Текст книги "Наши танки дойдут до Ла-Манша!"

Автор книги: Владислав Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Понял вас, «Пятьдесят седьмой»! – отозвался «Первый». – Постараемся помочь! Держитесь!

Булкин открыл огонь по приближающимся на встречно-пересекающихся курсах трём «Харриерам». Не попал, при этом в правом УПК-23-250 закончились снаряды. Ведомый тоже много стрелял и также промазал. AV-8B проскочили над ними с набором высоты.

– Я «Ноль девятый», – передал Осипов. – Я пустой, снарядов больше нет!

– Уходим! – передал в ответ Булкин.

Это был момент, когда американский комэск Тэппи достал-таки пушечным огнём «Як-38М» с бортовым «12» старшего лейтенанта Кобзева. Машина задымилась и начала снижаться, но старлей сумел врубить подъёмные двигатели и выпустить шасси, после чего плюхнулся на ближайшее тростниковое поле. Взрыва Булкин не видел, а значит, можно было предположить, что этот «Як» всё-таки уцелел.

Два «Як-38М» и один «Як-38У» приближались к месту своего старта. Снарядов уже не было. Судя по показаниям приборов, топлива у них на борту оставалось только на посадку. А сзади быстро приближались шесть «Харриеров» – комэск Тэппи приказал своим подчинённым, у которых тоже оставалось мало боеприпасов и горючего, провести эту крайнюю атаку и уходить на базу.

Видя мелькающие всё ближе и ближе в задней полусфере «Харриеры», Булкин повторил в радиоэфир:

– «Первый»! Я «Пятьдесят седьмой»!! Нас атакуют!! Нам кранты!! «Первый», я повторяю, у нас критическая ситуация!!

– Держитесь! – стереотипно ответил «Первый». Булкин приготовился выпускать последние снаряды, маневрировать до полной выработки топлива, а потом мужественно катапультироваться. Других вариантов он уже просто не предполагал.

Тем удивительнее было то, что он увидел дальше.

Два АV-8B вдруг очень красиво взорвались, ещё до того, как успели выйти на дистанцию открытия действенного огня, а остальные их коллеги испуганно метнулись в стороны, явно уворачиваясь от какого-то нового, возникшего неизвестно откуда, воздушного противника.

И через минуту Булкин понял, от кого именно – справа мелькнули два, до боли знакомых, серебристых тупоносых силуэта с длинными стреловидными крыльями.

При дальнейшем сближении это оказалась пара старых «Миг-17Ф» с эмблемами ВВС Кубы.

«Первый» таки не подвёл и действительно помог им, чем мог. Пусть и слишком поздно, но всё-таки....

Таким образом, «по очкам» бой окончился в нашу пользу, но спрашивается – какой ценой?

Фактически у Булкина осталось всего два боевых Яка и «спарка». Подбитый самолёт старлея Кобзева ещё предстояло найти и как-то вытащить с того поля, если он, конечно, окончательно не сгорел, уже после вынужденной посадки...

Яки один за другим тяжело плюхались на шоссе, имея в сухих баках фактически одни керосиновые пары. У Булкина было ощущение, что подъёмные двигатели его «Як-38У» заглохли ещё до того, как колёса машины коснулись асфальта. Машина довольно сильно приложилась о шоссе, но стойки выдержали. Как потом выяснилось, в левом УПК-23-250 машины Булкина оставалось аж четыре снаряда из двухсот пятидесяти – майор выстрелил всё до железки...

К севшим самолётам побежали техники со стремянками, а из укрытий тут же выехали «Зилы» с буксирами.

Булкин откинул в сторону крышку фонаря, выбрался из передней кабины своей «спарки» на землю и снял сразу ставший тяжёлым, как пресловутая шапка Мономаха, шлем. Ноги предательски дрожали, а бельё, комбинезон и волосы на голове были мокрыми, словно майор вернулся не из воздушного боя, а плавал и нырял в каком-нибудь пруду.

Он увидел, как вылезший из своей кабины старлей Осипов, даже не снимая шлема, в изнеможении сел прямо на асфальт, а спустившийся по стремянке Касаткин сразу же заковылял на негнущихся ногах куда-то в кусты, видимо, отлить. Чувствовалось, что первый воздушный бой стал тем ещё испытанием для психики уцелевших пилотов 1-го КШАП.

Взгляд на циферблат наручных часов показал майору, что от старта до момента посадки прошло всего-то двадцать четыре минуты...

Непослушными пальцами Булкин потянул из набедренного кармана комбеза мятую и влажную пачку «Явы». При этом его взгляд невольно упал на хвост «Як-38У», и в верхней части киля, повыше звезды, майор, не без удивления, узрел небольшую сквозную пробоину с рваными краями – так вот что это был за удар...

– И что – это все? – поинтересовался подошедший к Булкину капитан Шиморин. Заметив, как майор трясущимися руками, с трудом засовывает курево в рот, он щёлкнул извлечённой из кармана «технички» зажигалкой, и комэск наконец-то раскурил потерявшую форму, сыроватую сигаретку. Техники с помощью «ЗИЛа» уже отволакивали его «Спарку» в капонир.

– Все, – ответил Булкин, выпуская изо рта дым от первой затяжки, и кивнул в сторону своего самолёта: – Дыру видел?

– Видел.

– Это мне ещё повезло. Их там было вдвое больше, чем нас...

– Погоди, а остальные как же? Они что – того?

– Да иди ты! На хутор бабочек ловить! – почти заорал Булкин. – Это война, мать её так! Может, кто и выжил, но мы этого толком не видели!

В голове у Булкина почему-то звучала совершенно неуместная сейчас шуточная песенка про короля, который войну проиграл, полноги потерял, но рад был до слёз, что остался живой. Он боялся даже представить, чем могла закончиться сегодняшняя воздушная баталия, окажись против них не близкие по конструкции и самой концепции AV-8A, а, скажем, «Фантомы». Последние бы точно расстреляли Яки с предельной дистанции дальнобойными УР, вроде «Спарроу», прежде чем Булкин со своими лётчиками успел бы среагировать на их появление. Хотя о чём тут было думать хаотичная картина боя, во время которого он фактически не руководил действиями подчинённых, по-прежнему стояла перед глазами Булкина, и майор вполне понимал, что его как командира это совершенно не красит...

Как только все три уцелевших «Яка» успели оттащить в капониры и накрыть маскировочными сетками, из зарослей тростника, как черти из коробочки, появились сержант-связист Тлерат с переводчиком Пеледуем.

– Товарищ майор, «Первый» приказал нам освободить полосу для посадки двух кубинских «Миг-17»! – закричали они, подбегая к нему, практически в один голос.

– Она и так свободна, – устало пожал плечами Булкин. – Хотя это никакая не полоса, а шоссе. Но, раз такое дело... Сержант, передай, чтобы они садились, если, конечно, смогут...

Связист с переводчиком убежали, и уже через несколько минут первый кубинец заходил на посадку, а за ним, с минимальным интервалом, сел на шоссе и другой. Удивительно, но эти парни сумели без особых проблем посадить свои истребители на довольно узкую дорогу.

Оба быстро срулили с шоссе за указывавшим направление Шимориным. Едва Миги выключили двигатели, как техники при помощи «ЗИЛов» увели их под маскировочные сети, благо свободного места в капонирах теперь было много.

Из кабин «Миг-17Ф» вылезли двое смуглых пилотов, похожих из-за одинакового роста, однотипных шлемов, кожаных курток и оливковой униформы на братьев-близнецов. Подбежавший переводчик не понадобился – оба офицера, пусть и с чудовищным акцентом, говорили по-русски, как и все, кого учили летать в СССР. Один назвался капитаном Феликсом Гебра, а второй – старшим лейтенантом Алехандро Суаресом.

– Как вас сюда занесло, товарищи офицеры? – поинтересовался Булкин, поприветствовав кубинцев.

– Аьеродромь Сань-Аньтоньо уньитожьен, – ответил тот кубинец, который был старшим по званию. – У нась коньчьялос топьльиво. Приказьял сьесть здесь....

– Машины в капониры загнали? – поинтересовался Булкин у подошедшего Шиморина.

– Уже, – совершенно не по-военному ответил тот.

– Тогда заправить и зарядить оружие союзникам, – приказал Булкин.

– Так точно, – ответил Шиморин. – Только вот насчёт перезарядить.... У нас же только 23-мм снаряды...

– А мьи 37-мм осьобо нье расходовал... – ответил ему кубинский капитан Герба и улыбнулся.

– Тогда пока отдыхайте, товарищи, – разрешил Булкин и, отбросив недокуренную сигаретку, подчёркнуто твёрдой походкой пошёл к КУНГу с радиостанцией. До отдыха ли им всем было сейчас?

Не прошло и пары минут, как его связали с начальством.

– «Первый», мы приземлились, кубинская пара тоже, – доложил Булкин. – Какие будут дальнейшие приказания?

– Какие ваши потери, «Пятьдесят седьмой»?

– Четыре сбито, один подбит и сильно повреждён. К дальнейшей работе готовы только три самолёта, считая «спарку», которая имеет мелкие повреждения!

– И то ладно. Молодцы, летуны. Пока заправиться, пополнить боекомплект и ждать дальнейших приказов!

– Есть, товарищ «Первый»! – ответил Булкин.

Между тем на шоссе появились первые мирные жители, похватавшие нехитрые пожитки и бегущие со стороны Гаваны в сторону юго-восточного побережья острова. Кубинские солдаты, охранявшие самолётные стоянки, без вопросов пропускали их мимо. Какой-либо помощи проходивший народ не требовал, некоторые беженцы просили пить, и в этом им не отказывали.

Примерно через час кубинская БРДМ-2 привезла старшего лейтенанта Кобзева. Оказывается, сразу же после вынужденной посадки он дальновидно передал по рации свои примерные координаты, и кубинцы поехали за ним ещё до того, как сели три уцелевших «Яка». Правда, вытащить его «Як» с того поля без крана и трейлера не представлялось возможным, тем более что аппарат явно требовал ремонта в заводских условиях – по докладу пилота, только в его фюзеляже был десяток пушечных пробоин. На место вынужденной посадки для оценки нанесённых повреждений немедленно отбыли, оседлав «ГАЗ-69» и взяв в качестве проводника одного из вывозивших Кобзева кубинских солдат, инженеры Шапиро и Коромыслов, но ничего хорошего от их возможного вердикта Булкин не ждал. А ещё через сорок минут попутный военный «КрАЗ» РВС Кубы высадил возле стоявшего у самолётных стоянок караула старшего лейтенанта Горохова, целого и невредимого, но слегка поцарапанного, изрядно перетрухавшего и лишившегося при катапультировании не только шлема, но и, почему-то, ботинок.

Что стало с остальными пилотами эскадрильи, толком не успели узнать, поскольку через пару часов началось то, чего заранее не предполагал вообще никто. И в этой суете всем стало уже не до трёх то ли погибших, то ли пропавших пилотов...

А в штабном бункере ГСВК в районе Гуиннеса как раз в этот момент совещались отцы-командиры. Советский контингент понёс не особо большие потери – лишь 4-й отдельный мотострелковый батальон 7-й отдельной мотострелковой бригады некстати угодил под удар двух десятков американских штурмовиков А-7 и А-6 (интересно, что американцы целились не по ним, а по позициям соседней части РВС Кубы) и потерял не менее трети личного состава. Но повода для оптимизма это всё равно не давало. И людские, и технические потери кубинцев были чудовищны (точного числа всех жертв атомной бомбёжки никто до сих пор не знал), а их ПВО и ВВС практически перестали существовать. На случай масштабного американского десанта у ГСВК было слишком мало людей и техники, а значит, оставалось прибегнуть к крайним мерам – карт-бланш на это был получен из Генштаба ещё вчера.

– Мне только что доложили наши наблюдатели – в Гуантанамо слышен рёв многочисленных танковых двигателей, – доложил генерал-полковнику Кончицу командир 7-й отдельной мотострелковой бригады полковник Ходкевич. – Похоже, несколько десятков их «Паттонов» выдвигаются к проволочным заграждениям у периметра базы и собираются атаковать! А проходы в минных полях американцы, по докладам разведчиков, проделали заранее!

– Ну что, сомнений в их дальнейших действиях нет более ни у кого? – спросил присутствовавший здесь же секретный полковник Уткин.

– Нет.

– Тогда за чем дело стало? Пора действовать. С Фиделем связались?

– Пока связи нет. По нашим данным, он срочно эвакуируется из Гаваны. У них там, где-то километрах в десяти восточнее столицы, есть какое-то правительственное железобетонное укрытие.

– Знаю я их «правительственные укрытия». Небось наши построили второпях, ещё в 1962-м, а потом забыли про него. А не проще ему было сразу приехать сюда, к нам? Если янки в следующий раз долбанут ядерным оружием, они точно будут иметь в виду крупные города. А если накроют Гавану, Фидель точно может не уцелеть. А оно нам надо?

– Хорошо, Фиделя мы предупредим, а про остальное сообщим ему потом.

– Если будет какое-то «потом» ... Так что – действуем, товарищ генерал-полковник?

И Уткин многозначительно посмотрел на Кончица. Уж он-то, как никто другой, понимал, что следующим шагом американцев вполне может быть массированный ядерный удар по Кубе, который превратит весь остров в один огромный, высокотемпературный пожар. И ГСВК, с его весьма ограниченным наличным ядерным потенциалом, ничего не успеет предпринять в ответ. Впрочем, полковник рассчитывал на уже многократно продемонстрированную в Западной Европе половинчатость и нерешительность американцев. А уж в Пентагоне должны были прекрасно понимать, что Куба находится слишком близко от США и уже через несколько часов продукты радиоактивного распада окажутся на другом берегу Флоридского пролива.

– Да, уже пора, – ответил генерал-полковник и тяжело вздохнул. Всё-таки не каждый день приходится отдавать приказы о применении ядерного оружия, пусть и тактического.

– Ходкевич, дайте добро на немедленный запуск «Луны» по Гуантанамо. И прикажите нашим командирам и стоящей там 50-й дивизии РВС Кубы принять все меры противоатомной защиты!

– Так точно!

Через пятнадцать минут пять ядерных БЧ 9Н32 тактических ракет 9К52 «Луна-М» практически одновременно взорвались над американской военно-морской базой Гуантанамо. Суммарная мощность взрывов превысила 20 килотонн.

Облачённые в противогазы и ОЗК солдаты 50-й дивизии РВС Кубы и 5-го отдельного танкового батальона ГСВК с ужасом наблюдали, как облако светящейся плазмы вспыхивает и расползается над американской базой, которая была здесь, казалось, всегда, а потом сплошная стена огня накрывает окрестные джунгли вместе с уже появившимися из них танками «М-48» и бронетранспортёрами «М-113», забор из колючей проволоки и поджигает траву и растительность на приличном расстоянии от периметра базы. О том, что стало при этом с почти десятитысячным гарнизоном базы, думать никому из них как-то не хотелось, тем более что американцы в Гуантанамо не успели принять никаких защитных мер. Вся их стратегия изначально строилась на том, что у Кастро просто не может быть ядерного оружия.

В момент, когда ещё оседали бледно-сизые грибы над Гуантанамо, а далеко по округе расходился сотряс от ударной волны, к Кубе уже подошла третья волна атакующих американских самолётов.

По итогам удара второй волны, которая понесла довольно приличные потери (было сбито 32 самолёта, ещё полтора десятка повреждены), пилоты доложили, что кубинская ПВО по-прежнему не была подавлена до конца – запуски ЗРК, огонь малокалиберной зенитной артиллерии и атаки перехватчиков продолжались.

Поэтому на сей раз американцы подняли примерно те же силы, которые шли в первой атакующей волне. При этом в налёте участвовали F-111, которые несли в том числе две ядерных авиабомбы.

Информация о ядерных взрывах в Гуантанамо на момент взлёта до американского командования не дошла, да оно и не успело бы ничего изменить.

На сей раз, наблюдая подход к Острову Свободы многочисленных сил авиации противника, командование ГСВК не стало мелочиться. Войскам был отдан приказ укрыться, отключить радары и радиооборудование. После чего расположенная на восточном побережье у Корралильо, молчавшая до сего момента батарея ЗРК С-75 с советскими расчётами (задействованные специалисты числились за управлением ПВО 7-й отдельной мотострелковой бригады ГСВК и в мирное время занимались в основном испытательной работой) выпустила в сторону подлетавших вражеских самолётов шесть зенитных управляемых ракет с ядерными боеголовками. Мощность каждой составляла пару килотонн, а точность наведения в данном случае не играла особой роли.

Через считаные минуты в небе над Флоридским проливом произошло шесть воздушных ядерных взрывов.

В результате этого американцы потеряли разом около двухсот самолётов – 15 F-15, 20 F-16, 38 «Фантомов», 42 А-7, 39 А-6, 48 А-4 и 16 F-111 (включая машины с атомными бомбами). Третью атакующую волну буквально сдуло с неба. При этом только малая часть самолётов испарилась, сгорела или расплавилась. Большинство попадало в море из-за мгновенно убитого электромагнитным импульсом электрохозяйства, на радость местным муренам. Ещё полусотне самолётов, экипажи которых оказались довольно далеко от мест подрыва ядерных боеголовок и которым удалось избежать остановки двигателей, повезло чуть больше – сбросив бомбы и ракеты прямо в море, их пилоты с грехом пополам дотянули до американского берега. Но, поскольку у большинства из них на борту отказали навигационные приборы, БРЛС и прочие бортовые системы, садиться им пришлось где попало – на любые подвернувшиеся ВПП и даже автодороги. При этом шасси и закрылки выпускались далеко не у всех. Кое-кто из пилотов, не желая испытывать судьбу, катапультировался, едва достигнув береговой линии США. По всей Флориде, где из-за ЭМИ начались проблемы со связью и телевидением, население пережило крайне неприятное удивление, быстро перешедшее в панику. При этом никаких предупреждений местная гражданская оборона не выдавала, а СМИ хоть и сообщали о начале военной операции против Кастро, но не давали никаких подробностей. Те, кто был осведомлён о происходящем чуть лучше основной массы американских граждан или был способен хоть немного соображать, должен был сделать вывод о том, что в этот момент настоящая война уже вплотную приблизилась к территории США...

Глава 8.
Те, кто на другой стороне-4

Секретный правительственный бункер повышенной защищённости.

Гора Шайен. Р-н г. Колорадо-Спрингс. Штат Колорадо. США.

20 июня 1982 г.

По тому, как вдруг забегали вокруг связисты и секретари, Рональд Рейган понял, что только что, похоже, произошло нечто экстраординарное. О том же самом говорили и разом ставшие мрачными лица министра обороны и председателя Объединённого комитета начальников штабов, которые напряжённо читали какие-то депеши, одновременно подсунутые им адъютантами.

– Каспар, что там, наконец, случилось? – поинтересовался президент у Уайнбергера, слишком явно показывая нетерпение.

Министр обороны сделал какое-то неопределённое придушенно-глотательное движение, а вместо него заговорил четырёхзвёздный генерал Джонс.

– Господин президент, – сказал генерал, подняв глаза от бумажки с машинописным текстом. – Похоже, они тоже применили ядерное оружие!

– Кто? – не понял Рейган,

– Кастро или находящаяся на Кубе небольшая армейская группировка русских!

– И откуда оно у них, генерал?

– Явный недосмотр нашей разведки. По всей видимости, оно было завезено на остров заранее. Возможно, за годы до начала боевых действий. К сожалению, мы это не предвидели...

– Но это же нарушение всех международных договорённостей?!!

– А кого это волнует теперь-то? –  вступил в разговор наконец отдышавшийся и вышедший из ступора Каспар Уайнбергер. – Ведь мы тоже в нарушение всех договорённостей держали в Гуантанамо десяток тактических ядерных зарядов в виде атомных гаубичных снарядов. И что? Теперь это всё равно потеряло смысл...

– Почему? – удивился президент.

– Потому что база Гуантанамо уничтожена. По-видимому, противник применил там тактические или оперативно-тактические ракеты с ядерными боеголовками. По крайней мере, именно так написано в аналитической записке, которую мне только что представили. Связи с базой нет, предварительные данные объективного контроля подтвердили факт одного или нескольких ядерных взрывов, а со спутников наблюдают на месте Гуантанамо обширные пожары. Но это, увы, ещё не всё. Почти одновременно с этим Кастро или Советы применили против нашей ударной авиации зенитные ракеты с ядерными боеголовками. В итоге потери нашей авиации превысили самые пессимистические прогнозы моих аналитиков...

– «Самые пессимистичные» – это сколько, Каспар?

– По первым предварительным данным – около трёхсот самолётов тактической авиации, – ответил за министра генерал Джонс.

Сидевший рядом с Рейганом вице-президент Буш при этих словах издал негодующе-удивлённый вопль.

Все невольно обернулись в его сторону.

– Хорошенькие дела, – сказал Рейган несколько ехидным тоном и добавил: – Каспар, разве я накануне не говорил вам о том, что, пожалуй, не стоит применять против Кубы ядерное оружие? А прежде, чем применить, стоит сто раз подумать! Но вы и ваши господа генералы сумели убедить меня, что это существенно сэкономит нам расход обычных боеприпасов. Точно так же вы до этого убедили меня в необходимости начала военной операции против Кубы. И как – сэкономили? Вы всерьёз считаете, что это нам хоть чем-то помогло? После того, что произошло?

В этом месте министр обороны США буквально задохнулся от негодования, поскольку понял, что господин президент, как и положено прожжённому политику, опять нагло врёт, перекладывая всю ответственность за случившиеся провалы на военных. При этом убеждать его хоть в чём-то совершенно не требовалось, поскольку двое суток назад именно Рональд Рейган, сидя на этом самом месте, громогласно заявлял о том, что «идея покончить с кровавой кликой Кастро ему очень нравится». А запахло жареным – и президент тут же публично отказался от всего. Что скажешь – хитро... Уайнбергер решил для себя, что ещё обязательно припомнит господину президенту об этой его беспредельной беспринципности...

– Но, господин президент, никто же не знал! – сделал большие глаза Уайнбергер, пока что промолчав про эту самую беспринципность.

– А кто должен знать о таких вещах, я? – вопросил президент с нотками хорошо поставленного негодования в голосе, особо ни к кому не обращаясь, и добавил: – Хорошо, и как вы дальше думаете действовать при таком раскладе?

– Господин президент, – ответил за Уайнбергера генерал Джонс. – Целесообразность десантной операции против Кубы не очевидна. Объединённый комитет начальников штабов пока не видит в ней смысла....

– То есть? – уточнил президент.

– Высаживать наших морских пехотинцев на частично заражённую радиацией территорию можно только после длительной и тщательной разведки. На обработку последних данных нам нужны минимум сутки, при этом за эти сутки неплохо было бы получить дополнительную информацию от разведывательных спутников и авиации. А уже потом решать вопрос о десанте. Добавлю, что слишком большие потери с нашей стороны имеют место уже сейчас. Но есть ещё один вариант….

– Какой?

– «План Б», господин президент.

– И что это ещё за «План Б», генерал?

– Немедленный ядерный удар «Томагавками» по крупнейшим кубинским городам – Гаване, Санта-Кларе, Камагуэю и Ольгину. После этого вся военная мощь Кастро будет гарантированно уничтожена, а десантная операция может вообще не потребоваться...

– А тогда какой смысл в свержении Кастро, генерал? – усмехнулся Рейган.

– Теперь это уже не важно, господин президент. Всё и так слишком далеко зашло. В конце концов, не можем же мы остановиться на полпути! Какая разница – будет Кастро свергнут или уничтожен ядерным ударом?! В любом случае ему и его приспешникам останется только капитулировать!

Рейган задумался на пару минут.

– А если они опять применят что-то аналогичное в ответ? – спросил он. – Вы, генерал, вообще считаетесь с такой возможностью?

– Если Советы не применили всю свою ядерную мощь после наших первых атомных бомбёжек Кубы, то сейчас они этого и подавно не сделают. А ведь наши удары по Кубе были вполне достаточным поводом для начала полномасштабной ядерной атаки против США. Но Советы, похоже, продолжают упорно делать вид, что здесь США пока что воюют исключительно против Кубы, и Кастро при этом обходится только своими силами. Так что это вряд ли, господин президент. По нашим данным, Кастро уже задействовал всё, или почти всё, что имеет. У него ещё могут остаться, в лучшем случае несколько оперативно-тактических ракет или устаревших противокорабельных крылатых ракет. А они, даже при самом благоприятном раскладе, точно не добьют до густонаселённых районов Флориды. Разве что до Ки-Уэста и островов Флорида-Кис или до наших боевых кораблей. Но корабли уже отведены за пределы их радиуса действия….

– А радиация и прочая мерзость? – подал голос вице-президент Буш.

– А что радиация? Радиоактивное заражение окружающей среды имеет место уже сейчас, после того как мы сбросили две ядерные бомбы на военные объекты Кастро, а красные атаковали Гуантанамо. Мы же не боги, чтобы повлиять на направление ветра... При этом особых признаков паники нет – населению про это всё равно ещё ничего не известно. Когда придёт время – сообщим американцам и о радиоактивных осадках. Раздадим счётчики Гейгера, всякие пилюли-таблетки, респираторы и всё прочее, что положено в таких случаях. Наши специалисты однозначно гарантируют, что чрезмерных жертв от последствий применения ядерного оружия по Кубе не будет. Да, если честно, у нас в автомобильных катастрофах ежегодно, порой, гибнет куда больше народу, чем погибло в том же Вьетнаме. В конце концов, идёт война, и американцы это поймут. Особенно если мы победим. А пока что, какая им разница – две атомные бомбы были сброшены на Кубу или, скажем шесть? Лишь бы был результат...

– Каспар, вы тоже так считаете? – поинтересовался Рейган у Уайнбергера.

– Да, господин президент, – ответил тот, сделав предельно честное лицо.

– Ну, хорошо, господа, – вымолвил президент наконец. – Если так, то я не возражаю...

Ядерный удар «Томагавками» по четырём городам Кубы – Гаване, Санта-Кларе, Камагуэю и Ольгину последовал менее чем через два часа после данного разговора. Это уже были серьёзные боеголовки под сотню килотонн каждая, и от вышеперечисленных городов мало что осталось. К счастью, к этому времени эвакуация (и организованная и стихийная) гражданского населения в сельскую местность шла полным ходом, и хотя жертвы были огромны, но они были меньшими, чем в том случае, если бы удар такого же масштаба был совершенно неожиданным.

Не очень доверяя своим подчинённым, Уайнбергер и генерал Джонс на всякий случай санкционировали проведение «после полного прояснения обстановки» новых авиаударов против Кубы, в том числе с применением тактического ядерного оружия, если это потребуется. Однако состояние ударной авиагруппировки уже внушало определённые опасения американским генералам, и они не считали повторные авиационные налёты целесообразными. Откровенно говоря, они очень надеялись, что после такого Фидель Кастро точно выкинет белый флаг. А зря...

Потому что сразу после получения информации о ядерных ударах по Гаване и двум другим городам штаб ГСВК тут же принял меры по адекватному ответу.

Ядерные грибы и пепел, поднявшийся над горящими кубинскими городами, ещё не успели толком осесть, когда с тщательно замаскированной пусковой позиции, расположенной между Сагуа-ла-Гранде и Кайбарьеном, хитрые спецы полковника Уткина запустили две крылатые ракеты Х-55, из четырёх имеющихся в их распоряжении. Отследить подобную ракету и в обычных, полигонных, условиях довольно сложно, а сейчас, в момент, когда ЭМИ от четырёх крупных ядерных взрывов максимально осложнил наблюдение, а большинство американских РЛС и прочей аппаратуры было и вовсе отключено, по соображениям безопасности, подлетающие на предельно малой высоте крылатые ракеты не видел вообще никто. Менее чем через час после того, как с лица земли были стёрты Гавана, Санта-Клара, Камагуэй и Ольгин, одна из ракет сработала над Майами, а вторая, спустя считаные секунды – над Джексонвиллом. В каждой было по паре сотен килотонн в тротиловом эквиваленте. В Майами и его окрестностях в этот момент находилось до полумиллиона американцев...

Никакой воздушной тревоги гражданская оборона и армия США на территории Флориды не объявляли. Там вообще шла вполне обычная жизнь, улицы и пляжи были полны народу. Разве что в воздухе в последние двое суток было слишком много инверсионных следов от боевых самолётов, что затрудняло воздушное сообщение и привлекало внимание зевак. При этом гражданские авиарейсы всех без исключения авиакомпаний в Майами и на другие местные курорты в эти дни отменялись и откладывались с завидным постоянством, к всеобщему неудовольствию обывателей – американцы пока что упорно не хотели понимать, что гражданские аэропорты уже были задействованы в операции против Кубы.

А ещё по всей Флориде отмечалось активное движение крупных колонн военной техники, на улицах и перекрёстках дорог стояли дополнительные армейские и полицейские патрули.

Это вызывало разве что любопытство (в Майами дополнительные полицейские посты и военная полиция сосредоточились в основном вокруг районов Маленькая Гавана, Маленькое Гаити и Овертаун, поскольку власти ждали от «понаехавших эмигрантов» каких-нибудь протестных акций в поддержку Кастро) и опять-таки объяснялось началом военной операции против Кубы. Никакого ажиотажа или паники, аналогичной той, что была в 1962 году, Во время Карибского кризиса, нигде не наблюдалось. Даже когда начались серьёзные проблемы со связью и телевещанием.

Тем не менее, очень многие американские обыватели 20 июня 1982 года увидели репортаж съёмочной группы телеканала FTC2, неожиданно ставший последним. Репортаж совершенно не касался боевых действий против Кубы, камеры передвижной телестудии были расположены на окраине Майами и показывали обычный репортаж на фоне городского пейзажа. И в какой-то момент где-то над Вирджиния-Ки, за белесыми от закатного летнего солнца небоскрёбами, вдруг полыхнула яркая вспышка (яркая настолько, что затмила солнечный свет), сопровождавшаяся очень сильным гулом. Журналист Руди Биннеман, который в этот момент вёл репортаж, резко оборвал на полуслове свою очередную реплику и обернулся в сторону неожиданно возникшего шума. Всё это заняло буквально пару секунд, после чего трансляция мгновенно прервалась и по серому экрану на соответствующем канале затанцевала чёрная рябь, которую через десять минут сменила заставка с надписью о технических неполадках.

Очень многим в США после этого стало ясно, что происходит что-то очень нехорошее.

Во Флориде, Алабаме, Джорджии и Южной Каролине наконец завыли сирены раннего оповещения гражданской обороны. А затем по всей территории США вдруг началась волнообразная отмена всех авиарейсов в сторону восточного побережья. Чуть позже в экстренных выпусках новостей было объявлено, что все аэропорты от Портленда до Браунсвилла объявляются закрытыми на неопределённое время. О ядерных ударах по Майами и Джексонвиллу на новостных лентах в этот момент не было ни слова. Пока что гражданам США было обещано только «важное правительственное сообщение», которое будет передано «в ближайшие часы», о смысле и содержании которого можно было только догадываться.