Текст книги "Колымский тоннель"

Автор книги: Владимир Шкаликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Это клюквенный сок, Саша. Ты забыл: наша кровь для вас – вода.

– Гм, – Краснов смутился, – действительно... Однако точность!.. Я сам кое-что умею, но такого...

– Ну-ка! – Васса раскачала и выдернула первый нож. – Метни-ка!

– Только не в тебя, – Краснов отошел к плащу и воскликнул: – Ого! Набросали денег целую кучу!

– Да это всегда, – Кросс присел, собирая в сумку деньги. – Артистам на бедность.

– Из уважения к таланту, – поправила Васса. – Ну, давай! Сюда!

И показала пальцем на шею мишени.

Краснов примерился и – попал.

– Молодец, – похвалил Кросс, сворачивая плащ. – Будешь выступать?

– Ни за что! – Краснова даже передернуло. – В человека!

Скидан извлекал ножи из щита, опускал их в ящик и думал, что вот уже Краснов с легкостью

называет этих хитрых чужаков людьми. А они только что одурачили две сотни человек, настоящих

человек, землян, и его подбивают...

– Как же все это на самом деле? – Скидан набросил ремень ящика на плечо Вассе.

– Секрет фирмы, – Васса перевесила ящик на Краснова. – Ап!

– Дома все узнаешь, – Кросс вернул дверь в распахнутое состояние. – Это кто так долбится?

Он подошел к наружной двери, обернулся к своим, приглашая быть настороже, и отодвинул

мощный кованый засов. После краткого разговора с кем-то он впустил пожилого мужчину, одетого в

неприметное и просторное, украшенного холеной бородкой клинышком, без усов и в тирольской

шляпе со значком и перышком. Тот вошел хозяином, кивнул Краснову и Скидану, поцеловал ручку

незаметно ухмыльнувшейся Вассе и начал без обиняков:

– Я к вам с переговорами, поэтому, как принято у дипломатов, хорошо бы крышу, стол, ну и все

прочее. А?

– Поскольку здесь ни стола, ни крыши, – Кросс легко принял дипломатический тон, – понимать

надо так, что либо вы приглашаете нас к себе, либо мы ведем вас в "Палитру".

– Куда? – гость не понял.

– В наше жилище на колесах.

– Я предпочел бы "Палитру".

– Тема разговора?

– За столом, – сказал гость.

– Здесь, – ответил Кросс. – Будем ценить время.

– Хорошо, – тон гостя посуровел. – Дело касается охраны вашего цирка.99

– А-а-а, – Кросс посмотрел на Вассу, – понятно. Это можно и без стола. – Грубо спросил: –

Сколько?

– Вы деловой человек, – сухо оценил гость. – Давайте посчитаем. Четыре сотни за места плюс

сотня на плаще – это пять. Вот эту сотню...

– Договорились, – сказал Кросс. Он достал из сумки пригоршню монет, бросил на пол плащ и

высыпал на него деньги.

– Отсчитайте и убирайтесь.

Гость присел, не считая, сгреб все деньги в карман и поднялся.

– Это первое – сказал он. – Второе...

– Убирайтесь, – повторил Кросс.

– Вы безусловно сильнее меня, – сказал гость. – Но мы! – безусловно сильнее вас. Уже потому,

что вы на виду, а мы! – невидимы. Поэтому второе – с глазу на глаз, под крышей и за столом.

– Я знаю второе, – сказал Кросс. – Это не наш профиль.

– Вы будете получать столько, что сможете закрыть цирк.

– Нам нравится цирк, – сказала Васса.

– И никаких налогов, – посулил гость.

– Переговоры окончены, – сказал Кросс. – Сотня будет вручаться вам лично после каждого

выступления...

– Я буду присылать мальчика, – перебил гость.

– Вам лично, – повторил Кросс. – И не вздумайте с нами шутить. Вы сейчас хотите попугать нас

поджогом цирка, верно? – Гость побледнел. – Предупреждаю: сотня ваша, черт с вами, но за

пожарную безопасность доплаты не ждите. А дернется кто поджигать или там растяжки – ты, дядя и

попенять не успеешь: первая пуля – твоя.

– Вы в самом деле читаете мысли? – гость еще был бледен.

– Можете не сомневаться, – Кросс вернулся к дипломатическому тону. – Разговор не был

приятным, но он был... полезным. Кроме вас, конечно, нашлись бы и другие вымогатели, поэтому

платить вам будем. Но – за работу! Понимаете меня? Чтоб никаких неудобств! – Тяжелой рукой

хлопнул по плечу. – Ну-ка, покажите вашу пушку... – Быстро продел голую руку под просторную

одежду гостя, будто обнимал за талию, и из-за спины извлек небольшой плоский пистолет. Наступил

на правую ногу, присел, задрал широкую штанину, отстегнул от голени кинжал.

– По карманам шарить противно, поэтому то, что в правом, можете оставить себе, дарю. А это –

принимаю от вас на память. Всего.

Вышли все вместе. Заперли дверь. Раскланялись. Гость пошел к белому автомобилю

спортивной марки, рядом с которым дежурили четверо кожаных с мотоциклами. Скидан с Красновым

переглянулись.

– Они? – спросила Васса. Разведчики не успели ответить. – Они, – сказал Кросс. – Где жарится,

там и они. Пошли домой, ребята.

Под пристальными взглядами кожаных они перешли в "Палитру" и заперли дверь.

– Жаль, что далеко, – сказала Васса. – Ты что-нибудь разобрал?

– А чем я лучше тебя, – Кросс пожал плечами. – Галдят, матерятся, а до них метров пятьдесят.

– Они же молчали, – сказал Скидан.

– Ты все еще не веришь, – Васса горько усмехнулась. – Пора бы, Вася. Свои мы, свои. Вон у

Саши спроси.

– Уже спрашивал, – отозвался Краснов. И успокоил: – Он поверит.

Краснов поставил греться чай, Кросс принес продукты для двоих.

Сели за стол.

– Ну, рассказывайте, – вздохнул Скидан.

– Что именно? – спросила Васса.

– Все, что мы не знаем.

Пришельцы улыбнулись без насмешки, скорее грустно.

– Вы не все поймете, – сказал Кросс. – А мы не все сможем объяснить.

– Потому что не все знаем сами, – уточнила Васса.

– Спросите что-нибудь для начала, – предложил Кросс.

– И всегда обо всем спрашивайте, – сказала Васса. – Вам все можно.

Скидан, неожиданно для себя, почувствовал что-то вроде гордости или, по крайней мере,

утешения: его сравняли с Красновым. Если не в доблести, то в правах. А в доблести, Скидан это

сегодня понял шкурой, лагерному волкодаву с фронтовым разведчиком лучше не тягаться. Но

подтягиваться – необходимо.

Васса бесстыдно подмигнула, давая понять, что подслушала мысль и весьма ею довольна.

Скидан насупился и решил спросить, на каком расстоянии пришельцы могут улавливать мысли. Но с

этим же вопросом его опять, будто подслушав, опередил Краснов.

– Ты не расстраивайся, Вася, – утешил Кросс. – У Саши более тренированная реакция. – И стал

отвечать. – На Гее живут обычные люди, и далеко не все умеют слушать мысли. Но в космосе 100

работают только те, кто умеет. Самые слабые слышат только рядом. Мы с Вассой можем метров на

тридцать. Есть такие, что достигают почти на сто. Но это дается зверской тренировкой и обычно за

счет других качеств. Например, Васса потеряла бы свое чувство равновесия. А я бы, может быть,

разучился видеть в темноте.

– Так ты видел ее сквозь повязку!? – угадал Краснов.

Васса расхохоталась и закивала.

– Неотчетливо, пятном, – сказал Кросс. – Но для броска, если умеешь, достаточно.

– Так никто мыслями твои ножи не направлял? – Краснов побледнел.

– Он за меня испугался! – Васса возликовала. – Есть же на Земле люди!

– Никто, конечно, – Кросс улыбнулся. – Мысли нужны были Вассе...

– Я расскажу, – Васса остановила его движением руки.

И Скидан с Красновым узнали, что два смертельных, действительных смертельных номера –

канат Вассы и ножи Кросса – отработаны тяжкими тренировками не ради хлеба насущного, хотя

лишние деньги и вечно сытым не мешают. Все эти фокусы нужны для изучения человеческой массы.

Чем больше людей пройдет через цирк, тем лучше. Вот почему вторично никого не пускают. Нужна

именно рядовая, низшая масса, так называемая толпа, в которой инстинкты не подавлены какой-

либо дисциплиной, а присутствуют в том чистом виде, в каком проявляются при общественном

катаклизме, буде таковой произойдет. Научно говоря, задача в том, чтобы выяснить, не безнадежно

ли поражено массовое и индивидуальное сознание резерватцев, стоит ли пытаться развить его до

ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО уровня...

– А если не стоит? – спросил Скидан.

– Улетим, да и все.

– А если стоит? – спросил Краснов.

– Нашлем на них какой-либо из первичных нравственных законов.

– Это как? – Скидан и Краснов спросили хором.

– Если сознание толпы еще в состоянии сопротивляться антигуманному психозу, по-вашему –

фашизму, можно с той и иной мягкостью снять источник психоза и заменить его тоже массовым, тоже

основанным на поклонении кумиру, но более гуманным генератором сознания. Он называется

авторитарным. Если не понимаете, просто следите за мыслью, объясним позднее. У каждого режима

– свои кумиры, своя вера, свои обряды, но главное, что в движении – в постепенном, строго

контролируемом движении– все это смягчается, пока общество не пройдет высший уровень

государственности – так называемую демократию, при которой все движения каждого подчинены

только законам, множеству законов, предписывающих одно, запрещающих другое и позволяющих

все остальное.

– Да что же выше демократии? – возопил подкованный Скидан.

Кросс поднялся и опустил на окнах все наружные жалюзи. Сделав это, он посмотрел на Вассу.

– Да, – сказала Васса. – У меня тоже душа не на месте.

– Что выше демократии? – Кросс вернулся к разговору. – Трудновато объяснить. У вас такие

названия, что от них и нам впору шарахаться. Всякие тоталитаризмы, анархизмы, анархо-

синдикализмы, либерализмы, поликратии, черт их знает... Кажется, не очень страшно прозвучала бы

антикратия. Или просто акратия. Если вдуматься, конечно.

– Как в Лабирии? – подсказал Краснов.

– Может быть, – Кросс задумчиво кивнул. – С Лабирией мы еще по-настоящему не знакомы.

Собираемся... Все зависит в любом обществе от уровня энергетики и технологии, да еще чтоб не

было нетерпимости. То есть, любой ценой, бережно, постепенно развивать общую культуру и всем

забыть про политику... Эх, нет, ребята, невдомек это вам. Вон даже в Лабирии запрещена история,

художественная литература. Почему? Потому что боятся разложения. А где страх, там власть. А где

власть, там политика. А где политика, там... Пропади оно все пропадом! Сколько мы уже пытались

что-то сделать на Земле, сколько лучших тут погибло, сколько гибнет сейчас... С этим буддизмом,

христианством, исламом, с коммунизмом... Обязательно пастыри, вожди, фюреры... Стада, а не

народы, прости меня, мама. И вы, ребята, простите, вы хорошие... Вообще, знаете, что? Айда-те

спать? После выступления выматываешься...

– Один только вопросик, – остановил поднявшихся Краснов. – Васса, что же ты сегодня узнала о

здешних людях?

– А вот что, – она вздохнула. – В глубине души почти все хотели, чтобы я сорвалась и хоть что-

нибудь сломала. А ножи почти все направляли мне в горло. Особенно та "благородная душа",

которая Кроссу платочек подарила.

4. Осада.

Скидану снился родной лагерь. Сам он стоял на трибуне, зачем-то построенной у лагерных

ворот, прямо под стандартной фразой вождя – жестяными буквами по мелкой сетке: "Труд есть дело

чести, дело славы, дело доблести и геройства". На самой трибуне было для чего-то начертано

другое крылатое изречение, не имеющее отношения к делу: "Кино в руках советской власти 101

представляет огромную, неоценимую силу". Впрочем, оно было не так уж и не к месту: рядом со

Скиданом суетились два киношника с лабирийскими диковыми камерами – снимали зековский парад,

который принимал Скидан, держа руку у шапки. Он кивал отрядам и отечески улыбался, а

заключенные были почему-то одеты с иголочки, в спецовки первого срока, они шагали румяные,

крепкие, печатая шаг по щебенке крепкими меховыми сапогами на медных гвоздях. Все зеки были

вооружены новенькими автоматами ППШ, а сопровождала их жиденькая цепочка заморенных, едва

обутых, худо одетых, обмороженных охранников с разболтанными винтовками на потертых до ниток

ремнях. Охрана едва тащилась за доблестным строем "врагов народа", спотыкаясь, роняя винтовки,

не поднимая лиц. Даже родная, шипящая патефонная "Элегия" Глинки, исполняемая очень кстати в

ритме марша, не вызывала у охранников подобающей бодрости.

– Неис–

кушай–

меня–

безнуж–

ды!..

рубил вовсю замечательный тенор Козловского, а эти, дубье, не могли даже ногу подобрать...

Скидан совсем было открыл рот, чтобы обложить их бодрящим отеческим матом, как вдруг

ближайшие охранники сбросили с себя замызганные шинели и оказались самыми настоящими

зеками. Из-под драных телогреек они выхватили незнакомые Скидану короткие автоматы – совсем

не такие, как у кордонников – залегли и открыли огонь. Мнимые румяные демонстранты оказались

надувными игрушками и лопались от пуль с металлическим звоном. Одна за другой две автоматные

очереди ударили по трибуне, но в Скидана почему-то не попали, только стало страшно. Он открыл

глаза и проснулся в избушке Коерковых. По комнате металась раздетая, распатланная Светка, а в

дверь и в окошко разом изо всех сил стучал Иннокентий. Деваться было некуда. Скидан нашарил

свой ППШ и открыл огонь по окну и двери, по Кешке...

Теперь он проснулся по настоящему. Не было ни Светки, ни Кешки, ни зеков. Нет, один зек все

же был: капитан Краснов дозаряжал свой ТТ, а коленом расталкивал Скидана. По стене гремело.

Кажется, в самом деле стреляли из автоматов.

Скидан выхватил из-под подушки револьвер и за Красновым выбежал в тамбур, затем в кухню.

Там на полу валялся откинутый коврик и косо торчала открытая крышка люка. В люке мелькнула

грива Вассы, и Краснов тут же свесил туда голову, чтобы разглядеть, куда прыгать, Но прыгать не

пришлось. Четыре негромких хлопка под вагоном выключили грохот очередей, и Васса, а за ней

Кросс впрыгнули из люка в кухню и захлопнули его за собой.

– Что там было? – спросил Скидан.

– Стреляли по стенам, – Кросс положил на стол плоский пистолет, конфискованный днем у

вымогателя. – Хорошо бьет, просто не ожидал.

– Так ты их всех... – Скидан не смог сказать: "Убил."

– Они не знали о броне, – сказала Васса, – они не знали об этом люке. Но они пришли убивать.

Они признают только силу – так чем же их можно убедить?

Это Скидан понимал, но против собственной воли сказал вслух то, что думал, все равно

услышат:

– Землян, наверно, легче убивать, чем своих.

Пришельцы опустились на лавку.

– Вот и вы, – сказала Васса тихо. – Оба подумали одно.

– Не обижайтесь, – быстро сказал Краснов. – Так приучены: хоть плохой, да свой. Глупо.

– Чувства против разума, – Кросс помотал головой, что-то хотел добавить, но смолчал. Однако

все ждали и смотрели на него, убившего сейчас четверых. Он молчал и молчал.

– Договори, – попросила Васса. – Я тоже так чувствую.

– Когда стреляли, – Кросс посмотрел в глаза Скидану, потом Краснову, – я стрелял по своим.

– Ведь вы – это мы, – быстро сказала Васса. – Мы точно такие же люди.

Краснов вдруг усмехнулся:

– Во всем такие же?

Васса подняла на него глаза. Потом перевела их на Кросса. Тот мрачно покачал головой.

– Во всем, – сказала Васса. – Во всем абсолютно. – И добавила: – Бесстыдник ты такой...

Скидан не обращал уже на это внимания. Он вслушивался. За стенами нарастал какой-то гул.

– Что это? – спросил он тревожно.

– Цирк подожгли, – спокойно ответил Кросс.

– Так надо тушить, – Скидан вскочил. – Пожарных вызвать!.. – И тут же сел, понял по гулу, что

цирка не спасти.

– Сейчас приедут, – успокоил Кросс. Он становился все более мрачным, при этом проявлял

признаки сильной сонливости.

– Иди, – сказала ему Васса. – Иди усни хорошенько.

Кросс кивнул и молча ушел.102

– Перегрузил нервы, – объяснила Васса. – Защитная реакция... Кстати, у вас ведь так бывает.

– Еще как, – согласился Краснов. – После боя – обязательно.

Гул за стеной нарастал. Что-то с треском рухнуло.

– Мы не изжаримся? – Скидан вдруг вспомнил, что цирк совсем рядом.

– Да что-то не жарко, – удивился Краснов.

– Машины старательно заряжаются, – сказала Васса. – У них же на крыше вся энергетика.

Дурными голосами закричали, приближаясь, сирены пожарных машин. Тут же что-то еще

обрушилось в огне.

– Не пора ли выходить? – спросил Скидан.

– А зачем? – Васса пожала плечами. – Пожарным только помешаем, а рулевые сами нас найдут.

– Какие рулевые?

– Да милиция, – напомнил Краснов. – Забыл, на кордоне говорили?

Затопали на сходне. В дверь забарабанили.

– Вот и они, – сказала Васса, не вставая. – Идите к себе, начните одеваться. Но не очень

спешите.

– Ну спят! – раздалось за дверью, и опять постучали. Потом предположили: – А может, их нет?

– Машина – вот она, – ответил второй голос. – У них представление было днем. Они после

представления отсыпаются.

Снова застучали. Скидан с Красновым ушли к себе, Васса, в коротком халатике, двинулась к

двери. Некоторое время выясняла, кто беспокоит, сомневалась, наконец открыла.

– Какой кошмар! – донесся ее низкий голос. – Кто это сделал? Вы задержали?

Тесня хозяйку, вошли двое рослых рулевых. Она пропустила их к столу и заперла снаружи дверь.

– Зачем запираете? – голос первого звучал насмешливо.

– Я знаю, кто поджег, – Васса начала разыгрывать перед ними женский переполох. – Это

кожаные ночники на мотоциклах и их самый главный, пожилой, он на белом "Финише", у него бородка

без усов! Они вчера чуть не сорвали нам представление, а после работы ограбили нас, отобрали

деньги под угрозой пистолетов...

– Ха! – сказал Первый. – У вас же такие ножи!

– Ножи! – воскликнула Васса патетически. – Ножи – это искусство, а пистолеты – это убийство!

Мы делаем вам заявление...

– А где ваш супруг? – спросил Второй. Тон у него был сухой.

– Он спит, – отвечала Васса, – мы спали. Мы так вчера волновались, что он зацепил меня

ножом. Пусть он спит...

– Позовите, – велел Второй. – И ваше оружие попрошу. И гостей ваших. С оружием.

Васса заглянула к гостям, подмигнула, забрала револьвер и ушла в свою комнату.

Скидан с Красновым прошли в кухню и сели молча к столу.

– Ваши документы попрошу, – сказал тот, кто говорил Вторым голосом. Несмотря на

одинаковость желтой формы и снаряжения, он выглядел старшим. Повертел в пальцах лабирийские

карточки, вернул. – Купцы? Заказчики?

– Разведчики, – прогудел Краснов, выкладывая на стол пистолет.

– То есть? – брови обоих рулевых поднялись.

– Ищем, где бы применить новую технологию.

– О! – рулевые заулыбались, как на смотринах. – Это сколько угодно!

– А здесь вы как? – поинтересовался радушно Второй.

– Подвезли попутно, – сказал Краснов. – Предложили комнату.

– За сколько? – еще радушнее спросил Второй.

– Еще не обговорили, – радостно ответил Краснов. – Вот сейчас хозяева придут... А что

случилось? Неужто цирк загорелся?

– А вы не слышали? – Второй заглянул в ствол ТТ и сразу потерял к нему интерес.

– Нет, – сказал Краснов и сунул пистолет в карман.

Держа за стволы два одинаковых револьвера, вошла в своем коротком халате Васса. Опустила

оружие на стол.

– Ножи нести?

– Не надо, – Второй усмехнулся. – Ножи – это искусство.

Первый тем временем достал из сумки и расстелил перед собой бланк. Васса ужаснулась

размерам бланка.

– Четыре трупа надо разместить, – Первый тоже усмехнулся.

– Че-ты-ре тру-у-па? – Васса рухнула на лавку. – Сгорели?

Первый не ответил, посмотрел на второго. Тот задумчиво глядел на одинаковые револьверы,

предьявленные Вассой. Потом покивал чему-то своему и спросил утвердительным тоном:

– Других стволов не имеете?..

– Боже сохрани! – Васса даже отмахнулась.103

Вошел заспанный Кросс. Лицо бледное и помятое. Рулевые переглянулись, и Второй повторил

ему вопрос о других стволах. Кросс мотнул головой и тяжело сел на лавку. Сказал бессвязно:

– Они, гады, в горло направляют... Я ее чуть не зарезал...

– Кого? – взметнулся Первый.

– Меня, – Васса поморщилась. – Я же говорила. Зацепил ножом.

– Как? – не понял первый.

– Так ты что, не был у них на представлении? – Второй хлопнул его по плечу. – Много потерял.

И уже не побываешь. Ну, я тебе потом объясню, напомнишь...

– Почему не побывает? – Кросс вытаращил красные глаза. – Пускай завтра приходит. Рулевых

пускаем даром. Но – тоже по разу. Не был – приходи. Видел – проходи.

Гости опять переглянулись.

– Убирай свою скатерть, – сказал Второй. – Там калибр меньше.

– Но мастер! – сказал Первый, пряча бумагу. – Всех – в лоб!

Рулевые встали.

– Вы стрелять-то из этого ружья умеете? – спросил Второй как бы мимоходом.

– Ножом быстрее, – самолюбиво ответил Кросс. Он взял тяжелый револьвер за ствол и вяло

изобразил забивание гвоздя. – А это что – пугать собак...

– Ну, пошли, – сказал второй. – Примите наше сочувствие.

– Никакого сочувствия, – сказал Кросс.

– Как же будет с поджогом? – заголосила Васса. – И ограбили нас вчера. Вот, при людях.

– Принесите завтра письменное заявление, – ответил Второй лениво.

– А что за трупы? – спросил Скидан.

– Не стоит внимания, – ответил Второй. – Это наши проблемы.

– Так приходи завтра! – сказал им вслед Кросс. – Я тебя узнаю!

Васса заперла за рулевыми дверь и села на угол стола. Кросс перестал выглядеть сонным.

– Ты зачем так однообразно стрелял? – спросила Васса. – Всех в лоб...

– Плохо соображал, – покаялся Кросс. – Плохо проснулся.

– Как же теперь? – спросил Краснов.

– Уезжать надо, – сказала Васса. – Здесь уже все ясно. В Иркутск поедете, ребята?

– На "Арлекине или на "линзочке"? – спросил Краснов.

– А-а! – Васса улыбнулась. – Понравился наш корабль!

– Просто тишины хочется, – сказал Краснов. – Знал бы, как тут хулиганят, не поехал бы.

– Так вернись, – Скидан почувствовал на лице прилив крови.

– Не знаю такого правила, – отрезал Краснов.

– Такого правила нет, – сказала Васса. – Вася пошутил.

Завтра едем.

– Ч-черт! – хмуро сказал Краснов. – Мы ведь ни черта не успели сделать. Даже ни разу не сели

путем и не потолковали.

– Увы, – сказала Васса. – Все мешают да некогда.

– В дороге будет время, – сказал Кросс.

– А пока давайте доспим, – вдруг предложил Скидан.

Все остальные уставились на него.

– Вот это нервы! – выдохнула Васса. – Да тебе космиком быть...

– Кем? – Скидан не понял.

– Ну, в космосе работать, – она ткнула пальцем вверх.

– Нам бы тут управиться, – важно сказал Скидан. – Пошли, правда, спать.

– Возьми револьвер, – Васса кивнула на стол.

Скидан не стал брать револьвера.

Он попросил у Кросса трофейный пистолет:

– Если я кого-нибудь шлепну, тебе не придется отвечать.

Не без сожаления, но ценя благородство, Кросс отдал Скидану трофей.

Показал, как пользоваться.

– Это – "швец". Полсотни патронов за раз. Видишь, какие тоненькие. Вместо пороха –

флегматизированная взрывчатка. Гордость резерватской техники.

– Почему же полиция ходит с такими "дурами"? – Скидан кивнул на револьверы.

– Потому что эти пистолеты делают только для очень большого начальства.

– Значит, тот с бородкой – большой начальник?

– Он большой вор, – сказал Кросс. – Это здесь почти одно и то же.

– А знаете, что? – вдруг предложила Васса. – Давайте уедем сейчас Что-то мне тут неуютно.

– Мне тоже, – Краснов выхватил ТТ и бросился к наружной двери. Васса – за ним. Лязгнул засов.

"Сто-о-ой!" – голос Краснова снаружи. И свист. И сразу же они вернулись.

– Надо ехать, – сказала Васса, – пока пожарные здесь, пока рулевые здесь. Я оденусь, а вы

осмотрите днища и цепляйте.104

Кросс, Краснов и Скидан выбежали наружу. Пожарные добивали огонь пенными струями,

рулевые уже отъезжали в своей желтой машине. Трупы кожаных ночников грузили в черный фургон.

– Прикройте меня, – сказал Кросс. – Я все сделаю сам. Возьмите револьверы.

Под внимательными взглядами из желтой машины он вручил им револьверы и юркнул под вагон.

Через минуту появился и при свете фонаря показал нечто похожее на большую консервную банку.

– Мина! Под колесом была! Значит, они ожидают нашего отъезда.

Из-под "Арлекина" были извлечены сразу четыре мины – все такие же, нажимного действия.

Кросс умело перевел предохранительные скобы в безопасное положение, побросал мины в кабину,

запустил мотор.

– Помоги мне! – Васса задвинула дверь, спрыгнула и стала поднимать сходню. Втроем они

закрепили сходню на стенке и подняли прицепное устройство навстречу сдающему назад "Арлекину".

Щелкнул буксирный замок.

– В машину!

Легко таща громоздкий вагон, автомобиль с опущенными жалюзи устремился к мосту через Лену.

– А если выстрелят в лобовое стекло?

– Не пробьют. Разве что из пушки.

5. Исход.

– Что за страна, – брюзжал Скидан. – На тебя охотится банда, а полиция выясняет, не ты ли

убил бандитов.

– Скажи спасибо, что оружие разрешено, – насмехался Краснов. – Как говорил этот, как его, ну,

лысый-то в очках! – общество равных шансов.

– Пар-родия на общество, – скрежетал Скидан. – Природосообразие по-резерватски –

побеждает сильнейший.

– А что, – издевался Краснов, – это вполне спортивный девиз.

Пестрый автопоезд пришельцев резво катился по хорошему шоссе, обгоняя очередной

железнодорожный состав. Беззаботно бросая баранку, чтобы пожестикулировать, веселая Васса

вмешалась в разговор:

– Вам, братья, вредно смотреть политические передачи.

– Это почему? – оба хором.

– А вы делаете однобокие выводы.

– Мы – народ, – веско заявил Скидан. – Наши выводы – это выводы народные.

– Спасибо, признал, – сказал ему негромко Краснов.

– Чего? – Скидан не понял.

– Я говорю: спасибо от бывшего "врага народа"! Ты ж меня народом признал!

– Язва ты, – Скидан сморщился. – Без ехидства не можешь.

Васса хохотала, незаметно поглядывая в зеркало заднего вида.

– А не включить ли нам элевизор? – спросил проснувшийся Кросс.

– Потом, – быстро ответила Васса. – Оружие к бою!

Краснов тихо выругался и снял автомат с предохранителя.

– Кто там еще?

– Похоже, что сам, – Васса, не сбавляя скорости, внимательно смотрела в зеркало. – На белом

"Финише". Фарами сигналит. Дай-ка мину.

Скидан расконтрил и вложил в протянутую ладонь бандитскую нажимную мину. Сказал:

– Последняя.

При ударе о твердое эти мины хорошо взрывались. Удачно брошенные, они легко

переворачивали обгоняющую машину любого класса.

Проверяя свой ТТ, который Краснов охотно вернул ему в обмен на превосходный "швец", Скидан

прикидывал: первую машину они подорвали еще позавчера, со второй попытки; две следующих

вчера; неужто сам босс, не сделав никаких выводов, так примитивно ищет смерти?

Васса опустила боковое бронестекло и приготовилась бросить мину.

– Не стреляйте в парламентера! – ворвался в окно далекий металлический голос. –

Остановитесь. Имею важное поручение!

– Попробуем? – Васса отдала назад мину, высунула в окно руку и показала, что можно обгонять.

Но не остановилась, а лишь сбавила скорость.

Белый "Финиш" промчался рядом, удалился на сотню метров и резко остановился. Мгновенно

откинулась крышка багажника, и там сверкнуло. Эту секунду Васса успела употребить на то, чтобы

дать полный газ, резко вывернуть баранку и крикнуть "Держись!" Сверкнуло сбоку, ударило сзади.

Васса дернула какой-то рычаг, и машина, будто потеряв вес, прыгнула вперед, через глубокий

кювет, и понеслась, давя дикие травы, по целине, навстречу косым вспышкам, которые хлестали из

белого лимузина.

– Поздно, поздно, гады, – она подняла стекло и, почти поравнявшись с "Финишем", повернула на

шоссе.105

Был удар, еще несколько выстрелов, короткая погоня, затем раненого и связанного "босса"

бросили рядом с его бездыханными помощниками и поспешили к зажженному гранатой вагону.

Автоматическая система тушения спасла "Палитру", но мойка была выжжена совершенно, в

стене кухни зияла дыра, все внутри кухни и обоих тамбуров покрывала копоть.

– Легко отделались, – подытожил Кросс.

Они бросили "босса" на кучу трофейных автоматов, себе под ноги, прицепили вагон к машине,

отъехали пару километров до ближайшей грунтовой дороги и свернули в лес. "Арлекином" управлял

Кросс. Васса отдыхала после гонки и тарана, безучастно глядя, как Скидан с Красновым, развязав

пленного, пытаются его допрашивать.

Маленький босс был ранен навылет в мягкую ткань бедра и получил квалифицированную

помощь (Краснов даже помог ему натянуть дважды пробитые пулей "швеца" штаны), однако никакой

признательности за сохранение собственной жизни не выражал и желания отвечать на вопросы не

обнаруживал в весьма вызывающей форме: смотрел в темный угол, при толчках презрительно

морщился и часто сплевывал на пол. Отказался даже назвать свое имя.

– Хорошо, – сказал Краснов. – Гномом будешь. Надо же тебя как-то называть...

Когда шоссе исчезло за деревьями, Кросс на первой же удобной поляне развернул свой

автопоезд и остановился:

– Ну, братья артисты, как будем его казнить?.. Предлагаю костер.

Глаза пленного испуганно метнулись. Но только на миг.

– Космачи порхатые, – сказал он спокойно. – Вы меня не пугайте. Я знаю, что вам от меня

нужно. И вы знаете, что нам от вас... Но вы отказались, и вас все равно уберут. Я уже ничего не

значу.

– Тем более, – сказал Кросс, поворачиваясь вместе с сиденьем. – Мы бы не прочь узнать о

ваших там планах, но раз не хочешь... – Он встал. – Пойду готовить костер.

И вылез из машины.

– Но сначала, – заявила тут же Васса, – мы будем пытать его электричеством.

– Не имеете права, – пленный выдал свой испуг слишком поспешным возражением.

Васса едко засмеялась.

– Непонятно ты, Гном, говоришь. Какое право?

– Пытать не имеете!.. Ты ведь женщина...

– О, сколько собрал! И права, и женщины... А тебе, значит, все можно? И людей убивать... И

даже женщин...

Гном не думал ни секунды:

– А вы не люди! Вы – космачи порхатые! У вас тело прозрачное – вон, краска на лице стерлась!

Вам чего у нас нужно?..

Он проворно подхватил с пола один из автоматов, но был тут же оглушен, обезоружен и опять

связан.

– Пытать, пытать, – приговаривала Васса, вытаскивая из-под Скидановой лавки какие-то

провода. – Что костер... И так до смерти задергаем...

– Ладно, упросили, – процедил Гном. – Боюсь тока. Спрашивайте.

Его развязали и посадили на лавку, отпихнув подальше автоматы.

– Спрашивайте, – повторил Гном.

Васса молча втирала в кожу лица какую-то мазь, пристроившись у настенного зеркальца. Еще до

окончания этой процедуры она спросила, не оборачиваясь:– Что знаете о нас?

– Мы видели вашу тарелку, – сказал Гном.

– Какую?

– На которой вы летаете. Вроде стеклянной линзы. Все прозрачное.

– Что еще?

– Что вот эти двое служат вам, – пленный презрительно кивнул на Скидана и Краснова.

– Гм, – Васса усмехнулась. – Дальше.

– Видите в темноте, – начал тот перечислять, – читаете мысли, стреляете без промаха даже на

звук, летаете без крыльев, не боитесь яда, вообще бессмертны, но вас...

– Ну-ну!

– Можно убить...

– Ну же!

– Серебряной пулей, – договорил Гном. – Но я в это не верю.

– Гм, – повторила Васса. – Все? Все давай.

– ...Что вы хотите захватить всю планету!

– Вот теперь все! – Васса откинулась в водительском кресле. – Вот это и есть главное!

Гном молчал и смотрел на нее с забавным выражением страха, ненависти, надежды и восторга.

Васса, как показалось Скидану, не оценила это выражение никак, даже не заметила. Она продолжала

допрос:

– Кто стоит за тобой?106

Вернулся Кросс. Протянул Вассе расплющенный кусок металла:

– Угадай, что это?

– Это серебрянная головка гранаты, – ответила Васса, поглядев только мельком. – Они считают