Текст книги "Главбухша"
Автор книги: Владислав Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Директор закивал, соглашаясь с ней. Они заехали в ближайшее кафе, дорогое, но зато полупустое. Марта вкратце рассказала о допросе, не передавая мнения Боброва относительно того, что Ровенский выкрутится, но не умолчала насчет группового
преступления по предварительному сговору. Стас приуныл.
От волнения он ничего не ел. На Марту, наоборот, напал самый настоящий жор. Она мела все подряд, при том что еще на работе слопала половину грибной! пиццы.
В конце концов Ровенский заказал себе пятьдесят граммов греческого коньяку и залпом, морщась, выпил.
– Ты хоть закуси, а то развезет! – посоветовала она.
В отличие от сникшего гендиректора, Марта чувствовала себя воспрявшей духом.
– Подожди, это еще не все, – загадочно проговорила она. – Это лишь первый акт криминальной драмы, но есть и второй, не менее интересный!
– Что, еще что-то было?
– А ты думаешь, почему он меня отпустил, имея постановление о заключении под стражу? За красивые глазки? – Марта на мгновение задумалась. – Кстати, это был бы еще один вариант – влюбить его в себя. Хотя он мне не нравится. Серенькая мышка... Странно!
— Что странно? – не понял Стас.
– Странно, что у него и мать, и отец были людьми красивыми, а сын не удался. – Какой сын?
Марту вдруг осенила догадка: Валерьян Адамович – вот кто настоящий отец Боброва, и тогда все сходится. Теперь понятно, почему следователь пошел на такое серьезное нарушение. Ради отца на все пойдешь.
«Ради старого знакомства или давней благодарности на такое опасное дело Бобров не решился бы, – подумала Марта. – Ведь это может стоить ему карьеры, а следователь не такой уж легкомысленный человек, чтобы, не раздумывая, броситься с головой в омут».
– О чем ты говоришь? – наморщил лоб Стас.
Главбухша рассказала ему о встрече с бывшим мужем и о его ультиматуме.
– Первый раз о таком слышу! – воскликнул Стас. – Слушай, так можно прижать этого Боброва! Написать на него телегу, мол, так и так, и он слетит!
– Что написать? Где доказательства? Разговор наш не протоколировался. Получается, его слово против моего. Но это у меня есть причина его скомпрометировать, а у него никакой!
– Да, ты права, – вздохнул Стас. – Но как же твой муж не понимает, что насильно мил не будешь? У него что, крыша поехала?
– Думаю, да.
– Может быть, дать ему денег?
– Я предлагала, бесполезно.
– Знаешь что, поехали к дядьке!
Ровенский вытащил мобильный, набрал номер.
– Тетя Рита, это я... Нормально... Да, погода ужасная... А где наш... Понятно... Да, разбуди его, он мне очень нужен!.. Дрыхнет дядюшка по такой погоде, – зажав микрофон, доложил Марте Стас. – Но ничего, мы его поднимем! Восемь вечера, детское время!
– А Рита – это его жена?
Стас кивнул.
– Кем она работает?
– В цирке. Тарелками жонглирует. Сразу десятью может. Дядя Саша до перехода в центральный аппарат с цирком на гастроли ездил, курировал их, так сказать. В одной из поездок они и познакомились. Начался роман, дядя Саша был тогда женат. Там такая история была, сам председатель комитета давал разрешение на развод., у них с этим строго... Але, дядя Саш? Привет... Извини, что не дал поспать... Да, надо бы посоветоваться... Вызывали... Ладно, сейчас будем.
Он отключил телефон. – Ну что, помчались?
Они заехали в магазин, купили по бутылке виски и «Метаксы», ананас и любимой Стуковым сухой колбасы. Земская хотела оплатить покупки, но Стас ей не позволил. Марта не сопротивлялась.
По дороге Ровенский беспрерывно болтал, рассказывая, как ему позвонили из Склифа, куда привезли труп женщины, похожей по описанию на Марту: красивая блондинка, сорока – сорока пяти лет, в светлом плаще, без документов. Стас знал, что главбухша без документов не ходит, но ведь их могли вытащить.
– Я примчался, долго не мог найти дежурную, как бешеный носился по коридорам. Наконец она появилась, и меня провели в морг, зрелище, сама представляешь, не для слабонервных. Там лежала масса трупов, и их все по очереди открывали, чтобы обнаружить блондинку. Представь мое волнение! Но, к счастью, это оказалась не ты. Трупные запахи меня так переполнили, что закружилась голова, и я чуть не свалился в обморок. Мне дали понюхать нашатыря, и после него меня стошнило. Оказывается, я не переношу запаха нашатыря. Я поехал обратно на работу, позвонил, услышал твой голос и так обрадовался, что надавил на газ и чуть не врезался в джип «чероки» с четырьмя придурками в салоне. Представляешь, какие могли быть разборки, если б я в них врезался! – Он хохотнул.
– А куда ты около двенадцати исчез? – спросила Марта. – Ты мне так был нужен, что я была готова обегать все окрестности, чтобы найти тебя!
– Приближалось время обеда, и я поехал за пиццей, потому никого и не предупредил...
– Я так и поняла, но тебя не было часа полтора!
– Когда я вернулся, Лешка сказал, что ты ушла минут пять назад и тоже ничего никому не сказала.
Я и подумал, что, устав меня ждать, ты сама отправилась за пиццей. Знал бы, что не за ней, я бы нагнал тебя у метро!
– Но с тобой-то что случилось?
– Ну вот слушай! Я проехал метра три, смотрю,бежит моя маман, машет руками. Я остановился. Она была в магазине «Ковры» рядом с нами и присмотрела чудный коврик для адмиральского кабинета. Ее благоверный решил писать мемуары, и мама оборудует ему кабинет рядом со спальней. Но ее птенчик может простудиться, если на полу не будет ковра. Ковер она приглядела, а денег не хватило, и она помчалась ко мне. Но ты же знаешь, что отделаться от нее невозможно. И вот мы поехали в магазин, купили ковер, совсем не тот, который она хотела вначале. Потом маман заставила меня отвезти ее домой, внести ковер в дом, и я еще помог расстелить его, а для этого пришлось передвинуть всю мебель. Потом мать решила, что взяла у меня деньги в долг, и уломать ее, чтобы она приняла ковер в подарок, было невозможно. Наконец она вознамерилась накормить меня обедом, но тут уж я вырвался, помчался обратно, вбежал в пиццерию, взял две пиццы, вернулся, но тебя уже не было.
Стас перевел дух.
– У тебя уши не горели?
–Уши?
– Я честила тебя последними словами.
– Вот как? – улыбнулся Стас. – А уж как я тебя ругал, когда ты не появилась через пятнадцать минут! Я не поленился сходить в пиццерию. Но там мне сказали, что тебя вообще не видели! И вот тут я дал себе волю поругаться! Ох, как я ругался!
Александр Васильевич принял их снова в своем кабинете. Выслушав подробный рассказ Марты, задумался.
– Да, неожиданный поворот,– пробурчал он наливая себе полстакана виски и добавляя лед. И какое решение?
– А какое тут может быть решение? – возмутился Стас. – О том, чтобы возвращаться к бывшему мужу не может быть и речи! Он сумасшедший! У него крыша поехала!
– Зато никаких проблем, – усмехнулся Стуков.
– Нет, уж лучше в тюрьму! – проговорила Земская.
– Это ни к чему, – возразил Александр Васильевич. – Я просто не знаю вашего бывшего мужа. А задачка в том, чтобы поменять его планы. Ведь он состоянии сказать этому Боброву: отдай бумаги и закрой дело?
Марта кивнула.
– Вот, в состоянии! Значит, надо найти ключ, подход к нему, чтобы он... Как его именуют?
– Валерьян Адамович.
– Чтобы Валерьян Адамович сказал: все, закрываем и сюда больше не лезем. Теперь чем его зацепить, на чем поймать? Как? – Глаза Стукова загорелись. Он принялся жевать колбасу. – Надо отыскать его слабые стороны, на них сыграть. Надавить. Ведь он действовал, не очень-то с нами церемонясь. Нашел компромат, потом следователя, тот быстро предложил ему эту схему. И они разыграли все как по нотам. Ответный ход за нами. Точный и расчетливый.
– Может быть, через его племянницу Юлю? —предложила Марта.
– А у него свои дети есть?
– Нет, – ответила она.
– Может быть, – задумался дядя Саша.
– Дать этой поганке денег, – сказал Стас, – и потребовать, чтобы она его уговорила.
– Похоже, что он зациклен на нашей красавице
Марте, – хмурясь, сказал Стуков. – Вряд ли его уговоришь.
– Может, обольстить самого Боброва? – выдвинула очередную идею Земская.–Если он узнал, что приходится сыном этому Валерьяну, то тут сыновний долг перетянет, – возразил Александр Васильевич. – Нет, Боброва лучше не трогать, надо искать рядом с воспламененным супругом, чтобы погасить эту неожиданную страсть. Все прямо по Шекспиру. Племянница – это хорошо, он наверняка воспринимает ее как дочь...
Стуков посмотрел на Марту.
– Да, отец у Юли умер, и Валерьян действительно заботится о ней, как родной отец, – подтвердила Земская. – Мой бывший муженек сам позвонил мне, попросил устроить ее на работу, хотя для него сделать такой шаг было ох как не просто!
– Вот, это славный рычаг! – воскликнул дядя Саша, – Только надо им умело и тонко воспользоваться. Не перегнуть палку и в то же время нанести сильный удар, который заставит вашего бывшего мужа играть по нашим законам!
– Выкрасть ее! – разошелся Стас.
– И что? Он заявляет в милицию, и тогда я вас очень долго не увижу! – рассмеялся Александр Васильевич. – Это, братцы мои, уже не шутки! Надо чтить Уголовный кодекс, как говорил Остап Бендер.
Но эта мысль крепко засела у Стаса в голове. Юлю выкрасть, а старика припереть к стенке. Либо он забирает у Боброва бумаги, передает им и прекращает это дело, получая взамен племянницу живой и невредимой, либо он ее лишится. Но тут имелось два уязвимых момента, которые Александр Васильевич быстро вычленил. Во-первых, что делать, если вдруг Валерьян Адамович не захочет осуществлять такой обмен? Убивать племянницу? А во-вторых, если он
не пожелает внять их требованиям не привлекать лицию, что тогда, отпускать ее? Или убивать? Трюк с похищением очень опасен, потому что никто не знает взаимоотношений Юлии и ее дяди сегодня. Они могут быть не такими уж трепетными и безоблачными, а кроме того, похищение сразу же выдает Марту как главную исполнительницу, что опять же усугубляет и без того тяжелое ее положение. Процент удач невелик. Так резюмировал, потягивая виски и жуя сухую колбасу, Александр Васильевич.
Однако Стаса это не только не вразумило, а, наоборот, еще больше распалило.
– Все просто. Я увожу Юлю на дачу своего приятеля, и она там тихо живет и жирует. Мы требуем обмена. Если этот придурок артачится, тогда я беру у своего приятеля из анатомического музея заспиртованный мизинец, привожу дядюшке и говорю: мы будем отрезать твоей племяннице каждый час по пальчику, если ты, падла госплановская, не принесешь бумаги и не прекратишь всю эту чехарду! Пара музейных пальчиков быстро приведет его в чувство, и он прогнется! Как миленький прогнется!
– Да, с пальчиками это ты замечательно придумал! – выкладывая лед из ведерка в стакан и подливая себе виски, веселился бывший генерал. – Ты, племянничек, видимо, американских фильмов насмотрелся! Девяносто девять процентов за то, что Валерьян Адамович тотчас свяжется с Бобровым, тебя вздернут за этот пальчик на такую дыбу, что ты, описавшись ,им тут же все расскажешь.
Два часа они искали способы воздействия на бывшего мужа Марты. Но выходило, что не было у Валерьяна Адамовича такого близкого человека, за которого он бы отдал все на свете. Оставалась одна Юля. Валерьян Адамович поселил ее в однокомнатную мамину квартиру, и это одно говорило о его нежном отношении
к племяннице. Деньги за ее проживание он не брал, больше того,сам платил за квартиру и коммунальные услуги. Юля рассказывала, что дядюшка иногда заезжал, готовил ей свои фирменные блюда, привозил сладости. Но Марта не могла быть стопроцентно уверена, что дядей двигали родственные чувства, а не интерес к бывшей жене. Вполне возможно, что он приходил к Юле, чтобы выудить из нее информацию о бросившей его Марте, и в голове у него созревал коварный план мщения. Если это так, то похищение, племянницы никак не сработает. Тут дядя Саша прав.
Сам генерал никаких идей не предлагал, но зато хорошо разбивал, те, которые выдвигал Стас. Марта тоже молчала. Она понимала, что есть два пути, два способа воздействия на бывшего супруга: один мирный, другой – с помощью силы. Мирный его не сдвинет, коли он сам решился на силовую акцию, агрессивный же может бумерангом ударить по ней. Марта надеялась, что Александр Васильевич, помурыжив их как щенков, выдаст вариант, который решит проблему, но он тихо напился, и тем их мозговая атака была бесславно завершена. Просидев в кабинете Стукова больше двух часов, они так ни до чего и не договорились.
Жена Александра Васильевича стала то и дело заглядывать в кабинет, наконец не выдержала, вошла и прекратила все дебаты.
– Ваш советчик пьян и уже ни черта не соображает, – посмотрев на пустую бутылку «Джонни Уокера», резонно заметила она. – В следующий раз либо приезжайте без виски, либо не открывайте бутылку до тех пор, пока не добьетесь от моего муженька вразумительного ответа.
С тем они и удалились.
Дядя Саша* провожая их до дверей, заплетающимся языком проговорил:
– Ребята, я буду всю ночь напрягать мозги!
Марта была разочарована. Она понимала, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, как спасти себя, как схватить за волосы и одним рывком вытащить из болота? Барону Мюнхгаузену это однажды удалось, значит, на один шанс из ста она вправе рассчитывать.
У Стукова Марта ничего не ела и сейчас почувствовала, что проголодалась.
– Я есть хочу, – проговорила она.
– Поехали!
Что было хорошо в Стасе, так это постоянное желание ей угодить.
– В «Арагви», «Националь», куда двинем? – садясь в машину, спросил он.
– Только не в ресторан.
Стас на мгновение задумался: а где еще можно поужинать? На вокзале в буфете? Но это уже чересчур. Так, где еще? Дома, как это он сразу не догадался.
– Давай только заедем в ресторан, я возьму по хорошей отбивной, а закуска у меня дома найдется. Пойдет?
Марта согласилась. Ей было бы невыносимо сидеть на публике, чтобы в ее сторону глазели подвыпившие субъекты, встречаться даже на миг с официантами, швейцарами, гардеробщиками и прочей обслугой. Она хотела одиночества, тишины, возможности сосредоточиться на своей проблеме. В ресторане же, пропитанном запахами подгоревшего масла, чеснока, мяса, где играет громкая музыка, а народ хочет бурно отдыхать, пить, есть и веселиться, сосредоточиться было нельзя.
Ровенский заехал в «Арагви», взял три шашлыка,
сложил их в банку, купил зелени, свежих овощей, теплых лепешек и две бутылки «Киндзмараули».
Они приехали к нему – Марта вдруг поймала себя
на мысли, что ей уже нравится квартира Ровенского своей элегантностью, уютом и комфортом, – шашлык даже не успел остыть, набросились на еду и молча поглощали сочное, тающее во рту мясо, запихивая в рот зелень, запивая ароматным вином, которое, как убеждают историки, любил Сталин.
– Я пойду чай поставлю, – сказал Стас.
Он вышел, а Марта, дожевав последний кусок, отвалилась на спинку стула и тупо стала смотреть новости по телевизору. Шла война в Чечне, гибли люди, и все ее волнения из-за козней бывшего мужа показались вдруг мелкими и ничтожными.
Земская позвонила Косте, он еще не спал. В наушник просачивались посторонние звуки, голоса, музыка, и Марта подумала, что у сына гости.
– Я не вовремя?
– Почему? Ты всегда вовремя! – возразил Костя. Я просто фильм смотрю. Приятель дал кассету на вечерок. «Матрица», не слышала о таком кинохите?
– Нет.
– Приезжай, посмотрим вместе. Хорошая картина.
– Да нет, мне надо кое-что обдумать... Ты поел?
– Да. Но две отбивных для тебя еще остались.
– Спасибо. Не жди меня, я, наверное, не приеду.
– Ты завтра будешь на работе?
–Да.
– Хорошо, я позвоню.
Она положила трубку. Вернулся Стас, принес икру, кусок осетрового балыка, конфеты, орешки.
– Ты наелась?
– Да, спасибо.
– Сделать бутерброд?
– Нет, уже не могу.
– Ты тоже считаешь, что похищение этой предательницы пользы не принесет?
Марта задумалась. Она чувствовала, что Юлю надо как-то использовать для давления на бывшего мужа. Но как? Земская всегда отличалась тем, что выдумывала интересные идеи. Но теперь, как назло, ничего не придумывалось.
– Есть мысль! – воскликнул Стас.
– Какая?
–Ты соглашаешься переехать к нему, изображешь ласковую гюрзу, нежно шипишь, потом забираешь наши бумаги и делаешь дяде ручкой! Представляешь его рожу? А что сделает Бобров без кассовой книги? Да ничего!
– Он владеет всей информацией, а кроме того, есть свидетельница – Юля, найдутся и другие. Прижми тех же Лешку с Колей, они тут же расколются! Ты его не видел. Он, во-первых, идейный, его не купишь, во-вторых, способный ,гад , знает свое дело. А начнет рыть, пасти нас – и вся наша жизнь превратится в глухую оборону. Бизнес развалится, деньги уйдут на адвокатов... Нет, надо сделать так, чтобы Бобров оставил нас в покое раз и навсегда. Как и Валерьян Одним ударом убить двух зайцев.
– Красиво сказано, но каким ударом?
– Думать надо, только и всего. – Марта усмехнулась, вспомнив, что Стуков пообещал всю ночь напрягать мозги. Интересно, как он их сейчас напрягает?
Она так устала, что осталась ночевать у Стаса, объявив, что секса сегодня не будет, поскольку завтра подъем в семь тридцать утра. Ровенский выпучил глаза: – Что, начинаем новую жизнь?
– Почти.
Земская приняла горячий душ и легла в другой комнате. Ей хотелось побыть одной, подумать. Мужинек был не так прост, не стоило забывать, что он руководил некогда Госпланом и умел просчитывать жизнь крупнейшей державы на десятилетия вперед. И сейчас он все предусмотрел. Капкан захлопнулся. Она должна смириться. И все начнётся сначала: физзарядка по утрам, чтение газет с красным карандашом, письма в редакцию, жуткий запах лосьона и немощного старого тела. Секс с разлагающимся трупом. Ее будет тошнить каждый раз, когда он станет обнимать ее.
Но в конце концов бывший зампред Госплана не вечен. К тому же можно поставить условие: никакой близости, он вряд ли вообще на нее способен.
Семь лет назад у него это получалось с большим трудом, а туг еще такие стрессы: развод, который он ей долго не давал, а потом смерть матери. Вот крыша у Валерьяна и поехала. Черт с ним, она бы согласилась на такой вариант, но Марта никогда в жизни не уступала мужикам. Она бы себя перестала уважать, если б такое случилось. А потерять уважение к себе– значит умереть. Вот и вся логика.
Марта долго лежала с открытыми глазами, размышляя над сложившейся ситуацией. Потом вдруг заснула. Проснулась ровно в семь. Ровенский еще спал. Марта приняла душ, заварила кофе, сделала бутерброды с осетриной, подала завтрак Стасу в постель. Когда требовалось, она умела обольщать мужчин, быть мягкой и покорной.
Они выехали в восемь утра и отправились на Каширку, где в квартире мамы Валерьяна проживала Юленька. Пора было с нею объясниться напрямую и лучше всего нагрянуть к ней домой, ворваться утром,неожиданно, когда она никого не ждет, заговорить жестко, лишить ее возможности обороняться и выяснить
дорожит ли ею дядя. Вряд ли она его любит. Он жуткий зануда, демагог, упивающийся своей непогрешимостью. Юля девочка пугливая, жадноватая,ее можно купить за деньги, за тридцать, сорок тысяч. Но прежде чем покупать ее, надо выяснить, согласится ли на такой размен Валерьян Адамович.
Стуков был прав в одном: давить на сумасшедшего опасно.
Марта была в квартире обожаемой маменьки Валерьяна два раза. Первый, когда он привозил ее на смотрины. Земская хорошо запомнила адрес, ибо муж навещал мать почти каждый вечер, и, если Марты не было дома, всегда оставлял ей короткую записку, где указывал точные маменькины координаты, телефон и рисовал подробный план на тот случай, если Марта вдруг захочет ее навестить. Второй же раз она приехала туда уже к Юле. Они ходили в налоговую, которая располагалась в соседнем доме, и Юля буквально затащила ее к себе выпить чашку чая. Марта поразилась тогда тому, что в квартире ничего не изменилось. Древняя покосившаяся мебель, все занавесочки, вышивки, старые гипсовые слоники, петушки, павлины, курочки, сотни самых разных безделушек, скопившихся за долгую жизнь прежней хозяйки, – все стояло на своих местах, словно вторая свекровь Марты на мгновение вышла из комнаты.
– Валерьян Адамович ничего не разрешает здесь трогать и даже менять местами, – заметив удивленный взгляд главбухши, покраснев, пояснила тогда Юля.
Они подъехали к дому в восемь тридцать пять. Обычно помощница выходила в девять – девять пятнадцать.
–Может быть, ты подождешь в машине? – предложила Стасу Земская. – Мне было бы проще наедине с ней разговаривать.
– Нет, я тоже хочу посмотреть в ее невинные глазки! – нахмурился Ровенский.
Марта задумалась. Присутствие генерального директора, в которого Юля была тайно влюблена и которого побаивалась, могло усилить эффект их утреннего вторжения, хотя, с другой стороны, ей было бы проще говорить с глазу на глаз. Не так давно, выйдя из «Пекина», эта голубоглазая малютка уже высказала все, что она думает о своей начальнице. Ответного теплого слова у Марты Сергеевны тогда не нашлось.
А она не любила быть хоть в чем-то кому-то должной.
– Хорошо, пойдем, но говорить буду я! Ты смотри в ее глазки и молчи! – Ладно, – согласился Стас.
Марта нажала на кнопку звонка. Послышалось мурлыканье за дверью, потом тихий шорох и легкие вкрадчивые шаги. Юля заглянула в глазок, но Марта и не думала скрываться.
– Открой, Юля, это я! – громко сказала она.
Юля помедлила, не зная, на что решиться. Открывать дверь ей явно не хотелось. Вот и первое препятствие: молниеносного вторжения, как предполагала главбухша, не получилось, и атака может вообще захлебнуться.
– Юля, не заставляй меня идти за слесарем в РЭУ! – сердитым голосом предупредила Земская. —Я скажу там, что ты не являешься на работу и, видимо, с тобой что-то случилось. Слесарю придется взламывать дверь. Так что открывай, я знаю, ты дома!
После короткой паузы снова послышался тихий шорох, затем раздался долгожданный щелчок замка, дверь открылась.
Марта с Ровенским вошли в прихожую. Юля, увидев генерального директора, покраснела. Она была в ярком бирюзовом халате, и главбухша подумала было,
что, скорее всего, ее подняли с постели. Но пахло кофе, поджаренным хлебом – девочка завтракала.
– Пойдем, угости нас чаем! – решительно npoговорила Марта и первой двинулась на кухню, на ходу снимая теплый плащ.
Главное, захватить инициативу, смять стройные ряды противника и, не дав ему опомниться, продолжать натиск. В детстве Земская любила читать военные книжки, они ее захватывали, и там часто полководцы обдумывали предстоящие бои, как им лучше действовать. Марта представляла себя на месте полководцев, обдумывающих предстоящие бои, и волнен иенастолько переполняло ее, что она съедала целую вазу обыкновенных ржаных сухариков. Мать долго терзалась догадками, не понимая, куда они исчезают из мешка, который она наполняла на черный день.
Юля робко вышла на кухню. Настал тот заветный миг, когда директор и главный бухгалтер могли посмотреть в ее голубые глазки. Но помощница опустила голову.
– Нет, уж ты посмотри нам в глаза! – потребовала Марта. – Сподличать, предать, распнуть нас сумела, сумей и ответ держать, не будь размазней! Сколько тебе заплатили? Тридцать сребреников? А я ее пригрела на своей груди, в обиду не давала! Поделом старой бабе за эти нежности! Hу что молчишь?!
Марта огляделась: в пятиметровой кухне втроём уже было не развернуться. Она поставила чайник, зажгла газ, села на табуретку, закурила. Стас пока молчал, хмуря брови и кривя губы.
– Так чем будешь расплачиваться за свое предательство? Если ты думаешь, что эта подлянка тебе сойдет с рук, то глубоко ошибаешься! Ни я, ни тем более Станислав Эдуардович не из тех людей, которым можно плюнуть в лицо, а они утрутся и пойдут дальше. Этого не будет. Как ты сама понимаешь, у
нас есть средства, чтобы придумать тебе любое наказание, и ни твой сумасшедший дядюшка, ни его обьявившийся сынок из налоговой инспекции не смогут нам помешать. Ты не могла не знать, что обычно заносилось в книгу черной кассы, и точно вывела на нее полицейских, решив пустить нас по миру, упрятать в тюрьму. Товарищ Бобров высоко оценил твои услуги...
Юля метнула На Марту испытующий взгляд.
– Да-да, он называл твое имя, красавица, но ты еще не знаешь самого главного: какого врага обрела в моем лице.
Юля отшатнулась, губы задрожали, она испуганно взглянула на гендиректора.
– Не беспокойся, мы лично со Станиславом Эдуардовичем тебе ничего не сделаем, мы не собираемся о тебя пачкать руки. Это сделают другие, – Земская даже понизила голос, дабы нагнать на помощницу побольше страха. – Я не хочу тебя запугивать, детка, но Валерьян Адамович с твоей помощью бросил нам вызов, и мы его приняли. Но готова ли ты к этим нешуточным сражениям? Сейчас ты живешь и не ведаешь страха, а что будет завтра? Ты думаешь, эту квартиру кто-то станет охранять? На что ты вообще рассчитывала? На чью защиту?
Юля не в силах была вымолвить и слова, слушая.
В тот миг, когда она рассказывала дяде, где Земская прячет книгу черной кассы, племяннице хотелось лишь выставить ее перед Валерьяном Адамовичем в непристойном свете. Дядюшка стал петь дифирамбы бывшей супруге, говорить о том, что до сих пор любит и будет любить до конца своих дней умнейшую и красивейшую женщину, может быть, всего тысячелетия. Эти восхваления и возмутили Юлю. В припадке злобы она высказала все, что накипело у нее на душе, а гнев копился не один год.
Юная провинциалка, став помощницей Марты Сергеевны, в первые же дни столкнулась с ее жестким, подчас тираническим характером. Возможно, для дела он и подходил как нельзя лучше, но, получая ежедневно суровые нахлобучки от грозной начальницы, Юля целыми вечерами плакала от обиды и собственной беспомощности.
– Ты что наделала, сонная тетеря! – орала главбухша, найдя крохотную ошибку в кассе. – А ну пересчитывай все снова! Что, одни мужики в голове?! Из-за малейшей неточности, незнания Земская поднимала ее на смех, осыпала оскорбительными прозвищами. Позже Юля поняла, что так главбухша относилась ко всем, даже к генеральному директору. Но Poвенский мог за себя постоять, она же боялась вылететь,лишиться работы, хорошего куска хлеба. Нет, Марта по-своему даже любила ее, но эта любовная опека, как| и взрывы барского гнева, приводили Юлю в такое раздражение, что, приходя домой, она отводила душу, ругая начальницу последними словами. Юля потихоньку подыскивала работу. Но ей в лучшем случае предлагали тридцать – сорок долларов, на эти деньги она прожить не могла, а туг Марта Сергеевна от щедрот повысила зарплату до четырехсот баксов – столько получали лишь высококлассные специалисты, и вряд ли кто-нибудь смог бы платить ей такие же деньги. А потому приходилось сжать зубы и терпеть. Но все имеет свой запас прочности. Юля начала срываться. А после того злополучного ужина в «Пекине» уже одно имя начальницы приводило ее в раздражение.
И все же она и подумать не могла, что ее признаниями дядюшка воспользуется по-своему. Он попросил ее не ходить несколько дней на работу, сказал, что решил немного припугнуть Марту Сергеевну, но все это ради того, чтобы она вернулась к нему. Если это случится, то, учитывая оказанную ею помощь, он подарит Юле эту квартиру. Но через день ее вызвал на
беседу Бобров, и по его вопросам и логике рассуждений она поняла, в какую подлую авантюру ее втянули, Юля хотела в тот же час побежать к Земской и все ей рассказать, но пришел дядя, стал увещевать, уговаривать, твердить, что она тут ни при чем, книгу обнаружили во время обыска случайно, а потому ей не стоит ни в чем признаваться, она только все испортит.
–Делай вид. что тебя это не касается и ты ничего не знаешь– учил ее Валерьян Адамович.
Она так и делала. И вот чем все обернулось.
– Не понимаю, о чем ты думала, – заговорил Стас. – Я ведь почти всех крупных магазинщиков знаю. И стоит мне шепнуть, тебя ни в одну фирму не возьмут! Кому нужен стукач? Да от тебя шарахаться все станут, как от прокаженной. Недаром Иуда повесился! Чего ты добилась? Ни я, ни Марта Сергеевна плохого тебе не делали, а ты нам такое устроила. Я вот Марте Сергеевне сказал: поеду лишь для того, чтобы Юле в глаза посмотреть. Мне просто интересно, как может себя чувствовать человек, предавший своих товарищей, которым по его милости грозит тюрьма. И вижу: он сел спокойно завтракать и кусок хлеба не застрял у него в глотке! Вот самое великое потрясение, какое я испытал за все прожитые мной годы!
Юля слушала Ровенского, опустив голову, не смея поднять на него глаза. Вдруг она судорожно вскрикнула, закрыла лицо руками и скрылась в ванной, закрыв дверь на защелку. Через мгновение послышались ее бурные рыдания и заглушавший их шум воды.
8
Жирные воробьи дрались за кусок пузыристого белого хлеба, выхватывая его друг у друга с такой жадностью, что Стас невольно засмотрелся на них, Hо главбухша вернула его к реальности.
Оставлять юное создание в таком состоянии было опасно, и Марта попробовала через дверь уговорить свою помощницу прекратить истерику и вернуться на кухню. Потом к увещеванию подключился Стас, но их просьбы никакого воздействия на Юлю не возымели.
– Лишь бы она глупостей не натворила, —промолвил Ровенский. – Порыдать ей полезно, но кто знает, что выкинет наша нервическая барышня.
– Не такая уж она нервическая, – заметила главбухша. – Я что-то не замечала за ней чрезмерной впечатлительности.
– Даже я думал только об одном: как бы мне врага в твоем лице не нажить!
– Тогда придется взламывать дверь. А вдруг у нее там бритвенный станок, лезвия – полоснет по венам,и привет! Только этого в нашем положении не хватало!
Стас нажал на дверь, но она не поддалась.
– Плотно пригнана и, видимо, запор внутри крепкий: даже не шелохнется! – доложил Стас. – Топор понадобится.
Земская осмотрела кухню, открыла несколько ящиков, заглянула в навесные шкафы, но подходящего орудия не нашлось. Ровенский взял в руки несколько тонких ножей, но положил их обратно.
– Да, вляпались мы! – пробурчал он. – Можно у соседей попросить топор, но боюсь, не поймут.
– Попробуй выйти без шума за дверь и позвонить! – шепотом предложила Марта. – Может быть, наружный звонок и чей-то приход приведет ее в чувство. Позвони раз пять длинными!
Стас кивнул, тихонько вышел за дверь. Послышались длинные звонки. Марта подошла к ванной.
– Юля, кто-то к тебе пришел. Возможно, дядя, поэтому я не хочу подходить к двери. .Выйди, открой!
