Текст книги "Нижние Земли (СИ)"

Автор книги: Владислав Чупрасов

Соавторы: Римма Храбрых
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Часть 2. Код один-ноль

В этом году весна пришла в Маардам слишком рано – в феврале. Засеребрились каналы, деревья внезапно оперились еще закрытыми почками. В комиссарском кабинете Второго децерната приход весны не заметили: все так же работал кондиционер, а в окна, выходящие на теневую сторону, солнце и так никогда не заглядывало. Комиссары двоек были уверены, что все еще зима.

Здание Второго децерната казалось необжитым до конца: немытые кружки из-под кофе могли быть оставлены на столе сегодня утром, а могли – десять лет назад, когда здесь находилось региональное отделение почты. В период очередного кризиса почтальонов выселили, а дом, находящийся в ближайшем пригороде, город, охваченный урбанизацией, поглотил вместе с кладбищем. Второй децернат частью окон смотрел на северную часть этого кладбища, самые старые из могил на котором датировались началом прошлого века. Но даже на самых древних надгробиях были новые имена и даты, последние из которых – этого года.

Психологи считали, что созерцание кладбища на завтрак, обед и ужин плохо сказывалось на психике полицейских. А обермейстер Абель ван Тассен был уверен, что единственное, что может повлиять на его психику негативно – это комиссары, его прямое начальство. Они делали это совершенно по-разному, но каждый – искренне и от души.

Комиссар ван Кельц нервировал одним своим кислым видом, намекая, что нечего оберу просиживать штаны в кабинете, тот же в свою очередь отвечал полным равнодушием к комиссарскому мнению. Адриан обычно сдавался первым и уходил, тем более что вот он-то на самом деле и был тем человеком, которому не нравилось соседство децерната с кладбищем. Он считал это плохой приметой.

Второй комиссар Даан Кристенсен ничего не считал, поэтому всегда был рад увидеть обера в своем кабинете. Он, конечно, подозревал, что тот не просто так появляется вновь и вновь, тем более что причины большей частью не менялись, но предпочитал не задумываться. Меньше думаешь – лучше спится, вот как-то так и рассуждал комиссар Кристенсен.

– Ты знаешь, что... – начал говорить Даан.

Абель поднялся со стула, выставив перед собой папку с документами. Не щит, но и не меч. Очень весомый аргумент.

– Опять пришли штрафы. Меня спросили, не угоняли ли у нас одну из служебных машин. Что я должен был ответить?

Говорил он немного в нос, страдая от вечного насморка. Это было скорее хроническое, чем сезонное, поэтому не проходило весной, зимой и летом. Осенью немного отлегало – но до осени было еще очень далеко.

Даан виртуозно проигнорировал вопрос и поинтересовался с интересом первоклассника, идущего в школу:

– Ты знаешь, что Себас пополнил свой цирк уродцев? Теперь это какая-то многоногая дрянь по имени Эфа.

О специфической коллекции старшего криминалиста Себастьяна ван Бека ходили слухи во всех децернатах. Будучи человеком весьма специфическим, хобби он себе избрал тоже неочевидное.

Да, про «многоногую дрянь» Абель знал.

– Ее зовут Эва. Где сейчас эта машина?

– Я поцеловал... – Даан помотал вихрастой головой. – Ты знаешь ее имя?!

– Мне наплевать, кого ты поцеловал, – терпеливее сиделки в доме престарелых отозвался Абель. – Где эта машина сейчас?

Даан скривился. Даже будучи комиссаром, то есть каким-никаким, а все-таки лицом, несущим ответственность, он продолжал вести себя так, как будто ему всего пятнадцать лет. В отличе от Адриана, он не переставал быть оперативным работником, умудряясь влипать в такие дела, после которых служащих децерната можно было на месяц переводить на сухпаек из успокоительных.

– Я же сказал.

Даан выхватил из рук обера папку с тщательно распечатанным и разложенными бумагами: фотографии с камер на дорогах, штрафы, квитанции оплаты, е-мейлы на почту обера. Это педантичное занудство было бы милым, если бы Абелю за это не платили. За то, чтобы вечером в гараже оказывались все машины, принадлежащие децернату – тоже.

– Я поцеловал грузовик. На пересечении центрального канала и улицы Короля.

Конечно, Абель об этом уже знал – не мог не знать. Так к чему эти дурацкие вопросы? Ну, машина. Ну, разбил. Ну да, снова.

Абель отнял у него папку, прижал к себе. Виноватым Даан совершенно не выглядел.

Абель вздохнул, выразительно шмыгнул носом и вышел из кабинета. Только занятые руки не позволили ему оглушительно хлопнуть дверью. И эти же документы помешали ему вовремя сбежать из курилки – он вошел в надежде на временное одиночество, а обнаружив внутри своих коллег Холкема и Имке, попятился назад. Маттиас Холкем выхватил папку у него из рук, не давая уйти.

Темой дня сегодня была обновка у ван Бека.

– Почему бы вам не пойти и не спросить у него об этом? – в ответ на вопрос мгновенно ощетинился Абель, неохотно принимая сигарету из рук Виллема Имке, смотревшего на него с дружелюбным равнодушием.

В нем не было ни капли брызжущего любопытства рядового Холкема – сказывался, наверное, возраст.

– Потому что... – осторожно, подбирая слова, начал Виллем.

Маттиас его немедленно перебил:

– Потому что кроме тебя никто с ним не может общаться.

Виллем посмотрел на рядового с упреком. Абель зло прищурился и чуть ли не силой отнял у него свои документы.

– Распустили вас комиссары, слов нет.

Маттиас, как и Даан десятью минутами ранее, не выглядел ни виноватым, ни хотя бы осознающим, что сморозил ерунду.

– Здесь нужно добавить: вот стану комиссаром, наведу порядок в этой богадельне! – подсказал Виллем, едва улыбаясь.

– Если это случится – сразу же подам в отставку, – буркнул Абель, замолкая, чтобы поскорее докурить сигарету.

Единственным человеком, не спросившим его об Эве (хотя, конечно, назвать ласковым женским именем это чудовище, занявшее почти всю полку – это очень сильно, это в духе Себастьяна, стоило признать) была обер Пыслару, прошуршавшая своими цыганскими юбками куда-то в сторону выхода. Выглядела она при этом так, будто с трудом понимает, как можно одновременно испытывать обиду, злость и разочарование. Но испытывает.

Сходила бы в курилку – ее бы там быстро развеселили эти шутники, мрачно подумал Абель и окликнул девушку. Ружа обернулась к нему, на мгновение как будто замерев в тишине коридора: длинные волосы от резкого поворота налипли на помаду, звякнули многочисленные украшения, тяжелая юбка хлестнула по ногам.

– Что? – мрачно спросила она.

– Что случилось? – спросил Абель.

Даже не из праздного любопытства, не из желания поддержать, а просто – чтобы знать. Информация – те же деньги, только за нее убивают чаще.

Ружа неопределенно махнула рукой:

– Остаюсь.

Она была не очень сильным магом. Среди них вообще, если честно, не было ни одного правильного мага. Но цыганская, самобытная, какая-то очень земная и правда не очень сильная магия Ружи накапливалась, требовала выхода и в какой-то момент превращались в огромный комок неуемной энергии. Это чувствовали все. За себя Абель был спокоен; Адриан одним своим присутствием гасил любой источник магической энергии; Даан старался сторониться второго обера на тот случай, чтобы, если ее когда-то все-таки прорвет, не пострадала она сама.

Руже было тяжело. Именно поэтому она уже два раза просила перевод в Третий децернат, в котором пользоваться магией не было чем-то страшным и запретным.

Если честно, Абель немного завидовал тройкам с их магией, такой же непринужденной, как они сами. И недоумевал, глядя на Ружу – как можно отказаться от того, что у тебя есть?

Когда-то и Абель был сильным магом. Пока магия – упс – вдруг не иссякла. Не по болезни или сглазу, просто ее вдруг не стало. Один из лучших студентов маардамского университета завалил сессию и вылетел оттуда быстрее, чем если бы умел летать.

Ружа устало присела на стул в коридоре. Стулья тянулись до самого выхода и предназначались для ожидающих перед дверями приемной. Во времени затишья на них валялись скучающие двойки.

Абель сел на корточки, опираясь на колени Ружи. В руках она держала смятый листок.

– Ну, что случилось? – терпеливо повторил Абель, глядя на Ружу снизу вверх.

Она вздохнула и агрессивно потерла глаза, видимо, пытаясь скрыть, что они заблестели от слез. Абель сдавленно буркнул: «Ну, ну», – и погладил Ружу по колену. Только женских слез ему, конечно, сейчас и не хватало. Эмпатия никогда не была сильной стороной Абеля, он это и не скрывал.

– Тебе отказали? – озвучил он очевидное.

– Да, опять, – Ружа мрачно усмехнулась. – Думаю, это конец.

– В каком смысле? Последняя попытка? – уточнил Абель.

Просто так, на всякий случай, потому как закралось нехорошее подозрение.

– Нет, конец моей службы. Ничего не говори.

Ружа решительно поднялась на ноги, чуть не повалив Абеля на пол, и смяла бумагу в комок. Выглядела она при этом решительно, как разгневанная Афина.

– Не буду, – Абель тоже встал, подтянул колени брюк. – Подожди меня здесь? Я быстро, потом подброшу тебя до дома.

Ружа пожала плечами.

Абель хлопнул ладонью по двери комиссарского кабинета, обозначая стук и одновременно с этим входя. Даан разговаривал по телефону, расхаживая по кабинету, и на вошедшего уставился, как на спасателя Малибу. Жестами изобразил что-то невероятное, что Абель мог бы расшифровать как «вулкан извергается!» или «мы все умрем!». Увидев, что обер ничего не понимает, Даан отнял телефон от уха, включив громкую связь, и положил его на свой стол.

Абель присел рядом. Холодный и хорошо знакомый голос наполнил кабинет.

– Что ты себе позволяешь? Ты считаешь, что это шутки? Что это не пятнадцать миллионов, а твоя несчастная зарплата? – умудряясь сочетать равнодушие и угрозу, интересовался голос.

– Он уже минут десять меня оскорбляет, – прошептал Даан, присаживаясь на край стола.

– Ты что-то сказал? – уточнил голос.

– Ничего, – ответил комиссар, которого только что отчитывали, как мальчишку.

Это не было поводом для зависти, но Абель так не умел. Ругать умел, а вот так вот отчитывать, со всей надменной непосредственностью существа, которое в гробу видело всех прочих – нет.

– Что ты от меня хочешь, Свен?

– Хочу, чтобы ты меня выслушал, раз уж заделался мальчиком на побегушках в полиции, – так же спокойно ответил из динамиков Свен.

Абель закатил глаза.

– Я слушаю тебя, – вздохнул Даан.

Отказывать родственникам давно вошло у него в привычку, но это был не тот родственник, которому можно отказать.

Свен Кристенсен являлся главой вампирского квартала Маардама и имел в городе значительный вес – насколько вообще вампир мог иметь вес в их прогрессивном обществе.

– Нас ограбили.

Абель поднял брови – учитывая десятиминутную отповедь, по мнению вампира, их ограбили именно двойки. Либо же это был еще один способ доказать окружающим, и конкретно Даану, что они ничего не стоят. Но, вопреки устоявшейся логике, с родственником Свен обходился еще довольно нежно.

– У тебя украли пятнадцать миллионов дальдеров? – уточнил Даан.

Сумма была близкой к астрономической, но в том, что вампиры могут хранить такие деньги под подушками, чтоб лучше спалось, на первый взгляд не было ничего удивительного. Кроме того, что вампиры, в общем-то, были сволочами, но никак не дураками.

– Не у меня, – пояснил Свен.

В его голосе проскользнуло что-то похожее на раздражение. Но такое обреченное, вроде «ну а что еще ожидать от этих бедных на голову людей?».

– Наш банк ограбили.

– У вас есть свой банк?!

Даан удивленно уставился на Абеля, как будто это он был тем злодеем, что не раскрыл главную тайну современности. Тот покачал головой – тоже не знал.

– Мы бы не стали хранить свои деньги в человеческих банках. Это небезопасно.

Даан заулюлюкал, даже Абель улыбнулся.

– Тебе нужно не к нам, а в рекламное агентство! «Вампирские банки – самые безопасные банки в мире! Да, у нас украли пятнадцать миллионов, ну и что?».

Свен молчал, Даан упражнялся в остроумии. Первым надоело Абелю – он ткнул комиссара кулаком в колено и все-таки вмешался:

– Мистер Кристенсен, здравствуйте. Обермейстер ван Тассен. Не могли бы вы описать ваших грабителей? – он нашарил на столе ручку, вынул из папки лист с фотографией лихачеств комиссара и приготовился писать.

Свен Кристенсен незамедлительно облил своим нечеловеческим презрением и его.

– Неужели вы думаете, менеер ван Тассен, что человеческое или любое иное существо, решившее заявиться в наш банк, уйдет оттуда своими ногами?

– Не менеер. Обер ван Тассен, – Абель мигом помрачнел. – Позвольте уточнить. Вы съели своего грабителя? Он был человеком? Если да, то это дело следует передать Третьему децернату.

Даан замахал руками, привлекая к себе внимание. Абель отмахнулся от него.

Свен помолчал еще какое-то время, видимо, глубоко переживая тупость собеседников, потом заговорил, медленно, как с умалишенными:

– Если бы преступник попал к нам в руки, мы бы, безусловно, так и поступили. И в этом случае не стали бы обращаться за помощью ни к вам, ни – тем более! – к, как вы изволили выразиться, Третьему децернату.

О неприязни Свена Кристенсена к тройкам ходили легенды, невероятные слухи и неприличные байки.

– Но наш банк взломали, с вашего позволения, виртуально. Издалека. Не соизволите ли вы, господа полицейские, проследовать на место преступления и заняться, наконец, своей работой?

Абель тоскливо покрутил часы на запястье. С другой стороны, может, это дело поможет Руже развеяться?

– Поедем, – буркнул он, забыв на мгновение, кто здесь раздает приказы.

– Да, поедем, поедем, – согласился Даан, хватая телефон со стола и запихивая в карман. – Мы едем, Свен, едем.

Он схватил мятый пиджак со стола и накинул его на плечо.

– Не разбежались еще? Собирай всех! – комиссар вылетел в коридор и радостно прогудел. – Дело! Де-ло!

Дверь курилки распахнулась, явив Маттиаса и Виллема. Ружа подняла голову и быстро вытерла глаза.

Ключи от автомобилей Абель успел перехватить под самым носом у Даана. Тот немедленно обиделся – а потом обиделся еще больше, когда Абель сам за руль не сел, а отдал ключи Виллему.

– Он мне не доверяет, – грустно сказал Даан, усаживаясь на переднее сиденье и немедленно высовываясь в окно чуть ли не по пояс.

Маттиас, к которому он обращался, понимающе покивал и поспешил нырнуть в другой автомобиль, за рулем которого уже сидел сам Абель, сморкаясь салфетку и не обращая внимания на сослуживцев. Ружа, слегка замешкавшись, села в машину к Виллему и Даану, что немедленно привело его в обычное прекрасное расположение духа.

– Маттиасу расскажет обер, а я посвящу во все подробности вас, пока едем, – довольно сказал он.

И посвятил.

Да так посвятил, что Ружа на заднем сиденье к концу поездки уже совершенно не помнила о своем недавнем расстройстве. Что-что, а рассказывать комиссар Второго децерната умел. Об этом его умении знали среди двоек все – некоторые даже больше, чем им хотелось бы. Поэтому когда они прибыли и выгрузились из машин, Абель провел инструктаж еще раз: раз в пять короче и с гораздо меньшим количеством невероятных подробностей.

Это оказалось полезным даже не столько для Ружи и Виллема – те давно уже научились вычленять из разглагольствований комиссара суть, еще когда тот не был комиссаром, – а для техников, чей фургон припарковался у вампирского банка через несколько минут после того, как прибыли основные силы.

Здание поражало и подавляло – то есть почти ничем не отличалось от остальных особняков «упыриного квартала». Когда массивная дверь распахнулась, оказалось, что эта схожесть была не только внешней: полицейские топтались на пороге, но внутрь никто из них без приглашения войти не смог. Дверной проем загораживала невидимая стена, неощутимая физически, но абсолютно непреодолимая – как и в любом вампирском жилище. В дом вампира никто не мог войти без приглашения хозяина. Видимо, и здание банка тоже принадлежало кому-то достаточно древнему, чтобы обеспечить безопасность хранившимся здесь деньгам.

– А пятнадцать миллионов дальдеров у них все-таки сперли, – пробормотал себе под нос Маттиас, выражая мысль, проскользнувшую у каждого.

– А свое мнение лучше держать при себе, – немедленно раздалось в холле. – Входите.

– Они все такие? – вполголоса спросил Абель у Даана, пока двойки медленно заходили внутрь и моргали, привыкая к полумраку после яркого даже для весны солнца.

– Да, мы все такие, – ответил ему не Даан и не тот, кто их впустил.

Абель невольно выпрямил спину, узнав голос, который до того слышал только по телефону. До того лично встречаться с главой маардамского сообщества упырей ему не доводилось.

Свен Кристенсен обрисовался перед ними как будто из воздуха, кивком головы отпустил того, кто позволил им войти – внешность хозяина банка не запоминалась, как будто его покрывала полупрозрачная дымка, мешающая различить черты лица. Свена же было видно совершенно четко, и выражение его лица полностью соответствовало тону голоса.

– Хорошо, хорошо, – громко сказал Даан, выступая вперед.

В плохо освещенном помещении он выглядел чуть более молодой и менее прилизанной версией Свена Кристенсена. Поэтому все их попытки доказать, что они не являются родственниками, заранее были обречены на провал.

Мрачные уголки холла отозвались недовольным эхо на слишком громкий голос комиссара.

– Мы достаточно впечатлены, подавлены и благоговеем, – нетерпеливо продолжил Даан. – Может быть, мы уже начнем работать?

Кто-то позади него – кажется, это был один из техников – издал смешок и тут же закашлялся.

– Давно пора, – едко ответил Свен, развернулся и бросил через плечо: – Следуйте за мной.

Абель слегка задержался, коротко проинструктировал Маттиаса и Виллема по поводу их дальнейших действий и нагнал остальных почти в середине коридора.

Внутри банк оказался далеко не таким громадным, каким виделся снаружи: здание, видимо, изначально планировалось как обычный жилой дом.

Из холла они коротким и еще более темным коридором прошли в помещение меньшего размера, чем холл, но одновременно гораздо лучше освещенное.

– Деньги хранились здесь, – сказал Свен, отступая в сторону и пропуская полицейских внутрь.

– Вы серьезно? – спросила Ружа.

– Похоже, что я шучу, фрау? Или, насколько я могу судить по вашим глазам, мефрау? – неприятным голосом осведомился Свен.

Ружа вспыхнула – заметно в заливавшем комнату свете, – но не поправила его, вместо этого спросила:

– То есть вот так все просто, без сейфов, замков, тяжеленных металлических дверей?

Комната была слишком мала для того, чтобы вместить даже половину из полицейских, и протиснувшийся за ними техник то и дело задевал кого-нибудь, ползая по полу и стенам.

– Когда и кто обнаружил пропажу денег? – быстро спросил Даан.

Свен скрестил руки на груди.

– Каждое утро банк открывается в шесть утра, – в его голосе было столько надменности, словно речь шла как минимум о коронации. – Смотритель впускает операторов, они готовятся к рабочему дню. Прием клиентов начинается позже, к этому времени все операторы уже должны точно знать, каким количеством наличности они располагают.

Ружа издала сдавленный звук.

– Сегодня утром смотритель и операторы, – добавив в голос еще больше холода, продолжил Свен, – обнаружили, что количество наличности, которым они располагают, равно нулю. Ночью кто-то проник в банк, миновав смотрителя, и опустошил хранилище.

– Кто последним накануне заходил в хранилище? – Даан чуть посторонился, пропуская мимо себя техника.

– Смотритель, – ответил Свен.

– Его уже допрашивают, – подал голос Абель.

– Вчера вечером, когда смотритель закрывал хранилище, здесь было ровно пятнадцать миллионов сто тридцать две тысячи и семь дальдеров. Сегодня утром он и операторы вошли в совершенно пустое хранилище.

– Для входа в здание каждый раз требуется разрешение смотрителя, верно? – спросил Даан.

Свен кивнул.

– Входить без его разрешения могу только я, – он улыбнулся. – Алиби у меня есть.

Даан кивнул.

– Мы обязательно его проверим. Какова вероятность того, что смотритель мог впустить сюда кого-то постороннего?

– Нулевая, – ответил Свен, не задумываясь. – Он обращен лично мной и мне лгать не может. Без его и моего ведома никто сюда войти не может.

– Через дверь, – сказала Ружа.

– Через дверь, через окно, подкопаться, спланировать на крышу, как угодно, – Свен поморщился. – Внутрь здания невозможно проникнуть. Наша защита совершенна.

Теперь сдавленный звук издал Абель.

– Разрешение смотрителя нужно только для того, чтобы войти в здание? – спросил Даан. – Для того, чтобы заходить в отдельные комнаты, оно не требуется?

Свен кивнул.

– Как проверяется, все ли операторы и клиенты покинули здание? – это был уже Абель.

С самого начала совместной службы, когда Даан был сержантом, а Абель рядовым, они отлично понимали друг друга: один мог закончить за другим фразу или вопрос, что было очень полезно во время допросов. И сейчас Абель больше чувствовал, чем понимал, к чему клонит Даан, – но судя по тому, как тот прищурился, враз посерьезнев, был совершенно прав.

– Смотритель обходит здание, – медленно ответил Свен. – От вампира не сможет укрыться ни одно дышащее существо.

– Вы ошибаетесь, – Ружа тряхнула головой, и ее сережки тихо зазвенели. – Есть способы укрыться от вампира, но для этого нужна поддержка других магов. И даже если кто-то смог остаться в здании незамеченным, он не смог бы в одиночку вынести такую уйму денег.

Даан запустил пальцы в волосы и сказал, морщась то ли от того, что сам себе сделал больно, то ли от своих мыслей:

– Свен, спасибо за терпение и подробные ответы. Думаю, вызывать троек действительно не имеет смысла.

Свен повел плечами, выражая одним этим движением все, что он мог бы сказать о тройках, их возможном привлечении к этому делу и мнении Даана по этому поводу.

Они покинули хранилище, оставив техника заканчивать осмотр, и уже в холле столкнулись с Маттиасом и Виллемом.

– По нулям, комиссар, – сокрушенно сказал Маттиас. – Вчера вечером все было как обычно, ничего подозрительного смотритель не заметил.

Виллем маячил позади, предоставив младшему по званию докладывать, и вообще казался немного отсутствующим, словно обдумывал какую-то очень надоедливую мысль.

– Пойдемте наружу, – сказал Абель, пока Даан морщился и качал головой, и добавил в воздух: – Мы же можем надеяться на беспрепятственное возвращение?

Ему никто не ответил. Двойки гурьбой вывалили на улицу. Абель тут же достал сигарету, похлопал себя по карманам и мрачно посмотрел в сторону Даана. Тот совершенно естественным жестом достал зажигалку, как будто она принадлежала ему, а не была украдена у ван Тассена, и подкурил ему, одновременно продолжая начатый в банке разговор:

– Ружа, сколько нужно магов, чтобы скрыть человека от вампира? А нескольких человек?

Прежде чем ответить, Ружа задумчиво перебрала складки юбки – так перебирают страницы книги в поисках чего-то спрятанного между ними. Голос ее прозвучал не менее задумчиво:

– Это зависит от того, насколько сильны маги. Но не меньше троих. На каждого.

Даан откровенно застонал, не на шутку напугав Маттиаса.

– Портал, – утвердительно сказал Абель, выпустив клуб дыма.

– Портал, – согласился Даан.

Двойки траурно помолчали.

Шансы раскрыть это дело даже не быстро – что пострадавшая сторона в лице Свена Кристенсена посчитала бы единственным возможным вариантом, – а в официально допустимое время, то есть такое, за которое комиссарам не пришлось бы оправдываться перед Инспектором, стремительно близились к нулю.

– Если они настолько сильны, что смогли укрыть кого-то от нюха вампира, открыть портал им проще простого, – полным уныния голосом сказала Ружа. – Это явно не малолетки, которым не хватает ума замести следы.

– Вот ты могла не говорить это вслух? – Даан ухватил себя за и так растрепанную челку и с силой потянул.

Абель отвел глаза и выпустил еще один клуб дыма. Сигарета как-то незаметно дотлела до фильтра: то ли он слишком сильно затягивался, то ли времени прошло чуть больше, чем он думал.

– Комиссар, – подал голос Виллем, и тут Абель понял, что тот так и не закурил, хотя обычно хватался за сигареты чуть ли не чаще него.

Даан поднял на Виллема взгляд, хотя руку от своих волос не убрал. Виллем покашлял.

– Это, конечно, бесполезно, – медленно сказал Даан, еще раз основательно потянул челку и опустил руку.

Одним из самых нужных даров во Втором децернате, который занимался преступлениями людей и существ, наделенных волшебными способностями, против людей и существ, наделенных волшебными способностями, был дар чувствовать эти самые волшебные способности. Вернее, тот отпечаток, который они оставляли на предметах после применения. Отпечатки эти были такими же уникальными, как отпечатки пальцев: в полиции, армии и аналогичных органах хранились внушительные досье на магов, тем или иным образом привлекших к себе внимание государства. Военнообязанный маг, эмигрант, преступник, чиновник и так далее – все должны были проходить магикоскопию, чтобы в случае чего их можно было легко найти по оставленному магическому отпечатку.

Поэтому дар ощущать и запоминать эти отпечатки был, несомненно, крайне нужным и полезным.

Вернее, был бы, если бы маги не научились скрывать свои отпечатки.

Уже несколько десятилетий технология «магических перчаток» была настолько широко распространена, что ей пользовался любой захудалый маг, даже не совершающий никаких противоправных действий – просто на всякий случай.

И должность «нюхачей» – так почти моментально стали называть антимагов, способных почувствовать, запомнить, а иногда и опознать чужие магические отпечатки, – поначалу ставшая крайне востребованной, постепенно превратилась в фикцию. Их все еще держали на всякий случай, но применять на деле свои способности «нюхачи» могли все реже и реже. Разве что для поимки совсем неопытных воришек, слишком глупых, чтобы замести за собой следы.

Вряд ли такой воришка смог бы ограбить вампирский банк. Вернее – банда воришек, потому что в одиночку, как уже стало понятно, такое провернуть точно было невозможно.

– Хотя хрен его знает, – Даан заулыбался. – Разрешаю! Маттиас, ты тоже иди. На тебе – допрос остальных свидетелей.

Виллема Имке, эксперта по обнаружению магических отпечатков, а попросту – «нюхача», во второй раз впустили в здание банка вампиров практически без задержки. Двойки проводили взглядами их обоих – Маттиас чуть задержался у входа, оглянулся на начальство, но так ничего и не сказал и нырнул следом.

Абель закурил еще одну сигарету. Зажигалку у Даана он уже отобрал.

– Молчи, – предупреждающе сказал Даан.

Абель пожал плечами, показывая, что и не собирается ничего говорить. Они стояли молча, почти не двигаясь, только Абель время от времени подносил сигарету ко рту, да Ружа зябко трогала себя за плечи.

– Может, пойдешь в машину? – спросил Даан.

Она мотнула головой, но ответить ничего не успела – в дверях банка показался Виллем.

Совсем не похожий на того Виллема, которого они привыкли видеть.

Деревянно-прямой, почти негнущийся – он даже ноги переставлял так, словно это были не человеческие конечности, а две ходули, приспособленные только для того, чтобы не уронить тело.

Абель бросил сигарету на землю и наступил на нее подошвой ботинка.

– В машину, в машину, быстро! – заорал Даан, подталкивая Ружу и Абеля одновременно.

Абель сам не понял, как оказался за рулем – Ружа скорчилась на заднем сиденье, на переднее Даан запихнул Виллема, который невидяще поводил головой из стороны в сторону и время от времени нырял всем телом вперед.

– По газам, ну что ты телишься, – прошипел Даан, как-то успевший – Абель готов был поклясться, что Даан не отпускал плеча Виллема, пока запихивал его в машину и пока усаживался сам – очутиться рядом с Ружей.

Абель дал по газам.

А потом – сразу же – затормозил, вызвав у Виллема и Даана синхронный стон.

– Налево, – не терпящим возражений голосом сказал Даан.

– Там односто... – возразил Абель.

Точнее, попытался возразить, потому что Даан тут же прошипел:

– Разрешаю! Вперед.

Дальше Абель помнил плохо. Он крутил руль, переключал передачи и давил-давил-давил на педали, подчиняясь шипению с заднего сиденья и безмолвным ныркам тела на сиденье рядом с ним. Тела – потому что хорошо знакомого Виллема Имке Абель не узнавал совершенно. И, остановившись наконец в глухом дворике почти на окраине Маардама, порадовался, что раньше такого Виллема Имке не знал.

– Абель, вызови подкрепление, – скомандовал Даан, выбираясь из машины и открывая дверцу перед слепо уткнувшимся в нее Виллемом. – Ружа, со мной. Абель, ты прикрываешь.

Продиктовав по рации адрес, высветившийся на экранчике навигатора, Абель выскочил из машины, чуть-чуть не успев за остальными. Он догнал их перед дверью подъезда, пока Ружа нерешительно водила тыльной стороной ладони над домофоном.

– Разрешаю, – коротко сказал Даан.

Ружа кивнула и потерла ладони друг о друга. Одно из ее колец, с тусклым красным камнем, вспыхнуло и рассыпалось, но дверь открылась, и туда сразу же решительно втиснулся Виллем.

Так же решительно, не обращая никакого внимания ни на следующих за ним коллег, ни на окружающую обстановку, Виллем прошел на третий этаж и уперся руками в дверь одной из квартир.

Даан, нагнав Виллема, оттащил его на пару ступенек лестницы выше. Ружа потянула с пальца еще одно кольцо – Абель предусмотрительно встал перед ней, чуть в стороне, чтобы не преграждать путь ее магии, но готовый в любую секунду загородить ее саму от враждебной магии из квартиры.

Дверь выбивать не пришлось.

Ружа начала шевелить губами, выговаривая заклинание, к которому ни Абель, ни Даан предпочли не прислушиваться, но примерно на середине снизу раздался недовольный и удивленный голос:

– Что за хрень?

На лестнице стоял худощавый светловолосый парень лет двадцати с громоздким баулом в одной руке и связкой ключей в другой. Его глаза скрывались за большими солнечными очками-авиаторами, неуместными в это время года, и было непонятно, на кого именно он смотрит. Даан крепко взял Виллема за локоть, опасаясь, как бы тот не ринулся к парню, если окажется, что след, по которому они пришли сюда, оставил именно он. Виллем стоял спокойно и парня, кажется, не замечал. Все его внимание притягивала только дверь квартиры.

Даан переглянулся с Абелем и, кашлянув, отвернул воротник куртки, показывая значок.

– Второй децернат, – гнусаво сказал Абель. – Вы хозяин этой квартиры?

Парень отступил на шаг, покрепче перехватил ручку баула.

– Н-не совсем, – в его голосе слышалось смятение. – Я здесь живу, но не хозяин. А что такое? У меня все в порядке и с визой, и с разрешением на работу.

– Мы можем задать вам несколько вопросов? – спросил Даан.

– Ну да, – взгляд за очками метался от одного двойки к другому, парень вертел головой и переминался с ноги на ногу. – А что такое? – повторил он, чуть повысив голос.