Текст книги "Туманная река (СИ)"

Автор книги: Владислав Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

7

Из-за кулис отчетный концерт выглядел не так торжественно, как из зрительного зала. Доски сцены, с большими проплешинами облупившейся красной краски, жалобно поскрипывали под топотом десятка детских ножек. Из боковой кулисы было видно, как кто-то поправляет костюмы и просто нервно мандражирует. Я еще раз мельком, сквозь маленькую щель занавеса, глянул в зал, он был забит до отказа. Нервная дрожь передалась и мне. Все-таки я на сцене выступал всего четыре раза за всю свою прошлую и эту жизнь. Мне вспомнилось, как я пел что-то патриотическое в школе, потом институтский КВН, четвертьфинал и полуфинал, и наконец, вчера выступил с нашим ВИА перед худсоветом. Санька Зёма тоже протиснулся и посмотрел в щелочку.

– Них… себе народу, – не сдержался он.

– Кстати, как, удалось развесить объявления о дискотеке на заводских проходных? – вспомнил я свое утреннее поручение к другу.

– А то, – похвастался Санька, – десять штук повесил.

Даже если по пятьдесят человек с предприятия приедет, то уже получится пятьсот зрителей, мысленно я стал делить шкуру не убитого медведя, плюс еще человек четыреста наших шефов, выходит примерно человек восемьсот, девятьсот. Вопрос в следующем, какая сумма перепадет нам с концерта?

– Чё, волнуешься? – спросил меня Толик.

Да какие волнения могут быть в моем возрасте, хотел было брякнуть я, а потом вспомнил, что мне всего пятнадцать. Поэтому молча кивнул головой. Я посмотрел на девчонок, Иринка была бледнее бледного, а Наташка наоборот раскраснелась, улыбалась чему-то своему.

– «Синие гитары», сейчас ваш выход, – полушёпотом заговорила Тина Соколова, которая, кстати, и вела отчетный концерт.

Занавес закрылся, мы рысью выскочили на сцену и стали расставлять деревянные самодельные колонки, которых было целых пять штук. Три под соло, ритм и бас гитары, одна под синтезатор, и последняя под микрофон. Вся сцена вмиг покрылась сетью разной толщины проводов. Потом мы втащили ударную установку, бочка, рабочий барабан, хэт, тарелка и два маленьких том-тома, которые крепились на бочке. Петр на концерт привез все свое приданное.

– Петро? – спросил я ударника, почувствовав небольшой перегарный запашок, – ты уже успел остограммиться?

– Все нормально командир! Я в форме! – отрапортовал он.

И как только мы расставились по местам, и провели для профилактики пару раз по струнам, занавес тут же отвалился в разные стороны.

– О-о-о! – прогудел зал.

И сейчас до меня дошло, что мы одетые в первые советские джинсы, в паруса, выглядим здесь, как пришельцы из созвездия Большая Медведица.

– Дорогие старшеклассники! – торжественно со сцены объявила Тина Соколова, – через десять дней пройдут последние звонки, и вы будете сдавать выпускные экзамены. И поэтому вокально-инструментальная группа детского дома имени Григория Россолимо «Синие гитары» исполнит песню «Когда уйдем со школьного двора».

Тина захлопала в ладоши, и весь зал с ленцой похлопал нашей группе.

– Раз, два, три, четыре, – скомандовал Петр, не дав нам даже сосредоточится.

Но репетиции не прошли даром, и мы на автомате затянули унылый школьный вальсок.

– Когда уйдем со школьного двора, – запел Толик Маэстро.

В этот момент он мне напомнил Эдуарда Хиля в молодости, которому сейчас примерно лет двадцать или тридцать. Его красавица сестра Наташка так же подошла поближе к единственному микрофону и стала подпевать на бэк-вокале. Да, не дело выступать с одним микрофон, подумал я, автоматически перебирая пальцами по струнам. И тут же меня улыбнул наш директор Владимир Семенович Мамонтов, который сидел в первом ряду, победно оглядывая весь зал. Кстати звучали мы очень прилично, я вспомнил, как в той жизни, на школьном выпускном гремела наша школьная группа. Ни слов, ни мотива разобрать было решительно не возможно. Я даже вспомнил, что тогда пытались изобразить наши «эстрадные звезды», – отпустите мамы девочек на улицу, отпустите папы мальчиков туда…

– Пройди по тихим школьным этажам. Здесь прожито и понято немало! – зазвучал серебряный голосок моей ревнивой подружки.

Нет, ну вылитая Мая Светлова из «Приключения Электроника». Я оглянулся за кулисы и чуть не упал от смеха, глядя на то, как детские мордашки, толкая друг друга, смотрели наше выступление. А над ними возвышалась недовольная учительница пения, имя которой я не знал. В другой кулисе расплывшись в широченной улыбке, стояла Тина Соколова. Она показала мне кулак с поднятым большим пальцем вверх. Я ей подмигнул в ответ. Кстати Вовка Соколов из школьной сборной по баскетболу ее младший брат. Вот что значит, когда в каждой семье минимум по четыре ребенка, в школе учатся сплошные братья и сестры, а сколько близнецов бегает, почти в каждом классе по паре.

– Спасибо что конца урокам нет! – закончили вальс Толик и Наташка, а Петро выдал финальную сольную сбивку на ударных.

Зал искупал нас в овациях. Не знаю, что успел дрябнуть перед выходом на сцену Петр, но насладится триумфом, он нам не дал. Он тут же скомандовал начало новой композиции.

– Раз, два, три четыре, – отстучал палочками Петро.

– Калика, калинка, калинка моя, – запела Наташка.

Весь зал дружно стал хлопать в такт разудалой песни.

– Эх! Стервецы! Молодцы! – выкрикнул Мамонтов с первого ряда.

Я кивнул баскетболистам из нашей сборной, но судя по их кислым лицам, калинка-малинка им была абсолютно по боку. Малышня, конечно, хлопала в такт с удовольствием. И тут мы резко поменяли тему, и заиграли Рио-Риту, я чуть-чуть лажанул. За что Толик посмотрел на меня, как на врага народа. И потом стал лажать Вадька, и Толик тут же забыл про меня. Зато Иринка на синтезаторе, четко держала всю мелодию. Здоров, что ее взяли в группу, подумал я. Петро сделал еще одну сбивку на ударных, и дал нам знак к тому, что пора играть «Яблочко». И тут директор учудил, он вскочил со своего места и стал отплясывать прямо перед сценой. Малышня, которая перед нашим выходом пела про во поли березка стояла, поддержала Владимира Семеновича. Они все дружно выбежали к нему в проход и стали плясать вприсядку. Выглядело это довольно умилительно. После того как весь этот цирк закончился, переклинило уже у меня. В самом деле, ради чего мы столько старались? Чтобы сыграть какой-то вальсок и заезженное до дыр попурри?

– Парни и девчонки, – обратился я к своим музыкантам, – а теперь давайте сбацаем «Гитары».

– А можно? – засомневался Толик.

– Нет, но мы все равно сыграем, – настоял я на своем, – так будет честно. Петро давай «Гитары»!

– Раз, два, три, четыре, – скомандовал ударник.

И я заиграл свою тему на ритм гитаре. Постепенно вся группа включилась в процесс. Директор школы уселся на свое место, расстегнул ворот рубашки, смахнул со лба пот и открыл рот от удивления. Я же по-простецки подмигнул Владимиру Семеновичу, как будто все, так и было задумано. Наташка сделал несколько танцевальных движений и запела.

 
Если ты сидишь один,
На душе твоей темно,
И тоскуешь без друзей,
Просто выгляни в окно!
Гитары, синие запели,
Снег растаял, больше нет метели.
Гитары, синие запели,
Танцы, песни, смех вокруг
И прошли метели!
 

Толик Маэстро выдал улетную солягу, потом я на ритме вместе с ударником выдали свою часть проигрыша, и снова запела своим волшебным голоском Наташка:

 
Если ты устала ждать,
Друга милого письмо,
То не стоит унывать,
Просто посмотри в окно!
Гитары, синие запели…
 

После того как мы сыграли последние аккорды, на лице директора читалась два пожелания, либо меня убить, либо обнять. С другой стороны до него наконец-то дошло, что такое дискотека. Я показал Мамонтову правую руку, согнутую в локте с жатым кулаком, что означало, но пасаран, или, говоря русским языком «они не пройдут». А вы как думали, Владимир Семенович, мысленно обратился я к нему, пролетариат по десять рублей за вход просто так платить будет? И пока мы играли в гляделки, весь зал утопил нас в своих овациях. Занавес медленно закрылся.

– Отлично сыграли! – похвалила нас старшая пионер вожатая Тина.

Однако противоположного мнения был директор Владимир Семенович, он своей тучной фигурой на треть сократил пространство школьной сцены.

– Крутов! – зыркнул он на меня сверху вниз, – это же политическая провокация! Ты меня в тюрьму загнать хочешь? Это вот сейчас этим, ты будешь со своим ВИА пудрить мозги нашей молодежи?

– Владимир Семенович, – начал я спокойно, – я удивляюсь вашей политической безграмотности.

– Что!? – взревел директор, – да я тебя…

Тут он огляделся и заметил, что на него смотрит вся наша музыкальная банда, учительница пения и десяток ее невинных детишек. И душить меня временно передумал.

– Никита Сергеевич Хрущев прямо заявил, – начал я пояснять свою мысль, – что времени на раскачку нет, и мы просто обязаны догнать и перегнать Америку. Такой музыки, я вас уверяю, там, на западе еще не придумали.

Директор нервно поправил воротник моей джинсовой рубашки. Однако тут же, разъярённой волчицей, влетела наша завуч Маргарита Сергеевна. Которую мы за глаза называли Марго.

– Все Крутов, доигрался! – выпалила она, – два наряда милиции уже за тобой пожаловали, с собакой. Кого растим, – подняла она страдальческие глаза на Мамонтова, – малолетних преступников! И все это ваша инициатива, Владимир Семенович.

– Вы, Маргарита Сергеевна, – спокойно ответил директор, – политически безграмотны. Между прочим, Никита Сергеевич Хрущёв, первый секретарь ЦК КПСС, заявил, что мы должны догнать и перегнать Америку! Так вот, такой музыки там еще нет! Молодец, Крутов.

Мамонтов похлопал меня по плечу, – да, – заявил он опешившей женщине, – это я пригласил два наряда милиции для порядка. Все! – выдохнул директор, – готовьтесь к этой вашей дискотеке. И чтобы все у вас было…

Он хотел было вставить матерное выражение, но глядя на невинных детишек, школьного ансамбля передумал. У нас оставалось еще пятнадцать минут до концерта, и я втихаря спрятался в маленькой подсобке за кулисами, примостился там на каких-то ящиках и задремал. Голова болела ужасно, как будто большой огненный шар поселился в моем затылке. Я мгновенно провалился в сон. И мне тут же показалось, что обитательница потустороннего мира Мара смотрит мне в глаза. Женщина она конечно красивая, но все равно, от неожиданности я открыл глаза. Прямо на меня испугано смотрела Наташка.

– Богданчик, ты чего? – разволновалась она.

– И нет нам покоя, ни ночью, ни днем, – неожиданно для подруги запел я, на мотив неуловимых мстителей, – по койкам, по койкам, по койкам, по койкам, вожатый с ремнем!

– А-а-а, песню новую сочиняешь?

– Точно, пошли к ребятам, проверим готовность, – странно, но голова болеть перестала, хотя вроде и не спал совсем.

8

На сцене была уже знакомая картина, Толик распекал Вадьку, за то, что он играет, как инвалид. Иринка прикрепила листки с песнями и аккордами на пюпитр, и что-то сосредоточенно про себя повторяла. Ударник Петро подозрительно куда-то исчез. Кстати такой же пюпитр с песнями стоял и перед микрофоном.

– Это я придумала, – похвасталась Наташка.

– Класс, – улыбнулся я, – сам буду иногда поглядывать, что мы играем.

Я выглянул в щелочку кулисы, зал уже был заполнен на половину, а это примерно человек четыреста, возможно пятьсот.

– Ну что ты будешь делать, – раздраженно прямо в ухо заговорил Толик Маэстро, – он нам все выступление запорет!

– Толя, – стал я успокаивать друга, – отцепись от Вадьки, ты играешь всю жизнь, а он всего неделю. Ну, лажает немного, зато у него хорошее звукоизвлечение. Посмотри, какие жилы тягает.

– Ага, пусть мимо нот, зато громко! – Толик поморщился и махнул на меня рукой.

И тут нарисовался наш барабанщик с каким-то типом. Глядя на бегающие глазки невысокого плешивого незнакомца, мне сразу захотелось перепрятать свой мобильник и банковскую карту. И я даже полез в карман, но вовремя вспомнил, что сейчас я лишен таких благ цивилизации.

– Это Абрамыч, – отрекомендовал своего знакомого Петр.

– Семен Абрамович Русских, – представился, заметно картавя, плешивый.

– Богдан Крутович Еврейских, – отрекомендовался я.

– У вас молодой человек, хорошее чувство юмора, – польстил мне Абрамыч, хотя моя шутка явно ему не понравилась, – и костюмчик у вас отличный.

Он тут же полез щупать материал, и в ответ получил по шаловливым ручкам.

– Мы с Абрамычем, все золотое кольцо с концертами объездили, – похвастался наш временный ударник.

– Продюсер, что ли? – я козырнул иностранным словом.

– Если мне понравится ваша программа, то я смогу организовать… – начал было расписывать свои возможности Семен Абрамович.

– Посмотрим на ваше поведение, – прервал его я, и попросил выйти в зал, – давайте парни по местам, начинаем с «Летящей походки».

Семен Абрамович прокашлялся, и засеменил за ту сторону кулис, однако тут же выскочил Санька Зёма и Тоня. Оба они были одеты в наши фирменные костюмы, в джинсы-паруса.

– А мы что будем делать? – огорошил меня Санька.

– Что? – я удивился, и вдруг меня осенило, – дело такое, никто ведь не умеет танцевать диско, вот вы с Тоней и поможете. Покажет, как делать волну, приставные шажочки, и просто свободный стиль движения. Все занавес!

Старые бархатные кулисы расползлись в стороны. Мы заняли свои места. По центру в глубине сцены Петро за ударной установкой, справа от него басист Вадька, еще правее Иринка на синтезаторе, слева от барабанов я на ритм гитаре и Толик с соло гитарой, у микрофона по центру впереди всех стояла Наташка.

Тина Соколова вышла из левой кулисы, и, встав рядом, с нашей солисткой, объявила, что выступает ВИА «Синие гитары». Однако зал не слушал конферансье, вся толпа дружно рассматривала наши костюмы. Поэтому аплодисментов мы не дождались. Я кивнул Петру.

– Раз, два, три, четыре! – выкрикнул отчаянно он, и мы как роботы заиграли проигрыш песни Юрия Антонова «Я вспоминаю», или проще говоря «Летящую походку»:

 
В январских снегах замерзают рассветы,
На белых дорогах колдует пурга,
 

– запели брат с сестричкой. Я еще раз отметил про себя, что нужно нам еще несколько микрофонов, и конечно микшерский пульт, и прочую музыкальную технику. Это на ложках с гармошкой можно без электричества лабать, а диско так не играется.

 
Я вспоминаю, тебя вспоминаю,
Та радость шальная прошла, как заря,
 

– ребята уже запели припев, а зал все так же не подвижно смотрел на непонятное действие. Граждане отдыхающие, вы хочете песен, их есть у меня, – выругался я про себя. И как только ребята закончили припев, и начался проигрыш, я протиснулся к микрофону.

– Леди и джентльмены! – заорал я, – сейчас мы вам продемонстрируем, как танцевать диско!

Из левой кулисы на сцену выскочили Санька и Тоня, они показали самое простое движение с приставными шагами. А потом Зёма показал, как делать волну телом и руками, Тоня повторила его движение в точности.

– Как видите! Диско – это вам не лезгинка и гопак, – продолжил я под инструментальное сопровождение, свою небольшую лекцию, – диско не обязательно танцевать в парах, все девушки в зале встаньте на право. Отлично! А мужчины встаньте слева. А теперь смотрим, друг на друга и повторяем движения нашей пары. Приставные шаги пошли! А теперь ручки пошли, плечики пошли! Поплыли! Отлично!

Конечно, мои дикие крики не на всех возымели действие, но половина зала включилось в процесс. Вот уже на лицах появились улыбки, и народ постепенно стал понимать, что диско это как минимум весело. Наконец-то мы прервали затянувшийся инструментальный проигрыш и продолжили.

 
Шесть месяцев были на небыль похожи,
Пришли ниоткуда, ушли в никуда,
 

– запели Толик и Наташка.

Постепенно линия, разделяющая зал на две половины, мужскую и женскую развалилась, и я увидел, что кое-где стихийно заводская молодежь стала организовываться в кружки. А в таких группках простые дискотечные движения смотрелись очень гармонично. Единственное что вызывало во мне когнитивный диссонанс – это одежда заводчан. Парни были в широченных штанах и пиджаках, девчонки в платьях в цветочек и горошек, которые доставали им до щиколотки. Диско на колхозной дискотеке, – усмехнулся я про себя. Однако пару раз мне на глаза попались девушки в прически а-ля Бриджид Бордо, из ретро кинофильма «Бабетта идет на войну». И я вспомнил, эти прически так и называли – Бабетта, даже у моей мамы была такая фотография в той жизни.

– Следующая песня посвящается! – выкрикнул в микрофон Толик, и выразительно посмотрел на меня.

– Давай «Гитары» сыграем, – скомандовал я.

– Следующая песня о нашем вокально-инструментальном ансамбле! – продолжил Маэстро.

– Синие гитары! – выкрикнули уже хором Толик и Наташка.

Народ уже с удовольствием похлопал нашему скромному творчеству. А я, немного задумавшись, не дожидаясь команды ударника, отчеканил свою простую ритм партию с ми минор на ля мажор. Толик посмотрел на меня и поморщился, зануда. Петро легко включился в композицию. А Наташка ошарашила меня несколькими концертными движениями, которые я раньше видел в фильме про шпиона Остина Пауэрса. Девчонки в зале тут же стали повторять его.

 
– Если ты сидишь один,
На душе твоей темно,
 

– запел растеряно Маэстро, пока Наташка отжигала никому еще неведомым танцем.

Наша солистка так увлеклась, что к микрофону подошла лишь ближе к припеву. И тут я обратил внимание, что не все люди пришли на дискотеку потанцевать, повеселится и познакомится с кем-нибудь интересным. Три хари, условно разумных существ, стояли около сцены и пожирали глазами мою подружку. Они что-то гадкое говорили друг другу и ржали. Один из троицы был квадратного телосложения, с круглым красным оплывшим початком вместо лица. Двое других были невзрачненькими мужичками и заглядывали этому бугаю в рот. Вопросом, кто из них пахан, а кто шестерки, можно было не задаваться. Ну, все как люди, пробубнил я про себя, только эти пришли нажраться и подраться.

 
– Гитары, синие запели,
Танцы, песни, смех вокруг и прошли метели!
 

– дружно пели в два голоса брат с сестрой.

Между тем народ в зале завелся не на шутку, отплясывали почти все, очень забавно выглядело то, что кто-то изображал лезгинку, а кто-то гопак. А что я хотел, столько лимиты на заводы из деревень приехало, вчера кроме гармошки ничего и не слышали, а тут тебе дискотека из будущего. Кстати, как я упустил, нужна же цветомузыка. Позор на мою седую голову. Я еще раз оглядел зал, буквально в метрах трех от меня очень органично двигалась наша новая учительница литературы Юлия Николаевна Семенова, копия актриса Галина Беляева. Рядом с ней, по всей видимости, ее подруги по пединституту, ну и конечно наш математик Николай Андреевич. Клинья подбивает ловелас недоделанный, это конечно не мое дело, но не пара он нам Юлия Николаевна, не пара.

– А следующая песня, посвящается всем прекрасным дамам! – выкрикнул Толик, – «Капризный май»!

Даже со мной не посоветовался, немного обиделся я, но когда я обратил внимание, как на нашего солиста смотрят заводские барышни, то все стало с ним понятно. Эх, лишь бы раньше времени не словил звезду.

 
– Дождь, по окнам дождь,
И белый снег растопил апрель.
Грусть чего ты ждешь,
Весна давно постучалась в дверь,
 

– запела Наташка, недовольно поглядывая на брата.

Непонятно что ее так возмутило, что на него тут готовы повеситься все заводские красавицы? Что поделать, это жизнь. Однако пока песня пелась, я обратил внимание, что в компании, где тусовались наша учительница литературы и математик, началось какое-то нездоровое движение. Все ясно эта троица гопников захотела развлечься. Бугай своей гигантской пятерней схватил Николая Андреевича за лицо и как пушинку одним толчком посадил на попу. Второй лапищей он крепко держал за запястье Юлию Николаевну. Я сначала с надеждой посмотрел на наряд милиции, но он был еле различим у самого входа в актовый зал, и если бы добрался сюда, к сцене, то в лучшем случае минут через десять.

Я сделал шаг к Маэстро и шепнул, – Толя, ритм партию мою возьми на себя, я на десять сек отлучусь.

Толик хотел было мне нагрубить, но увидев, что наших преподов бьют, стоически заиграл мою партию. Тем более основную мелодию выводила Иринка на синтезаторе. Я быстро снял гитару с плеча, поставил за доли секунды ее около колонки, и нырнул со сцены в зал.

– Дядя, – развернул я бугая к себе лицом.

– Чего тебе малец? – обдал он меня сивушным перегаром.

– Успокойся дядя, вот чего, – и я резко головой, по-футбольному, пробил ему в нос. Тем более мой лоб как раз был на уровне его пельмене образного шнобеля.

Бугай беззвучно свалился на пол. Учитель математики хотел было его немного попинать, но литераторша схватила его за руку и что-то зашептала. Еще два кореша поверженного бугая мялись и не знали, что предпринять. Дать отпор мне было боязно, позвать милицию еще страшнее.

– Тащите своего отсюда быстро, пока вам зубы не пересчитал! – подсказал я этим шестеркам их дальнейшие действия.

А сам быстро развернувшись и наступив случайно на пару ног, вернулся на сцену. И как ни в чем не бывало, продолжил играть песню про «Капризный май». На сцене меня встретил Вадька со своей двухструнной басухой, который из своего дальнего угла переместился поближе к краю сцены.

– Все норм, – успокоил я друга.

– Наконец время пришло отдохнуть, – Толик Маэстро окончательно вошел в роль ведущего дискотеки, – сейчас прозвучит медленный танец «Звезды над Москвой».

И мы затянули красивейший проигрыш композиции «Hotel California» группы «Eagles». Возможно, у нас выходило не так красиво, как в исполнении американских музыкантов, но получалось очень достойно. Первыми на танцпол вышли Зёма и Тоня, которые показали, как выглядит нехитрый медляк. Тоня положила свои руки на плечи Сашки, а он в свою очередь свои лапища разместил на ее талии. И ребята медленно начали топтаться на месте. Кстати, очень удобно для знакомства и беседы, а то при польке или вальсе, особенно не поговоришь.

– Летний теплый вечер Был у нас с тобой, Нам шептали нежно Звезды и прибой, – запел чистым юношеским голосом Толик.

Как по мне, в этой вещи лучше бы звучал голос с хрипотцой. Но работаем с тем, что есть. Наташа на бэке очень хорошо включилась.

– Эй, парень, – позвал меня высокий блондинистый чувак в хорошем костюме у сцены.

– Чё надо? – я подошел чуть ближе.

– Где брал штанишки?

– Где брал, там уже нет, – ответил я, старательно выводя аккорды на гитаре.

– А почем? – не отставал тот.

– У тебя все равно денег не хватит, – попытался я отвязаться от модника.

– Тысячи хватит? – постучал он по своему карману.

– Слушай, подойди после концерта, – я демонстративно отошел вглубь сцены.

Нет, деньги конечно лишними не бывают, но забивать сейчас себе голову товарно-денежными отношениями не хотелось. Дальше мы сыграли про «Розовый вечер» и композицию американской певицы Глории Гейнор «I Will Survive», которую Наташка исполнила без слов. Кстати на этой вещи народ отрывался больше всего, практически никто уже не жался по стенкам.

– Нужно будет обязательно, в ближайшие дни, написать слова, – зашептала мне в ухо подруга, – смотри какой успех!

Я, конечно, Наташе не сказал, что успех, это когда на тебя собираются стадионы и твои пластинки раскупают миллионными тиражами, я просто ей прошептал, что она лучшая. Тут Толик выразительно посмотрел на меня и пригласил кивком головы к микрофону. В самом деле, кроме меня песню «20 лет спустя» Юрия Антонова никто еще не успел выучить.

– Леди и джентльмены, – сказал я в микрофон, – сейчас белый танец, дамы приглашают кавалеров, песня «20 лет спустя», исполняется впервые.

 
Я прошу тебя, сумей забыть все тревоги дня.
Пусть они уйдут, и, может быть, ты поймешь меня,
 

– мой голос от волнения немного захрипел, все же у Толика вокал намного интересней моего, -

 
Все, что я скажу, не знаешь ты, – только ты тому вина.
Понял я, что мне нужна – нужна одна лишь ты, лишь ты одна…
 

А математик, своего добился, вон с литераторшей кружатся, а вон и Дениска с Инкой танцуют. Пока я тут глотку рву, всех лучших девчонок разберут, усмехнулся я про себя. Хотя нет, не всех, вон моя красавица ушла за кулисы, присела на стульчик и на меня смотрит, глаза на мокром месте.

 
– Хочу, чтоб годам вопреки, также были мы близки.
Также были мы близки двадцать лет спустя,—
 

дохрипел я коротенький припев.

А Маэстро выдал красивую сольную партию, кстати, и Иринка на синтезаторе удачно вплетала свою мелодическую тему. Сыгрались голубчики, улыбнулся я. Окончания нежной песни утонуло в общих овациях.

После концерта за кулисами первым появился Семен Абрамович, – мне программа в целом, понравилась, но нужно еще несколько песен, не очень прилично исполнять каждую композицию дважды…

– Абрам Семенович, – сказал устало я, – вы что-то дельное хотите предложить, или вам просто дома не с кем пообщаться? Так заведите себе кота.

– Семен Абрамович, – поправил меня хитрый мужичек, – я имею честь предложить вам концертный тур, Сергиев Посад, Переславль-Залеский, Суздаль, Владимир…

– Углич, Серпухов, Иваново, – продолжил я список захудалых городков нашей великой родины, – мы к этому вопросу раньше, чем через две недели не вернемся.

– Вы еще не знаете мои условия! – занервничал Абрамыч.

– Еще раз повторяю, у нас экзамены выпускные пройдут тогда, и поговорим, – я аккуратно выставил мужичка за кулисы.

После чего появился поклонник модной одежды, – ну что штанишки продашь? – завел он свою шарманку.

– Как тебя зовут?

– Слава.

– Тоня, – позвал я нашу костюмершу, – вот Слава, у него деньги карман жгут, хочет такие же штанишки. Отойдите подальше, там и договаривайтесь.

– Крутов! – на меня налетел директор школы, схватил мою руку и стал долго трясти, – молодец, чертяга! Одиннадцать тысяч за вечер, – прошептал он мне на ухо.

От директора заметно попахивало коньячком.

– Завтра сделаем еще одну дискотеку! – важно заявил он.

– У нас завтра баскетбольный турнир, – напомнил я Владимир Семеновичу.

– А! – вспомнил что-то такое Мамонтов, – значит через неделю! – он хлопнул меня по плечу и улетел, так как, по всей видимости, где-то еще остывал коньяк.