Текст книги "Кавалер Ордена Золотого Руна"

Автор книги: Владислав Гурин

Соавторы: Альберт Акопян
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Остапу стало стыдно и страшно, словно он сам участвовал в этом убийстве из-за угла.

– Ужасное зрелище, не так ли? – услышал он сзади голос Гадинга.

Остап резко обернулся. Штабс-капитан сидел в окружении двух жлобов, тех самых, что были с ним в ресторане. Еще дальше, за спиной Гадинга сидел франт в зеленых брюках и малиновой рубашке. Казалось, он остро переживал происходящее на арене.

– Да-да! Как видите, мы здесь. И времени, должен сказать, зря не теряли. Есть много замечательных тем для доверительной беседы. Итак…

Остап резко встал. Одновременно вскочили и дуболомы Гадинга. Только теперь командор заметил, что место Арчибальда пусто.

– Знаете, штабс-капитан, – сказал он, – бойня – не лучшее место для доверительной беседы. Разрешите пригласить вас в какой-нибудь ресторанчик с настоящей мексиканской кухней.

– Приятно удивлен, приятно удивлен, – судя по суетливым движениям, штабс-капитан был действительно удивлен. – Признаться, полагал, что вас из толпы можно будет вытащить только как этого быка. Волоком за ногу.

– Итак, – продолжил он на пыльной улице прерванную тему "доверительной беседы". – Вы, сударь, самозванец!

Гадинг остановился, чтобы в полной мере насладиться эффектным разоблачением. Остап тоже остановился. Но только метров через пять.

– Вы что, – спросил он, пожав плечами, – хотите похвастать тем, что только сейчас нашли лакея Игнатия? Не понимаю, за что Андриан Спиридонович платит вам жалование… К тому же, за три часа до смерти Аполлинарий Спиридонович усыновил меня, а также небольшую партийно-комсомольскую ячейку.

– Мы можем сделать с вами все, что пожелаем! – заорал Гадинг, но тут же взял себя в руки.

– Можем шлепнуть, – сказал он с подкупающей простотой. – Знаете, в чем самое большое удовольствие для местных полицейских? Расследовать убийство гринго, – он сладострастно причмокнул на мексиканский манер. – Можем устроить так, что остаток своих дней вы проведете в тюрьме города Хуарец, округа Чи-хуа-хуа, потому что самое большое удовольствие для мексиканских судей, – это, как вы, вероятно, догадываетесь, упечь гринго за решетку. Да, кстати, слышали, что случилось в нью-йоркском ресторане "Пока-Пока"? Какая-то банда устроила налет и в завязавшейся перестрелке шлепнули одну из танцовщиц… Ну-ну, шучу. Но ведь и это может произойти, не так ли? Но к делу. Вы, конечно, сразу раскусили предателя Арчибальда. Не судите его слишком строго. Вы его ужасно расстроили. А мы еще больше. Бедняга позвонил сестре в поисках сочувствия… И узнал, что его сестра и племянники на мушке, а мы вам хотим только задать несколько вопросов. Не посмеем же мы, в самом деле, шлепнуть графского сыночка! – Гадинг расхохотался. – А хотите, шлепнем этого Иуду?.. Впрочем, мы и так перехватили бы вас в Альбукерке.

Над небольшим обшарпанным кубом висела кричащая вывеска "Ориджинэл Мексикал Ресторан" – "Настоящий мексиканский ресторан", которая сулила неземное блаженство. Гадинг пропустил командора вперед. После них, оглядевшись, вошли спутники штабс-капитана. Следом увязался знакомый брюнет.

На стенах ресторана висели грубые и красивые мексиканские ковры, официанты были в оранжевых рубашках из шелка и сатанинских галстуках цвета печени пьяницы. Очарованные этой оргией красок, посетители беззаботно чирикали, выбирая себе блюда.

Остап заказал суп и какую-то штучку, называвшуюся "энчелада". Название супа забылось уже после первой ложки, которая выбила из головы все, кроме желания схватить огнетушитель и залить костер во рту. Что же касается "энчелады", то это оказались длинные аппетитные блинчики, начиненные красным перцем, тонко нарезанным артиллерийским порохом и политые нитроглицерином. Более опытный Гадинг ограничился кофе и с восхищением наблюдал за самоистязанием Остапа.

– Да-а, – протянул он. – Уж и не знаю, агент ли вы ОГПУ, но вижу, что мученической смертью вас не запугать… А, может быть, шлепнем дядю? – неожиданно продолжил штабс-капитан, отодвинувшись от стола. – А? Ну, не сейчас, конечно, а так, месяцев через пару-другую? Конечно, в этом случае наша доля повышается. Но зато и вы получаете все остальное… Что вы вертитесь? Неужели вы думаете, что кто-то из этих вонючих гидальго понимает по-русски?

Зелено-малиновый шпик за соседним столиком спокойно попивал какую-то гадость. Остап встал и подошел к нему. Положив руку на спинку стула, он весело крикнул Гадингу:

– Значит, вы предлагаете шлепнуть Андриана Спиридоновича?

– Да! – рявкнул Гадинг и чуть спокойнее, но так же громко, продолжал:

– Иначе какого черта я бы стал возиться с вами? Я как вол работаю на него вот уже пятнадцать лет и никакой благодарности. Мне это надоело… Ну, так что вы мне ответите?

– Ага. Шлепнете графа, тут же, сгоряча, и агента ОГПУ и в дамки? – еще веселее продолжил Остап. – Вы свидетель, – командор похлопал по плечу парня, который ответил ему невеселой, но вежливой улыбкой. Остап скользнул взглядом по улице и вернулся к штабс-капитану. – Ну, не все ли равно, что я отвечу? – спокойно сказал он.

– То есть как это – "все равно", черт возьми? – гаркнул Гадинг, грохнув кулаком по столу.

В этот миг дверь распахнулась и на пороге появился немолодой уже статный мужчина в мягкой шляпе и темных очках. Позади него высилось несколько здоровенных детин, под аккуратно застегнутыми пиджаками которых угадывались предметы неправильной, но характерной формы. Зелено-малиновый шпик мигом подлетел к боссу и быстро заговорил с ним по-русски, часто указывая то на Гадинга, то на Бендера. Штабс-капитан позеленел.

– Ты, засранец, – сказал незнакомец, указывая на Гадинга, – и вы – бросил он спутникам штабс-капитана. – Встать у окна. А с тобой, племянничек, мы потолкуем.

– И все таки скажите, почему вы позвонили мне из Арканзаса? – спросил граф, внимательно выслушав рассказ Бендера.

– Вообще, было бы глупо надеяться, что кто-то еще в Париже не даст вам знать из расчета на благодарность…

– Да, таких было восемь, – самодовольно подтвердил Средиземский.

– Поэтому к встрече с вашим человеком я был готов. Хотя о том, что это Гадинг, догадался только в Нью-Йорке. Когда он попытался меня шантажировать, я подумал, что либо ошибся и Гадинг представляет самого себя, либо это какая-то проверка с вашей стороны. Но когда меня пригласили в Мексику, я понял, что Гадинг самоуправствовал и меня могут попросту "потерять". А может, ваши люди в России оказались удачливее ОГПУ и я раскрыт. В любом случае ничего хорошего. Особенно во втором. У меня не оставалось выбора. Но я знал что Гадинг мне предложит и не мог отказать себе в удовольствии сдать его…

Граф вынул свои карманные часы.

– Пора!.. – сказал он с сожалением.

Они вышли из ресторана.

В роскошном автомобиле у самого входа в ресторан сидела молодая женщина с мальчиком. Ему было не больше трех лет.

– Это моя третья жена, – сказал граф.

– Которая, наконец, принесла вам наследника? – спросил Бендер со слишком хорошо скрываемой иронией.

– Да, – подтвердил Средиземский, – именно принесла. Из сиротского приюта. И я ей очень благодарен за это.

– Извините…

– Не стоит. Значит, вы уверены, что с Темой все в порядке?

– Да, думаю, он счастлив.

Граф тяжело вздохнул.

– Надолго ли?.. – и вдруг добавил. – Через пять лет в Европе будет война.

– А почему через пять, а не через шесть или четыре?

– Нет, нет. Ровно через пять лет. Было бы глупо думать иначе, – он открыл дверь машины, бережно взял ребенка на руки и поцеловал его. – Что я могу сделать для вас? – спросил он Остапа.

– Задержите их на недельку в Мексике, и так, чтобы они не могли позвонить в Нью-Йорк.

– Ну, честно говоря, я собирался задержать их здесь гораздо дольше, – сказал граф.

– Прошу вас, не надо.

– Ладно. Езжайте спокойно. Никто вашей девчонке мстить не будет. Те, кого я увольняю, ведут себя очень скромно. И убедительно прошу вас взять это, – Он протянул солидную пачку. – Надеюсь, мы еще с вами встретимся.

– Нет, – сказал великий комбинатор, отклоняя руку графа. – Это трудно объяснить, но я не хочу, чтобы меня что-то связывало со всей этой аферой. Извините еще раз…

– Но ведь через год кончится срок визы и… Я все же приглашаю вас. В любое время.

Остап молча пожал протянутую руку, повернулся и сделал несколько шагов. Вдруг он вернулся, снял орден Золотого Руна и осторожно надел его на шею мальчику. Затем, не попрощавшись, пошел к мосту через Рио-Гранде.

У дверей запертой машины переминался Арчибальд. Ни в одном из четырнадцати карманов пиджачной тройки он не нашел ключей от автомобиля. Увидев Остапа, он замер. Командор швырнул ему ключи, вытянутые из спиваковского кармана еще по пути на корриду, вышел на дорогу и поднял вверх большой палец.

Глава 38.

Нью-Йорк – Пока-пока

Огни заполнили обширный чужой мир, который улегся спать на берегу Атлантического океана. Оттуда, со стороны океана, дул теплый ветер. Совсем близко возвышались несколько небоскребов. Казалось, до них нетрудно дотянуться рукой. Их освещенные окна можно было пересчитать. Дальше огни становились все гуще. Но среди них еще можно было различить более или менее яркие, можно было угадать формы зданий и направления улиц. Еще дальше сверкал сплошной золотой припорох мелких огней, потом шла темная, неосвещенная полоска (Гудзон? Восточная река?) И опять – золотые туманности районов, созвездия неведомых улиц и площадей.

Картина казалась знакомой. Да, конечно, Тбилиси. Тогда было больно. Но рядом были Маша и Сеня. Нашел ли он ее? Что с ними сейчас? Они выбрали свою судьбу. И Тереза выбрала… Нет! Нет! "Почему она не дождалась? – спрашивал себя командор. – Не ждала. Почему?! Ведь я просил подождать только месяц… "Никто никогда не возвращается – это правило. Обратное – исключения". Как она сказала по-польски?.. То же, что и по-русски: "Прощаться– прощать, проститься – простить!.. Простить друг друга… Простила и устроилась посудомойкой на пароход куда-то в Южную Америку. Куда? Никому не слова, только напевала… Как смешно изобразила эта смугленькая Терезу: Та-та-та-та-та… Танго! Она напевала танго! Идиот!! Ну конечно же, она в Буэнос-Айресе! Где же еще учиться танго?! Сколько там населения? Ну, полмиллиона, ну, миллион. Делать нечего найти. Ведь жить на этой планете без нее, все равно, что даром время терять!"

Утром Остап быстро шагал по набережной грузового порта.

Корабли были похожи на огромные кормушки. Портовые краны – гигантские гуси и индюки с гоготом выуживали из них свою добычу. Внизу, шумно и бестолково, копошилась залетная мелюзга: голуби, воробьи-грузовики и люди.

Если бы кто-нибудь остановил сейчас Остапа и спросил, куда он идет, то вряд ли получил бы вразумительный ответ. Скорее всего командор сказал бы: "Где-то здесь меня ждет мой корабль". Он был настолько уверен в этом, что нисколько не удивился, когда увидел сухогруз "St. Lucia". "А вот и он", – вслух произнес командор.

Вблизи он, конечно, не казался таким уж маленьким. Но это, безо всяких сомнений, был он, "пароходик", встреченный "Нормандией" в ночь накануне прибытия в Нью-Йорк.

Матрос, упершись локтями в борт, с ленивой сосредоточенностью разглядывал Остапа.

– Эй, на борту, привет! – крикнул Остап. – Это вы попали в шторм в начале октября?

– Да так, – протянул матрос. – Легкая болтанка. А вы, значит, были на "Нормандии"?

– Откуда вы знаете? – удивился Бендер.

Матрос молча поскреб затылок.

– Да, конечно, – согласился Остап. – Куда идете?

– Пока-Пока.

– Где это?

– Острова в Тихом океане. Райский уголок.

– Там говорят по-английски?

Матрос задумался.

– Они думают, что говорят по-английски, – и подумав еще немного, добавил. – У вас это получается лучше.

По многим признакам Остап видел, что корабль готовится к отплытию.

– Вы идете через Панамский канал? – заторопился он.

– Нет, вокруг мыса Горн.

– Значит, зайдете в Рио-де-Жанейро и в Буэнос-Айрес? – Остап волновался все больше.

– Именно поэтому мы идем вокруг мыса Горн.

– Может, вам нужен кто-нибудь в команду? – Остап был близок к панике.

– Ну, нашей красотке всегда кого-нибудь не хватает…

– Тогда мне к капитану. Дайте мне подняться на борт. Прошу вас. Это очень важно.

– Почему бы нет? – матрос удивился, но не особенно: он встречал и не таких психов.

Вскоре "Сент-Люсия" снялась с якоря и быстрым ходом направилась к выходу из порта. Можно было бы, конечно, написать о том, что наш герой стоял на палубе (а еще лучше, на капитанском мостике), жадно всматриваясь в горизонт, но увы, Остап-Сулейман Бендер-бей, сын турецко-подданного и русской графини, в это время находился где-то в клокочущих недрах корабля (что, в общем, тоже звучит неплохо).

"Сент-Люсия" набрала ходу. Блеснул прощальный огонек маяка.