Текст книги "Заметки графской любовницы (СИ)"
Автор книги: Яна Лисканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
– Ну тогда сиди тут и пухни от скуки, – предложила я, – А я пойду выслуживаться перед королевой, потому что у меня нет времени нянчиться с девчонкой, с чьим мнением никто не считается.
Я уже поняла, что многие вольности она легко мне прощает, так что решила бессовестно давить на ее гордость. Нет, не надо с ней нянчиться, с ней надо пожестче. Она меня не разочаровала. Подскочила, полыхнула глазами и едва ножкой не топнула от обиды.
– Да что ты?.. Я что виновата, что всем плевать, чего я хочу?!
– Да, – кивнула я, – Никто ни с кем не считается просто так, никто никого не уважает, если не за что. Можешь и дальше горделиво нос воротить, но в итоге только тебе от этого и будет хуже.
Она помолчала с секунду, а потом вдруг резко успокоилась. Села обратно. Посмотрела на меня исподлобья испытующе и медленно кивнула.
– И что ты предлагаешь? – осторожно уточнила она.
Я старалась держать лицо спокойным, чтобы моя радость от того, как легко она повелась, ее не обидела.
– Расскажи Ее Величеству о том, что узнала – она будет тебе должна, но ты…
– О том, что ты узнала, – уточнила княжна.
Я мотнула головой.
– Если бы ты не обратила внимание, я бы и пальцем не пошевелила, так что не надо думать, будто ты…
– Использую чужой труд, чтобы заработать баллов в чьих-то глазах? – усмехнулась девчонка.
Я устало вздохнула, но не удержалась от улыбки.
– Давай сойдемся на том, что это был совместный труд. Если ты зашевелишься и заработаешь себе уважение в глазах окружающих – а через Ее Величество это сделать проще всего! – мне будет только лучше.
– Ладно, – согласилась она, – Но нужно придумать что-то другое, я не хочу, чтобы кто-то еще знал, что я слежу за вашей прессой.
– Да кому какая разница! – удивилась я.
– Не хочу, – повторила она, – Расскажи Ее Величеству сама, а меня не упоминай. Какие еще есть способы… ну, упрочнить свое положение?
Я поскребла пальцем висок, задумавшись.
– Ну, попробуй подружиться с придворными дамами.
Княжна скривилась.
– Они все думают только о том, как бы получше выглядеть на фоне других и как бы погаже унизить тех, у кого получается выглядеть получше на фоне других!
– Ты судишь очень поверхностно, – не согласилась я, – Они много чего знают и умеют – еще побольше тебя. Не все, конечно, но многие. Просто есть роли, которые они играют. И если ты видишь только их, то тебе просто и не позволили еще увидеть большее.
Княжна удивленно вскинула брови.
– Ты не очень умеешь играть в эти игры… Но твое прямодушие довольно очаровательно, когда ты не пытаешься уколоть. Попробуй общаться с ними… ну вот как со мной, например. Будь милой, желательно в немного детской манере. Не пытайся пока быть взрослой, быть привлекательной, не смотри на мужчин и не пытайся произвести на них впечатление своим внешним видом, даже если очень захочется почесать самолюбие, и тогда дамы будут видеть в тебе не соперницу, а милую младшую сестричку. Надави им на жалость, расскажи, как тебе тут все непривычно – только без личных подробностей!
– Давить на жалость? – скривилась она.
– Да! Так, чтобы дамы захотели тебе помочь, – я проигнорировала недовольство ее гордыни, – Чтобы захотели растрезвонить на все королевство, что ты вовсе не злобная восточная змеюка, а милый, но немного замкнутый ребенок. Женщины могут быть очень добры, когда не видят в тебе соперницы. Пока просто воспользуйся своим возрастом, чтобы закрепить о себе хорошее впечатление. А дальше посмотрим. Найдешь хотя бы парочку подруг, они тебе будут и шпионами, и агентами влияния, и заступницами…
Княжна хохотнула.
– Прямо как ты, да?
Я вздохнула.
– Ну, вроде того… Потом потихоньку можно будет менять мнение о тебе на более серьезное, но пока просто найди как можно больше друзей и узнавай об окружающих столько, сколько получится.
– Быть милой, чтобы разведывать обстановку? – уточнила она уже без насмешки.
Я закивала.
– Да-да, точно! Просто разберись пока, где ты находишься и кто тебя окружает. Честно скажу, – я улыбнулась, – В королевском дворе я отнюдь не своя. И тут мало чем могу тебе помочь. Я слишком низкого происхождение, чтобы меня принимали всерьез, – я задумалась на секунду, как еще можно мотивировать ее, чтобы она начала двигаться в том направлении, которое мне нужно, – А ты слишком чужачка, – княжна криво усмехнулась, – Но разве тебе не весело от мысли, что когда-нибудь те, кто сейчас над тобой насмехаются и тебя не принимают, будут рады только от того, что ты обратила на них внимание? Что ты приблизила к себе их, а не кого другого? Разве это не стоит того, чтобы выйти из уютненькой оранжереи? Или ты хочешь, чтобы с твоим мнением не считались до конца жизни?..
Ярилая смотрела заворожено, слушала внимательно. Конечно, такая гордая девочка не хочет быть вечно приложением к мужу! А потом она вдруг тряхнула головой, будто очнувшись.
– Ты пытаешься мной манипулировать? – спокойно уточнила княжна.
Почему-то меня не расстроил, а порадовал ее вопрос.
– Да! – честно ответила я, и губы сами собой растянулись в улыбке, – Кстати, раз уж мы договорились, я еще собираюсь рассказать Ее Величеству, как я, умничка такая, сумела уговорить тебя не вести себя, как заноза в заднице, и попробовать поладить с окружающими.
Княжна оглядела меня хмурым, прищуренным взглядом, а потом, будто сдаваясь, покачала головой, и ее губы задрожали в попытке сдержать улыбку.
– Я почти восхищена таким откровенным честолюбием!
– Благодарю, Ваше Высочество.
После беседы с княжной я тут же побежала напрашиваться на встречу с Ее Величеством. Конечно, мне отказали. Королева сама назначает встречи! Но я была назойлива, непреклонна и, в конце концов, меня все-таки пустили. От ее сухого, колючего взгляда, полного ничем не прикрытого недовольства я почти ощутила холод Ледяных Островов.
– Я очень надеюсь, что меня не разочарует причина, по которой вы так нагло меня отвлекли от дел, мисс Ламбри.
Причина ее не разочаровала. Ни на секунду. Но услышав, а главное, своими глазами увидев, что твориться в прессе, злее она стала раз в сто, и мне оставалось только радоваться, что зла она была не на меня. Я не стала долго мозолить ей глаза – выложила все, что знаю, и ушла по своим делам. В конце концов, дальше разбираться, насколько велики причины для беспокойства – не моя работа.
Стоило мне переступить порог моего кабинета, меня утянули в поцелуй. Щелкнула задвижка двери, и я оказалась прижата к ней.
В глазах полыхнула рыжина.
– Я соскучился, – промурлыкал в губы Виль, – Чувствую себя подростком – ко мне нельзя, к тебе нельзя…
– На рабочем месте тоже нельзя… – в тон ему продолжила я, чуть отстраняясь.
Сердце кувыркнулось в груди, стоило посмотреть в его уже привычный просяще-жалобный взгляд, который никак не соотносился с руками, уверенно залезающими под рубашку.
– Ну дай хоть поцелую! – шепотом воскликнул он.
У меня не только не хватило сил отказать, я еще и сама к нему потянулась. Дурадурадура. Надо с ним порвать и не теребить сердце, увеличить дистанцию, отстраниться – во всех смыслах. Но было так приятно…
От того, как он ко мне ластиться, как смотрит, как трогает. Как не может сдержаться – и в эти мгновения верилось, что я особенная. Что я не то же, что другие, а что-то большее. Разум одергивал, приводил в чувство, но сердце шептало, что можно расслабиться и просто получить свой кусочек пусть мимолетного и иллюзорного, но счастья взаимности. В конце концов, пережила как-то в прошлый раз – переживу и в этот!
Зачем лишать себя этих минут? Еще успею порвать эту связь в любой момент – ну в самом деле!
Я даже не пыталась перехватить инициативу, а просто поддавалась, шла за его волей, принимала поцелуи и жадные, резкие ласки. Казалось, он хочет потрогать меня везде и сразу и злится, что ему не хватает рук обвить меня всю. Я не возразила, когда он потянулся к пуговкам рубашки, начал расстегивать их нетерпеливо, но аккуратно, стараясь не порвать и не смять ничего.
В какой-то момент он остановился и посмотрел мне серьезно в глаза.
– Точно нельзя? – как-то по-деловому уточнил он.
Ну конечно же можно! Конечно же можно – и побыстрее!
Я сама скинула рубашку, ослабила шнуровку корсета и скорее прижалась к нему полуобнаженной грудью, шалея от его странно-спокойной, довольной улыбки. Он вдруг расслабился, наблюдая, что еще я сделаю, чтобы убедить его, что точно-точно можно, и это и злило, и заводило еще больше. Хотелось чтобы он снова сорвался, накинулся с поцелуями, но он только едва-едва, легкими, как перышко, прикосновениями выводил какие-то узоры на обнаженных плечах.
Бедра напрягались в попытке хоть как-то ослабить возбуждение, а он все медлил и только смотрел.
– Такая красивая… – прошептал Виль.
– Так возьми! – зашипела я разозлено, – Ну же!..
– Нет-нет, – он помотал головой, – Погоди, дай полюбуюсь…
Я выцеловывала его шею, кусала так красиво очерченную линию подбородка и прижималась мягкой, белой грудью все ближе; провела ладонью по стянутому сорочкой торсу и, наткнувшись на брюки, уверенно повела дальше. Он уткнулся лицом мне в макушку и тихонько простонал что-то неразборчивое. А потом наконец подхватил под бедра, до боли вцепившись в нежную кожу, и усадил на стол. Я даже не могла точно сказать, когда я осталась и без штанов, в одном только нижнем белье, а он был все также до обидного одет.
Как резко он умел переходить от состояния созерцательного спокойствия, от готовности принимать и отвечать до жадного и бесстыдного любовника, не готового делить инициативу даже в мелочах. От этого контраста вскипала кровь, и уже не было дела до того, где мы и кто и что может услышать. В конце концов, кто бы что ни услышал, что нового он узнает?
Чего мне скрывать? Вот Виль считал, что скрывать мне абсолютно нечего, и не надо даже и пытаться, а на меня порой от его взгляда нападала совершенно неуместная робость, толкающая раскрыться даже больше, чем я могла бы.
Я заворожено смотрела, как его волосы медными кольцами змеятся на моей обнаженной коже, на все еще судорожно вздымающейся груди. Виль тихонько выцеловывал выпирающую тазовую косточку.
– Ты бесстыжий развратник, – прохрипела я.
– Я рыцарь хорошего настроения, – радостно не согласился он.
Он улыбался мне в кожу, поглаживая бедро, а солнце ласково золотило его макушку. И настроение было действительно каким-то на диво хорошим, приятно-расслабленным, и я не понимала, как сам он может быть таким довольным, когда не получил разрядку. Отговорка, что ему достаточно и того, что хорошо мне, казалась какой-то непонятной. Всегда есть цель, процесс ее достижения и удовольствие от конечного результата, если он удовлетворяет изначально заданным параметрам. Он ведь не получил, что хотел?
Но если на секунду поверить в эту его нелепость, она поднимала настроение еще больше.
Он радовался только от того, что хорошо мне.
Ну что за дикость! Мне, конечно, говорили, что он со странностями, но не настолько же?
Кто еще когда-нибудь радовался от того, что хорошо мне? Орхан – но он мой лучший друг. Герцог – но я его протеже. А Вилю я просто одна из любовниц. Чего ему за меня радоваться? Что он этого получает? Могла бы я сама за кого-то радоваться, как за себя?
Очень хотелось как-нибудь тоже его порадовать.
– У меня, кстати, для тебя кое-что есть.
– М-м? – еще что-то?!
– На следующей неделе я устраиваю у себя прием, – поделился он, неохотно выпрямляясь, – Народу будет больше, чем мне хотелось бы видеть у себя дома, зато можно будет принарядиться и потанцевать! Буду рад, если ты придешь. И сестер захвати – пусть повеселятся хоть…
Я застыла, не находя слов. Вот и подвернулся шанс поискать девчонкам женихов… Вот только первым чувством, охватившим меня, было желание как-нибудь поприличней отмазаться. Ведь вести их на прием именно к Вилю мне совершенно не хотелось. Очень мелочно не хотелось. Вдруг они меня там опозорят? Перед ним? Или… или ему приглянется кто-нибудь из них – мы ведь похожи…
– Не стоит волноваться, – Виль вскинул удивленно брови, заметив, видно, как я побледнела, – Айзех всех их вытанцует, должна же от него быть какая-то польза! А потом уж как по накатанной – без кавалеров они не останутся.
Я благодарно улыбнулась. Как же хорошо ты обо мне думаешь!
– Я пришлю вам приглашения и платья…
– Нет, – резко оборвала я, – Я сама могу их одеть, спасибо.
Он не спорил.
Какая же ты, Фиви, дура! Когда и кого гордыня доводила до хорошего? На какие деньги их одеть на прием к Вилю так, чтобы не сесть в лужу? Лучше бы согласилась – за бесплатно-то…
Вечером, в очередной раз поскандалив с Эни, я сидела в своем кабинете и билась головой о стол, чередуя мгновения абсолютного счастья и глупого хихиканья при воспоминании о том, что можно делать на этих самых рабочих столах, до состояния непередаваемого отчаяния, когда вспоминала, во сколько обойдутся самые скромные наряды для четырех девиц.
Принять достойный вид, когда ко мне постучалась миссис Принс, было просто невероятно сложно, но, кажется, я справилась.
– Вам письмо, – она тихонько зашла с подносом, – И ужин.
– Благодарю, – совершенно искренне улыбнулась я этой предупредительной женщине.
Ужинать со всеми я совершенно точно сегодня не собиралась! Видеть никого не хотелось.
Когда же я прочитала подписанный Ее Величеством приказ о повышении меня до чиновника пятого класса с правом потомственного дворянства и… и повышением жалования, захотелось и увидеть и расцеловать даже Эни! На платье которой мне вполне хватит денег! И больше не придется трогать заначку, боги, ну какое это счастье – деньги.
И даже на подарок Вилю должно остаться… Что бы такое придумать?
Глава 11. Бал и радости
«Иногда люди высказывают мне свое мнение так, будто я о нем спрашивала. Не то что бы меня это всерьез злило, просто я не совсем понимаю, на что они рассчитывают? Что я воскликну: «Ах вот оно как! Ну теперь-то мне все ясно в жизни, что бы я без вас делала?» – и тут же наступит мир и согласие? Просто любопытно, откуда такая незамутненная сомнениями уверенность, что их мнение мне важнее, чем им – мое?
– + – Собрать информацию обо всех неженатых мужчинах, которые приглашены на прием графа Фламмена;
– – – Освободить день приезда Орхана от работы, а дом – от сестер.»
– И все же я не понимаю, почему мы не могли хотя бы поучаствовать в выборе нарядов? – в очередной раз начала Мари.
Моих размытых оправданий ей оказалось мало, так что она раз за Радом вновь начинала эту тему с упорством, явно доставшимся ей от мамы. На самом деле, Мари не была всерьез чем-то недовольна – ну да я вообще с трудом припоминала, чтобы она была всерьез недовольна. В экипаже было тесновато для четырех разряженных девиц, но кого из них это могло расстроить перед балом, на котором их не будет весь вечер сопровождать тяжелый матушкин взгляд?
– Мари, ей нет дела до нашего мнения – вот и весь ответ, – усмехнулась Эни.
– Это правда, – покорно согласилась я.
На самом деле, я просто не готова была бегать с ними по магазинам. У каждой свой вкус, свое понимание приемлемой цены и свой – отнюдь не простой – характер. Я решила поберечь свои нервы и просто заказала на свой вкус, не оставив им выбора. И все же пожаловаться на то, что я плохо постаралась, они бы не смогли, даже если бы очень захотели.
Я поднапряглась и потратила достаточно времени и денег, чтобы такие похожие – белокурые и светлоглазые – мы не выглядели как с разной степенью удачливости отпочковавшиеся друг от друга копии.
На Мари было яркое бирюзовое платье, чудно выделявшее ее глаза. Ей вообще шло все яркое, она не терялась в цвете и украшениях, потому что ее открытое лицо и блестящий добродушно-язвительным любопытством взгляд ничто не могло перекрыть. Отделанное органзой, легкое и сборчатое, оно делало ее похожей на игривый дух, выбравшийся в жаркий летний день из прохладного ручья, чтобы освежить своим появлением окружающую духоту. Ей сложно было усидеть на месте, ее бы воля – она бы пустилась в пляс хоть сейчас.
Эни была одета в чуть более строгое, но и более облегающее светло-охристое платье, вышитое золотистым узором. Оно отлично смотрелось на ее тонкой, но статной фигурке и чудно шло к ее задранному носу! Прямо золотая статуэтка, которую только ставь в стеклянный шкаф радовать глаз и пылиться. Хотя если не кривить душой, она действительно выглядела лучше всех, и я вообще с трудом могла представить, чтобы в этот вечер нашлась хоть одна девица хотя бы настолько же красивая. Тут никакие дорогущие платья не помогут – такой красоткой, как Эни, можно только родиться.
Лори была одета в светло-светло голубое, почти белое тонкое платье простого кроя, но, покрытое белым же кружевом, оно делало сестру очаровательно-беззащитной и почти изящной. Она, хоть и старшая после меня, выглядела скорее самой младшей и невинной. Пожалуй, не будь тут остальных сестер, она была бы почти хорошенькой. Но они здесь были. И на их фоне Лори, несмотря ни на какие мои ухищрения с платьем, прической и украшениями, все равно терялась. И сама это прекрасно понимала, глядя в окно с какой-то смиренной угрюмостью.
Себе я изначально хотела выбрать что попроще, чтобы не отвлекать внимание от сестер. И собирайся мы на чей другой прием – так бы и поступила. Но в глазах Виля теряться на чьем-то фоне не хотелось. Возможно, это было лишнем, учитывая, что я до сих пор так и не приняла окончательного решения, как правильнее поступить, учитывая такие лишние сейчас чувства к нему, выходившие за пределы, которые мы изначально очертили.
Но стоило подумать о том, что этот прохвост будет смотреть на кого-то, кроме меня, любоваться кем-то, а не мной, меня охватывало такое придавливающее к земле чувство неуверенности, что, окутанная им, уверена, я бы смотрелась дурнушкой даже рядом с Лори.
Так что я наплевала на все и оделась так, как просила душа, уже предвкушая с непонятным весельем, как на мой вид отреагирует приличное общество! Все-таки гулять в мужском костюме в повседневной жизни и идти в нем на бал, пусть и небольшой по столичным меркам – очень разные вещи. Но хозяином вечера был Виль, и в его доме вряд ли кто-то сможет прямо высказать осуждение за экстравагантный вид гостей.
Волосы я забрала в строгий по-монашески пучок на затылке, не завивая даже прядки в попытке сделать свой вид хоть сколько-нибудь легкомысленно-игривым, как обычно делали дамы. Строгий, без вышивок и узоров темно-синий пиджак был чуть великоват, но от этого талия, обтянутая жилетом, казалась еще тоньше; на тон темнее, едва ли не черная рубашка с воротничком-стойкой почти под горло и перчатки ей в цвет. По итогу из голой кожи у меня было только лицо.
И все же уверена, самой неприличной женщиной этого вечера буду именно я! Я не стала надевать корсет, и это было видно, а ноги, не укрытые юбками, казались голыми даже не смотря на плотную ткань штанов.
И хотя я предложила сестрам оставить при себе все свои возражения, если они не хотят вернуться домой после первого же танца, они то и дело поглядывали с таким непередаваемым изумлением на личиках, что я бы не разозлилась, даже вздумай они что-то высказать.
Из украшений я надела только серебряную цепочку без подвесок и тонкие, длинные серебрянные же серьги. Не было ничего, что указывало бы на мой хоть сколько-нибудь высокий статус, но после того, как Ее Величество прямо высказала мне свою милость, продвинув по службе, отчего-то хотелось только больше подчеркнуть, что я выскочка.
Амбициозная сельская выскочка.
И что они все могут с этим поделать?
Карман пиджака оттягивал подарок. Понравится ли? Это я узнаю только после бала, когда отправлю сестер домой, и мы сможем остаться с Вилем наедине. Было еще кое-что, что я хотела бы узнать.
В одной не самой популярной, но моей любимой в столице ювелирной лавке, пытаясь придумать для него что-то необычное, рассматривая уже готовые работы, я, на удивление, столкнулась с маркизой Минаей. И хотя при каждой встрече мы обменивались «любезностями», ощущалась она отчего-то словно давняя знакомая – общаться с ней было легко. И ей со мной явно – тоже. Не скупясь, она делилась со мной новостями двора. И пусть я не брала все на веру, лишней – даже пристрастная или искаженная – информация все же не была.
В ту нашу встречу, не смотря на прилипший к ней, словно вторая кожа, игривый вид, она все же выглядела слегка обеспокоенной. Оказывается, во дворце сейчас гуляли слухи о том, что граф Фламмен, якобы, впал в немилость у Ее Величества. Поверить в это было сложно, но разговоры шли слишком активно и никто не спешил их опровергать, так что некоторое беспокойство все же вызывали. Ее Величество – не тот человек, на чью «немилость» можно просто начхать.
Конечно, далеко не факт, что Виль захочет что-то мне рассказать, но хотя бы по его лицу, если затронуть тему, можно же будет примерно прощупать, есть ли причины для беспокойства?
– Ведите себя прилично, – в очередной раз напомнила я, – Постарайтесь не распугать всех женихов в первые же пять минут.
Мари радостно закивала, готовая пообещать что угодно, лишь бы подольше потанцевать, а Эни вспыхнула.
– Слушать это от женщины, нарядившейся на танцы в мужской костюм – это абсурдно! Это же не маскарад…
Я вздохнула. Упрек был, пожалуй, справедливым.
– Резонно, – согласилась, но все равно повторила, – И все же – ведите себя прилично. Если вдруг вам захочется поскандалить друг с другом, со мной или с дамой, которая увела у вас из-под носа кавалера или посмеялась над вашим происхождением – терпите. Когда вернетесь домой, можете скандалить хоть всю ночь и весь следующий день вдобавок – я вам слова не скажу. А там – будьте благоразумны. Вы не в том положении, чтобы с кем-то пререкаться, – я улыбнулась Эни, – Я-то потом как-нибудь выкручусь, а вот у вас шансов исправить сложившееся о вас мнение больше может и не будет. Хуже только себе сделаете. Так что держите головы холодными, не ведитесь на подначки и не подначивайте друг друга.
– Нам не по пять лет, – фыркнула Лори, – и это не наш первый выезд, а ты не наша мама.
– Боги уберегли! – хохотнула я, – Еще мне не хватало детей, чтоб уж точно голова ни на секунду болеть не переставала.
Мы приехали далеко не первыми, но и никуда не опоздали. Нас сразу провели в бальный зал. Народу уже собралось достаточно, со многими я была знакома и как можно дружелюбней улыбалась им, здороваясь. На меня пялились.
Как я и планировала, мой вид шокировал в достаточной степени, чтобы завладеть вниманием гостей надолго. И, конечно, по инерции обращали внимание и на моих сестер – что это за утятки за мной семенят? А утятки были прелестными, раскрасневшимися от смущения девицами, да еще и совершенно новыми лицами в этом месте. Эни откровенно любовались, как, впрочем и Мари. На Лори посматривали слегка озадаченно и быстро переводили взгляд обратно на Эни. Или Мари. И снова на меня.
Встретить нас, как ни странно, вышел мистер Айзех. Он слегка вскинул брови при взгляде на меня, но моментально взял себя в руки.
– Безумно раз вас видеть, мисс Ламбри, – кивнул он и принял мою руку, – Будете ли вы так любезны представить меня вашим очаровательным спутницам?
Я улыбнулась ему как можно более располагающе, чтобы немного сгладить диссонанс, явно возникший при воспоминании о нашей последней встрече. Сложившийся тогда образ с большим трудом получалось связать со мной сегодняшней. Но он явно очень старался! Старался не думать о том, как «милая и скромная» девушка может так непрекрыто плевать на приличия. По лицу было видно, что у него едва ли не все девушки априори «милые и скромные», и он готов придумать любое оправдание, лишь бы не осознавать, что бывает иначе.
– Мои младшие сестры, – я повернулась к ним и взглянула на них полным сестринской любви взглядом, вызывая у них недоумение, а у него – вздох облегчения, – Мисс Лори, мисс Эни и мисс Мари. Позвольте вам представить – мистер Айзех Фламмен.
Они присели в глубоком реверансе, поглядывая блестящими глазами на будущего герцога с искренним любопытством. Мистер Айзех прошелся по Эни пусть мимолетным, но по-мужски заинтересованным взглядом, и она не могла этого не отметить. Но, к его чести, обратился он к Лори.
– Если вы еще не ангажированы на первый танец, мисс Лори, – он неожиданно открыто ей улыбнулся, – Не окажете ли мне честь? Мисс Ламбри, вы не будете против?
Ну вот и замечательно! Не то что бы я сомневалась в его воспитании, чтобы думать, что он обойдет вниманием старшую из сестер – ни один благородный мужчина так бы не поступил… и все же. Много ли, в сущности, по-настоящему благородных мужчин? Все бы его поняли, если бы он предпочел не заметить Лори, сделав вид, будто подумал, что старшая из сестер – Эни. Уверена, нашлось бы немало мужчин, которые так бы и поступили. Себя я в расчет не брала, так как по мне было видно, что я сегодня не танцую.
И все же Эни, восприняв его мимолетный интерес, как хороший знак, уже смотрела на удаляющуюся спину мистера Айзеха, как охотник, вышедший на след крупной дичи. Сейчас, глядя на нее, я очень отчетливо понимала, насколько идиотской была моя вера, что я могу составить герцогу Сильбербоа хоть сколько-нибудь приличную партию.
Я должна была одернуть сестру, указав ей на более подходящих жертв, вот только было ли у меня моральное право это делать? Ведь я и сама...
Ай, плевать! Какие права, в самом деле?!
– Даже не облизывайся, – шепнула я ей, продолжая улыбаться, – Это будущий герцог – не твоего полета птица.
Она дернулась и зло на меня посмотрела.
– О чем ты вообще?! Не суди всех по себе – я не собираюсь ни за кем волочиться! Он просто показался мне милым – не более того. В отличие от своего брата, он кажется приличным мужчиной, – вдруг выдала она.
Я даже не сразу нашлась, что ответить. С чего это вдруг такие резкие перемены? Еще не так давно она переживала, что Виль о ней подумает, а теперь «неприличный мужчина»?
– Еще раз ляпнешь про графа Фламмена что-то подобное, и поедешь домой, – пригрозила я, – Я серьезно.
Ее реплика почему-то очень меня разозлила. Что такого неприличного он сделал?! Разве что пригласил к себе в дом одну неблагодарную девчонку!
– Ты в его дома, – напомнила я, – Он милостиво пригласил тебя к себе, хотя в этом не было абсолютно никакой необходимости. Так что будь благодарна, улыбайся и держи язык за зубами.
Она посмотрела на меня отчего-то с легким испугом, который, впрочем, быстро перерос в обычную раздражительность. Лори и Мари тоже глядели на меня с удивлением. Возможно, мой тон был излишне резким? Не важно.
Эни и Мари, само собой, без пары не остались. Им, таким хорошеньким, никому не знакомым, быстро нашлись кавалеры на несколько танцев вперед. Когда мужчины уже растаскивали сестер по залу для первого танца, я наконец увидела Виля.
Пожалуй, пару брезгливых взглядом, брошенные на меня некоторыми знакомыми, стоили того, чтобы сейчас любоваться тем огнем, что зажегся в его глазах.
– Ты потрясающе выглядишь… – шепнул он совершенно искренне, откровенно любуясь.
В этот момент я наконец улыбнулась по-настоящему. Сердце тепло забилось в груди.
Сам Виль выглядел, как и всегда, непередаваемо. Вышитый золотом прямой кафтан с широкими рукавами; камзол, полы которого доходили до середины бедра; свободные светлые брюки из тонкой ткани и рассыпанные кудрями по плечам волосы – все это скрадывало мужественные очертания его фигуры. Высокий и худой, в таком образе он был будто и вовсе беспол. Но прекрасен настолько, что заинтересованные взгляды на него кидали все.
И тем более приятно было видеть неприкрытое восхищение в его взгляде на меня. Плечи расправлялись будто сами собой. Чувствовать себя желанной под его взглядом было тем, ради чего стоило расстараться.
– Я так понимаю, на танец я сегодня могу не расчитывать? – мягко усмехнулся он, сощурив глаза.
Я кивнула, вернув ему улыбку.
– Я сегодня не танцую.
– Ты сегодня нянька, я понял! – он привалился к стене рядом со мной.
Зазвучали звуки первого танца вечера, но Виль даже не шевельнулся, позволяя открывать своему брату. В его руках Лори выглядела вполне чудно. Вся светленькая, будто дух, она наконец не хмурилась угрюмо, и оттого выглядела гораздо лучше, чем обычно.
Взгляд упал на Эни. И не только мой. Все-таки она была по-настоящему красива. И золото ей было к лицу. Сестра бросила на нас взгляд, прошлась по мне, будто меня тут и не нет, уставилась на Виля и едва заметно скривилась. Виль удивленно вскинул брови, и Эни тут же крутанула головой в сторону своего кавалера, обворожительно ему улыбнувшись.
Вот же поганка мелкая!
– Я ей не нравлюсь, кажется? – весело улыбнулся граф.
– Ей никто не нравится, у нее переходный возраст, – я сделала глоток шампанского, чтобы смочить пересохшее горло.
И клятвенно пообещала себе, что если хоть одна хоть что-нибудь сегодня учудит, я отправлю домой всех, забыв напрочь про все долги. Я не для того столько лет карабкалась вверх, чтобы теперь они меня тянули вниз, по-сестрински, так сказать.
– А ты в детстве какой была?
– Такой же, как она, наверное… – я задумалась, – Ну только чуть поумнее и похитрее. Надеюсь. А ты?
– Рыжим.
Он вдруг отвел взгляд к потолку и как-то неловко улыбнулся. Вспомнил, каким он был в детстве? Что ж, у каждого найдется пару вопросов к себе прошлому!
– О, так это натуральный цвет волос! – подхватила я, – А я-то думала так, внимание привлечь…
– Внимание я люблю, – покивал он.
– Оно и видно.
– Как и ты.
Я посмотрела на него удивленно.
– А разве нет? – он насмешливо на меня посмотрел.
– Я предпочитаю сливаться с толпой и действовать исподтишка, – поделилась я, – Внимание – для тех, кто может себе позволить защититься от него.
– Ну конечно! – хохотнул он, – То-то я смотрю ты с толпой так хорошо сливаешься! А где Фиви? – он дурашливо оглянулся, – Леди, вы не видели мисс Фиви? – обратился он ко мне, – Такая неприметная девушка, даже не знаю, как ее описать…
– Я в целом! – я не удержалась от смеха.
– Если это ты так в целом с толпой сливаешься, то у меня для тебя плохие новости, – он сочувственно покачал головой.
Вообще-то, последнее время я действительно больно много внимания привлекала. И действовала гораздо более… открыто, что ли. Это было совсем на меня не похоже, но, кажется, я знала с чем – а точнее, с кем – это связано.
Я просто слишком расслабилась? Или это было подсознательной попыткой привлечь внимание мужчины, который выглядит и ведет себя, как ему вздумается? Не хотелось бы ослепнуть настолько, чтобы действовать исходя не из своей выгоды, а из того, что обо мне подумает один конкретный человек…
Закончился первый танец. Мне возвращали сестер одну за одной. Лори была, в целом, спокойной и довольной, Мари щебетала что-то радостно, блестя глазами.
