Текст книги "Ловчие Удачи - 2 книга"

Автор книги: Вячеслав Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

– Ах ты, курва феларская! – воскликнула Клара, еще не совсем успокоившись от насмешек маленького остряка на площади, – Карнаж, не верь этой продажной шкуре ростовщической! Они же как крысы сбежали к эльфам, когда драка с империей началась, прихватив с собой нажитые капиталы. До этого обирали моих дедов и простых крестьян, загоняя в долговые ямы!

– Я же извинился перед мужчино-женщиной за свои слова в городе! – возопил карлик, – А-а-а!!! Помогите! Убив…

«Ловец удачи» заткнул ему рот на полуслове и вопросительно посмотрел на Клару.

– Может, придушить его? – как-то устало произнесла женщина, глядя на стремительное течение водопада, рвущиеся с грохотом сверху вниз в огромное озеро, окруженное деревьями на крутых берегах.

Карнаж цокнул языком и отрицательно покачал головой, сощурив один глаз.

Карлик что-то промычал, вытаращив глаза. В воздухе постепенно распространилось зловоние.

– Черт побери, Клара, он обделался! – Феникс выпустил бедолагу, брезгливо разведя в стороны руки.

Карлик держался за штаны, стоя перед ними, и всхлипывал:

– Ну что? Довольны? Справились с тем, кто меньше? Да? Чтоб вам повылазило! Вы ничем не лучше сильванийцев, на которых мы горбатимся!.. И ваших дедов никто не просил брать взаем, между прочим! Сами приходили, хотя им хватало. Легко обидеть и отнять все у того, кто ничем ответить не может. Ведь отняли!? Молодцы! А что теперь-то глумиться? Вот поэтому и сидели ваши деды в долговых ямах. Все им мало было!

Маленький работник плюнул под ноги своим мучителям и поплелся обратно к городу, одной рукой придерживая полные штаны, а другой вытирая слезы.

– Клар, а ведь он…

– Помолчи, Карнаж, и так погано. Пойдем.

Тропа вела наверх, в гущу деревьев, где располагались подземные истоки водопада. Эльфы соблюдали естественность по мере возможности во всех своих постройках, отчего снаружи понять, что здесь располагалась святыня Сильвании было очень непросто.

Подъем оказался для Клары делом не простым, так как она была тучной женщиной и не раз опиралась на вовремя подставленную руку «ловца удачи», прежде чем они взобрались наверх.

Далее предстояло пройти выше по течению мимо порогов. Тропа огибала бурные стремящиеся вниз воды и вела левым берегом. Приходилось сгребать встающие на пути ветви кустов и деревьев, того и гляди грозившие столкнуть неосторожного путника в быстрые воды под ногами.

Полукровка шел впереди. Он легко скользил под нависающими ветвями, положив правую руку на рукоять своего меча, а левой осторожно отодвигая ветви, двигаясь практически бесшумно. Зато сзади него раздавались громогласные проклятья и треск нависающих ветвей. Следовало отдать должное Кларе, если в свои годы она сохранила такую неукротимую энергию.

Карнаж остановился. Где-то слева он почувствовал движение, не смотря на весь тот шум, который производила его спутница.

Храмовницы вели их. Глупо было полагать, что пустят просто так. Однако, если еще не полетело ни одной стрелы, значит чего-то ждут. Знать бы чего именно?

За вторым порогом в кустах скрывались остатки мраморной лестницы, так как для тропинки подъем стал слишком крутым. Лестница оказалась узкой, с высокими ступенями и сильно выдавалась над землей, да еще шла под высоким углом. На всякий случай феникс кинул Кларе цепь, чтобы она могла удержаться. Хотя это было сделано больше для успокоения, так как цепь такой вес не выдержит, а если выдержит и полукровка попытается удержаться всеми частями тела за ступени, даже вцепившись зубами, то бородатая женщина своим падением все равно увлечет вниз за привязанную к поясу цепь.

Они успешно продолжали свое восхождение, провожая взглядом остатки располагавшихся на берегах высоких колонн, многие из которых давно покосились и рухнули в объятия друг друга над течением. Некоторые лежали в воде, еще цепляясь основанием за берег. Вскоре начали попадаться колонны, которые все еще крепко стояли, поддерживая остатки каменных арок с высеченными и давно угасшими сильванийскими рунами. И, наконец, показалось то место, откуда из глубин горы рождалось стремительное течение.

Поверх проема в скале находился круг из мрамора, окруженный по краю колоннами. После этой площадки в тени переплетенных тополей, что осыпали своим пухом мрамор, стоял алтарь. Там раньше горело сильванийское живое Пламя Леса, а рядом располагалась статуя Сильвана. Но, после того, как здесь побывал отец Карнажа, пламя угасло навсегда, а последующая реформация не пощадила и саму статую.

К алтарю вела широкая лестница, проходившая между двух фонтанов, точнее того, что оставалось от разбитых великолепной работы фигур, через трещины в которых еще струилась вода.

– Что вам угодно здесь, путники? Вы пришли молить Сильвана о благословении? – раздался от алтаря женский серебряный голос, полный старинной сильванийской мелодики.

– Нет, – прокричала, задыхаясь от такого восхождения, Клара, – Мы не чтим лесных духов!

– Что ж, жаль, – в серебряном голосе послышалась искренняя жалость, – Но тогда вам придется покинуть нас. Немедленно.

– Верните нам акробатку из нашего цирка и мы с удовольствием покинем ваш храм! – перспектива спускаться вниз с пустыми руками взбесила Клару.

– Замолчи! – серебряный голосок стал вдруг жестким как сталь.

С возвышающихся вокруг алтаря деревьев на колонны начали перепрыгивать легкие и стройные храмовницы, сверкая длинными шпагами с позолоченными эфесами. Все они носили знакомые Карнажу женские кирасы с наплечниками на левую сторону и закрывающими левую руку сегментированными стальными щитками. Короткие зеленые платья под цвет листвы демонстрировали напоказ длинные ноги с притянутыми к ним за ремни кинжалами в чехлах.

– Ой, срамота-то какая! – выдавила Клара, испуганно глянув снизу вверх на храмовниц. Те смотрели своими прекрасными, но злыми глазками на незваных гостей внизу, нетерпеливо теребя свои светло-русые волосы, собранные на голове в высокие длинные хвосты.

Женщина испуганно прижалась к Карнажу и у того в голове словно что-то взорвалось.

Клара попятилась, когда увидела ту безумный, дикий, демонический оскал, что исказил лицо полукровки. Он шагнул вперед, отодвигая ее себе за спину одной рукой и медленно доставая меч другой. Его голова упала на грудь, волосы нависли на глаза, оставляя видимой лишь нижнюю часть лица.

– «Это ты?!» – послышался эхом незнакомый женский голос в ушах полукровки.

– «А кто же еще!?» – против воли «ловца удачи» зашевелились его губы.

Карнаж похолодел от того голоса, которым он ответил. В нем были знакомые, до боли родные нотки, но звучали они хрипло, зловеще, ярость переполняла каждый звук.

– «Как ты посмел!?» – захлебнулся в негодовании женский.

– «А ты?!» – рявкнул мужской, – «Это мой сын! У алтаря твоя дочь! Оставь ей выбор! Иначе увидишь и горько пожалеешь о том, что случится!»

– «Я убью твое отродье!»

– «Даже ценой жизни своего единственного дитя!? Мой рухнет первым, но ведь и ее отправит за собой в Бездну! И повторится все как с тобой. Она будет умирать там снова и снова от его руки. Две такие цены и за что? Не нарушай закона Бездны во имя своих амбиций!»

Карнаж вскинул голову, сверкнув огромными черными глазами, и стрелой понесся вперед, на жрицу у алтаря. Она ожидала его там, отведя шпагу в сторону и готовя в свободной руке набирающее силу заклятье…

Магия с треском врезалась в полукровку, отозвавшись в нем ревом убитого зверя, но он рванулся с колен на которые припал, поливая белый мрамор кровью изо рта. Звон встретившихся шпаги и меча – и они оба лежат у алтаря. Жрица в предсмертных конвульсиях сжимает обломок клинка, а Феникс испустил дух, но его меч торчит из груди эльфки, вогнанный туда в половину лезвия.

Женский крик полный отчаяния резанул по ушам ничего не понимающего полукровки. Он рухнул на колени, постепенно приходя в себя.

– Карнаж что с тобой? – Клара испуганно оглядывала безжалостные лица храмовниц.

– Убейте его!!! – раздался истерический женский крик от алтаря.

– За что?! – возмутился Феникс, вскочив на ноги, когда храмовницы одним махом дружно спрыгнули вниз с колонн.

Возникла небольшая пауза, по окончании которой воздух прорвал свист многочисленных шпаг и яростные крики эльфок.

– Черт возьми такое сильванийское гостеприимство! – крикнул с досады «ловец удачи», проскальзывая через мелькание клинков к алтарю.

Он развернулся и быстро отступал. Его меч работал с такой скоростью, что эльфки только диву давались, как он умудрялся отражать их удары.

Феникс почувствовал тычок в спину. Обернулся.

– На нем какой-то доспех, сестры! – вскричала распахнув глаза от удивления храмовница в длинном серебристом платье, недальновидно опустив свое оружие.

– А ты как думала?! – ощерился полукровка, шагнул к ней и, перехватив ее шпагу за эфес, ударил лбом в удивленное лицо.

Эта жестокая выходка породила еще более громкие крики ярости и безумные атаки.

Vlos'Velve тоже был пущен в дело и, вместе с мечом, кружась в диком вихре, они сметали со своего пути сильванийские шпаги под деланный смех Карнажа, который мысленно проклинал длину этого сильванийского оружия.

Они теснили его к алтарю. Отбиваться становилось все тяжелее, некуда было отскакивать от свистящих со всех сторон клинков.

Самое время уносить отсюда ноги, но Клару держали под шпагами несколько храмовниц на мраморном полу, пока остальные двумя шеренгами пробегали мимо к алтарю на подмогу своим сестрам.

Положение становилось безнадежным. Скоро Карнаж встретит спиной стену и тогда можно будет со счету сбиться, сколько дырок разом окажется в его шкуре. Пора была действовать решительнее.

Храмовницы предвкушали скорую победу, но тут «ловец удачи» повернулся к ним спиной и побежал к стене за алтарем. Подскочив, он оттолкнулся от шероховатой каменной кладки и, в неправдоподобно длинном прыжке, перевернувшись через голову, пролетел над «лесом» задранных в воздух шпаг и разинутых в изумлении ртов. Не слишком удачно опустившись на ступени алтаря за спинами эльфок, он тут же поднялся и встряхнулся, закончив этим свой акробатический этюд.

– Ну что? Продолжим, «воительницы»? – прорычал Феникс, пятясь и прихрамывая.

Это было равносильно тому, чтобы бросить вызов целому рою диких ос.

– А ну развались! – громыхнул за спиной полукровки голос Тарда.

Гном подошел к храмовницам, которые держали под шпагами Клару, и своими лапищами отшвырнул их в разные стороны.

– Бритва! Как ты вовремя! – обрадовано крикнул через плечо Карнаж.

– Своих в обиду не даем! – Тард галантно предложил Кларе руку, чтобы она смогла подняться, – Тем более таких очаровательных дам!

Эльфки скривились от последней фразы. Одна из них подскочила к гному и занесла свой клинок для удара. Тард спокойно перехватил лезвие шпаги своей рукой в толстой кожаной перчатке.

– Да, «таких очаровательных дам», дуры вы сильванийские! – отчеканил гном, сломал клинок и хлопком по ягодице отправил воительницу в фонтан, – Охолонись маленько!

– Как вы узнали? – изумилась Клара.

– От маэстро. Потом одного засранца по дороге сюда встретили, – осклабился Бритва.

– Довольно! Вы осквернили наш храм! Вы умрете за то, что посмели прийти с оружием в святыню Сильвана! – послышался голос из-за строя храмовниц.

Тард озадаченно почесал в затылке. У него за спиной, словно из-под земли, выросли двое детин, каждый шириной в два Карнажа и ростом на голову выше полукровки. В одном из них «ловец удачи» узнал заргунского силача из бродячего цирка.

– Та-ак, – протянул гном, – Братва, доставай дубины. Щас, чую, возня начнется!

Феникс отступил к Тарду и его товарищам, встав рядом с ними.

– Но сперва может та, что из вас, погляжу, самая шустрая и храбрая, вылезет из-за спин, – крикнул Тард, поигрывая огромным топором в руках, – И скажет, какого лешего тут набрасываются на убийц драконов с королевским патентом?

Жрица вышла из-за рядов своих телохранительниц, вытирая кровь из разбитого Карнажем носа.

– Верните нам эльфку. Вас и так вон здесь сколько! – потребовал Бритва, вынимая и разворачивая документ, подкрепленный печатями императора и королей Сильвании и Фелара, что требовало от подданных означенных стран всякое содействие.

– Оставьте ее. Она должна стать служительницей храма! – отрезала жрица, с ненавистью глядя на Карнажа.

– Да в бороду мне дался ваш храм и вы сами! Просто верните ее и весь сказ.

– Она – эльф, ее место здесь! Или бродячий цирк под вашей протекцией?! Они что, тоже «убийцы» драконов? – съязвила эльфка, гордо вскинув окровавленный подбородок.

– А где вы были, когда бедной девочке не хватало на кусок хлеба!? – крикнула Клара, – Где вы были, когда ей негде было спать!?

– Пусть сама решит с кем и кем ей быть. Или мне к вашему лесному величеству опять тащиться? – поддержал Тард.

– Хорошо, – неожиданно согласилась, опустив глаза, жрица, – Отпустите ее.

Акробатка выбежала из-за алтаря, отталкивая от себя многочисленные руки сильваниек, пытавшихся удержать ее. Она без сил упала в руки Клары и заплакала. Заргунский силач подошел к ней и, укрыв своим гигантским плащом, взял девушку на руки.

Воцарилась неловкая тишина. Тард и жрица смерили друг друга взглядами. Убийцы драконов и силач с акробаткой повернулись к лестнице.

– Она никогда не была с эльфами раньше, – тихо сказала Клара Карнажу, когда все вместе спускались вниз по ступеням, – Думала, что они очень добрые, и мы никак не могли ее разубедить в этом. Ведь далеко не все сильванийцы такие. Она так мечтала вернуться… к ним.

– Я помню, когда впервые повстречал вас с маэстро в Швигебурге. Она тогда еще маленькой была и все дергала меня за уши, – как-то неловко произнес «ловец удачи», не зная что сказать.

Храмовницы следовали за ними по пятам, но шпаги скрылись в ножнах.

– Думаю, инцидент исчерпан? – подняла одну бровь вверх жрица, обращаясь к Тарду.

Убийца драконов обернулся к ней.

– Да, – резко ответил гном, – Не пойму только, что вы за звери такие, если от вас свои же бегут?

– Уходите, – сверкнула глазами эльфка, – Путь свободен, но я этого так не оставлю. Запомни это, гном!

– Как вам будет угодно, – невозмутимо ответил Бритва и развязно поклонился жрице.

Глава 2

«Прощаясь навсегда, прощай всё»

Лан, бродячий поэт и музыкант

Король Сильвании, несменный с эпохи Сокрушения Идолов, Драйл, сидел возле небольшого пруда в своем саду под сенью молодого вяза. Он был из рода Эринилов, которые заняли трон как нельзя кстати, потому что прежние властители вели в своем непробиваемом консерватизме страну к гибели и Война Кинжалов была ими проиграна.

Сильванийцы не любили переворотов, однако, в трагическую годину не было места для жалости, и в сопоставимости целей со средствами лесные эльфы могли посоперничать в цинизме с темными братьями по всем статьям. Но руки Драйла не были по локоть в крови, как полагали многие. Это был тот тип сильванийца до мозга костей, который ратовал за разумную самобытность и безвредное культурное унаследование. Высокий, статный, он не носил слишком длинных волос, а обходился прической чуть ниже плеч. Его глаза не были слишком большими и яркими, как рисовали его на портретах, они были мутно-серого цвета и холодными как лед. Всегда и везде. Длинный прямой нос, высокие скулы и характерный подбородок – типичный обазчик сильванийского владыки тех времен.

Одевался немолодой по годам, но вполне молодой на вид государь довольно просто и даже на празднествах, баллах и приемах подавал пример умеренности. Никто не видел его волос распущенными, так как правитель недолюбливал старых негласных знаков, что сложились у сильванийцев давно, и по которым можно было судить о настроении обладателя прически.

Драйл пытался изжить игривые штучки, но его попытки привить практичное парикмахерское искусство Ларона с треском провалились, так как панический ужас перед белыми эльфами и их генами, что еще блуждали в крови сильванийцев из южных областей, перешел от бича прошлой эпохи в трудноизлечимую паранойю нынешней. Конечно, никто теперь не отнимал у нянек маленьких детей, едва начинали пробиваться белоснежные волосы или открывались фиолетовые глазки, и потом не бросал в костер или топил в море. Однако все еще всплывали случаи, когда малышей роняли с седел во время прогулок будто случайно, а потом приходили к нему, если дитя было знатной фамилии и лгали в лицо. Лгали о своей скорби, а на деле глаза искрились радостью, ведь при дворе улеглись нежелательные слухи. Лгали, что они безутешны, хотя едва созывался балл и на них не было видно и следа траура не то что на лицах, хотя бы в одежде.

Он устал. Прошлая эпоха добавила ему морщин под глазами и седин, которые прятались где-то в глубине волос стянутых в хвост на затылке.

В детстве Драйл был болезненным мальчиком и много времени проводил за книгами. Он обладал исключительными способностями и завидной проницательностью. И все это готов был отдать своей родине. Однако от него потребовалось лишь немного искусства интриги, щепотки безжалостности, капли изощренности и все. Словно молотком выбив пробку из бочки с вином в сильванийских погребах, он вмиг затопил рубиновой жидкостью из жил интриганов невзрачные и полные глупости кулуарные деяния, схороненные, как казалось, глубоко, а на поверку с легкостью способные захлебнуться в собственной крови, даже не проливаясь за порог.

Король искал другого применения своему таланту и не находил его здесь.

Вот и теперь, в его закрытом ото всех саду, с искусственными ручьями, перекинутыми через них мостиками и клумбами, где он отдыхал от дел по ночам при свете луны, снова шум. Суета. Жрица из храма Сильвана ходит перед его, давно уставшими смотреть на мир, глазами, жестикулирует, что-то выкрикивает о поругании святынь, в которые давно не ходят сами эльфы, а только проезжие разевают рты и то больше оттого, что им не хватает воздуха взобраться по крутым лестницам к храму.

Чего она хочет? Крови? Зрелища изгнания богохульников с позором с территорий страны, в которой упоминание имени Сильвана хорошо если не рождает улыбки у коренных жителей?

– Что вы хотите от меня? – наконец задал свой вопрос Драйл ровным, спокойным голосом.

– Призвать к ответу тех, кто поругал обители Сильвана! – воскликнула жрица, которую вопрос застал на половине заготовленной ей пламенной речи.

– Зачем? Это будет смешно.

Эльфка застыла под взглядом своего властелина.

– Вы меня просили выделить вам охрану? Я сделал это. Вы просили, чтобы она состояла из непорочных дев, обученных воинскому искусству? Это тоже было исполнено. И теперь я должен преследовать тех, кто едва унес ноги от полусотни храмовниц? Какая нелегкая заставила вас напасть?

– Они явились в храм за эльфкой, которая должна была стать храмовницей, но мать и отец ее погибли на войне, а сама она долгое время скиталась.

– Почему же вы сразу не позаботились о маленькой сироте? Или ждали ее совершеннолетия для инициации? Впрочем, не отвечайте, ведь у нас детей любят только если они милые и приятные глазу и не доставляют много хлопот, чтобы было чем похвастать соседям по имению, при дворе и прочим, кого это едва касается. Ведь мы же блюдем чистоту крови. Одновременно с этим мало рожая и больше обсуждая каноны красоты.

Драйл откинулся на разложенном в траве плаще и протянул руку за фужером с легким белым вином.

– Мы пытаемся вернуть заблудших детей леса обратно под его ветви! Вы же сами предложили это храму?!

– К сожалению, вы неправильно истолковали мои слова. Я говорил не о насильственном затаскивании заблудших чад обратно в лоно Сильвана. У нас лучше получается даже с полукровками. Но теперь, я думаю, она для вас потеряна. Еще до выезда за территорию страны кто-нибудь сделает ей рисунок «отрекшейся», и вы будете не властны над ее судьбой, даже если она и правда дочь этой земли.

– Высохшее дерево со стрелой в стволе?

– Да-да, знак, которым метили эльфов, вставших на сторону полукровок в смутные времена. Представьте, теперь это не позорно, а являет собой символ свободы. Кстати, что там у вас произошло с Карнажем? Он ведь полукровка и, как я слышал, дружен нашим магам, которые давали ему важные поручения и он выполнял их, всякий раз добывая требуемое.

– Он пытался убить меня! И едва не преуспел, как и его отец, умертвив мою мать. Все отродья Xenos несут зло!

– Не стоит так категорично, жрица. Если так, зачем вы лечили его на границе? Залатали отменно, если он смог уцелеть в бою с вашими девами.

– Это произошло по недосмотру.

– Что именно? – король встал и подошел к ней, – То, что у ваших дев плохая выучка? Если не это, то с каких пор милосердие Сильвана и его целителей нуждается в надсмотрщиках?

– Простите государь…

– Я запретил вам ментальные связи с духом вашей матери. Не важно, будь она хоть трижды мудрой и могущественной волшебницей, архимагистром ордена стихии Жизни и так далее. Аир вырвал ей сердце из груди. Он был жесток в жестокое время, как и все мы. Уверен, его детям нынче приходится не лучше, чем вам. Я запрещаю месть! Слышите? Все великие войны отгремели, все великие герои погибли в мясорубке эпохи Сокрушения Идолов и теперь нет места мести. Есть место созиданию. Но не созидайте так, будто вы воюете и не воюйте так, словно вы созидаете.

– Государь, – она опустилась перед ним на колени.

– Встаньте.

– Прежде выслушайте, молю вас!

– Встаньте, повторяю.

– Не унижайте наш храм. Он и так погряз в неверии окружающих. Не жертвуйте нами только потому, что пакт между Сильванией, Феларом и императором связывает вам руки и вынуждает помогать убийцам драконов. Позвольте с вашим приказом поехать на границу и встретить там обоз. Если она еще не отречется от Сильвана, забрать ее.

Драйл задумался. Конечно, та эльфка наверняка не была истинным чадом леса, однако эликсиры стирающие память и прочие способы были надежны и давно проверены. Храмовницы оставались преданными королям Сильвании всегда, даже в самые тяжелые времена. Еще одно поощрение помогло бы убить сразу двух зайцев: во-первых, укрепить преданность и положение жриц при дворе, во-вторых, показать, что он, Драйл, следует собственной доктрине возвращения в родные края всех эльфов, которых разбросали по миру, как опавшую листву, ветрами войны, смутами и эпидемиями.

Наверняка так оно и будет выглядеть для всех при дворе…

Усталые глаза быстро пробежались по безукоризненному тексту. Перо опустилось на лист бумаги, и рука короля поставила знак, укрепив оттиском печати на фамильном перстне приказ, подготовленный жрицей.

* * *

– Феникс! – окликнул «ловца удачи» Тард, когда погрузка была закончена.

Карнаж свалил в крытый фургон последний мешок сухарей и снял с ветки оставленную там куртку и ножны с оружием. Гном терпеливо подождал, пока полукровка снарядится и, хлопнув по козлам своей лапищей, крикнул:

– Порхай сюда, птичка, разговор есть!

Бритва кивнул одному из своих помощников, чтобы тот дал команду трогаться, и обоз медленно двинулся дальше, выезжая обратно на тракт, с которого свернул на ночевку к небольшому купеческому биваку на обочине дороги.

«Ловец удачи» сел возле гнома на козлы, и тот понукнул лошадей. Когда повозка выбралась на тракт, Тард обернулся и посмотрел на завязший в грязи фургон циркачей, что с руганью вытаскивали несколько крепких парней под руководством маэстро. Бритва зло сплюнул и натянул поводья.

– Слушай сюда, Феникс, – негромко начал убийца драконов, – Хотел тут спросить, насколько твое наполовину эльфийское благородие благородно?

– Не понимаю о чем ты?

– Ах, не понимаешь, ну тогда объясню доходчивее. У тебя при дворе Драйла родственничков не затесалось случаем?

– Если и были, то давно отправились в обители Сильвана, – нахмурился Карнаж, – А это еще зачем?

– Это плохо, – заключил гном, – Значит взять под свое теплое крылышко эльфье чадо, что мы дружно освобождали из лап храмовниц, не сможешь. Конечно, славно позабавились, но жрицы ее в покое не оставят и нас всех вместе с ней тоже.

– К чему ты клонишь?

– Да к тому, что на границе нас встретят. Клянусь своей бородой, что встретят! И там уже этим патентом трех королей никого не испугаешь.

Ехавший рядом с повозкой гном, правая рука Тарда в отряде, зло усмехнулся:

– Бритва, да пес с ними, с этими остроухими! Проедем всей кучей и не пикнут!

– Ты что, Гортт, с дуба рухнул? – убийца драконов выразительно постучал кулаком о борт повозки, а потом о свой лоб, – Повоевать с сильванийскими стражами надумал?! Ну валяй, срежут они своими шпажками чуб твой рыжий и всего делов. Вообще, иди поторопи тех, кто застрял! Нам тут до вечера ждать нет резону!

Гортт проворчал что-то в свою рыжую встопорщенную бороду, пригладил ладонью чуб на макушке и поворотил лошадь.

– Откуда вы знаете маэстро? – поинтересовался Феникс, когда помощник Тарда отъехал к фургону.

– Да он в Швигебурге, было дело, выступал. Здорово они тогда нас позабавили. А потом вместе как-то обозом ехали. Вот прям как сейчас. Я таких как он уважаю. Вокруг нищета, раздрай, грабеж и черти чего еще творится, а он людям радость дарит. Его даже разбойники на трактах не трогают ни у нас, ни в Феларах. Все мы еще пешком под стол ходили, когда его отец и дед по миру колесили, а мы на представлениях смеялись до колик. Кто же из самострела в кустах пальнет в собственное детство, что по тракту мимо проезжает?

Карнаж отвернулся и затих, глядя в лес, что стеной высился за обочиной дороги. Рука гнома легла ему на плечо.

– Ты чего, парень? – Тард отдернул руку едва коснувшись огненно-красных перьев на спине полукровки, словно обжегшись о них.

– Так как быть с эльфкой? – спросил Феникс.

– Черт знает, что эта жрица еще удумает. Она может приказать схватить всех циркачей за то, что они укрывали эльфье дитя все то время, пока она была маленькой. Ведь маэстро нередко проезжал через Сильванию. Клара прятала малышку. Но вот не углядели в этот раз. Да и какая она малышка, девке уж скоро семнадцатый год стукнет! Вот храмовницы и взъелись!

– Получается, что даже если мы отдадим ее храму, то…

– То все равно рискнем жизнью маэстро, – безжалостно закончил Тард, – Давай начистоту, Феникс. Полюбовно с жрицами не договориться. Под опеку ее взять ты не сможешь, потому что не дворянского титула. Наш патент ей не защита, уж извини, ведь на границе не такие лопухи стоят, чтобы не понять, что убийца драконов из нее, как из собачьего хвоста сито! А маэстро неплохо годится для виселицы. Здесь против него и храмовницы, и указ короля о возвращении потерянных детей леса. Клара – дура! Могла бы хоть сообщить сильванийцам раньше о том, что у них дитя эльфьей крови.

– Они бы забрали ее, – возразил Карнаж.

– Да у них своих забот хватало! Нужна им еще одна сирота? Нет, ну я понимаю, у Клары, как говорили, погибли два сына и муж на войне. Дом сгорел. Конечно ей хотелось…

– Дом сгорел, потому что ее ведьмой считали. Скажи, неужели ты бы осудил ее, когда она случайно нашла этого эльфийского ребенка, ведь у нее самой никогда не было ни семьи, ни детей? Она заменила своим племянникам мать, когда умерла сестра и ухаживала сколько могла за ее больным мужем.

Тард замолк и долго не знал чего сказать. Сзади послышались крики и обоз, наконец, тронулся в путь.

– Но я бы не сказал, что Клара заменила той девке мать, – наконец проворчал Бритва, – Уживаются они как кошка с собакой.

– Она не хотела, чтобы Нэй, когда подрастет, стыдилась своей приемной родительницы. Так с Кларой уже было. Вот и получилось, будто весь бродячий цирк эльфку воспитал, – Карнаж выпрямил спину и размял затекшие плечи.

– Нэй? – хмыкнул Тард, – Ну что ж, буду хоть знать имя нашей проблемы.

Наемница незаметно подъехала сзади на своей гнедой лошади и внимательно слушала разговор полукровки и гнома.

– Могу кое-что предложить, – тронула она за плечо «ловца удачи», с чьей стороны и ехала.

– Будем рады! – убийца драконов передал поводья «ловцу удачи» и откупорил свою флягу.

– Это вряд ли, – усмехнувшись ответила полуэльфка, – Особенно наш Феникс.

– С чего это ты взяла? – у полукровки появилось недоброе предчувствие.

– Ну она же такая милая, эта Нэй, – наемница подчеркнула имя эльфки.

– Договаривай, оторва, – осклабился гном.

– Ей скоро семнадцать, как я слышала? – уточнила полуэльфка.

Оба на козлах дружно кивнули, еще плохо понимая к чему она клонит.

– Сильванийское совершеннолетие… – промурлыкала наемница, – Время сделать выбор и служить Сильвану. А тем, кто покинул по каким-то причинам леса – вернуться. Зов крови и тому подобный бред. Но можно выбрать и свободу. Отречься от Сильвана…

– Замолкни! – угрожающе прорычал Карнаж.

– Черт возьми, – протянул Тард, – Феникс, она дело говорит. Добро! Идите вдвоем и потолкуйте с этой Нэй. Пусть сама выберет. «Отрекшиеся» считаются теми, кто никогда не был истинными эльфами, значит маэстро все это время укрывал вовсе и не эльфье чадо, понимаешь?

Карнаж молча кивнул и слез с козел.

Наемница отвернулась от испепеляющего взгляда его желтых глаз.

Храмовницы держались позади жрицы. Неприметная тропа среди деревьев вела их на тракт. Молчание леса не нарушали даже сороки, когда мимо шествовали сверкавшие доспехами сильванийские воительницы, ведущие под уздцы своих коней.

Эльфки многозначительно переглядывались и тоже хранили молчание. Их жрица стремилась вперед, не обращая внимания на хлещущие ветви деревьев. В руках она держала сложенный кусок белой ткани. В ее глазах, в их глубине, бушевало пламя. Иногда она зажмуривалась и руки ловили редкие горькие слезинки.

Сколько ненависти, сожаления – сумбурный поток эмоций изливался и циркулировал в ее душе, не находя себе успокоения.

Одинокий музыкант у тракта, молодой сильваниец, который выбрался сюда, чтобы побыть в одиночестве, прикрыв глаза наигрывал тихую мелодию на флейте среди наступающих сумерек.

Легкая рубаха с распущенной шнуровкой скрывала то, как от холода едва заметно дрожит его молодое тело. Ветер, проносившийся по тракту, развевал волосы молодого романтика, чья возлюбленная не пришла к нему сегодня. И он, одиноким силуэтом стоял и ждал звезд на небосклоне, чтобы спросить их почему они оставили ему сегодня одиночество.

Жрица не слышала этой музыки, она вообще ничего не слышала и не видела перед собой. Ее разум блуждал где-то, оставив телу долгий путь через густые сильванийские леса.

Но как пели под ногами сочные травы, слагаясь легким дыханием в мелодику самой жизни там, у водопадов…

Изумрудная трава стала красной от крови, когда беловолосый демон, Xenos, эльф-альбинос, стремительно и неотвратимо приближался к храму Сильвана. Магия лесных эльфов имела очень близкое родство с культом лесного божества. Фанатики полагали, что сталь меча не может быть всегда права в войне с чародейством. Но они не смогли остановить его тогда! Это ходячее проклятье, смерть в сапогах, что вышагивала по дорогам Материка, оставляя за собой кровавый след. Неуловимый и непостижимый, как прихоть Сильфа, владыки ветров. Он рано или поздно ворвался бы в обители храма…