Текст книги "Нижние Земли (СИ)"

Автор книги: Владислав Чупрасов

Соавторы: Римма Храбрых
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Там Элеонора... – начал он и осекся.

С Джейком что-то было не так. Если бы он не был призраком – уплотнившимся призраком, напомнил себе Марк, – можно было бы подумать, что он подхватил какую-то экзотическую стремительно развивающуюся лихорадку. Джейка заметно потряхивало, а кожа, и без того светлая, приобрела землистый оттенок. Марк присмотрелся и понял, что видит сквозь Джейка стену, хотя в том, как тот цеплялся за ручку двери, не было и намека на прежнюю бесплотность.

– Джейк, дружище... – участливо сказал Марк. – Что ты здесь де...

В ответ Джейк вскинул голову и посмотрел на Марка. В его глазах не было ни зрачков, ни радужки, только неприятная пустота белого цвета, похожая на пар или дым. Пустота клубилась, а Джейк беззвучно шевелил губами.

Марк, очнувшись от ступора, заорал:

– Свен! Тут какая-то ебанина!

– Вали оттуда, – раздался сверху гулкий голос. – Быстро!

Джейк мелко затрясся и начал медленно истончаться и вытягиваться вверх.

– Твою мать, – пробормотал Марк и побежал вверх, перепрыгивая через несколько ступенек.

Через несколько шагов, не выдержав, он обернулся через плечо – и тут же об этом пожалел.

Джейк совершенно уже потерял нормальный вид, вытянулся метра на два с половиной. А из подсобки потянулись люди – нет, тоже призраки. Маленькая девочка обняла то, что когда-то было коленями Джейка, и вросла в них, потекла по телу Джейка вверх, как чудовищная лиана. Призраки облепляли Джейка и ползли вверх, вырастая в центре винтового лестничного пролета в огромный столб.

Марк поспешил дальше, но столб быстро нагнал и перегнал его. Его поверхность текла и бугрилась, выпучиваясь время от времени подобием то руки, то головы – в одной из них Марк с содроганием узнал Лукаса. Этих отростков становилось все больше, они удлинялись, слепо тыкались в лестницу над и под Марком, извивались, втягивались обратно и что-то напоминали Марку. Что-то отвратительное и страшное, что-то, о чем он предпочел бы никогда не вспоминать.

Один отросток шлепнул по ступенькам прямо перед Марком, заставив его отскочить, и медленно пополз, цепляясь за шероховатый камень чем-то вроде то ли усиков, то ли длинных многосуставчатых пальцев.

И тут Марк вспомнил.

Канализация. Тогда, ранней весной. Когда ведьмы, которых они преследовали, превратились в такое же... Такое же дерево. И хотя это дерево было составлено не из живых людей, а из призраков, Марк совершенно не горел желанием контактировать с ним слишком близко.

Марк перепрыгнул пару отростков. Их становилось все больше, места для маневра оставалось все меньше, и если бы Марк не был оборотнем, ему пришлось бы туго. Он и так сильно замедлился, даже остальных еще не успел догнать.

– К стене, – раздался сверху голос Ружи.

Марк, не раздумывая, метнулся вбок и зажмурился, когда лицо опалило от потока огня, прокатившегося вниз по лестнице. Путь наверх освободился, скорее всего, ненадолго, но этого Марку хватило, чтобы в два длинных прыжка догнать наконец остальных.

Он первым заметил, как с верхнего уровня потянулся едкий туман, робко окрашенный красным. А может быть, он был первым, кто решил об этом сказать. Точнее, вытянул руку и прохрипел что-то невразумительное. На мгновение Марка охватила паника – жжение под грудиной и в чувствительном носу захлестнули его с головой. Свен продолжал удаляться, следом за ним – Элис с идеально прямой спиной. Марк отлично понимал, что присутствие на месте преступления айтишника, который вполне может это дело не пережить – большой просчет комиссаров. Но один из них так и не вернулся из отпуска, а вторая, похоже, об этом не задумывалась. И все они знали, что никто не смог бы запретить девушке, потерявшей своего жениха, лезть в самое пекло.

Ружа остановилась, оглянулась на Марка и спустилась к нему.

– Живой? – спросила она.

– Относительно, – просипел Марк.

Туман поднялся до колен, но в воздухе рябила мелкая взвесь, забивающаяся в нос и горло.

Ружа с трудом стянула с пальца кольцо – тяжелое, с прямоугольной вставкой из перламутра, ставшего совершенно матовым от касаний тумана.

– Держи.

Марк сжал в ладони кольцо. Оно было теплым, почти горячим, оно могло бы обжечь человека, но не оборотня.

Туман никуда не пропал, не исчез магическим образом, но дышать определенно стало легче. Точнее, пропали все запахи: и тумана, и старого камня, и идущих впереди людей, и парфюма вампира. Без запахов Марк чувствовал себя слепым и глухим, даже передвигаться стало труднее.

Ружа вышла вперед, и туман потянулся к ней. Она сняла с запястья широкий медный браслет, ухватила прядь тумана, как будто она была плотной, и начала потихоньку протягивать через кольцо. Туман тянулся, как шелковый платок, собирался витками вокруг старой меди.

– Марк, – тихо позвала она и кивнула в сторону коридора, ведущего в обход смотровой камеры.

Марк кивнул, профессионально и быстро стянул ботинки, оставил их на ступенях и направился туда.

Втроем они вошли в смотровую камеру маяка. Ружа потянулась и повесила свой браслет на крепление для ручного фонаря. Туман собрался над их головами плотным красноватым покрывалом.

Линза, отсвечивающая опасной краснотой, слепила. Маг, стоявший спиной к источнику света, был невидим и при этом отлично видел их сам.

Но, похоже, что появление посторонних его ничуть не смутило. Маг был занят. В этот самый момент он приоткрывал врата в бездну.

Раздался громкий рык. Из источника света на них метнулась черная точка, на глазах превратившаяся в сгусток тьмы. На Ружу рухнула гигантская черная собака, больше похожая на чернильное пятно: ни глаз, ни рта не было видно, но где-то в этом сгустке имелись очень острые зубы, вцепившиеся в ведьму. Вокруг Ружи все заискрило, Элис вскрикнула и едва не упала, но Свен придержал ее за руку.

Адская собака обретала вполне земные черты, поддаваясь цыганской магии.

Элис вскрикнула еще раз – Свен дернул ее за руку, поднося к губам и вгрызаясь в запястье. Кровь брызнула в стороны и потекла по ее пальцам.

На линзу Френеля – источник разом и света, и тумана – приземлился волк. Едва удержавшись на скользкой поверхности, он прыгнул на мага, с силой оттолкнувшись лапами от гладкого стекла. Линза накренилась и начала падать, стягивая за собой туман. Несколько мгновений туман, прицепленный к браслету, удерживал линзу от падения, но магия быстро ослабла, линза с треском проломила стеклянную стену камеры и рухнула вниз, на улицу, утягивая за собой и красноватую пелену.

Свен схватил Элис за истерзанное запястье. Та почти не отреагировала, глядя на то, как течет кровь. На ладони вампира остался кровавый след, он тяжело вздохнул и вцепился зубами в свое запястье.

Маг с легкостью откинул оборотня, будто тот был новорожденным котенком. Марк ударился о стену и упал на пол рядом со Свеном. Кольцо он давно уже выронил, а поэтому чувствовал все запахи: и человеческую кровь, и вампирскую, и едкий запах прорехи, в которой шарил руками маг, как будто пытаясь найти что-то среди сонма теней.

Марк тяжело поднялся и посмотрел на Свена мутным взглядом.

– Ведьма, – выдохнул вампир губами, перепачканными красным и черным.

Марк тряхнул головой и рванулся в сторону адской твари, сбивая ее с Ружи. За ними потянулись рубиновые капли крови.

Свен оказался рядом с Ружей спустя мгновение и погрузил обе ладони в месиво на ее груди. Цыганка вздохнула и открыла глаза.

Свен отнял руки от ее открытой раны и принялся что-то чертить на полу, бормоча:

– Нет, ведьма, даже не думай умирать, пока я не закончу.

Последний символ – крест – на рисунке Свен поставил своей черной кровью. Раздался громкий хлопок, повалил густой дым, и маг с криком отдернул обугленные руки. Разлом закрылся, тварь, вгрызшаяся в Марка, пропала.

Свен потер руки о штанины. Отовсюду тянуло тонким запахом перемешанной крови: человеческой, ведьмовской, оборотнической... его собственной. От одной мысли, что в каком-то обозримом будущем ему придется пить кровь, Свену становилось совершенно по-человечески нехорошо.

Марк перевернулся на бок, попытался встать. С первого раза не получилось, зато он увидел мага, баюкающего искалеченные руки. Рядом с ним, постепенно истончаясь, стояла тень, в которой с трудом, но узнавался человек, которой она когда-то была.

Теодор Орд, очевидно паникуя, тянулся к этой тени, держа перед собой обожженные руки. Тень с острым носом и тяжелым взглядом выглядела точь-в-точь как погибший полгода назад комиссар де Вард.

Марк медленно стал человеком. Выругался и неуверенно позвал:

– Тео?

Тео повел головой, явно не собираясь слушать, но Марк не унимался:

– Ты что, мать твою, вытворяешь?

– Ты не поймешь, Леджервуд, – огрызнулся Тео. – В последние годы у меня не было никого дороже Кристо.

– Кристо умер! – прохрипел Марк, у которого вдруг сорвался голос.

Тень становилась то ярче, то бледнее, Кристо – точнее, нечто, что имело его вид – ухмылялся.

– Тео, послушай, это не Кристо.

Марк поднялся – сначала встал на колени, затем, осторожно держась за стену, на ноги. – Тео, не давай никому себя обмануть.

– Не слушай его, Тео, – вдруг сказал призрак, и его голос был голосом Кристо. – Ты же знаешь, что я здесь.

Тень скакнула, вытянулась вверх и упала на Тео. Марк бросился к нему, но Тео пошатнулся, сделал шаг в сторону и рухнул в образованный линзой стеклянный пролом.

– Твою мать, – выдохнул Марк.

К его ногам с шорохом приземлился комок дорогой ткани, кое-где заляпанной кровью. Пиджак Свена, который не стал это комментировать.

– Спасибо, упырь, – Марк тряхнул пиджаком и накинул его на плечи.

Медленно, каждой клеточкой тела ощущая предательство наставника, Марк обернулся. Свен стоял у стены, относительно невредимый. Элис сидела, прислонившись к стене, и баюкала окровавленную руку. Ружа, кажется, уже не дышала.

– Твою мать, – повторил Марк.

Агнешка опустила голову на скрещенные руки. Стол был завален мягко пружинящими папками с документами, каждая из которых требовала ее внимания. В децернате было практически тихо. Конечно, где-то в глубине гудели техники и компьютеры, оборотни еще не все разошлись по домам, но в сравнении с дневным оживлением это была практически могильная тишина.

Агнешка покусывала попавшую в рот прядку, одновременно делая зарядку для глаз. Оборотни были выносливее обычных людей, но и куда более непоседливыми. Ей тяжело давались все эти бумаги.

Кто-то коснулся ладонью ее затылка. Агнешка вздрогнула, резко разогнулась, выплюнула волосы и уставилась на Бернара мутным взглядом.

– Обер? – неопределенно поинтересовался он.

Агнешке почудились разом и насмешка, и сочувствие, и что-то еще, но Бернар, скорее всего, не имел в виду ничего такого. А показаться с недосыпу может всякое.

– Что? – мрачно спросила она.

Бернар положил на стол еще одну пахнущую пластиком папку веселенького зеленого цвета. Сложно было ожидать от этой папки чего-то хорошего.

– Что это?

Агнешка потерла глаза, задержала дыхание и подтянула к себе папку. Открыла ее и принялась бездумно листать содержимое.

– Матс прислал личные дела своих оборотней. Просил передать, что через месяц у них будет выпуск. Советовал присмотреться, кто может быть полезен нам, а кто пойдет к двойкам. Ты меня слушаешь?

Агнешка неопределенно покачала головой и закрыла папку.

– Ладно, посмотрю ее дома.

– Ну нет.

Бернар крепко ухватил ее за локоть и заставил встать на ноги. Агнешка еще вяло цеплялась за стол и документы, но бумаги рассыпались у нее в руках, смешиваясь еще больше, чем при Марке.

– Поехали, я тебя подброшу до дома, – ультимативно заявил Бернар.

– У меня вон, – неуверенно ответила Агнешка, указывая на документацию.

– Ничего страшного. Марк за все время не разобрал, значит, еще день подождут. У нас завтра... мероприятие, помнишь?

Агнешка вздохнула, сняла со спинки стула вязаный кардиган и решительно кивнула:

– Что там, дождь? Поехали. И завтра за мной заедешь.

– Так точно, обер, – полушутливо козырнул ей Бернар и предложил согнутую в локте руку.

Агнешка ткнула его в плечо кулаком и первой направилась к двери своего нового кабинета.

Ночью она так и не смогла уснуть. Несколько часов просто лежала, скинув одеяло, слушала, как где-то на кухне скребется кошка и сопит за стеной соседка. Затем встала, села за компьютер, связалась с неспящим Бенедиктом и просто попросила его поделиться любой информацией, которой возможно. Неизвестно, что подумал его компьютерный мозг, связывался ли он с комиссарами для получения разрешения, но через полчаса Агнешка уже копалась в старой документации: нераскрытые дела, методички, должностные инструкции.

С семи до восьми она подремала прямо за столом, а в половину девятого ей позвонил Бернар, сообщивший, что подъезжает. Они с Ларсом, видимо, не мучились от лишней ответственности, а потому спали крепко. Агнешка забралась на заднее сидение, запахнула полы пиджака и погрузилась в отрывистый сон.

– Агнешка, – позвал ее Ларс.

– Обер, – буркнула она, приоткрывая глаза.

– Ладно. Обер Агнешка, у тебя весь пиджак в кошачьей шерсти.

Агнешка вздохнула и снова закрыла глаза.

На кладбище их не ждали. Точнее, начали без них. Кроме них и техников, в Третьем децернате не осталось никого, кто мог бы посетить это мероприятие. Инспектор прислал официальное письмо, в котором выносил посмертную благодарность и чуть ли не причислял к лику святых. Но сам не явился – видимо, отсматривал кандидатов, из которых можно будет когда-нибудь воссоздать Третий децернат в достаточном для работы объеме.

Комиссары двоек уже были на месте, хотя их никто не звал. Они и стояли чуть поодаль. Агнешка издалека им кивнула и не стала подходить.

Оборотни приблизились к месту захоронения, где уже вовсю кипели цыганские похороны.

– Они там что, рехнулись? – громким шепотом поинтересовался Ларс.

– Помолчи, – попросила Агнешка, хотя сама была удивлена не меньше.

Могила, которую вырыли для Ружи, была метров пять в самом широком месте. Гроб уже опустили на дно, а сверху складывали мешки с одеждой, технику, какие-то папки, книги, цветы целыми охапками. Все, что при жизни, видимо, принадлежало Руже, должно было упокоиться вместе с ней.

Они подошли достаточно близко, чтобы увидеть каждого гостя, пришедшего на похороны. Каждый – настоящий цыган. В черном и золоте, с жесткими черными кудрями и неестественно светлыми глазами. На оборотней никто не смотрел, только высокая женщина с копной темно-каштановых волос обернулась к ним и спросила низким голосом:

– Кто?

– Мы работали с ней, – пояснила Агнешка.

Под изучающим взглядом светлых глаз ей было не по себе.

– Ведьма? – неприязненно спросила женщина.

– Ни в коем случае. Мы оборотни.

Женщина кивнула и отвернулась.

Агнешка помялась на месте и все-таки спросила:

– Это ваши обычаи?

Она и раньше видела цыганские могилы на кладбищах – огромные, с широченными памятниками. Но так и не могла понять – зачем. После смерти любому существу становилось нужно очень мало.

Женщина помолчала, перебирая браслеты на руках. Она смотрела, как цветы продолжают сыпаться в могилу, укрывая ее так, что не было видно содержимого. Красные тюльпаны, очень много тюльпанов.

– Хоть сестра и не захотела жить нашей жизнью, смерть нас всех уравнивает. Она пришла в эту жизнь цыганкой и ушла ею. Да, это наши обычаи.

Агнешка облизнула пересохшие губы. Она сразу поняла, что они совершенно ничего не знали про своего комиссара – конечно, Ружа была им совсем недолго, и у них просто не было возможности что-либо выяснить.

– Почему она не захотела?

Цыганка полоснула ее скальпельно-острым взглядом. Агнешке даже захотелось отступить, но она сдержалась, выпрямив спину и вскинув подбородок.

– Потому что она была ведьмой.

– Что плохого в ведьме-цыганке? – недоуменно переспросила Агнешка.

Женщина скривилась.

– С тех пор, как мы приняли христианство, мы отказались от магии. Можно быть или цыганкой, или ведьмой. Она выбрала сложный путь.

Цыганка уже отвернулась от нее, а Агнешка, кутаясь в пиджак, пробормотала:

– Но она пыталась быть цыганкой. Пару лет пыталась. Жаль, не смогла. Может, была бы сейчас жива.

Цыганка неприязненно дернула плечом и ничего не сказала.

Могилу зарыли, и грузчики начали водружать черный плоский памятник. На нем – светлыми росчерками – была изображена Ружа в полный рост. В обычной своей пышной юбке, куртке, с растрепанными волосами, в окружении облаков и деревьев.

– Она здесь какая-то... довольная, что ли, – прошептал над плечом Агнешки Ларс.

– Умиротворенная, – расшифровал Бернар.

Агнешка только кивнула.

Абелю казалось, что ему вот-вот должен кто-то позвонить. Он курил одну сигарету за другой и то и дело поглядывал на экран мобильного. Может, позвонит Даан и бодрым голосом заявит, что больной ждет свои апельсины. Или сам Инспектор соизволит дать о себе знать и скажет... хоть что-то.

Телефон молчал, Абель задумчиво крутил его в руке.

Хотя в Абеле и не было ни капли магии, цыгане не были ему рады. Они, пожалуй, предпочли бы, чтобы никто из тех, с кем была связана жизнь Ружи в последние годы, не появился на кладбище. Но запретить не могли. Да их бы и не послушали.

Кто-то практически неслышно подошел и встал рядом – Абель заметил фигуру боковым зрением.

– О, – немного удивленно поприветствовал он Леджервуда.

– И тебе привет, – ответил оборотень, пряча руки в карманы толстовки.

Конечно, на дворе стояло лето – но это было обычное маардамское лето, и в любой момент мог пойти дождь. Холодно не было, но ровно до того момента, как поднимался ветер с моря.

– Можно?

Леджервуд, не дожидаясь разрешения, забрал у него только что прикуренную сигарету и затянулся сам. Абель терпеливо ждал.

– Чего? – спросил Леджервуд, хотя Абель молчал и не подавал никаких знаков.

Видимо, ему хотелось поговорить.

– Твои пришли.

Абель кивнул головой в сторону оборотней. Даже если они заметили появление своего бывшего начальника, то виду не подали.

– Они уже не мои, – ответил Леджервуд.

– Ладно, – Абеель кивнул, скорее самому себе, чем кому-то еще. – Марк, что случилось? Я нихрена не понимаю. Как будто был целый децернат, а потом взял и исчез. Растворился.

Леджервуд хмыкнул. Видимо, ему понравилось это сравнение.

Он вытянул руку из кармана и начал загибать пальцы.

– Наш комиссар трагически погиб, на его место прислали другого. Оставшийся комиссар свихнулся на почве того, что к нему прицепилась какая-то демоническая херь, принявшая облик Кристо – и начал целенаправленно убивать жителей города. И все это – для того, чтобы открыть врата в бездну. Может, он хотел как лучше – оживить своего напарника и все такое, а получилась херня. Врата мы закрыли – вроде бы, так что если через пару лет не начнется новая мировая война, значит, можешь прислать мне имейл с благодарностью.

Абель задумчиво пошевелил носом. Побаливали пазухи, и сырой соленый морской ветер не приносил никакого облегчения.

– Трое комиссаров погибли, так?

– Тела Тео не нашли, – мрачно пояснил Леджервуд.

– Где остальные? Куда ты делся?

Леджервуд пожал плечами и бросил под ноги недокуренную сигарету.

– Конечно, это не твое дело, но хоть кто-то должен знать правду, так? Слухов сейчас и так хватит.

Абель кивнул, ничуть не обидевшись.

– Может, ты не знаешь, но в проект социализации оборотней меня привел Тео. И в децернат потом тоже. Я не знаю, чье это решение, но могу его понять – протеже маньяка на государственной службе ни одной предвыборной кампании еще не помог. Мне предложили два варианта – уволиться или запросить перевод в Первый децернат.

– Ты уволился?

– Нет, запросил перевод, – Леджервуд с вызовом посмотрел на Абеля. – Работаю в дежурной полиции, завел себе девушку. Она не знает, что я оборотень, и думает, что у меня собака. А у нее аллергия – жду вот, когда скажет мне что-то вроде «или я, или твоя псина».

Леджервуд невесело усмехнулся.

Абель смотрел на него и не мог понять, что чувствует.

– Мама не говорила, что ты работаешь у нее.

Леджервуд пожал плечами.

– И что дальше? – спросил Абель. – Дежурная полиция и постоянная девушка? Серьезно?

– Да нет, – Леджервуд неопределенно махнул рукой. – Меня пригласили на работу в Херцланд. Наверное, поеду.

Абель понимающе кивнул. В этом была определенная логика.

– Мне в последнее время что-то кажется, что я притягиваю неприятности.

– Мне раньше казалось, – ответил Абель, – что это Кристенсены притягивают неприятности. А потом понял, что они их создают.

– Что ты хочешь сказать? – Леджервуд нахмурился.

Абель махнул рукой.

– Не знаю.

– Ладно, – Леджервуд спрятал руки в карманы. – Давай, удачи тебе.

И, снова не дожидаясь никакой реакции от Абеля, Леджервуд направился к выходу.

Абель задумчиво смотрел ему вслед, когда вдруг зазвонил телефон.

– О, – сказал он в трубку.

– Ну что, – поинтересовался бодрый голос. – Где мои апельсины?

Гравий почти не хрустел под подошвами Марка. Наверное, это был какой-то особый кладбищенский гравий, бесшумный. Специально для того, чтобы не тревожить покой мертвых.

Зато этот гравий был очень красивым: переливался в лучах нежаркого солнца разными оттенками. Марк даже залюбовался, пока шел к воротам – не поднимая головы, чтобы ненароком не встретиться взглядом с кем-то из оборотней.

Зато на гравий насмотрелся до тошноты.

И из-за этого едва не пропустил момент, когда на тропинке перед ним появились двое.

Вот теперь Марк голову поднял.

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элис резко останавливается, странно поводит головой, словно вот-вот упадет в обморок, что-то говорит Свену и, резко развернувшись, почти бежит обратно.

Марк проводил ее взглядом, не останавливая свой размеренный шаг. Притормозил он, только поравнявшись со Свеном.

– И как же так вышло, – тоскливо сказал Марк, глядя мимо Свена, – что единственный вампир, который не теряет в моем присутствии голову, это ты.

– Она научится, – ничуть не удивившись, ответил Свен. – Не так это просто, когда смотришь на старого знакомого и не можешь понять, то ли ты хочешь его убить, то ли трахнуть, то ли еще что.

– Все-то ты знаешь.

Свен хмыкнул.

– Я помню, как вы только-только появились в Европе. Нынешние молодые вампиры еще хорошо держатся.

– Ах да, я и забыл, что ты старый пердун.

Марк похлопал себя по карманам в поисках сигарет, не нашел и помрачнел еще сильнее.

– Бросал бы ты, – с очень натуральным сочувствием сказал Свен. – В Херцланде сигареты почти вне закона.

– Все-то ты знаешь, – повторил Марк.

Свен снова хмыкнул и ничего не ответил.

– А вообще, – Марк независимо поглядел на него, – может, я еще и не поеду.

– Поедешь, – с легкой улыбкой ответил Свен. – В консульстве уже все подписано, все печати поставлены.

– Все-то ты знаешь, – еще раз сказал Марк, подумал и добавил: – Блядь.

– Я же Кристенсен, – ответил Свен и улыбнулся шире.

– Одни от вас неприятности.

Марк поковырял носком берца гравий. Гравий пересыпался все так же бесшумно, образуя ямку и неровные горки по ее краям.

– Позаботься о ней, – глухо сказал Марк. – Раз уж убил.

– Я ее спас.

Марк махнул рукой и шагнул мимо Свена.

Этот разговор не имел смысла.

Как не имел и предыдущий, в больнице, когда Марк едва не избил Свена, узнав, что он обратил Элис – пытаясь исправить свою же роковую ошибку, которую допустил там, на маяке.

Вряд ли что-то теперь вообще имело смысл.

Кроме одного вопроса. Как, а главное – зачем Свен узнал, что вопрос об эмиграции Марка уже решен.

По крайней мере, в Херцланде не будет Кристенсенов, подумал Марк, выходя за ворота.

За затонированными стеклами джипа Свена не было заметно никакого движения, но Марк чувствовал взгляд Элис так же ясно, как если бы она прикасалась к нему.

Не будет Кристенсенов – не будет и неприятностей, сказал себе Марк и остановился у другого полностью затонированного автомобиля.

Он выделялся среди прочих нижнеземельных машин. И обтекаемой хищной формой, и тем, что питался электричеством, и тем, что стоил очень дорого. Кажется, настолько дорого, что даже Свен не мог – или не хотел – его себе позволить.

Чувствуя на себе внимательные взгляды, Марк обошел электрокар и сел на заднее сидение, нахохлившись, будто от холода. Хотя в салоне было приятно тепло, без духоты, как в хорошие летние дни.

– Ну что, увидел, что хотел? – Штефан закрыл свой ультратонкий ноутбук и убрал его в чехол.

Марк неопределенно пожал плечами. Он на самом деле не знал, увидел ли то, что хотел. На кладбище вообще можно увидеть то, что хочется?

– Думаю, Агнешка справится.

Штефан кивнул. Наверное, ему было все равно, справится ли девушка-оборотень с ответственностью, возложенной на нее Инспектором, но Марка это не волновало.

– Кстати, я говорил с консулом, – сказал Штефан, – тебе открыли рабочую визу.

– Я уже знаю.

Штефан вскинул темные брови.

– Откуда?

– Слухи в регионах разносятся со скоростью звука, – ответил Марк, подпирая щеку кулаком. – Поехали, мне еще вещи собирать.

– Поехали.

Штефан кивнул водителю, и электрокар бесшумно двинулся по дороге. Марк не собирался смотреть – но все равно не удержался и обернулся: на машину Свена, на кованые ворота кладбища, на низкую каменную стену, тянущуюся до следующего квартала. Тонировка окна хоть и была прозрачной изнутри, все же скрадывала массу красок: зелень, небо, даже серый асфальт приобрели какой-то другой оттенок.

– Оно и к лучшему, – непонятно к чему сказал Штефан. – Когда бы мы еще заполучили хорошего специалиста?

– Угу, – ответил Марк, хоть и не мог с ним согласиться.