Текст книги "Главбухша"
Автор книги: Владислав Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Шум воды прекратился. Звонки продолжались, но Юля не выходила. Марта терпеливо выжидала.
– Юля, открой, это несерьезно! – громко потребовала Марта.
Стас был, как всегда, до безобразия исполнителен. Позвонив ровно пять раз, он умолк. К счастью, Юля все же не выдержала и вышла, двинулась к двери, но в прихожей столкнулась с генеральным. Поняв, что ее провели, кинулась обратно, но у дверей ванной с бесстрастным лицом уже стояла Марта.
–Хватит, девочка, водить нас за нос! Одевайся,поехали! – приказала она.
– Куда? – испуганно пролепетала Юля.
– Пока на работу, я не хочу больше находиться в этой усыпальнице!
– Но мне надо в ванную! Я не успела принять душ!
– Пойдем, меня тебе стесняться нечего!
– Вы что, меня похищаете?
– Похищать тебя будут другие, если ты им приглянешься. А пока мы просто поедем в офис. Ты пока еще не уволена и обязана явиться на работу.
Юля помедлила.
– Я бы хотела принять душ, но одна, без свидетелей, – потребовала она.
– Хорошо, но не закрывайся. Ты обещаешь? Помощница кивнула.
– Иди.
Юля вновь исчезла в ванной, но щелчка не последовало. Стас с уважением посмотрел на Марту. Послышался шум воды.
– Зачем ты тащишь ее на работу?
– Во-первых, рабочий день начинается, – главбухша посмотрела на часы. – Во-вторых, мне действительно неприятно здесь находиться. В-третьих, мы пока ни о чем еще не переговорили. А время идет,
у меня только три дня. И у тебя, Станислав Эдуардович, тоже только три дня...
Земская налила себе чаю.
– А унас жучков полицейские не наставили?
Она пожала плечами, снова потянулась за сигаретой, но Стас остановил ее, накрыв рукой пачку и с мольбой взглянув на нее.
– Ты уже пятую хватаешь.
– Я здесь чувствую себя, как в склепе.
Через пятнадцать минут в халате и с полотенцем на голове из ванной показалась порозовевшая от горячего душа Юля, молча прошла в комнату, оделась и снова появилась перед ними в строгом темно-синем парадном костюме и в белой блузке. Наряд так подходил к ее глазкам и сама она была столь хороша и неотразима, что Стас несколько секунд не мог отвести от нее глаз, а Марта почувствовала странный мимолетный укол ревности. На кукольном личике помощницы не было ни тона, ни туши, ни помады. На щеках – естественный румянец, губы алые и свежие. Холодный свет светло-голубых глаз. И стальная хрупкость во всем облике.
«Далеко девочка пойдет, – промелькнуло в мыслях у Марты, – коли уже сейчас осознает свои преимущества и без всякого стеснения вступает в схватку!»
– Я готова, – поняв, что добилась желаемого эффекта, с удовлетворением вымолвила Юля.
– Ты завтракала? – спросила Марта.
– Я пила чай. – Племянница Валерьяна ответила сухо, с достоинством, глядя прямо в глаза своей начальнице. Ни прежней, стыдливости, ни тени былого испуга на лице, словно и не слышала никаких угроз, не пережила легкой истерики.
– Тогда поехали!
Они вышли, сели в машину. Позвонил Миша, экспедитор, сообщил о том, что из Франкфурта звонил Вальтер, будет перезванивать через полчаса.
Юля молча сидела сзади. Марта с ней не заговаривала, обсуждая дела только с гендиректором. Главбухша взглянула на нее в зеркало заднего обзора: помощница сидела напряженная, словно что-то обдумывала.
«У этой девочки стальные нервы, и страх у нее быстро проходит, —заметила про себя Земская. – Не так легко будет с ней договориться».
За время пути Марта несколько раз замечала, как Стас украдкой посматривал на Юлю в зеркало. Словно увидел свою работницу впервые и в первый раз поразился ее красоте.
Юля пришла на работу в магазин два года назад. И ее кукольное личико, тогда к тому же сильно накрашенное, что делало его неестественно ярким, похожим на клоунскую маску, и нелепое клетчатое платье с оборками и кокеткой, и неприятная манера смотреть в сторону, а не в глаза – все это сразу не понравилось Ровенскому.
– Она хоть что-нибудь знает в вашем деле? – подписав заявление, с тоской спросил Стас.
– Научим, – ответила Марта.
Все два года гендиректор не замечал ее, вероятно видя в ней ту самую воронежскую провинциалочку, хотя она за это время очень переменилась. Из угловатой девочки, гадкого утенка превратилась сразу в красивую женщину. От Марты не укрылось, как горят глаза у Коли с Лешей, как другие мужчины бросают на Юлю пламенные взоры, как Вальтер совершенно искренне влюбился. И не будь уних там в Германии столь сложен процесс развода– прежде всего из-за потери большой части накопленных благ, – он бы ради Юленьки развелся. И наверняка в порыве чувств нашептывал ей об этом.
Юля хорошо сознавала, чем обладает. И не спешила выходить замуж, подыскивая состоятельного мужа. Ровенский в этом смысле подходил как нельзя лучше: и богат, и внешне красив, и молод, и характером покладист, и семья с достаточными связями и знакомствами. Что еще желать? Да и вдвоем они хорошо смотрелись, и Юленька очень походила на Лидию Николаевну – той же хрупкой красотой и мощной хваткой. Брак мог бы стать идеальным, но Стас и не смотрел в ее сторону. Точнее, смотрел, но не видел.
И вот сегодня, кажется, глаза Ровенского раскрылись, и верный рыцарь и опора Марты не мог отвести потрясенного взора от той, кто стремился разрушить судьбу и благополучие их обоих. Земская готова была на части разорвать эту царевну-лягушку. И Стаса возненавидеть.
Не успели они приехать, как Лешка выбежал из магазина, замахал руками:
– Вальтер звонит!
Марта влетела в кабинет, схватила трубку. Диц спешил сообщить, что выслал новую партию товара, намекнул о своей доле прибыли. Земская сказала, чтобы он не волновался, его интересы учитываются и он внакладе не останется. Обрадованный немец заговорил о Юлечке, по которой скучает.
– Ее нет в магазине? Я могу с ней поговорить? – с мольбой в голосе попросил он.
– Ее нет, – ответила Марта, – но я все передам, не сомневайся! Мы, возможно, скоро приедем.
– А Юлю можно взять с собой? Я готов сам оплатить авиабилеты и суточные!
– Мы подумаем, Вальтер.
– Ты бы доставила мне такое счастье, Марта! – завопил он. – Я бы работал как вол!
– Хорошо, мы подумаем! – повторила Земская– Все, я тебя целую, пока!
Юля и Стас вошли в кабинет. Ровенский старался не смотреть на девушку, но между ними уже ощущалась некая связь, словно они успели сговориться, Марта пыталась убедить себя, что все это ее фантазии и за несколько минут, пока она разговаривала с Дицем, они бы столковаться не успели.
Земская сразу же принялась за бумаги: от Гриневича пришла рекламация на четыре фары, на стекле которых оказались царапины.
– Вальтер отправил новую партию? – спросил Ровенский.
– Да, две фуры.
Юля разделась, села за свой стол и молча ждала, что предпримет ее начальница. Марта же занималась своими делами, словно ничего не случилось.
– Значит, через недельку придут, – хмуро проговорил генеральный, заглядывая в календарь.
Снова зазвонил телефон, Марта по привычке схватила трубку. Это был Гриневич, но с главным бухгалтером общаться не захотел, а позвал Ровенского. Стас минуты три слушал, сказав лишь одно слово: «Ладно».
Земская передала гендиректору рекламацию, пришедшую за подписью Марка.
– Он просит меня срочно подъехать, – сообщил Стас.
– Это связано с, рекламацией?
– Да вроде нет, – пожал плечами гендиректор, – он сказал, по личному вопросу, а что случилось, я не понял.
Он взглянул на Юлю и тут же отвел глаза.
– Мы поговорим без тебя, произнесла Марта.
Стас уехал. Земская выглянула в салон.
– Леш, если кто-то будет спрашивать, скажи, что и директор, и я будем через часик.
– Ладно, – откликнулся продавец.
Она вернулась в кабинет, поставила чайник, взяла сигареты, подсела к столу Юли.
– Так что будем делать, Юлия Максимовна? Ситуация непростая, ты, надеюсь, в курсе, что происходит? – начала главбухша.
– А что именно? – спросила помощница.
– Что Бобров готов начать уголовное расследование. Все зависит от твоего дядюшки: если я вернусь к нему, то дело будет закрыто и книгу черной кассы нам возвратят. Такая вот милая игра в любовь и налоги.
Юля несколько секунд недоуменно смотрела на Марту.
– Я не знала об этих условиях, – прошептала она. – Он мне ничего не говорил.
– Но это так! Ни о каком возвращении и речи быть не может! – категорично заявила Марта. – Ты взрослая девушка и прекрасно понимаешь, что этаким способом любовные истории не складываются. Разрушенный замок не восстановишь, и желания одной стороны мало. Это сумасбродство. Но оно возникло с твоей помощью. Ты хочешь нас со Станиславом Эдуардовичем посадить в тюрьму? Какая твоя цель?
– У меня нет и не было такой цели.
– А ты что, собиралась помирить меня с дядей?
Юля пожала плечами:
– Я ему случайно проговорилась об этой книге, – покраснев, пролепетала она, – и не думала, что он этим воспользуется. И что ее нашли, узнала от него. Я возмутилась, хотела приехать к вам и обо всем рассказать, но Валерьян Адамович уверил меня, что полицейские обнаружили ее сами и мне не надо ни в чем оправдываться. Я лишь потом, когда меня вызвал Бобров, поняла, что дядя все подстроил, и мне до сих пор так стыдно, что я сама мучаюсь всем этим. Могла бы я куда-нибудь уйти, я бы ушла из его квартиры, но мне некуда.. .
Она прикусила губу, но несколько слезинок удержать не удалось. Юля вытащила платок, промокнула нос.
– Ладно, ты извини, что мы утром наехали на тебя, но ты сама виновата, – примирительно проговорила Земская, выключая чайник и беря чашки. – Надо было прийти к нам и объясниться, но ты молчишь, а значит, не считаешь свой поступок таким уж паскудным. Хорошо, с этим разобрались, но как теперь исправлять будем? Как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Тебе налить чаю?
Юля кивнула.
– А что можно сделать? – спросила она.
– Надо убедить твоего дядюшку отказаться от безумной затеи, забрать книгу и отдать ее нам.
– Но как?
– Скажи, он тебя любит? – Марта разлила чай, достала из холодильника лимон.
– Не знаю, может быть. Он заходит три раза в неделю, приносит продукты, денег не берет. Даже готовит иногда, звонит почти каждый день, справляется
о здоровье. Ну и так далее. Но вообще-то мне кажется, что для него дорога эта квартира, потому он и не разрешает ничего переставлять и требует бережно относиться к каждой безделушке. У меня иногда возникает такое ощущение, что он приходит на встречу со своей матерью, а я как бы играю ее тень.
– Да, сложный случай, но деваться некуда, надо пробовать. Будем исходить из простого. На уговоры он не поддастся, я его знаю, это бесполезно. Значит, его надо переломить, но причина должна быть очень весомой. Если объявить о твоем похищении, он тут же побежит к Боброву, а привлекать милицию и прочие структуры нам ни к чему.
Этот вариант не подходит. Нужно инсценировать какую-то серьезную беду с тобой. Ну, к примеру, ты потеряла сорок тысяч долларов и, чтобы их возвратить, должна обратиться к нам со Стасом, а мы выставим свои условия: отдать книгу и прекратить дело. Но потеря денег не очень оригинальная идея. У тебя было подозрение на гепатит?
– Да.
– Это ведь очень опасная болезнь... А что, если врачи обнаружили у тебя болезнь Гоше и нужна срочная пересадка костного мозга? Это стоит сорок тысяч долларов. У Стаса есть знакомый врач, мы можем все это разыграть предельно серьезно. Ты можешь сама сводить Валерьяна к врачу. Знакомых, у кого он может одолжить такую крупную сумму, у него ведь нет?
– Не знаю, но думаю, что нет.
– Вот и проверим твоего дядюшку. Что для него дороже: собственное сумасбродство или жизнь племянницы? – Марта усмехнулась.
Юля молчала.
– Я понимаю, что это нехорошо, но Валерьян Адамович первым повел себя самым гнусным образом: использовал тебя, загнал в западню меня, а посему и с нашей стороны такой обман извинителен. Я логично рассуждаю?
– В общем, да.
Марта поднялась, протянула ей руку. Встала и Юля, смущенно улыбнулась, подала свою ладошку.
– Договорились. А врача я попрошу придумать такую болезнь, которой нет ни в каких медицинских справочниках, чтобы Валерьян Адамович не смог затерзать своих знакомых докторов. Он сегодня у тебя появится?
– Наверное.
– Значит, сегодня ты на работе не была, почувствовала себя плохо и пошла к врачу, которого тебе
порекомендовала подружка из банка, где ты бываешь:
Ты пошла, тебя сразу же обследовали, сейчас есть такая аппаратура, и картина выявилась не очень приятная. Ты испугалась, позвонила мне и Ровенскому —
куда еще звонить, как не в фирму, где работаешь? – и я тебе сказала, что мы со Стасом готовы помочь, но есть ряд условий, которые необходимо обсудить с Валерьяном Адамовичем. Если он согласится, я позвоню ему. Остальное, как говорится, дело техники, – Марта пристально посмотрела на свою помощницу. – Но тут ты, Юленька, должна все разыграть так, чтобы он поверил. Иначе наша пьеска с треском провалится! Но у настоящих драматургов, в отличие от нас, есть, как правило, еще один шанс. Чеховская «Чайка», провалилась в Петербурге, но имела шумный успех в Москве. У нас же второй премьеры не будет.
– Я постараюсь.
Через полчаса приехал Стас. Гриневич готов был забыть про все рекламации и заплатить любую сумму за ту злополучную пленку, что имелась в руках эфэсбэшников, и Марк Григорьевич попросил Ровенского, чтобы тот попросил дядю посодействовать в получении этой записи. Он больше всего боялся жены. Она, по его словам, сумасшедшая. Если узнает, то сама наймет киллеров, и Гриневича угрохают.
– Он на самом деле был перепуган, – усмехнулся Ровенский: – Во всяком случае, я его таким еще не видел.
– Что ж, может быть, это собьет с него спесь, – обронила Марта.
Она пересказала ему план, который они придумали вместе с Юлей. Главбухша намеренно подчеркнула, что «они вместе придумали», дабы показать, что все недоразумения сняты и конфликт исчерпан.
– И нам нужно сегодня же договориться с твоим врачом-приятелем, как его...
– Юрчинский. Сергей.
– Вот, с Сергеем! Съездить к нему с Юлей, пусть он обучит ее нескольким профессиональным словечкам и разъяснит суть этой опасной болезни. Увы, время поджимает.
– Вы думаете, дядюшка клюнет?
– У тебя есть другой вариант?
Ровенский пожал плечами.
– Тогда звони Сергею и договаривайся о встрече! – скомандовала Марта.
– Может, с дядей Сашей посоветоваться?
– Я понимаю, он всю ночь напрягал мозги, только мы этого не чувствуем. А время уходит. Александр Васильевич уже помог нам определить приоритеты, убедил, что надо любым способом переломить моего бывшего муженька. Единственный вариант, который может сработать, на мой взгляд, – это поставить его перед выбором. Юля – ближайшая родственница. Если Валерьян не бросится спасать жизнь племянницы, то, значит, крыша у него точно поехала и тогда придется обращаться к психиатру. Звони Сергею!
Через час они уже сидели в кабинете Юрчинского.
Шапка черных кудрей, большие навыкате глаза, тот час загоревшиеся, едва он увидел двух очаровательных женщин, длинный нос Сирано и крупные губы, наполовину скрытые густыми усами.
«Бабник еще тот», – с ходу определила Марта.
– Сергей Юрьевич Юрчинский, собственной персоной! —отрекомендовался врач, едва они переступили порог его кабинета, и тотчас предложил выпить за знакомство по граммульке спирта с рижским бальзамом. – Хочу сразу же предупредить, что я неотразимо обаятельный и на женщин произвожу неизгладимое впечатление. Но тут уже ничего не поделаешь, – он
тяжело вздохнул, словно устал от непрерывного нашествия женщин. – Натура – дура! Так как, ощетинимся с рижским по граммульке?
Все отказались. Земская популярно объяснила, чего они хотят, И Юрчинский быстро назвал страшную болезнь, о которой только что вычитал в одном медицинском журнале. Мало того, написал медицинское заключение, поставил свою подпись и личную печать.
– Пусть дядюшка смело обращается ко мне за справками, а вы непременно звоните и держите меня в курсе! – Он галантно поцеловал Марте и Юле ручки, предлагая звонить и заходить в любое время дня и ночи.
– А вы что, здесь круглосуточно находитесь? – поинтересовалась главбухша.
– Нет, я же дал вам два телефона: рабочий и домашний, – многозначительно проговорил он. – Если меня нет на работе, значит, я дома, а если меня нет дома...
– Значит, вы на работе! – закончила Земская.
– Верно! – обрадовался Юрчинский, со значением пожимая Марте руку и с такой ненасытной жадностью глядя ей в глаза, словно он в первый раз видел женщин после десятилетнего заключения. Такое впечатление почему-то сложилось у Марты.
Стас подвез Юлю к метро.
– Может быть, к дому? – спросил он, взглянув на девушку в зеркальце.
Юля смутилась, пожала плечами. Гендиректор впервые проявлял столь важные знаки внимания, и она не знала, как реагировать. Однако вмешалась Марта:
– Я не против, но это опасно. У Валерьяна Адамовича есть ключ от квартиры, он у нас пенсионер и часто приходит к племяннице пораньше и, поджидая ее, готовит ужин. Можем нарваться на него, дядюшка
заметит Юлю в нашей компании, и мы только все испортим. Потому лучше не рисковать... Ну, девочка, весь мир сейчас смотрит на тебя! Ты нас слегка подвела, тебе и выручать. Другого выхода нет.
– Я попробую, – еле слышно пробормотала Юля,выбираясь из машины.
– Я буду дома ждать твоего звонка! – бросила ей вслед Земская. – Звони в любое время!
9
Моросил дождик, и Марте не хотелось выходить' из теплой машины.
Еще вчера Стас попытался бы отговорить ее ехать домой, вместо того чтобы остаться у него. Но сейчас он промолчал, и Марта ощущала странную грусть в душе, словно ее бросили. Словно она все-таки влюбилась, прикипела, собралась за Стаса замуж, а тот взял да и разлюбил. А если б все на самом деле так и было? Ведь Ровенский вьюном крутился, слова красивые разбрасывал, как сети, обольщал долго и упорно. Хорошо хоть ей не двадцать, а то бы поверила. A эта мышка все же пробила клетку, высекла свой сноп победных искр. Молодец, что еще можно сказать. Вот оно, племя младое, незнакомое! Пушкин оказался прав: именно незнакомое.
–Марта была не уверена, что Юля все в точности исполнит. Красотка поняла, что опасность миновала, старая тетка пошумела, погрозилась, но тут же простила. Однако пока Марта сидит в кресле начальницы и крутит всеми в «Сириусе», Стаса Юле не видать. А тут удобный случай избавиться от Земской.
Главбухша взглянула на большие уличные часы: половина четвертого. Она вдруг поймала себя на мысли, что сегодня еще не обедала.
– Знаешь, я, наверное, поеду сегодня домой, – сказала Марта. – Что-то я подустала.
– Я договорился с Гриневичем, он заберет одну фуру – сообщил Стас. – Надо заехать к дяде Саше,поговорить насчет кассеты. Не хочешь его повидать?
– Конечно, надо бы узнать его мнение относительно нашей затеи, —вздохнула она. – Александр Васильевич хороший аналитик, он тут же укажет промахи, ежели они есть. Но я сижу, как квашня, точно из меня все нутро вынули. Жрать хочется, а как представлю, что надо куда-то тащиться, всякий аппетит пропадает... Я вижу, ты наконец-то разглядел нашу Юленьку, – неожиданно ляпнула она, хотя за несколько минут до этого категорически запретила себе об этом заикаться. Вот бабизм-ягизм! Марта была готова от злости откусить кончик языка.
Ровенский мгновенно смутился.
– Я не понял, что значит «наконец-то разглядел»? – хмурясь, произнес он.
– Ладно, только не вешай мне, мудрой тетке, лапшу на уши! – завелась Марта. – Разглядел, и хорошо. У тебя есть в натуре эта особенность: смотреть и не видеть, видеть, но не суметь разглядеть все до донышка Это не сразу, с опытом приходит.
Стас набрал номер по мобильнику.
– Але, тетя Рита? Дядя Саша дома?.. Да ничего, помаленьку... Дядя Саш, это я! Чего у вас сегодня на обед? Борщик и куриные котлетки? Годидзе! Ну так что, покормите двух бедняг, отравленных ресторанными шкварками?. Да, надоело, ты прав! Так мы заедем?.. Тогда покедова! – Он отключился. – Поехали! Тетя Рита знатные борщи готовит! А куриные котлеты – сама нежность. Я ведь тоже ничего не ел, и от голода башка идет кругом! Долго засиживаться не будем, а потом я отвезу тебя домой.
И Ровенский, не дожидаясь ее ответа, лихо вырулил
на мокрую дорогу, подрезав утлый «фиатик», и помчался в сторону дома генерала Стукова, на «Сокол».
Густой красный борщ, с перцем и говядиной, сочные поджаристые котлеты с цветной капустой на самом деле оказались вкусными, и Марта вдруг вспомнила, что, наверное, больше месяца не варила никаких супов. Обленилась в отсутствие мужа. Дядя Саша, по-прежнему облаченный в стеганый теплый халат, обедать с ними отказался, но принес лед и стал пить свое виски, слушая сообщение о Гриневиче.
– Я не могу каждый раз вытаскивать этого индюка из параши, куда он по своей же воле залезает! Ну сколько можно?! Я же не машина «скорой помощи»!
– Марк обещал хорошо заплатить. Любую сумму.
– Обещать он горазд. В результате все сведется к двадцати штукам баксов, я его знаю! – буркнул Александр Васильевич. – Вам налить чего-нибудь по рюмашке?
– Марку веры нет, – подтвердила Земская. – Я пить не буду, а Стасу нельзя.
– Ты видишь, как мне сложно руководить предприятием? – усмехнулся Ровенский.– Ладно, сделай в последний раз, я ему слово дал, что уговорю тебя!
–А ты впредь словами не бросайся! – вспылил Стуков. – А то завел себе домашнего генерала! Живи по уму! Скромно, по возможностям!
– Да ладно, не шуми, ты не на планерке с подчиненными! Сидим, говорим по-родственному. Не можешь сделать, так и скажи: не могу. Или не хочу! А чего мне нотации читать?! Марк ненадежный человек, дурной, я это понимаю, но других постоянных партнеров, с кем бы я уже пять лет работал, у меня нет.
Это тоже надо учитывать. Я бы вообще хотел жить и работать где-нибудь в Испании, Посиживать в кафе на веранде, за стаканчиком вина большую часть дня. А приходится здесь болтаться... Поговори со своими, – сбавив тон, попросил Ровенский. – Может быть, удастся что-то сделать.
– Хорошо, спрошу у ребят, но ничего пока не обещаю. Если Марк взят в серьезную разработку, то и ты тогда к нему больше не суйся, а то сам попадешь под колпак. Завтра узнаю и сам позвоню. Если невпротык, Грину скажешь, что лента подшита в дело и взять ее невозможно. Ну а чего у вас? – Александр Васильевич взглянул на Марту,
Земская рассказала о своей идее. Стуков внимательно выслушал и качнул головой:
– Неплохо! Учись, Стас, пока Марта Сергеевна рядом! Я поражаюсь ее уму! Она бы и у нас могла работать. Я тоже придумал нечто похожее. Даже договорился с одной больничкой. Девоньку увозят с острым приступом, она лежит в поту, дядя приходит ее навестить, племянница даже говорить не может, а пишет записку: «Попроси у Марта! Сергеевны!»
Чего попроси, непонятно, а врач разъясняет, что деньги на лекарство нужны срочно, завтра. Ну а дальше все, как у вас. У меня немного побольше атмосферы, живописных деталей. А у вас все зависит от того, как сыграет ваша Юля. Но вы лучше ее знаете, потому умолкаю. Дай-то бог ей удачи!
Александр Васильевич допил свой стакан и снова его наполнил.
– Да, я, видимо, поторопилась! – погрустнела главбухша.
– Ничего, Марта, еще не вечер! – махнул рукой Стуков. – Если ваш Валерьян не сумасшедший, то должен клюнуть на вашу удочку. Ну а если крышу сорвало, то и мой вариант не сработает. Подождем.
Кофейку, ребятки? Кстати, ваш Джаник либо всерьез повредился в уме, либо косит под сумасшедшего, чтобы избежать зоны. Боюсь, его упекут в психушку.
Марта со Стасом выпили по чашке крепкого кофе, а генерал, выкушав почти литр виски, осоловел, и Рита увела его спать. Гости, откланявшись, поехали домой.
Был уже вечер, асфальт блестел от дождя. В салоне было тепло и уютно от старых песен Элтона Джона.
– Не гони, дорога мокрая, – сказала Марта. —Интересно, чем закончится моя маленькая пьеска для двух исполнителей. Дорого бы я отдала, чтобы по– смотреть, как она играется. – Она взглянула на часы.—Шесть вечера. Это его время. Наверно, уже там поджаривает картошечку с бараниной. Или стружит салат. В рубашечке, в переднике, все чинно, чисто, посуда тут же моется, очистки сразу же выбрасываются. Любит намурлыкивать что-нибудь про себя, мелодию Гершвина или Чайковского. – Она громко зевнула. – Извини! Но кажется, мой ресурс на сегодня весь выработан... Да, у дяди Саши вариант повкуснее, получше, потоньше! Теперь буду весь вечер переживать, что дала маху, засуетилась, возомнила о себе черт знает что, а надо было бы себя окоротить и уважительнее отнестись к профессионалу!
– Да не терзай себя! Ты все нормально сделала!
– Нет, надо себя терзать! Нельзя наступать на одни и те же грабли! Нужно совершенствоваться, чтобы уважать себя! А не будешь терзать свою душу и казниться из-за каждого промаха, так и останешься глупцом! – запальчиво проговорила Марта. Сонливости в ней как не бывало. – Да уж лучше я загрызу себя до смерти, но никогда не буду радоваться своей лени, тупости или неумению!
Ровенский был не в силах с ней спорить. Этот денек вымотал и его. Ему хотелось лечь, вытянуться и забыть обо всём.
– Мне кажется, я совершила ошибку! – помолчав, призналась Марта. – Какое-то мрачное предощущение... Ладно, все, тебе тоже надо отдохнуть!
Они подъехали к подъезду. Марта вышла из машины, махнула Стасу, чтобы уезжал. В узком коридорчике Земская столкнулась с соседкой, врачихой Верой. Та в своем розовом халатике, наброшенном на голое тело, протирала пол.
– Вот решила помыть, а то дышим этой пылью, грязью, – точно оправдываясь, смущенно проговорила она. – Я что-то Виталия Витальевича давно не вижу. Он не заболел?
– Он уехал ставить спектакль.
– Что вы говорите?! – .радостно воскликнула Вера. – То-то и вас я совсем не вижу!
«Вот стерва!» – выругалась про себя Земская.
Дома она тут же легла, взяв в руки любимый роман «Немного солнца в холодной воде» Франсуазы Саган. Однако с трудом дочитала страницу и снова вспомнила о помощнице. Сейчас, в эти секунды, возможно, и происходит объяснение. Но как? Юле бы надо, придя домой, прилечь, схватиться за бок, чтобы дядюшка всерьез почувствовал мертвую хватку болезни. Он не глуп, и его не так-то просто провести. Да, стоило бы подождать, порепетировать, ничего бы за один день не случилось.
Зазвонил телефон, и главбухша схватила трубку. Но это была Алла Клигман. Марта уже успела позабыть о ней.
– Добрый вечер, я не разбудила? – радостно защебетала актриса.
– Нет-нет, я вас слушаю.
– У нас послезавтра начинаются съемки, но режиссер просит вас подъехать завтра...
– Я, к сожалению, не могу, Аллочка!
– Но это очень важно! – воскликнула Клигман. – Режиссер хотел, чтобы вы посмотрели на мой рабочий стол, окинули его критическим взглядом, сказали бы, каких деталей не хватает. Мы могли бы прислать за вами машину! Это очень важно! Вы же согласились быть консультантом! Мы никого больше не искали,и вы очень подведете нас, если откажетесь!
– Хорошо, позвоните завтра утром, часов в девять. Ровно в девять! Если не позвоните, то я уйду!
– Я позвоню обязательно! Рада была вас слышать.
– Всего хорошего! – Марта с минуту смотрела на телефон, ожидая, что позвонит Юля, но аппарат молчал. У Земской появилось искушение самой набрать номер помощницы, однако в последний миг главбухша отказалась от этого намерения.
Она открыла роман и опять начала с первой страницы, на этот раз одолев вторую и третью, но на четвертой глаза стали слипаться, она выронила книгу и заснула.
Ее разбудил через полтора часа телефонный звонок. Она схватила трубку и, услышав тихий голосок Юли, произнесла:
—Подожди секунду! – Прижала трубку к груди и несколько мгновений приходила в себя, ощущая, как колотится сердце . – Да, говори!
– Я ему все объяснила, как вы и велели, показала включение врача, предложила ему позвонить или съездить к врачу, но он почему-то не стал брать номер телефона. Выслушал спокойно, спросил, где я думаю брать деньги. Я сказала, что могла бы у вас и у директора. Одну сумму взять с рассрочкой выплаты, а другую безвозмездно. Но у вас наверняка появятся встречные условия. Валерьян Адамович выслушал и сказал: «Пусть Марта Сергеевна мне позвонит, мы с ней все обсудим».
В голосе Юли слышались радостные нотки, она решила, что основного добилась, но Марта отреагировала на ее слова более сдержанно:
– А он поверил в твою болезнь?
– Я думаю, да! Дядя внимательно прочитал медицинское заключение, долго потом меня расспрашивал, что я чувствую, какие боли, где, какие затруднения, я все ему расписала, как доктор научил.
– А почему же он сразу не захотел со мной связаться? – не унималась Марта.
– Я не знаю.
– Он был спокоен?
– Внешне – да. Но внутренне, как мне показалось, он взволновался.
Земская хорошо знала, как волновался бывший муж. Однажды его мамочка позвонила по телефону, заявила, что умирает, и потребовала вызвать «скорую», так он ни 03 набрать не мог, ни слова выговорить. А когда Марта сердито заметила, что мамочка, вместо того чтобы набирать их семизначный номер и объявлять о своей смерти, могла бы сама вызвать врача, тут Валерьян Адамович заломил руки, упал на колени и зарыдал, как институтка, которой сообщили об измене жениха. Похоже, его нынешнее спокойствие ничего хорошего не предвещало. То ли бывшего супруга совсем не встревожила участь бедной племянницы, то ли он не поверил ее рассказам, то ли так изменился за прошедшие годы, что стал мудрым и спокойным.
– Хорошо, я ему позвоню, – помолчав, сказала Земская. – Спасибо тебе. Пока.
Она положила трубку, но тотчас же звонить Валерьяну не стала. Надо выждать, не теряя самообладания. Если зерна сомнений посеяны, то им нужно дать прорасти. Пусть еще раз все взвесит. Наверняка ему захочется посоветоваться с Бобровым. Тот попытается
по своим каналам все проверить. И прежде всего Юрчинского.
Марта набрала номер Сергея. Он тотчас подошел, приглушил музыку. Она представилась, выложила, какое неизгладимое впечатление он произвел на нее, чем вызвала фонтан восторгов и ответных комплиментов.
–Хотите я приеду? – Он готов был немедленно сорваться с места.
– Сергей Юрьевич, вы спешите, а делать этого не стоит. Пусть наши зарождающиеся отношения укоренятся в сознании, войдут в плоть, и я думаю, мы сами почувствуем, когда необходимо сделать следующий шаг, – тихим голосом проговорила Марта.
– А если не почувствуем? – живо заинтересовался врач.
