Текст книги "Главбухша"
Автор книги: Владислав Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Стас заметно нервничал: Джаник не идиот, он быстро разгадает, кто подстроил эту ловушку, а поскольку проигрывать не любит, то может пойти ва-банк. Чтобы выручить своих, он с оставшимися боевиками попробует захватить Стаса.
– Они на такое не пойдут, – выслушав директора, обронил Расул, крутясь в кресле-вертушке. – Скорее залягут на дно, потому что на Петровке обязательно кого-то из этих десяти расколют, а потом заговорят все, посыплются адреса остальных и самого Джаника возьмут за яйца!
Главбухша бросила взгляд на Юлю, которая покраснела, услышав это грубое словцо.
– Юля, иди домой, хватит на сегодня, – сказала ей Марта.
Помощница сидела за компьютером и проверяла кассовые суммы, поступавшие из других магазинов, ибо вся информация стекалась к ним и надо было отслеживать ход продаж в каждом из магазинчиков. Этой координацией Юля в основном и занималась, бегала за выписками в банк, а во время балансов сдавала отчеты в статистику, в пенсионный, медицинский и другие фонды. Без нее Земская бы совсем завязла.
Марта не хотела, чтобы племянница ее второго мужа слышала этот разговор. Несмотря на то что Юлечка вела себя тихо, как мышка, лишнего слова из нее не выжмешь, Марта не посвящала ее во многие дела. О «Марне», к примеру, Юля ничего не знала, как и о манипулировании ценами. Все эти сведения записывались в книгу черной кассы, лишь она отражала истинные доходы и расходы их открытого акционерного общества. Эта красная тетрадь, которую заподняла сама главбухша, была предназначена лишь для глаз Стаса. Раньше Марта вела ее для того, чтобы гендиректор не думал, что она химичит за его спиной и часть прибыли присваивает себе, хотя Земская могла спокойно это делать.
Но шила в мешке не утаишь, и Юля о многом догадывалась, она оказалась смышленой девочкой. То Стас, то Марта бросали лишние фразы, с помощью
которых нетрудно было догадаться о семи восьмых айсберга, скрывавшихся под водой, и Марта даже упросила Стаса повысить помощнице зарплату до четырехсот долларов в месяц, дабы Юля держалась за эту работу, дорожила ею и закрывала глаза на то, что ее не касается.
Официальные же документы велись грамотно.
Квартальные, годовые балансы сдавались без сучка и задоринки.
Стас где-то нашел одного тихого мастера со странной фамилией Олин, который ремонтировал кассовые аппараты.
Мастер надзирал за двумя их «Самсунгами» и раз в месяц обнулял кассу, пробивал новую ленту с нужными для них ценами. Работа была деликатная, не подлежащая огласке. Стас платил за эти услуги сто долларов, и мастер был доволен. Разные ревизии раз в три-четыре месяца наскакивали, однако уходили удовлетворенные. Дважды набегали инспектора из налоговой, чуя что магазинчики, «Сириуса» лихо раскручиваются, совалась даже налоговая полиция, но пока их бока не покусывали. Как разъясняли ревизоры, проводились лишь плановые проверки.
Сердце уходило в пятки, после их ухода Марта хваталась за коньяк, успокаивая себя. Она понимала, что, для того чтобы уйти в тень, надо бы поработать годик-второй по нулям, но пока удача сама плывет в руки, грешно этим не пользоваться, она дама капризная, может в любой день и отвернуться.
Юля ушла, они наскоро перекусили, съев пиццу и выпив чаю. Молча, раздумывая каждый о своем. Неожиданно в тишине кабинета резко зазвонил телефон. Стас вздрогнул, а Расул схватился за пистолет.
Ровенский минуты три молча слушал, что ему говорят, потом положил трубку. Расул с Мартой смотрели на негр.
– Дядька звонил, – сообщил Стас. – Наши друзья уже раскололись, и началась зачистка. Джанику хана!
Он выложил это без особой радости в голосе, нервно схватился за сигареты.
– Ты так говоришь, словно тебе хана пришла, – рассмеялся Расул.
– Если его захомутают и он расколется, то и нас могут потянуть, – нахмурился Стас. – Мы ведь тоже забирали у него автозапчасти. А убэповцы на радостях поволокут к себе всех: надо же отрапортовать, что раскрыли гигантскую сеть подпольного рынка.
Он посмотрел на Марту.
– Документы у нас в порядке, – заметила она.
– Ты-то откуда мог знать, чьи это запчасти, – подсказал Расул. – Джаник же с тобой не делился информацией. Тем более что документы в порядке.
Стас не ответил.
– Для нас главное, что Александр Васильевич помог убрать банду, которая диктовала всем свои порядки, – помолчав, заключил Расул. – И мы обошлись без единого выстрела!
– Он и просил, если есть какие-то связи с этой группировкой, то лучше их спрятать, – Ровенский снова взглянул на Марту.
– Мы полгода с ними работали, многие документы по квартальному балансу прошли, – сказала она, – их уже не спрячешь.
–Я думаю, сам-то Джаник ускользнет, – заметил Расул. – Он опытный мужик, и у него на такой случай всегда есть несколько отступных вариантов. А без него ничего не раскопают. Не дергайся! Все покупали у Джаника, он делал липовые накладные, ярлыки, номера и прочее. Ты же помог через дядю ментам с ловушкой. В крайнем случае он скажет, чтоб тебя не трогали.
Ровенский молчал. Марта понимала, что у него было паскудно на душе. Если Джаник узнает, кто подстроил ловушку, Стасу крышка. Такие вещи не прощают. И все же ему хватило смелости пойти на это, ибо по-другому разобраться с бандитами было невозможно. Объявлять войну, стрелять друг в друга означало бы поставить себя совсем вне закона. Да и война могла затянуться надолго. А Джаник ни на какие уступки идти не хотел, держа весь рынок под своим контролем.
– И потом, насколько я знаю, не один ты восстал против него, – добавил Расул. – Мне рассказали, что он тамбовцев звал на помощь, но те отказались, не захотели ссориться со многими группировками сразу. Ничего, он умеет проигрывать.
Они еще немного поговорили на эти темы и разъехались по домам. Расул сам отвез Стаса и Марту.
Виталик был дома, но за компьютером, как обычно не сидел, а торчал на кухне в рубашке и галстуке,словно поджидал жену, чтобы куда-то идти в гости.
Иногда они ходили к его друзьям,театральным режиссерам и актерам, и Марта любила бывать в этих компаниях. Народ собирался не скучный, заводной, юморили, пели песни под гитару, и вечер проходил весело.
– Мы что, идем куда-то? – с тревогой спросила она, ибо никаких сил выползать из дома у нее не было.
– Нет, я просто тебя дожидаюсь, – со значением сказал Виталик.
Марта пошла в ванную мыть руки, раздумывая, к чему такая торжественность? Чтобы объявить о разводе? Мальчик влюбился-таки в студенточку, и та ждет ребенка. Очень банальная семейная ситуация. Марта время от времени ее к себе примеряла.
Двоих мужей бросила она, пора бы и ее бросить. Или, не дожидаясь этого, самой развестись с Виталиком? Хотя другого мужика на примете не было, да она и не искала. Не хотела. Зачем? Зачем ей вообще это невнятное мужское междометие, которое каждый день требует еды, внимания и заботы? Взамен же лишь упреки и остроты да раз в месяц по обязаловке ленивое супружеское долженствование.
Но рука не поднималась разрубить семейный узел, потому что Марта терпеть не могла одиноких баб. От них исходил особый дух, Марта их за версту чуяла. Все выдавало в таких разведенку: и яркий блеск глаз, и тщательное внимание к своему костюму и косметике, и кокетливая улыбка, которой женщина одаривала каждого крокодила в штанах, а уж если тот чем-то ей нравился, то прилипала к нему мгновенно. Нет, иные вели себя и не столь откровенно, сохраняя достоинство, но вот от блеска в глазах никуда не денешься. И от улыбочки, которую Марта просто ненавидела.
Нет, что ни говори, а с мужиком все же лучше, и ночевать не одной в квартире, и есть кого попросить сбегать в магазин или аптеку, если занеможется, и поболтать порой на кухне за чаем, поделиться новостями, а уж рыкнуть, сорвать зло на мужике все лучше, чем на кошке. Та, паразитка, обидчива и ночью в ноги, как обычно, не ляжет, а будет нарочно щуриггь свой раскосые зеленые глаза и сидеть у порога на жестком коврике, как сиротка Хася. И к еде не притронется.
Виталик, к примеру, после ее рычания становился тихим и покладистым, сам, без напоминания, мыл посуду, чистил картошку и выносил мусор. Это трогало. Правда, его стараний хватало ровно, на семь дней. Даже на шесть. На седьмой, снова чувствуя к себе хорошее отношение, он забывал обо всем.
Выходил из-за стола, плюхался на тахту перед телевизором, потому что начинался боевик, а он любил смотреть эту муру. Марта же не выносила грязи, разбросанных вещей, невымытой посуды и сама принималась за уборку. В первые дни по инерции: муж неделю отдежурил, теперь моя очередь – у нее со школы было развито чувство социальной справедливости. Но проходило месяца два, она взрывалась, и Виталик опять шесть дней мыл посуду, а Марта раздумывала: каким бы чудесным способом продлить этот срок? Хотя бы на месяц. На большее она бы и не претендовала.
Нет, если мужика хорошо выдрессировать, то он служит полезной вещью в доме. Даже подчас необременительной. Особенно если квартира большая, то задвинутый в дальнюю комнату муж как бы невидим и неслышим. Зато по первому желанию его можно всегда вытащить на свет, утолить свою душу и снова засунуть обратно. Это идеальный вариант.
Вот почему Марта не спешила прогонять мужа и распускать знамена собственной свободы.
Марта помыла руки, вернулась на кухню, где ее ждал чай,салат из свежих огурцов с помидорами и любимый овечий сыр.
«Не иначе разводится, коли такой заботливый! —
промелькнуло у нее в голове. – Вот стервец!»
– Мне предложили поставить спектакль в Сыктывкаре, – сообщил Виталик. – Пьеса «Двух королев не бывает» – о Марии Стюарт и Елизавете Первой, Английской, уже объявлено о премьере, постановка бенефисная, к юбилею одной тамошней звезды, а режиссер неожиданно загремел в больницу. Прима ждать не хочет, через два месяца спектакль должен выйти, и точка. Ей потребен, как говорится, любой режиссер. Вот мне позвонили по старой памяти, и ясогласился. С институтом уже согласовал, вещи уложил...
– Когда лететь? – спросила Марта.
– Через полчаса надо выходить, билет я купил.
Хорошо, что тебя дождался, – виновато посмотрел на жену. – Извини, что сам все решил, утром меня нашли, сказали «срочно», я звонил тебе несколько раз, но тебя не было. А потом уж поехал за билетом... – Он шумно вздохнул, хлебнул чаю. – Мне очень нужна эта постановка. Я должен поверить в свои силы и... – Он что-то еще хотел сказать, но лишь махнул рукой. – Я должен. Либо – либо. Чтобы потом не упрекать себя. Но ты все понимаешь.
Она понимала. Дала,.ему денег, быстро наделала бутербродов, и он ускакал радостный и счастливый, а она осталась одна с той самой свободой, которая была ей нужна, как припарка: для мертвых.
5
Шел квартальный баланс. Его нужно было сделать и по «Крыму» – второй подставной фирме. «Марну», просуществовавшую год, Марта ликвидировала. По «Крыму», несмотря на то что прошел лишь один квартал, образовалась немалая прибыль, которую нужно было ловко спрятать, а для этого пришлось сидеть и выкручивать мозги. Марта так перенапряглась, что у нее схватило поджелудочную. Она приняла лекарство, легла и стала смотреть в потолок.
К счастью, мужа не было. Поставив спектакль про своих королев в Сыктывкаре, он некоторое время побыл дома, но неожиданно позвонили из Перми и предложили поставить эту же пьесу там. Виталик обрадовался. Пермский театр считался посолиднее, а кроме того, что-то Виталику не удалось из-за спешки воплотить в Сыктывкаре, и он был счастлив, как ребенок, которому вернули утерянную игрушку. Он снова быстренько собрал чемодан и умчался на Урал.
И это оказалось кстати, потому что Марта любила болеть одна, без свидетелей.
Поджелудочная была ее ахиллесовой пятой. Стоило главбухше перенервничать или съесть жесткий кусок мяса, как боль выскакивала, словно разъяренная львица из кустов, впивалась в нее острыми зубами, терзала день-два, а потом исчезала. В такие минуты Марта ложилась, гладила живот и терпеливо ждала, когда железа успокоится. Другого способа с ней справиться Земская не знала.
В эти напряженные дни пришла новая партия автозапчастей от Вальтера и застряла на таможне, где сменилось начальство. Новое нужно было подмазать, а искусством давать взятки, да так, чтобы берущий при этом не испытывал никакой неловкости, Марта владела в совершенстве, и тут никто не мог ее заменить. Поэтому, едва боль отступила, она помчалась на таможню и прокрутилась там всю первую половину дня, обольщая таможенников, пришедших на смену прежним. Она ловко подсовывала кому сотню баксов, кому бутылку отменного марочного коньяка или коробку конфет, делала это смеясь, открыто, легко, будто хотела кому-то сама помочь, и никто не отказывался, все только крякали, охали, ворчали, но подписывали таможенные документы вне очереди, и к обеду два грузовика с автозапчастями уже мчались на автосервис к Гриневичу, куда предназначалась большая часть прибывшего груза.
Марта сама заехала в «Глобус», чтобы получить половину суммы наличными, такой был уговор. С Марком Гриневичем, генеральным директором «Глобуса», всегда возникали сложности, в последний раз чуть не вспыхнула война, и Стас потребовал от Марка, чтобы тот платил день в день: автозапчасти на складе, наличные и платежку на вторую половину суммы – на стол.
Марта вошла в приемную, но Сима, секретарша Гриневича, встала у дверей, попытавшись запугать ее своим большим бюстом.
–Детка, у тебя кремлевские телефоны верещат, иди-ка лучше займись делом, – строго бросила ей Марта и, отодвинув секретаршу, шагнула в кабинет Гриневича, который пил коньяк с известной актриской, часто мелькавшей в последнее время в сериалах (фамилию ее Марта не помнила).
Оба сидели уже раскрасневшиеся от выпитого, лухлая волосатая рука Марка скользила по хрупким плечикам актриски, проникая в самые потаенные места, толстые губки нашептывали подлые гнусности, и экранная старлетка смеялась, желая угодить Гриневичу. Скорее всего, она расквасила свою «ауди» и, не имея достаточно баксов на ремонт, собиралась расплатиться за тачку натурой. Стремительно ворвавшись в кабинет, Марта испортила им всю малину.
–Черт! – прорычал Гриневич, долбанув кулаком по столу.– Сима!
– Она на проводе с Кремлем, а вот у меня времени в обрез! Я звонила Симе, Вере, они предупредили тебя?
Когда-то Марк был, видимо, хорошим кобелем, умел располагать к себе и очаровывать, в темных глазах еще плавали, остатки той завораживающей поволоки. Теперь Маркуша сдал, постарел,, и только дорогой темно-синий костюмчик, модные туфли да запонки с бриллиантовой крошкой выказывали прежнюю вальяжность и изысканность. Однако такие потрепанные актриски еще клевали на холёного Гриневича.
– Марта, ну когда я тебя обманывал?! – скривился Марк. – Клянусь своей головой, завтра утром все, привезу сам сдвумя бутылками «Наполеона» и ананасом! Ты же видишь, я сегодня немного занят; войди
в положение, моя красавица! – Он радостно заулыбался, налил главбухше коньяку, пододвинул коробку конфет. – Договорились, радость моя? Аллочка, посмотри, какие красавицы по нашему ведомству работают! Это главный бухгалтер родственной фирмы!
– Очень приятно, – заплетающимся языком пробормотала актриска. Она была уже готова для подвигов.
– Так, мне все понятно! —рассердилась Марта. Она схватила телефон, набрала номер. – Привет, Миша! Ты еще не въехал на склад «Глобуса»?.. Прекрасно! Разворачивайся и поезжай на наш!..
– Марта! В чем дело?! – подскочив с дивана, где он уже полулежал с актриской, вскричал Марк.
– Сделки не будет! – жестко сказала она одновременно Гриневичу и Стасу, которому позвонила в контору, дабы он слышал, что Марк снова ведет себя отвратительно.
– Хорошо, хорошо, я все сейчас принесу! Две секунды! Только отмени свой приказ! Слышишь?!
Стас, слышавший весь диалог с Гриневичем, весело расхохотался.
– Я перезвоню, – буркнула Марта в трубку и оборвала связь.
Она взяла коньячный бокал, сделала глоток, поморщилась.
– Немного резковатый для «Метаксы», – заметила она, усаживаясь в кресло Гриневича.
Актриса с восхищением смотрела на нее.
– Я всегда хотела сыграть такую женщину, как вы! – восторженно заявила она. -
В облезлом свитерке и джинсах, с детским шкодливым личиком и с щуплой девичьей фигуркой, Алла в свои сорок лет не привлекла бы внимание и грузчика из «Глобуса», не будь она узнаваемой актрисой.
– Наверное, женщине сыграть женщину – самое
сложное в вашей профессии? – не без иронии заметила Земская. – Но знаете, мне ведь приходится быть разной. Какую же меня вы хотите сыграть?
– Сильную, мужественную, способную делать большие дела и повелевать даже такими мужчинами, как Марк!
– Марком не так уж сложно повелевать, – усмехнулась Марта.
«А у тебя, дорогуша, силенок не хватит, чтобы изобразить такую стерву, как я!»—добавила она про себя.
– А можно мне с вами встретиться?
Марта удивленно вскинула брови.
Мне нужно это для работы! Я – Алла Клигман.
– Я знаю. Марта Сергеевна Земская, – представилась главбухша, достала визитную карточку и передала актрисе.
– Я обязательно позвоню! – обрадовалась Алла.
Прибежал Гриневич, протянул деньги в бумажном пакете и платежку.
Марта заглянула в пакет и сразу же определила: здесь все сто тысяч, бухгалтерицы Марка заранее все пересчитали и скрепили пачки черными резинками.
– Можно не пересчитывать? – улыбнулась Земская.
– Обижаете, Марта Сергеевна, у нас все, как в сберкассе времен Брежнева! – язвительно проговорил Марк.
– Нельзя сразу было, – упрекнула его главбухша, направляясь к выходу.
– Но, Марта Сергеевна, у нас уговор был: и деньги,и платежка – после разгрузки. Так что прикажите сначала машинам ехать на склад и давайте дождемся разгрузки. Я вам тоже верю на слово, но, как говорят, истина дороже.
Марта по-настоящему набрала номер мобильника Миши, работавшего у них экспедитором.
– Миша, ну чего?.. Понятно!.. Скажи Марку!
Миша доложил Гриневичу, что разгрузка обеих фур произведена, накладные у него в руках и они с Артемом, завскладом, на прощание угощаются пивком «Старый мельник».
– Дай-ка ему трубку! – не поверив, попросил Гриневич.
Он тупо выслушал Артема.
– Они что, и не уезжали никуда? – не понял он. – Ну ладно, ладно, молодец, все! – Генеральный «Глобуса» отключил мобильник, передал его Марте.
– Мы-то свое слово всегда держим, Марк Григорьич! И у нас тоже все, как в сберкассе, только времен Андропова!
– Ловкая ты, Марта, прямо завидки берут! И вот кто-то же владеет такой женщиной! – с завистью проговорил Гриневич.
– Господь Бог, – ответила Марта и ушла.
Она вернулась в офис в четыре часа дня, выложила перед Ровенским пакет с долларами, отдала Юле копию платежки "Глобуса" и отправила ее домой, попросив завтра проверить пришли ли деньги на их счет.
Налила себе стакан холодного кофе. Пиццы же,за которой в обед бегали продавцы и кассиры, покупая обычно и на долю Стаса с Мартой, ей не досталось.
– Умираю от голода! – призналась она. – Съела бы барана целиком!
– Может быть, поужинаем? А то крутимся в этой круговерти и света белого не видим! – заглянув' в пакет, улыбнулся Стас. – Кстати, это наша доля, так что половина этих замечательных бумаженций твоя.
– Сорок процентов,– напомнила Марта.
– Но ужином-то я могу вас, Марта Сергеевна, угостить? – насмешливо проговорил генеральный. – Муж вас покинул, все кастрюли дома пустые, разве не так?
– Люблю осведомленных людей.
– Так как? Это же не взятка, а лишьтрадиционная форма ухаживания за дамой!– Ну, если это лишь традиционный способ ухаживания, то я, пожалуй, не против!– Кстати, у нас и повод есть! – вдруг воскликнул Стас.
– Какой повод?
– Полтора года партнерства! Это серьезно!
«Пекин» тихо гудел, и в этом мерном и спокойном гудении была некая важность. Здесь не было той гром– кой разухабистости голосов, как в «Яре» или в клубных ресторанчиках, не было помпезности, царящей в «Метрополе», но не было и простоты, демократичности маленьких частных ресторанчиков, куда можно заявиться в свитере и джинсах. Это ощущалось и в строгом, безупречном поведении официантов, и в дорогой обстановке зала, и в чинности самих посетителей, каковые деликатно приглушали тон веселых разговоров за столом, дабы не мешать соседям.
Стас заказал почти те же закуски, что и в прошлый раз, когда они были здесь с Вальтером: жареный бамбук, маринованный папоротник, кусочки мяса в тесте, пельмешки, бутылку вишневого ликера. Марта выпила пару рюмок крепкого душистого напитка, порозовела, и,глаза ее заблестели.
Генеральный передал ей в конверте сорок тысяч долларов.
– Может, переиграем? Пашем мы одинаково. Ты даже больше: Давай делить прибыль фифти-фифти? – предложил он.
Марта на мгновение задумалась. В этом был свой резон. За то время, что они стали партнерами, она не только доказала свою необходимость, но и действительно тащила львиную долю работы. Подставная
фирма, все переговоры с Дицем, таможня, касса, балансы, а теперь и Гриневич – все лежало на ней, она сама хваталась за любое дело, выполняла быстро, тол-ково, и сотрудники по любому вопросу обращались fк ней, а не к Стасу, и постепенно все проблемы, начиная с кадровых и заканчивая финансовыми стала
решать она. Когда требовалось что-то срочно предпринять, а ее не было на месте, Ровенский начинал нервничать и всем без исключения отвечал: «Подождите, вот-вот появится Марта Сергеевна, мы с ней посоветуемся и дадим ответ».
– А без нее нельзя? – Без нее нельзя. Мы партнеры!
Стас понимал,что если она уйдет то другого такого главбуха он не найдет. Оказывается, есть незаменимые люди.
Ну так что, Марта Сергеевна, по рукам? Отныне все фифти-фифти!
-Нет! – снова отказалась Марта. – Я пока к этому не готова.
–Почему!-удивился Ровенский. -Впервые встречаю человека, которому предлагают платить соответственно его вкладу, а он не соглашается и просит меньше.
Старосоветский пережиток. Директор обязан получать на двадцать процентов больше, чем главный бухгалтер. Так было, так я привыкла и ничего не могу с собой поделать.
– У меня тут возникали некоторые проблемы... —сменил тему Стас.
– Что за проблемы?
– Я как-то говорил, что мы с Ритой знакомы с детства, наши семьи дружили и она любимица моей матери. Рита как бы случайно с ней встретилась, рассказала, что я влюбился, погибаю и меня надо спасать. Моя маман женщина решительная, войти в горящую
избу – для нее раз плюнуть, а уж коли сын гибнет, то тут и раздумывать нечего. Она устроила такую феерию, что у меня волосы дыбом встали, подняла на ноги дядьку, словом, начался цирк. Я несколько месяцев выдерживал осаду, она рвалась поговорить с тобой, с твоим мужем, и никакие мои угрозы полного разрыва отношений с ней не действовали. Я живо представил себе, какая битва титанов получится из этой встречи, а потому, оберегая тебя, наши отношения и все миролюбивое человечество, решил пойти на компромисс: сходил с Ритой на выставку, а потом в кафе.
– А вы, оказывается, скрытный человек, Станислав Эдуардович, – усмехнулась Марта.
– Приходится. Но я хочу сказать...
– Не надо! – прервала его главбухша.
– Но ты же не знаешь, о чем я хотел сказать! – покраснел он.
– Знаю.
– И о чем же? – Он пригубил третью рюмку.
– Если ты хочешь отвезти меня домой, то две рюмки предел, а третья лишняя. Впрочем, пей, я спокойно доеду на метро: от «Маяковской» до меня прямая ветка. Давай вместе выпьем! – Марта подняла бокал.
Они чокнулись. Стас поставил рюмку на место.
– Я тебя отвезу. Я ж все равно не могу здесь ма-шину бросит Поэтому хоть домой ехать, хоть к тебе, все одно... Может быть, еще пельмешек заказать?
– Нет, я больше не хочу!
Она сама не понимала, из-за чего начинала злиться. Точно бес сидел внутри, заставляя все делать наперекор. И пельмешек бы она еще съела, так они ей понравились, и на метро ехать домой не хотелось.
Стас подозвал официанта:
– Принесите нам еще пельменей.
Официант поклонился и ушел. Стас улыбнулся, глядя на нее, и она улыбнулась в ответ. Они поседели еще полчаса. Стас говорил о том, как он рад, что их тандем начал приносить результаты. Это были хорошие слова, Марте они нравились, «А он не такой уж олух царя небесного, – подумала Земская. – Сегодня я бы даже согласилась поехать к нему и остаться там ночевать. Если б только он догадался пригласить меня».
Но он не предложил, не догадался, и это ее опять разозлило. На работе, прокручивая дед а, Стас проявлял порой невиданные отвагу и мужество, в отношениях же с женщинами оказывался робким и застенчивым. Эта раздвоенность его натуры уже давно ее удивляла. Она не понимала, как это может уживаться в одном человеке. Получалось, что как директор он ей нравился, а как мужчина оставлял равнодушной. Совместить в себе эти две разные половинки Марта никак не могла. И объяснить ему тоже.
–Джаник объявился, – неожиданно сказал oн.
Марта бросила на директора тревожный взгляд.. После западни, которую Стас
устроил банде Джаника, он некоторое время нервничал, боясь мести. Расул оказался прав: арестовали всех, кроме Джаника,тот исчез вместе с документами, и ни одной из фирм,сотрудничавших с ним, не удалось предъявить никаких обвинений. По информации дяди Ровенского, в тот же день, когда его люди угодили в ловушку, Джаник успел выскочить за границу, скорее всего, на Кипр, паспорт с визами он всегда держал наготове.
– Он звонил тебе? – спросила Марта.
Стас кивнул.
– И что хочет?
– Хочет, чтоб дело закрыли.
– А ты тут при чем?!
– Он знает о моем дяде и считает, что милиция и прочие все службы продаются.
– И что ты ему сказал?
– Сказал, что сомневаюсь, но попробую узнать.
– А может, он из-за бугра звонил?
Ровенский отрицательно покачал головой.
– Он откуда-то узнал, что я приложил руку к задержанию его ребят.
– Откуда он мог узнать?
Стас пожал плечами, помолчал.
– Я составил на всякий случай завещание, фирму, все ее имущество я оставляю тебе и хочу, чтоб ты знала об этом.
– Я надеюсь, что никогда этим завещанием не воспользуюсь!
Стас отвез ее домой, не проронив по дороге ни слова. Он подкатил прямо к дверям подъезда, выключил мотор.
– Я был рад побыть с тобой наедине. Мне так тебя не хватает. Но сейчас я даже не могу привезти тебя к себе – живу у матери. Джаник отсиживается в моей квартире. Попросил неделю. Пока он там, я сплю спокойно. От него всего можно ждать. У меня в мозгу все время крутится одна мысль – заказать его. Расул готов найти киллера. Но мне не хватает решимости, – Стас с грустью покачал головой.
Он осторожно взял ее руку, задержал в своей. Его пальцы были, как всегда, холодны. Марта не торопилась выходить, и некоторое время они сидели затаив дыхание. Стас не выдержал, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Марта ожидала, что сейчас он захочет подняться к ней, но она бы не согласилась, надо было раньше. Однако она ошиблась.
– Спокойной ночи! – произнес Стас.
– Спокойной ночи. – Она вышла из машины. В пустой квартире пахло чем-то кислым и неприятным,
и она поняла, что щи, сваренные в прошлое воскресение, испортились.
Раздались резкие и частые звонки междугородной. Марта, не раздеваясь, прошла в комнату, сняла трубку. Это был Виталик.
– Ну как ты там?
– Нормально. Балансы сдаю.
– Что-то поздно ты их сдаешь! Я уже третий раз звоню!
– Мы праздновали день рождения Юли. Отметили в ресторане. Молодые любят шиковать. – Ee голос даже не дрогнул. – Как у тебя? – Марта поспешила сменить тему. – Ты скоро заканчиваешь?
– Еще пару недель. Хочешь приехать на премьеру?
– Вряд ли получится, у нас тут запарка.
– А я выбил пять тысяч за постановку!
– Баксов?
– Рублей, какие тут баксы!
– Прекрасно, помолчав, спокойно отозвалась Марта.
-Это по высшей ставке!
– Я счастлива!
–Тогда спокойной ночи, дорогая!
– Спокойной ночи! – буркнула Марта, она терпеть не могла это словечко: дорогая.
6
Земская почти весь день с Юлей и Мишей, экспедитором, проторчала на складе, проводя инвентаризацию и проклиная себя за эту идею. Но время от времени требовалось это делать. Стас давно предлагал взять специального учетчика на пятьдесят долларов в месяц, какого-нибудь крепкого пенсионера, который будет счастлив подзаработать и дело наладит. Пока же эти деньги делили между собой Коля и Леша, заверяя, что на складе царит порядок и они ведут
идеальный учет. Эти заверения насторожили Марту и заставили ее провести срочную инвентаризацию.
– Марта Сергеевна, вместе с воздушными фильтрами «Гольф-2 РП» лежит амортизатор масляный задний, А-100, – кричала ей Юля из одного конца склада. – У них ведь цены разные?
– Фильтр стоит четыреста семьдесят, а амортизатор – тысячу четыреста пятьдесят семь. – Марта знала почти наизусть цены всех основных автозапчастей, а количество их наименований давно перевалило за полторы сотни. – Ну погодите, Леша с Колей! Я их буду, как чертей, поджаривать на сковородке!
Она злилась на мальчишек, обещавших следить за складским порядком, злилась на Юлю, которая работала почти два года и не знала на память ни одной цены, злилась на себя за то, что совала нос в каждую дырку.
– А ты могла бы за два года, как «Отче наш», знать все цены! – не выдержав, возмутилась она. – Ты получаешь четыреста долларов, двенадцать тысяч в
месяц! За эти деньги пора бы уже разбираться в том, чем мы занимаемся!
Юля не ответила, но Марта знала, что она надула свои припухлые губы, ибо самолюбия у этой красотки было раза в два больше, чем способностей, и раза в четыре, чем трудолюбия. Зачем она ее только взяла? Зачем до сих пор держит, всю работу взвалив на себя, а ее используя лишь на подхвате, сбегать в банк, забрать выписки, сдать баланс в пенсионный, в статистику? Из каких таких сердобольных побуждений? Вопросы оставались без ответа, а Юля приходила то в новых итальянских сапогах, то в твидовом английском пальто, то в отпадном костюмчике. Чего нельзя было отнять у этой скромницы – так это хорошего вкуса и чувства собственного стиля. Да, стиль у нее был.
– Подшипник передней ступицы, А-80, А-4... – выкрикивал Миша.
– Восемьсот двадцать два с полтиной, – чеканила Марта.
– Гениально! – восторженно откликался экспедитор. – А вот у наших мальчиков восемьсот двадцать и без полтинника. Откуда они вообще эту цену взяли?!
– Миша, все подробно записывай! Я в порошок сотру этих стервецов!
Они проползали по складу до вечера. Ошибок набралось столько, что Колю с Лешей нужно было выгонять без выходного пособия. К примеру, подшипники задней ступицы лежали вместе с передними, хотя последние стоили всего триста пятьдесят два рубля, и неизвестно, по какой цене ребятки их продавали. Скорее всего, по восемьсот. А разницу, выходит, клали в карман?
