Текст книги "Наши танки дойдут до Ла-Манша!"

Автор книги: Владислав Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Так точно, только суммарная мощность – 7,5–8 мегатонн, – уточнил тот и представился: – Майор Деревянных. Инженерные войска.

Взгляд у этого «деревянного майора» тоже, помоему, был странноватый. От усталости, что ли? Кстати, по его виду я понял, что никакой этот Деревянных не сапёр, а явно узкий спец из числа особо секретных. Всё-таки ладить ядерный фугас у нас кого попало не посылают....

– Вот такие у нас дела, – завершил своё выступление подполковник. – Опять же, авиация наша работает, тьфу-тьфу, вполне себе ничего, тем более что погода дай бог. Для обороны у меня людей на какое-то время хватит, а вот для наступательных действий – даже и не знаю. И самое главное – мы сидим тут двое суток и так и не знаем, что дальше будет. Высадились, захватили эту чёртову авиабазу, закрепились. А вот что дальше – мне пока не сообщили. Сначала приказали держать оборону и принимать дополнительные грузы. Потом сообщили, что прибудете вы для проведения этой самой разведки боем. Это всё, конечно, хорошо, но лучше бы мне хоть какая-то сволочь объяснила, как мы будем дальше воевать. А то сижу и гадаю – или сюда перебросят дополнительные силы, и мы начнём наступления для захвата Лондона, то ли прикажут взрывать всё к бениной матери и уходить. Судя по прибытию вас с вашими танками, я, честно говоря, склоняюсь к первому варианту. Но, с другой стороны – а на кой чёрт нам сдался этот Лондон? Разве что красный флаг повесить, где повыше, на каком-нибудь Биг– Бене? А с другой стороны – эта самая разведка боем, смысл которой мне тоже не очень понятен. Вот и теряюсь в догадках. Или я не прав, майор?

– Я, товарищ подполковник, честно сказать, знаю не больше вашего. Мне приказали прибыть – прибыл, но пока что у меня тоже приказ только насчёт этой самой разведки боем. Да и то без привязки к местности, карту выдали, а что и где, не объяснили. Мне с моими танкистами приказано продвинуться насколько возможно в сторону Лондона. Осмотреться, оценить обстановку, выявить их места сосредоточения и огневые точки, а также уничтожить как можно больше людей и техники противника. И это всё.

– Вот это-то мне и не нравится, майор, – сказал Трефилов задумчиво и потянулся к стоящей на столе кружке. По тому, как он, слегка поморщившись, отпил глоток и поставил сей сосуд обратно, я понял, что пьют они здесь вовсе не чай. Выходит, в кружках у них или коньяк, или какое-нибудь здешнее виски-шерри-бренди. Ну-ну...

– Не ссы, майор, вискарь это, – ответил на не заданный мной вопрос подполковник. – На мой вкус пойло так себе, но мы тут вторые сутки на таком нервяке, что без грамульки никак. Вам, кстати, плеснуть, товарищи офицеры? За знакомство?

– Ну, если только грамульку, – ответил я, максимально точно копируя его интонацию. Маргелов-младший молча кивнул. Когда начальство предлагает подобное, отказываться как-то не принято – неправильно поймут. Трефилов быстро нашёл на столе две относительно чистые кружки и плеснул на их донышко из извлечённой из-под стола большой, затейливой бутылки по той самой «грамульке». Мы с Маргеловым-младшим звякнули кружками, чокнувшись с подполковником и майором Деревянных, и пригубили. Действительно вкус у этого вискаря был довольно мерзенький, уж не знаю, чего разные фирмачи-пижоны в нём находят....

– Так я вот о чём, товарищи майоры, – продолжал подпол, убрав початый флакон вискаря обратно под стол. – Допустим, проведём мы разведку, а потом-то что будем делать? Импровизировать, так сказать, по ходу пьесы?

– Всё может быть, – ответил я. – Мы же люди военные, и наше дело выполнять приказы. А новые приказы, я так понимаю, не заставят себя ждать. Только вы, товарищ подполковник, уже должны знать, что мы во время проведения этой разведки боем должны обеспечить ещё и переход на ту сторону одного особо ценного кадра из разведки. И, по-моему, для Москвы как раз это сейчас самое главное...

– Да, были у меня уже эти две бабы, – сказал подпол и отпил из кружки ещё раз, и тут же поправил сам себя: – То есть, пардон, девушки, майор. Они мне про это, само собой, доложили, но, естественно, без подробностей.

– Вот и замечательно что вы в курсе. Тогда какие есть конкретные соображения насчёт разведки? А то я в этих краях, как сами понимаете, человек новый.

– Пока что самые общие, дорогой ты мой танкист, – сказал Трефилов и потянул поближе к себе карту. – Чёрт, некоторые карты, которые нам давеча выдали, древние, как те седые пирамиды... По ним ещё отцы и деды собирались Лондон штурмовать... Короче, слушай и запоминай. Вот тут, километрах в четырёх за забором этой авиабазы, в соприкосновении с нашим боевым охранением у них точно стоит заслон, блокирующий вот эту дорогу. Не особо большие силы, но там точно насчитали с десяток «Центурионов» плюс лёгкие «Скорпионы» и БТРы. Частично ховаются за домами, каменными оградами и деревьями, чтобы их наша авиация раньше времени не уничтожила. Ну, допустим, если авиация качественно вдарит по ним, прорыв будет обеспечен. Особенно если ударит внезапно. А вот как и что дальше – чёрт его знает...

Подпол сдвинул берет на затылок и, подняв со стола карандаш, начал с задумчивым видом елозить им по карте с цветными отметками. Я достал из планшета свою карту и, подойдя ближе, начал сверять её с картой начальства, параллельно отмечая текущую обстановку. Маргелов-младший карты с собой не имел, но тоже приблизился к столу и с интересом наблюдал за движениями подполковника.

– А вот здесь, – продолжал Трефилов, – проходит автомагистраль, обозначенная на свежих картах как М4. Она связывает южные районы Уэльса с Лондоном, и, по-моему, наибольшее сопротивление противник окажет как раз вдоль неё. Но здесь вдоль этой дороги уже начинается довольно плотная городская застройка, так что танк или противотанковое орудие поставить особо негде. Плюс очень много параллельных дорог и улиц. До фига и мостов. Мосты, кстати, всё больше старинные, капитальные, и я очень сомневаюсь, что англичане собираются взрывать мосты в долине Темзы, а тем более все и разом. Не похоже, что они их вообще минируют, скорее, наоборот, в окрестностях Лондона разведкой отмечаются излишне оживлённые перемещения транспорта и населения. Видимо, у них там нехилая паника по случаю нашего появления, да и коллеги из Саутгемптона тоже постарались. А вот здесь начинается городишко Рединг, графство Беркшир, отсюда до Лондона полсотни километров, это, считай, уже столичное предместье, полтораста тысяч населения. Дальше – Слау, сто тысяч населения. В восьми километрах восточнее этого самого Слау – международный аэропорт «Хитроу», и вот эту дорогу к нему англичашки точно будут оборонять с особым упорством, поскольку, похоже, считают аэропорт одной из наших главных целей. На этой дороге мои орлы видели не только английских, но и американских солдат, лёгкие танки «Скорпион» и бронемашины. Кстати, похоже, в «Хитроу» у них сидит ещё и какое-то количество боевых вертолётов, которые они явно применят, когда вы ломанётесь в атаку...

– Какие именно вертолёты? – уточнил я.

– Мои орлы точно видели в полёте две пары «Газелей» с ПТУРами, которые направлялись как раз в ту сторону. Летают они, естественно, мало и невысоко, поскольку совершенно справедливо боятся наших истребителей. А вот сколько их там всего – чёрт его знает. Что ещё тебе сказать? Дороги здесь хорошие, но улицы узкие. Застройка, конечно, в основном старинная, в два-четыре этажа, но дома каменные, а значит, для обороны удобные, опять же каменных заборов полно. Правда, не знаю, как их танки смогут вести бой в городе, майор....

– Обученные городскому бою танкисты у англичан были в Западном Берлине, – ответил я на это. – А здесь против нас, скорее всего, будут резервисты и вояки из кадрированных территориальных частей. Правда, подозреваю, что их будет много...

– Вот-вот, именно что много, майор. Твои-то ребята готовы к уличным боям? Ведь идти в атаку здесь можно практически только по дорогам, открытых пространств мало, в боевой порядок толком не развернуться. По-моему, бой в таких условиях ничего хорошего не сулит ни нам, ни им. И что у противника там за силы, мы можем только догадываться...

В этом месте до меня вдруг стало помаленьку, доходить то, о чём я уже, откровенно говоря, догадывался до этого. По-моему, здесь заваривалось практически то самое, что Юрий Бондарев описывал в своих «Батальоны просят огня» (про это ещё есть эпизод в многосерийном фильме «Освобождение», который в СССР смотрел практически каждый, ну и примерно про то же, только во времена Гражданской войны весьма художественно рассказано в кино «Красная площадь»), то есть чисто демонстративные действия. Высаженные здесь и в Саутгемптоне десанты, слегка усиленные нами, начнут якобы наступление якобы на Лондон. И англичане, вместе с ещё остающимися в Англии американцами, естественно, перетрухают и кинут против нас всё, что ещё имеют, а точнее – то, что осталось. И прежде всего – танковые и механизированные части. А поскольку господство в воздухе за нами, это будет та ещё мясорубка. При этом англичане оголят все другие угрожаемые направления, в том числе и восточное побережье. А дальше два основных варианта. Либо пока мы тут остервенело рубимся с этими Джентльменами, родной генштаб соберёт-таки морпехов, корабли и прочие потребные для этого силы и высадит-таки крупный морской десант где-нибудь у Нориджа или Грейт-Ярмута и уже оттуда пойдёт захват всей Англии. Либо мы здесь будем держаться до последней возможности, как те батальоны за Днепром, а потом подорвём этот ядерный суперфугас. При этом не факт, что кого-то из нас успеют эвакуировать отсюда воздухом. В общем, намечалась интересная игра, где одной из главных задач было остаться в живых, помирать прямо здесь и прямо сейчас я как-то не собирался...

– Да хрен с ним, не впервой, – ответил я на последнюю реплику Трефилова. – Я с моими танкистами и не в такое влипал. И по опыту уже знаю – внутри этих старинных каменных теремков всё, как правило, деревянное и горит оно дай бог. Стоит авиации зажечь десяток-другой домов – и начнётся светопреставление. Население в одном белье начнёт метаться в панике, и у англичан возникнут серьёзные сложности с ближним боем. Хотя в той же Западной Германии между нами и НАТО всё время оказывались местные гражданские, но бундесвер и американцев это совершенно не останавливало. Уж не знаю, как психология английских вояк в данном случае отличается от ФРГэшных фрицев или янки... В крайнем случае пойдём прямиком через эти самые дома, так сказать, езда по азимуту.... Вы мне лучше вот что скажите, товарищ подполковник, – когда я со своими пойду вперёд, на какую поддержку смогу рассчитывать? Кто ещё с нами пойдёт? Без пехоты танкам в ближнем бою никак нельзя...

– Поддержку всей нашей наличной артиллерией и миномётами мы обеспечим, ну и плюс к этому авиация. А в остальном – ты же видел, у меня здесь БМД-1, БТР-Д, АСУ-85 и противотанковые БРДМы. Я мыслю так, что с тобой, майор, пойдут десятка два БМД и БТР-Д. Ты десятью танками пойдёшь или всеми двенадцатью?

– Нет, десятью. «Шестьдесят вторые» пусть остаются на месте, а то мало ли...

– Правильно мыслишь. Ну, тогда двадцать БМД и БТР-Д со штатными экипажами и десантом. По паре на каждый твой «Т-72». Понимаю, что это мало, Но что есть, то есть...

– Понятно, товарищ подполковник. Вариант, конечно, не самый лучший, но, раз больше ничего нет у нас – что делать....

– Почему это не лучший вариант? – несколько насторожился Трефилов.

– Видите ли, по нашему опыту последних дней я могу вам сказать, что даже БМП не всегда соответствуют поставленным задачам. А что хорошего в БМД кроме той самой, пресловутой аэротранспортабельности? Условия для перевозки и спешивания десанта явно хуже, чем у БМП, да и потом, это же консерва, я их ещё в Эфиопии в бою видел. Если уж у БМП броня считается противопульной, то здесь-то она вообще условно-противопульная, поскольку алюминиевая...

– Ну, не надо сгущать до такой степени, – сказал Трефилов и тут же, словно спохватившись, спросил: – Танкист, а ты что же, в Эфиопии был?

– Так точно, мёд-пиво пил.

– И что, небось и награды имеешь?

– Медаль «За отвагу».

– Ого, – сказал молчавший до этого момента секретно-инженерный майор, а Трефилов с Маргеловым-младшим посмотрели на меня уважительно.

– Да я не сгущаю, товарищ подполковник. Как до дела дойдёт – сами поймёте. Так что лучше заранее прикажите своим, чтобы ехали на броне, а не под бронёй, а при начале боя или обстреле сразу же спешивались. Так эффективнее. Вы говорите, авиаподдержка у нас будет?

– Пока авиация работает более чем удовлетворительно, не жалуемся.

– Тогда надо всё увязать с ними буквально по минутам. Тогда, значица, так. Пойдём на рассвете, скажем, в 5.30. Сейчас светает рано, даже здесь, в Европах. И надо, чтобы авиаторы в этот момент предварительно ударили по периметру и всем разведанным целям, а потом сразу же были готовы по нашему требованию ударить ещё, уже туда, куда мы укажем. По фиксированным целям им бить не стоит, поскольку мы же не знаем, с чем столкнёмся и как далеко пройдём. Было бы замечательно, если бы авиаторы во время этой самой разведки поддерживали по первому нашему требованию, но по последнему опыту я знаю, что это не вполне реально. Я сейчас пришлю к вам прибывшего со мной толкового авианаводчика, его фамилия Тетявкин, пока есть время, просветите его на тему, что тут и как, снабдите рацией и всей необходимой информацией. Он пойдёт с нами и будет по месту наводить, я ему доверяю. Кстати, забыл спросить, а почему англичане до сих пор не развернули вокруг этой авиабазы дивизион– другой каких-нибудь ЗРК, вроде «Рапир», и не начали валить наши транспортные самолёты пачками?

– Во-первых, у них осталось очень мало ЗРК. Во-вторых, сам подумай – если самолёты будут падать прямо на Гринем-Коммон, они здесь всё разнесут. А если какой-нибудь сбитый «Ан» упадёт на хранилище ядерного оружия? Пока что противник, похоже, всё-таки надеется отбить базу назад в более-менее не повреждённом виде. К тому же наша авиация элементарно не даёт подойти и развернуться их зенитным средствам. Кстати, поставить поблизости ЗРК им мешает и городская застройка – за домами горизонт, как известно, плохо видно. Так что за небо ты не бойся, майор...

– У тебя что-то ещё? – поинтересовался подпол, на челе которого уже отпечатались нешуточные размышления по поводу предстоящего.

– Пока больше ничего, товарищ подполковник. Пойду работать и готовить своих танкистов к утру. Хотя спать нам, похоже, всё равно не придётся....

С этими словами я и пошёл к своим. Маргелов-младший остался у начальства, похоже, у него там были какие-то свои вопросы.

Как выяснилось, мои орлы уже вполне себе поели (кухни у десанта не было, но зато здесь было полно трофейных натовских сухих пайков, ими-то ВДВ с нами от души и поделились), и теперь все наличные командиры танков собрались возле моей машины с видом донельзя серьёзным. Помаленьку темнело, в отдалении взлетали в небо осветительные ракеты. И наши и противник скупо постреливали из пулемётов и прочего стрелкового оружия, иногда били миномёты и, судя по звуку, безоткатные пушки. Не то чтобы это меня нервировало, но всё-таки было ощущение, что мы на самой линии фронта. И не просто на этой самой линии, а даже скорее в окружении, поскольку стрельба и осветительные ракеты сегодня были со всех сторон. Весело, чёрт побери...

– Становись! – скомандовал я. Недлинный строй втянул животы и подравнялся. Из башенных люков моего танка на нас с интересом смотрели Черняев и Прибылов, которые тоже стремились узнать о предстоящем деле как можно больше.

– Вольно! – отдал я следующую команду, критически оглядев строй и добавил: – Всем достать карты, подойти ближе и настроить органы слуха на приём! Повторять два раза не буду, поскольку времени у нас меньше, чем хотелось бы!

В двух словах я объяснил ребятишкам боевую задачу, потом они нанесли на свои карты обстановку, и мы уточнили детали. Хотя какие особые детали, если имеется приказ копать траншею от забора и до обеда? То есть – внаглую идти вперёд, пока не упрёмся в особо крупные силы супостата. После чего вызывать авиацию и отходить. Всего-то делов...

В общем, решили, что пойдём двумя группами – в одной я, Кокошкин, Бокарёв, Лаптев и Кирогаз, во второй – Маликов, Будяк, Апанаев, Колосов и Середа. При необходимости разделимся на пары или тройки, но это по обстоятельствам. Младшие лейтенанты Бибиков и Сытов со своими «Т-62» остаются на месте и будут нашим резервом на крайний случай – так сказать, засадным полком за Вороньим Камнем – вдруг возвращение обратно будет проблематичным? Обе наши группы будут сопровождать БМД с десантом, они же обеспечат ближнюю разведку и охранение, с десантниками мы это дело обговорим отдельно.

Поскольку нормально развернуться в боевой порядок мы вряд ли сможем, пойдём по дорогам и улицам «ёлочкой». Даром снаряды не кидаем, бьём только видимые цели, тем более что и нам и противнику будут мешать целиться городские строения. При встрече с крупными силами противника, как я уже сказал, не паникуем, а потихоньку оттягиваемся и тут же вызываем авиацию. Ну и так далее.

В разгар нашего импровизированного «Совета в Филях» явился от начальства задумчивый Тетявкин с целой пачкой карт и ещё каких-то бумажек и сразу же предложил утвердить наши радиопозывные. Решили не заморачиваться, а называться по номерам, в том порядке, в каком все сейчас сидели и стояли вокруг меня. Я, естественно, «Первый», Кока и Бока, соответственно, «Второй» и «Третий», Кирогаз «Четвёртый», Лаптев «Пятый», Маликов «Шестой», Будяк «Седьмой», Апанаев «Восьмой», Колосов «Девятый», Середа «Десятый». Сытов и Бибиков – «Одиннадцатый» и «Двенадцатый». Тетявкин, ни с того ни с сего, заявил, что он будет «Филин», чем вызвал у танкистов ухмылки.

– А почему «Филин»? – спросил я Тетявкина.

– Потому что символ мудрости и видит в темноте! – ответил Тетявкин серьёзным тоном. При этом внешне он напоминал кого угодно, только не филина.

– Ну-ну, – сказал я на это. – Видать, ты в детстве слишком часто программу «В мире животных» смотрел. А раз смотрел, то должен знать, что самая умная птица – это, вообще-то, ворона, хотя она никакой и не символ. Ты же, лейтенант, явно не Филин и даже не ворон, а скорее дятел....

Тетявкин не нашёлся, что на это ответить.

– Ещё вопросы есть? – на всякий случай спросил я своих орлов.

– А чего это я «Шестой», товарищ майор? – поинтересовался вдруг Маликов, скорчив недовольную рожу.

– А что не так? – спросил я в свою очередь. – Мне что – прикажешь разводить вас по ротам и взводам и потом придумывать иерархически и конспиративно выверенные позывные, типа «Коршун», я «Падаль», приём?! Так нас для этих заморочек слишком мало. Чем вас, товарищ старший лейтенант, шестой номер не устраивает? Всё-таки не тринадцатый и не шестнадцатый, хотя шестнадцатый номер у вас и так, похоже, по жизни...

– Да нет, всё так, товарищ командир, – резко передумал Маликов, хотя по его лицу я понял, что сказанное мной ему очень не понравилось. Ну да и хрен с ним...

На этом совещание мы закончили. Народ разошёлся обдумывать только что услышанное и готовиться, а я пошёл к двум нашим секретным офицершам, обговорить те детали предстоящей операции, которые были связаны лично с ними.

Перед этим мне сказали, что они обе расположились в каком-то укрытии, метрах в двухстах от ангара, где временно угнездился наш героический подпол Трефилов.

В общем, меня не обманули. Я без особого труда нашёл наполовину утопленный в земле бетонный куб с железной дверью. То ли я шёл очень тихо, то ли ВДВ всё-таки не столь круты, как про них пишут в книгах и показывают в кино. В общем, в полутьме перед самой дверью укрытия я чуть не наступил на затихарившегося в траве солдатика в голубом берете. Реакция солдатика была естественной – выдав длинную тираду приглушённым дурноматом, он сорвался из положения лёжа, словно бегун со старта, и исчез за торчавшим неподалёку бензозаправщиком. Судя по крайне неумелым матюгам и худобе, солдатик был из салаг-первогодков, к тому же у него не было оружия и снаряги. Писарчук какой-нибудь?

– Давай-давай, вали, светло-синяя ты пехота! – успел я сказать ему вслед. Только вряд ли он меня услышал. В щель он здесь подглядывал, что ли? Только ведь в этой двери не было ни особых щелей, ни замочных скважин.

Я подошёл к двери и деликатно постучался.

– Кто там ещё? – спросил знакомый женский голос.

– Это я, майор Трофимов, – ответил я.

– А, Андрей, заходи, – ответили из-за двери тем же голосом Ольги Смысловой.

Я вошёл. Похоже, в этом Гринем-Коммоне, как и положено на любой авиабазе в любой стране мира, был свой автономный дизель-генератор – под потолком горели две скрытые квадратными плафонами неяркие лампочки. Видимо, до высадки наших доблестных ВДВ здесь было что-то типа дежурки. Вроде тех, где обычно коротают время дежурства за игрой в домино или в «крестики-нолики» пилоты истребителей-перехватчиков, назначенные в дежурное звено. Посередине стоял стол, четыре кресла, несколько стульев, в углу – телевизор, а вдоль стен располагались две то ли лежанки, то ли скамьи. На этих скамейках офицерши и отдыхали, подстелив брезент. На столе лежали раздербаненные натовские сухпайки и разнообразное стрелковое оружие, в основном пистолеты.

Наша главная головная боль – эта самая засекреченная Татьяна, похоже, дремала. Туфли она скинула, а вот жакетик не снимала, так и валялась на лежанке полностью одетой. И правильно, по-моему, с точки зрения этой самой шпионской конспирации. Ей же надо, чтобы костюмчик выглядел так, словно она в нём бегала, не снимая, где-то с неделю. Ну а Смыслова была, как обычно, в джинсиках и тёмной маечке, сменив туфли на ношеные спортивные то ли кеды, то ли кроссовки. Не скажу, что вид у неё был слишком радостный, но и уныния не наблюдалось.

– Привет разведке, – сказал я с порога и спросил, сразу же падая в ближнее кресло: – А телевизор не пробовали включить? Вдруг чего нового скажут?

– Встречный привет танкистам, – ответила Ольга. – А ящик не показывает, у них тут на базе, похоже, было кабельное телевидение...

– Это как?

– Это когда транслируют прямо по кабелю без внешней антенны, которая если и есть, то скорее всего коллективная, возможно, одна на всю эту, мать её, авиабазу. Или кабель от ближайшего города идёт...

– Понятно, – ответил я и добавил: – Ну что, готовьтесь, девоньки.

– Когда идём? – спросила Смыслова. А секретная Танька сразу же перестала дремать и, сев на лежанке, внимательно посмотрела на меня. Про себя я отметил, что она очень симпатичная, несмотря на изрядно помятый внешний вид. До этого, во время перелёта сюда, я её, честно говоря, толком и не рассмотрел.

– В пять тридцать, время ещё есть. Мы в этом деле главные, десант на БМД будет нас прикрывать.

– Как будем добираться, уже решили? – поинтересовалась Танька.

– Каком книзу, красавицы. Доезжаем до какого-нибудь подходящего перекрёстка дорог или улиц и высаживаем. Где именно это делать – определим по месту. Благо там мечущегося туда-сюда гражданского народа должно быть много. А что касается собственно доставки – по идее, можно посадить вас в БМД. Но не советую. Там броня очень противопульная. Один какой-никакой шальной снаряд – и кирдык секретным агентам. Зачем вам так рисковать?

– А как тогда?

– А элементарно, Ватсон. Как-нибудь утыркаетесь в наши «Т-72». Сядете по одной в танк, одна ко мне, а вторая, скажем, к сержантам Лаптеву или к Кирогазу...

В данном случае я знал, что говорю. «Т-72», как и все наши основные боевые танки последнего поколения, скомпонован весьма плотно и рассчитан только на «трёх весёлых друзей». Засунуть туда кого-то четвёртого и даже пресловутую собаку весьма затруднительно. Но в тех «Т-72», которые нам привезли на самолётах для выполнения этой разведки боем, в боевом отделении отсутствовали правые баки-стеллажи. Боекомплект и запас хода это снижало не сильно, а вот живучесть, на мой взгляд, повышало. Да и места в боевом отделении было больше.

– Кирогаз – это кто? – удивилась Татьяна.

– Кирогаз – это мой подчинённый старший сержант Ильясов, между прочим, отличник боевой и политической подготовки, – уточнил я и добавил: – В танке каждой из вас, конечно, будет очень тесно, практически коленями к подбородку, но надёжно, почти как у Христа за пазухой. А как решите, что настал подходящий момент – тут же и вылезете.

– А как мы поймём, что этот самый момент настал? – задала резонный вопрос Ольга Смыслова.

– Как-как… придётся останавливаться и время от времени давать вам высунуться, чтобы вы осмотрелись. Ничего не поделаешь...

– А что, других вариантов нет? – уточнила засекреченная Танька.

– Естественно. Если бы был другой способ твоей переброски, дорогая моя, нас, как и тебя, сюда бы, я так думаю, не отправили? Или я чего-то не знаю?

– Да, тут ты прав, майор. С альтернативными вариантами дело табак...

– Ну а тогда чего спрашиваешь? В общем, пока что неспешно собирайтесь. А как дойдёт до дела – придём за вами и позовём лезть в дудку. Кстати, милые дамы, я тут сейчас прямо из-под вашей двери какого-то солдатика шуганул. Убег от меня как чёрт от ладана. Интересно, чего ему тут надо было? У вас же здесь ни окон, ни замочных скважин...

– И не говори, – ответила Ольга Смыслова. – Мы сюда, как только прибыли, так они постоянно на нас пялятся. Прямо взглядом раздевают. И солдаты и офицеры...

– Ну, так на то и армия, чтобы в бане в щёлочку подглядывать.... Тем более они же не знают, кто вы такие, и, исходя из вашего импортного облика, думают, что вы здесь пленные. У нас в армии баб и раньше почти не было, а уж сейчас никто точно не будет скидывать на парашюте во вражеский тыл беспутных командирских супружниц или аморальных поварих с официантками... Но, по правде сказать, я и не думал, что у некоторых наших десантников даже в условиях фактического окружения остаётся время и желание на то, чтобы письку подрочить... Чудны дела твои, господи, а наши ВДВ ещё чуднее... Ну, ладно, если вам всё более-менее понятно, я пошёл. А то у меня ещё дела есть...

На том я, что называется, откланялся и пошёл к своей машине.

В темноте, на полдороге, меня догнал Тетявкин.

– Ты чего болтаешься как неприкаянный? – спросил я у него. – Лучше бы отдыхал, а то потом запаришься бегать и прыгать с рацией на спине...

И здесь оказалось, что я зря проявил подобную заботу о нашем мудром и всевидящем «Филине». Тетявкин доложил, что с рацией на спине он, оказывается, бегать совсем не будет. Поскольку наши добрые хозяева, то есть десантники, выделили ему с барского плеча командно-радиофицированный, безбашенный БРДМ-2У со всем оборудованием, водителем и радистом. С одной стороны, это было странновато, поскольку ВДВ положены КШМ и радиомашины на базе БМД и БТР-Д. Но я знал, что такой техники в десанте не хватает (здесь я видел всего одну или две такие КШМ), а раз уж случилась война, то им должны выдать любые подходящие «заменители». А БТР-60ПУ для ВДВ как-то великоват. Так что наличию у десанта БРДМ-2У удивляться не стоило. А с другой стороны, я искренне подивился на такую щедрость, после чего отправил Тетявкина готовить технику «к бою и походу». Однако Тетявкин сначала попросил меня подписать принесённую с собой бумагу, любезно посветив мне фонариком. Прочитав разложенный на планшете документ, я понял, что наши дорогие десантники не такие уж и добрые. Это был отпечатанный на машинке приказ об откомандировании в распоряжение майора Трофимова (меня то есть) БРДМ-2У серийный номер такой-то с таким-то радиооборудованием (серийные номера тоже бы ли указаны), а также младшего сержанта Тер-Петросяна А. Э, и рядового Корбутова П. Д, (это, надо полагать, как раз водитель и радист). То есть теперь я лично отвечаю за данное имущество и двух человек.

Я подписал бумагу, подивившись самому факту того, что контора у подпола Трефилова писала вполне себе исправно, даже несмотря на вражеский тыл и местную воздушно-десантную специфику.

После этого удовлетворённый Тетявкин удалился, а я наконец вернулся к своему танку, ещё издали обнаружив, что кроме членов моего экипажа там курят ещё четверо.

Как оказалось, по мою душу явились четыре десантных офицера, назначенные в разведку вместе с нами. То есть те, что пойдут на БМД.

Среди них я, не без некоторого изумления, обнаружил майора Маргелова-младшего.

– Здравствуйте, товарищи офицеры! – приветствовал я их и тут же спросил Маргелова-младшего: – Майор, а тебе-то это зачем? Ведь небось добровольно вызвался? Любишь решать нетривиальные задачи, а заодно подставлять лоб под пули?

– Вроде того, – ответил Маргелов-младший, отбрасывая бычок (курили они что-то уже привычное импортно-трофейное), и представил своих подчинённых: – Лейтенант Расторгуев, лейтенант Симановский, лейтенант Бурмин, подполковник сам отобрал лучших, поскольку в разведку вызвались почти все, без исключений...

Или отобрал тех, кого не особо жалко, подумал я. Все три лейтенанта были молодые, коротко стриженные крепыши, очень похожие друг на друга, особенно в темноте.

Видать, только-только из Рязанского испекли этих взводных. И сразу в бой.

В отдалении по-прежнему лениво постреливали. Изредка взлетали осветительные ракеты. На душе было тревожно, но ничего трагического в настроении и интонации десантников я как-то не заметил. Похоже, они предстоящее действо воспринимали как-то буднично.

Я коротко разъяснил им, как и что. Главное – чтобы в случае огневого контакта они сразу же спешивались, а то нас и так слишком мало, чтобы давать противнику дополнительное удовольствие уничтожать личный состав вместе с машинами.

Вроде бы они меня поняли. После чего отправились выводить технику на исходные.

За всем этим у меня еле-еле нашлось время, чтобы пожевать трофейных консервов.

Перед рассветом мы выгнали наши танки из капониров и рассредоточились на восточном краю авиабазы, благо всяческих строений и прочих укрытий здесь хватало.

Чтобы скрыть наше выдвижение, вся десантная техника (даже та, что оставалась на позициях) некоторое время газовала в своих окопах и капонирах, а кроме того, Трефилов приказал расчётам своих ЗУ-23-2 вести беспорядочный огонь в сторону противника. Думаю, что англичане ничего не поняли, поскольку в ответ они почти не стреляли, и никаких передвижений на их переднем крае не наблюдалось.

Наши десять танков стояли, вытянувшись в линию. Позади нас выстроились десантные БМД и БТР-Д. Здесь же, разумеется, торчал Тетявкин со своим радийным БРДМом. На верхней задней части корпуса всех наших машин мы закрепили куски разрезанных ярко-оранжевых парашютов, которых богато валялось по всей авиабазе. Какие-никакие, а опознавательные знаки для своей авиации. А то, чего доброго, не заметят на своей сверхзвуковой скорости и влупят со всей дури. А этого мне очень не хотелось бы...