Текст книги "Королей убивают неудачники"

Автор книги: Владислав Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Дон выбежал вперед, прижимая руки к груди. Пал на колени:

– Властитель, я привел его, нет лжи в моих словах! Это чужинец – тот, кто принял вызов Айши. Это верно, как то, что бивона знает пять времен суток.

– Хорошо. – Правитель помедлил и добавил: – Пусть подойдет.

Не без трепета Денис поднялся. Витражи собирали рассеянный свет неба и направляли его на короля. От этого одежды Бавана нестерпимо сияли, заставляя щуриться.

– Ты похитил Господнего Чижика, основу тшиинского права, – просто сказал правитель. – Зачем ты это сделал, и это правда?

Ловушку в словах Бавана Денис заметил сразу, однако как ее обойти, не знал. Пришлось выкручиваться:

– Вы правы, повелитель, Господень Чижик – это средоточие справедливости. Я тоже так скажу. Могу я спросить, кто первый заметил пропажу меча?

За спиной пронесся едва слышный полувздох-полушепот. Денис опять отличился: задавать вопросы королю могли только избранные.

Однако сам король счел его просьбу вполне разумной:

– Узнать можешь, – кивнул он. – В этом нет тайны.

Он сделал приглашающий знак кому-то за спиной Дениса. Детектив оглянулся: сквозь ряды стражников проталкивался советник Хавир.

– Пропажу меча обнаружил я, это истинно, как... как...

– Хорошо, господин советник, мы верим, – прервал его Баван. – Расскажи, как это произошло.

– Я шел по государственной надобности, очень важной, да. Проходя мимо арсенала, потребовал от стражи отчета. Иначе не будет порядка в этом дворце, наступит хаос, истину я говорю.

– Это входит в круг ваших обязанностей? – сузил глаза Завацкий.

– Нет, но...

– Значит, вы не доверяете нынешнему хранителю коллекции, Дону Ткни Аю? Это правда?

Денис бросил быстрый взгляд на побратима. К сожалению, тот впал в оцепенение. Как некстати! И это в миг, когда его помощь была бы неоценимой!..

Последовало секундное замешательство, а затем Хавир заявил:

– Хороший советник должен быть в курсе дворцовых дел. Должен знать, что происходит. Это правда.

В голосе детектива прозвучал сарказм:

– Вы так же проверяете поварих, да? Подменяете... травки, например?..

– Довольно! – захлопал в ладоши Баван. – Чужинец, нет чести Правежнику пачкаться в мелочных дрязгах. Хавир, продолжай.

– Продолжаю, – с готовностью отозвался тот. – Как есть продолжаю. Я допросил стражников, и они ответили, что уважаемый Дон Ткни Ай и чужинец вошли в хранилище мечей. И что мои слова – истиннейшая истина. А еще они сказали, что чужинец и Дон покинули зал сразу после начала красного часа и что я всегда говорю истину. Тогда я прошел мимо Знатока Оружия, открыл ларец с Господним Чижиком и увидел, что меч пропал. Это так, говорю вам.

Денис внутренне застонал. Тшиины смотрели на Хавира, приоткрыв рты, и никому не пришло в голову спросить: «А что вы вообще делали в хранилище оружия? Кой черт вас туда понес?»

– Что скажешь, Правежник? – Баван повернулся к детективу. – Это серьезное обвинение, да.

– Пока что я не слышал обвинения, и это правда.

– Хавир утверждает, что ты украл меч.

Детектив вздохнул. Вот оно каково – вести расследование в мире, где слыхом не слыхивали о презумпции невиновности...

– Я не прикасался к крышке ларца, в котором лежит Чижик, и это правда. Дон был со мной, и он скажет, что это так, – последняя фраза вышла неудачной, и Денис замялся. Наконец он спросил: – А как Хавир сам докажет, что не брал меча?

– Я обвинил вас раньше.

Завацкий растерялся: столько в его словах звучало детской непосредственности. С женщинами и детьми трудно спорить, им наплевать на логику. Что уж тут говорить о взрослом мужчине, который ведет себя одновременно как женщина и ребенок?

– Постой, Хавир! – нахмурился Баван. – Мне тоже интересно знать: как ты докажешь, что не брал меча, и отчего те же рассуждения нельзя применить к Правежнику?

– Он мог взять меч в ложный час! Когда еще и творить злые дела, как не под покровом ночи, говорю вам! Да. Разве чужинцам ведома власть тьмы?

Правитель смущенно потер подбородок:

– Правежник, я не вижу, как ты можешь оправдаться. Слова Хавира весомы. Ты побратим Дона, и он сделает все, чтобы спасти тебя. Поможет украсть меч и отсрочить Правеж. Всем известно, что ты слаб против Айши, что это правда!

Ай да советник! А ведь по его словам и вышло: вот детектива и побратимством попрекнули, и обвинили в краже меча.

Завацкий обернулся к Дону:

– Дон, скажи: брал я меч? Я ведь был у тебя на глазах все время!

– Не брал. Ни ты, ни я не поднимали крышки ларца, в котором хранится Господень Чижик. Это истина, как то, что я мужчина.

– Мог ли я проникнуть в арсенал один?

– Нет. Знаток Оружия растерзает тебя, если ты пойдешь без провожатых. Да.

– Это так, – одновременно закивали Баван и советник.

– Кто может войти в зал оружия? – продолжал спрашивать Денис. – Ответь при всех, это важно!

– Войти могут, – вмешался Баван, —лишь трое: я, советник Хавир и хранитель Дон Ткни Ай. Это ага-правда. Ты придумал интересную игру, Правежник: познать истину умами, а не правотой меча, что идет от господа и Жаррана. Что ж... Сыграем. Пошлите кого-нибудь за нашими ихи, пусть допросят Знатока Оружия. Он помнит все, и это правда.

– Он помнит все, – эхом повторили Дон и Хавир, а Баван продолжал:

– Он должен сказать, кто унес Господнего Чижика из зала. Это истина, как то, что моя одежда – самая богатая из всех ваших.

Хавир поклонился и ушел на поиски ихи. В его отсутствие детектив почувствовал себя свободнее.

– Я вижу по твоему лицу, Правежник, что твоя ночь была беспокойной, – ласково проговорил Баван. – Расскажи мне свои сны, поделись ими. Что-то подсказывает, что они важны для меня.

– Вы правы, Баван. Я видел тревожный сон: вашей жизни угрожает опасность. К сожалению, я не знаю, откуда она идет, и это правда.

В нескольких словах Денис рассказал свой сон. Некоторые подробности он благоразумно опустил: к примеру, то, как мертвый Баван превратился в Веру Тенокки. Все остальное передал дословно, поразив тшиинов до глубины души.

– Почему ты не сказал мне об этом, побратим? – нахмурился Дон. – Я – начальник охраны, я ведаю безопасностью властителя. Разве не так?

– Успокойся, мой верный слуга. – Баван сделал примиряющий жест. – Ты не спросил, а я спросил, вот и все. Я приму слова Правежника с благодарностью, пусть он и чужинец. Не зря ведь говорят: устами Правежников глаголет истина. Я останусь на ночь здесь, и это правда. Стены Водной Целительницы неодолимы, врагу сюда не ворваться. Я закроюсь изнутри и стану молиться о том, чтобы справедливость нас осияла.

– Мудрое решение, повелитель, – склонился Дон Ткни Ай. – Сила Водной Целительницы оградит вас от порчи и колдовства, это правда. Я утрою караулы вокруг храма. Сны Правежника – всегда ихи. Это так.

Беспокойство кольнуло Дениса: решение Бавана слышали все, кроме советника. Если с правителем что-то случится, Хавир окажется в стороне. А как раз его-то Завацкий был склонен подозревать больше всего...

С другой стороны: что же могло случиться с Баваном, находись он в неприступном храме, под охраной солдат и защитой богини? Разве только волшебство могло сокрушить его, но в магию Завацкий верил с большими оговорками. Несмотря на то что сам считался волшебником. Несмотря на то что колдовство пронизывало все существование тшиинов.

Снаружи загудел гонг, и жрецы засуетились, открывая воротца. Быстрым шагом вошел Хавир в сопровождении застенчивого ихи с оттопыренными ушами и хрящеватым носом.

– Мое обвинение оказалось ложным, – заявил советник, кусая губы. – Знаток Оружия показал, что никто сегодня не выносил Господнего Чижика из арсенала.

– Тогда где же меч? – ахнули все. – Когда он мог исчезнуть?

– Ночью, – поднял палец Хавир, – Знаток Оружия подслеповат. Возможно, кто-то сделал это в ночные часы, и это правда.

– Знаток Оружия утверждает, что никто не входил в арсенал этой ночью, и я всегда правдив, – добавил ихи.

– А вчера меня в замке не было, – подытожил Завацкий. – Хавир, мне очень интересно, куда пропал меч. Когда ты передавал Дону коллекцию, Господень Чижик находился в зале.

– И это правда.

– Мы вот как сделаем, – примирительно объявил Баван. – Правежник доказал свою честность. Пусть он придет вместе с побратимом завтра до наступления синего часа. Это правда.

– А я? – растерянно спросил Хавир. – Мой повелитель, а что же я?..

– Тебя я не приглашал. Это истина, как все, что я говорю.

Советник был убит. Уничтожен, раздавлен, растоптан. Давно не приходилось терпеть ему такого поражения! Дон стер с лица пот и опустился на одно колено:

– Ваше повеление – закон для меня, господин. И это правда.

* * *

Лишь когда ворота храма захлопнулись за спиной, Завацкий понял, какой ценой далась ему победа. Колени дрожали, мокрая футболка липла к спине. Мая бросилась навстречу, но Денис лишь махнул рукой – после, все вопросы после!.. Не может он сейчас ни о чем говорить!..

– Пойдем, Дена Зарай, – хрипло объявил Дон. – Выпьем. Сегодня твой день рождения, да...

Они молча двинулись через парк. Мая семенила следом, пытаясь узнать, что произошло у Бавана, но ей никто не отвечал. И Дон, и Денис были слишком взволнованны.

– Распорядитель кроватей, Пшалван, подготовил хорошие покои. Но лучше тебе в них не ночевать, и это правда.

Побратимы устроились на мраморных ступенях дворца. Дон налил из фляжки янтарной жидкости с плавающими на поверхности черными семенами. Денис принюхался – пахло мокрой псиной.

– За веселую жизнь, – поднял стаканчик начальник стражи. – Пусть враги наши не сдохнут, а живут макуртами!

– И то правда, – подхватил Завацкий, выпивая. Глаза Маи округлились.

– Дена, Дена, – покачал головой Дон, глядя на корчащегося в приступах кашля побратима. – Это же не ала, а таньяк восьмидесятилетней выдержки. Его глоточками смакуют, дубина!.. И это правда. По делам и награда!

– Спасибо, брат, – сипло отозвался Завацкий, размазывая по щекам слезы. Глотку драло так, словно он съел банку свежей горчицы. – Ох... благодарю тебя... х-х-х-х-х... и это правда!..

– Чужинцы – великие герои, – с трепетом произнесла Мая. – Только в легендах рыцари пили таньяк чарками, воистину!

– Да уж... – Дон похлопал по спине побратима, убеждаясь, что тот пришел в себя. – Героям свойственно безумие, да.

– Дон, отчего ты так костенеешь перед Хавиром?

– Замечаешь? Ты все замечаешь, говорю тебе, глаз такой, правда!.. Боюсь я его, мерзавца. Смертным страхом боюсь, и это так... Спасибо тебе, Дена. Спасибо, не бросил меня.

* * *

Над замком собиралась ночь. Извечный спутник ее – горный туман – уже опустился на бело-янтарные башни, стекал по лестницам, вился прядями меж темнеющих листьев бивон.

Денис и Мая гуляли в парке. Сколько прошло времени, никто не знал – для тшиинки темной поры не существовало, а Завацкому было лень смотреть на часы. Они разговаривали вполголоса, словно боясь нарушать торжественную тишину ночи.

– А этот человек, мой соотечественник... Правда, что он святой?

– Алсей Ай? – улыбнулась тшиинка. – Да. Он несет в своей душе бога из шести полубогов. Говорят, эту тайну открыл ему мятежник Тсиифар. Не знаю, правда ли это... Но Алсей видит суть вещей. Держись его, он поможет, да.

Мая зябко передернула плечами. В парк пришла ночная сырость, и ее дыхание чувствовалось в воздухе. Денис снял куртку и накинул на плечи комедиантки.

– Никогда не думал, что стану участником легенды, – вздохнул он, – Говорят, завтра появится Айши. Чем больше я узнаю о нем, тем дальше хочется от него оказаться... Хотя такие мысли, наверное, и не пристали лучшему на свете рыцарю.

Мая положила ему голову на плечо:

– Дена, глупый мой Дена... Все воины из легенд перед решающей схваткой испытывают страх и печаль – иначе они просто безумцы, да. Легко ли нести на плечах справедливость? Это правда.

Денис задумчиво улыбнулся. К сожалению, это действительно правда... Кто бы сказал – почему?..

Крылатая тень промелькнула над стеблями бамбука. Зимородок (по крайней мере, так думал Завацкий) уселся на ветку и принялся чистить перья.

– Посланник от Айши, – заметил Денис. – Вспомни беса – он тут как тут.

– Да, это он...

– Вряд ли он станет при тебе петь. Чужих он стесняется, но у меня все его слова запи...

– Айши фиуридалла, – вдруг тонко выкрикнула птица. – Айши!

Мая и Денис вздрогнули.

– Кивид-хаа! Айши тиу ллиулам! Айши фиуридалла!

– Что он говорит? – шепотом спросил землянин. Мая сделала нетерпеливый жест: не мешай!

– Айши кем! Айши лау макуаль тисса! Гуу, Айши!

– Ну?

– Кеш, цыцы!

Пальцы девушки впились в плечо Правежника.

– Он говорит... он говорит... нет, я не могу!..

– Что?!

– Айши мчится, словно снег, – торопливым шепотком начала переводить комедиантка, – на коне, подобном вихрю. Кто не спрячется сейчас же, правоту его докажет... На бедре у Айши меч – меч, подаренный отцом. Он, в соитии со смертью... сохранить поможет тайну. – Мая поежилась. – Такими же словами зимородок встречал Бавана перед Правежом... А потом Баван едва не погиб. Мне страшно, Дена, правда!.. Вернемся, а?

Где-то вдали загремело железо. Стражники открывали дворцовые ворота; скрипу и звону створок вторило конское ржание. Вот зацокали копыта по булыжнику, загрохотали колеса кареты.

– Кто-то приехал... – задумчиво произнесла Мая. – Гость ночной – не к добру, правда. Так говорят. И почему он не ударил в гонг?..

– Наверное, чтобы не будить спящих. Разве у вас не бывает так, что гости приезжают ночью?..

– Бывает. Если карета сломается или разбойники нападут... – Лицо ее понемногу смягчалось. – Ты прав, милый Дена. Я слишком много беспокоюсь обо всем. Наверняка это несчастливый градоначальник или рыцарь, которому недостало удачи приехать в свете. Да. – Она зевнула и смущенно покосилась на Дениса: – Я хочу спать, Дена. Завтра начнутся торжества, у меня будет тяжелый день. Пойдем обратно?

– Хорошо. Идем.

Знакомая дверь с красно-зеленой гербовой ручкой распахнулась. Тшиинка остановилась на пороге своей комнаты.

– Скажи, Мая, – спросил Денис. – Отец подарил Айши лишь один меч?

– Да. Белое Крыло.

– А в чем его сила? Что за чары наложены на его лезвия?

Комедиантка на миг задумалась:

– Ты хочешь знать, чего опасаться... Чем тебя встретит Айши. – Не запирая дверь, она подошла к окну, чтобы удостовериться, что снаружи все в порядке. – У Белого Крыла нет боевых свойств, правда. Человек, который носит этот меч, выглядит осанистей, значительней. Его движения становятся плавными, величественными – как у могущественного господина. Речь звучит громче; даже шепот заставляет людей прислушиваться к его словам, да.

– То есть человек, который носит Белое Крыло, разговаривает громко и властно?

– Истинно так. Всем мужчинам из рода Айши приходилось умерять громкость речи, чтобы не оглушать собеседника. Эта привычка сослужила им дурную службу в спальне, наедине с их женщинами, ага. – Мая хихикнула.

– Что ж... запомню. Тихий, как мышка, тайлилец.

На лице тшиинки промелькнула тень:

– Айши опасен. Очень опасен, и это правда. Даже с Белым Крылом в руках он умеет прятать свое дыхание. Ты не услышишь ни звука, ни шороха его одежд, Дена Зарай – так он сражается. Мне страшно, да!

– Я справлюсь с Коршуном, – просто ответил Денис. Слова его прозвучали решительно, хотя сам он настолько уверен не был.

– Девушка, которая смеется на живой картинке, – твоя невеста? – вдруг спросила Мая.

– Что?..

– Ты носишь с собой ее портрет! И это правда. Ты ее любишь?

Детектив покачал головой:

– Я никогда не видел ее. Меня отправили спасти Веру, и я это сделаю. Ничего больше.

– Правда? Тогда, – вкрадчиво попросила комедиантка, – отдай мне ее портрет.

– Да зачем он тебе?

– Не спрашивай, сделай!

С непонимающей улыбкой Завацкий достал голограмму и протянул тшиинке. Та схватила карточку и в одно мгновение изодрала в клочья:

– Так, значит, ты ее терпеть не можешь! – Мая запрыгала, захлопала в ладоши. – Спокойной ночи, добрый рыцарь.

Денис развел руками. Слова куда-то запропастились.

Он тихонечко вышел и отправился в свою комнату – неподалеку от покоев Дона. Завтрашний день обещал быть тяжелым.

В окна сочился предрассветный полумрак. Казалось, туман за окном молочно светится, напитываясь сиянием от спящего за горизонтом солнца. Очертания предметов таяли, расплываясь в тьме. Где-то капала вода.

Денис поднял голову. Беспокойные мысли не давали уснуть.

Хавир, Хавир...

Хавир обвинил Веру в колдовстве. Хавир подстроил гибель жены Айши. Хавир мстит Бавану за то, что тот отстранил его от должности.

Нет, не складывается картинка... Словно в движениях планет, чьи орбиты отличаются от предсказанных, и нет возможности понять – отчего? Почему? Наверняка где-то существует еще одна планета, чье присутствие влияет на ход остальных. Но поди отыщи ее...

Почему жертвой стала именно жена Айши? Как Хавир сумел ее так убить: ни единой раны на теле и лужа крови? За что он на самом деле мстил Бавану?

В тех рассуждениях, что привел Алексей, перепутаны причина и следствие. Хавир подстроил возвышение Дона, чтобы скрыть свои делишки. Похищение Господнего Чижика, например.

А еще есть Айши – всем Правежам затычка... И вот это – самое неприятное.

Завацкий бесшумно спрыгнул на ковер и потянулся к рюкзаку. Включил ноутбук. Часы показывали двадцать минут шестого, до аудиенции оставалось чуть больше полутора часов.

Надо бы разложить все по порядку. Итак, Айши дерется с Баваном. Господень Чижик превращается в Белое Крыло – фактически в замке находятся два Белых Крыла. Затем неведомый целитель совершает чудо, лечит раненого короля. Один из мечей прячут в алмазный ковчег.

Погибает Деваль-Иту. В замок прилетает зимородок с песней Правежа. Если верить его чириканью, Белое Крыло осталось в руках Айши.

Хавир передает дела Дону. По его словам, и Белое Крыло, и Господень Чижик – в арсенале. Он не лжет – посмотрел бы я на тшиина, который осмелился бы соврать королю!

Но Перевертыша нет в футляре! Кто его мог украсть?! Никто!

...Лихорадочное возбуждение овладело детективом. Голый, разгоряченный, он сидел на полу и лихорадочно набирал текст.

Получается ребус: Белое Крыло у Айши, но вместе с тем – в арсенале. Господень Чижик есть в арсенале, но одновременно его там нет!

Денис перевел дух. Все сходилось! С торжественностью, которая в иных обстоятельствах могла бы показаться смешной, Завацкий переименовал файл.

Отныне вопроса «кто убийца?» не существовало. Детектив знал, кто станет следующей жертвой, и вот это было самым страшным. Как там говорят англичане?

Господи, спаси тшиинского короля!

Глава 4
ТЕМНАЯ ПТИЦА С БЕЛЫМ КРЫЛОМ

Час синий – ложный час.

Говорят, бивона меняет цвет на рассвете, но это не совсем гак. Иногда ее листья синеют во тьме, иногда – чуть ли не перед самым зеленым часом.

Дон Ткни Ай и Завацкий в нетерпении ждали, пока чернота уйдет с блестящих сердечек. Храмовники бесстрастно взирали на побратимов: им-то торопиться некуда – точно так же, как и цветам, что заведуют временем.

А церемониймейстер маялся. Под глазами его темнели синяки – он тоже плохо спал в эту ночь.

– Моли своих богов, брат-чужинец, – угрюмо заявил он, – чтобы король не передумал. Не торопись, и это правда. Пусть минует постыдное время, пусть тьма покинет листву. Тогда мысли Бавана обратятся к свету, вот истина, ага, да.

Денис вяло пожал плечами. Он уже сам с трудом понимал, где грань между чудом и обыденностью, между причинами и следствиями. А ведь ему предстояло привлечь на свою сторону варварского короля!

Как можно убедить кого-либо, если сам себе не веришь?

– По-моему, они уже синие. – Денис облизал пересохшие губы и вопросительно глянул на побратима. – Или скоро будут.

– Думаешь? Да, пожалуй. Это правда, я вижу...

Дон поднялся. Ох, как не хотелось ему идти к храму!..

Монахи, глядя на церемониймейстера, даже не шелохнулись. Дон ударил в гонг, и звук – глухой, рокочущий, словно шорох прибоя, – разнесся над парком.

Закачался потревоженный куст бивоны. Денис стал рядом с побратимом. То ли от утренней сырости, то ли от возбуждения, но детектива бил озноб. Колени мелко подрагивали, зубы начали клацать. Он вполголоса выругался и сделал несколько глубоких размеренных вдохов.

Это помогло: по телу прокатилась горячая волна, дыхание стало ровным и спокойным. В животе словно заработали кузнечные мехи, раздувающие пламя.

– Отчего они стоят? – спросил он у побратима. – Монахи? Они не собираются впускать нас?

– Им нельзя. Баван заперся изнутри, только он может открыть. Храм Водной Целительницы неприступен. Это истина, как то...

– А он мог не услышать звона? – перебил Денис.

– Не знаю...

Время шло. Дон волновался все больше и больше. Баван слыл справедливым королем, но порой на него накатывало безумие. Гнев охватывал властителя, и никто во дворце не мог чувствовать себя в безопасности.

Как поступить?

Ждать? Ударить в гонг еще раз?

Монахи равнодушно смотрели на мечущегося церемониймейстера. Им было все равно, что тот предпримет: храмы Тшиина мало зависели от милости и немилости Бавана. Ярость яростью, а остаться без помощи богини король побоится.

– Что скажешь? – сипло спросил Дон. – Еще?.. Раз?..

– Я думаю, если Баван не слышал этого грохота, он мертв или одурманен. И в том и другом случае вреда не будет, если ты снова ударишь.

Начальник стражи кивнул. Король назначил время перед синим часом, а черноты в листьях бивон почти не осталось... Лучше лишний раз потревожить храм, чем нарушить приказ Бавана. И так уже время на исходе.

Решившись, Дон нанес удар. От протяжного стона металла, казалось, задрожали башни. Завацкий стоял и прислушивался к тому, как звук гаснет, истаивая в утреннем тумане, сменяясь гулкой тишиной.

Время шло, однако ничего не менялось. Ворота так и остались недвижимы.

– Все, – обреченно выдохнул Ткни Ай. – Синий час настал. Мы нарушили приказ Бавана, и это правда. Молю богов, чтобы наказание не было чрезмерным!

Он оглянулся на лазуритовые створки и в отчаянии закашлялся. От темных, покрытых каплями росы ворот веяло смертью.

– Есть ли возможность открыть их снаружи? – спросил Завацкий.

Монахи едва заметно покачали головами. Нет. Храм Водной Целительницы неприступен. Это – абсолютная защита, иной быть не может.

– Ни нож убийцы, ни злое колдовство не способны поразить того, кто прячется в храме. Это истина, – по тону церемониймейстера чувствовалось, что он готов усомниться в любых истинах, даже азбучных. – Что же делать? Что делать?!!

– Не паникуй, брат! Веди себя достойно!

Денис задумался.

Перед ним стояла сложная задача... Решение лежало на поверхности, но как сказать об этом тшиинам? В конце концов, то, что он собирался предложить, граничило со святотатством!

– Можем ли мы взломать ворота храма?

На лицах монахов не дрогнул ни единый мускул. Сине-бирюзовая шеренга качнулась, придвигаясь к побратимам. На полшага, на шаг – самую малость. Невесть откуда появились воины в доспехах храмовых цветов.

– С ума сошел! – задохнулся Дон. – Ты нас погубишь, ага!

– Речь идет о жизни и смерти короля! – возвысил голос детектив. – Баван в опасности! Быть может, он ранен? Ему нужна помощь? А вы мнетесь, ни да, ни нет!

Храмовники молчали. Наконец, кто-то отозвался:

– Мы спросим первосвященника. Крушить врата храма – деяние небывалое, истинно так! Что скажет он?

Монахи перестроились. Один из сине-бирюзовых стражников убежал, и потянулись минуты тоскливого ожидания. Зная тшиинскую бюрократию, на скорый ответ рассчитывать не приходилось.

– Как ты откроешь ворота? – встревоженно спросил Дон. Слова «взломать» он тщательно избегал. – Этот камень не разрушить! А уж изнутри, правда...

– Ты рассказывал о макуалях повстанцев, – перебил детектив. – О мечах, что режут любую броню, неважно, из чего она сделана.

– Это подлое оружие! Ни один благородный воин не коснется его, истинно говорю!

– Я коснусь. Вряд ли кто-то в этих стенах заблуждается относительно моего благородства.

Дон с ужасом посмотрел на Дениса. Идея использовать для взлома ворот мечи повстанцев не приходила ему в голову. Да и не могла прийти, если честно.

Вынести что-либо... украсть что-либо... из коллекции Бавана; прикоснуться к поганому оружию мятежников; повредить храм; нарушить отдых короля – для простого тшиинского царедворца, достигшего должности благодаря везению, это было бы чересчур. Скольким запретам и табу предстояло рухнуть, чтобы Дон решился войти к Водной Целительнице!

Денис видел побратима насквозь. Что ж... Сам-то он находился в куда более выгодной ситуации: статус Правежника давал право на безрассудство, ограждая от преследований со стороны местной знати.

Правежник – вне долга и мести, вне границ и обязательств... Только вот плата за это – не слишком ли велика?

– Первосвященник дал добро! – донеслось со стороны дорожки. Подбирая полы балахона, по каменной тропке бежал посланец. – Святой Алсей ему советовал!.. Да!.. Правда!.. Он будет здесь, и это истина!..

Завацкий обернулся к побратиму:

– Ну, Дон? Решаешься?..

– Да. Ты прав, брат, прав!.. Истина в твоих речах!.. Проклятая истина!..

– Значит, в арсенал?

– В арсенал. – Дон обернулся к монахам. – Не допускайте к храму никого, ради Господа и Целительницы! Пошлите гонца за королевскими ихи, они будут нужны здесь, и это так!

Не дожидаясь ответа, он повернулся и двинулся прочь широкими шагами. Денис следовал за ним.

* * *

Замок спал. Ложное время, синий час – только дурак испытывает судьбу, творя дела на рассвете. Упаси бог, конечно, сказать о Баване плохо, но разве нельзя было подождать до полудня? К чему эта спешка, сумятица?.. Аудиенции в неурочное время?..

Оставьте синий час холопам, истинно вам говорю! Их дело сажать рис и пасти коров, но господам макуаля утренняя суета неприлична. Мягкая постель, тепло женского тела – вот высший закон утра.

Замковые переходы почти пусты. Заспанные служанки да повара не в счет – простолюдины, что с них возьмешь? И гвардия не в счет: их дело служивое, куда пошлют – там и будут стоять, копья в потолок. Даже палевые дворцовые коты еще не проснулись.

Замок наслаждается утренним покоем. Лишь побратимы бесчестят звание истинного рыцаря: бегут, спешат... Истинно говорю вам: вот зрелище, достойное порицания!..

Впрочем, нашлись еще любительницы ранних моционов. Вдоль галереи, ведущей в арсенал, прогуливались две благородные дамы.

Обе высокого роста, статные, в шелковых платьях. Плиссированная ткань поблескивает золотыми нитями, бахромчатые кисти свисают до самой земли. Странно, что обе дамы носят одинаковые цвета: багряно-красные, осенние.

Законы очарования неизменны и на Земле, и на Тшиине: разве могут две женщины без принуждения надеть платья одного и того же покроя, схожих расцветок? Даже комедиантки, чья одежда определена традициями, и те стараются разнообразить наряды.

При виде женщин Дон остановился.

– Tea лай глаха! – вполголоса выругался он. Ладонь к лицу, пальцы сцеплены: знак от дурного глаза.

– Что такое? – недоуменно завертел головой Денис. – Что случилось?

– Вон!..

Завидев побратимов, дамы заспешили к дальнему концу галереи. От землянина не укрылось то, как они двигаются: та, что постарше, ступала тяжело, переваливаясь с ноги на ногу, подобно утке. Молодая же шагала порывисто, с наводящей ужас паучьей грацией. Порой она совершала неприличные телодвижения, но спутница ее никак на это не реагировала.

– Это они, – помертвевшими губами объявил Дон Ткни Ай. – Макурты!

– Кто?..

– Жена и мать Айши. Истина, истина! Пойдем отсюда, молю тебя!.. Не хочу на них смотреть.

Денис заупрямился. Он ускорил шаг, пытаясь нагнать женщин. Странное чувство – он словно перенесся в тот миг, когда Мая рассказывала о легендарном воителе Жарране.

Макурты! Живые мертвецы, злой магией поднятые из могил. Те, что на посылках у своих хозяев, хранят тайны и сказания...

Старуха обернулась к Завацкому и что-то выкрикнула на тшиинском наречии. Голос ее, неожиданно звучный, расплескался меж мраморных колонн.

– Уйдем, молю! – церемониймейстер ухватил детектива за руку. В голосе Дона звучал страх: – Ведьма пыталась проклясть тебя, это правда! Они ненавидят живых, да, ага. Скорее!

– Подожди, – рванулся Денис. – Еще немного!..

Ему не удалось разглядеть лица мертвой под копной испачканных охрой волос. Темнела на щеке цепочка кукурузных зерен – знак послежизни. Рукав старухи-макурта зиял прорехой, ткань напиталась кровью.

– Кто им позволил бродить по замку? Разве это не опасно?!

Дон провел ладонью по лицу, словно защищаясь:

– Это макурты Айши, – объяснил он. – Мать Коршуна когда-то взяла с сына клятву, что тот не оставит ее одну. Ее и Деваль-Иту. Рыцарь ни в чем не нарушил материнской воли. Кроме того, они – дамы благородных кровей, Дена, пусть и макурты. Непросто их выгнать из замка.

– Получается, Айши возит их с собой?

– Да. Интересно, когда он прибыл в замок? Старая карга почти рассыпалась: ее зерна совсем черны. Ей осталось ходить считаные часы, помяни мое слово. Истину говорю.

Завацкий промолчал. Вид вшитых в кожу зерен вызывал тошноту. Смертью веяло от макуртов, смерть пряталась в их движениях и голосах, в чистоте и опрятности шелков. Такие платья бывают у кукол, которые месяцами не покидают коробок...

– Боюсь, что нас опередили, – задумчиво проговорил Денис. – Ты видел рану у старшей на плече?..

– Видел. Клянусь Господом, ты прав: это рана от макуаля. В замке никто не носит мечей, а ударь покойницу стражник копьем – след был бы иным.

– И рана эта недавняя, потому что платья на макуртах сменили вчера или сегодня.

– Твоя истина! – Дон с хрустом сжал кулаки. – Знаток Оружия пытался остановить их. Скорее в арсенал! Они разбили ковчежец с Белым Крылом! Стерли мазь!

Не чуя под собою ног, расследователи бросились в оружейный зал.

При виде начальства стоявшие у входа стражники напряглись. Денис хотел их расспросить о ночных визитерах, но Дон махнул рукой: караулы менялись в синий час, а искать гвардейцев, что несли ночную вахту, – занятие безнадежное. Знаток Оружия мог бы порассказать больше, но чтобы разговорить его, требовался ихи.

– Скорее, Дена, – прикрикнул Дон. – Ради всего святого, не отставай, и это правда! Властитель в опасности!

Баван в опасности... Завацкий знал почти наверняка, что король мертв. Вопрос заключался в одном: как?.. Каким образом его убили?..

В памяти всплыли события сегодняшней ночи. Конечно же, грохот копыт, который он слышал у замковых ворот, принадлежал лошадям Айши. Рыцарь-матереубийца прибыл ночью, как и подобает злодеям. Правда, у Коршуна были свои причины для этого. Ничего, скоро все разъяснится...

К алмазному ковчежцу побратимы подбежали одновременно.

– Хвала Целительнице! Меч нетронут, и это истина! – Дон обернулся к детективу с сияющим лицом: – Я запомнил, как была наложена мазь! Слои лежат точно так же, как лежали вчера. Это да, ага. Разве не чудо?