Текст книги "Туманная река (СИ)"

Автор книги: Владислав Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

9

Не смотря на сверхнасыщенный день, сон долго не шел ко мне. Я очень постоянно ворочался с боку на бок, а когда забывался в беспокойном сне, видел, как бегу по бесконечному лабиринту, и, попадая в новый тупик, просыпался. И лишь перед рассветом я провалился в глубокий белый сон. Я стоял на развилке трех дорог и на меня падал мягкий белый снег. Потом я вдалеке увидел фигуру человека, и побежал к нему. Постепенно при сокращении расстояния я различил, что фигура была одета в длиннополую белую шубу. А потом я увидел лицо этого непрошеного гостя в моем сне. Эта была Мара, которая выглядела как Снегурочка с детского утренника. Она слепила небольшой снежок и запустила его прямо мне в лицо.

– Эй, попаданец, лови! – крикнула Мара.

Однако во сне руки совершенно не хотели меня слушаться, и белый холодный шар попал прямо в лоб, я интуитивно зажмурил глаза, и сразу же их открыл. На меня смотрел Санька.

– Богдаша, – сказал он, – ты просил меня, во чтобы-то ни стало, разбудить тебя пораньше. Вот я тебя полотенцем холодным и приложил. Компресс, – засмеялся друг.

– Зёма, вот ты парень умный, – спросил я, – к чему бы это, когда сниться снег?

– К чему? – задумался Санька, – о! Вспомнил! У моего дедушки перед смертью, точно такой же сон был, – он громко заржал.

С других кроватей послышались претензии, к качеству тишины в нашей комнате. Оно и понятно. Сегодня суббота, после обеда будут практические занятия в мастерских детского дома, поэтому с утра можно побольше поваляться под одеялом. Работа, как известно не волк, в лес не убежит. Я аккуратно сложил свой джинсовый из парусины костюм в деревянный чемоданчик, и надел на себя школьную гимнастерку и шаровары.

– За меня сегодня болеть придете? – спросил я Зёму.

– А надо? – он уже снова готов был погрузиться в царство снов, поэтому посмотрел из-под одеяла на меня одним глазом.

– Как хотите, – ответил я удивленно.

– Да, конечно придем! – снова хохотнул друг, – пригоню всех по списку!

В ответ я хлопнул ему по руке. В школу я прибежал чуть ли не раньше всех, за час до начала соревнований. Хотелось как следует размяться, побросать с дальних и средних дистанций, поработать над дриблингом. Я кстати стал замечать за собой одну особенность. В этой жизни, я стал быстрее и сильнее, чем в той, первой жизни. Здесь я лучше заиграл и в баскетбол, и в шахматы, и на гитаре. Возможно новое тело, было более координированным, а мозг более гибким. Единственно рост меня расстраивал, что в первой жизни я был метр семьдесят два, что в этой. Но если в той жизни я допрыгивал лишь до края баскетбольного щита, то тут, один раз я занес мяч сверху. То есть я стабильно допрыгивал до душки кольца. К сожалению баскетбольные правила 1960 года запрещали делать слэм-данки, то есть вколачивать мяч непосредственно в корзину.

В школе кроме старенькой, никогда не унывающей смешливой вахтерши, оказался еще и директор Владимир Семенович Мамонтов. Вид у него был немного помятый, но в целом он был молодцом.

– Владисеменыч, здрасте, – я забылся и автоматически протянул ему руку, директор так же автоматически ее пожал, то есть поздоровался, как со взрослым.

– Не спится, – улыбнулся он.

– Наверное, волнуюсь перед турниром, хочу еще потренироваться, – я хотел было пройти прямо в пристрой, где располагались и спортзал, и актовый зал, но Мамонтов железной хваткой поймал меня за плечо.

– Зайди в учительскую, – потащил он меня на второй этаж, – я же нашей команде неделю назад новую форму выбил. Кстати, как здоровье Анатолия Константиновича? Он сегодня будет руководить командой?

Я пожал плечами, что ему было сказать? Что маршал уже несколько дней не просыхал?

– Значит, будете воевать без командира? – усмехнулся Мамонтов, – ничего, ничего, я один раз в окружение попал, ни сержантов, ни лейтенантов, самоорганизовались. Кто много стонал, тому дали по зубам, дисциплину наладили, будь здоров. А через месяц, грязные, голодные и вонючие, но с минимум потерь, выползли к своим. Я так тебе скажу, с командиром каждый дурак воевать сможет.

Директор в учительской открыл небольшую кладовку, и достал стопку маек и трусов. Я приподнял одну майку, она была угольно черного цвета.

– Будет у меня как черная смерть, – похвалился Мамонов.

– Как чума, что ли? – не понял я юмора.

– Деревня, – обиделся директор, – на войне фрицы так называли морской десант, который ничего не боялся. Они шли в бой с криком «Полундра!». Понимаю, без тренера и Вовки Смирнова, сложно вам будем дотянуться до второго места. Но вы уж не подкачайте.

Владимир Семенович хлопнул меня по плечу, и я понес форму в наш школьный спортзал. Я шел в смешенных чувствах. Для меня, взрослого человека, спорт давно стал развлечением, хорошим подспорьем для поддержания в приличной физической форме. Ну, какая война, какая полундра, когда против тебя играют такие же лопоухие мальчишки. С другой стороны, скатывание в обывательскую серую жизнь, для меня могло закончиться печально. Поэтому кроме победы, выхода другого у меня не было.

Кроме новой формы, директор развил по-настоящему бурную деятельность. Во-первых, все шесть команд были размещены в отдельных школьных кабинетах на первом этаже, которые временно «реквизировали» у первоклашек. Во-вторых, Мамонтов распорядился, чтобы в середине дня открылась школьная столовая, и бесплатно все юные спортсмены были накормлены. И в-третьих, с боков баскетбольной площадки, в первом ряду были установлены низенькие длинные лавки, а во втором ряду стулья из школьных кабинетов. Тем самым поболеть за любимые команды могло около трехсот человек. Между тем уже на первую игру все места были заняты, поэтому дополнительные стулья и лавки разместили за баскетбольными щитами.

Вот что значит, когда нет у людей компьютеров и социальных сетей, подумал я про себя, однако последнее слово я почему-то произнес вслух.

– Каких сетей? – спросил меня наш центровой Дениска.

– Социальных, – пояснил я товарищу по команде.

– Социальных сетей? – еще больше удивился он.

– Товарищ Ленин в своих работах так и писал, что пролетариат должен создавать социальные сети, что потом надрать зад буржуям, – сделал я строе учительское лицо, – стыдно, тебе комсомольцу, не знать работ продолжателя дела Маркса и Энгельса.

– Да, знаю я, читал, – отмахнулся он от меня.

– Парни! – я призвал всю команду прислушаться к моим словам, – начинаем тяжелой пятеркой. Дениска – центр, Коля – форвард, близнецы – защитники, я разыгрывающий. Не фолим, по команде играем изоляцию и одинарную блокировку. Саша, Андрюша, буду вам сбрасывать на фланги, желательно первые мячи забить. Потом проще будет растягивать оборону противника. Первые минуты вообще не спешим, пришли в атаку расставились, забили, вернулись в оборону.

– А как в защите играм? – спросил Коля.

– Дениска из-под кольца не уходишь никуда, я думаю, их центр сам к тебе прибежит. Твоя задача заставить играть его спиной к тебе. Как только он начнет бить мячом в пол, кто ближе выдвигается на подстраховку. А остальные играют персонально, каждый со своим номером. И еще одно, кто устал, турнир большой, быстро ушли на смену. Запасные не сидим на лавке, разминаемся.

Наконец судьи соревнований пригласили команды на площадку. Мы как хозяева играли первыми.

– Парни! – окрикнул я всех, – встали все вкруг, на мою правую руку кладете все свои лапищи, и на счет три кричим хором «Полундра»!

– Почему полундра? – удивились близнецы.

– На фронте, фрицы, называли морских пехотинцев «черной смертью», уважали их и боялись, одеты они были в черные бушлаты, а когда шли в атаку кричали не ура, а полундра. Директор нам выдал черные майки, поэтому сегодня мы для всех – «черная смерть». Есть еще вопросы?

Парни отрицательно покачали головами.

– Три, четыре, – скомандовал я.

– Полундра! – заорали мы разом, так, что игроки нашего первого противника вздрогнули.

Стартовый спорный мяч Дениска проиграл, и мы слаженно отошли к своему кольцу. С первых секунд противник включил максимальные скорости, ребята либо решили нас ошеломить, либо они нас очень испугались, либо слишком перенервничали. Как я и ожидал центровой той команды сам прибежал к нашему центру. Сделав пару пасов на периметре, разыгрывающий защитник противника пошел в проход под кольцо. Я технично перекрыл ему движение вправо, тем самым решил посмотреть, как он бросает с левой руки. Оказалось плохо. Мяч от щита стукнулся в душку и Дениска забрал подбор. Я резко рванулся к нему и взял мяч себе. Неожиданность первая, противник решил сыграть в прессинг, поэтому они всей пятеркой остались на нашей половине площадки. Я легко накрутил дриблингом двоих защитников той школы и заметил, как в быстрый прорыв рванулся кто-то из близнецов. Длинный пас, и толи Саша, толи Андрюша в гордом одиночестве принес нам легкие первые очки.

– Боря! Боря! Внимательней играй! – заревел тренер соперников.

Пока Боря обдумывал ценный совет своего физрука, я резко перехватил мяч у него на ведении. Легкой трусцой пробежал к кольцу и забил еще два очка.

– Богдан! Богдан! – заголосили мои персональные болельщики.

Пока я готовился к игре, я не успел заметить, как и когда мои друзья разместились в зале. Вся банда была в сборе, Санька, Вадька, Толик, Наташка, Тоня, и даже Иринка пришла вместе с младшей сестрой. Я всем помахал рукой. В следующей атаке разыгрывающий Боря был более внимателен, он грамотно прикрывал от меня мяч корпусом, и после нескольких перепасов, снова пошел в проход. Иди родной, усмехнулся про себя я, но, чур, в левую сторону. На этот раз его и без того не уверенный бросок заблокировал Денис, а потом мяч подобрал Коля, наш тяжелый форвард. Я вновь забрал у него спортивный снаряд из рук в руки, однако соперники уже успели расставиться в защите. До них дошло, что прессинг не лучшая затея. Мы не спеша перешли в атаку. Ребята из той школы выбрали зонную защиту, они очень плотно оккупировали все подступы к своему кольцу. Я передал мяч по периметру сначала одному близнецу, затем другому, а когда Коля и Дениска зашли в краску, в трапециевидную зону перед кольцом, я бросил с дальней дистанции. А чего они, на меня не вытягиваются? Мяч зашел чисто, лишь шаркнув сетку кольца.

– Богдан! – снова я услышал радость своих друзей.

После еще двух хаотичных атак соперника, я по отработанной схеме набрал еще четыре очка. Толстоватый тренер той школы, раскрасневшийся как помидор, наконец-то взял тайм-аут. Три минуты сыграли, а счет десять ноль. Кстати время одного тайма матча из-за большого количества команд сократили до двенадцати минут. Поэтому три проигранных минуты это было очень много. В той жизни в НБА одна четверть длилась двенадцать минут, а тут целый тайм. Элементарно, отыгрываться было некогда.

– Парни, – я собрал всю команду, – сейчас, до них дойдет, что пора играть индивидуально, так что будьте готовы к скидкам и пасам под кольцо.

– Да мы их и итак, и без твоей тактики, одной левой! – заулыбался Дениска.

Нифига себе, заявочки, насторожился я.

– Денис, этих возможно да, – я посмотрел строго на старшеклассника, намекая, что я могу и в глаз засветить, для просветления ума, – у нас нет задачи, обыграть этих бедолаг во чтобы-то ни стало. Мы должны хорошо выступить на турнире в целом. А для этого нужна система, и отрабатывается она в таких играх. Понял?

Дениска хотел было послать меня куда подальше, но мой взгляд его несколько насторожил, и он кивнул в знак согласия.

– Рудик, – обратился я к запасному, – замени Дениску, а то он очень горячий у нас, как бы не взорвался.

Ребята захихикали, а Дениска под укорительный взгляд своей подружки Инны Синицыной поплёлся на скамейку запасных. Мне тоже досталось пару колких выстрелов глазками. Тайм-аут внес некоторые коррективы в игру. Соперник стал осторожней, и пытался играть персонально. Однако в атаке у них был полный провал. Они не могли пройти под кольцо, не могли точно атаковать с дистанции, а тренер все больше выходил из себя, тем самым еще сильнее закрепощая ребят. Я же с братьями Веревкиными успел разыграть несколько похожих комбинаций, начинались они одинаково, я лез в проход под кольцо, стягивал на себя всю пятерку обороняющихся и скидывал мяч на край. Где Андрюше, а потом и Саше никто не мешал выполнять средний прицельный бросок. За две минуты до конца первого периода я полностью поменял всю нашу пятерку и выпустил резервистов. И до перерыва противник нам забросил четыре очка. Первый тайм закончился со счетом 18:4.

– Сейчас поработаем над комбинацией блокировка с открыванием, – успел я за двухминутный перерыв сказать своим парням пару слов, – а потом поиграем на центровых.

– Можно я выйду на площадку, – попросил печальный центровой Дениска.

Я протянул ему руку для рукопожатия, – без обид?

– Без обид, – согласился он и пожал мою руку.

– А теперь встали вкруг, – я подозвал всех, – и на счет четыре кричим «Полундра»!

– Полундра! – взревела моя команда.

Во втором периоде ничего интересного не произошло, мы дотоптали сборную той школы до счета 41:12 в нашу пользу. А в конце я позволил себе немного повеселить публику и в одном быстром отрыве, когда я вышел на кольцо, сильно ударил мячом в паркет, а потом в одном прыжке успел поймать этот мяч в верхней точке и забил его от щита в кольцо. Аплодисменты не утихали секунд тридцать. До следующей игры, по расписанию, у нас выдался перерыв в пятьдесят минут. Поэтому я всю команду увел в нашу «раздевалку».

– Нечего смотреть, как другие играют, не нужно тратить свои эмоции, – объяснил я ребятам свой поступок.

– А ты куда? – удивился Дениска, когда я пошел обратно в зал.

– Изучу будущих соперников, нужно же предполагать, кто, чем силен, и кто чем слаб.

Тут в нашу раздевалку бесцеремонно ворвалась председатель совета дружины школы Инна Синицына, поэтому Дениске стало не до меня. Следующая игра была довольно скучной, побеждала та команда, в которой были выше ростом центровые. Два белобрысых парня, ростом под метр девяносто пять. Возможно чуть ниже. Все банально, лезут под кольцо, подбирают, заталкивают. Я их про себя назвал, команда двух центровых. У соперников выделялся очень резкий разыгрывающий. Чуть выше меня ростом будет, отметил я. Этот парень пару раз хорошо попал с дальней дистанции.

– Привет, как дела? – я так увлекся просмотром игры, что не заметил, как ко мне подошла наша учительница литературы и русского языка Юлия Николаевна Семенова.

– Нормально, – я смутился, – первый матч выиграли.

– Не успела вчера поблагодарить тебя, за то, что успокоил этого хулигана.

– Разве мог я допустить, чтобы обидели мою учительницу, – я улыбнулся.

Вместе со мной заулыбались еще две барышни, которые стояли рядом.

– Это мои подруги, – представила Юлия Николаевна их, – Надя и Вера.

– Очень приятно. Птицей стучится в жилах кровь, Вера да Надежда, Любовь, – процитировал я еще не написанное произведение Виктора Цоя.

Барышни интеллигентно засмеялись.

– У некоторых твоих песен очень хорошие слова, – улыбнулась учительница литературы, – неужели все сам сочиняешь?

– Это громко сказано, – я стал озираться в поисках свих друзей, точнее своей ревнивой подруги, – просто рифмую то, что вижу. Песня акына – что вижу, то пою.

Наверное, ушли, за мороженным, успокоился я, что не будет сцен ревности.

– Богдан, ты можешь меня выручить? – загадочно смутилась Юлия Николаевна, – мне нужно пару полок прибить в комнате. А нет ни гвоздей, ни инструмента.

– Раньше вторника не получится, если у вас терпит, то я готов.

– У нас терпит, – ответила за подругу Вера.

И я почувствовал, что барышни еле сдерживаются, чтобы не заржать.

– Хорошо, вы меня извините, мне нужно досмотреть игру, – я демонстративно отвернулся.

А между тем на паркете шла жаркая борьба. Если одна команда играла с двумя центрами и давила под кольцом, то вторая играла с двумя быстрыми защитниками и много бросала со средней дистанции. Итоговый счет 25:24 в пользу более высоких ребят. Немного не хватило удачи более быстрой команде. Была бы трехочковая дуга, то два центра могли бы и не выручить.

– Что она от тебя хотела? – напугала меня Наташка.

– Кто?

– Учительница!

– Песни наши вчера понравились, – попытался я успокоить подругу.

– Знаю я эти песни, – не поверила она.

– Конечно, знаешь, ты же сама их и поешь, – потролил я подругу.

Третья игра в нашей группе была намного скучнее, чем предыдущая. Команды много суетились, толкались и лезли в краску под щит. Кто кого перетопчет, – усмехнулся я про себя. Если бы не их потешные тренеры, то я бы уснул. Они не столько следили за игрой, сколько покрикивали друг на друга.

– Набрал в команду одних костоломов! – упрекал один.

– Баскетбол тебе не балет! – резонно отвечал другой.

– Балет, ни балет, но не вольная же борьба! – настаивал один.

– За своими следи регбистами! – не уступал другой.

Я немного еще посмеялся, узнал, что следующий соперник у нас кто-то из этих сборных, и вернулся к своей команде.

– Ну что, как противники? – спросил за всех Коля.

– Две команды получше, две похуже, обыгрывать можно и нужно всех, – успокоил я ребят.

После первого тайма, во второй игре счет был 17:6 в нашу пользу. В принципе никаких трудностей матч не представлял. Нужно было по максимуму задействовать резерв и сохранить силы основе. Вдруг, в перерыве, свершилось явление Христа народу. Наш физрук, бывший член сборной СССР по баскетболу Анатолий Константинович Конев подошел к нашей скамейке запасных.

– Какой счет, Крутов? – спросил он, распространяя вокруг себя стойкий запах алкогольного перегара.

– 17:6 в нашу пользу, – ответил я, – Анатолий Константинович, шли бы вы домой, нас ведь так и дисквалифицировать могут.

– За что? – гаркнул Конев.

– За распитие спиртных напитков в зале, – пояснил я свою мысль.

– Я сам их дисквалифицирую, – он меня посмотрел как на врага всего разумного человечества, – значит так, сейчас будешь играть, ты, ты, ты, ты и ты.

– А я? – удивился я.

– А ты посиди на лавке, молодой еще командовать, – физрук тут же потерял ко мне интерес, – мужики! Покажите им настоящий баскетбол! Дениска давай, я в тебя верю!

Кроме меня на лавке оказались и близнецы, братья Веревкины, то есть все, кто мог атаковать с дистанции, остались вне игры. На паркете игра вмиг превратилась в смесь вольной борьбы, гандбола и регби. В этом хаосе нам удалось забросить пару мячей, а соперник, для которого такая, бей беги, была делом привычным, затолкал в наше кольцо шесть мячей. Счет из безопасного 17:6 превратился в угрожающие 21:18.

– Ты куда е… твою м…! – заорал наш физкультурный маршал Конев.

И тут же нам влепили два дисциплинарных штрафных броска, за мат на площадке. Как назло защитник соперников был точен, 21:20. Кроме тренера, на всех до кучи стал покрикивать и центровой Дениска, что добавило еще больше суеты. За десять секунд до финального свистка, команда соперников, которую я думал, и не заметим, пошла на последний и решительный штурм. Разыгрывающий защитник ловко выскочил на ударную позицию и бросил. Мячик долго танцевал на дужке кольца, но вняв моим мысленным мольбам, проваливаться в корзину передумал. Главный судья дал финальный свисток. Все наши болельщики облегченно выдохнули и похлопали нашей сборной.

– Молодцы, мужики! – заревел физрук, – красава! Все за мной в раздевалку, распустились тут без меня. Как вы первую игру то взяли? Криворукие!

Несмотря на две победы в нашей раздевалке, которой временно служила аудитория первого «А» класса, царила гнетущая атмосфера. Мы сидели поверх низеньких горбатых парт, а физрук стоял, чуть покачиваясь у школьной доски. Все комбинации, которые я рисовал для команды, были им небрежно замазаны.

– Еще раз вам повторяю, – завел по третьему кругу свою бессмысленную, взращённую на алкогольных порах речь Конев, – главное лезть на кольцо, давить, давить и еще раз давить! Все эти там бросочки с дистанции для слабаков, – он посмотрел на меня, – значит, план на игру будет такой…

Физрук задумался, не то, вспоминая план, не то знакомые слова.

– Главное, это не ссать! – многозначительно в стиле позднего Ельцина, выдавил из себя тренер, – а то…

– А то можно обделаться, – подсказал я ему нужный смысловой оборот, – проще говоря, обоср. ться.

Народ заулыбался. Однако моя шутка еще больше взбесила физрука.

– Все, пошли на игру, криворукие, – закончил он свою речь.

После такой зажигательной фразы игровая фортуна напрочь отвернулась от сборной школы. К концу первого периода мы проигрывали худшей команде нашей группы «Б» со счетом 8:15. Зал до поры до времени старался нас поддерживать, но к минуте десятой, болельщики стали свистеть. На очевидное игровое фиаско я, сжав кулаки смотрел со скамейки запасных, кстати братья близнецы Веревкины сидели рядом.

– Богдан, чё он нас маринует, – волновался Андрюша, – пролетим так мимо финала.

– Лучше бы к экзаменам готовился, – зазудел Саша, – нафига мне сдался этот баскетбол.

– Выпускай Богдана! – заорали на нашего тренера болельщики.

– Пошли в жопу! – заревел в ответ Конев, – здесь я тренер, я все решаю!

Свисток на двухминутный перерыв был практически не слышан из-за недовольного гула трибун.

– Ну че, он тебя не выпускает? – крикнул из-за моей спины Санька.

Я лишь отмахнулся рукой. Я неудачник, поэтому буду пить и жаловаться на судьбу, прочитал я в потухшем взгляде нашего физрука.

– Ладно, – сказал он команде в перерыве, – мне нужно за лекарством сходить, Дениска за старшего, покажите им!

Анатолий Константинович развернулся и нетвердой походкой направился на выход.

– Богдан, выручай, – сказал мне Дениска, – всей командой просим.

– Играем первой пятеркой, – скомандовал я, – Веревкины на фланги, Денис – центр, Коля – форвард, я разыгрывающий защитник. На три, четыре, все вместе – «Полундра»!

Команда встала в круг взялась за руки и выкрикнула боевой клич морских пехотинцев времен Великой Отечественной войны. Начали второй тайм мы бодро, первые две атаки я завершил средним и дальним броском, третью атаку я сделал скидку на Дениску, и он забил из-под кольца. За две минуты счет стал 15:14.

– Давай! – заорали воодушевленные трибуны.

– Богдан! Богдан! – сначала начали скандировать мои друзья, затем к процессу подключились остальные наши болельщики.

Я скомандовал партнерам по команде комбинацию двойной заслон, и как юркая мышка просочился к кольцу соперников и вывел команду вперед 15:16. Тренер противоборствующей стороны попросил тайм-аут.

– Дениска, устал? – обратился я к товарищу, видя его тяжелое дыхание.

Он устало кивнул.

– Я тоже еле дышу, – пожаловался Коля.

– Вовка, Рудик, – на площадку играем легкой пятеркой, – а вы парни готовьтесь на концовку. Молодцы что признались, нам еще две игры нужно брать.

Без высоких игра наша пошла не столь успешно, я промахнулся со средней, один из близнецов смазал дальний бросок. Соперник тоже в атаке не феерил, поэтому за две минуты до конца мы вели всего 3 очка, 17:20. И тут в зал вошел, принявший очередную дозу сомнительного лекарства тренер. Минуту он безучастно смотрел, как мы дожимаем соперника, а потом взял необоснованный тайм-аут.

– Вы че тут без меня творите? – наехал на нас физрук.

– Пытаемся победить, – ответил за всех Дениска.

– Значит так, Крутов на лавку, Веревкины на лавку, – скомандовал маршал, – все кто покрепче на паркет.

– Дениска, – окрикнул я его, – вспомни, как мы работали над обыгрышом спиной, мяч в пол, показал движение в одну сторону, разворот в другую и от щита!

Дениска кивнул головой.

– Крутов на место! – осадил меня Конев.

– Играйте на Дениску! – еще успел я выкрикнуть команде, после чего обматерил про себя тренера и стал ждать жребия фортуны.

В первой же атаке противник набрал два очка, и сократил отставание в счете 19:20. Наша же атака захлебнулась. Соперники бросились в быструю контратаку и Колька вынужденно сфолил. Судья указал на два штрафных броска. Под гробовое молчание трибун игрок той школы с трудом забил оба штрафных, 21:20.

– Бери тайм-аут! – потребовал я у Конева.

– Отвали! – заткнул он меня.

Шахматные часы, которые отмеряли игровое время на судейском столике, показывали последние десять секунд. Мои парни обреченно пошли в последнюю атаку, Колька принял мяч у самой краски, и быстро передал под кольцо Дениске. Тот стоя спиной к опекающему его игроку, лихо, как я его учил, развернулся на одной ноге и бросил. Мяч проскользнул в корзину, 21:22!

– Да! – заорал я, и весь зал.

По жеребьёвке следующая игра должна была состояться через десять минут. Соперником же стали школьники, которых я отметил вначале турнира, с двумя шустрыми и точными защитниками. В турнирной таблице эта школа была третьей, мы – вторые, а на первом месте сейчас была команда с двумя высокими ценровыми. Правда, опережали они нас лишь по разнице забитых и пропущенных мячей. Но с такой игрой, второго места нам было не видать. И это ясно понимала вся наша команда, кроме разгоряченного физрука.

– Чего скисли, мужики! – орал он, – мы этих мелких затопчем!

– Ага, шапками закидаем, – язвительно поддакнул я тренеру.

Хотелось, чтобы парни немного улыбнулись, чего собственно говоря, я и добился.

– Если тебе, Крутов, не интересно, то ты можешь валить домой, к мамочке, – сделал гнусное лицо физрук.

– У меня нет мамы, я в детском доме живу, – напомнил я ему свою короткую биографию.

– Все, Колька, Дениска, близнецы и Рудик на площадку марш! – скомандовал Конев, отмахнувшись от меня рукой.

Я немного выдохнул, в принципе пятерку он выпустил рабочую, может, еще пободаемся. Однако два шустрых защитника команды соперника нас просто разрывали. Они удачно атаковали со средней дистанции, а когда парни опекали их персонально, они врывались с результативными атаками под щит. Лишь близнецы Веревкины и Дениска держали нас в игре. Но за семь минут до конца, наша команда стала уставать, и мы горели уже 14 очков, 19:33.

– Да, е… твою м…! – не выдержал Конев.

И тут в свою очередь не выдержал главный судья матча, он остановил игру и потребовал, чтобы наш тренер покинуть площадку.

– Да пошел ты, козел продажный! – выругался физрук, и заметно пошатываясь, вышел из зала.

Вся команда посмотрела на меня.

– Богдан! Богдан! – захлопали трибуны.

– На три, четыре, – я протянул свою руку своей команде, – все вместе, «Полундра»!

Однако, я, засидевшись на лавке, пару раз промахнулся с дистанции. И лишь побегав минуту, мое появление в поле стало приносить свои плоды. Мы несколько раз хорошо отзащищались, и я забил три сложных мяча, 25:35. Отставание стало таять, но так же неукротимо таяло игровое время. Я взял тайм-аут.

– Осталось три минуты, чтобы они не тянули время, фолим на получении мяча, – предложил я новый план на игру, – пусть бросают штрафные, все равно все не забьют, а мы будем атаковать в раннем нападении.

В принципе, мне больше предложить было и нечего. Однако соперник попался нам очень кусачий. Штрафные они мазали плохо, и за 30 секунд до конца счет был 33:40 не в нашу пользу.

– Пятый фол, покиньте площадку, – услышал я над своим ухом.

– Это вы мне? – удивился я.

– Давай сынок, не выступай, – попросил меня судья.

Рудик вышел вместо меня и со скамейки запасных я наблюдал, как соперник умело убивает время, а в конце один из быстрых защитников той школы с финальным свистком положил нам еще два очка, 33:42.

– Чего раскисли? – спросил я ребят в раздевалке, – у нас еще есть хорошие шансы на финал.

– А если сейчас мы обыграем последнего соперника, то, какое место займем? – спросил за всех Дениска.

– Вопрос интересный, – почесал я свой затылок, – пока отдыхайте, у нас есть полчаса, а я сбегаю до судейской бригады, узнаю регламент.

В регламенте оказалось, что если три команды наберут одинаковое количество очков, то лучшего определит лучшая разница забитых и пропущенных мячей между этими командами. Я шел по коридору и мысленно считал шансы, то есть занимался любимым делом футбольных болельщиков СССР и России. У нас сейчас разница минус девять, у тех, кому мы слили плюс восемь, у ближайших соперников плюс один. Значит, для первого места мы должны победить с разницей плюс восемнадцать, для второго места с разницей плюс шесть.

– Привет, Богдан! – остановил меня и вывел из задумчивости детский голосок.

Передо мной стояла Ленка, младшая сестренка нашей клавишницы Иринки, кстати, следом подошла она сама с мамой Ксенией Федоровной.

Все семейство Симоновых в сборе, улыбнулся я про себя, и подумал, а где глава семьи?

– Привет, – поздоровался я с девчушкой и пожал ей руку.

– Что ж вы мальчики проиграли? – спросила меня мама Ленки и Иринки.

– Это спорт, в нем всегда, кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, – улыбнулся я.

– Вам же нужно первое место, чтобы в финал попасть, – продемонстрировала свою поразительную осведомленность одноклассница.

– Можно и со второго в финальную стадию выйти, – поправил я ее.

– Давайте вам удачи, будем болеть за вас всей семьей, – улыбнулась Ксения Федоровна, – и не забудь в понедельник вечером к нам в гости на блины, очень хочется узнать, чем закончилась история про Мастера и Маргариту.

– Я за тебя болею! – крикнула Ленка.

Вот так вот и обзаводятся фанатами, улыбнулся я. Значит в понедельник к несостоявшейся теще, то есть к Симоновым на блины, во вторник к училке приколачивать полки, если доживу, конечно.

– Ребята, расклад такой, – начла я с порога, – побеждаем плюс восемнадцать – первые, побеждаем плюс шесть – вторые.

– А если проиграем? – спросили близнецы.

– Будем готовится к выпускным экзаменам, – развел руки я.

– Обыграть этих двух столбов на плюс восемнадцать – фантастика, – приуныл Колька, остальные парни, судя по виду, были с ним согласны.

– Зато плюс шесть обыграть их реально, – улыбнулся Дениска.

– Если станем вторыми в группе, с кем играем в четвертьфинале? – поинтересовались близнецы Веревкины.

– Вторая команда в группе «Б», – я напряг память, вспоминая регламент, – в четвертьфинале играет с лучшей командой группы «А».

– В «А» же 57 школа! – крикнул, как раненый зверь Колька, – если здесь мы станем вторыми, то про призовые места можно забыть!

– Ни корову же проигра…, – я не успел договорить, как мне стало дурно, я схватился за стену и сполз на пол.

В следующее мгновения я оказался в своем утреннем сне, на перекрёстке трех дорог, падал легкий белый снег, а на заснеженном ковре Снегурочка палкой расчертила баскетбольную площадку и рисовала на ней условные обозначения игроков.

– Мара, – обратился я к Снегурочке, – что со мной?

– Время выравнивает свое течение, – Морана посмотрела на меня, – если ты будешь плыть по нему, то тебя сотрет история, и ты покинешь этот мир, так как ему не принадлежишь.