Текст книги "Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй"

Автор книги: Ян Ларри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Здравствуйте, угольки! – приветствовали их зернышки. – Мы тоже очень важные! Мы – хлеб Семилетки!

– Вас много? – спрашивали угольки.

– Нас видимо-невидимо! И с каждым годом будет все больше и больше. Но до свиданья, угольки! Мы спешим. Мы очень спешим! Нас поджидают прославленные булочники и знаменитые кондитеры. Они приготовят из нас пышные караваи хлеба, сладкие булочки, пирожные, кремовые торты и много-много разного печенья.

Не успел поезд с пшеницей отъехать, как подкатил уже другой, с кукурузой.

– Здравствуйте! – зашумели угольки. – Мы – угольки! А вы кто будете?

– Мы – кукуруза! Ценный груз! Мы – кукуруза кукуруз! Но мы спешим! Нас ждет разгрузка и погрузка. И мы волнуемся, как всякий груз. Нас превратят на фабриках и заводах в бумагу, клей, муку, в крупу, крахмал, в масло, спирт, патоку и… ах, нам некогда! Прощайте! Добрый путь! Счастливо путешествовать!

Поезда шли навстречу, обгоняли друг друга, и все они везли подарки Семилетке, и все они торопились.

Попадались и такие важные путешественники, которые на уголь глядели свысока.

Однажды угольки обогнали поезд, набитый странными штуками. Темные, как уголь, приземистые, широкоплечие, они стояли на платформах, словно братья-близнецы, но очень угрюмые, очень гордые.

Угольки не знали, кто эти гордые путешественники, поэтому они поздоровались вежливо и спросили:

– Скажите, кто вы будете? Мы, например, угольки!

Гордые путешественники не сразу ответили. Они стояли насупившись, молча посматривая один на другого и как бы думали: стоит ли разговаривать с угольками, но после долгого молчания один из них сказал чугунным голосом:

– Мы – чугун!

– Чугун? А это что же такое – чугун? – робко спросила Угольная Крошка.

– Это все! – прогудел чугун.

– Вот как! – переглянулись угольки, не зная что сказать. – А что же это такое – все?

– Мы – станки и машины! Мы – заводы, мосты, пароходы! Плуги, пушки и школьные перья. Дороги, кино и радио. Мы – чугун! Мы – самое важное, самое главное. Но довольно! Нам некогда!

– Вы очень спешите?

– Нам нужно превратиться в железо и сталь! Сегодня! Завтра! Послезавтра!

– Превратиться? – удивились угольки. – Вы не хотите быть чугуном? Самым важным и самым главным?

– Дун, дун! – загудела Чугунная Болванка. – Мы всегда превращаемся в сталь и железо. Таков закон металла. Чтобы делать станки, машины, рельсы, трубы, тракторы, подъемные краны и много, много других вещей, нужно много железа и стали. Очень много.

Но хватит! Мы не привыкли так долго говорить.

И чугун уехал.

Наконец поезд остановился на большой станции. К платформам с углем подошли люди. Очень высокий, очень худой человек сказал очень толстым голосом:

– Гм, гм! Уголь неплохой! Преотличные чулки выйдут из этой партии.

– Какие чулки? – заволновались угольки. – Мы же – угольки! Понимаете? Мы двигаем машины! Мы – главные начальники машин! Вы с кем-то путаете нас!

Но люди не понимали угольного языка. Они нагрузили угольками машины и помчали их по улицам большого красивого города.

Угольки так кричали, так возмущались, что угольная Лопата (она ехала вместе с ними) вынуждена была вмешаться в разговор.

Это была очень образованная Лопата. Уж она-то немало повидала на своем веку. Кое-что она слышала от знакомой швабры и беседовала с очень развитой половой тряпкой, которая мыла полы в лаборатории. Вот поэтому-то Лопата охотно делилась своими большими знаниями со всеми, кто нуждался в ее полезных советах.

– Чулки, – пояснила она, – это такие тонкие, мягкие штуки. Люди надевают их на ноги, чтобы ходить друг к другу в гости.

– Но мы же твердые! – закричали угольки. – Нас нельзя надевать. И разве для того мы рождены, чтобы в нас ходили в какие-то гости. Мы – главные начальники машин. Мы заставляем их работать, двигаться. Дви-га-а-ться! Понимаете?

Лопата засмеялась:

– Вот познакомитесь с Химией, посмотрю я тогда, что скажете.

– Да мы и знать не хотим никакой Химии! – закричали возмущенные угольки. – Тысячи лет ее не видели и еще десять тысяч лет видеть не хотим. Совсем она не нужна нам.

– Мы же ехали к Семилетке, – вмешался в разговор Толстый Уголек. – Наверное, к Химии нас везут по ошибке.

– Химия, – сказала Лопата, – и Семилетка – один и тот же адрес. Ведь Химия – это правая рука Семилетки. И люди говорят, что занимает она почетное место рядом с металлом и машинами! Нет, не по ошибке повезли вас к Химии. А для превращения.

– Что, что? Химия превращает? Кого превращает? Во что превращает? – подпрыгнула Угольная Крошка.

– Да что угодно и во что угодно превращает Химия! – сказала Лопата. – В том-то вся и штука!

– Хрым-хрым, – заскрипел боками Острый Уголек, – хотел бы я все-таки знать, простите, во что можно превратить, допустим, благородный уголь? В кого тут могут превратить нас, повелителей машин?

– Вас-то? – усмехнулась Лопата. – Во что превращает Химия уголь? А я скажу. Почему не сказать? Ну-те-с, значит, так: Химия превращает уголь в удобрения, в духи и телефонные аппараты, взрывчатые вещества и детские игрушки, в асфальт и мячики, в морские канаты, нашатырный спирт, аспирин, ковры, плащи, галоши, меха, патефонные пластинки, шины, лекарства, пуговицы, костюмы, обувь, ткани, чернильницы… Фу, задохнулась.

Это была очень пожилая Лопата, и потому говорила она с одышкой, но если бы даже молоденькая лопаточка попыталась перечислить все вещи, которые приготовляют из угля, то и она с трудом управилась бы с такой задачей.

Вот тут наш художник нарисовал кое-какие вещи, которые можно получить из угля. Но все они не поместились на одной странице, и художник побежал в магазин купить самый-самый большой лист бумаги, а когда он вернется, мы попросим его нарисовать все-все, что получается из угля. Рисует он довольно быстро и за каких-нибудь два или три года вполне успеет управиться с такой работой.

5

Тяжело отдуваясь и пофыркивая, самосвал с угольками въехал в заводской двор.

Угольки зашумели, некоторые стали подскакивать, пытаясь заглянуть через борт.

– Потише, потише! – строго прикрикнула Лопата. – Довольно шуметь! Приготовьтесь превращаться в чулки!

– Ой, я боюсь! – запищала Угольная Крошка. – Я никогда еще не превращалась в чулки.

– Ничего, ничего, малышка, – кашлянула Лопата, – это не так страшно. Дайте-ка, я подсажу!

А где же Кук и Кукки? Почему молчит наш храбрец? Не выпал ли он из грузовика?

А потому молчит отважный Кук, что все это время он очень внимательно прислушивался к разговору угольков с Лопатой, а слушая, изумлялся все больше и больше, и все шире и шире открывался его рот от изумления. Так, с широко открытым ртом, Кук и въехал во двор. Тут Кук вежливо поклонился Лопате и также вежливо спросил ее:

– Мы куда же приехали?

Лопата оглядела Кука и Кукки с головы до ног и вдруг так рассердилась, что вся даже задрожала.

– Как вы сюда попали? А ну-ка прочь! – и выбросила путешественников на землю. – Чуть только не досмотришь – так вместе с благородным углем, того и гляди, попадет на завод разный мусор.

– Кто мусор? – выпрямился во весь рост оскорбленный Кук. – Это я мусор?! – закричал он негодующе. – Да как вы смеете? Да известно ли вам, что я Гроза морских чудовищ? О-о, это я не оставлю безнаказанным. Где Кукки? Держи меня, Кукки!

Кукки умоляюще сложила ручки.

– Многоуважаемая Лопата, – сказала она дрожащим голосом, – пожалуйста, не сердите братца! Он такой вспыльчивый и страшный в гневе, что я просто боюсь за вас. Прошу, не называйте моего братца мусором! Мыс ним ведь тоже из дерева. Как уголь. И, кажется, тоже чуть-чуть благородные!

– Ладно, ладно, – уже добродушно проворчала Лопата. – Ступайте, малыши, подобру-поздорову. Так и быть, не трону вас!

Кук даже подпрыгнул от негодования.

– Она не тронет меня!? – вскричал он. – Нет, это уже чересчур! Держи меня, Кукки! Умоляю, держи меня как можно крепче, иначе я наколю из уважаемой Лопаты мелкие щепки, а щепки превращу в стружки и опилки. Да я тут все разнесу!

Перепуганная Кукки схватила расходившегося братца за руку и потащила за собою через заводской двор на улицу.

Когда оскорбленные путешественники миновали заводской двор и вышли на улицу, Кукки облегченно вздохнула и показала пальчиком на окна длинного цеха.

– Лучше посмотрим, Кук, что стало с нашими родственниками. Я видела: их повезли в это здание. А мы даже не попрощались с ними.

– Что ж, – сказал Кук, успокаиваясь, – я не прочь посмотреть. Может быть, родственники нуждаются в помощи, тогда я сделаю для них все, что в моих силах.

Цепляясь за выступы кирпичей, Кук храбро полез вверх и через несколько минут добрался до карниза, который тянулся вдоль заводских окон.

– Здесь они! Вижу! – закричал Кук, перебегая по карнизу от окна к окну. – И еще тут уйма каких-то машин.

– А Химию видишь? – спросила Кукки.

– Химию? Нет, Химии не видно. Слушай, Кукки, эти машины, наверное, слуги Химии. Так я думаю. Ого, – прижался он носом к стеклу, – наших твердых родственников Химия уже успела сделать мягкими.

– Какой ужас! – прошептала Кукки.

– Да, да! Их ссыпают в большие котлы, машины дробят бедных родственников, жуют и… и… и я совсем не понимаю, как это у них получается, но угольки уже совсем на себя не похожи. Их тут даже и не угольками называют, а смолой.

– Какое красивое имя! – сказала Кукки.

– Красивое, – согласился Кук. – Но теперь они не черные, а белые.

– Бедные родственники! – прошептала Кукки, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

– Но, Кукки, Кукки, если бы ты видела, что тут происходит дальше! – крикнул Кук, подбежав к другому окну. – Из этой смолы здесь тянут нитки, длинные-предлинные.

– Ой, я хочу взглянуть сама! – сказала Кукки и, не раздумывая, полезла к братцу, цепляясь за выступы кирпичей. – Где, где, Кук? А не делают ли тут бархатные платья?

И вдруг чьи-то цепкие пальцы схватили не в меру любопытных путешественников и сняли их с карниза.

– Караул! – закричал Кук.

– На помощь! – взвизгнула Кукки.

Ладошки стали подбрасывать Кука и Кукки вверх, и они увидели мальчишку с курносым носом, густо усеянным веснушками, озорные мальчишеские глаза и лохматый чуб над веснушчатым лбом.

– Эге, – сказал владелец веснушек, – давно уже я хотел запустить что-нибудь в небо! Но вы не бойтесь, малыши! Мой змей и не такие тяжести поднимал! – С этими словами он привязал Кука и Кукки к мочальному хвосту огромного-преогромного змея, а змея прикрепил к толстому мотку крепких ниток.

А угольки?

Что стало с угольками?

Ну о том, что с ними стало и во что превратились они, ты еще узнаешь. В магазине. Когда придешь с мамой покупать чулки, или красивый костюм, или же теплый свитер. Возможно, что их сделали из знакомых тебе угольков.

6

А сейчас посмотрим, куда же попали наши отчаянные путешественники.

Ого!

Они, как видишь, парят под облаками. Выше домов. Выше птиц. Выше всех на свете.

– Э, мальчишка не глуп! – сказал Кук, поглядывая на далекую землю. – Сразу понял, что я и без подготовки могу летать не хуже птицы.

– Ах, Кук, но ведь и я лечу без подготовки! – прошептала Кукки, вся замирая от страха.

Кук только пожал деревянными плечами:

– Ты же летишь со мною. Как пассажир. А пассажиру совсем не обязательно уметь летать. Ты только держись за меня, и все будет отлично.

Кукки немного успокоилась, но через минуту опять залепетала:

– Ах, Кук, как бы нам не зацепиться за облако!

– Чего ты боишься? Я летаю, как птица. Я мог бы лететь лучше птицы, если бы мне только не мешали эти мочалки! – Кук сердито потрогал узлы, которыми был привязан к хвосту бумажного змея. – Я думаю, гораздо интереснее лететь без них. Мочалки только связывают нас по рукам и ногам. – Недолго думая, Кук начал отвязываться.

И вдруг в ушах путешественников пронзительно засвистел ветер. Бумажный змей, освободившись от тяжести, подпрыгнул и помчался вверх, а Кук и Кукки рухнули вниз, перевертываясь, хватаясь руками за воздух.

– Скорей, скорей придумывай что-нибудь! – кричала Кукки. – Мы же разобьемся! Ох, боюсь, боюсь, боюсь!

– Фьюрлить! – свистнул Кук. И в ту же минуту он и Кукки почувствовали под ногами твердую почву.

Ты видишь, куда попали Кук и Кукки?

Это – Башенный Кран, металлический великан на длинной ноге с одной могучей стальной рукой. Одноногий и однорукий, он трудится с утра до ночи, да так, что за ним ни одному человеку не угнаться. И не мудрено. Ведь каждый башенный кран работает, как сто человек.

Когда Кук осмотрелся и увидел, что стоит на Башенном Кране, он прижал руку к сердцу, поклонился и сказал вежливо:

– Позвольте представиться! Я – Гроза морских чудовищ, знаменитый летчик Кук, а это моя сестра – Всемирная путешественница.

– Солнечный привет! – прогудел металлический гигант. – А я простой Башенный Кран. Помогаю людям строить дома. Очень рад познакомиться с такими знаменитостями. Но, простите, я должен поднять стену дома. Одну минутку.

И Башенный Кран, приподняв с земли тяжелую стену, потянул ее медленно вверх, натужно поскрипывая тросами. Кук кинулся на помощь.

– Давай, давай, – закричал он, повиснув на тросе. – Пошла! Пошла! Поехала! Р-р-р-раз! Взяли!

Стена выпрямилась, встала на место.

Потом пришлось поднять и поставить еще несколько таких же стен. Башенный Кран работал молча, но зато уж Кук кричал и за себя и за кран так громко, ухал так свирепо, что Кукки смотрела на него с беспокойством и нежно шептала:

– Осторожнее, Кук, осторожнее! Не надорвись, пожалуйста!

Наконец стены были поставлены на место. Кук вытер ладонью проступивший на лбу пот.

– Вот славно поработали мы с Башенным Краном! – сказал он, гордо поглядывая вокруг себя. И вдруг его брови насупились: Кук увидел на Кране будку, а в ней человека с веселыми глазами.

– Кто это? – Кук кивнул головою в сторону человека.

Башенный Кран загромыхал металлом и весело ответил:

– Это Иван Трофимович! Мой добрый друг и моя голова. Мы давно работаем вместе. Хороший, замечательный человек мой Иван Трофимович.

– Ну, а понимает ли он хоть что-нибудь в нашем деле? – спросил Кук, потрогав свой великолепный нос.

– Ну еще бы! – загудел Кран. – Голова его соображает хорошо, но, конечно, рука у него не такая сильная, как у меня. Вот мы и работаем вместе. Голова – Ивана Трофимовича, рука моя. Вот так вместе и строим дома для Семилетки, для тех, у кого нет хороших комнат и квартир.

– Как, – удивилась Кукки, – Семилетка и дома строит? А я думала, она получает уголь, а ее помощница Химия превращает его в разные разности.

– Не только, – сказал Башенный Кран. – Для Семилетки выплавляют металл, для нее же строят машины. Я и сам родился на заводе по заказу Семилетки. Вместе с Подъемным Краном, с дорожными землеройными машинами и другими удивительными и могучими механизмами.

– Но где же Семилетка находится? – спросила Кукки.

Кук приложил к правому глазу ладонь, сложенную в трубку, посмотрел через нее по сторонам и сказал:

– Эх, была бы у меня подзорная труба, уж я тогда бы в два счета увидел Семилетку.

– О, Гроза чудовищ, – загромыхал Башенный Кран, – а на кого же она похожа?

– Да, да, – подхватила Кукки, – это очень, интересно! Я тоже с удовольствием послушаю тебя, Кук!

Но ведь Кук и сам ничего не знал. Стараясь скрыть смущение, он потрогал рукой деревянный лоб сестрицы и сказал ворчливо:

– У тебя температура, Кукки! И все это потому, что ты слишком много говоришь. Помолчи хоть минутку, пока не заболела окончательно.

– Правильно! – прогудел Башенный Кран. – Пусть помолчит! Ну, а уж мы с тобою, Гроза чудовищ, поговорим о Семилетке как мужчина с мужчиной. Скажи мне, пожалуйста, – велика ли она ростом? Сильны ли ее руки?

Кук в замешательстве схватился за нос.

Вот ведь неудобное положение!

А не признаться ли честно, что ничего-то Кук не знает о Семилетке?

И он, сгорая от стыда, уже открыл рот, чтобы сказать: «Извините, уважаемый Кран, но я только самый обыкновенный хвастунишка. Нахвастал, будто знаю, кто такая Семилетка, а сам ни бур, ни мур, ни бур-мур-мур!»

Но как раз в эту самую минуту из-под облаков вынырнул самолет ТУ-114 и начал быстро спускаться. С мощным ревом промчался самолет над лесом башенных кранов, его могучая воздушная волна оторвала Кука и Кукки от Крана, и отважные путешественники помчались следом за самолетом в его хвосте из пыли, мусора, клочков бумаги, стружек и опилок.

– Ой, Кук! – вскрикнула Кукки. – Опять летим! Куда же мы теперь?

– Что за странный вопрос? Конечно навстречу новым приключениям. Надеюсь, очень опасным, уверен, – очень интересным. Но бедняга Башенный Кран. Ведь теперь без меня уж не знаю кто и расскажет ему о Семилетке.

Вдруг самолет круто свернул направо, а его хвост из пыли, мусора, бумажек и опилок повис в воздухе. Теперь могучая воздушная струя уже не тянула за собою Кука и Кукки, и они без парашютов начали падать вниз, на темную землю, где светились ночные огни. Красные. Зеленые. Желтые. А скоро можно было уже различить внизу большую станцию, железнодорожные пути, длинные составы поездов, которые мчались по рельсам.

– Ой! – взвизгнула Кукки, падая на платформу поезда. – Мы опять едем. И опять на поезде.

– Правильно, – сказал Кук, поднимаясь на ноги и осматриваясь. – Когда путешествуют – всегда летят, плавают, едут на поездах, идут пешком. Но с кем мы на этот раз едем?

Кук осмотрелся.

На платформе стояли большие бумажные мешки, они были крепко-накрепко запакованы, но один был почему-то открыт, и из него сыпались на платформу серые комочки и крупинки.

Кук с недоверием посмотрел на них и спросил строго:

– А вы кто же такие будете?

– Удобрение! – светлыми голосами и хором ответили крошечные пассажиры.

Кук погладил в замешательстве нос.

– Вы не из глубин земли едете?

– Что вы, что вы, – раздались голоса. – Мы рождены на химическом заводе. Мы, благородный незнакомец, едем сейчас на поля Семилетки, чтобы помочь колхозникам вырастить как можно больше хлеба.

Куку понравилось, что его назвали благородным незнакомцем, и он с достоинством поклонился:

– А я – Гроза морских чудовищ. Путешествую вместе с сестрой Кукки. Иногда мы с ней летаем, иногда плаваем, а когда у нас бывает свободное время, – помогаем Башенным Кранам.

– Уважаемое Удобрение, – вмешалась в разговор Кукки, – вы сказали, что едете на поля Семилетки выращивать хлеб. А где же эти поля?

– Везде и всюду! Куда бы вы ни поехали, на юг или на север, на запад или на восток, – вы увидите бескрайние поля Семилетки!

– Как это много! – восхитилась Кукки.

– Разрешите, – послышался голос из угла платформы. – Я, правда, попала на поезд по недоразумению, но, когда встречаешь приятных собеседников, просто невозможно отказаться от удовольствия поговорить с ними.

Кукки повернула голову и увидела стеклянную банку, похожую на прозрачный мячик с длинной прозрачной ручкой.

– О, как вы смотрите на меня! – засмеялась стеклянные смехом странная банка. – Но я понимаю вас. Вы просто никогда еще не видели лабораторной посуды. Мы ведь живем только в лабораториях и работаем вместе с учеными. Будем знакомы. Меня зовут Реторта. Можете называть меня просто: уважаемая, высокоученая Реторта. Или еще проще: дорогая Реторточка! Я, действительно, очень-очень дорогая.

Не удивляйтесь, что я оказалась на платформе, что еду как простая стеклянная посуда. Дело в том, что со мною произошло на днях большое несчастье. Я упала со стола, и у меня откололась одна очень важная часть. И вот, чтобы скрыть несчастье от профессора, я отправилась путешествовать. Воображаю, как убивается мой профессор: он без меня шагу не мог ступить шесть лет. Наверное, бегает по лаборатории и спрашивает всех: «Где моя любимая Реторта?» А чем я могу помочь ему? Увы, увы! Я сама так страдаю, так страдаю…

– Мне очень жаль вас, дорогая, уважаемая Реторта! – прошептала Кукки.

– Благодарю! Но мой профессор достоин большего сожаления. Он ведь без меня теперь как без рук. Бедняжка! Представляю его горе. Я даже не знаю, как он будет работать, выполнять Семилетку. Вы, конечно, знаете, что такое Семилетка?

– Мне кажется, – смутилась Кукки, – что это могучая волшебница! И у нее семь рук, семь ног и семь голов. Не смейтесь надо мною, я ведь совсем недавно путешествую и многое, конечно, еще не могу понять.

– Дзинь-дзинь-дзинь! – залилась дребезжащим стеклянным смехом Реторта. – Какая вы забавная, милочка! Семь рук, семь ног, семь голов. Давно я уже так не смеялась, давно!

Нет, у Семилетки не семь рук. У нее тысячи и тысячи рук! Миллионы рук. Человеческих и металлических.

У Семилетки миллионы ног: колеса машин, поездов, автомобилей. И все это двигается, работает и дни, и ночи.

Но сама Семилетка – это не волшебница и даже не живое существо. Семилетка – это план, созданный людьми.

Вы знаете, что такое план?

– Ах, – покраснела Кукки, – я такая еще молодая… Но мой умный братец, конечно, мог бы ответить на ваш вопрос. Кук, скажи уважаемой Реторте, что такое план.

Кук поспешно закрыл глаза и притворился спящим.

– Заснул! – вздохнула Кукки. – Но если бы он не спал, он бы объяснил все-все.

– Пусть спит! – сказала Реторта. – Думаю, я и сама сумею объяснить вам, что такое план.

И вот о чем рассказала Реторта.

– План есть у каждого человека. У большого и у маленького. Без плана ни один человек не живет на свете. Проснется он утром, и сразу же у него в голове появляется план. «Вот, – думает он, – сейчас я встану, оденусь, умоюсь, поем и пойду гулять». Что задумал человек сделать, – это и есть план. Бывает план на один день, на лето, на всю жизнь. Планы бывают у разных людей разными, но может быть один план для всех людей. Задумали, например, люди построить детский сад. С чего им начинать работу? Конечно, с плана. Надо записать в плане, сколько купить кирпичей, досок, стекла для окон, когда начать строить и кого пригласить для стройки. Ведь одни люди умеют складывать из кирпичей дома, другие делают полы и потолки. Стекольщики вставляют стекла. Нужно записать в план, сколько понадобится денег, чтобы заплатить всем за работу. Кого пригласить на работу сначала и кого потом. Нельзя же договариваться со стекольщиками, если еще стены детского сада не сложены! Вот в плане и записано все, что нужно для строительства, с чего начинать стройку и что привезти на машинах в первую очередь. Бывают планы строительства заводов, целых городов, железных дорог. Семилетка – это план строительства хорошей счастливой жизни для всех советских людей. Это план нашей советской страны, всех советских людей. И по этому плану люди строят заводы, фабрики, школы, железные дороги, выращивают хлеб, разводят коров, свиней, птиц. И все это для того, чтобы люди жили хорошо, чтобы у всех были хорошие квартиры, одежда, обувь, конфеты, игрушки, фрукты, чтобы было все, без чего нельзя жить.

– Я не совсем понимаю, зачем нужен людям такой план? – сказала Кукки. – Разве у людей ничего нет сейчас?

– Многое у них, конечно, есть, милочка. Но они хотят иметь всего этого еще больше, а потому строят фабрики, заводы, добывают уголь, плавят чугун, прокладывают железные дороги, строят дома и целые города. И вот все, что они, наметили сделать для хорошей жизни, люди решили сделать за семь лет.

– А что такое семь лет?

– Это значит, что семь раз будет лето, семь раз зима, семь раз весна и семь раз осень. У тебя сколько пальцев на руке? Пять? Прибавь к ним еще от другой руки два, и тогда ты получишь семь. Хоть пальцев, хоть лет.

– Благодарю вас, уважаемая, высокоученая, драгоценная Реторта! – поблагодарила Кукки свою собеседницу. – Я, конечно, еще так мала, так мала, что всего мне не понять, кажется. Но я теперь знаю, что Семилетка – это не волшебница с семью головами, а план. Очень хороший. Очень нужный людям. Очень полезный. Особенно полезен, так я думаю, этот план для детей.

– О, да ты умница! – звякнула Реторта. – Это хорошо, что ты поняла самое главное. Правильно! Для детей Семилетний план принесет много приятного, и когда они подрастут, у них будет очень-преочень даже интересная жизнь.

– Как хорошо! – улыбнулась Кукки. – Они настоящие счастливчики. Им, значит, можно ничего не делать, сидеть и ждать, когда Семилетка создаст им Интересную жизнь.

Реторта засмеялась:

– Ну, милочка, если они будут только сидеть и ждать – ничего хорошего они не дождутся. Ведь по Семилетнему плану строят очень много машин, а что же будут делать с этими машинами ребята, если они не станут хорошо учиться, чтобы управлять ими? И, кроме того, я думаю…

Но что думала уважаемая Реторта, Кукки не удалось узнать, потому что поезд уже остановился и на платформе появился широкоплечий парень. Присев на корточки, он запустил руки в удобрение и, пересыпая его, сказал улыбаясь:

– Отличное удобрение привезли нам!

Но тут парень увидел уважаемую Реторту и Кука с Кукки.

– А это что такое? – удивился он. – Реторта? И почти совсем новая! Да она еще нам пригодится! – и сунул Реторту в карман. – А это что? Ну, этих вон!

Он выпрямился, посмотрел по сторонам и, размахнувшись, кинул Кука и Кукки вверх с такой силою, что, описав в воздухе петлю, они очутились на крыше железнодорожной водокачки.

7

– Спокойствие! – сказал Кук, приземляясь после полета на крыше. – Кажется, у нас тут новая пересадка! – Это другой поезд, Кук? – спросила Кукки, оглядываясь. – Где мы?

И вдруг железный голос произнес рядом:

– Хотите знать, малыши, где находитесь? Вы находитесь на крыше водокачки! Тут вам будет неплохо. Место высотное. И соседи хорошие: веселые облака, птицы и звезды, а днем – солнышко да ветер.

– Простите, – вежливо сказала Кукки, – а кто же вы будете сами? Мы слышим ваш голос, но вас почему-то не видим.

– Я слишком велик, чтобы вы могли видеть меня всего. Но протяните руки, и вы можете дотронуться до кончика моего пальца. Я – Подъемный Кран! Вот сейчас я помогаю людям сгружать товары Семилетки.

С крыши водокачки железнодорожные пути были видны как на ладони. По стальным дорогам проносились поезда с металлом, кирпичом, рыбой, машинами, станками, сахаром, с лесом, конфетами, молоком, с книгами, игрушками.

Посмотри, как бегут поезда на картинке!

Им нужно перевезти очень, очень много разных грузов и с каждым годом придется перевозить все больше и больше. Они мчатся по великой советской стране, стараясь поспеть всюду ко времени.

Вагоны и платформы, груженные до отказа, проносятся по земле твоего папы, по земле твоей мамы. По нашей земле. По твоей земле.

Да, эта земля твоя. Красивая, добрая земля. А через семь лет она будет еще лучше, потому что для этого работают сейчас и папа, и мама, и все люди советской страны.

Твоей страны!

– Скажите, уважаемый Кран, – обратился Кук к новому знакомому, – а тут бывают интересные приключения?

– О, сколько угодно! – прогудел Подъемный Кран. – Да и сейчас вот-вот начнутся приключения.

– Эх, люблю! – хлопнул Кук по лакированным сапогам.

– Но я надеюсь, – прошептала Кукки, – это будут не очень опасные приключения?

– Ну, – сказал Подъемный Кран, – разное тут бывает. Однако мы начнем! Внимание! – и, развернув по воздуху длинную стальную руку, схватил с платформы огромный ящик, вот этот самый, что ты видишь на картинке.

– Позвольте, помогу, – кинулся Кук на помощь Подъемному Крану. – Работа немножко знакомая. Вчера вместе с Башенным Краном я строил дома. И у нас это здорово получалось. Правда, немного помогал нам Иван Трофимович… Простите, уважаемый Подъемный Кран, а где же ваш Иван Трофимович? Или вы один работаете?

– Я-то? Зачем один? Мы с Наташею грузим. Взгляни-ка вниз! Видишь девушку в красном платочке? Это – моя Наташа!

– Вижу! Курносая! Ну, ничего, не всем же иметь красивый нос! – И Кук любовно потер свой нос-картошку. – Однако, – спохватился он, – не будем терять зря времени. Ну, взялись! Раз, два! Пошла, пошла!

Огромная махина, описав круг над платформой, проплыла по воздуху и мягко опустилась на землю.

– Какой ты сильный! – удивилась Кукки.

– Ну, ничего особенного! – скромно сказал Кук. – Да тут большой силы и не надо. Главное – сноровка! И нужно только вовремя крикнуть – гоп!

– Но что это за штука? Кого это высадили из поезда?

Подъемный Кран кашлянул так, что в нем загудели все болты и гайки, заскрипели стальные тросы, крякнули натужно шестерни.

– Это, – сказал он, – турбина.

– А что это такое, Кук?

– Ну, турбина и турбина! Не мешай работать!

Ты уже догадываешься, конечно, что Кук и сам не знал, что такое турбина, но разве мог он честно сказать: «Я не знаю».

– Гоп! – крикнул Кук, и второй ящик с турбиной поплыл по воздуху.

Кук сначала держался за Подъемный Кран, который трудолюбиво выгружал турбины, а потом стал только покрикивать: «Гоп! Гоп! Гоп!» да разводить руками то вверх, то вниз, то вправо, то влево.

Когда же, наконец, платформы были разгружены, он упал в изнеможении, вытянул ноги, раскинул руки.

– У-уф, – сказал он, тяжело отдуваясь, – крепко мы поработали с Подъемным Краном. Я даже охрип.

– Да, славно потрудились, – сказал Подъемный Кран.

– Извините, – покраснела Кукки, – не могли бы вы сказать, что это за турбины? Кому нужны они? Откуда они приехали?

– Турбины? Ну что ж, скажу! Они приехали с заводов Семилетки, а нужны электрическим станциям. Они днем и ночью беспрерывно делают электричество.

– А, знаю! – сказал Кук. – Электричество – это лампочка. Которая горит.

Подъемный Кран помахал в воздухе стальным тросом.

– Ну, это не совсем верно. Не берусь рассказать об электричестве подробно. Скажу лишь одно. Вот у людей есть кровь, которая заставляет их ходить, бегать, работать, плавать, прыгать, играть, смеяться. А у нас, у машин, нет крови. Нас двигает электричество. Это вроде как бы наша кровь.

– Ну, а турбины? – напомнила Кукки.

– Семилетка для того и строит турбины, чтобы они делали для нас электричество.

– Ах, как интересно! – всплеснула Кукки руками. – Не могла бы я, простите, взглянуть хоть одним глазом, как это у них получается.

– Увы! – сказал Подъемный Кран. – Здесь турбины не работают. Но когда их поставят на электростанциях, вот тогда они с помощью воды и начнут делать электричество и днем и ночью, не отдыхая ни минуты.

Несколько дней пробыли Кук и Кукки на крыше водокачки, но жизнь здесь показалась Куку не очень интересной. Он стал скучать, жаловаться на Подъемный Кран.

– Ты замечаешь Кукки, – шептал он сестренке на ухо, – этот Подъемный Кран почти ничего теперь не делает! А я работаю, как лошадь, и за себя и за него. Просто выбился из сил. Нет, нам пора уже уходить отсюда.

– Ах, Кук, тогда не пойти ли нам посмотреть, как делается электрическая кровь!

Кукки поговорила с Подъемным Краном. Он обещал помочь при первом же удобном случае. И случай такой представился в тот же день. К вечеру за турбинами приехали автомашины. Подъемный Кран начал погрузку, покрякивая от натуги и покашливая.

– Го-го-го, – шепнул он Куку и Кукки, – давайте-ка, малыши, я заодно и вас посажу к турбине. Только смотрите: сидеть тихо, не баловаться.