбербоа проснулась к вечеру. Проснулась, лениво перекатывая в голове планы мести, которые не собиралась осуществлять, потому что хороший сон, как оказалось, способен исправить даже самое скверное настроение.

Дочь спала и, если повезет, проспит еще хотя бы часик, а рядом сидела в кресле герцогиня Фламмен и зачем-то пыталась вышить платок. Леона не показывала, что проснулась, потому что ей было любопытно понаблюдать из-под ресниц за матушкой. Вышивку матушка на дух не переносила, сколько Леона себя помнила, просто потому, что получалось у нее посредственно. А принять спокойно и по-взрослому то, что в чем-то она посредственность, герцогиня Фламмен не умела, так что по-детски раздражалась каждый раз, как по какой-то причине это приходилось делать.

Вот и сейчас женщина кривилась, ругалась полушепотом под нос и скрипела зубами.

– Зачем ты это делаешь? – все-таки не удержалась Леона.

Матушка сощурила глаза, как кошка.

– Хочу и делаю! Тебя спросить забыла.

– А кому, если не секрет?

– Вилонесту.

– И чего ты хочешь добиться по итогу? – улыбнулась Леона.

Раз уж матушка взялась за шитье, которое на дух не переносит, то от того, ради кого она так мучается, она потребует в благодарность по меньшей мере душу.

– Он увидит, какой на самом деле должна быть женщина, которая его любит! – ее шепот стал громче от возмущения, и она опасливо посмотрела в сторону внучки, тут же понижая тон.

– Она его любит, мама, все в порядке, – вздохнула Леона и откинулась на жесткую диванную подушку.

– Тогда почему она не выйдет за него замуж?! Что это такое вообще? Она превратила его в размякшее влюбленное желе у своих ног и должна взять на себя ответственность! А если не хочет, то пусть не жалуется…

Девушка с удивлением уставилась на свою мать.

– Тебе обидно, что в размякшее влюбленное желе он превратился у ее ног, а не у твоих? – уточнила герцогиня.

Матушка возмущенно на нее посмотрела.

– Я просто беспокоюсь за него! Я же его мать!

– Ты не беспокоилась за него, даже когда он из дома ушел без медяка в кармане.

– Это другое! О медяках в его кармане должен заботиться ваш отец, моя работа следить за его женщинами… – и чуть задумавшись, добавила, – Ну и за тем, чтобы это были женщины.

– Фиви точно женщина.

– Она карьеристка! Боги, да она просто ужасна… Ты точно уверена, что она женщина?.. Нет уж, я покажу, какой должна быть любящая женщина!

Леона не стала говорить матушке, что если кому и стоит показать, как выглядит любящая женщина, то это точно не Фиви, потому что нервы у нее теперь и так на счету.

– Может попробуешь словами? Последний раз, когда ты бралась за вышивку, ты уволила дома половину слуг…

– Что словами?! Леона, ну что словами?! – фыркнула она, укольнувшись.

– Попробуй сказать ему, что любишь его, – предложила девушка.

– Да я его терпеть не могу! – возмутилась матушка.

– Но ты же…

– Показать, Леона, по-ка-зать! – пояснила матушка свои сумбурные мысли, – Чтобы он знал, какими должны быть нормальные женщины!

Леона не оставляла попыток отвлечь матушку от занятия, с последствиями которого придется столкнуться всем, кто ее окружает.

– Ну соври, что любишь его, – предложила она, – Вдруг он даже соврет тебе в ответ?

Матушка замерла, задумавшись. А потом повернула в сторону дочери чуть растерянный взгляд.

– Думаешь?

– А что ты потеряешь, если попробуешь?

Женщина кивнула.

– И правда. Леона, я люблю тебя.

«Вот и гадай теперь!» – криво усмехнулась герцогиня Сильбербоа.

– Я тебя тоже, мама.

– У вас ну очень странная семья, – все-таки не удержалась я, когда мы отходили от детской.

– Уж не тебе нас судить! – не удержался в ответ Виль, успевший познакомиться с моей матерью.

Выглядел он немного растерянным, но почему-то радостным. Действительно, вот так радость! Его матушка готова соврать, что любит его…

– Не смотри на меня так, – он смущенно улыбнулся и опустил взгляд, – Она мне целый чертов платок вышить собирается, ты просто не понимаешь, какое это проявление любви с ее стороны! Я его на стену повешу, честное слово…

– Серьезно? – вскинула бровь я.

– Да. А еще я тоже вышью ей платок, чтобы тут же ответить на ее подарок, но так-как вышиваю я гораздо лучше…

Я прыснула.

– Покажешь, какой должна быть на самом деле «любящая женщина»?

– Именно, – кивнул он с проказливой улыбкой, – Так что собирай вещи, мы должны будем бежать отсюда прямо сразу после обмена подарками! Я рассчитываю сделать это при всех…

Он переплел наши пальцы, утягивая меня в сторону выделенной нам общей спальни, по пути рассказывая, каким длинным маршрутом мы будем добираться до столицы. Длинным, чтобы подольше быть только вдвоем.

Я слушала и улыбалась. Его голосу, озорному блеску глаз, теплу его руки и тому, что в моей жизни, и без того потрясающей, появился еще и он.

Конец!