Текст книги "Наперекор судьбе. Озарение (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лебединский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

   Иноземец вновь оказался там, где и был телом всё это время. Он хватал воздух из последних сил, старику же всё было нипочём, для него не было особой разницы в каком из миров он пребывал, воздействия как такового на него не было; а для неподготовленного человека это было лёгким мучением с недопониманием происходящего.

   Гапдурмол, задумавшись и заглядевшись на пташек на крыше собора, совсем позабыл о Ивралие и о последствиях этого мира на него – но ему удалось быстро привести воина в чувство, посадить на траву и предложить выпить что-то из кармана.

   – Что это? – Ивралию совсем не понравился запах и он отклонил склянку с мутной жидкостью.

   – От такого ещё никто не умирал, а скорее наоборот, набирался сил и продолжал... – тут старик задумался как бы лучше выразиться, и выбрал одно из оригинальных слов своего друга. – Продолжал деятельность во благо справедливости. Смерти я твоей не хочу, если ты ещё этого не понял. Пей давай, и хватит отнекиваться. – он вновь добродушно потянул ему напиток.

   Ивралий отпил самую малость, и отдал склянку обратно. Кончики его пальцев начало щипать, затем пошёл зуд по всему телу. Он пытался почесаться, но одежда мешала; особенно зудила голова и шея. Прошло всего лишь пара минут, но этого хватило, чтобы прийти в себя.

   – Видимо проявился побочный эффект. Прояви выдержку и ни в коем случае не чешись! – посоветовал старик, но Ивралий под конец своего мучения с криком ярости встал, переполненный силой, и закричал брань, которую разобрать было невозможно.

   – Взбодрился?

   – Как никогда прежде! Что ж, теперь, когда я узнал приблизительное местонахождение дочери, я обговорю местность с Ронэмилом, вдруг из моих описаний всплывёт то самое поместье. Думаю, карты Вельмола должны помочь нам сориентироваться. Благодарю за помощь, Гапдумол! Я не забуду твоей поддержки!

   Гапдумол с помощью иноземца спустился в катакомбы, удобно устроился и вновь остался наедине со своими мыслями. Слишком часто за один день посещать другие миры нельзя, наставник предупреждал, что это может довести до безумия, как его прошлого учителя. Впервые он решил записать свои мысли на бумагу так, как это делал учитель.

   Чувствую нутром – впереди предстоят события гораздо масштабнее, чем мои прошлые годы. Всё случится в один день – также и окончится. Всему именно в этом мире наступает конец, хоть и запоздало. Неотвратимо ни при каких условиях, оно настигнет всё, разламывая, убивая, круша и просто уничтожая. Но всё равно, есть весы у этого минуса – также всё возобновляется, хоть и более медленно.

   Никто не будет счастлив вечно – это я уж точно знаю. Настроение разума – вот в чём самый важный приоритет в поступках. Быстрые и значимые события, температура, запоминающиеся запахи, даже простая беседа с незнакомцем – всё может повлиять на поступки тем, или иным образом.

   Да, бывают победители и проигравшие в разном, но лично для меня, все мы, и даже я – просто участвуем в игре под названием жизнь. А в такой игре всем правят интересные факторы, такие как фортуна, невезение, судьба, или же простая воля случая. Я видел богов, общался с ними, но нет в них ничего такого, о чём думает простой люд. Да, это разные и странные создания, но по сути, если они слегка разговорятся, в говоре своём они не отличаются от простого человека. Немногословны, но мудры. Не злые в своих побуждениях, но и не добрые. Но я не тот, кто должен открыть правду этому миру. Жаль только о потерянных годах впустую, был мал и глуп, не понимал ровным счётом ничего. Но это нормально, таково течение времени в этом мире.

   Много всякого занимательного и престранного в этом мире, хоть и бывают другие, но всё же этот интереснее из-за своей непостоянности. Ха-ха, хорошо ещё то, что я рано понял суть и благодаря этому смог преодолеть множество трудностей, с которыми многие бы в буквальном смысле – не справились, отчаялись и сдались. Они не стали бы решать проблему, пробовали перекинуть её на другого, в надежде, что именно он справится. Нужно, и даже необходимо самому уметь почти что всё. Лично я себя по праву считаю – независимым. Читающий: не сдавайся в самых худших условиях, которая преподнесёт жизнь и её разнообразие. Радуйся жизни, но будь готов к ударам судьбы и проявлению мужества и ответственности…

   Кудесник почти было закончил изливать мысли на бумагу, но увидел, что внезапно пришёл Оросамил. Его появление на этот раз он почему-то не прочувствовал.

   – Знаешь кто я? – улыбнулся он.

   – Я знаю твоё имя, которое, вполне возможно поддельное, но не то, кто именно ты есть. – Гапдумол не желал разговаривать с этим человеком, пытался как можно быстрее закончить диалог.

   – А я знаю кто ты, и даже часть твоей начальной жизни. – серьёзно проговорил Оросамил, присев на корточки совсем рядом с ним.

   Это слишком заинтересовало старика, и он пошёл против себя. Ему захотелось знать ответ даже сильнее, чем быть вновь молодым.

   – Откуда же?

   – Ну, ты же тут, вроде как, всему голова и решение большинства проблем – так разберись же и узнай, откуда мне известна твоя истина. Что, «не читаюсь», да? – уголки рта Оросамила отвратительно сморщили в улыбку. – Дам лишь намёк. Ты был юнцом, тебя подобрал с улицы один могущественный человек, вы сроднились он и обучил тебя в буквальном смысле всему тому, что ты сейчас можешь. Но сейчас нет в этом мире твоего учителя. И друзей у тебя, тоже можно сказать нет, и не было никогда. Имя – Анфолиус, говорит о чём-нибудь? Неужели ты думаешь, что один такой способный? Подумай над моими словами, старичок, пока твоё время не вышло. – Оросамил хлопнул его по плечу хорошенько, незаметно запихнул в карман ржавый, кривой гвоздь из гроба, и ушёл с гоготом смеха.

   Гапдумол был в лёгком смятении. Он три десятка лет не слышал и не произносил имя учителя вслух. Он нахмурился и подумал:

   «Неспроста я не могу понять его до конца. Какая-то защита на нём стоит, через которую я никак не могу пробиться. Он – другой, не такой как обычные люди, живущие в этом городе. Он знает одновременно мало, но и при этом самое важное».

   Кудесник в своих мыслях отвлёкся, даже слегка вспотел и забыл о том, что сегодня нужно было выполнить из списка дневника Вельмола.

   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)

Глава тридцатая. В обществе таинственных дам.

   Приятного чтения)

Как только Вельмол открыл главную дверь подземного логова в Горбри, старик сразу же устремил взгляд на его хмурое лицо. Чернобородый испытывал жгучее чувство потери, не знал, как изложить свою проблему – и как доступно и понятно объяснить одолевающее его бессилие. Его сильно мучили разнообразные эмоции, в голове был бардак, телу было плохо, словно он искупался в ледяной воде или перегреться в кузнице.

   – Не терпи, просто сядь и начни говорить. – промолвил Гапдумол, пока толок и смешивал в ступе какие-то разноцветные коренья.

   – Ну здравствуй, друг. – Вельмол присел на корточки и уставился в разноцветные глаза Гапдумола. – Произошла беда, и, наверное, только ты мне в этом деле лучший советчик. – горестно закончил он, но тут же добавил: – В моём доме отсутствует вся мебель и семья. Что скажешь на это? Ты же прекрасно знал что с ними что-то произойдёт, так почему же ты молчал?!

   – Я знал что ты вернёшься, и так скоро, но не стал говорить специально. Тебе не понять: мне порой нельзя нарушать ход событий и предупреждать об опасностях. Ну... разве что самую малость... Скоро жизнь у тебя будет насыщенная – гарантирую. А между всем этим, и тебе привет, Вельмол.

   – Ближе к делу: мне нужна помощь и срочная.

   В течение четверти часа Вельмол описывал старику что произошло с ним, кого ему довелось повстречать и так же то, что он прочитал в записках, оставленных мародёрами.

   Нахмурившийся кудесник, чуть подумав, дал свой ответ:

   – Помощь? Подожди, я не ослышался сейчас? Ты опять хочешь помощи? О, я могу тебе кое-что поведать о помощи: раньше, когда-то я был слаб я её упрашивал граждан Горбри долго, и когда она была мне особенно необходима как можно быстрее, прошло очень много времени для меня, как будто бы я дожидался изготовление совершенной брони – но я не был услышан никем, никто мне не помог в трудную минуту. Когда я кричал, шептал, просто говорил спокойно и разнообразно, словно разные камни на берегу моря – мне снова никто не помог. Я был не в силах достучаться до их мутного сознания, сейчас же мне это не нужно. С того самого времени я полагаюсь на себя и свои умения. Но это научило меня тому, что существует слишком много людей просящих помощь, а дарующих её – чуть ли нет. Теперь же я готов помочь каждому – скорее из-за воспоминаний. Сейчас ты узнал частичку меня, а я слегка сбросил груз с плеч, поведав тебе о прошлом. Вельмол, слушай внимательно: я тебе в любом случае помогу.

   – Ох, хорошо конечно то, что ты поведал о своём плохом прошлом хоть кому-то, но, если можно – давай приступим к моей проблеме и разрешим её? Думаю, я первый, кому ты по-настоящему открылся – и поверь, это не зря.

   – Я тебе не какое-нибудь забытое божество, а простой человек, разбирающийся в том, что неведомо для вас. Уж извини, но мы с тобой всегда будем разными, как и другие люди в отличие от меня.

   – Уж давно понятно всем то, что ты обладаешь некоей силой – и потому я здесь. Я верю в твои накопленные знания. Можно уже ближе к делу приступить и перестать восхваляться?

   – Хе-хе, гордыни во мне нет, уж поверь. Ещё до того, как ты вошёл, я начал за день до этого все приготовления. Обдумывал твою ситуацию, взвешивал потери и удачу с поражением. Но из явлений будущего я нашёл лишь один благой выход. – вздыхая ответил тот, покручивая два гладких камешка в ладони.

   – Друг, перестань томить и проверять меня на выдержку.

   Сев поудобнее, чернобородый принялся слушать что произошло на самом деле и не верил, пока до сознания не дошло то, что этого избежать никак нельзя было.

   – ...Так получилось, что я сын одного значимого в Горбри человека, которого в последствии опустили в самые низы. Я и мои сёстры оказались в нищете, к которым и хочу направить тебя. Поверь мне, они специалистки иного ремесла, и сделают всё чтобы тебе помочь. Я проверил все возможные пути по достижению цели в помощи тебе и твоим родным – и оказалось так, что любой из этих многочисленных путей неминуемо отразится на чьей-то жизни. Думаю, этого допустить никак нельзя. И потому я пошлю свою пташку со всеми инструкциями сёстрам, а они предложат более эффективную помощь. Они... немножко странные... Но, Вельмол, пожалуйста, главное доверься мне и им. Не медли друг, вот карта. У меня было время на то, чтобы нарисовать её точно и указать нежелательные участки. Это будет болотистая местность. Готовься к трудностям и верь в свои силы.

   Кудесник вместе с чернобородым направились на поверхность, к идолам. Маленькая синяя птица с крыши собора плавно, без какой-либо команды спорхнула к кудеснику, послушно приземлившись на росистую траву. Гапдумол прикрепил к её лапке небольшую записку, вопросительно покосился на Вельмола, желая что-то сказать, но, видя его уставшее лицо – промолчал.

   Вельмол развернул карту, рассмотрел – по его вкусу она была наскоро и грубо нарисована.

   «Зато вот деталей и подписей хоть отбавляй». – подумал он с улыбкой.

   – Возьми вот это. – Гапдумол вынул из рукава мантии треугольный холодный камень, совсем прозрачный, с еле видными какими-то вырезанными словами. – Вместе с этой картой он поможет тебе верно отыскать путь в труднодоступных местностях. Не держи ни на кого зла, пользы от этого мало. Поверь уж бывалому войну, дожившему до такого срока. – проговорил низенький старик спокойно. – Когда начнёшь приближаться ближе к цели – камень должен покраснеть как кровавое зарево. Собирайся побыстрее, я видел, и я знаю – только мои сёстры тебе помогут. Кстати, Ронэмил передал, что нашёл с помощью новобранцев Башила, и те...

   – Мне сейчас не до Ронэмила. – отмахнулся тот.

   Вельмол вернулся в подземелье, спустился в погреб, взял всё что было необходимо, посмотрел на хлеб и отломил себе ровно половину. Когда он вновь вернулся к старику, тот устремил взор на валун. Гапдумол не спеша подошёл и присел около него. Приложив руку, он почувствовал в нём тонкую, хиленькую жизнь и задатки разума.

   Он с улыбкой, чувствуя тепло и вибрацию от камня, подумал:

   «Только истинно нуждающимся смог поддаться такой старичок. Много желающих было проникнуть в катакомбы с целью расхищения могил, и только бескорыстных людей он принял, хоть и нехотя».

   – Ещё раз извини за недопонимание и прими мои словесные благодарности. – произнёс со вздохом Вельмол. – Без тебя я одна большая проблема, но благо ты помогаешь мне сильнее, чем я мог бы подумать в первую нашу встречу. Я уважаю тебя как человека.

   – Благодарю. А без тебя мне было бы скучно. Ты странный, Вельмол – как и твой главный замысел. В дальнейшем это многим не понравится. Езжай только на коне; рекомендую выкрасть его из конюшни стражников в Жемчужном квартале. Всё пройдёт гладко, тот, кто должен её сторожить, уж давно крепко спит. Ещё увидимся.

   Чернобородый замолчал, покорно принял всё сказанное, и почти было отправился в неизвестный путь, но ему преградил дорогу Ивралий со словами:

   – Настал момент выполнить своё обещание, Вельмол. – уверенно-строго надавил тот. – Я с Ронэмилом пошарил по твоей карте, взвесил увиденное ведение с помощью Гапдумола, и вроде бы как знаю кто и где держит мою дочь.

   – Честное слово, сейчас мне не до этого...

   – Ты всегда увиливал и отнекивался, когда речь заходила о ней! – Ивралий с силой толкнул в грудь Вельмола. Тот еле устоял, усилием воли не выпустил наружу внезапный внутренний огонь. – Сдержи слово, помоги пробраться в заброшенное поместье!

   – Раз уж оно заброшено, значит ты бы и сам смог справится с этой задачей – разве нет? – спокойно, без злобы отозвался Вельмол. – Я видел тебя в бою и уверен, ты справишься.

   – Кудесник уверил меня в том, что ты должен там обязательно оказаться, – но он не сказал почему… Старик?

   – То здание и те братья покрыты для меня тёмной неведомой тайной. – Гапдумол не спеша подошёл к ним. – Я чувствую оттуда исходящую энергию погибели и нечеловеческой жестокости. Там что-то опасное, мёртвое... Ивралий, мы знаем, что ты долго ждёшь, но прошу, давай с этим повременим. У Вельмола случилась неприязнь серьёзней, чем у тебя, уж поверь.

   – Я не могу ждать! Кто бы из вас, оказавшись на моём месте – стал бы ждать?

   – Безымянные славятся терпением, а ты? Оно окупится, вот увидишь... – в своих словах старик не был уверен, но он точно знал то, что родня Вельмола ждать больше была не в силах.

   – Если моя дочь хоть как-то пострадала – вы оба будите в ответе за промедление!

   – Свет обязательно вытеснит тьму. – произнёс в пол голоса Гапдумол.

   Раз уж старик сказал топать к топям, то так тому и быть. До этого Вельмол никогда не был на болотистых местностях, и ему было престранно слышать перекрикивающиеся звучания новых зверей. Надеялся он лишь на одно, что они на него не нападут, и на то, что они невелики.

–

   Он еле находил подходящую дорогу для новой, непослушной лошади, чтобы та вместе с ним не утонула среди болот туманного леса. Он не понимал в каком направлении движется, но вытащенный из кармана камень стал светиться, всё более заполняться внутренним красно-янтарным тусклым переливающимся светом.

   Оглядываясь вниз, по бокам в глубоких топях он видел многочисленные доспехи, орудия и кости. Болото пузырились, издавая мерзкие звуки чавканья, бурления. Вельмолу было слегка жутковато находиться одному в таком мрачном месте, и, дыша глубоко, он остановил коня. Спешившись, он вынул из тинистой воды первый попавшийся предмет и нахмурился. Чуть погодя он рассмотрел один из свежих, раздутых трупов в доспехе.

   «Что же за схватка здесь произошла? Кто с кем и из-за чего? Хотя, это не мой бой». – подумал он и обратно сел на коня.

   Дальше он пробирался сквозь сплошной, непроницаемый туман, где еле виднелись высокие, гнилые деревья, с виду угрюмые, полумёртвые. Чернобородый с трудом видел то, что под ногами у лошади; он уповал только на свет бордового камня, сожалея, что в дальнейшем продвижении карта не пригодится.

   Мало-помалу начало темнеть. Вельмол желал добраться дотемна до пещеры, кривой избушки, или чего-то вроде того. Он слегка ускорился, в надежде доехать побыстрее и получить тот самый дельный совет. Чернобородому, зорко осматривающемуся по сторонам, не терпелось поскорее освободить родных.

   Впереди сквозь туман он уловил свет от огня, туда и поспешно, невзирая на камень в руке отправился. Он с трудом смог разглядеть большой костёр, затем несколько деревянных домов, а чуть погодя, сквозь непроницаемый туман и жительниц.

   Одна за другой женщины начали выходить из маленьких скромных построек и сараев, откладывая свои важные бытовые дела на более поздний срок, встречая путника с неожиданной радостью. Вельмол подъехал на коне поближе к ним, стараясь не обращать внимание на нервное поведение коня.

   Нахмурившись, он, разглядев парочку из них, подумал:

   «Туда ли я попал?»

   – Мы как раз тебя с нетерпением поджидаем! Птичка от дедули уж давно напела мне на ушко всё что нужно. Мы с сёстрами всё продумали и объясним тебе верный план действий чуть позже. А ты… Выглядишь уставшим и эта худоба на лице... – огорчилась та из женщин, чьё лицо было наполовину скрыто за синим платком. – Это нормально для тебя? Откушать не желаешь? Я сегодня с утреца приготовила жареных капустных слизней, а старая Верья как раз заканчивает с бульоном из ящериц с белками.

   – Да, я от Гапдумола. Почти непроходимые у вас тут места, но климат тёплый, с лёгким ветерком...

   Поесть Вельмол был бы не прочь, если бы не рвотные позывы при мысли о такой экзотической еде. Но он просто кивнул, изобразив на лице радостность. Он не хотел признавать, но эти четыре старухи вызывали у него потаённое волнение из-за неизвестности их ремесла и тем, чем они живут и как способны помочь в затруднительной ситуации. Он многое слышал об отшельниках – в основном худшее, и оставалось положиться на то, что они окажутся обычными людьми, решившими жить сами по себе, полагаясь друг на друга, не находясь под чужим контролем.

   – Вояка, а камушек-то лучше передай-ка мне. Я заряжу его посильнее, чтобы и в темнейшей ночи ты смог побыстрее добраться до нужного места.

   Вельмол чуть подумал, смутившись видом женщины, но беспрекословно доверился и отдал камень. Её лицо было совсем молодо, но кисти рук были как у старухи при смерти, худыми, потемневшими, как скрюченные ветки; а вот само тело было, что непонятно, тучным.

   «Странное сочетание». – промелькнуло у него.

   Вельмол махом слез с коня, погладил по гриве и увидел в глазах животного странную тревогу. Он привязал его вокруг пня, думая, как бы учтиво попросить кушанье для животного – и сам Гапдумол, просачиваясь в его разум, подсказал ему издалека, приглушённым голосом:

   «Говори как есть».

   – У вас есть какая-нибудь еда для моего коня? – спокойным и ровным тоном спросил он.

   – Свежий овёс твой конь уж точно одобрит. – ответила другая, худая как смерть старуха, чьи волосы были цвета ночного неба. Она вышла из сарая и начала развешивать постиранное бельё на верёвку. Вельмол пожалел о том, что посмотрел в её сторону, потому как она была оголена больше всех. Сухая и худая одновременно, всё её тело было в фиолетовых спорах, из которых медленно вытекало что-то зелёное, но она, казалось, и не противилась этому.

   «Филити бы точно стошнило, а я, хоть и с трудом – выдержу. Наверное, больна чем-то, потому и ходит голышом». – заключил Вельмол, которому уж точно не желалось повторно взглянуть на неё.

   – Я бы тоже не отказался подкрепиться... – промолвил он, совсем смутившись.

   Сам он не знал куда глядеть, что делать и как разговаривать с подобными чудаковатыми дамами. Ему было очень неловко, но он, взяв себя в руки, подумал:

   «Наёмник, ремесленник, знаток политики и жизни – и стесняется общения с ними. Глупо как-то выходит. Нужно вести себя непринуждённее, что ли. Никто не любит неуверенных людей».

   Спустя пару минут женщин, окруживших Вельмола, было около девяти. Четверо из них буквально лезли со странными и глупыми расспросами, пока он, кивая и поддакивая, проходил в самый величавый двухэтажный дом. Его вела в дом за руку самая первая из них, что начала с ним говорить.

   На их расспросы он отговаривался и отшучивался как мог, лишь бы побыстрее всё закончилось. Но после его шуток и их хохота, к ним присоединились и другие девушки, женщины и старухи, чтобы послушать его. Когда он понял, что шутки кончились, пришлось перейти на истории из жизни. Они вслушивались, молчали до самого конца рассказа, а под окончания вновь сыпался поток вопросов.

   «Похоже это надолго. Надо просто чуть-чуть помолчать и сказать, что я устал с дороги». – подумал он быстро, и поступил намеренным планом, который сработал. Они поняли, извинились за глупости и принялись хлопотать на кухне, тесня друг дружку.

   – Не тузи, мы помозем как смозем, обезаю. – пыталась подбодрить его беззубая бабка, у которой все слова позвучали престранно, и Вельмол еле разобрал что она ему пробубнила. Он ей просто кивнул.

   – Прекратите приставать к мужчине! И так мало кто приходит, так ещё и у этого время отнимаешь пустяками!  – шипела худосочная женщина. – А у тебя ничего личико, да и телом ты крупный, словно медведь. Не обращай внимания на слова Алхины... Может перед тем, как пойти поесть, заглянешь ко мне в хижину? – хитренько улыбнулась она.

   – А ты, Зилшма всё в том же репертуаре. Прошлого заманила, теперь пытаешься с этим-то? – проворчала, покачивая головой низенькая женщина с гордыми чертами лица, одетая приличнее всех. – Не видишь, что ли, путник устал с дороги? Поди прочь, потом он может и согласится. – закончила она тоскливо.

   – И ничего такого я вовсе не хотела. – но Зилшма отошла от него, обидевшись на слова разодетой сестры. Вельмол только и пытался улавливать слухом происходящее, но он был далёк от настоящего.

   Чернобородый прошёлся по дому; теперь его вела самая плечистая и ухоженная из всех женщин. Она была по-своему проворна, успевала что-то накрывать тканью, чтобы он не увидел лишнего, отбивала приставучие руки своих сестёр от него со словами:

   – Отпустите его, падите прочь, кыш, фу, кому сказала!

   Глянув на высокий шкаф, набитый доверху книгами, Вельмол усмехнувшись произнёс:

   – Вряд ли всё это разрешённая литература, и уж точно...

   – Здесь людишки нам не указ! – крикнула низенькая, но опомнилась под строгими взорами сестёр.

   – Дурёха, ты что, совсем, такое и при нём ляпнуть?

   Когда накрыли ко столу, его учтиво-ласково пригласили отужинать. Неловкое молчание за столом было сродни началу боя для Вельмола. Оглянувшись, он увидел брусчатые стены дома, картины с огромным змеем, голову оленя, камин с вертелом и грустно подумал:

   «Хм, ни одного мужчины. Кто же тогда построил все эти дома, кто помогает по хозяйству и с непосильным трудом?»

   Чернобородый, улыбаясь миловидным молодым девицам без изъянов, подмигивающих ему, некоторое время довольствовался только хлебом с ягодами. Большинство из старух и женщин, подкрепляясь похлёбкой, живо переговаривались меж собой и, сам того не понимая, ему и самому становилось потихоньку комфортнее.

   – Где воевал-то, рассказывай. По тебе видно что ты очень грамотно выточен из камня. – проворковала пухленькая рыжая девица, смотря на него нетерпеливо, дёргая за плащ в ожидании ответа.

   – Да как-то так сложилось, что жизнь была полна боёв с мелкими стычками, хотя я пытался по мере возможностей не втягиваться в битву. Всего и не упомнишь, да и не думаю, что подробности вы не оцените. Было пролито много крови, вот и всё. А от мошек и комаров то как спасаетесь? А то я, пока ехал, отмахиваться от них не успевал. – высказался Вельмол, почёсывая шею с задней стороны. К ужасной мешанине в миске ему и прикасаться не хотелось, даже один запах чуть ли не заставлял его выйти из дома. – Вы живёте одни, без мужчин? – всё же рискнул он спросить.

   Все сменились в лице. Улыбки пропали вовсе. Парочка из них загадочно переглянулись, пошептались, и одна из них произнесла:

   – И все-то посланные сюда думают, что мы, мол, отшельники, желающие настоящего зла каждому и особенно при удобном случае. Но нет, это всё же не так. Все мы дочери своего отца Лорумаля, который раньше был крупной фигурой в вашем Горбри.

   Как по команде, каждая из присутствующих закивала в подтверждение её слов. Никто не стал на счёт отца что либо лишнее говорить из уважения, и она, средних лет непримечательная женщина, продолжила:

   – Тута ведь недалеко рудники были, людиш... люди золото добывали, жили как раз в тутошних домиках. Но это было давно. После того, как поиски руды прекратились, место пустовало, но отец выкупил эти дома, а мы же, как видишь, живём здесь. Я знаю, что болота не очень романтичное и живописное местечко, но именно эти дома построены на камнях – мы не боимся изменения климата. Тут почти всегда тепло. Это неплохое место – рядом есть чистый ручей, оттуда и берём чистую воду для любых нужд. Если пойти дальше навстречу раннему солнцу, то можно зайти в лес и именно там набрать отменных грибов – но, увы, сейчас не сезон для этого. На поляне возле леса у нас свой огород, ты как раз кушаешь собранное мной, да. Ну а с мужчинами...

   Женщина, закусив губу, чуть помолчала, подумала как бы лучше выразиться. Она посмотрела на каждую из сестёр в поиске ответа, одна из них отрицательно замахала рукой под столом так, чтобы Вельмол не видел.

   – Мужчины к нам иногда приходят. В основном это охотники и просто заблудшие. – все, кроме неё закивали в ответ, надеясь, что колких вопросов более не будет.

   «Ладно, буду приличным гостем, нечего лезть с расспросами. Всё-таки не для этого же я здесь нахожусь. Гапдумол сказал, что они окажут помощь, значит, так и будет». – вздохнул Вельмол и съел ещё одну грушу в три укуса. Но, очнувшись, он подумал:

   «Неужели их отец самый величайший архитектор во всём Горбри? Да он же создал чертежи для самых значимых зданий Жемчужного квартала. Но, по словам Гапдумола, его "опустили" в самые низы. Почему?»

   Но до Вельмола не дошла главная мысль, что их отец мёртв уж как более чем четыре века. И самое важное то, что соответственно его дочери не должны быть живы.

   Он хотел было вставить слово среди их многочисленных бесед меж собой, но его прервала одна из них резким и писклявым голосом, от которого ему стало не по себе:

 – А от мелких паразитов мы спасаемся выжимкой из змей, готовим из неё мазь, которую и тебе в дорожку обратно дадим, на всяк случай. – улыбнулась самая беззубая, но добрая старуха, нарушая тишину.

   И вновь все заговорили меж собой. Вельмола изредка спрашивали, а он отвечал:

   – Ага, всё лицо заели, и...

   Неспешной походкой в избу вошёл худощавый мужчина. Увидев чернобородого, он внезапно кинулся к нему в колени, открыл рот и стал тыкать в него пальцем. Язык был отрезан под корень, и от этого всё его тело пронял озноб. Мужчина с отчаянием замахал в сторону девушек, грозно что-то у-укал и га-акал. Он показал на нож и бешено закивал, до тех пор, пока крупная женщина не отстранила его от Вельмола, с бранью прогнав из дому со словами:

   – Опять выбрался? Непослушный! – глянув на недоумения гостя, женщина пролепетала: Он сирота... Приютили ещё когда был совсем юнцом. Его бросили прямо в болото.

   Вельмол нервно сглотнул, прикоснувшись целым языком к дёснам. В голову стали лезть догадки о том, что этого мужчину использовали как батрака, а язык оттяпали чтобы не ляпнул чего лишнего.

   – Ну чего это ты так приуныл-то, давай же, бери ложку и подкрепись. Вкуснотища, поверь уж мне! Я же вижу что ты голоден, а после и поговорим о предстоящем деле. – промурлыкала повариха Верья, радуясь отменной на её взгляд и вкус похлёбке.

   «Эх, она права. Я слишком голоден и одним хлебом с фруктами не наемся, как подобает. Да, действительно не дело, все едят – а я нет. Ладно, рискну».

   Он взял в руку деревянную ложку и слепо зачерпнул что-то и с закрытыми глазами проглотил. Ему не то, что понравилось, он понял для себя одно и точно:

   «Объедение!»

   Женщины всё поняли и хитренько нашёптывали что-то друг дружке, видя, как он быстро уплетает яство словно изголодавшийся хищник. Но желудок требовал продолжения, и он, позабыв о вошедшем мужчине, попросил аж три дополнительных порции; этому все обрадовались, и особенно повариха Верья. За целые семь лет к ними никто не заглядывал, предпоследним был путник, сбившийся с пути.

   – Вот это я понимаю, настоящий мужчина, способный по нормальному наесться. Не то, что прошлые... – с восхищением и одновременно прошлой брезгливостью проговорила та, у которой пол лица было скрыто платком.

   «И всё равно, что-то внутри меня категорически против этих добрых женщин и старушек. Да, как дурак сам с собой разговариваю. Но опять же, нельзя же высказать им свои мысли на их счёт? Нет, нет, Гапдумол не мог ошибиться – камень верно меня направил». – туго соображая, подумал он. Его начало клонить в сон.

   – Да, вояка, так как ты, никто ещё не уплетал нашу стряпню. Можно даже сказать, что ты нас этим уважил. – с азартом подмигнула Вельмолу та, что была самая молодая на лицо, но он понимал, что за сегодняшний день он слишком устал, и ему не до ответов.

   Так он и продолжал есть, поддерживаемый их добрыми похвалами. Но он начал чувствовать обволакивающую муть в голове, схожую с сильной сонливостью от вина. Реакция замедлилась и чернобородый не смог поднести ко рту ещё одну ложку наваристой похлёбки. Его руки упали на стол; попытки поднять их были бессмысленны, а затем и он сам повалился на пол.

   Вельмол находился в сознании, глазел с пола на лапти старух и ножки мебели, но не понимал, что произошло.

   «Неужели я... устал настолько сильно? Нет. Это что-то... другое. Я даже... пошевелиться не могу. Совсем. И мыслить ровно... тоже».

   – А я уж было думала, что его совсем не сморит! Экий медведь, столько слопать и только сейчас его свалило!

   – Ну хорошо хоть то, что на стол не упал, или назад на шкаф – сломал бы!