Текст книги "Наши танки дойдут до Ла-Манша!"

Автор книги: Владислав Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

А в командном бункере ГСВК в р-не Гуиннеса к вечеру 20 июня 1982 года не было ни паники, ни удивления. Гудели аварийные генераторы и отсекавшие пыль с продуктами горения фильтровентиляционные установки, горело освещение. Была относительно устойчивая связь и с подчинёнными частями, и с Москвой. Все были заняты делом. Наташа Шевердякова забрала со стола генерал-полковника Кончица остывшие стаканы с чаем, к которым отцы-командиры даже не притронулись. Генерал вместе с обоими полковниками в очередной раз уточнял обстановку, делая на большой карте острова какие-то отметки, в соответствии с докладами с мест.

После того, как ядерные грибы в очередной раз поднялись над горизонтом, обозревать окрестности даже в оптику никому особо не хотелось, потому что окружающий ночной пейзаж чем-то очень напоминал фотолабораторию – в красноватом зареве от гигантских пожаров, заливавших всё вокруг мертвенным светом, любые предметы казались чёрными.

Казалось, что горит и где-то даже плавится весь остров, но это было ложное впечатление, хотя очаги пожаров действительно были обширны и их уже никто не пытался тушить.

Особого страха у советских военных тоже уже не было (точнее он имел место накануне, после того как первые американские атомные бомбы упали на Сан-Антонио и Нарокко), и теперь, постоянно принимая от кубинских армейцев и местной гражданской обороны сообщения, содержание которых местами было просто чудовищным, радисты ничему не удивлялись.

– Ну что, товарищи офицеры, – сказал генерал-полковник Кончиц, поднимая глаза (изрядно покрасневшие от нервного напряжения и недосыпа) от карты. – Если судить по последним докладам наших союзников, от РВС Кубы осталось мало что. Следующие авианалёты им уже просто нечем отражать. Наши потери не столь серьёзны, но для отражения американского морского или парашютного десанта, если он всё-таки последует, наших сил явно недостаточно. Какие будут предложения в этой связи?

– Надеюсь, что в Майами сейчас тоже хорошо, – усмехнулся полковник Уткин и добавил: – Ядерное оружие и средства доставки у нас ещё есть. Десанту, если что, хватит. Правда, две оставшиеся Х-55 я не могу использовать без прямого приказа из Генштаба, но это уже детали. В случае чего мы сможем поразить ещё пару целей масштаба того же Майами. Мало никому не покажется.

– Это, безусловно, радует, – невесело усмехнулся Кончиц и спросил: – Так какие у нас ещё проблемы? Высказывайтесь, пока время есть....

– Пока мы пытаемся, чем можем и где можем, помочь кубинцам, – доложил полковник Ходкевич. – Наши медики принимают раненых и пострадавших, но их слишком много. А скоро, видимо, будет ещё больше. Учитывая, что крупнейшие медицинские учреждения острова уничтожены, наших запасов может хватить ненадолго. А ещё я приказал укрыть основную часть личного состава бригады, кроме снабжённых средствами индивидуальной защиты наблюдателей и часовых, чтобы хоть так минимизировать потери от поражающих факторов ядерных взрывов. Вы считаете, что следует предпринять что-нибудь ещё?

– Да нет, всё правильно. Кстати, Фидель жив? – поинтересовался Кончиц у полковника Уткина.

– Вроде да, Час назад он лично выходил на связь...

– Передайте ему – пусть уже передислоцируется к нам сюда, у нас укрытие надёжнее. Тем более что там дальше будет – неизвестно.

Глава 9.
Те, кто на другой стороне-5

Секретный правительственный бункер повышенной защищённости.

Гора Шайен. Р-н г. Колорадо-Спрингс. Штат Колорадо. США.

Ночь с 20 на 21 июня 1982 г.

На сей раз беготня вспомогательного персонала уже показалась Рональду Рейгану чем-то привычным и даже рутинным.

А через несколько минут мрачный и бледный генерал Джонс доложил:

– Господин президент, поступило подтверждение первоначальной информации о том, что по Майами и Джексонвиллу был нанесён ядерный удар...

– Что – началось? – невесело усмехнулся президент. – А я вас предупреждал!

– Упаси боже, господин президент, – вступил в разговор министр обороны. – Не началось. НОРАД пока не фиксирует массированного запуска ядерных ракет с территории СССР, а также из акваторий Мирового океана. Эти удары были нанесены тактическими средствами...

– А ведь вы, Каспар, вроде бы говорили, что считаетесь с такой возможностью? – вопросил Рейган с явственной интонацией обвинительного заявления для СМИ. – Знаете, когда руководитель вашего ранга многократно повторяет подобные ошибки это уже преступление! К вам это, кстати, тоже относится, генерал!

У генерала Джонса при этих словах кровь заметно прилила к лицу.

– Виноват, – только и смог вымолвить в ответ Уайнбергер. – Готов понести заслуженное наказание!

– Как у вас всё просто, Каспар! Лёгкой жизни хотите?! А руководить боевыми действиями кто будет? Степень вашей вины потом определят те, кому положено это делать, а сейчас... То есть вы хотите сказать, что повода для крупномасштабного ответного удара всеми нашими стратегическими силами по России пока нет?

– Нет, – ответил генерал Джонс. – Но...

– Что «но»?

– Господин президент, теперь точно нет необходимости высаживать на территорию Кубы десант. Тем более что наши сосредоточенные во Флориде войска и стоявшие в гавани Майами корабли ВМФ уже понесли потери, которые пока точно не подсчитаны. Ещё хуже то, что нет связи с мысом Канаверал – запуск шаттла теперь под вопросом, и к тому же от электромагнитного импульса, похоже, вышло из строя оборудование космической связи, размещённое там. В итоге утерян контроль над частью наших орбитальных космических аппаратов, а у находящихся в Мировом океане моряков уже начались проблемы со связью, особенно это касается подводных лодок. Сейчас изыскиваем любые резервные возможности для этого...

– По-моему, господин президент, – поспешил высказаться и Уайнбергер, – нам необходимо оценить ущерб и понять, является ли равноценным произошедший, если можно так выразиться, размен Майами и Джексонвилла на кубинские города. Ведь во многом из-за того, что состояние войны до сих пор не было объявлено, гражданская оборона даже не успела дать сигналы раннего оповещения о ядерном нападении, и жертвы среди нашего мирного населения просто чудовищны. Даже судя по самым первым докладам...

– Конечно, Каспар, во всех ваших бедах виноват президент, и никто больше! Можно подумать, господа военные успели бы что-то сделать, если бы знали об этой ядерной атаке заранее. Генерал, вы смогли бы перехватить их ядерные ракеты, запущенные с Кубы? – спросил Рейган у Джонса.

– Если это были крылатые ракеты или какие-то ракеты малой дальности, это практически нереально, господин президент. Даже полигонные перехваты в подобных случаях не дают сильно обнадёживающих результатов...

– Вот они, плоды близорукой политики мирного времени! – сказал президент с заметным удовольствием. – И о чём вы только думали, господа? Или вы считали, что если вы тайно размещаете атомное и даже нейтронное оружие в Западном Берлине или у Эльбы, Советы не будут предпринимать в ответ никаких аналогичных мер? А они отнюдь не дурачки, и вам, господа, следовало это предвидеть!

– Хорошо, господин президент, допустим, что мы действительно во многом ошибались, – согласился с Рейганом Уайнбергер. – Но что тогда, по-вашему, мы должны делать в сложившейся ситуации...

– Каспар, прежде всего вам надо понять, что Майами – это ещё не вся наша великая, богоизбранная страна, как бы ни тяжелы были жертвы...

– Вам виднее, господин президент. Так что мы делаем дальше?

– Как верховный главнокомандующий, я пока не вижу смысла в отдании приказа о полномасштабном ядерном ударе по СССР. Пока сохраняйте прежний режим боевой готовности наших стратегических сил. Также следует объявить военное положение во Флориде и соседних Алабаме, Джорджии и Южной Каролине – на случай если вдруг последуют новые удары со стороны Кубы. Беженцев, если таковые будут, за пределы вышеназванных штатов не выпускать армии и национальной гвардии следует немедленно и плотно изолировать пострадавшие районы! И, чёрт возьми, никаких утечек в прессу! Только официальная информация! Ни слова и ни строчки без согласования с администрацией! А до момента, пока нет данных о точном числе жертв, пусть СМИ вообще помалкивают, или я этих мерзких писак в порошок сотру! Лично! На всём атлантическом побережье следует принять дополнительные меры безопасности на случай ракетной атаки, подобной сегодняшней, но военное положение пока не объявлять! Не надо раньше времени поднимать панику и нервировать американцев!

– Общую тревогу по всей территории США не объявляем? – уточнил Уайнбергер.

– Я же сказал – нет!

Через два часа в ночных новостных выпусках основных телеканалов США и по радио таки прошло обещанное важное правительственное сообщение, расфуфыренные дикторши и дикторы читали его с большим чувством, но без особого трагизма, и оттого эти казённые слова прозвучали как-то особенно буднично:

– Вчера на Кубе местными патриотами была предпринята попытка свержения кровавого режима Кастро. ВВС США оказали поддержку этому свободолюбивому выступлению, нанеся несколько ударов по военным объектам и узлам связи кастровских вооружённых сил в ответ на это коварный Кастро, используя доставленное на Кубу из СССР, в обход всех международных правовых норм, ядерное оружие малой дальности, предательски нанёс вероломные ядерные удары по военной базе США в Гуантанамо, а также по мирным городам Майами и Джексонвилл в штате Флорида. В ответ на эти подлые и агрессивные действия Соединённые Штаты были вынуждены применить ядерное оружие по расположенным в районах Гаваны, Санта-Клары, Камагуэя и Ольгина на территории Кубы военным объектам кастровской армии. Президент США Рональд Рейган заявил, что он глубоко скорбит о понесённых жертвах вместе со всей великой американской нацией и обещает, что это чудовищное военное преступление против бога, морали и человечности не останется безнаказанным. Количество жертв и разрушений уточняется. Мы будем держать вас в курсе событий. Всем пострадавшим на территории штата Флорида следует не поддаваться панике и немедленно связаться с командными центрами гражданской обороны (далее следовал недлинный перечень телефонов) и ожидать оказания помощи...

Последняя фраза этого заявления была особенно любопытна, поскольку к этому времени американские военные доложили в Объединённый комитет начальников штабов о том, что на восстановление минимального электроснабжения и связи на территории Флориды и в некоторых районах соседних штатов уйдёт минимум неделя. И это при самом благоприятном стечении обстоятельств...

Дальнейшие события ночи с 20 на 21 июня 1982 года на территории США были, если можно так сказать, фееричны. Сразу после зачитывания в СМИ важного правительственного сообщения огромные массы населения США (особенно жителей южных штатов), схватив в охапку чад и домочадцев, кое-какие пожитки, продукты питания, долларовую наличность и прочие ценности, немедленно устремились на личных автомобилях в сторону Мексики, закономерно не ожидая от дальнейшего развития событий ничего хорошего. Уже через пару часов автодороги в районе Сан-Диего, Финикса, Тусона, Эль-Пасо, Ларедо и других приграничных городов замерли в мёртвых пробках, растащить которые не могли ни дорожная полиция, ни военные с национальной гвардией. Мексиканские пограничные КПП не справлялись с таким огромным потоком въезжающих в страну. Уже через шесть часов мексиканские пограничные чиновники объявили о дополнительном въездном сборе, в размере сотни долларов с каждой проезжающей автомашины, но это решительно никого не остановило. Одновременно с этим из Лос-Анджелеса, Лас-Вегаса, Далласа и Хьюстона в том же направлении устремились целые эскадрильи частных самолётов, на которых территорию США покидали те, кто считался местной элитой, от кинозвёзд и нефтепромышленников до крупных чиновников. При этом более половины этих частных бортов, едва дозаправившись на территории Мексики (цены на авиационный керосин там, естественно, подскочили в разы), немедленно устремлялись дальше, в сторону Боготы, Каракаса, Кито, Лимы, Бразилиа, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. Любые авиарейсы в южном направлении брались с бою. Основные американские авиакомпании уже утром 21 июня пустили десятки дополнительных рейсов в Центральную и Южную Америку, но билеты на них были раскуплены махом и на месяц вперёд. При этом в Канаду граждане США бежали без особого энтузиазма северные соседи тоже состояли в блоке НАТО, и их участь, в случае чего, была ясна до слёз.

В общем, для очень многих американцев в эту ночь начался затяжной забег наперегонки со смертью...

Закрытая линия правительственной связи между Москвой и Брюсселем. 21 июня 1982 г.

– Юрий Владимирович, у нас всё готово, можем начинать!

– Владимир Владимирович, вам, конечно, виднее там, на месте, но вы уверены, что мы действуем правильно и иных вариантов нет?

– Да бросьте, Юрий Владимирович. Я ещё с детства понял, что если драка неизбежна, то надо бить первым! А сейчас именно тот случай.

– Ну-ну. Смотрите не ошибитесь. Хорошо. Политбюро ЦК КПСС, министр обороны и Генеральный штаб санкционируют начало операции «Тайфун». Приступайте...

В принципе, СССР к этому времени уже был готов к любому развитию событий – сказалась фора в несколько дней, полученная, пока шли боевые действия в Западной Европе. Всё лишнее население из крупных городов было эвакуировано, развёрнуты временные пункты размещения. Органы власти переместились в определённые на случай войны места, как правило хорошо укрытые и защищённые. Гражданская Оборона была полностью отмобилизована и уже четвёртый день работала в режиме военного времени. То есть для минимизации возможного ущерба было сделано всё возможное.

Глава 10.
На том берегу, где мы были

Захваченная советскими ВДВ авиабаза Гринем-Коммон. Англия.

21 июня 1982 г. Поздний вечер

Как говорили те волки у Киплинга (которых у нас знают в основном по мультфильму о Маугли) – славная была охота. Что верно, то верно. Двое суток мы жёстко рубились с мехчастями англичан и поддерживающими их американцами в состоянии полной неопределённости. Голоса далёкого начальства на радиоволнах всё время вещали – сынки, держитесь, а уж мы вот-вот...

И только сегодня утром «Сотка» наконец передала по радио нечто внятное – из-за начала широкомасштабных боевых действий на Кубе, дальнейшая десантная операция против Англии откладывается на неопределённое время. Соответственно не будет и подкреплений. Одновременно было объявлено, что десант в Саутгемптоне подорвал, поджёг и заминировал всё, до чего смог дотянуться, а потом уцелевшие десантники на двух буксирах выбрались из гавани в открытое море, где их и подобрали наши подводные лодки. Последнее сообщение означало, что сейчас мы в Англии остались фактически одни, а значит, нас добьют по-любому. Хотя бы из соображений национального престижа...

А нас и так жали почём зря. На нас лезло, повидимому, всё, что англичанам удалось собрать, немного «Чифтенов», «Центурионы», лёгкие «Скорпионы» (по-моему, кроме них мелькали даже старые тяжёлые «Конкероры», которые достали то ли со свалок, то ли с баз хранения) и самые разнообразные броневики и БТРы – даже какие-то колёсные хреновины с древними ПТУРами «Малкара» попадались. Они пёрли, а мы долбили их из всего, что имели. Слава богу, наши истребители-бомбардировщики в самом начале разнесли все строения, стоявшие в непосредственной близости от этой авиабазы, и сожгли напалмом и зажигательными бомбами окрестную растительность – так что укрыться английским танкистам и мотострелкам было толком негде, и они тупо шли напролом, на каждом шагу теряя людей и машины.

В общем, всё получилось почти точь-в-точь, как у Юрия Бондарева, как я раньше и предполагал – от нас требовалось отвлекать главные силы противника и держаться, сколько можно. Вот только из-за отмены широкомасштабного десанта весь наш героизм и потерянные жизни во многом теряли смысл.

Ещё вчера я вдруг понял, что взрывы и свист болванок почему-то перестали раздражать мой слух – то ли я привык, то ли слегка оглох. А мелькающие в прицеле или окулярах бинокля покрытые двухцветным зелёным камуфляжем угловатые танки англичан казались чем-то нереальным, как мишени на полигоне. И когда очередной вражеский танк или БТР вспыхивал, в моей голове почему-то не возникало мыслей о том, что внутри них должны сидеть вполне себе живые люди.

Боеприпасы пока были, и мы держались, встав практически в круговую оборону. Четыре раза за двое суток к нам умудрились сесть «Ан-12», сумевшие забрать почти всех раненых и часть наших убитых. А ещё они доставляли сюда дополнительный боезапас. Благодаря героизму пилотов транспортников и прикрывавших их и нас истребителей, а за два дня только непосредственно над нами было сбито три «Су-17» и два «Миг-23» (ну или «Миг-27», точнее издали рассмотреть было невозможно), удалось вывезти больше двух сотен раненых. Правда, я не поручусь, что кто-то из них не умер потом, уже по дороге, в воздухе.

Сильно облегчило нашу жизнь ещё и то, что мы основательно зарылись в землю, а также обнаружение на складах в Гринем-Коммоне огромного количества мин – от противопехотных «Клейморов» до противотанковых, а также ручных гранат. Похоже, эти мины и гранаты завезли из Штатов и собирались везти дальше на континент, но обстановка кардинально изменилась и этот груз навечно застрял здесь.

А поскольку между окончанием нашего героического рейда в сторону Лондона и началом массированных английских атак образовалась некоторая пауза, наш секретный сапёрный майор Деревянных со своим молчаливым заместителем старшим лейтенантом Узбековым и прочими подчинёнными (которых было человек тридцать) и привлечёнными по такому случаю десантниками часто-густо-коллективно заминировал все подходы к центру базы, где, вокруг хранилища ядерных боеприпасов и основной ВПП, располагался наш последний рубеж обороны. Поскольку атаковать мы больше не собирались, мины были понаставлены везде, где это только возможно и невозможно. Плюс бесчисленные растяжки из ручных гранат и мины-ловушки, по части которых старлей Узбеков оказался большим затейником. В итоге буквально каждый шаг оборачивался для англичан тяжёлыми потерями – такого количества подбитой техники я лично не видел и во время недавних боёв в Европе. Ещё вчера вечером мы с Ольгой Смысловой пытались посчитать подбитую вокруг нас вражескую технику, дошли до сотни и сбились. По мне, так здесь точно не хватало каких-нибудь художников-баталистов из студии имени Грекова куда там Прохоровке с Корсунь-Шевченковским...

Разумеется, на войне пули и снаряды не летят строго в одну сторону. Англичане хоть и старались не задеть хранилище ядерных боеприпасов, стреляли густо и не очень метко. Все постройки на территории авиабазы они или снесли, или превратили в руины. Понятно, что мы тоже несли потери и довольно серьёзные. Первой была выбита легкобронированная десантная техника – все эти БМД, БТР-Д, БРДМы с ПТУРами и прочее. Подобные машины, даже будучи поставленными в загодя отрытые капониры, очень уязвимы для танковых снарядов. Да и моим танкистам тоже изрядно перепало.

К утру сегодняшнего дня у меня под командованием осталось всего два исправных «Т-72» и четыре экипажа – мой, Кокошкина, Бокарёва и Маликова. При этом мой экипаж, усиленный потерявшим свой танк (вместе с погибшими наводчиком и мехводом) сержантом Лаптевым, и Кока со своими орлами сейчас оседлали две ещё уцелевшие десантные самоходки «АСУ-85».

За время обороны погибли экипажи Колосова и Будяка. Первый сгорел. Пацанов из второго мы сумели вытащить из подбитого «Т-72», но они уже были мертвы. Получившие тяжёлые ранения экипаж Середы и Кирогаз с его уцелевшим мехводом (наводчик погиб) были отправлены самолётом на континент, вместе с прочими ранеными.

Были потеряны и оба прибывших сюда до нас «Т-62М». При этом экипаж младшего лейтенанта Сытова погиб, а получивший ранения и ожоги экипаж его напарника Бибикова тоже успел улететь домой на «Ан-12».

Ещё у десанта оставалось две 85-мм противотанковые пушки Д-44, пара миномётов, три ЗУ-23-2 и масса всякого ручного вооружения. Снарядов и патронов тоже пока хватало, а вот людей к сегодняшнему вечеру осталось всего тридцать девять человек, включая мои танковые экипажи и легкораненых. Офицеров тоже осталось мало. Подполковник Трефилов ещё вчера утром схлопотал два осколка в грудь и правое плечо и был в бессознательном состоянии отправлен последним, как позже оказалось, самолётом на «большую землю». Сейчас обороной базы управлял я, руководивший наличной бронёй и танкистами, Маргелов-младший, командовавший уцелевшими десантниками, и сапёрный майор Деревянных (которого все с какого-то момента почему-то начали называть за глаза «Буратиной») со старлеем Узбековым, которые продолжали методично минировать всё вокруг.

Продержаться ещё сколько-нибудь долго с такими ничтожными силами было нереально. По-моему, англичане давно просочились бы через нашу оборону, если бы не мины и удары авиации, которую практически постоянно вызывал по одной из двух уцелевших раций наш отважный и безотказный Тетявкин.

А два часа назад мы получили-таки новый приказ «Сотки» – если у нас есть такая возможность, бросать всё и уходить. Интересно, как мы должны были это выполнить? Прорваться через английские боевые порядки и уйти партизанить в густые леса Девонширщины, которых в природе не существует? Правда, при этом нам предписывалось воспользоваться «запасным вариантом, рекомендованным «Рысью-315», то есть капитаном Смысловой. Что это за такой «запасной вариант», я для себя уяснил не вполне. Поэтому я велел связному десантнику ефрейтору Молвинскому позвать Ольгу в свой расположенный за сгоревшей БМД окопчик у самой ВПП, а сам задумался на предмет вариантов отхода.

Ну, допустим, боеприпасов у нас могло хватить ещё не на одни сутки боя. Правда, оставшийся личный состав явно будет выбит раньше. Сейчас мы, сидя в окопах и среди руин местных зданий, кое-как удерживали пятачок вокруг хранилища ядерных боеприпасов. Подойти близко из-за мин, нашего огня и постоянной работы нашей авиации англичане пока не могли. Да и стреляли они всё так же, осторожничали, явно боясь попасть в это самое хранилище. Тем не менее взлётная полоса сейчас была под обстрелом, на бетонке темнели воронки и мелкие выбоины, а световая сигнализация давно не действовала. Теоретически транспортный самолёт мог бы взлететь отсюда ночью, воспользовавшись плохой видимостью. Но, чтобы взлететь, ему надо было сначала прилететь и сесть, а сделать это ночью и на этой конкретной ВПП, по-моему, было совершенно нереально даже для самого крутого аса. А в светлое время суток англичане уже не дали бы сесть сюда никому ВПП они перекрывали пулемётным огнём, хотя и с довольно большой дистанции. Ну и что прикажете делать?

От невесёлых мыслей меня отвлекли быстрые шаги. А потом, обогнув опустившую ствол пушки к земле подбитую БМД, в окопчик ко мне сползла Ольга Смыслова, в грязных сапогах, позаимствованном у десантников, украшенном многочисленными рваными дырами маскхалате, с сумкой и винтовкой «СВД» (свои импортные стволы она уже использовала по полной и после израсходования патронов позаимствовала у ВДВэшников драгуновскую винтовочку, из которой уже, по-моему, положила с полсотни инглишменов). От неё, как и от всех нас, сильно воняло горелым, а по лицу и волосам была размазана копоть. Хотя, по-моему, её это нисколько не портило. Вид у неё был азартный и, я бы даже сказал, пикантный.

– Чего звал, Андрей, – спросила диверсантка международного класса, кладя винтовку на бруствер. В ночи вокруг неярко светились дотлевающие костры горелых танков и бронемашин и глухо бухали одиночные выстрелы – англичане вели беспокоящий огонь, надеясь, что кто-нибудь из наших начнёт со всей дури палить в ответ и выдаст свою позицию. Нашли дураков...

– Начальство велит нам убираться отсюда, если, конечно, сможем. Лично я себе это представляю как-то слабо. Но они ссылаются на какой-то, якобы предложенный тобой «запасной вариант»? Что ещё за варианты? Почему я о них ничего не знаю?

– Не знаешь потому, что я докладывала наверх по своим каналам. По-моему, других вариантов у нас уже нет. Полоса под обстрелом, и наши «Аны» сесть на неё уже не сумеют...

– Спасибо. Это я уже и без тебя заметил. А ты что конкретно предлагаешь – свалить отсюда на ковре-самолёте или прикинуться апельсинами, как Чебурашка?

– Юморист, – усмехнулась Ольга. – А сейчас уже точно не до шуток. Наш последний шанс сейчас вон там...

И она ткнула пальцем куда-то себе за спину. Кажется, я начал понимать, о чём она – позади хранилища ядерных боеприпасов в большом арочном, открытом с двух сторон железобетонном укрытии (оно тут было одно такое на всю базу) стоял покрытый трёхцветным серо-зелёным камуфляжем четырёхмоторный транспортник «С-130» «Геркулес» (по-моему, это был какой-то предназначенный для специальных операций вариант) и пара готовых к вылету бомбардировщиков F-111.

– Это ты про «С-130», что ли?

– Да, вполне можем попробовать на нём.

– А он вообще-то цел?

– Я в него залезала днём, самолёт заправлен, и повреждений кроме нескольких мелких пробоин на нём вроде бы нет. Англичанам это укрытие с их позиций плохо видно, к тому же оно прямо за арсеналом с атомными бомбами, вот они его до сих пор и не накрыли – пока только кровлю слегка поковыряли...

– Допустим, но кто поведёт-то, у нас же нет лётчиков?!

– Обижаешь. Если помнишь, я в своё время летала стюардессой в «Люфтганзе» ...

– Ты что, боевая подруга, издеваешься?! Или в этой бундесдойчевской «Люфтганзе» абсолютно всех стюардесс учат пилотированию? Руководство авиакомпании искренне полагает, что любая кухарка должна уметь управлять «Боингом»?

– Ты лучше сначала дослушай. Вообще-то моя военно-диверсионная специализация предусматривает и возможность угона воздушных судов вероятного противника. В случае необходимости. С истребителем я, положим, не справлюсь. А вот «Геркулес» – это стандартный транспортный самолёт НАТО, и вообще на нём половина мира летает. И пилотировать конкретно его меня как раз учили.

– То есть сможешь?

– Не вопрос. Смогу.

– Это хорошо. Но как ты взлетать будешь? Полоса под обстрелом, даже при том, что сейчас англичашки её плохо видят. Запустишь двигатели, начнёшь выруливать, они услышат и сразу всполошатся. Начнут хреначить сразу из всех стволов и превратят наш бедный «С-130» в дуршлаг ещё на взлёте...

– Вот в том-то и дело... У нас всего одна попытка. А теперь прикинь – от укрытия с «Геркулесом» к основной ВПП идёт рулёжка. Американцы строили основательно, и она достаточно широкая и длинная. То есть, по моим прикидкам, я сумею оторвать самолёт от земли до той точки, где она сворачивает к основной полосе...

– То есть ты хочешь сказать...

– Да, именно это. Запускаем двигатели и начинаем взлёт прямо из укрытия, по рулёжке, почти перпендикулярно основной ВПП. Англичане тихо офигеют, и надеюсь, что пока они будут в ступоре, мы сумеем набрать высоту. Ну и, в конце концов, пусть авиация прикроет наш взлёт. Свяжись с начальством и договорись, чтобы истребители-бомбардировщики стукнули по их позициям прямо перед нашим стартом. И под этот шум мы как-нибудь да взлетим...

– Хорошо бы...

– Это точно, помирать мне что-то пока не хочется. В общем, раз такое дело, я пошла к «С-130», проверить, как там и что. А ты, Андрей, собирай командование и готовьтесь грузиться. Времени у нас мало, ночи сейчас короткие и светлые, даже здесь...

– Только давай осторожнее, краса и надёжа наша...

– Так точно, товарищ майор, – ответила Ольга вполне официальным тоном, улыбнулась и, подхватив СВД, исчезла в темноте, среди битой техники и руин. Англичане пускали в нашу сторону осветительные ракеты, неровный свет которых выхватывал из полутьмы куски окружающего пейзажа – белый номер 323 на пробитом в четырёх местах борту подбитой БМД, издырявленный снарядами, как голландский сыр, щитосборный барак справа от меня, пробиравшегося перебежками с очень серьёзным видом старлея Узбекова, следом за которым двое десантников, тихо матерясь, тащили волоком ящик с чем-то взрывным, по-моему, это были ручные гранаты...

В общем, через полчаса в том же окопчике собрался наш «малый военный совет». Решили так – через час, в 23.10 местного, мы открываем огонь из всего, что имеем. Через двадцать – двадцать пять минут над нами должна появиться авиация, которая долбанёт по английским позициям. И пока она их долбит – садимся в «Геркулес» и взлетаем. При этом нам желательно иметь истребительное прикрытие ещё и на маршруте следования. Возражений и иных предложений не последовало. Когда мы связались с «большой землёй». «Сотка одобрила данный план, попросив сориентировать лётчиков по месту, когда они будут выходить на цель. Мы гарантировали выполнение этого, а начальство, в свою очередь, обещало прикрыть наш транспортник после взлёта. На том и порешили.

Дальше всё было по графику. Огонь мы открыли в назначенное время.

Ночью в бинокль всего не увидишь, но я вполне рассмотрел, как Маликов и Бока выехали на двух уцелевших «Т-72» на позиции поближе к противнику и начали отстреливать снаряды из своих автоматических боеукладок и лупить из зенитных НСВТ. Тем же занялись мои орлы на «АСУ-85», ну и десант замолотил по противнику из всего, что было. Англичане всполошились, но, похоже, решили, что это вполне может быть артподготовка перед нашей атакой. Поэтому в ответ они стреляли редко – явно ждали, когда мы полезем.

При этом на вражеских позициях очень кстати образовалось несколько свежих пожаров.

Пока все вели огонь, сапёры продолжали ставить дополнительные «секретки».

Момент, когда появилась авиация, я, честно говоря, пропустил. Сначала заревело где-то высоко и в глубине английских позиций, как перед нами, так и позади нас, рвануло. Несколько раз, но сильно, по-моему, что-то весом тонны по полторы. Наверное, это отработали фронтовые бомбардировщики.

– Пора отходить! – крикнул мне и торчавшему в окопчике вместе со мной Маргелову-младшему Тетявкин, на секунду отрываясь от рации. – Остальные уже на подлёте!

Маргелов-младший подхватил автомат и, пригибаясь пониже к земле, кинулся вынимать свою «небесную пехоту», из передовых окопчиков. Я тоже сорвал голос и совершенно израсходовал запас имеющихся простых русских слов, приказывая своим отходить к самолёту. Ведь слышали мерзавцы (люки в «АСУ-85» были открыты), но явно старались влепить супостатам лишний снаряд. Вокруг меня уже начали не очень густо рваться английские мины и снаряды относительно небольшого калибра, и переорать эту канонаду было непросто. Тем не менее экипажи «АСУ-85» достаточно быстро покинули свои машины (возле самоходок тут же нарисовались сапёры), а вот команды «Т-72» как-то замешкались. Может оттого, что возле них мины и снаряды вдруг стали ложиться пачками.