Текст книги "Главбухша"

   – Я могу ехать в банк? – войдя в кабинет, уже как ни в чем не бывало спросила Юля.

Она застала Марту Сергеевну в тот миг, когда та  укладывала кассовую книгу в рамку. Увидев Юлю,  главбухша вздрогнула, отложила в сторону портрет.

– Что там у продавцов?

– В копии накладной сами переправили число, а теперь глаза на лоб лезут! Совсем уже крыша поехала!  —Хорошо, поезжай, а потом отдохни, сходи в  кино, – посоветовала Земская.

– Спасибо. Вы извините еще раз меня, я обещаю,больше такое не повторится, – сказала Юля.

– Ладно! Кто старое помянет, тому глаз вон! —пробурчала главбухша.

   Помощница ушла, Марта засунула книгу черной кассы в рамку, вставила назад портрет Чаплина и повесила на стену. Взяла проект приказа об увольнении помощницы, расходные ордера, разорвала на клочки и выбросила в корзину.

Раскаяние Юли показалось ей вдруг фальшивым словно кто-то подучил помощницу поступить именно так. Вчера она не показалась Марте пьяной, несколько рюмок ликера лишь придали ей храбрости. Да и Вальтер не стал бы пороть эту чушь про юбку Марты Cepгеевны, он не знал, в каких отношениях они вообще состоят, он просто нашептывал ей сомнительные комплименты, договаривался на ночь, обещая сто или двести долларов. Юля жадновата и, возможно, разозлилась из-за того, что деньги проплыли мимо. И один из, дипломатов, сидевших за соседним столиком, явно,ее знал и делал знаки рукой, как старой знакомой. Многое вызывает подозрение, и у Марты было такое ощущение, будто ее надули. И личико у этой девчонки порочное, и слезы притворные.

Вскипел чайник. Леша принес бутерброды с копченой московской колбасой. Марта ее любила, а этот подлиза знал об этом. Все молодые жуткие притворщики. Кто их только этому учил?

–    Слушай, Леша, а чего вы конфликтуете с Юлей? Что, нельзя жить нормально?

Парень пожал плечами.

–    Она ведь хорошенькая, -продолжала Марта.

–    Но дорогая.

–    Что значит – дорогая?

–    Да так. – Он взял свою большую кружку с чаем,пару бутербродов и двинулся к двери.

–    Подожди!

Леша остановился.

–    Что значит – дорогая?-настойчиво повторила Марта.

—Она как-то сказала, что с теми, кто ей не нравится, она меньше чем за двести баксов в постель не ложится, – усмехнулся Алексей. —Я понимаю, возможно, это шутка, конечно, но в каждой шутке есть

доля шутки... Марта Сергеевна, не надо так на меня смотреть! За что купил, за то и продаю.

–    А ты думаешь, что Юля смогла бы... – Земская не договорила.

–    Не сомневаюсь. Можно попробовать. Мне давно это приходило в голову. – Он смутился.

Лицо Марты посуровело. Она хотела осадить продавца, крикнуть: «Хватит! Замолчи! Не смей даже помышлять о таком эксперименте!» – но что-то ее остановило.

–    Если хотите знать мое мнение, я не считаю такой заработок зазорным, – помедлив, проговорил Алексей.  – Каждый зарабатывает как может. Может, Юля хочет квартиру купить? Она ведь из Воронежа. А нынче однокомнатная не меньше двадцати штук. Если откладывать по двести в месяц, ей потребуется сто месяцев, восемь лет с хвостиком. Так можно и состариться. Почему бы не ускорить? Вы никогда не задумывались об этом? В молодости острее, чем в зрелом возрасте, хочется жить одному, независимо. Вы понимаете?

Марта кивнула.

–    Потому и не осуждаю. Наоборот, готов помочь. – Он улыбнулся.

В кабинет неожиданно вошла Алла Клигман. Она была в длинном черном пальто с красной окантовкой,в черной шляпе с широкими полями.

–    Прошу прощения, что без звонка, – засияла она. – Просто была рядом, думаю, зайду, запишусь на прием...

Леша узнал актрису и теперь во все глаза смотрел на нее.

– Алла, познакомьтесь с нашим молодым сотрудником.

Леша покраснел, шаркнул ногой и,представившись, поцеловал гостье руку.

–    Ладно, я пойду, – сказал он и ушел.

Алла вытащила договор, положила перед Земской.

– Вот договор, здесь вам надо расписаться. Один экземпляр оставьте у себя, а один я возьму с собой.

–    И в чем заключается моя работа? – поинтересовалась Марта.

–    Мы будем с вами разговаривать, только и всего. Я стану спрашивать, вы отвечать.

Актриса огляделась.

–    Довольно мило у вас тут. И портрет Чаплина.

–    Вы хотели, чтоб здесь висел Портрет Форда Сименса?

–    Нет, но... – она замялась, – Марк Григорьевич то восхищается вами, то хочет вас убить. Почему?

–    Он говорил вам об этом? – удивилась Марта.

–    Он все время кричит: я ей голову оторву! И, как тигр, скрежещет зубами! Я не понимаю! Вы такая красивая, обаятельная, – восторженно проговорила Алла, – а тут черт-те что!

–    Я несъедобная, – сказала Марта.

–    Что значит – несъедобная?

–    Мы же акулы капитализма и пожираем друг друга. Гриневич хочет съесть меня, а я напичкана отравленными шипами, и он не может, – нахмурившись, ответила она, – потому и хочет убить.

–    Вы это серьезно?

–    У меня с юмором всегда было плохо.

Марта, хоть и не показала виду, что испугалась, но морозец тотчас ожег, пробежал по коже. Гриневич поопаснее Джаника, и у него всегда найдется пять – десять тысяч долларов на киллера, которого тут же отправят в Австрию или на Кипр погреться на солнышке. Следствие протянется полгода, потом дело закроют, и на этом все кончится. Марта не депутат Госдумы, не правительственная дама.

Возможно,Гриневич придумает какой-нибудь другой способ ее убрать: не то съела, не то выпила. Или через Рындина.  Клигман стала задавать вопросы про то, чем Земская занимается каждодневно, Марта, потрясенная новостью, принесенной актрисой, отвечала вяло, односложно.

– Вы чем-то расстроены? – спросила Алла.

– Устала немного. Два дня с утра до вечера у нас шли сложные переговоры с немецким партнером Вальтером Дицем, из-за этого я и не могла с вами встретиться. Сегодня он улетел, и я ощутила усталость.

–    Он забавный, этот Диц, правда?

–    А вы что, с ним знакомы? – удивилась Марта.

–    Да, вчера мы сидели в одном немецком ресторане на Кутузовском, было уже поздно... Он так хорошо говорит по-русски!.. – восхищенно проговорила Клигман.

Марта несколько секунд молча смотрела на актрису.

–    Вы были там с Гриневичем?

–Да.

Марта побледнела. Она схватила телефон, набрала номер мобильника Стаса.

–    Привет, где Вальтер?.. В самолете?.. Ладно... Ничего... Потом объясню... Пока!

–    Я что-то не то сказала? – встревожилась Алла.

–    Нет-нет, все замечательно! – Марта вдруг приветливо заулыбалась. – А о чем вчера говорили мужчины за столом?

Она поднялась, достала остатки ликера, налила, гостье рюмочку.

–    Я так люблю кофейный ликер! – обрадовалась актриса. – Ой, а вам ничего не осталось!

–    Ничего, мы сейчас найдем еще!

Марта вызвала Алексея, выложила тысячу рублей и отправила продавца за ликером и фисташками.

–    Так о чем они говорили?

–    Я не помню, это было так скучно!

–    Нет, ты уж вспомни, пожалуйста! – неожиданно перейдя на «ты», насела на нее Марта. – Я же твой консультант, и это очень важно! Тут как раз и кроются всякие профессиональные секреты! Ну вспомни же, вспомни!

–Они говорили о поставках каких-то деталей. Больших партий на тысячи долларов.

–    Гриневич его уговаривал, а Диц сопротивлялся, верно? – подсказала Марта.

–    Да, правильно, – изумилась Клигман. – А как вы догадались?

–    Вот для того и нужен главный бухгалтер! -вскричала Марта. – Он должен все предвидеть! Так чем же все кончилось?

–    А вы в состоянии и это предвидеть?

–    Конечно. Я, к примеру, знаю, как вел себя Марк и как Вальтер! Давай сравним наши ответы! Но сначала твоя версия!

–    Они оба кричали, доказывали, но Вальтер говорил: «Нет, нет!»

–    Отказывался, – кивнула Марта.

–    Да, и торговался немного...

–    Но в конце концов не согласился, верно?

–    Нет. – Глазки Аллы хитро блеснули. – Согласился. Но предупредил, что официально будет проводить через кого-то другого... – Алла наморщила лоб. – Через своего племянника. И они сговорились.

   –    Что-то подписывали?

–    Нет, хлопнули по рукам, и все.

–    Сукин сын! – тихонько ругнулась Марта.

–    Что? – не расслышала Алла.

–    Так, ворчу про себя, старею, наверно.

– Это вы-то стареете?! – рассмеялась актриса. – Да вы моложе меня!

Главбухша улыбнулась, она любила комплименты от женщин, немногие способны говорить их искренне, а в голосе Аллы не было притворства. Или же она была великой актрисой, что тоже неплохо.

Леша принес ликер, Марта наполнила рюмки и, не дожидаясь, пока ее очаровательная собеседница обнюхает сладкое зелье, мгновенно опрокинула свою. Клигман эта лихость понравилась.

–    А я думала, все бухгалтеры трезвенницы, – удивилась она. – Ведь приходится считать всякие цифры...

–    Считают кассиры, но и те давно уже не пользуются таблицей умножения, – не без иронии заметила Марта.

Если б она вчера отпустила с немцем Юлию, то, скорее всего, его встреча с Марком не состоялась бы. Гриневич все тонко рассчитал, прихватив с собой соблазнительную лицедейку. Вальтер, увидев очередную юбку, побежал за Марком, позабыв про все свои клятвы. Но еще не все потеряно.

–    А вы мне хотели рассказать про ваши секреты, – напомнила Алла. – И еще я не спросила о вашей концовке!

–    У меня она такая же. Скажу больше: Вальтер весь вечер смотрел только на вас, говорил комплименты, кричал, что влюбился с первого взгляда, как только увидел. Потом пригласил вас зайти на чашку кофе...

–    На чашку мартини, он так и сказал: на чашку мартини, – Клигман покраснела.

–    А Гриневич кивал, поддакивал ему, заставляя вас уступить напору немца и пообещав завтра же отремонтировать машину. Вы не на ней приехали?

–    Сегодня он заявил, что только через пару деньков, -обиженно проговорила Алла.

–    Гриневичу верить нельзя, это аксиома... А как ночь с Вальтером?

– Он заснул, не успев раздеться. Наутро спросил как все прошло, я сказала, что чудесно. Но как вы все угадали? Для этого требуется, наверное, особый математический склад  ума?– заинтересовалась актриса.

–    Это такая работа, изнурительная, выматывающая, каждодневная, которая требует просчитывать все на несколько месяцев или даже лет вперед. Просчитывать все: цены, налоги, курс доллара, марки, наполняемость рынка, политику правительства, президента, конкурирующих фирм и отдельных личностей вроде Марка или Вальтера – все, моя девочка. Это просто такая работа. Я не знаю, как тебе еще объяснить.

«Надо будет послать сегодня факс Вальтеру, чтобы тот, едва попав домой, прочел очень нежное послание от нас, – еле сдерживая гнев, подумала главбухша. – Можно написать, что Гриневич подсунул ему сифилитичку, так что стоит провериться у венеролога. Или на ВИЧ-инфекцию. Нет, надо соврать, что Алла шпионка. И что существуют негативы их постельных сцен. Это немца встряхнет и отобьет охоту на будущее. Надо все продумать. И уж обстоятельно расписать гнусную натуру Гриневича».

–    Но ведь какие-то секреты в вашей профессии всё же существуют? – не унималась Алла, прикладываясь к ликерчику.

–    Секрет один: мужество и отвага! Все остальное, как говорится, техника ремесла.

Устав от глупых вопросов актрисы, Марта вежливо её выпроводила, тем более что приехал Стас и надо было что-то решать с Дицем. Пускать на самотек такие вещи не следовало.

Они составили суровый факс, указав, что работа на

Гриневича подорвет основы их договора, их будущей прибыли, а в том, что Марк Вальтера подставит, обманет, не исполнив обязательств со своей стороны,  нет ни малейших сомнений. Можем прислать полное досье на Аллу Клигман – «лицо очень сомнительное  во всех отношениях. Связана с северокорейской разведкой. Кажется, существуют фотонегативы вашей любовной сцены, но мы прикладываем сейчас все усилия, чтобы такие материалы не получили широкой огласки».

– Не перебарщиваем мы с разведкой и негативами? – засомневался Стас.

   – Я не знаю, каким еще кнутом отстегать Вальтера,чтобы выбить из него этот вирус предательства, —устало ответила Марта: – Наше сю-сю-сю на него не подействует!

– Ты, наверное, права, – вздохнул Стас. – Как ты перенесла вчерашнее?

–    Так, словно я каждый день укладываю на пол бандитов.

–Кстати, Джаник до сих пор в реанимации, у него  сломано несколько ребер, и врачи опасаются за его рассудок...

– Ты говоришь так, будто осуждаешь меня, – с  обидой выговорила Марта.

–    Нет, я понимаю, что этим ты спасла меня. И хорошо, что мы позвонили дяде...

–    Они мне сломали стиральную машину! – рассердившись, перебила его Марта.

–    Я готов сегодня же подарить тебе новую!

–    Не буду возражать.,

–    Поедем покупать?

–    Моему мужу снова предложим поставить спектакль в Перми, – пропустив его предложение мимо ушей, сообщила Земская. – Я просила тебя, Стас, не делать этого! – посуровев, объявила она.

–    Клянусь, после того нашего разговора я и пальцем

не пошевелил, чтобы поучаствовать в его судьбе!—воскликнул он.

–    И получается, все как бы случилось само собой! – иронически подхватила Марта.

– Клянусь, здоровьем своей матери, что я тут ни  при чем! Ну зачем мне ссориться с тобой? Ты сказала, не лезть не в свое дело – я тут же забыл телефон этого клерка из Минкульта и уж тем более оставил свою затею вкладывать деньги в театр. Честное слово! Может быть, подействовал старый разговор. Хотя вряд ли. А что говорят наниматели твоего благоверного?

–    Виталик сам в недоумении. А. я, по правде говоря, не хочу, чтобы он уезжал.

–    Почему?

Она помолчала, грустно глядя в сторону, достала сигарету, закурила.

–    Какое-то странное беспокойство гнетет меня. Сначала Джаник, а сегодня любовница Гриневича проболталась, что Марк грозится убить меня...

–    Но это чушь! Я хорошо знаю Марка, он большой мастер разговорного жанра, но что касается дела, тут он ягненок.

–    Я бы этого не сказала, – подумав, заметила Марта. – Хватка у него не ягненка, а матерого волка. Посмотри, как он вцепился в Дица! Гриневич ведет себя нагло и беспардонно, хуже любого бандита! А ты смотришь на него сквозь розовые очки, словно он твой кум или сват. Это плохо, Станислав Эдуардович, вы не должны быть столь мягким.

Ровенский вздохнул:

–    У матери через пару недель званый обед. Она хочет всех сразу познакомить со своим адмиралом. Ты в числе приглашенных. Что ей ответить? Придешь?

Марта помедлила и кивнула. Стас просиял.

С крыш вовсю капало, и солнце еще играло в окнах квартир, несмотря на седьмой час вечера. Зима заканчивалась.

                                                      ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                                                                       ¹

Марта почти час беседовала с Кустовой, чьими божественными ручками восхищалась Лидия Николаевна. Земская вдруг подумала: если ее и убьют по заказу Гриневича, то умрет она красивой, убрав ненужные морщинки, чтобы у всех, кто будет провожать ее в последний путь, навернулись слезы от умиления. И решилась делать подтяжку.

– Так у вас все хорошо, кожа эластичная, никаких рубчиков не останется, – ласково и вместе с тем напористо говорила хирург Елена Леонидовна. – Тем более что надрезы мы сделаем за ушками и на голове. Вот только сосуды у вас близко к коже подходят, это плохо. Ну да ничего, и с этим справимся. Что ж, сдавайте побыстрее анализы, и тогда сразу же начнем!

С короткой, как у Мирей Матье, стрижкой и такими же черными блестящими прямыми волосами и сияющими большими глазами Кустова казалась богиней, способной творить чудеса. «У Ровенской

точный глаз, – подумала про себя Марта. – Живешь, и не знаешь, что рядом есть такие восхитительные женщины! Вот уж кто достоин поклонения со стороны мужчин!»

От Кустовой исходили уверенность и энергия.

Марта, ощутив с ней душевное родство, не удержавшись, спросила:

–    Ваш муж, наверное, тоже хирург?

–    Я не замужем, – ответила Елена Леонидовна.

Земская была удивлена.

–    Да у  такой красивой женщины пол-Москвы должно ходить в поклонниках! – воскликнула она.

–    Поклонники бывают, а вот замуж пока не получается, – с грустью произнесла она.

–    Что ж это на белом свете происходит, когда таких женщин некому на руках носить!

–    Это не самое удобное положение, – улыбнувшись, заметила Кустова. – По крайней мере лично для меня.

Виталик уехал. У Марты не хватило наглости помешать его намерениям, да и после того как Стас признался в своей непричастности к этой постановке, сорвать ее было бы не так-то просто. Кроме того, муж загорелся идеей сделать свой вариант «Чайки», часами  сидел на кухне, рассказывая о будущем спектакле.

– Ты должна обязательно приехать на премьеру! – настаивал он. – Это будет фурор! Вот увидишь!

На следующий день после отъезда Виталика в два часа дня Марта явилась к Лидии Николаевне. Та всех предупредила, что это не свадьба, а обыкновенный обед для своих на двенадцать персон, а посему главбухша прихватила в подарок лишь большую бутылку золотой текилы.

– Пароль правильный, проходи! – встречая ее, pадостно обняла ее Ровенская.

Из всех приглашенных гостей, не считая Стаса и  саму хозяйку, Земская была знакома только с Кустовой и Александром Васильевичем Стуковым. С Еленой Леонидовной они нежно расцеловались, как старые знакомые.

– Все анализы прекрасные, на следующей неделе можно начинать! – шепнула она. —Я сама позвоню!

Отъезд Виталика многое осложнял, но, с другой  стороны, Марта была рада, что он не увидит ее в бинтах и повязках и она предстанет на его премьере яркой красоткой, так что все актрисы позеленеют от злости.

   –    Марта Сергеевна, вы, как всегда, божественны! – Александр Васильевич, чуть располневший, с  густыми усами на круглом лице, похожий на Винни– Пуха в своей неизменной вязаной кофте, галантно  поцеловал ей ручку. – Покурим?

Они вышли на балкон, закурили. Стояла уже теплынь, все вокруг таяло, и с шумом бежали ручьи. Стуков, приглашая ее покурить, многозначительностью тона дал Марте понять, что хотел бы сообщить нечто  важное, и она согласилась. Как у бывшего чекиста, у  дяди Саши была особая манера разговаривать. Он говорил неторопливо, словно просеивал каждое слово,проверяя его на благонадежность, но даже отпустив  его на волю, некоторое время раздумывал; верно ли  он поступил, произнеся это словечко. Вот и сейчас он не спешил приступить к делу, оглядывая двор, где  дети, бегая вдоль ручьев, пускали кораблики..

–    Немец уехал? – спросил Стуков, хотя знал наверняка об этом от своего племянника.

– Марта кивнула.

–    Вы там не очень-то с ним милуйтесь, – осторожно заметил дядя Саша. – Я узнал, он был очень тесно связан с военной разведкой, а разведчики люди

ненадежные во всех отношениях, продадут ни за понюшку табака.

Главбухша не стала даже обсуждать этот тезис: о ненадежности Вальтера она уже имела представление. Марта почувствовала, что Александр Васильевич затащил ее на балкон поговорить о вещах более значительных.

–    Мне Стас рассказал об одной вашей проблеме, – туманно начал он. – Я кое-что сумел прояснить за последние несколько дней. Побывал тут на работе, наши ведут Гриневича по ряду вопросов... Так вот, поступила информация, что Гриневич замышляет какое-то убийство, причем его объект – женщина. Он даже советовался об этом с владельцами компаний «Глобус», и этот разговор нашим удалось записать на магнитофонную пленку. Фамилия жертвы не упоминалась, род занятий тоже, употреблялось лишь местоимение «она». И выражения типа: она меня душит, не дает жить...

–    Это я... – оцепенев, прошептала Марта.

Она даже выронила сигарету и схватилась за перила балкончика, чтобы не упасть.

–    Не знаю, – не меняя выражения лица, продолжил Александр Васильевич – Я, к сожалению, сам пленку не слушал, а приятель пересказал бегло, в общих чертах, и переговорить подробно мы не успели, его вызвало начальство, и мы уже не увиделись. Онтолько сообщил, что владельцы «Глобуса» его затею не одобрили, заявив, что женщин надо убирать другим путем. Вот такое неприятное сообщение мне преподнесли относительно пройдохи Гриневича. Но хочу сказать, что коли Марк запросил согласия владельцев, то политес будет вынужден блюсти и против них не пойдет. Мне приятель пообещал дать послушать эту пленочку, постараюсь точно установить, кого этот подлый еврей имел в виду...

– Кого, как не меня, .– глухим голосом произнесла Земская. – Тут и устанавливать не надо.

Ну, я бы не стал так категорически утверждать, – докуривая, нахмурился Стуков, словно знал  и других женщин, с кем Гриневич давно был не в ладах.

– Саш, Марта Сергеевна! Что за секреты? Давайте  к столу! – закричала Лидия Николаевна.

– Идем, идем! Вы адмирала еще не видали?

– Нет.

–Ну, это впечатляет! – улыбнулся он. – А вот насчет Рындина пока ничего не получается. Мои ребята пробовали к нему подкатиться. Но он мужик кремень. Делает вид, что ничего не понимает. Да, заходил, потому что поступил сигнал, надо было проверить. Всем крутит такую волынку. Говорят, что за ним явно кто-то стоит, но как этого дознаться, пока  не знаю, – признался Стуков.

   – Дядя Саша, все уже за столом! –    позвал Стас.

   – Ну пойдемте, а то Лидия заставит выпить штрафной стакан водки, а я бы этого не хотел. Кстати, у  Джаника этого что-то серьезное с головой. Врачи опасаются, что умственные способности и память в полном объеме могут не восстановиться. Лихо вы его сковородкой уговорили! – рассмеялся Стуков.

Адмирал Никита Самсонович и впрямь выглядел картинно: под два метра ростом, косая сажень в плечах, с живым блеском в глазах, с зычным голосом и бурными эмоциями – этакий Петр Первый. Марта пришла в восхищение от нового супруга матери Стаса,чем весьма порадовала Лидию Николаевну. Стол, как всегда, ломился, но обед протекал по дипломатическим канонам; сначала закуски и разносолы под водочку и текилу, потом рыбная солянка из

семи сортов рыб – собственноручное творение Никиты Самсоновича, на второе – нежные бараньи ребрышки, на третье – три сорта мороженого с шампанским, ромом, ликером и коньяком. Гости ахали. Специально нанятые юные гарсоны, все, как на подбор в белоснежных манишках и в белых перчатках, меняли блюда, разливали вино и водку.

После первых трех рюмок гости зашумели, стали было произносить витиеватые тосты во славу молодых, но Лидия Николаевна быстро пресекла эту самодеятельность, взяв бразды в свои руки. Она произносила  речи за каждого из присутствующих, не дав больше никому выговорить ни слова. Пили стоя и до дна за божественные ручки Лялечки Кустовой и за финансовый гений Марты Земской и так далее за всех по порядку, ибо Лидия Николаевна собрала у себя весь цвет нации, и каждый мог это осознать, сидя у  нее за столом.

За чаем и кофе богатырь адмирал взял гитару и приятным баритоном проникновенно спел несколько романсов. Пока гости слушали «Гори, гори, моя звезда», Рбвенская подсела к Марте и стала ей нашептывать про то, какой Никита Самсонович сильный любовник. Они иногда по целым дням не вылезают из кровати и питаются всухомятку, отчего у адмирала появились первые признаки гастрита.