Текст книги "Королей убивают неудачники"

Автор книги: Владислав Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Эпилог

Тьма движется навстречу рывками. Луч фонарика выхватывает свисающие с потолка корневища, причудливые песчаные сталактиты. Да, их не может, не должно быть по законам земной физики.

Но у Пустой Норы свои законы. С ними следует считаться.

...Провожать детектива собралась чуть ли не вся тшиинская знать. Господин Тенокки с дочерью заперлись в своих комнатах и не выходили до конца церемонии. Все заботы по приему гостей пали на плечи Ландмейстера. А уж он расстарался: другого случая наладить отношения с аборигенами могло и не выпасть!

Хавир. Комедиантка Донадоналеа. Мая. Сомор. Галад. Кроме них собрались все рыцари, что выжили после похода, а также их друзья и родичи.

Денис искал взглядом тезку и не нашел. Прав оказался Господин Кедра: Дена погиб. Мокош отправился в добровольное изгнание: он так и не смог простить себе смерти бородача.

Был еще один человек, с которым Завацкому хотелось попрощаться. К сожалению, Дон Ткни Ай так и не пришел. Раны, полученные в бою, оказались слишком тяжелы, мазью из семидесяти чешуек обойтись не удалось. Церемониймейстер отправил зимородка с посланием к Денису, пожелал ему счастья и доброго возвращения. Праздник получился печальный, скорее похожий на тризну. Разве только без плакальщиц.

Ничего. Все обернется к лучшему. Рано или поздно Господин Кедра встретит достойного противника. Бородача Дену только жалко...

За размышлениями детектив не заметил, как Нора закончилась. Вынырнуло из пустоты пятно света, и Денис, не успев даже обрадоваться тому, что скоро окажется дома, вышел к полосатому шлагбауму.

– Стой, назад! – закричал привратник, выскакивая из будки. – Стрелять буду!

Как это всегда бывает при возвращении, привратники мурыжили путешественника долго. Денис выдержал процедуру стоически, и даже не без юмора. В конце-то концов, он вернулся домой. Можно и потерпеть.

А привратники превзошли сами себя в дотошности. Они переворошили все бумаги, послали запрос Владимирцеву, заставили Дениса дважды пройти дезактивационную камеру. Когда в документах обнаружилась пометка о проклятии Господина Кедра, служаки переполошились. Заставили Дениса дополнительно пройти контроль теиров. Естественно, контроль ничего не показал, да и не мог показать.

Наконец, формальности закончились. Детектива поздравили, вручили ему сверток с Жабьим Глазом и пожелали доброго отдыха. Денис вышел в изнуряюще жаркое, такое нерижское лето и без сил опустился на землю.

Дома...

* * *

Тени заметно удлинились. Солнце спряталось за крыши домов, и жара пошла на убыль.

– Ну что, герой-первопроходчик? Загораешь?

Денис промолчал. Вице-магистр поддернул брюки на коленях и уселся рядом:

– А я тебя обыскался. Звоню в гарнизон, говорят – два часа как прибыл. Ну, думаю, пока то, се, домой съездишь...

– Я тебе меч привез. – Денис указал подбородком на сверток. – Жабий Глаз называется.

– Ну?! Хорошо! – Валерий рассеянно взял макуаль. – Чего вареный такой?

– Акклиматизируюсь. Всего несколько дней на Тшиине, а уже отвыкнуть успел...

– Да? Как там, на Тшиине?

– Обыкновенно.

Денис поднялся, отряхнул джинсы. Они вышли из переулка, двинулись в путь по Старой Риге. Шпили собора Святого Петра сверкали позолотой в лучах заходящего солнца. Звуки шагов раскатисто разносились над булыжной мостовой.

– Есть хочешь? – небрежно бросил через плечо Валерий. – Тебе подкормиться бы... колдун этот на полпудика тебя наказал, не меньше. Заскочим в «Шестую часть суши», угостимся, чем бог послал.

Денис поморщился. Есть не хотелось.

– А то давай в театр сходим. В Русской драме «Гамлета» ставят. Вильяма нашего, понимаешь, Шекспира... У меня как раз два билета завалялось.

Шекспир! Афиша, старик в Верманском саду, вертушки из фольги...

Торопливо, словно боясь, что собеседник поднимет его на смех, Завацкий рассказал о встрече с Капитаном. Вице-магистр слушал серьезно, без недоверия. Когда рассказ подошел к концу, он спросил:

– Ты слышал когда-нибудь о Парадоксальных Союзниках?

– Нет.

– Давай посмотрим на эту афишу еше раз. Хорошо?..

Путь от Старой Риги до Верманских садов занял минут десять. Все это время собеседники молчали или обменивались незначащими фразами. Владимирцев позвонил заместителю, распорядился, чтобы к воротам Пустой Норы прислали герольда.

Когда они подошли к Верманским садам, вице-магистр помрачнел: афиша была на месте, но следы картины исчезли.

– Как она выглядела?.. Не помнишь?..

– Обычно. Белая такая. Буквы – красные, Гамлет – черный, с черепом. И ветка кедра хорошо нарисована. Маслом.

Магистр покачал головой:

– Сам видишь: никаких следов. И никто ничего не переклеивал. А смыть краску, не оставив следов, это магом надо быть, вроде твоего Господина Кедра.

Собеседники переглянулись.

– И что? Мне все померещилось?

– Бог ведает, Дениска... Я знаю только, что за нами приглядывают. Наблюдают. Может быть, чужаки эксперименты ставят. Я ведь эту ветку тоже видел. И с Капитаном твоим разговаривал. А исчезла она ровно в тот день, когда ты раскрыл преступление Айши. Занятно, правда?..

Денису оставалось только согласиться.

– А раз так, то давай вернемся в старушку, обсудим кое-какие дела.

Пока они шли обратно, Владимирцев был тих и задумчив. Несколько раз доставал мобильный телефон и сосредоточенно нажимал на клавиши, словно ожидая чего-то.

– Как ты смотришь на то, чтобы вновь попутешествовать Норой? – спросил он.

Видя, как изменилось лицо детектива, он примирительно махнул рукой:

– Не сейчас, не сейчас!.. Немного позже. Тут вот какое дело...

Прозвучали начальные такты «Прекрасного далека». Вице-магистр торопливо поднес аппарат к уху:

– Алле? Да?.. Слушаю вас!

Из черного динамика доносился торопливый говорок – растерянный, суетливый. Похоже, невидимый собеседник вице-магистра попал в щекотливое положение.

– Что? – кричал Валерий. – Как вы сказали?..

Денис насторожился.

Вице-магистр продолжал кричать в микрофон:

– Оставайтесь до выяснения, да! Мы сейчас прибудем!.. – Он торопливо прикрыл трубку ладонью. В глазах его прыгали искорки: – Это из гарнизона. У них ЧП!.. Слышишь? И, похоже, опять по твою душу. Но Гамлета отменять не будем! Дела делами, а искусство вечно.

Детектив и магистр переглянулись. Затем, не сговариваясь, побрели в сторону Старой Риги.

Миры стали чуточку ближе.

Рассказы

Шесть полубогов Телуа

Давно известно: кроме облика внешнего, собранного из красок, теней и полутонов, каждый город обладает обличьем внутренним. Для непосвященных оно скрыто, однако им-то и разнятся города.

Истинная Дивгира пряталась в звуках. Грустное суфийское «Чшу!» пронизывало тягучий от жары воздух; ревели волы у фонтана, щелкали бичи погонщиков. Каменный колодец двора заполняло звонкое эхо, шлепки по мячу мешались с детскими голосами.

Город Дивгира полнился звуками; даже запахи звучали. Разноголосый ветер нес с юга пыль, напоенную ароматами полыни и белой мертвой земли.

Говорят, у дыхания пустыни суфии перенимают песни… Если так – чем объяснить, что ветры дуют повсюду, а жизнь суфиев связана с одной Дивгирой?..

* * *

Посольство Земли на Тшиине бурлило. Даже унылые кнехты-автоматчики утратили обычную свою расхлябанность. Чувство близкой опасности опьяняло их. Думаю, осажденные индейцами в форте солдаты из книг Купера ощущали то же самое.

Лишь два человека во всей этой кутерьме сохраняли спокойствие. Они пили чай на террасе, и остальные дела их мало касались.

– Зачем вы переименовали город, господин Ландмейстер? – спросил тот, что в тюбетейке. – Чем не угодило местное название?

– Ничем, господин Мокош. Есть хорошая поговорка: скажи «Айтаайлиль», и во рту пересохнет. Чертов город притягивал пыль одним своим именем.

– А сейчас?..

Господин Ландмейстер ответил не сразу.

– Помните наш давешний разговор, когда я только прибыл сюда? Вы оказались правы, господин первоисследователь. Тшиином правит слово. Пылевые бури, что донимали нас в прошлом году, прекратились, едва градоправитель Кушир позволил переименовать Айтаайлиль в Дивгиру.

И собеседники умолкли, думая каждый о своем. Ландмейстер размышлял о чудесах и о том, что вот уже два дня база Теулеа отвечает совершенно невпопад. Первоисследователь думал только о чудесах. Обыденного в его жизни и так хватало.

– А вот еще загадка, – Ландмейстер вдруг поставил чашку. – Суфии. Они встречаются лишь здесь и нигде больше. Ритм их голосов не меняется, они кричат всегда одно и то же. Вы понимаете, о чем они кричат?..

Алексей посмотрел на город, распластавшийся у подножия башни:

– Тишины не умеют лгать, господин Ландмейстер. А суфии предупреждают земляков о том, что рядом живут обманщики. Мы то есть. Когда суфии умолкнут, это будет означать одно – землянам конец.

Протяжное суфийское «Чшу!» пронизывало воздух, то накатывая, то отдаляясь. Ландмейстер потянулся к чайнику и замер.

Ритм сбился – наверное, впервые за годы существования посольства. То один, то другой голос выпадал из общего хора, и в освободившееся место прорывалась базарная сумятица. Ошибки быть не могло: к посольству двигалась толпа.

Не сговариваясь, собеседники бросились к балюстраде. Город предстал перед ними, словно на ладони. Кривые пыльные улицы, бирюзовые многоэтажки, юрты кочевников… Мокош облокотился о перила, и, позабыв о приличиях, тыкал пальцем:

– Фонтан… площадь… роща шелковицы… Эге, сударь мой!.. Они движутся в нашу сторону! Сейчас здесь будет жарко.

Великана передернуло:

– И вы так спокойно об этом говорите, господин Мокош? Это же катастрофа!

Первоисследователь не отвечал. Он пристально вглядывался в толпу, пытаясь понять, что в ней кажется странным.

Наконец до него дошло: разъяренных тшиинов вел землянин. Мало того: когда-то Мокош считал его другом.

* * *

Тшиин земляне открыли первым. Конечно же, он оказался освоен лучше других миров. Ландмейстеры Кельма и Тэлси могут говорить что угодно, однако военную базу земляне построили только на одном Тшиине.

Освоение новых земель шло полным ходом. Во владениях короля Бавана вовсю подвижничали земные прогрессоры. Нормы и традиции контактов приходилось создавать на пустом месте: земные теории оказались неприменимы в чужих условиях. Более того: опыт одной колонии обессмысливался в другой – настолько они отличались друг от друга.

Все двенадцать новооткрытых миров принадлежали Ордену, и это накладывало свой отпечаток на отношения между землянами и чужаками. Ордену приходилось меньше заботиться о своей репутации. Великий магистр мог позволить себе быть и жестким, и жестоким. Вот только второго Кортеса из него не вышло: когда дело дошло до схватки, землянам пришлось отступить.

Средневековье устанавливало свои правила игры. Большинство бронетранспортеров вышли из строя в первые же дни войны. Если бы не храбрость кнехтов-десантников, история покорения Тшиина на этом бы и закончилась. Как оказалось, интендант втихую продал шпионам короля канистру топлива. Маги Тшиина – по-местному «ихи» – изучили горючую жидкость, а затем дали своему правителю совет. Следуя ему, на празднике весны король Баван приказал деревьям распуститься, птицам – прилететь с юга, а гнилой воде – называться соляркой. Двигатели боевых машин захлебнулись.

Земляне наконец поняли, что означает тшиинская пословица «Имя – хозяин сути», и больше с местными воевать не пытались. Настали годы благоденствия. База у подножия горы Теулеа росла. Понемногу контакты между цивилизациями становились крепче, хоть землянам так и не удалось до конца смыть клеймо неудачников.

Тшиины с жадностью учили язык пришельцев. Тому была веская причина: речь аборигенов годилась лишь для общения с неживой природой. Чтобы разговаривать друг с другом, им приходилось пускаться на немыслимые ухищрения.

Будь иначе, история наша вряд ли имела бы шанс произойти.

* * *

Долговязая фигура в рыжем балахоне брела мимо юрт и грязных заборов. При ее приближении умолкали суфии, а дети с визгом бросались врассыпную. Волы словно взбесились; от их рева грянула сирена воздушной тревоги, и настал полный хаос.

Человек подошел к воротам посольства и рванул решетку. Волосы, собранные в грязную косу, мотнулись за спиной.

– А ну стой, назад! – бестолково закричал кнехт в будке. – Господин!.. – в его голосе промелькнули жалобные нотки. – Стрелять буду!..

Ворота загрохотали с удвоенной силой. Яростно взвыли сторожевые собаки. Происходило нечто невообразимое: варвар из пустынных земель штурмовал посольство Земли. Нагло, бесцеремонно – словно не представительство великого мира было перед ним, а полуразвалившаяся гробница Цере-Диаха.

Солдатик выскочил из будки, бестолково размахивая автоматом. Ударил выстрел – пока еще предупреждающий, в воздух. Варвар зарычал в ответ и попытался протиснуться между прутьями.

Ландмейстер и первоисследователь выскочили во двор.

– Стоять, кнехт! – рявкнул Алексей. – Властью Капитула! Никому не стрелять!

Золотая пайцза сверкнула в его ладони. Часовой вздохнул с облегчением и отступил к будке. Отныне вся ответственность лежала на Мокоше. Выбежавшие на крик начальник караула и разводящий замерли в растерянности. Свод Ордена и Устав караульной службы пришли к столкновению, и Устав отступил.

Подрагивающими от нетерпения руками Мокош разблокировал замок. Завыли сервомоторы, и решетка поехала в сторону. Алексей чувствовал, как напряглись за его спиной кнехты. Черт с ними, трусами… Дай им волю, они бы под землю закопались, в бетонный бункер.

Первоисследователь бросился навстречу долговязой фигуре:

– Стив! – закричал он. – Черт возьми, Стив, как вы здесь оказались?! Где Карел, Таисия?

Человек в балахоне не ответил. Он тупо огляделся и шагнул на территорию посольства. Движения его были резкими и порывистыми, словно гость не вполне владел своим телом. У начальника караула не выдержали нервы. Он бросился к Мокошу и принялся оттаскивать его прочь от ворот. Алексей не сопротивлялся. Караульный метнулся в будку, и вскоре решетка поехала обратно, преграждая путь толпе.

– Стив! Что случилось, Стив?.. – теперь уже и Ландмейстер подбежал к человеку в балахоне. – Почему вы здесь?.. Что с Теулеа?..

Тот, кого звали Стивом, закашлялся и перегнулся пополам, словно от жесточайшей боли. Колени его подломились, и он рухнул на бетон, загребая пыль и сухие листья.

– Я несу послание, – глухо произнес он. – Послание господину Ландмейстеру и моему другу, первоисследователю мира Тшиин. Это правда.

Проклятия замерли в горле Мокоша.

Щеку человека в балахоне пересекала цепочка золотых бусинок. Кукурузные зерна держала грубая черная нить; стежки были крупные, неровные – мужские. Жужжала трупная пчела; едва различимый запах тления вился в воздухе.

– Господи Иисусе Христе, – забормотал за спиной начальник охраны, – упокой душу раба твоего, Стивена. Дай ему рождение достойное, мир и покой душе, волховством поруганной…

Тишины жадно подались вперед. Стон понесся над воротами.

– Я, господа, – продолжал оскверненный, – пришел к вам от любезного пророка Тсиифара ихи Батини Ай, да. Истину говорю: Тсиифар горы в рукав прячет, своей тенью сто пороков, болезней и мздоимств лечит. Пророк Ай голосом Неназванного Бога вещает! Всяк зверь, колос и податной рапорт его слушается. Это все истина, ага-да. Вы же – скверна Даай: бока пятнистой чешуей заросли, на ногах – по шести пальцев…

…Много говорил мертвец, ой много!.. Тишины стояли и слушали, как Стив поносит землян. Никто, ни солдаты, ни посольские служащие не пытались его остановить. Ландмейстер повернулся к начальнику охраны, чтобы отдать приказ, как вдруг пришел в себя господин Мокош. Он сбил с ног мертвеца и, не давая подняться, закричал:

– Вы, твари бесовские! Пророк ваш – еретик и безумец! Клянусь богом, недолго ему непотребничать: привезу голову ихи Батини Ай и на воротах повешу!

На толпу это подействовало, словно горсть соли, брошенная в газовое пламя. Тшиины вскинулись; дикий рев поднялся над воротами. Замелькали острые мечи-макуали, кто-то в исступлении колотился о решетку, кто-то орал, сам не понимая что. Пряная дурная волна била сквозь решетку: вонь страха мешалась с запахами пота и прогорклого масла.

– Безумец! – жарко ударил шепот Ландмейстера. – Да вы нас погубите!..

И пошла потеха! Ландмейстер – за рукав, начальник охраны полу тянет, а Мокошу все как с гуся вода. Бывают такие люди: плеснет молоком в глаза, взгляд белый, бешеный… мир перед ними стань – мира не пожалеют.

– Пуще брата мне был! – ревет. – Кровью ваша земля умоется! Клянусь богом – докопаюсь до правды!..

И странное дело: едва прозвучали эти слова, ярость тшиинов схлынула. Пращи остановились, макуали вернулись в ременные петли. Даже дети перестали плакать. Масляная вонь сменилась духом пыли и полыни – если закрыть глаза, можно поверить, что улица пуста.

По одному, по двое тшиины уходили от посольства. Через какие-то четверть часа город зажил спокойной жизнью. Даже суфии запели в прежнем ритме.

Правда, мелодия изменилась.

* * *

Время шло. Солнце миновало точку зенита, стало мягким и ласковым, как ладонь Водной Целительницы. Изогнутые жалюзи на окнах пластали тень, превращая стены в ребристое морское дно.

Время шло, а Ландмейстер так ничего и не решил. Он рыскал по кабинету, словно барс в клетке:

– Господин Мокош, но вы хоть объясните, что случилось. Вы же едва не спровоцировали бунт!

Алексей устало покачал головой:

– Вам, Ландмейстер, придется довериться мне. Я знаю этот мир и его обитателей. Это же Средневековье, поймите! Нашу рассудительность они принимают за слабость. Если брошен вызов, кто-то обязан его принять. Спусти мы дело на тормозах, местные бы штурмовали посольство.

В кабинете вновь воцарилось молчание. Слышно было, как шумит кондиционер, да издали доносилось монотонное «Лииу» суфиев.

– Позвольте, я объясню вам некоторые обычаи тшиинов, – продолжил Алексей. – Иначе вы вряд ли поймете, что происходит. Итак, Тсиифар прислал нам вызов. Он добавляет к своему имени слово «ихи» – это дурной знак. Тишины никогда не лгут: значит, наш противник действительно колдун. Он называет себя пророком Неназванного Бога. Значит, за ним идут толпы сектантов-фанатиков.

– Но зачем?! Зачем ему нападать на нас? – не выдержал Ландмейстер.

Мокош пожал плечами:

– Кто знает?.. Уверяю вас: причины для этого существуют, и они достаточно веские. Отсидеться нам не удастся. Если мы не примем мер, через недельку-другую тшиины поднимут нас на мечи. Макуртов просто так не присылают.

– Макуртов?! – в глазах Ландмейстера промелькнуло замешательство. – Вы сказали – макуртов?..

– Да.

– Но… но…

На Ландмейстера было жалко смотреть. Мокош отлично знал, что тот хочет сказать.

Макурты – это легенда. Когда земляне появились на Тшиине, им приходилось ко многому привыкать. К привычке местных добавлять после каждой фразы «ага», «да», «правда» или даже «ага-правда» и «ага-да».

К честности тшиинов. К их магии.

Последнее оказалось самым тяжелым. Да, земляне пользовались услугами псиоников-теиров. Но это же огромная разница: методики теиров научны, они всегда дают нужный результат (если правильно выполнять все предписания, конечно). Магия же непредсказуема. Сами ихи подчас не знают, что у них получится.

Макуртов умели делать лишь немногие колдуны. Способность эта ценилась. Большинство местных легенд начиналось с того, что защитник справедливости убивал оруженосца или жену одного из своих врагов, превращал в макурта и отправлял в неприятельский лагерь. Это считалось неотъемлемой частью культуры тшиинов. Ландмейстеру и в голову не могло прийти, что бродячего мертвеца пришлют ему самому.

– Знаете, господин Ландмейстер, с макуртами не все так просто. Чтобы мертвец нес послание, ему надо внушить чувство ответственности. Проще всего это сделать, когда он ощущает вину за свершившиеся преступления. В том числе и за свою смерть.

– За свою смерть? – не выдержал Ландмейстер. – Господи, что за ересь!.. В чем Стивен-то виноват?

– Это и придется выяснить. Нам следует допросить Брависски. Где он сейчас?

– Мы заперли его в лазарете.

– Переведите в карцер. И расскажите, наконец, зачем вы вызвали меня с Земли? Думаю, это вещи взаимосвязанные.

– Не сомневаюсь. Две недели назад одному из наших теиров было видение. Вы знаете, как я отношусь к псионике…

– Вы ее ни в грош не ставите.

– Да. К сожалению. Но видение мы все равно не смогли истолковать, так что пользы оно бы не принесло. Примерно через день наши связисты отметили странность в очередной радиограмме из Теулеа. Донесение было составлено по всей форме, однако что-то в стиле изложения настораживало.

– Порядок слов?

– Да. Может быть.

– Расскажите, что за видение было вашему теиру, – попросил Мокош.

Вместо ответа Ландмейстер включил компьютер и отыскал нужный файл в базе.

– Читайте, – придвинул он монитор к первоисследователю. Мокош склонился к компьютеру. Ландмейстер дышал в ухо, заглядывая через плечо.

Поросшие кедровником сосны. Раннее утро. Решетчатые конструкции высятся у подножия сопки; рядом флагшток с флагом Ордена. Несколько приземистых металлических бараков, окруженных забором с колючей проволокой (впоследствии теир опознал по фотографиям базу Теулеа. – Прим. Э. А.). Привалившись к забору, спят люди в военной форме и боевых экзоскелетах. Среди людей удалось опознать одного из теиров базы – Карела Ненашева.

В небе над флагштоком колышутся шесть черных клякс, непрерывно меняющих форму и размер. Классифицировать объекты не удалось. Предположение: энергоинформационные паразиты большой мощности.

– Хм… Хорошо. Мне это ни о чем не говорит. И вообще, помните анекдот про Фрейда? «Бывают, доченька, и просто сны».

Ландмейстер грустно улыбнулся:

– Я тоже так думал поначалу. Теир – кабинетный работник, прибыл с Земли недавно. Однако же базу узнал сразу. Мы показывали ему фотографии с разными ландшафтами Тшиина – он, не колеблясь, отобрал те, что касались Теулеа. Согласитесь, Алексей: это превышает возможности обычного человека. Скажем, если бы я прогулялся среди сопок, а потом мне дали с полсотни фотографий – сомнительно, чтобы я мог указать места, где побывал. Может, угадал бы пару раз, но не больше.

– Там были и другие горы?

– Да. Массивы Келуока, Койлайхон, Земные сопки. Он отложил их сразу.

Мокош задумался. Теиров стали посылать в колонии относительно недавно, поэтому отношение к ним у Ландмейстеров было настороженное. Все непонятное пугает, а уж псиоников бояться сам бог велел. Работники посольства (и Алексей в том числе) прослушали курс по азам энергоинформационной защиты, однако гарантировать безопасность никто не мог. При всем при этом один из лучших друзей Алексея, Денис Завацкий, был теиром. Карел и Таисия, остававшиеся на базе Теулеа, тоже.

И как же они допустили, чтобы местный маг, безумец и сектант, разгромил базу?..

– Господин Ландмейстер, могу я взглянуть на последнее сообщение из Теулеа?

Ландмейстер заколебался. База военная, любая информация, которая ее касается, засекречена… Видя его нерешительность, Алексей достал золотую пайцзу:

– Не беспокойтесь, полномочий у меня хватает. Можете проверить.

Проверять Ландмейстер не стал. Открыв журнал радиограмм из Теулеа, он нашел последнее сообщение. Выглядело оно так:

Пресветлому господину Ландмейстеру, да хранят его боги, и это правда. Истину говорю тебе: происшествий дурных на базе не отмечено. Ага-да, молю тебя, все спокойно вокруг! Мир счастлив и благополучен, и это правда.

Алексей присвистнул:

– И это вы называете «что-то настораживало в стиле»? Да тут слепому ясно, что передачу вел тшиин!

– Не так быстро, господин Мокош. Чтобы отправить радиограмму, необходимо уметь управляться с компьютером.

Алексей смутился. Да, приходилось признать, что его собеседник прав… У тшиинов не было даже зачатков письменности. Для местного мага понять, как узоры на экране компьютера складываются в слова и фразы, оказалось бы непосильной задачей.

– Система идентификации радиста ни разу не сбоила. Вы же знаете: эфиробод каждого человека уникален, подделать его невозможно. Передачу вели те, за кого они себя выдавали. Кроме того, отклонения стали явными не вчера – сегодня. Эти странности вполне можно было списать на дурную шутку или усталость радиста. Не гонять же по каждому чиху экспедицию на базу?

Первоисследователь и Ландмейстер переглянулись.

– Нам следует готовиться к худшему, – задумчиво сказал Алексей. – Скорее всего база Теулеа разгромлена, а ее персонал уничтожен… Может быть, к Дивгире движутся толпы сектантов – с косами, кольями и даже макуалями. Вы способны обеспечить эвакуацию посольства?

Ландмейстер развел руками:

– Увы, нет. Мы пока держим это в тайне, однако Пустая Нора закрылась через два часа после вашего появления. Связь с Землей потеряна.

– Плохо. Нам придется сражаться с озверелыми крестьянами. Сколько в посольстве фузионеров?

– Три. Один у меня, другой – у господина Тенокки, третий я храню в сейфе.

– Выдайте мне его. – Мокош многозначительно повертел в пальцах золотую карточку. – Я отправляюсь к Теулеа и не хочу оставаться безоружным.

* * *

Пыль, пыль… Запах полыни и шелковицы.

Негромко стукнул металл. На стол лег фузионер – орденское оружие, которого так добивался Мокош. Адская машина, способная сжечь дотла небольшой городок.

Голос Ландмейстера прозвучал неожиданно глухо:

– Алексей, с этого мига вы расследуете дело о макурте Брависски. Вам предстоит нанести визит градоначальнику Дивгиры. Передать официальную ноту протеста… и сделать это правильно. По законам, мы должны ждать, пока Кушир отправит эстафету королю Бавану. Понимаете?..

– Понимаю. Можете не продолжать, господин Ландмейстер. При дворе царят мздоимство и бюрократия; Баван ради вас пальцем не шевельнет. Я все сделаю, как надо.

Это самодовольное «вас» покоробило старого дипломата, однако виду он не подал.

От человека, которого отправляешь почти на смерть, можно стерпеть многое.

* * *

Прежде чем отправляться в путь, Алексей решил выяснить, что возможно, о своем будущем противнике. Ему предстояло вступить в борьбу с великим святым, пророком, славным своими чудесами. А это, в свою очередь, значило, что самому Мокошу на чудеса рассчитывать не приходится.

На его стороне были выучка разведшколы Ордена да храбрость, доходившая порой до безумства. Кроме того, Алексей знал Тшиин очень хорошо. Лучше, чем кто-либо из землян.

Дело в том, что Тшиин был отражением души первоисследователя. Алексей принимал эту землю такой, какая есть: со всеми ее загадками и странностями, жестокостью и несправедливостями. Не было в его жизни ничего, что бы он любил больше этого мира.

Не сказать, что отношение аборигенов к чужинцам (так тшиины называли землян) изменилось после вчерашнего. Окажись на месте Мокоша кто-нибудь из посольских, его разорвали бы в клочья. Но в том-то и дело, что Алексея землянином не считали. Ему позволялось гулять где угодно. Ему прощали такое, за что отправили бы на костер любого из его соотечественников.

Алексей недолго размышлял над тем, куда пойти. Пророк потому и пророк, что вокруг его имени рождаются сплетни и легенды. А где собираются сплетни? Правильно, в чайных.

Народу в «Морском драконе» оказалось немного, несмотря на жару. Нищий оборванец спал на кошме у стены. Обедали каменщики в красных платках и заляпанных глиной передниках. Двое стариков в длинных халатах склонились над доской сорко, переставляя красные и черные чашечки. Игра эта напоминала шахматы, с одним только отличием: в чашечках плескался фруктовый настой, не всегда безобидный. Сбив фигуру противника, ее содержимое полагалось выпить. Пикантность игре придавало то, что угадать заранее, в какой чашке что, не всегда удавалось.

Завидев чужинца, старики вежливо перешли на русский:

– И зачем ты, Гасан, молю тебя, пихаешь мне своего всадника? Или думаешь, у старого Дены насморк? Настой царевнишны я от таньяка отличу, ага-да!

– Постой, старый Дена, какой таньяк, и это ага-правда!.. Клянусь Целительницей, перед тобой безобидный всадник с яблочным соком. Я что, тебя когда обманывал?

Вежливость эта имела оборотную сторону. Тишины делали все возможное, чтобы чужинцы не смогли овладеть их языком.

Алексей уселся в углу, и молчаливый чайханщик принес ему чайник, два полотенца и тарелку с травянисто-зелеными коржами. С коржей капало светлое масло, и тимьяновый дух разносился по всему помещению. Когда же чайханщик повернулся, чтобы уходить, Алексей схватил его за рукав:

– Не торопись, почтеннейший. Присядь, я хочу поговорить с тобой. Это правда.

– Благородного рыцаря приятно слушать, господин Алсей Ай, да. Подожди, я скажу жене, чтобы подменила меня, и это правда.

Он принес еще один чайник, набросал подушек и уселся напротив первоисследователя, скрестив ноги.

– Говорят, Алсей Ай, ты поклялся Тсиифару голову отрезать?

– Да. Он превратил в макурта моего друга. Это истина, как то, что ты сидишь спиной ко входу.

Тшиин присвистнул:

– Ты готов убить человека за какого-то чужинца?

– За моего друга, – подчеркнул Алексей. – Кроме того, колдун прислал макурта, да. Оскорбил он меня. – Первоисследователь порылся в кармане и достал монету. – Я хочу найти Тсиифара, ага. Потолковать. Кого лучше об этом спросить?

Монета исчезла. Чайханщик философски прицокнул языком и потянулся к чайнику:

– Я сам родом из Койлайхона, – сказал он. – У нас в Койлайхоне ведь как говорят? Об убийцах – толкуй с градоначальником Айши, о грабителях – с масляным Куширом. И это все правда. Судьбу же ведает один лишь Господин Кедра, ага.

– Ближе к делу, – нетерпеливо перебил Мокош. Углубляться в дебри тшиинского фольклора не хотелось. – Мне твои мудрости ни к чему, молю тебя, и это ага-правда. С Куширом я потолкую, он от меня не уйдет. Мне Тсиифар нужен.

Чайханщик развел руками:

– Сектанты нынче под запретом. Кушир, градоначальник наш, он ведь как: одной рукой манит, другой гонит. Вряд ли кто возьмется к Теулеа тебя провести, и это все правда. Время лихое нынче… Встретится рыцарский разъезд – вмиг на копья поднимут, да. Именем короля Бавана.

Тут Мокоша кто-то подергал за рукав. Первоисследователь оглянулся. Перед ним был тот самый оборванец, что спал на кошме.

– Э-э, бачка, ты, что ли, Тсиифара ищешь, да?

– Иди спать, Сиригу! – прикрикнул на него чайханщик. – Невелика ты птица с благородным господином рыцарем разговаривать, истину говорю!

– Постой, почтеннейший, – остановил его Мокош. – Пусть его, да. Мне не до чванства нынче, уж больно много задолжал Тсиифар. И это так.

Чайханщик и оборванец посмотрели на первоисследователя с уважением. Тшиинские князья чернь ни в грош не ставили. Только в легендах такое бывало, что ради мести благородный господин на равных с нищим разговаривал.

– Я, бачка, лагерь знает. Пророк Тсиифар далеко, очень далеко, а Сиригу проведет, да. Так говорю, это правда. Тэулеа.