Текст книги "Наперекор судьбе. Озарение (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лебединский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

Глава шестая. Логово.

   Приятного чтения)

На улицах Бронзового квартала стояла самая темень. Был объявлен очередной комендантский час. В Академии Алхимии учёные мужи в поте лица трудились над вакциной против Мутной крови. Выходить на улицу гражданам запрещалось, потому как в некоторых районах в воздухе витали ядовитые испарения.

 Возле назначенного места уже прибыл один из троих заговорщиков. Экстэр пришёл самым первым и сидел на скамейке попивай вино, дыша через тканевую маску. Он уже долго ждал и не смог устоять перед соблазном, не пригубив излюбленного напитка. Ронэмил подошёл спустя час и обменялся с ним кивком издалека.

   – Не можешь и дня без бутылки, да? – спокойно спросил трезвенник, без давки и язвительности. Ронэмимл присел рядышком, не зная, как начать разговор с таким, как он.

   – Честно говоря... да. – отозвался с долей волнения тот, делая маленький глоток. – Я боюсь того, что мы только начали воплощать эту опасную затею и ещё многое предстоит совершить. Странно, мне нечего терять, а страх почему-то чувствуется.

   – Прямо говоря – я тоже порой чувство что-то схожее. Но сейчас не время пасовать; раз уж ты сюда пришёл, то значит, ты согласен с намерениями Вельмола. Перво-наперво предупреждаю, начало уже положено, и мы все дали обещание добиться во что бы то ни стало справедливости для неимущих. Любой ценой. Тебе же Вельмол сказал то же самое, что и мне? Наверняка это так. Я тебя прикончу сразу же, если ты откажешься от своего слова. – проговорил он всё так же спокойно, слегка схватившись левой рукой за копьё.

   – Да нет же, я с вами, просто... – помедлил коренастый, продумывая более верный ответ. – Это тяжкое испытание, понимаешь? Я не уверен в успехе, да и плана ещё как такового нет. Кто мы такие? Маленькая кучка наёмников, которая собралась прекратить войну? Звучит забавно, а? – проговорил он неуверенно.

   – Я тоже не особо уверен во всём этом, но попробовать можно и даже нужно. Вельмол был очень убедителен. Давай не будем выказывать наши первоначальные мнения на этот счёт и просто посмотрим на то, что будет дальше.

   – Что-то долго его нет. Как-то даже сомнительно всё это. Может, хе-хе, мне стать лидером, если он не придёт, а? – решил пошутить Экстэр.

   – У тебя были лишь наброски мыслей, из которых Вельмол состроил… великий замысел. В нём я уверен более, чем кому-другому в этом городе, не говоря уже о тебе. Ты уж извини Экстэр, но ты – точно не лидер, и вряд ли у тебя хватит мозгов всё это благополучно начать, как и завершить. – решительно заключил Ронэмил, свысока глядя в глаза сонному товарищу по несчастью.

   – Ну, эм... – только и вырвалось у того, но, сделав ещё глоток, он всё же собрался с мыслями. – Я не так уж и туп, если говорить напрямую. Хотя внешне – вполне возможно. Конечно же я не стал бы иметь с вами дело и драться, с проверкой, кто ловчее и сильнее. Даже поодиночке и без оружия вы – выглядите внушительно. Ой, что-то я не о том начал. Так вот, я не туп, организовать маленький подрыв в парламенте могу, но вот как действовать дальше, на что упираться – не знаю. Не имею понятия быть может потому, что сильно не обдумывал эту затею, или не хотел. Ну, в общем-то, так дело и обстоит. – попытался он оправдаться, в глазах Ронэмила.

   – Ясно. Ты так смотришь на моё копьё, как будто бы пытаешься что-то в нём разглядеть. Первый раз, что ли, видишь данный вид оружия?

   – Сейчас темень, а оно слегка светится. Это нормально? Наверное, оно из какой-то чудной стали. Я даже в этом уверен. – отвернулся Экстэр, а тот удивился правильному заключению.

   – Оно сделано специально под мой рост и создано из вулканического металла. Что я только не рассекал и протыкал им с лёгкостью. Знал бы ты, как я обожаю это оружие. Оно как будто бы часть меня – дополняющая и улучшающая.

   – И, наверное, дорого обошлось? – решил Экстэр перейти ближе к тому, что важно для его нового друга.

   – Да... Полтора года в доках, и после того, как накопилась полученная сумма, я побежал к лучшему из кузнецов переполненный эмоций. То был учитель Вельмола, сам он мог изготавливать в то время лишь клинки. Слишком долго я ждал, но получил то, что даже не сломать кувалдой под любым углом.

   Не сложно было заметить то, как из-за мрачного переулка появился Вельмол, так как он держал факел в руке и шёл к ним ускоренным шагом. Как и было обговорено, все они обратно оделись по такому случаю в тёмную кожаную одежду для наёмников и для безопасности от испарений прикрыли нижнюю часть лица тканью.

   Вельмол присел, глубоко вздохнул и выдохнул, оглядел каждого из пришедших и сказал:

   – Я, даже не смотря на то, что знаю этот город с детства – ничего подходящего не нашёл. – в его голосе чувствовалось, что он ждал от себя большего. – А ты?– устало, с зевком добавил он, глядя в светло-сапфировый глаз Ронэмила, от которого отсвечивался его факел.

   – Что ж, – ответил тот, – А я облазил все места что знал, и нашёл в конце концов только обширную комнату в таверне на углу Пэнтло Моро в Медном квартале, и двухэтажную хижину в том же районе. Оба хозяина готовы сдавать их и не задавать лишних вопросов. Было ещё третье поганенькое местечко – мой заброшенный дом. Я давно там не был, и он оказался ещё в более плачевном состоянии. Но его основательно разворовали, и теперь там обосновалась чужая семья из пяти человек. Можно было бы их вышвырнуть, но это как-то…

   – Нет. – прошептал Вельмол поникнув, схватившись обеими руками за голову. – Нет и нет, эти места явно вызовут подозрение, слишком людные. Нам нужно скрытное место, где никого не бывает.

   Повисла тягучая тишина, только факел потрескивал, и ночные птицы тихо напевали.

   – На самом деле я кое-что отыскал. – выдержав паузу неудачи обоих, выпалил самодовольно Экстэр и рассмеялся.

   – Прекрати смеяться и говори по делу! – не сдержавшись, выкрикнул Вельмол.

   – Ладно, ладно, но вам вряд ли понравится это место, но так будет лишь поначалу. – хорошенько продышавшись от смеха, ответил тот. – Оно находится почти что в конце города и это собор культа Мазларов.

   – Это плохая затея. – тут же сказал с трепетом отозвался Ронэмил. – Старых богов позабыли. То есть подменили новыми, и если нас засекут хоть близко возле этого заброшенного собора с идолами, то посчитают за язычников. Там уже давно никто не обитает и не приближается к этому месту. Эта округа совершенно нам не подходит – как по мне, так лучше дальше продолжить поиски.

   – Ты суеверный что ли? – ответил Экстэр со смешком, – Наше так называемая "обитель" будет располагаться не в самом соборе, а в катакомбах. Я ещё в детстве там лазил с одним другом по этим развалинам и случайно нашёл потайной лаз с задней части собора, а именно люк, который сейчас хорошенько скрыт травой и валуном. Мы даже можем ни разу не зайти в сам собор, если тебе от этого будет легче. Одна только проблема...

   – Говори уже, хватит утаивать суть! – озлобленно прорычал Ронэмил на невинного Экстэра, который слегка испугался и завис в положении поднесённой к губам бутылки.

   – Ну... Люк завален огромным валуном, втроём-то мы, наверное, справимся, и отодвинем его, а проблема как раз в замке. Кто его прикрепил и для чего я не знаю.

   – С любой проблемой разберусь я и моё копьё. – уверенно отозвался Ронэмил.

   – Это уже что-то. – Вельмол был доволен, зацепившись на малейшую надежду. – Стоит сходить и проверить твой тайный лаз, и лучше всего это сделать сейчас – ночью. Подъём и вперёд пока ещё не засветлело.

–

   Около часа ушло на то, чтобы они в ночной тьме нашли собор. Вельмол видел его лишь в детстве, тогда приёмная мать категорически запрещала ему подступать хоть на шаг к этому месту, но сейчас другие времена и теперь-то, наплевать он хотел на все императорские запреты.

   Раньше это сооружение выглядело издалека более целым, не то, что сейчас, и всё же оно сохранило свою еле уловимую величественность.

   Половина крыши проломилась внутрь, большинство на редкость живописных витражных стекол разбито, одна из трёх башен наверху собора накренилась, только каким-то чудом не обрушилась. Высоченная двойная входная дверь вовсе отсутствовала и лежала на высокой лестнице. Некоторые части стены обвалились так, как будто бы по ним палили с катапульт.

   Экстэру было всё равно на суеверия, и он решил зайти внутрь, чтобы найти парочку факелов для своих друзей.

   Пока они ждали коренастого выпивоху, а прошло около четверти часа, Ронэмил постепенно стал чувствовать нечто манящее и пугающее, таинственное и затягивающее его войти в собор. Он пытался перетерпеть это, с опаской глядя на высокое мрачное здание. Одноглазый вытирал вспотевшие ладони о куртку, в надежде что это пройдёт, но нет, чувство только окрепло. В его горле совсем пересохло от нетерпения, он больше не мог стоять.

   – Я... Мне надо пойти проверить как там наш друг. Может помощь пригодится. – пробормотал он запинаясь, подступая к собору.

   – О, просто замечательно, а я вас тут, один буду ждать, да? Нет уж, тогда я тоже иду.

   Поднявшись по крутым ступеням, они вошли внутрь. Экстэра нигде не было видно, попытки докричаться до него не увенчались успехом и оба друга разошлись по развалинам собора в поисках его. Вельмол почти ничего не видел, скупой свет изливался от луны через переломанную крышу, но и этого было мало, и он шёл почти вслепую. Зато свет хорошо падал на один широкий настенный барельеф. На нём был изображён прекрасного вида сад в летнею пору, дети, бегающие по траве и родители, взирающие на них с довольством, были переданы лепкой изумительно.

   Вельмол всматривался в изваяние с лёгкой улыбкой, думая:

   «Невероятно то, что запретное можно до сих пор разглядеть».

   Но настроение его крайне сошло на нет, когда он обратил внимание на старых богов, взирающих с высоких неприступных гор на старый Горбри. Некоторые из них грозили пальцем, другие же властно глядели на людей на поляне. Они явно были чем-то недовольны.

   Скульптор так живо передал своё творение, что Вельмолу стало слегка жутко. Все божества были разными, женщин было больше чем мужчин, разодеты они были в красивые платья, через которые были видны на редкость приятные тела. Мужчины же, по-разному; кто-то в доспехах с разрисованными животными, другие с длинными причёсками, держащие стопки книг или пергаментов в руках, облачённые в тёмные мантии ниже колен. Именно те, кто был облачён в мантию, взирали с мудрым и спокойным взглядом, даже слегка успокаивающим. Но среди всех их грозно возвышался один единственный, он стоял у самого обрыва горы. Мать в малые годы наставляла его: «Никогда не произноси его худого имени» Но сейчас же Вельмол не видел в нём ничего плохого. По старинным преданиям, то был Крофаз, бог бездумной, неоправданной жестокости. Он был в полном облачении; в серебряном доспехе, поверх которого накинут багровый плащ, в левой руке располагался весомый щит, на котором был изображён расколотый топором трёхглазый череп. В правой руке находился широкий золотой меч, которым он указывал на людей. Решительная поза и сам его вид подействовали на Вельмола ободряюще.

   Сзади подошёл Ронэмил и тоже принялся рассматривать изображение на стене. Экстэрвыскочил из-за угла, весь радостный, и, передав незажжённый факел Вельмолу, прохрипел:

   – Держи, для тебя тоже нашёл среди всей этой разрухи. Я в темени услышал чей-то шёпот, нагнулся и увидел отблеск металла в грунте. И представляете себе, чуть порывшись, я отыскал останки мужчины, закованные в невероятные доспехи! – про говорил он с перегарным выхлопом изо рта.

   – Веди, надо глянуть этот твой невероятный доспех. – сказал Ронэмил, не веря в то, что в подобном месте может сохраниться нечто редкостно хорошее.

   Спускаясь за Экстэром в тесные проходы катакомб, заваленные отсыревшими книгами и прогнившими досками, они направлялись глубже внутрь подземелья, где в заваленном камнями тупике их ожидал скелет возле скромного алтаря, облачённый в доспехи невиданной красоты со старым гербом Горбри на груди.

   Вельмолу стало грустно от того, что из уязвимых мест доспеха торчали стрелы. Череп был в порядке, в отличие от челюсти, которая была почти как у Экстэра, но более наискось. В правой руке скелет держал меч, который до сих пор не заржавел, другой же рукой он что-то прижал к телу. Ронэмил подумал некоторое время, оценил доспех сверху донизу, смахнул с него пыль и стал раздеваться и облачаться.

   – Это явно лучше, чем моё барахло. – проговорил тот почти уверенно, но в его голосе чувствовалась нотка оправдания.

   Доспехи действительно были изумительными, с росписями старинных боевых столкновений, и непонятными волнистыми иероглифами, которые были неведомы никому из присутствующих.

 Вельмола же более заинтересовало то, что было в левой руке у воина. Он наклонился, разжал засохшие пальцы и с рывков вырвал скрученный лист бумаги. Подчерк был непонятен вначале, как будто бы написано второпях, но чем более он силился понять суть, тем яснее становился таинственный текст:

   «...Я думал, что делал мир чище, но это далеко не так. Меня по-разному называли, так что нет смысла представляться. Как такового имени никогда не было, лишь клички, полученные на войне солдатом и чины на службе, которые мне противны. Сейчас я истекаю кровью и не могу пошевелиться, даже ползти. Всё, что остаётся мне сделать, так это поведать свою правдивую историю. Знаю, что нет толку „выслушивать“ историю от трупа, но я пытаюсь хоть как-то угомонить свой разум перед неминуемой гибелью; и, должен сообщить, получается вроде бы неплохо. Я чувствую искупление, когда чиркаю правду на бумаге. 

  Что ж, большую часть жизни я провёл убивцем, без сожаления и эмоций я убивал детей, мужчин, стариков и женщин. И почему-то только сейчас снизошло на меня осознание – какой же я говнюк, неспособный жить по человечьи, так, как мои жертвы. Проникая под завесой ночи в дома, я перерезал глотки всем тем, кто был указан на точно такой же бумаге. Как только я заканчивал «чёрное дело» я принимался за мародёрство, рыскал по комнатам в поисках ценностей. Я работал на культ долго, десять лет, но меня предал другой, точно такой же убивец, из-за того, что я стал более ценим и успешен, чем он. 

   Я принимался за большее количество контрактов и успевал за ночь убивать и похищать детей из домов тише, чем ходит кошка. Жаль, но я умираю в самый рассвет своих сил – во всех смыслах этого слова. Именно в сорок три года я впервые почувствовал, что такое настоящая любовь к женщине; лишь она одна была светом в этом тёмном мире мрачного Горбри. Но она никогда не узнает кто я такой, чем я занимался всю жизнь, как погиб, почему и где. Из-за неё я даже стал стихи сочинять, и ей они нравились... вот до чего дошло. 

   Ладно, я сбился и начал писать не о том. Я хочу предупредить тебя, читатель – ни в коем случае и никогда не вступай в культ Сумеречной звезды! Тебя там ждут жестокие проверки на преданность, кровопролитие невинных, пытки точно таких же, всякая мерзость и ритуалы мерзкому божку с целью примкнуть к ним. Мне ещё повезло, что я хорошо владел боевым искусством и не стал заниматься подобным.

   Меня использовали по-другому. Я был просто наёмником под руководством их зазнавшегося владыки. Чувствую, что голова начинает сильнее кружиться, надо заканчивать текст. Я искренне сожалею о содеянном... перед каким-то листом бумаги, за все эти годы, за всё зло, что я сотворил. Мне горько. Но хуже того, я даже не успел пустить корни, у меня нет своих собственных детей – об этом я сожалею даже больше чем о загубленных душах. 

   Так пусть же тебе, прочитавший это, достанется хоть что-то, а не просто маленькая история убивца. Жаль только то, что это не достанется моей жене. Я начинаю кашлять кровью, нужно поскорее закругляться. Ясное дело, я получал немалые деньги и сокровища за контракты, и около тридцати процентов каждый раз откладывал для своих детей... которых нет. Боги, как тупо вышло, какая глупая кончина… 

   Всё впустую. Всё достаётся тебе, распоряжайся как хочешь. А я же уйду относительно чистым из этого мира. По крайней мере, моя совесть будет чиста, я сделал всё что мог. Тайник находится возле центрального парка, на Товарной улице, возле самого высокого дерева я зарыл всё, оставив на дереве знак. Скорее всего, тебе придётся это откапывать ночью, а не днём, так как днём тебя засекут. Мне более нечего сообщ…». – На данном моменте текст оборвался – видать воин погиб, но, кое-что для Вельмола всё это значило.

   Чернобородый свернул записку четыре раза и запихнул в карман кожаной куртки.

   «Центр раньше располагался в другом месте, а Товарная улица теперь там, где содержат буйволов. – догадался он, понимая, что прошло много времени. – Точно, там есть старый дуб, на который я в крайней молодости с трудом забирался – должно быть, это оно и есть. Но даже ночью там зажжены факелы, поставлена охрана, чтобы никто не присвоил себе скот. Ладно, что-нибудь придумаю. Нужно обязательно хорошенько разведать местность, изменившуюся за десятки лет».

   – Что там написано? – поинтересовался Экстэр, проверяя меч, который присвоил себе.

   – Ничего такого, что могло бы нам пригодится. – скупо ответил Вельмол, а сам подумывал о деньгах и о том, когда бы заполучить то самое сокровище и, при удаче, куда направить полученные суммы. Он уже, даже сейчас, хотел использовать их для дела: всё для того, чтобы оно благополучно началось и завершилось.

   – Давайте уже проверим тот валун. – торопился Ронэмил, по лицу которого было понятно – ему здесь не нравилось.

   Выйдя на прохладную улицу и обогнув собор, Вельмол увидал посреди идолов-старцев огромный камень покрытый мхом, под ним еле-еле виднелся квадратный стальной люк, запертый на весомый заржавелый замок.

   – Ну, я думаю, втроём-то осилим его сдвинуть... – сомневаясь, сказал Ронэмил.

   Экстэр поплевал в ладоши, усмехнулся, увидел на лицах товарищей неуверенность перед препятствием и сказал:

   – Начинаем! – и они все вместе схватились и стали напрягать силы.

   Земля под ногами разбухла, превратилась в кашу после недавнего ливня, опоры под ногами можно сказать не было. Все трое прикладывали максимум усилий, но толку не было – они пытались толкать камень, но вместо этого скользили.

   – Пагуба! – выкрикнул поскользнувшийся Экстэр. – А что если расколоть его?

   – И где ты найдёшь нужный инструмент? Об такой камень любое железо придёт в негодность, уж я-то знаю. – отозвался Вельмол. – Даже кувалды не помогут, мы все руки отобьём. А даже если и получится, что вряд ли, на это уйдёт слишком много времени. – проговорил он задумываясь.

   Чернобородый потоптал липкую землю, обошёл вокруг валуна, и понял, как поступить.

   – Его не сдвинуть, слишком тяжёлый. – Ронэмил перестал силиться. – Может ну его, а Вельмол?

   – У меня есть идея. Я быстренько сбегаю за лопатами, а вы поищите внутри собора доски, чтобы мы могли устойчиво стоять и толкать.

   Вельмол бросился бежать обратно домой, зная, что всё получится. Он не желал просто сдаться.

   Около часу у него ушло на путь домой, тихое проникновение в забитый хламом сарай, и обратный путь к собору.

   Вернувшись, он улыбнулся своим друзьям, кивнув им.

   – Долго ты. – Ронэмил укладывал последнюю доску на землю.

   – Две лопаты на троих? – Экстэр захохотал. – Нелепо-то как!

   – По очереди будите меняться. Всё просто – копаем под валуном, затем малость подтолкнём в яму – он туда без наших усилий должен свалится.

   – Звучит несложно. Ладно, чем раньше начнём, тем быстрее закончим. – у Ронэмила уже глаз слипался. Он взял у Вельмола лопату и первым принялся копать.

   Земля из-за дождя была тяжёлой и липкой, копать было нелегко. Пока одноглазый и чернобородый копали, Экстэр, выжидая своей очереди, рассказывал очередную историю, попивая что-то из фляжки.

   Он принялся рассказывать пересказ осады замка на территориях Лериля, который услышал от какого-то онт-офицера:

   – Эх, давно это было. – начал он с тоской, – То был сезон непрекращающихся дождей. Нынешний правитель Лериля, варвар Бадцэр забаррикадировался в захваченной неприступной крепости вместе со своим отцом. День и ночь войска королевы Солацины пытались проникнуть внутрь. Обстрел катапультами был запрещён – её величество не желало губить старинную родословную крепость, в которой видела для себя величайшую ценность. От перебежчика было передано, что запасов еды в замке хватит на три-четыре месяца. Первая попытка пробиться через главный вход через ворота была необдуманной, и потому безуспешна.

   Лучники со стен градом стрел накрывали пехоту; после потери многочисленной вооружённой силы был отдан приказ прекратить на один день наступление. Затем, дождаться поддержки, они перегруппировались и устремили основную атаку в ночи с тыла. Попытку перелезть с помощью лестниц с задней стороны замка заметили, кто-то из своих, скорее всего, сдал нейтральцев. Натиск получился хилым, они понапрасну потеряли треть воинов.

   Но благодаря тому, что войска Солацины отвлекали на себя основную силу врага, горсть наёмников смогла тараном пробить главные ворота. – Экстэр прокашлялся, чихнул и вытер нос тыльной стороной перчатки. – Самого короля так и не отыскали, зато остальным досталось.

   – Похоже, ты перебрал, так как я ничего толком не понял. В чём был посыл твоего пересказа, о котором каждый знает? – весь вспотевший Ронэмил вылез из ямы по колено и передал лопату Экстэру. – Надеюсь, ты горазд не только болтать.

   – Уже устал? Ничего, остальное я завершу. – положив в карман пустую флягу, и спрыгнув вниз, Экстэр принялся ускоренно капать так, как будто бы играл на публику.

   Спустя полчаса, когда появился ранний рассвет, Вельмол понял, что яма выкопана как раз по размеру валуна.

   – Всё, хватит. – сказал он. – Дружно! – стоило лишь чуть-чуть подтолкнуть, как камень рухнул в вырытую яму, полностью заполнив её собой. Открыть люк не составило труда, один стремительный удар копья по ржавому замку – и проход в катакомбы был свободен. Экстэр открыл люк и его объял запах тления и сырости.

   – О-хо-хо... Ну не знаю, сможем ли мы стерпливать такое зловонье? – проворчал он, затыкая нос.

   – Терпимо. Отыщем источник запаха и избавимся от него. – Вельмол первым спустился по гнилой деревянной лестнице. – Тут без факела не обойтись, тьма тьмущая.

   Внизу их ожидали низкие потолки, глиняные стены гладкие настолько, что свет факела переливался почти как от зеркала. По бокам стен в выемках красовались деревянные гробы, один из таких в погребальной нише был наполовину открыт, и оттуда свисала рука скелета, что совсем смутило обеспокоенного одноглазого.

Пройдя далеко вперёд, Вельмол в своих раздумьях нечаянно свернул не туда, слегка разминулся с товарищами, и попал в разветвлённые переходы, узкие настолько, что только ребёнок боком мог с трудом пройти дальше. Он вздохнул, развернулся и пошёл обратно на шум голосов.

   Поблуждав некоторое время, Ронэмил случайно нашёл широкую комнату, обставленную деревянной мебелью. В центре располагался большой стол, на котором были подробные карты близлежащих местностей. Напротив него у стены был камин и шесть удобных стульев. По бокам стен находились несколько полок заваленных пыльными книгами, рядом с ними четыре двери, за которыми были скромные комнаты для отдыха с кроватями и тумбочками.

   Вельмол нагнал товарищей, вошёл в комнату и произнёс:

   – И здесь затхлый смрад. Но зато как обширно и удобно всё расставлено, а? Для каждого отдельная комната! Настоящее логово… Но, не помешало бы прибраться. У вас как, силёнки-то ещё есть?

   – Да что ты, конечно есть! Раскопать огромную яму ночью было т-а-ак легко! – Экстэр попытался съязвить, но чернобородый не обратил на это внимания.

   – Приму это как согласие.

–

   После кропотливого труда и скорой очистки местности каждый из них ушёл спать в отдельные комнаты. Кровати были пыльные, с душком, но зато матрац мягок. Ронэмил поточил копьё в надежде, что это его успокоит, но сомкнуть глаз так и не смог – на новом месте ему было неуютно.

   Вельмол отыскал среди многочисленных отсыревших книг несколько целых, и принялся изучать. Во время всесожжения все книги без разбора закидывали в костёр, за утайку карали жестоко, лишали конечности. Владеющих более одной запретной книги попросту сжигали в назидание остальным. На данный момент немного литературы было доступно к чтению. Редко объявлялись смельчаки, готовые рисковать жизнью торговлей запретных книг и тем самым идти против верховного указа. Особенно Вельмолу полюбился «Переполох в монастыре» вышитый серебром, с иллюстрациями. Для будущего же ему очень приглянулась «Биография достопочтимых личностей».

   При прочтении названия, Вельмол подумал:

   «Знай своего врага в лицо».

   Внутри полки возле кровати Экстэр нашёл бутылку вина, и устало поразмыслил:

   «Как батрак весь день тружусь, пора бы и передохнуть».

   Он учтиво тихо откупорил бутыль, не желая будить остальных, и хорошенько глотнул. Это, несомненно, было старинное вино, припасённое для себя одним из монахов далёких времён, когда не было поста. Быстро выпив половину крепкого вина, он начал вспоминать былые годы. То, когда всё и вся было цело и живо, когда его чуть ли нескончаемо любили и ждали прихода со службы. Но внезапно в голове Экстэра что-то замкнуло сильной вспышкой боли и всё стало тёмно-серым. Маленькая комната потеряла свой истинный облик.

   Такое случалось редко, но метко. В такие моменты он терял связь с реальностью, ему чудилось то, чего не могло быть на самом деле – и что хуже всего, Экстэр не понимал где правда, а где видения. Ему приходилось усиленно напрягать мозги, дабы вспомнить, где он сейчас находится, почему и с какой целью. Голову пронзила ещё одна вспышка, сильнее, чем недавно, настолько пронзительная, что Экстэр получил некое удовольствие от боли. Улыбнувшись по-зверски, он напряг всё мышцы лица. В своё время он часто прикладывался алхимическими настоями с галлюциногенными отварами и, видать, без последствий это не прошло. Со стороны могло показаться, что время для него вовсе остановилось, или он помер, так как эта гримаса неотрывно продержалась на несколько минут. Но как внезапно она появилась, также и исчезла.

   «Но, наверное, так просто и должно быть. Я видимо должен страдать за что-то. Не пойму только одного – когда всё было гладко, в чём же была моя ошибка-то? Где я мог сглупить?» – подумал он, допивая остаток.

   Он начал тихо разговаривать сам с собой, смотря на треснутую глиняную стенку, в которой ему чудились очертания своей жены. По щеке потекла несвойственная ему слеза, но он не знал этого. Изредка к нему приходили мысли о прошлом, в основном тёплые, даже жаркие, порой подбадривающие и намекающие на то, что он не зря прожил жизнь. Но сейчас ему было грустно, вдобавок это старинное вино было большого градуса и Экстэра срубило наповал.

   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)