Текст книги "Наперекор судьбе. Озарение (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лебединский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

   Он проехал по дороге, которую разделяли по бокам речки, которые были одинаковы как близнецы, и, приглядевшись, он смог разглядеть в прозрачной глади воды крупных, разноцветных рыб.

   Задумавшийся чернобородый проезжал между полями и видел несколько одинаковых одноэтажных домов, созданных явно точно из тех же деревьев, что и произрастали в лесу неподалёку. Сосна, смекнул он, почти все дома простого люда были созданы именно из этого древа.

   Жители деревушки устроили какое-то маленькое гулянье из десятерых или чуть больше человек, трёх собак, скромного яства на длинном столе, и гармони с самоваром.

   Похоже, думал он, их война никогда не затронет, так как они живут далеко от городов, пищу добывают сами, друг друга сами поддерживают. Было понятно одно и точно: они не зависят от Горбри и других прибережных деревень.

   Поодаль от гуляющих, кто-то строил новый дом начиная с фундамента. Здоровяк и, наверное, его крепыш сын бросили тяжёлое дерево на подставку и начали пилить двуручной пилой. А в это время кто-то уже развлекался, отдыхая; один, самый крупный в теле из гуляющих, с виду довольный, привалившись на пень буквально набивали живот с одеждой нараспашку огромным пирогом, а другие же трудились также без переставая, как он насыщался этот почти доеденным пирогом.

   Мужчины действовали слаженно и молча, каждый знал своё дело – видать не в первой дом строят, да и, подумал чернобородый.

   «Надеюсь, что я доживу до тех лет, когда мой Модун станет хотя бы приблизительно также крепко сложен».

   Чтобы сократить путь, он решил поехать через другое поле, засеянное картофелем. Минуя грядки, он перепрыгнул каменную изгородь на лошади и помчался дальше, уверенный, что дальнейшее обернётся лучшим образом.

   Вельмол в сердце беспокоился за родных, перед глазами периодически всплывало хитренькое и нескончаемо милое лицо Филити. Он чувствовал, что там, в заточении у врага, ей плохо. По-другому и быть не может.

   Через высокие горные хребты, где земли как таковой не было, только щебень и острые валуны, он проезжал более аккуратно, не торопясь – воздух здесь хоть и был чист, но со странным привкусом. Вид на всю округу был чудесен, лёгкий туман виднелся над полями и лесами, маленькими деревушками и возле берегов далёкой реки.

   Но у Вельмола не было времени задерживаться чтобы полюбоваться на всё это, он просто вёл коня в верном направлении.

   Мчась по мелководной речке через ущелье, где горы нависали с обеих сторон опасно, как будто бы намекая на то, что они могут в любой момент рухнуть на эту речку. Что радовало и умиротворяло его, так это запах увядающей листвы и лёгкий, чуть сладковатый привкус папоротника в воздухе.

   Внезапно передняя нога лошади соскользнула с мокрого камня и послышалось истошно-болезненное ржание. Вельмол не удержался и повалился на бок, упав с лошади. При падении он поранил и без того покалеченное лицо о угловатый валун, но не обратил внимания, так как конь от боли не прекращал оглашать лес истошным ржанием.

   Переломленная кость коня торчала из окровавленного мяса, окрашивая ручеёк в багровый цвет. Вельмола от шока обалдел и растерялся, принялся гладить коня, в сердце понимая, что удача в этот раз сыграла с ними злую шутку. И всё же он понимал, что его подгоняло время и то, что коня никак не спасти вдали от цивилизации.

   Он не мог бросить его страдать и изливаться кровью.

   – Боги, за что? – прошептал Вельмол, достал меч из-за пояса. Он точно знал, где находится сердце у коня. Это был послушный, верный конь, но иначе он в данной ситуации поступить не мог. Одним резким ударом он с мерзостью на душе уколол в бок, возле верхней части ноги преданного животного. Конь смолк навсегда, его страдания вместе с болезненным ржанием прекратились.

   Какое-то время он шёл через ухабистую дорогу с дурным настроением, пытаясь не думать о коне и злополучном случае, но это не получалось.

   Он перемахнул через овраг, пока не решил скоротать путь через густой лес. Через четверть часа Вельмол понял, что сбился с пути, и как на зло ночное небо было затянуто плотными облаками, по звёздам отыскать правильное направление было невозможно. Не паникуя, он искал наличие мха на деревьях или валунах – верный путь на север, откуда, повернув назад, можно было с лёгкостью добраться до южного Горбри.

   Чуть погодя, выйдя из-за леса, впереди его ждала речка. Пройдя вдоль берега, он увидел вдалеке какую-то деревянную постройку. То был заброшенный одинокий дом, где как по удаче возле берега виднелась целёхонькая лодка с вёслами. Столкнув её в воду, он неловко взобрался на неё и уселся на скамью.

   Вельмол никогда в жизни не грёб, сидя в лодке. Первое время он неуверенно управлялся с вёслами, он всё же понял принцип работы с ними.

   Течение было на удивление сильным, мощи рук еле хватало, чтобы несбивчиво плыть в нужном направлении. Прямо над его головой, в вечерней тиши, пролетели бекасы, удивив своей грациозностью. Мошки и всякой гнусной мелочи не было, что радовало его.

   Путь предстоял ещё долгий, но руки уже устали, а он от своей напористости не останавливался ни на мгновение, продолжая плыть к дальнему берегу. Вельмол знал, что после лодки ему предстоит ещё минимум пол пешего дня пути, но и это не проблема. Он знал: его ждут, на него надеются – и потому торопился.

   Проблема была в том, что путь в этой речке был узок, а остроконечные каменные выступы угрожали целостности лодки – такие места он аккуратно оплывал. Волны, хоть и были слабы, но мешали верному направлению Вельмола.

   Речка под лодкой тихо мчалась назад, но поток как-то внезапно рванулся, усилился и ему пришлось во всю силищу работать вёслами, чтобы не сесть на мель – а того хуже удариться об скалу и повредить лодку. Он прибился к берегу, чтобы немного передохнуть. Дыхание его было учащённым, руки ныли так, будто бы он вырыл ими огромную яму.

   «Да, вот уж... Путешествие. Что это, змея?» – подумал он, глядя на поверхность воды, где отразились крупные вертикальные глаза, злорадно следящие за ним издавна.

   Он отмахнулся от нахлынувших мыслей, думая, что это ему лишь показалось, и принялся растирать одеревенелые пальцы друг об друга. Вельмол устал и оголодал, но есть было нечего. Захотелось яблок, пусть даже кислых.

   Он посмотрел на маленькую пещеру вблизи берега, подумал о ночлеге, но отринул эту мысль моментально. Заточённые родные не могли ждать. Передохнув, набравшись сил и обдумав направление с помощью ночных звёзд в чистом, прояснившемся небе, он продолжил путь.

   Течение несло его вбок, как бы он не упрямился. Когда его в не нужную сторону несли волны, он пыхтел и бранился.

   «Да, словно моя жизнь точно такое же ненастное течение, где нельзя угадать, что будет завтра. Чтобы я ещё хоть раз сунулся сюда без дополнительного гребца – нет и никогда». – думал он, управляясь из последних сил вёслами.

   «Хорошо то, что это ещё тихие воды. Здесь не кишит всякая дрянь, готовая залезть в лодку и попытаться сожрать тебя. А ещё лучше то, что я сейчас не в водах побережья Анлазара, туда-то и на корабле заходить опасно... Ладно, хватит ворчать, справишься». – он грёб с ненавистью, но вдруг, речка сменила поток на благоприятный и спокойный, как будто бы поддающийся его воле.

   Теперь он только и делал то, что управлял вёслами в пол силы, чтобы не сбиться с курса и не въехать в скалы или берег.

   Чернобородый настолько измотался и расслабился, что заснул прямо в лодке.

   Он услышал отголосок слов покойного приёмного отца, шепчущего ему с эхом:

   «Вельмол, ты ступил тёмной дорогой, ведущей к поражению. Ты напрасно стал переступать через судьбоносные преграды, ей это не понравится. Надеюсь, мои слова дойдут до тебя. Вскоре на пути тебе встретится могущественный… человек. Мне отсюда далеко видно. Ты, наверное, сочтёшь мои слова сном, но это не так... Тот человек использует запретные знания для наращивания силы, не стыдится прибегать к недозволительной мерзости. Он на корню вырубил в себе всё человеческое. Ты узнаешь врага с помощью кудесника и должен будешь решить его окончательную судьбу».

   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)

Глава двадцать девятая. Терзания Ивралия.

   Приятного чтения)

Переполненный негативных, но не агрессивных чувств, Ивралий под вечер спустился вниз в катакомбы к старику, чтобы попытаться с его помощью унять это давящее состояние, не дающее ему спокойно вздохнуть. Он видел, как многие из единомышленников Вельмола обращались к кудеснику, а тот долго говорил им что-то, бывало давал разные предметы, и пришедшие к нему уходили с довольными лицами. Для иноземца это было странно, Ивралий думал, что, возможно в его сумках есть ответы на все вопросы.

   Он долго стоял перед Гапдумолом, собирался с мыслями, не желая сказать чего-нибудь лишнего – но тот давно уже всё понял и знал.

   – Что, старик, как поживаешь? – не найдя что сказать незнакомому человеку, Ивралий с акцентом начал так.

   Ему было неприятно здесь находиться из-за специфического запаха, гнильцы, протекающем потолке, и вообще отвратительный застой воздуха с мерзким цветом глины вводил его в дурные настроения. Внутренне ему становилось хуже, нужно было кому-то высказаться. Проблема была ещё в том, что он никому на вражеской территории не доверялся, но приходилось слегка слушаться чернобородого из-за обещания, которое он ему дал.

   – Неплохо, иноземец. А ты как?

   – Я неправильно живу. Не так, как хочу. – с глубоким вздохом прошептал тот. – Это постоянно давит на меня, а именно осознание этого. Мне сложно и непонятно в вашем городе – и я не знаю где искать дельного совета. Я долго не могу заснуть ночью, из-за дум о дочери... Обратить же жизнь уже поздно, даже слишком. Пути назад нет. Может, проблема в том, что я хочу невозможного? Из-за несчастного случая я попал к вам, толком малое понимаю, хоть и могу говорить на вашем языке – но после потери жены и дочери я разуверился во всём! Я не знаю и запутался, чувствую, как будто бы иду в неправильном направлении, но и остановиться не могу. Гапдумол, я потерял жену и возможно единственную дочь, ты понимаешь, насколько это может быть важно для человека?! Помоги мне успокоиться хоть на мгновение! Денег у меня нет, но взамен я обещаю любую услугу или помощь!

   – Помощь поговоришь? Но мне от тебя ничего из этого не нужно. И всё же я ждал тебя, и знаю о твоих проблемах, с которыми лично мне – невозможно разобраться. Если бы мог – то уже давно это сделал.

   Огорчённый Ивралий фыркнул, начал разворачиваться и уходить, а старик, чуть подумав над словами иноземца, почувствовав совестливый укол, быстро начал перебирать в голове перечень из возможных ритуалов, даже из запретных заклятий на всевозможных языках, особенно на быстродействующие. Но он так и не находил именно в них пользы для него. Всё также думая быстро, он продолжал мыслить, пока тот безрадостно продолжал уходить.

   Кудесник подумал:

   «Рискнуть разумом и пойти против запрета наставника? Почему бы и нет?»

   – Чужак, погоди! – окрикнул Ивралия тот, найдя нужный ответ.

   «Уйдём в другой мир, найдём то, что ему надо, и я, вместе с ним – будем довольны. Хорошо ему – хорошо мне».

   Тот, почти выйдя из главной комнаты, вопросительно оглянулся на него.

   –Всё же я могу тебе помочь. Нужно только разыскать твою дочь… кое-где. – недовольно пробурчал Гапдумол, поджав губы.

   – Конечно же нужно, но как? Горбри огромен, искать стандартным способом мы будем очень долго, особенно если её целенаправленно прячут. Что дельного ты можешь предложить?

   – Мои методы очень действенны, спроси хоть Вельмола или Ронэмила, они подтвердят то, что во мне есть... некая сила. Я конечно же не могу поднять большой груз, перетаскивать долгое время мешки, и бегать как вы, нет. Сила иная, в подробности не стоит углубляться, просто скажи мне, ты на многое пойдёшь, чтобы найти свою дочь?

   – Я отчаялся и готов уже на всё. Да, я хочу её разыскать любым способом!

   – Раз уж ты согласен, то я скажу вот что – времяпровождение в новом месте будет, хе-хе, слегка странным и неприятным. Помоги подняться и давай выйдем на поверхность, только там, сосредоточенно глядя ввысь, я смогу погрузить нас в... – он слегка прервался, не зная, стоит ли говорить лишнего, но сказал прямо: – В иной мир. Сейчас только, я возьму с собой пару вещиц.

   Кудесник со смешком покопался в кожаной сумке, запихнул в глубокие карманы бордовой мантии необходимое, а Ивралий помог ему дойти до самого верха поверхности через извилистые тоннели катакомб.

   Выйдя на маленькую площадь, стоя посреди идолов-старцев, старик поприветствовал птиц, те ему тут же ответили – именно за этим он и пришёл сюда: одна из птиц открывала другую грань этого мира.

   У Гапдумола было множество разнообразных пташек, и каждая из них была ему любима, каждая имела своё имя и предназначение. Сейчас нужна была белая синица – очень редкая и старая, переданная им наставником. Старику не потребовалось ничего, кроме как свиснуть как-то престранно, с помощью сложенных в трубку ладоней, и маленькая белая птица взлетела в воздух – до этого она спала и ждала нужды в ней. Она выделилась среди остальных пташек и на фоне мрачного собора, при свете луны её оперение таинственно отсвечивались.

   Синица мягко спустилась и как обученное дитя село старику на правое плечо. Гапдумол подкормил её зёрнами, с сожалением понимая, что сейчас это последний ужин для неё.

   Когда птица наелась, довольно заворковав, кудесник что-то шепнул ей и пташка, подлетев к нему, зависнув в воздухе, стала ждать неотвратимое. Гапдумол, сосредоточившись и вняв своей внутренней гармонии, с силой двумя руками хлопнул по ней, шокировав иноземца.

   Послышался оглушающий хлопок, из ладоней старика будто бы высвободилась радужная энергия, передавшись ему. Звуки улицы и природы вовсе умолк – дальше Ивралий слышал только глухие слова старика, разноцветные глаза которого изливали мягкое свечение.

   – Ах да, предупреждаю сразу – тебя это, возможно напугает, так как ты ещё ни разу не бывал там, куда мы отправимся. Возможно ты, Ивралий, будешь находиться в состоянии недопонимания и озадаченности – но перетерпи это достойно, ради своей дочери. – он схватился его за плечо по дружески, а тот просто закивал.

   – Ради неё я готов принять все муки. – выдавил он, наполненным ненависти к тем, у кого она сейчас.

   – Может быть даже тебя начнёт мутить, возможно появится желание побыстрее сбежать из этого места и подальше запрятаться... Но ты не беспокойся сильно, со мной тоже самое было в первый раз. Я буду рядом и силой буду отгонять от тебя эти пагубные эмоции. Вместе мы сделаем должное. По ту сторону ты увидишь... неприятное, но большую часть я уберу, но не всё. Именно в этом мире я с твоей помощью смогу опознать нужную тебе тактику. Я уже чувствую присутствие юной, родственной тебе души: её держат насильно. Мы углубимся в их мысли и найдём то, что нужно, стараясь одновременно не залезть туда, куда не стоит. Возможно мы наткнёмся на хранителей этого м-м-м ...места, и мне придётся отвлечь всё внимание на себя, а тебе же отступить в начало пути. Это запретное место для живых душ, и хранители, ясное дело, оберегают его. Мне очень жаль, но для того, чтобы войти в этот мир, мне потребуется твоя личная вещь, имеющая для тебя особенную ценность – то, что важно для тебя на этот момент. Я должен использовать её, чтобы ты тоже мог существовать в этом месте. Дай же мне её, и мы приступим.

   Ивралию было сложно отдать ткань, предназначенную всего лишь для перевязки. Для других бы эта вещица ничего не значила, а для него была многим. Она навевала на него приятные и успокаивающие воспоминания о ранних годах с женой. Его любимая хорошо постаралась, даже переборщила, ради какой-то узорно вышитой ткани, на которой был обрисован детально бой двух враждующих держав. Она всем сердцем ненавидела жителей Горбри, это он твёрдо помнил. В то время он верил в то, что делает, ради чего сражается с противником. Но годы и увиденное, а также услышанное от Вельмола, изменили его, словно заново выплавленный кусок стали он сам для себя преобразился, и увидел себя прошлого с горечью во рту. Всё впустую – так он теперь думал.

   Напоследок взглянув на узоры, людей, ландшафт, он закрыв глаза, и отдал ткань, всё также не смотря на то, что делает кудесник.

   Сосредоточенный Гапдумол тем временем тихо напевал на неизвестном ему языке. Спустя мгновение сжёг платок, перемешал пепел с перьями, и рассыпал всё вокруг них. В том, что слышал иноземец, было что-то знакомое, но и расспрашивать, что тот делает и зачем, ему не хотелось из уважения перед трудом ради него.

   Ивралий просто ждал и надеялся на мастерство старика, а тот в свою очередь сильно углубился в расширение мира для двоих, чтобы они оба смогли в нём относительно нормально существовать некоторое время. В деревни Холфрам, помнил иноземец, жил престарелый колдун, но он к нему в избу никогда не заходил, так как не нуждался ни в какой специфической помощи.

   «Действительно многие о нём отзывались положительно, быть может из этого что-нибудь да выйдет». – промелькнуло у отчаявшегося Ивралия.

   – Возьми мою руку, в другой держи вот этот камень и давай сделаем всё быстро и эффективно, так, как ты и любишь. – Гапдумол протянул руку Ивралию, который слегка побаивался углубляться в неизведанное. Но пришлось взяться за руку старую, морщинистую, слегка обожжённую и мясистую.

   Он ничего не чувствовал первое время, но затем перед глазами стало темнеть всё сильнее и сильнее, а его тело начало слегка покалывать. Встревоженный новыми чувствами, рассудок иноземца всё же начал успокаиваться и течение мыслей стало плавным.

   – Не забудь, нужно найти именно мою дочь и желательно бы ещё разузнать получше, что с ней стало, где она находится, в хорошем ли она самочувствии, и кто именно её сейчас держит у себя.

   – Скажу по честному, ничего гарантировать не могу. Мы врываемся в другую сторону этого мира – это не понравится многим.

   Ивралий почувствовал обволакивающий холод, будто сильный порыв ветра и не выдержал всепоглощающего озноба, свалился на землю; со стороны бы это смотрелось как смерть, но он был живее всех живых.

   Когда он очнулся, его взору открылся темнейший мир. Не такой как обыденный как настоящий, и этот чёрный мир, окружающий его, совсем не казался неопасным. Они оказались на площади посреди руин падшего города.

   Гапдумол быстро и уверенно шагал там, где не было земли, не было ничего, кроме других существ, пытающихся приблизиться к нему, но не в состоянии этого совершить. Он удерживал обе руки по бокам, и это не давало им настигнуть его. Но они нестерпимо желали вселиться в нормальную, живую душу, посмевшую вторгнуться в этот мир, обретя на время покой.

   – Мне жутко холодно. – Ивралий пытался согреться, подняв воротник повыше, дыша в ладоши тёплым дыханием.

   – Не тебе, а твоему телу в первом мире. Это нормально, главное побыстрее закончить с задуманным. Ничего с нами не будет, я же здесь и это главное. А вот если бы ты тут один оказался, – старик присвистнул, – Скорее всего, твою душу бы поглотили, и ты стал бы таким же, как и они.

   В этом мрачном и незнакомом мире с Ивралием пытались заговорить; по левую и правую руку выстроилось в ряд множество обеспокоенных душ. Они умоляли остановиться и выслушать их, осуждали, кричали и покрывали их крайней степенью всяческой брани. Остальные существа с уставшими и запавшими глазами провожали путников недобрым взглядом, тревожа иноземца. Они все выглядели как грязные оборванцы, одежды их были потёртые, грязные. Там, где отсутствовала одежда, были видны кости и внутренности. Сам же Ивралий думал, что находится во сне, бреду, или слишком много выпил.

   «Это что-то запредельное. Я вообще не понимаю, что происходит, но при этом мой спутник тут как настоящий, в отличие от всех остальных. Это что-то невозможное, нереальное». – задумывался Ивралий.

   Старик же краем уха услышал его бормотание через гул толпы и спокойно ответил:

   – Нет, это возможное настоящее. В первый раз я мыслил также, как и ты, но во второй же до меня начала доходить правда. Тогда я не сильно вглядывался в детали и понапрасну доверялся чувствам. – Гапдумол был спокойным, но слегка настороженным. Он часто оглядывался, шея его не знала покоя, как и глаза. Старик всматривался в каждого из этих сущностей, остерегаясь особо опасных из них.

   – Что же с ними стало на самом деле? Почему они недовольны? Из-за чего похожи на мертвецов?

   – Это – другая грань, здесь не всё извращено, не так, как... Ох, неважно. Не считай их за живых существ. Нам просто нужно пройти дальше, не обращай на них внимание.

   Ивралий последний раз прошёлся взглядом по лицам этих людей, и его пробрало сомнение вперемешку с любопытством. Он, кажется, увидел своих родителей, давно погибших из-за набега.

   Остановившись, он понял, что это действительно они. Но чем дольше он смотрел на них, тем сильнее подпитывал их энергией. Они, можно сказать, ожили – вместо стоящего положения начали слегка подергиваться и выгибаться в разные стороны. Начали смотреть своими впалыми, безжизненными глазами на него, что очень тому претило. Он не понимал: есть ли доля настоящего в них?

   – Можно я?..

   – Хорошо, поговори с ними. Но как можно быстрее. Этот натиск сложно сдерживать. – лицо старика начало напрягаться от усилий.

   Две души направили свой взгляд точно в глаза Ивралия. Женщина произнесла искривлённым на бок ртом:

   – Милый мой сын, с тобой что-то случилось? С какой целью ты носишь эти чудные одежды? Оно чужое – оно неправильное. – её слова и голос слышался для него исковеркано и фальшиво, совсем не так, как он помнил её речь при жизни. – Ты, должно быть думаешь, что мы умерли? Это не так. Здесь есть жизнь, но она отличается от вашей. Вот что случается, когда надругаются над телами смертными. Мы хотели бы вернуться к тебе, но мы заперты здесь... навсегда. Давай же хоть крепко-накрепко обнимемся за все эти годы.

   – Нет... это не вы... – Ивралия объял ужас, когда они начали приближаться к нему искривляясь и пропадая на мгновения из взора.

   – Как ты можешь считать нас за кого-то другого, если мы знаем о тебе всё? Думаешь, отсюда не видно ваши земные деяния? Мы были свидетелями твой потери, знаем о твоём новом пути и гордимся тобой. Вот только... всё это напрасно. Ты опоздаешь, никак не успеешь... – они продолжали приближаться к нему иссыхая до костей, трясясь из стороны в сторону при походке, что несвойственно нормальному человеку.

   – Гапдумол, останови всё это! – крикнул в паническом страхе Ивралий, отстраняясь назад, в тёмную пустоту.

   Старик еле сдерживал натиск. Они всё это время должны были идти до цели, а не стоять на месте. Пол пути уже точно пройдено, думал старик, осталось ровно столько же. Ему пришлось во второй раз прибегнуть к запретному приёму, сняв защиту души с Иврилия и себя. Скрестив руки, кудесник начал набирать энергию. В это время к ним с разных сторон начали приближаться изуродованные потусторонние существа. Ивралий запаниковал, а Гапдумол смотрел искоса на него, не отвлекаясь от дела.

   – Ох, из-за тебя мне придётся не соваться в этот мир минимум месяц. – проговорил тот осуждающе-строго, но опомнился о том, кто он, и вспомнил о том, что тот ровным счётом ни в чём не виноват.

   «Так и должно было случиться». – догадался кудесник.

   Стоя на невидимой поверхности, Ивралий почувствовал тряску, которая усиливалась и ускорялась также, как и приближение этих существ к ним. Старик с воплем ярости резко развёл руки в стороны и послал энергетический импульс, который заложил уши Ивралия. Затем последовал холодный ветер, усиливающийся и бьющий в лицо каждому из них, и под конец вьюга, от которой они упали на невидимый пол. Все эти существа бесследно исчезли.

   – Ты уничтожил их всех?..

   – Нет. Я обратил их бессмысленный гнев против них же самих. На некоторое время, которого нам с лихвой хватит, они более не появятся. Проявляй больше терпения и доверия ко мне – поможет в настоящем и будущем. Как видишь, можно быть сильным не только физически, но и в других смыслах этого слова. Можно быть разным – устойчивым к боли, трудностям, грубому слову, разным напастям, смерти близких...

   – Давай просто помолчим и побыстрее всё сделаем!

   – Извини если задел, но это правда, которая зачастую цепляет – в худшем смысле этого слова. – Гапдумол ускорил шаг.

   Теперь они шли без сомнений и страха, в особенности Ивралий, но ему всё равно всё это было чудно. Кудесник порой останавливался и делал странные манипуляции руками и, охнув, менял курс их направления.

   – Должно быть это она, не так ли?

   – Нашлась... – Ивралий осознал, что есть ещё зачем жить. Его дочь жива, но его настораживали спорящие рядом с ней два человека, у одного из которых вместо лица была голая, кровавая плоть.

   – Будь бдителен, и если увидишь что-то странное, и особенно если оно приближается к нам – кричи. Я серьёзно. – спокойно прошептал старик. – Вот только кто эти двое мне неизвестно, но отношение их к ней... гадкое, противоречивое. Что-то тёмное и мерзкое ей уготовано...

   – Что им надо? – насторожился иноземец.

   – Минутку, мне надо почувствовать... Да, это два брата, и намерения их на её счёт – разные. Один хочет её продать в публичный дом, другой оставить себе. Они чуть ли не каждый день спорят о её будущем, но так и не приходят к итогу для неё. Рассмотри и запомни мельчайшие детали. Всё это потом тебе пригодится при её освобождении. Но к твоему, наверное, огромному сожалению – она наложница... За всё это время много кто с ней занимался любовью, зачастую насильно. Она терпела эти муки и ждала освободителя. Быть может это ты? – спросил Гапдумол, понимая его эмоции после услышанной скверной правды.

   Ивралию тяжко было принять такое. Ему стало истинно больно и горько. Гримаса гнева на его лице держалась долго. Он не видел выхода в данной ситуации.

   Он думал:

   «Что толку от того, что я хорошо увидел эту местность и запомнил лица этих людей? С ней уже, похоже, не раз сделали ужасное. Ведь ей нет и девяти лет, а нашлись же гады и, крайней степени твари, которые возобладали над моей единственной дочерью. Каждого да забить бы до смерти, но поздно – содеянное совершено. Она уже, наверное, изменилась в худшую сторону. – он тяжело вздохнул, – В моих краях это позор, отпечаток на всю жизнь. А здесь? Эти мерзавцы постарались, я уверен. Но, опять же, если она ждёт освободителя – то есть надежда? Это вопрос времени, и я почувствую, загрязнена она, или нет».

   – Но как так можно? Что же за зверские у вас края? Я не могу этого так оставить, никто бы на моём месте не смог. – Ивралий собрался с эмоциями, постарался отбросить все ненужные мысли. – Я разглядел заброшенное поместье на отшибе вашего города, что несвойственно для Горбри. Думаю, это должно помочь при поисках.

   – Ты прав – и очень даже. Вот только, незадача, её дальнейшая судьба почему-то скрыта для меня некоей тёмной завесой, и это очень странно. Мне явно кто-то мешает. – проговорил Гапдумол с закрытыми глазами. – Всему своё время. Сейчас же самое главное благополучно выйти из этого мира.

   – До чего же отвратительно выглядят вон те существа... Мне здесь в самом деле надоело. Может пора бы уже заканчивать? Однотипные, изуродованные как попало... Духи? Так, да? – непонимающе расспрашивал Ивралий.

   Он увидел высоких существ, которые возникли из скопления тьмы. Уродливые великаны проходили сквозь других легко, словно их не было вовсе – и их цель была они.

   – Нет... о-о-о, проклятье, нет, это хранители окружают нас... Держись рядом. – Гапдумол насчитывал количество – и ему не нравилось то, скольких он завидел за одно лишь мгновение.

   Кудесник огорчённо думал:

   «Они почуяли насыщенную энергию гнева этого иноземца. Впрочем, тут никто бы не сдержался. Всё предопределено».

   Руки этих существ полностью были покрыты чем-то багрово-чёрным, пальцы были длиннее втрое чем у него самого, а вместо очертаний лиц и хоть какого-либо намёка на это, была мёртво-гладкая кожа. Ног, что ужасало, не было; они не спеша двигались к старику руками, зная, что он нарушил покой всех остальных. Ничего не видя, они ощущали этот мир с помощью многочисленных отростков на теле – наподобие рук. Многие из этих отростков извивались, пытались помогать движению вперёд, подёргивались стремительно к цели, а некоторые просто бездействовали.

   Этим хранителям было уже всё равно на то, кем они стали. Они уже никогда и никак не выберутся из этого места и знали это, выполняя свой долг перед другим, более могущественным божеством.

   Ахнувший старик, завидев как их стало много, слегка подался назад и посмотрел на камень в кармане. Он горел багрово-кровавым цветом.

   «Заряжен и готов отдать мне часть силы». – улыбнулся он своим мыслям.

   – О нет, гады, в прошлый раз вы меня выбросили отсюда как беспомощного щенка, и чуть было не опустошили разум! Но на этот раз я, пожалуй, сам удалюсь и не достанусь вам! – впервые закричал на эмоциях Гадурмол. – Мерзкие, не так ли? Более отвратных созданий не сыскать нигде – поверь уж мне, я много где бывал.

   Старик был готов к встрече с ними, он уж точно не желал позорно проиграть во второй раз, так как в прошлый с трудом возобладал над подступающим безумием, чуть не охватившим его. Слегка присев, расставив ноги широко, он внял внутренней гармонии и начал крутиться как юла. Всё быстрее и увереннее, его руки также крутились кругообразно. Ивралий дивился такой, до этого невиданной ловкости старика, и мало-помалу хранители начали замедляться. Под конец сильнейшего взмаха по направлению к хранителям, Гапдумол на глубоком выдохе хлопнул в ладоши и весь этот мир перевернулся с ног на голову.

   С трудом держась на ногах, Ивралий пытаться зацепиться за пустоту, чтобы только устоять; кудеснику это удалось более изящно выполнить – он просто поддался потоку тёплого ветра, подхватившему их. Старик продолжал манипулировать руками как матёрый дирижёр, направляя их в начало пути – как можно скорее к выходу.

   В определённый момент, когда зрение иноземца на время помутилось, увиденное Ивралием стало изменяться на более знакомое: он распознал свысока очертания собора, другие заброшенные деревянные дома, идолы.