Текст книги "Заметки графской любовницы (СИ)"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Нет, все же надо было на него накидываться на голодный желудок. Потому что поев, я еще и подобрела, а от его спокойной, по-доброму насмешливой улыбки и неспешной болтовни о том, как прошел день, становилось уютно и лениво. Злиться не хотелось. Хотелось… да ничего не хотелось. Просто было хорошо.
– Слушай, ты где такую посуду откопала? Покрытие просто ужасное, все пригорает… Могу понять, почему ты на ней не готовишь ничего! Это же просто…
– С чего ты взял, что не готовлю? – нахмурилась я, подивившись его догадливости.
– Да там слой пыли был сантиметровый! – поделился Виль с искренним возмущением, – Давай я тебе нормальную сковороду куплю, а?
Я тут же мотнула головой.
– Я сама себе ее куплю, спасибо.
Мужчина спокойно кивнул.
– Тогда я тебе напишу, где ее купить. Поверь мне, я в этом разбираюсь!
– Интересно, где герцогский сын умудрился разобраться в покрытиях сковород? – я вскинула брови с искренним интересом, – У вас разве не должно быть штата поваров? Даже в нашем доме была кухарка.
Виль откинулся на спинку стула, задумчиво отведя глаза. Бездумно поковырял вилкой в тарелке. А потом как-то смущено усмехнулся, опустив глаза.
– Меня как-то выгнали из дома. Ну, точнее, я сам выгнался.
– И что, прямо все так плохо было, что даже сковороды покупать пришлось? – удивилась я.
Обычно дворяне отпрысков если и выгоняют, то уж не совсем в чистое поле.
– Я как-то разругался с отцом в пух и прах. И он мне сказал, что в его доме все должны жить по его правилам, и если я на них не согласен, то могу проваливать на все четыре стороны. Я с удовольствием согласился. Пошел собирать вещи, – о том, что он ушел из дома, я знала, но, само собой, без подробностей, так что слушала с интересом, – А он напомнил, что все вещи в этом доме – его. Вот на этом месте меня в тот момент чуть удар не хватил!
– Ого… – на большее меня не хватило.
Он рассмеялся.
– Понимаешь, мой отец, как бы ни хотел выставить себя спокойным и рассудительным, тоже умеет быть мелочным и упрямым. Да как и все в нашей семье, впрочем! И когда он сказал это, про вещи, я понял, что мне еще повезет, если с меня портки не снимут, провожая за дверь, – он задумался на секунду, – Честно? В этот момент я уже почти готов был отказаться от этой идеи. Но он так снисходительно и понимающе на меня посмотрел и сказал, что, конечно, я могу забрать свои слова обратно и никуда не уходить…
– И гордость оказалась сильнее?
– Да, – кивнул он, – Как и его. Портки с меня снимать не стали, конечно, но рубашку и штаны я себе потом у слуг выпрашивал.
Я даже не пыталась скрыть свое удивление. От того ли, что герцог на полном серьезе выгнал собственного сына из дома без рубашки, или от того, что Виль и правда ушел на улицу без всего. По хорошему, даже в опалу без рубашек не отправляют, а тут – сына.
– А дальше?
Виль взял яблоко из корзины на подоконнике и начал аккуратно ножом счищать с него шкуру.
– Дальше Леона через свою горничную Элизу передала мне денег на первое время, – улыбнулся он, начиная разрезать яблоко на дольки и выкладывая мне на чайное блюдце полукругом, – Но я их не принял. Тоже ведь отцовские.
– Ох! – я поражено открыла рот, – Надо же, какой идиот…
Виль расхохотался, откинув голову.
– И правда! В следующий раз Элиза пришла с веником, отхлестала меня им по заднице по просьбе Леоны, и отвела меня в какой-то дешевый постоялый двор с оплаченным на месяц номером. Элиза меня предупредила, что заплатила из своих денег, и я ей потом все верну. С процентами.
– Вернул?
Он кивнул.
– Вернул, – Виль скривился, – Но, честно, у ростовщиков было бы занимать дешевле, чем у Элизы!
Я не заметила, как начала хрустеть яблоком.
– И как оно? Хлебнул самостоятельной жизни?
– Хлебнул так, что до сих пор в кошмарах снится. Я даже в самых страшных фантазиях не представлял, как жить без огромного состояния за спиной.
Я понимающе кивнула. Прямо огромного состояния у меня за спиной никогда не было, но я понимала, какого это – остаться вдруг без доступа к семейному наследству. А потом спросила, очень надеясь на определенный ответ.
– Никогда не хотелось вернуться? Забыть про обиды, выпросить прощения и просто вернуться?
Если бы он сейчас сказал, что – нет, никогда… я бы, наверное, придумала бы какой-нибудь предлог, чтобы выпроводить его. Я сидела, затаив дыхание, в ожидании ответа именно на этот вопрос. Очень хотелось, чтобы он сказал…
– Первые полгода каждую ночь, – он повертел в руках еще одно яблоко, нашел там какую-то гнильцу и срезал аж до половины, – Один раз я даже почти решился. Уже даже собрался, выдвинулся в сторону дома… А потом меня сбила карета, – он хохотнул, – Благослави боги того дурного кучера! Его хозяин кинул мне горсть золота на лечение. Раньше бы я решил, что эти гроши и царапины на пальце не стоят, а тогда был счастлив до небес! К счастью, синяки заросли и сами, а деньги я вложил в одно дело, которое начало приносить мне кое-какой стабильный доход. А этот доход я вложил в другое-третье-четвертое дело… В общем-то, эти полгода я без дела не сидел. Просто дело не ладилось. А тут потихоньку пошло, нормальную крысиную норку себе снял, готовить прилично приноровился, друзей нашел… В общем, привык. И потом уже отец пытался меня вернуть, но я не хотел возвращаться.
Внутри будто распустилось какое-то напряжение.
– Я тоже сначала постоянно хотела вернуться. Ненавидела родных, а все равно искала причины, почему все не так плохо и я просто сглупила, – вдруг призналась я, – Почему-то признать себя дурой казалось легче, чем жить самой.
Виль сначала удивленно замолчал, а потом продолжил чистить яблоко.
– Очень тебя понимаю!
– Но, конечно, я была не в такой безвыходной ситуации, – я улыбнулась ему, – Я-то на самом деле не была дурой, и сначала обчистила сейф отца, а потом уже устроила скандал и гордо ушла.
Мужчина поперхнулся то ли яблоком, то ли смехом. А потом, на мгновение задумавшись, будто что-то решал, все же спросил.
– А почему ты ушла, если не секрет?
– Ну-у… – я задумалась, каким образом лучше преподнести эту историю.
Все было до ужаса банально. Влюбилась в красивого и богатого знатного мужчину, поверила в красивые обещания и, окунувшись в пучину по-юношески сильных эмоций, забыла, в конце концов, об осторожности. А он – об обещаниях. Конечно, сразу после того, как хорошо провел со мной время.
Отношения наши я, даже не помышляя о том, что меня могут обмануть, особо не скрывала. Даже выставляла напоказ. Ну потому что – а чего скрывать, когда все замечательно? Стоило вспомнить, и против воли щеки все же слегка потеплели от стыда. О нас знали тогда все соседи и, конечно, все у кого были девицы на выданье завидовали самой черной завистью. А я только рада была! Пусть завидуют. Конечно, когда зависть по понятным причинам превратилась в злорадство, я пересмотрела свои взгляды.
Пока все шло хорошо, родители меня полностью поддерживали, ведь дочери обедневшего барона составить партию городскому аристократу было большой честью. Сейчас уже я довольно четко понимала, что мужчин, готовых на такой мезальянс, можно по пальцем пересчитать, и Альф к их числу не относился. Но все мы тогда в каком-то полулихорадочном приступе наивности даже и подумать не могли, что можно публично ухаживать за девицей, не имея серьезных намерений.
Мама подговаривала меня скорее скрепить наши отношения и очень надеялась, что я скорее понесу. Отец делал вид, что не слышит этих разговоров, но молча поддерживал. А я просто была счастлива, что мои чувства взаимны, и жалко мне не было. По-хорошему, он меня даже не уговаривал.
И когда Альф уехал, само собой, не женившись на мне, моя репутация была разрушена. А заодно и репутация сестер. Авансом, так сказать! И вот тут-то так неосторожно разогретая в том числе, надо признаться, и моим собственным поведением зависть окружающих обернулась против меня. И оказалось, что родители все это время были против моего распутного поведения, но не смогли удержать меня из-за моего дурного нрава. Они так упорно это повторяли всем, что, кажется, в конце концов поверили в это и сами.
Но рассказывать об этом не хотелось. Мне до сих пор было немного неловко и от собственной наивности, в общем-то, вполне объяснимой и возрастом, и воспитанием; и еще больше – от амплуа жертвы. Если бы у меня была цель разжалобить, я бы с удовольствием рассказала эту грустную историю о несчастной любви и обманутых ожиданиях, представляя себя самой жертвенной жертвой обстоятельств и чистой детской наивности! Благо, даже особо и придумывать ничего не надо, и еще бы приукрасила – должна же от этой истории быть хоть какая-то польза?
Но с графом… Мне почему-то хотелось быть в его глазах более умной. Не хотелось, чтобы он меня жалел, как какую-то неудачницу.
– Я вела распутный образ жизни и родители хотели отправить меня в монастырь, чтобы уберечь репутацию сестер, – ответила я в конце концов, сощурив радостно глаза.
Да, так звучит лучше! Настроение сразу как-то поднялось.
– Прям-таки распутный?.. – удивился мужчина, и его жившие своей жизнью брови изогнулись волной.
– Ну, у меня было три любовника! – слегка приврала я, – И я не могла выбрать за кого лучше пойти замуж. Один был чудесным подкаблучником, другой побогаче, а третий – более титулованный. Тут очень сложно выбрать, понимаешь? – я посмотрела на него обреченным взглядом, и он булькнул смехом, тут же снова пытаясь натянуть серьезное выражение лица, – В общем, они в итоге узнали друг о друге, и я вообще осталась без хотя бы одного жениха! Представляещь? Ни одного! А все же знают, что должно быть хотя бы два. Как же без запасного-то варианта? А у успешной женщины должно быть минимум три варианта на выбор! – я грустно покачала головой, – Теперь вот самой себе приходиться выгрызать и деньги, и титул…
Я повертела в руках дольку яблока, пытаясь понять, влезет ли в меня еще хоть кусочек. Как забавно получается. Я постоянно расчетливо говорю правду. А сейчас вот… вру от чистого сердца? Мне ведь от графа ничего, по сути, не надо.
Я застыла на мгновение поражено, удивляясь собственному ходу мыслей.
А, почему, собственно, мне от него ничего не надо?! С него много всего можно стрясти! Нет, надо было все-таки разжалобить его чуть приукрашенной правдой!.. Я так задумалась, что не заметила, как он приблизился, прижимаясь к губам даже не в поцелуе, а в прикосновении.
Виль улегся всем корпусом на стол, и притянул меня ладонью за затылок ласково, но настойчиво. Кажется, это должно бы был быть не так уж и неожиданно, но почему-то я удивилась настолько, что не могла пошевелиться, не зная, как ответить. Мысли в голове заметались дергано и суетливо.
Что ответить?.. Что ответить? Надо же как-то ответить?!
Ответить хотелось – хотелось обвить его руками, растрепать тугую косу, согреть похолодевшие руки теплом его тела. Но надо, наверное, отстранить его? Надо же, да? Зачем мне это все – только головной боли прибавится! Мне работать надо, а я тут задушевные разговоры веду, чаи распиваю и жду скорее ласки и поцелуев. Я ведь хотела этого. С самого начала, только и хотела.
Нет, надо было все-таки гнать его сразу! А не ждать подвигов от своей силы воли. Это какое-то дурное лицемерие по отношению к себе самой. Дать рассудку право решить, а потом самой же дразнить себя соблазном. Что бы что? Чтобы потом сказать, что пыталась, но обстоятельства были сильнее? Этих обстоятельств могло бы и не быть, если бы я вела себя последовательно.
Нет, все-таки дура.
Меня хватило только на то, чтобы положить ладонь ему на плечо в какой-то до смешного жалкой попытке отстранить. До слез хотелось поцеловать его по-настоящему, и чтобы он меня поцеловал, притянул ближе…
Но он отстранился. Уткнулся лбом мне в лоб, ловя взгляд и не выпуская его.
– Ну что?.. Разве я тебе не нравлюсь? – как-то жалобно спросил он, и это совсем не сочеталось с уверенным взглядом.
Как будто бы он сам не знал ответа? Мне казалось это таким очевидным, что вопрос звучал словно издевка. А еще не к месту в голове закрутились переживания о том, что он поцеловал меня потому, что я сама охарактеризовала свое поведение как распутное. Разве можно похваляться таким перед мужчиной? Я сказала это в шутку, но ведь очевидно, что большинство мужчин предпочло бы принять ее за намек!
Я бы никогда не рискнула так пошутить перед мужчиной раньше, кроме, разве что, Орхана, так отчего же сейчас ляпнула, даже на секунду не задумавшись?!
Я тряхнула головой, выметая чепуху из головы. Нет. Во-первых, относить его поцелуй к моим неосторожным словам точно не стоит, ведь целовал он меня и раньше. Во-вторых, опыт общения с Вилем подсказывал, что мое чувство юмора он все же понимает. Не стоит себя накручивать. Это же граф Виль!
Он целует по двум причинам: потому что хочет или когда надо запудрить кому-то мозги.
Пудрить мне мозги, вроде бы, на данный момент смысла нет. Я не выставляю ему никаких претензий, не злюсь на него и ничего не требую… Никакой пользы от моего расположения в обществе пока тоже нет. Так что скорее всего ему просто захотелось поцеловаться. И сложно было не догадаться по моей не такой уж категоричной реакции раньше – да и сейчас! – что я, в общем-то, не против.
И в таком случае самым лучшим, что я могла сделать – это дать ему категоричную, однозначную реакцию – расставить наконец границы. Да, его внимание очень и очень льстило, а еще успокаивало. Граф привлекал меня, и мысль о том, что я его тоже, что я не одна мучаюсь – не могла не успокаивать.
Иногда в мыслях крутились глупости, порожденные и неуверенностью, и опытом того, как легко обмануться чужими красивыми жестами. Глупости о том, что граф просто подшучивает надо мной, что ему что-то от меня надо, что я много о себе думаю, раз решила, что такой мужчина мог бы обратить на меня внимание… Но вообще-то на меня не так редко обращали внимание, чтобы не понять, что я достаточно привлекательна. Я прекрасно знала, как выглядит мужчина, когда хочет меня… поцеловать. А глупости о том, что нас могут привлечь только те, кто нам ровня, уже давно разбились о реальность. Многих мужчин я, по-моему, привлекала как раз тем, что не ровня им.
Видимо, в этом амплуа бедной простушки есть свое очарование, и я не гнушалась пользоваться им и в хвост и в гриву.
Но прямо сейчас хотелось просто выкинуть все это из головы и плыть по течению.
Вот только к чему это приведет? Я помню, как легко такие вещи увлекают, заставляют забывать обо всем, крадут в голове слишком много места. А у меня в голове нет лишнего места. Я не хочу отношений с мужчиной. И у меня вызывало очень большое сомнение, что самому графу нужны отношения со мной.
– Мне не нужны отношения… – я хотела сказать это сухо и холодно, но получилось как-то тонко и неуверенно, что я сама скривилась, – Я не собираюсь выходить замуж и меня не интересуют отношения – это только отвлекает. Поэтому я попрошу…
Что-то мелькнуло в его глазах, на мгновение дернулись брови и губы сжались линией, и он тут же уткнулся лицом мне в шею, обдавая ее дыханием и разгоняя мурашки.
– Так зачем же отношения? Можно же просто… делать, что хочется? Ведь на самом деле отвлекает не это, отвлекают мысли о том, что мы сделать хотели бы, но не сделали, – он говорил быстро, но его речь текла так мягко и убедительно; он вплел пальцы мне в волосы, ласково погладив загривок, – Вот я весь день хотел съесть яблоко, – он поцеловал меня в изгиб шеи, – И ни о чем больше думать не мог – это так отвлекало! А вот сейчас съел и забыл об этом, могу спокойно думать о делах, не отвлекаясь на ерунду… Так и тут. Сдерживаемое желание – вот что на самом деле отвлекает. А его реализация – нет, она только помогает, понимаешь?.. Тут вопрос только в том, есть ли оно у тебя или нет? Желание… – он говорил и продолжал дарить почти невинную ласку, которую мне не хватало сил остановить, – Если нет – я уйду, честно-честно! Но если есть, то прости.
– За что?.. – не поняла я, бесполезно пытаясь держать дыхание ровным.
– Сначала скажи, только честно, – он шептал уже мне в губы, – Ты меня хочешь? Не бойся, тут нет правильного и неправильного ответа! Только честный и не честный, – он ласково улыбнулся, – Но я приму любой.
Я сдавленно выдохнула, сжимая веки до мельтешащих точек. Вот стервец! Любой ответ он примет! Самое смешное, что я верила ему. Примет любой. А я приму любой? От мысли о том, что я скажу «нет» и он просто уйдет становилось дурно. Он уйдет, а мне что потом делать? Я сглотнула вязкую слюну и просипела.
– Да… – ответила я, ненавидя себя за слабость где-то на поверхности, но внутри просто предвосхищая момент, когда все разговоры закончатся и можно будет уже просто принять проигрыш и расслабиться.
Его улыбка разъехалась шире, а глаза довольно сощурились.
– Да – хочешь? – все же уточнил этот изверг со смешком.
Скрипнула зубами, не собираясь даже отвечать. Гад.Я схватила его наверняка пребольно за основание рыжей косы сзади и дернула на себя, целуя.
Больше никаких дурацких вопросов он уже сегодня не задавал.
Утром я проснулась одна.
Не то что бы это было удивительным, но почему-то все равно кольнуло раздражением. Хотя чего я ожидала? «Зачем отношения?», «Просто делать, что хочется» – переводя на просто язык мне предложили роль любовницы. И я сама на нее согласилась.
Мне казалось, что я давно уже уже скинула шелуху тех социальных ролей, которые считались бы для меня приемлемыми, но, видимо, это было не совсем так, потому что при слове «любовница» в голове колко ворчал мамин голос: «Докатились… Докатились! А я говорила, что вся эта дурость с работай приведет в итоге к тому, что тебя мужчины не будут считать приличной девушкой. Говорила ведь?! Ну конечно говорила! И теперь они так не только считают, теперь эта правда! Чистая правда! В прошлый раз ты хоть верила, что тебя замуж возьмут, а теперь ты просто обычная потаскушка!».
– Да-да, к этому все и шло, – раздражено проворчала я, подходя к зеркалу, чтобы хоть как собрать волосы, – Это еще что?..
Я вытянула шею, разглядывая синяк на изгибе между плечом и шеей.
– Вот поганец, – возмущено не получилось.
Стоило вспомнить, как это случилось, само собой из груди вырвалось совсем не возмущенное хихиканье.
Ну и что! Да, мне понравилось! Что теперь, плакать? Я же не виновато, что все было…
– Восхитительно, – я быстро забрала волосы и перебрала рубашки, примеряясь, за каким воротником точно не будет видно ничего лишнего.
Рассвет только-только начал задаваться, проникая в спальню робкими первыми лучами, и у меня оставалось еще довольно много времени поработать. Я взяла из кабинета планшет с чистыми листами, перу самозаправляющихся перьев, блокнот для заметок и понесла все это добро на кухню. Окна там как раз выходят на рассветную сторону, а со вчерашнего ужина еще могло что-то остаться, так что я собиралась провести время с пользой и вымести из головы дурные мысли осознанием того, что я провела время с пользой. Есть хотелось зверски, и все же в теле ощущалась приятная ломота и легкость.
Я положила вещи на стол, и с удивлением обнаружила пустую чистую тарелку, которая прижимала исписанный лист.
«Фив, прости, что ушел не попрощавшись – очень торопился, а будить тебя не хотелось! В качестве извинения приготовил тебе завтрак на скорую руку, см. на плите (щелкни пальцем два раза, чтобы убрать стазис). Я тебя потом научу, а то ты, судя по всему, нормально ешь только когда подают уже готовое, да? Встретимся в министерстве, постараюсь поскорее закончить с делами. Виль»
Я усмехнулась. Отложила записку, подошла к плите и щелкнула два раза над слегка переливающимся теплыми разводами полупрозрачным полем.
– Зато я часто перекусываю…
Я сняла крышку и желудок предвкушающе сжался от запаха овсянки с крупно нарезанным яблоком внутри и политой сверху медом.
– Я отказываюсь верить, что такое можно сделать на скорую руку!
Я не стала перекладывать кашу из кастрюли в тарелку, чтобы не пачкать ее. Может со временем я и найду домоправительницу, но пока ее нет, лучше лишний раз не мусорить. Так или иначе, а раз вчера ночью я так и не смогла нормально подумать над представлением следующего отчета, то это стоит сделать сейчас.
– Какая у меня главная цель? – спросила я себя саму, вылавливая из тарелки кусочек яблока, – Сделать так, чтобы отстранять меня от работы над проектом и передавать его кому-то другому было не целесообразно…
Я черканула на листе три кружочка, подписав их «я», «ПКО» и «засранец, мечтающий украсть чужую работу!».
– В чем должна быть разница между мной и засранцем, чтобы выбрали меня? Нет, не так! Меня уже не выбрали фактически, – напомнила я себе, – В чем должна быть разница, чтобы выбрать не меня не могли? Что во мне должно быть такого, чтобы с моей потерей проект потерял слишком много? – я усмехнулась, – Уж точно не профессиональная компетенция! Профессионалов и получше меня найдут. Но, конечно, я буду прелестнее любого из них…
Думай, голова, думай. Как так извернуться, чтобы упрочнить свои позиции? Конечно, я могла поступить по простому и написать герцогу Сильбербоа. Он бы за меня вступился. Более того, он и сам просил меня сообщить ему, если такая ситуация возникнет. Его влияния вполне хватило бы, чтобы поддержать меня. Вот только меня такой вариант не устраивал. Я до сих пор имела репутацию кого-то вроде то ли любимицы герцога, то ли его тайной любовницы, которая получает все едва ли не за один этот статус. И долго я на нем в любом случае не продержусь. Мне хотелось, чтобы мое положение было связано не с его личностью, а с моей…
– Точно! Кхм-х… – я прокашлялась, вытирая с листа вылетевшие изо рта ошметки каши, – Точно… Связи должны быть повязаны на мне! На мне!
Вместе с герцогом я три раза ездила в дипломатические поездки в Восточное Княжество, и успела завести там пару вполне перспективных знакомств… Точно! И как я сразу об этом не подумала? Нужно написать им самой, а не просить об этом главу министерства, как планировалось изначально…
– Но тогда мне могут ответить не сразу, а то и вообще не ответить… – и все же я быстро выписала имена всех, к кому даже только в теории могла обратиться.
Я застыла на мгновение, вглядываясь в окно. Сколько я буду ждать ответа? По магпочте письма могут доставить уже сегодня.
– Дорого… – мысль о деньгах промелькнула мимолетной грустью, но быстро улетучилась.
Не важно, что дорого – был бы толк. Солнце уже окончательно встало, освещая кухню до бела. Облака сегодня были похожи на… как там говорила княжна? Размазанное по хлебу масло?
– А если спросить княжну?
Я дернулась в сторону до сих пор не разобранных коробок с книгами, в поисках тех, в которые можно было бы запихнуть пару статеек из газет для княжны, которые я вчера нашла. Приду к ней сама, без приглашения. Вроде, она не слишком-то заморочена такими формальностями и вспоминает о них, только когда ей надо кому-то нагадить… Надо попробовать хоть с кем-нибудь договориться не через министерство, но выставить все так, что сама я вроде как не причем. Просто так сложилось! Познакомились, например, в прошлом году на балу и человек, узнав о проекте, выразил желание поучаствовать. А тут знакомое имя!
Все знают, что в княжестве договариваться о сделках на всех уровнях предпочитают с конкретными людьми, и страсть как не любят, когда посреди переговоров люди меняются.
Я даже не пыталась сдержать широкую улыбку.
