Текст книги "Заметки графской любовницы (СИ)"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Это не прошло мимо взгляда мужчины, и он понимающе, даже как-то сочувственно улыбнулся, чуть приближая лицо и прикрывая глаза.
Будто милостиво позволял прикоснуться к себе…
А сам из-под ресниц каким-то почти острым, совершенно не затуманенным взглядом следил за реакцией. Спокойно ждал, ни капли не смущаясь, даже не сомневаясь, что поцелую. Я нахмурилась, совершенно не собираясь потакать ему. Пусть сам себя поощряет! Он, будто прочитав мысли, растянул губы в насмешливой улыбке, и сердце в груди возмущенно дернулось.
Вот стервец! Смутить удумал?
Я резко подалась вперед, хватая его за волосы на затылке и слегка сжимая их в кулаке. Прижалась губами к его губам, крепко, но не приоткрывая губ. И быстро отстранилась, натолкнувшись спиной на его руки, уже готовые меня притянуть.
Поощрить, да?
– Хороший мальчик, – одобрительно улыбнулась я, откидываясь на стену кареты.
Он демонстративно разочаровано выдохнул и так же откинулся обратно на стену. А я открыла блокнот и снова окунулась в работу, размышляя вслух и втягивая Виля в беседу.
Я нахмурилась, стараясь не думать о том, почему, стоит ему немного повыделываться, все мое самообладание летит в бездну. Мне срочно нужно было вымести из головы все ненужные мысли. И желательно, не только из своей.
– И что, нельзя сделать слепки слепков? – нахмурилась я, – Ну так давайте скорее отправим туда магов с нормальными артефактами, пусть снимут все показатели, соберут улики… Оснований-то для этого достаточно?
Профессор кивнул.
– Оснований достаточно, но если начинать против них такое полномасштабное расследование, то Васия просто с должности снимут.
– Ну и пусть снимут, – не удержалась я, – Он же не досмотрел! Пожар ведь случился из-за того, что они годами пренебрегали техникой безопасности, а потом все это укрыть пытались.
Графа срочно вызвал отец, и он убежал в министерство иностранных дел, пообещав еще зайти, так что с профессором мы остались в его кабинете вдвоем обсуждать дальнейшие действия. Кабинет у профессора был совсем небольшой, очень уютный и слегка захламленный. Мы сидели не за рабочим, а за кофейным столиком в уютных подранных то ли домашним котом, то ли диким зверем креслах, которые профессор утащил из дома, когда его дочь решила делать ремонт и выкидывать все старье.
Перед тем, как уходить, граф объяснил, что, судя по всему, эта магическая «плесень» ползла-таки наверх, но первый и второй этажи были заняты будущими математиками и дипломатами, которым она особо не мешала жить, а вот на третьем были аудитории магов. И хотя на вид аудитория была только слегка погоревшей, фон там был очень неспокойный. По словам Виля, при таком настоятельно рекомендовалось не проводить никаких серьезных магических манипуляций.
– Милая, – покачал головой профессор с покровительственной улыбкой, – Любой, кто придет на его место, столкнется ровно с теми же проблемами; и с любым, кто придет на его место, мы тоже столкнемся с теми же проблемами. А Васий хороший мальчик, на самом деле… Своенравный и вспыльчивый, но работу свою любит. Лучше его припугнуть, чтоб он этим занялся серьезно и хоть какое-то время отчитывался по-человечески, чем начинать все заново с другим человеком. Еще не факт, что получится подыскать кого-то, кто лучше подходит…
Я понимала, о чем говорит профессор, и головой-то была с ним совершенно согласна. Все, что он сказал, было разумно и правильно. И всяко поважнее моих мелочных обид. Но все равно было как-то по-детски обидно, что шалость не удалась. Я бы полюбовалась их лицами, если бы соревнование и правда отменили, финансирование бы урезали, в газетах их имена полоскали бы с тем же насмешливым высокомерием, с которым они разговаривали с нами, а ко всему их бы еще ждали кадровые перестановки! И все это после визита бедной девочки, которая уже могла бы второго нянчить…
– Все-таки я не очень добрый человек, – я сощурилась от мигнувшего мне в глаза через окно солнечного луча и улыбнулась, пригубив чай.
Профессор на это весело блеснул глазами из-под линз очков, у которых одна дужка погнулась и из-за этого они сидели на носу не ровно, а чуть-чуть по диагонали, добавляя мужчине чуть несерьезный вид.
– Ничего-ничего, голубушка, – профессор растянул тонкие, морщинистые губы в ответной улыбке, – Иногда от недобрых, но спокойных людей пользы обществу больше, чем от самых горящих добром идеалистов.
Я согласно кивнула, а сама задумалась. Польза обществу? Да чхать я хотела на общество. Еще мне проблем общества не хватало! Но с другой стороны, если приносить ему какую-то пользу, это же тоже может обернуться какими-то выгодами? Это стоило обдумать. А пока я просто призадумалась, прикидывая, есть ли польза обществу от того, что я сейчас делаю.
По всему выходило, что да – и еще какая! Если протоптать дорожку для использования интеллектуального и магического потенциала женщин – это же хорошо скажется на развитии культуры? Если верить опыту Северного Содружества – то да. То есть недобрая я, вроде как, делает благое дело.
Потенциал же от налаживания через нас культурных связей Востока и Севера вообще огромен! На первых порах придется потратиться, конечно, но выхлоп в экономическом и политическом плане должен быть такой, что обществу бы впору памятник мне поставить.
Я усмехнулась. Я даже сама сделаю набросок для этого памятника! Но сначала придется прыгнуть выше головы, потому что пока моя голова не справляется настолько, что о ежемесячном отчете в конце следующей недели я даже думать боялась. Придется ночами сидеть и делать из бумаг шедевр аналитического искусства, а то еще отберут проект и отдадут кому поспособней.
Но вообще, почему бы не сделать целью жизни работать так, чтобы моим именем при жизни улицы называли? Чтоб и обществу польза, и мне почет.
– Как думаете, если мне сделают памятник, я на нем буду изображена обнаженной?
Итоги моих размышлений, пожалуй, пока не были преисполнены желанием нести добро и пользу обществу.
– При жизни может и поостерегутся, – профессор бесполезно пытался поправить очки, чтобы они сидели хоть чуть ровнее, – А как умрешь, точно разденут! Уж больно хорошенькая. Еще крылья сзади прицепят и будут рассказывать о чистоте твоей души, тела и помыслов… Ну это если власть не сменят, а так – может и просто разденут.
– Ну, тоже неплохо… И все-таки, – вздохнула я, – Хоть финансирование-то урежем?
– Урежем! – радостно улыбнулся профессор.
Следующим пунктом сегодняшних дел было общение с княжной. Фельетоны я ей решила носить в учебниках по истории и культуре Западного Королевства, которые собираюсь как-нибудь аккуратненько посоветовать ей тоже полистать на досуге. Учебники это были не те, по которым учат обычно в школах и академиях или на дому, а скорее труды людей, разбирающихся в вопросе.
Например «О дипломатии» барона Ленри, бывшего личного помощника и в какой-то мере наставника герцога Фламмена, нынешнего министра иностранных дел. Был издан довольно небольшим тиражом на деньги самого герцога, и когда я – скорее из желания обратить на себя внимание – спросила у него, что бы он посоветовал почитать по истории наших отношений с Восточным Княжеством, он указал мне именно на эту книгу.
Откопать ее было непросто, но с чистой душой могла сказать – оно того стоило! Барон Ленри без всякой претензии и пафоса, но очень простым и живым языком рассказывал о формировании внешнеполитической повестки во времена его работы в министерстве, постоянно отвлекаясь на довольно обширные исторические отступления. И вот эти отступления давали фору всем учебникам по истории, которые я когда-либо читала. Упор в них был не на даты и имена, а на причинно-следственные связи. События прошлого описывались с точки зрения того, как они влияют на настоящее, а описание настоящего не обходилось без предположений о том, как оно может повлиять на будущее.
В общем, я в итоге перечитала все, что когда-либо выходило из-под его пера и могла с чистой совестью отсоветовать кому угодно! Княжне, которая когда-нибудь должна была стать королевой, это точно лишним не будет.
Пригласила она меня еще вчера, как и в прошлый раз, в оранжерею. Насколько я знала она ее вообще оккупировала и проводила там чуть ли не большую часть своего времени, потеснив любившего когда-то там поработать наследника.
Когда я зашла, там уже была королева.
Что меня всегда поражало в этой женщине, так это то, что ее почитали красивейшей женщиной едва ли не всего континента при том, что ее сложно было бы назвать даже хорошенькой даже, полагаю, в лучшие ее годы. Это была совершенно обыкновенная, ничуть не миловидная женщина среднего возраста, со слишком крупным носом, длинным тонким ртом и небольшими глазами, но в ней было столько стати, что не восхищаться ей просто физически не получалось.
На ней когда-то мечтал жениться Восточный Князь, отец нашей княжны, но она согласилась принять его предложение лишь с условием, что он распустит свой гарем. В этой истории было несколько забавных моментов: во-первых, за такую дерзость от нее чуть не отказались собственные родители; а во-вторых, князь-таки согласился с ее условием. Но тут уже подсуетился наш король.
Одна радость, князь успел согласиться, но не успел распустить! Это, конечно, в свое время добавило напряженности в и без того непростые отношения с восточной страной.
Сейчас же Ее Величество со своей невесткой сидели в угрюмом молчании, явно не совсем понимая, как друг с другом обращаться. Было между ними с самого начала некоторое напряжение из-за склочного характера княжны и теперь, когда княжна Ярилая подуспокоилась, они явно пытались изобразить что-то, отдаленно напоминающее потепление в отношениях.
Получалось пока натянуто. Я глубоко поклонилась, приветствуя. Княжна выразительно дернула бровями, кажется, пытаясь что-то мне намекнуть. А Ее Величество посмотрела на меня так, как смотрят на говорящую мебель. Или на слуг.
– Ты что-то хотела? – нахмурилась она, – Кажется, ты зачастила сюда. Насколько я помню, дел у тебя достаточно.
Я сглотнула и прикусила изнутри щеку.
Мне же просто показалось? Она не намекала, что я не справляюсь с работой? Потому что если она решит, что я не справляюсь, то что ей будет стоит забрать мои проекты и отдать их кому понадежней? Она уже через пять минут даже не вспомнит, что я вообще ими когда-нибудь занималась!
Резко накатила тревога. Вот сейчас она решит, что я развлекаюсь чаепитиями вместо работы, а может еще разозлиться, что встречаюсь с княжной за ее спиной, я впаду в немилость, у меня заберут работу, а может и место в министерстве… Прощай памятник, прощай особняк, прощай графский титул! Но, кроме шуток, каждый раз, когда накатывало осознание того, насколько пока шатко мое положение, насколько мелки – достижения, становилось плохо почти физически.
То, чем я сейчас занимаюсь – это шанс. Шанс сделать себе репутацию кого-то большего, чем просто исполнительного секретаря герцога Сильбербоа. И если я сейчас его лишусь, то черти знают когда представится следующий…
– Я подобрала Ее Высочеству книги, о которых она просила, – пролепетала в итоге я, кое-как успокаивая нервно колотящую в виски кровь, – По истории и культуре нашей страны…
Ее Величество одобрительно посмотрела на невестку.
– Если тебе интересны эти темы, я подберу тебе достойных учителей. Я рада, что ты не хочешь быть просто смазливым приложением к мужу, но в таком случае твоим образованием должны заниматься серьезные люди – вовсе не обязательно дергать мелких чиновников для таких поручений.
Щеки, помимо воли, все же вспыхнули. Самым обидным во всем этом, пожалуй, было даже не то, что все это она говорила прямо при мне, будто меня здесь нет, а то, что все это было правдой.
Княжна с мгновенье помолчала, прищурившись так, будто уже собирается сказать Ее Величеству, где она видела ее мнение, а потом вдруг, будто передумав, как-то уныло поскребла ногтем блюдце, обижено нахмурившись.
– Но я хочу Фиви…
Королева удивленно вздернула брови, снова обратив на меня взор. Мурашки от ее взгляда опасливо разбежались от загривку в сторону места, которое обычно чует проблемы. Женщина подозвала меня и посмотрела на обложку книги, которая лежала сверху. Потом приподняла ее и посмотрела следующую. Я стояла и чувствовала себя не человеком, а подставкой.
– Хороший выбор. Пожалуй, для начала это лучше, чем сухое заучивание дат, имен и событий. В Восточном Княжестве, сколько я знаю, девиц особо не учат?..
– Учат! – вскинулась княжна, но быстро поскучнела, – Просто другому…
– Ладно, – вздохнула королева, поднимаясь, и снова посмотрела на меня, – Мой племянник очень вас рекомендовал, а он довольно скуп на похвалу, так что, полагаю, на первое время я могу вам доверить Ее Высочество. Пройдитесь по основам, а я пока поищу, кто займется твоим обучением более углубленно. Вы одного возраста, кажется, так что может оно и к лучшему.
Одного? Да я почти на десять лет ее старше!
– Мисс… – она посмотрела на меня с вопросом.
– Ламбри, Ваше Величество.
– Да, мисс Ламбри. Надеюсь, это не отвлечет вас от ваших основных обязанностей и на следующей неделе я услышу по нашей будущей программе культурного обмена что-то более вразумительное, чем в прошлый раз.
Я правда все понимала. Я все понимала умом. Но все равно было обидно. Когда я бегала и доказывала, что идея чего-то стоит, выискивая финансирование, все усмехались что эта ерунда яйца выеденного не стоит. Вбухать кучу средств ради обмена художниками и историками, когда надо концентрироваться на военных и дипломатах? Выделили даже не финансирование, а мелкую прибавку к зарплате ради формальности и смотрели так, будто мне дали поиграться, просто чтобы порадовать герцога Сильбербоа перед свадьбой. После первого же отчета это стало «нашей будущей программой», и теперь уже никто не мог понять, почему такими серьезными вещами занимается какая-то выскочка. В каждой интонации королевы я слышала угрозу. Только оступись, только дай повод и программу передадут под покровительство того, кто справится с ней лучше. Пока меня спасало только расположение герцога, племянника короля, которого Их Величества не хотели попусту расстраивать, и то, что я еще не успела оступиться.
– Конечно, Ваше Величество.
Я поклонилась. Когда королева вышла, я вытерла о штанину вспотевшие ладони, наплевав на приличия. Княжна после ее ухода тоже расслабилась и развалилась на стуле, понимающе мне ухмыльнувшись.
– У меня от ее взгляда волосы на руках встают, – она махнула рукой в сторону освободившегося стула.
Я присела, тут же откинувшись на спинку и облизала пересохшие губы.
– Очень понимаю.
Глава 5. Очень важные дела
«– – – делать важные дела;
– – – если захочется сделать еще одну импульсивную покупку, сесть и заняться важными делами!!!»
Я сидела в обитом мягким черным бархатом стуле. Массивные резные подлокотники приятно холодили ладони, а спинка уходила вверх и над головой грозно возвышались две черные львиные головы с оскаленной пастью. Глядя на эту красоту так сразу сложно было сказать – то ли это стул с очень большой претензией, то ли скромненький домашний трон… Я его выцепила по дешевке в мелком антикварном магазине, больше похожем на свалку. Да, в обивке были дырки, а у одного льва был грустно отбит левый клык, но все это можно исправить! Зато я чувствовала себя очень серьезным человеком, сидя на этом стуле! Ну или очень несерьезным…
Комнату освещал неровный зеленоватый свет уличного фонаря, который я купила на рынке, а на рынок его, судя по всему притащили с центральной площади. Да, точно такой же там дизайн, сколько я помню! Магическому огоньку там по желанию можно было изменить цвет, и как только настроение перестанет быть таким потеряно-тоскливый, я обязательно поменяю освещение на тепло-оранжевое.
Непонятно как, но в комнату умудрился залететь большой мотылек и теперь картинно бился о стекло, пытаясь с разлету врезаться в источник света. Я гадала, какова вероятность того, что мотылек на самом деле не залетел, а просто шел в комплекте с фонарем?
До отчета по программе культурного обмена осталось три дня. Дела у меня шли то ли на диво хорошо, то ли очень и очень плохо. Так сразу сложно понять – это еще надо обдумать… Хотя вот по ощущением – ягодицы поджимались скорее тревожно. Но на вид все было относительно неплохо.
Вот работа с графом шла хорошо однозначно! Во-первых, мы теперь были грозой всех ученых мужей.
На порогах учебных заведений последнюю неделю нас встречали с видом трагическим и обреченным, но не целовали разве что только в самых неподходящих для этого местах, и то – только потому, что мы сами имели против этого некоторые возражения.
Судя по всему, страшные сказки о нас они теперь будут рассказывать друг другу на ночь в качестве наказания за плохое поведение.
Вчера Виль принес мне-таки список мыслей на подумать от барона Шурейджа с выкладками по опыту Северного Содружества в области допуска женщин до высшего образования. Все это еще нужно было разобрать, проанализировать и выгрузить в двух вариантах. Для Короля и для Королевы. Но работа у нас с Вилем и так шла быстро и хорошо, так что мы взяли небольшую паузу до следующей недели, чтобы я могла спокойно заняться своими делами, а он – своими.
Нас пару дней назад поймала Ее Величество, быстренько на ходу вытрясла из нас всю душу к чертовой матер короткий отчет по сделанному, одобрительно кивнула и поплыла дальше мучать ближнего своего делать хорошие дела!
В общем, тут все шло хорошо.
В том же, что касалось княжны намечались проблемы. И в перспективы, просто кошмарные.
Во-первых, девчонка начинала мне нравится!
В последнюю нашу встречу, например, я была ужасно издерганной и с жутким недосыпом. Княжна подвела меня к окну и полчаса объясняла, почему сегодня облака похожи на размазанное по хлебу масло, а напоследок рассказала какой-то совершенно не смешной анекдот, из-за которого я до сих пор ловила приступы глупого хихиканья каждый раз, как вспоминала. Как ни странно, от нее я вышла в чудесном расположении духа.
Княжна расслаблялась, начинала привыкать к новой обстановке, уже не пыталась укусить побольнее каждого, кто попадается ей на глаза, хоть и оставалась довольно закрытой… И оказалось, что княжна – девочка очень даже забавная и милая.
Смешливая, любопытная гордячка, пожалуй, излишне искренняя. Не самая лучшая для человека ее положения черта, но все же очаровательная. Не то что глупая, даже наоборот – вполне смышленая, но ее прямодушие делало ее слегка наивной. Она была совершенно чудесно высокомерна в той мере, когда это радует глаз, а не вызывает желание вырвать язык.
Как в строгих восточных традициях могло вылупиться что-то настолько непосредственное я искренне не понимала! Еще больше я не понимала, почему все это добро из нее не выбили еще во младенчестве и чего ждали в дальнейшем – что она сама в какой-то момент воспитается?
Нет, конечно, я читала достаточно отчетов о ней еще когда мой бывший начальник решал, какая из двенадцати княжон будет идти приложением к договору о сотрудничестве. И обманываться ее милым прямодушием следовало в последнюю очередь – княжна могла переупрямить даже собственного отца, а скандалы порой закатывала такие, что служба безопасности соседней страны не могла порой укрыть последствий.
И то, что она в таком благодушном настроении последнее время, судя по всему, заслуга Леоны, с которой они оттаскали друг друга за космы, выплеснув накопившееся раздражение на радость обеим, а потом еще и начали дружескую переписку.
В общем, она была милым ребенком, которого лучше не злить – но уж это-то я умела! И еще у нее не было подруг и, как я и планировала, она начинала видеть меня в этой роли. Вот только в этой же роли меня начинало видеть ее окружение.
И вот это уже было проблемой.
С недавних пор я была при княжне личным шпионом королевы, короля, принца и даже, кажется, половины министров и их помощников. Я была не в том положении, чтобы отказывать, так что часть информации (порой совершенно бесполезной, вплоть до того, какой она предпочитает чай) приходилось сливать всем. Конечно, княжну я об этом предупредила. Еще я предупредила королеву и короля, что шпионю за ней для принца и министров; принца предупредила, что шпионю за ней для короля, королевы и министров; а министров предупреждала друг о друге в удобном мне порядке… и теперь мой мозг распухал при мыслях о том, как бы не запутаться кому и какую информацию я сливаю и с каким министром против какого помощника я дружу.
Общение с княжной меня, на удивление, очень расслабляло. Наблюдать за тем, как она раздраженно фыркает, как котенок, когда ей в рот попадают чаинки и придумывает неприличные стишки про своего жениха было очень забавно. Изучать с ней историю и культуры родной страны было интересно – она легко схватывала информацию и читала довольно быстро. А еще обожала спорить, а чтобы более-менее прилично выглядеть в споре – надо для начала со всех сторон обдумать сам предмет спора. В общем, общаться с ней было довольно интересно.
Но вот последствия этого общения были… ну, не слишком расслабляющие.
В общем, с одной стороны, пока что в этой ситуации я успела зарекомендовать себя полезным человеком буквально для всех, и даже потихоньку начала получать с этого пользу. Герцога Фламмена я уже успела раскрутить на увеличение его инвестиций в своем проекте, а королева между делом пообещала, что чем бы не закончился следующий отчет, она не забудет, что идея была моя. Очень обманчивое обещание, но лучше, чем ничего!
Самой же болезненной занозой оставалась программа культурного обмена.
Возвращаясь к обещанию Ее Величества – даже формулировка его предполагала, что уже решено, чем для меня закончится следующий отчет. И единственное, о чем я могла думать – это как прыгнуть выше головы, чтобы не оставить им и шанса вытурить меня из проекта. Пока идей не было. Прыгнуть выше головы не получалось. Получалось только тащить в дом всякую дрянь едва ли не с помоек.
Я погладила гладкую деревянную ручку своего трона, история которого явно уходит в глубину времен. Такими потрепанными бывают только старики!
– Моя ты прелесть, – проворковала я, снова начиная разглядывать резные узоры, – Так забавно! Со стороны кажется, что я широкими шагами иду вверх. А по ощущением яму себе копаю…
Я хохотнула, представляя, как все, для кого я шпионю за княжной собираются в одном кабинете и узнают, что все это время шпионила я за ними и для княжны, а вовсе не наоборот.
– Вот умора была бы, да? – спросила я у дома, – И как я умудрилась так вляпаться? Работаю на девчонку, которой еще жить и жить до того, чтобы ее мнение в этом месте хоть что-то значило! И против кого? Против кого, главное?! Против тех, кто действительно мог бы быть мне полезен! Ну не дура ли? – спросила я у своего дома с улыбкой.
Пока я просто решила оставить все как есть. Как минимум потому, что информация, которая курсировала через меня от княжны до остального двора на данный момент была довольно безобидной, как и, по факту, сама княжна. Но подумать о путях отступления на всякий случай было бы не лишним…
– А если предложить Ее Величеству якобы признаться княжне, что я слежу за ней для королевы?.. Вроде как стать «двойным» шпионом. Вот! – я подняла палец вверх и резкая тень от него упала на рабочий стол, перечеркивая заметки, – Тогда если до нее дойдет какая-то информация, что я разнюхиваю для княжны, она не обратит на нее внимания… Или я мудрю?
Размышления прервал уже знакомый скрежет по входной двери. Я сидела в кабинете с открытыми дверями, так что прекрасно все слышала. Из головы моментально все вылетело, кровь отлила от рук, и они похолодели, а в животе потяжелело от волнения.
А чего волноваться, спрашивается? Я взрослая во всех смыслах женщина, у меня нет ни единой весомой причины волноваться! Вот только не работали дыхательные упражнения, не работали самоубеждения. Я все равно заглянула в кривоватое отражение в железном подносе с остывшим чаем, пытаясь бесполезно расчесать волосы пальцами.
И это было еще одной проблемой. Объективно – совершенно мелкой и незначительной по сравнению с другими. Но выбивающей почву из-под ног ничуть не меньше.
В дверь опять тоскливо поскребли.
– Помяукай еще, кот мартовский! – проворчала я под нос, а сама крикнула, – Заходи, открыто!
Я утроилась в кресле поудобнее и невзначай бросила взгляд на блеснувший на руке браслет. Подавила глупое желание снять его, чтобы граф не понял, насколько мне понравился подарок. Он обвивал черными звеньями руку в несколько оборотов, завершаясь изображением головы змеи, кусающей себя за хвост. И именно в этом месте он расстегивался. Простой и непримечательный на вид, он становился невероятно-красивым при более близком рассмотрении. Последние дни я носила его, не снимая, даже когда ложилась спать. При старых богах он был символом бесконечности и цикличности, но при новых стал значить саморазрушение и жадность. Мне нравились оба значения!
В проеме двери показалась рыжая голова.
– Ты знаешь, а я вот ожидал чего-то подобного… – усмехнулся он, хотя уже довольно обжитый кабинет рассматривал с изумленно-вскинутыми бровями.
– Добрый вечер, Ваше Сиятельство. Какими судьбами? – я откинулась на спинку и сложила руки домиком, рассматривая визитера.
Волосы змеились всполохами огня на светло-голубом сюртуке, по привычке не надетого по-человечески, а лишь накинутого на плечи. Весь он, светлый и теплый казался в моей темной обители чем-то неуместным, но очень желанным. Я была и рада и не рада его видеть.
Кажется, он за мной ухаживал.
Было что-то такое в его поведении, отчего подобные мысли постоянно крутились в голове…
– А вот если я тебя сейчас поцелую, ты меня не выгонишь? – деловито уточнил он, с интересом рассматривая мигнувший светом фонарь, и улыбнулся бьющемуся в стекло мотыльку, – Это твой домашний питомец?
– Выгоню, – кивнула я, – Я сейчас занята очень важными делами. Если ничего срочного, то…
Он вскинулся и обнял фонарь, будто собираясь держаться за него до последнего.
– А ты работай-работай, я пока поесть приготовлю! Я какое-то время жил один и без повара и отлично научился готовить! Ты моего присутствия даже не заметишь, точно тебе говорю, – затараторил он, а потом довольно прищурился и с улыбкой мурлыкнул, – Я тихий, как мышка!
Пожалуй, мне было что возразить на это, но все возражения застряли в горле. Я только степенно кивнула головой, соглашаясь с его присутствием, и склонилась над отчетами, изображая работу. Граф понятливо прикрыл за собой дверь, отправившись, видимо, знакомиться с моей кухней. В гостиной, например, он уже чувствовал себя как дома. А в прихожей даже успел пометить территорию, оставив там свой плащ в прошлый раз.
– Дура, – шепнула себе под нос, откидываясь обратно на спинку, – Надо было выгнать и все.
С каждым днем он заполнял все больше и больше пространства в моей жизни, и это тревожило. Мне совершенно некогда было строить отношения с мужчиной, а не вестись на его провокации получалось с трудом и через раз.
– Раз, два, три… – я загибала пальцы, припоминая, – Пять.
Пять раз мы с ним уже целовались. И в последний раз провожала на выход я его уже в полурастегнутой рубашке и простоволосая. А потом мы упорно делали вид, что это нормальный формат общения для временных коллег по работе. Ну, точнее, я делала вид, а он молча соглашался.
– У меня нет на это все времени совершенно! – проворчала я, расстегивая верхнюю пуговку рубашки.
Скривилась, будто лимон надкусила, и застегнула обратно.
– Глаза от двери опусти, – посоветовала я себе, – И посмотри в отчеты. Что ты там видишь?
Я вздохнула и усилием воли посмотрела в рассыпанный по столу ворох бумажек.
– Ерунда какая-то, – ответила я себе, – Даже смотреть не хочется – бесполезно изгвазданная бумага, а не отчеты!
Во-о-от. У нас не отчеты, а бесполезно изгвазданная бумага. А до циркового представления, где я буду главным клоуном, три дня. Так что застегни-ка все пуговки и не думай о ерунде!
Я ме-е-едленно, будто руки налились свинцом, застегнула все пуговки до самого горла. Аккуратно сложила все раскиданные листы в стопочку, ударив пару раз о стол, чтобы выровнять. А потом взмахом руки подкинула их в воздух к чертовой матери.
– От этой чепухи только голова болит, а пользы – ноль. Начну-ка лучше еще раз сначала!
С начала я начинала уже третий раз. Пока что просто надежде, что когда-нибудь качество перерастет в количество. Пока надежды не оправдывались. Пока только с кухни вкусно тянуло жареным беконом, а в животе сладко тянуло от голода. И попробуй разбери – какого.
Нет, не надо было испытывать свое самообладание, надо было сразу его гнать!
К кухне я подкрадывалась на цыпочках. Не издавая ни звука, стараясь даже не дышать, тихонько подбиралась к нему со спины. Чтобы напугать, а потом обидеться, что он испугался. А может даже устроить сцену. И пусть бы потом изворачивался, чтобы я его простила! А еще съем все, что он приготовил, а потом сделаю вид, что у меня разболелся живот и заставлю его волноваться, что из-за него мне плохо.
Да, это мелочно. Но меня раздражало ощущение, что все выходит из-под моего контроля, а мне даже не хватает воли четко расставить границы. Если уж мне приходится переживать о всякой ерунде его стараниями, то моими стараниями он пусть тоже понервничает.
Это, наверное, даже можно считать справедливостью… Оно же, вроде, об этом, да? Что даешь, то и получаешь? Ну вот пусть это будет мелочной справедливостью мелкого чиновника!
А как только я стану большим чиновником, я перестану быть мелочной. Буду причинят большую справедливость. По-моему, звучит вполне логично.
Он стоял спиной ко мне, намурлыкивая какую-то песенку. Волосы были собраны непривычно в простую тугую косу, и захотелось срочно их растрепать. Я сделала еще шаг.
– Проголодалась? Уже почти готово! – сказал он, не поворачиваясь, а я дернулась от неожиданности, врезавшись спиной в шкаф с посудой.
Виль тут же подскочил ко мне, обеспокоено осматривая.
– Ничего себе ты пугливая! Ну, чего так дергаешься?..
Я с шипением одернула его руки и села за стол. Ну вот что за ерунда вечно получается с этими Фламменами… Один другого краше.
– Я не пугливая! Как ты смеешь думать, что я пугливая?! И вообще… – так, как же мне теперь обидеться?..
Все возмущения даже в голове звучали как-то нелепо, так что вслух я их произнести поостереглась. Граф оглядел меня весело и поставил передо мной тарелку с едой. Раздражение, булькнув напоследок, куда-то уплыло, а от вкусных запахов наконец-то нормальной теплой еды живот свернуло узлом. Ладно, поем, наберусь сил, а потом уже устрою ему веселую жизнь!
