Текст книги "Тайны старой аптеки (СИ)"

Автор книги: Владимир Торин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Почти сразу после этого появились Лемюэль и мистер Д., пошатывающийся, как неумелый цирковой канатоходец, в попытках удержать одновременно дюжину больших банок. При этом старик занес с собой гнилостный тошнотворный запах, который он явно притащил с какого-то торфяника.

Аптекарь зашел за стойку и, открыв толстую книгу учета, принялся заносить туда прибывший товар, попутно пересчитывая банки, которые ловец пиявок со звоном взгромоздил рядом.

– Одна, две, четыре, восемь, десять, двенадцать… – Лемюэль взял в руки банку и прищурился, разглядывая скользких черных пленников внутри.

– Вы же не будете снова пересчитывать пиявок, мистер Лемони? – спросил мистер Д.

– Разумеется, буду. Вы знаете порядок.

Старик возмущенно запыхтел:

– Неужели вы мне не доверяете?! Я ведь поставляю вам пиявок много лет! А до того поставлял их вашему батюшке. А до него – вашему деду! И ни разу не было такого, чтобы…

– В прошлый раз вы привезли на три пиявки меньше условленного количества.

– Ну, бывает… обсчитался. Но сейчас уж точно все на месте.

– Вот и убедимся в этом.

Лемюэль достал из-под стойки жестяной чан и щипцы. Открыв первую банку, он начал извлекать пиявок и переселять их в чан. Пиявки извивались, намереваясь выскользнуть, но аптекарь действовал быстро и умело.

– Десять, – сказал он, достав последнюю, после чего быстро вернул их в банку и закрыл крышку. На очереди была вторая банка…

Пересчет пиявок шел своим чередом. Мистер Д. в нетерпении перетаптывался у стойки, нервно потирая руки, и следил за каждым движением аптекаря. Учитывая то, как бегали глазки и дрожали губы старика, Джеймс понял, что старик точно знает: не все пиявки на месте.

Что Лемюэль и подтвердил, опустошив последнюю банку:

– Двух не хватает.

Мистер Д. промямлил:

– Ну… эм-м… да, наверное… Но вы понимаете, мистер Лемони, путь от станции «Тарабар» до Габена неблизкий, и я съел одну пиявочку.

– Одну?

– А другой закусил…

Джеймс скривился от омерзения и почувствовал, что сейчас выдаст свое присутствие, с шумом опорожнив желудок. К счастью, приступ тошноты быстро отступил.

Аптекарь вздохнул, занес количество поступивших пиявок в книгу учета и, убрав банки, повернулся к шкафу.

Достав оттуда коробку, размером с обувную, он пододвинул ее к мистеру Д. Тот поспешно поднял крышку и сунул в коробку нос. Аптекарь озвучил содержимое:

– Лучшее средство от комаров «Порчекровь», «Согревин доктора Колле», пилюли «Свомпинн» от болотной лихорадки и…

– Особый заказ! – восторженно провозгласил мистер Д., осторожно вытащив двумя пальцами крошечный пузырек с серым порошком. – Вы сделали его!

– Шпанская мушка по семейному рецепту Лемони, – сказал аптекарь. – Действенное средство. Если соблюдать дозировку, само собой. Могу я поинтересоваться, зачем вам это снадобье, мистер Д.?

Старик потряс баночкой и хмыкнул.

– Есть одна юная особа, мистер Лемони. Трактирщица из «Трех Пескарей». Давно пускаю на нее слюни, но она в упор не замечает моих… гм… интересов… А я ей между прочим постоянно приношу отборнейших жаб для похлебки. Этой особе в прошлом месяце исполнилось шестьдесят лет, и я наконец решился. Ну, вы понимаете… хочу поймать ее в свой сачок… хи-хи… Со шпанской мушкой она теперь точно обратит внимание на такого достойного и перспективного джентльмена, как я.

«“Юная особа”? – про себя усмехнулся Джеймс. – Ну надо же… А этот старикан тот еще ловелас…»

Лемюэль между тем покивал и сказал:

– Должен вас предупредить о побочных эффектах, мистер Д. Шпанская мушка – весьма опасное средство. Возможны, я бы уточнил – весьма вероятны: образование красных волдырей по всему телу, невыносимый зуд и обильные расстройства желудка.

Старик расхохотался.

– Волдыри будут замечательно смотреться с моей хронической плесенью на ногах. А все остальное… Запасусь чесалкой и возьму ночной горшок побольше – это же любофф… какое-то расстройство желудка ее не остановит! Доброй ночи, мистер Лемони.

– Доброй ночи, мистер Д. Жду следующую партию пиявок через неделю.

Старик подхватил коробку, на прощание приподнял цилиндр и, что-то напевая себе под нос, покинул аптеку. Гнилостный болотный запах между тем никуда исчезать не спешил.

– Любофф… да уж, – проворчал аптекарь, зевнул в кулак и взглянул на часы. После чего принялся расставлять банки с пиявками на стеллаже…

Минут через десять колокольчик над стойкой зазвонил.

Лемюэль быстро достал из кармана фартука стеклянный шприц, наполненный какой-то зеленой жидкостью, и уставился на дверь. Джеймс отметил, как испуган аптекарь – кажется, шприц был нужен для защиты. Для защиты «на всякий случай».

Дверь черного хода скрипнула и открылась.

В аптеку ввалились четверо. Все были одеты так, словно обшивались у одного портного – в темно-серые пальто разной степени поношенности – и к тому же стриглись у одного цирюльника – весьма странного, если не сказать, сумасшедшего цирюльника. Прически появившихся господ напоминали застывшие огоньки свечи – формой они отдаленно походили на парик прадедушки Лемони, но, в отличие от него, были рыжими.

Джеймс мгновенно понял, кто это такие: об этих типах часто писали в газетах – в рубрике преступлений и злодеяний.

В аптеку пришли члены банды Свечников. Вот только что им нужно от Лемюэля Лемони?!

Главенствовал среди этих Свечников невысокий пухлый тип с моноклем и с таким кислым выражением лица, что от одного взгляда на него даже у Джеймса свело скулы.

– Мое почтение, мистер Лемони, – поприветствовал он аптекаря.

– Здравствуйте, мистер Монокль, – ответил Лемюэль. – Я вас ждал.

Мистер Монокль повернул голову и многозначительно глянул на подчиненных. Те, очевидно, многозначительности не понимали и продолжали стоять, глупо пялясь на аптекаря.

– Груз, болваны! – рявкнул мистер Монокль, и подчиненные оживились. Они по очереди подошли к стойке и поставили на нее большие картонные коробки, которые держали в руках. Один из них плюхнул свою коробку довольно грубо, и из нее раздался звон стекла.

– Осторожнее, Щуплый! Ты же не хочешь, чтобы аптека нашего друга мистера Лемони взлетела на воздух и мы вместе с ней!

– Вот была бы жалость! – раздалось насмешливое от дверей, и Джеймс понял, что в аптеку незаметно вошел еще один человек. Этот тип был непохож на Свечников – в длинном коричневом пальто и котелке, с забинтованным лицом так, что между бинтами проглядывали только глаза, он выглядел довольно жутко.

Лемюэль натурально затрясся, глядя на него. Джеймс обратил внимание, как крепко он сжал шприц.

– Мистер Пири, я ведь велел вам ждать в экипаже, – проворчал мистер Монокль.

– Мне стало скучно, – ответил этот Пири, снуя у стены с ящиками и нагло исследуя их содержимое. – А здесь между тем столько всего, что прекрасно горит.

– Мы ничего здесь не поджигаем, мистер Пири, – раздраженно дернул щекой Монокль и повернулся к аптекарю. – Мистер Лемони, предлагаю провести учет поставки.

Аптекарь кивнул и, заставив себя оторвать взгляд от Пири, раскрыл книгу. Мистер Монокль достал планшетку и карандаш.

– Косоглаз! – велел он, и один из Свечников тут же исполнительно облизал карандаш в его руке.

Лемюэль открыл ближайшую коробку и, пересчитав стоявшие в ней склянки, озвучил:

– Двадцать пузырьков глицерина.

– Глицерин. Двадцать. – Мистер Монокль сделал отметку на планшетке.

Открыв вторую коробку, аптекарь пересчитал пакетики с чем-то сыпучим и записал их количество в книгу.

– Сорок упаковок «Багряной пудры».

– «Багряная пудра». Сорок.

В третьей коробке оказались три живых растения, которые тут же попытались напасть на Лемюэля, как только крышка была снята. Затолкав щипцами пронырливые лозы обратно, аптекарь озвучил:

– Три горшка с Удушливыми Лианниками Бергиста.

– Лианники. Три. – Мистер Монокль оторвал взгляд от планшетки. – Добыть их было непросто, мистер Лемони. Пришлось проникнуть на ботаническую кафедру ГНОПМ. При этом один из наших был задушен этими сорняками.

– Я сожалею, но оплата останется прежней, мистер Монокль. Ваш босс был поставлен в известность о рисках.

– Разумеется. Я просто посчитал, что должен предостеречь вас – обращаться с этими растениями следует осторожно.

– Я умею с ними обращаться, – оскорбленно ответил Лемюэль. – Листья Лианников применяются для некоторых редких лекарств – я хорошо знаком с нравом этих растений.

Мистер Монокль с безразличием пожал плечами

– Что ж, если мы закончили, поставьте подпись. Вы знаете, что я люблю порядок, мистер Лемони.

Он протянул аптекарю планшетку, и тот быстро черканул что-то на ней.

– А теперь оплата.

Лемюэль, не спуская взгляда со Свечников, поднял руку и указал на ящик, стоявший у двери.

– Щуплый, проверь! – велел мистер Монокль, и Свечник последовал приказу – поднял крышку, вытащил продолговатый стеклянный сосуд с черным порошком и продемонстрировал его своим спутникам.

– Сколько их там? – спросил мистер Монокль.

Столько же, сколько и зубов у Эрни.

– До того, как он столкнулся с фликом в Пуговичном переулке? Или после?

Щуплый на миг задумался.

– До.

Мистер Монокль сделал запись, после чего спрятал планшетку и карандаш.

– Приятно иметь с вами дело, мистер Лемони.

– Взаимно.

– На выход, парни!

Мистер Монокль развернулся и первым направился к двери, его подчиненные потянулись за ним. Вскоре они покинули аптеку, но не все.

Тип с забинтованным лицом уходить не спешил. Развязной походкой он подплыл к стойке. С каждым шагом из мешка за его спиной раздавался характерный жестяной перезвон и всплески, как будто там сталкивались друг с дружкой какие-то емкости с чем-то жидким. Подойдя, он склонил голову и выжидающе уставился на аптекаря. В нос Джеймсу ударил едкий запах керосина, исходящий от этого Пири.

– Чем могу быть полезен? – сквозь зубы спросил Лемюэль.

– О, полезен, да…

– Я повторяю вопрос, мистер…

– До меня дошли слухи…

– Слухи?

– Шепоток. Скользкий слюнявый шепоток о том, что вы, господин аптекарь, иногда готовите для особых клиентов некие… гм… сывороточки с, я бы сказал, уникальными свойствами.

– Вы о чем?

– Вы знаете, о чем я. И я тут подумал, что мне пригодятся ваши навыки.

– Боюсь, это решительно невозможно. Я ничем не могу вам помочь.

– Я заплачу́…

– Не стоит. Я не стану вам помогать. Сколько бы вы ни предложили.

Бинты на лице Пири шевельнулись, и Джеймс понял, что он улыбнулся под ними.

– О, да вы, оказывается, сноб, господин аптекарь.

– Вы поджигатель, и я не стану…

– Если вы знаете, кто я, – перебил его Пири, – то я бы на вашем месте задумался, стоит ли мне отказывать. У вас тут много чего, что прекрасно горит.

– Вы мне угрожаете?

Пири не успел ответить – с улицы раздался голос мистера Монокля:

– Мистер Пири! Сколько вас еще ждать?! Лавка Спонженса сама себя не сожжет!

Поджигатель приставил два пальца к котелку.

– Я еще загляну, господин аптекарь.

После чего развернулся, и громыхая жестянками с керосином, двинулся к выходу.

Лемюэль вздохнул с облегчением, только лишь когда дверь за ним закрылась.

Джеймс терялся в догадках, что здесь происходит, следя за тем, как кузен складывает коробки одна на другую. Темные дела творились под покровом ночи в «Горькой Пилюле Лемони»…

Аптекарь тем временем взял коробки и направился с ними в коридорчик.

Когда он скрылся из виду, Джеймс осмелился изменить позу. За время, что он прятался в нише, тело затекло – по ощущениям, его руки и ноги кто-то лениво жевал последние десять минут.

Колокольчик над стойкой снова зазвонил, и Лемюэль вернулся на свое место.

В аптеку вошел хмурый громила в черной куртке и крошечной шапочке, какие носят докеры в порту. Вся нижняя часть его лица скрывалась под сизой щетиной, которая лишь усугубляла мрачный вид этого господина.

– За заказом для босса, – пробурчал посетитель, не обременяя себя приветствием.

Лемюэль выдвинул ящик в стойке и передал громиле черную лакированную шкатулку.

– С вас ровно сто фунтов, мистер Грёниг.

«Сто фунтов! – потрясенно подумал Джеймс. – Да один этот заказ, вероятно, равен дневной выручке аптеки! Что же там, в этой шкатулке, такое?!»

Громила между тем расплатился и, ничего не сказав, направился к выходу.

– Мое почтение вашему боссу! – воскликнул Лемюэль, но посетитель даже не обернулся и исчез за дверью.

Долго она закрытой, впрочем, не оставалась. Почти сразу после того, как громила Грёниг ушел, появилась высокая дама с чучелом ворона. Дама прятала лицо под вуалью, – и неудивительно, ведь она явилась за ядом. Посетительница оказалась утомительно дотошной – засы́пала господина аптекаря едва ли не сотней вопросов о том, как быстро яд действует, какие вызывает последствия, имеет ли он вкус и запах, во что его лучше добавлять – в еду или питье, оставляет ли он следы и тому подобное. Выяснив все, что только возможно, она удалилась, спрятав флакон в ридикюль.

Следом за отравительницей в аптеку заходили и прочие покупатели, которых интересовали яды. Джентльмены и дамы – среди них были даже констебль в обычном городском костюме и девочка лет десяти – и всех заботило быстродействие и следы, которые яды оставляют. Лемюэль отвечал сухо – было видно, что ему претит пособничать этим личностям, но при этом он даже не пытался кого-то разубеждать или отговаривать.

Обслуживая клиентов, он косился на часы, и с появлением очередного посетителя становился все раздраженнее, словно ожидал, что в аптеку войдет кто-то другой и раз за разом разочаровывался, не увидев его.

Время едва ползло. Клиенты сменялись клиентами. А потом в какой-то момент наконец явился тот, кого Лемюэль ждал.

Ближе к утру в аптеку вошел тип, настолько отвратительный, что Джеймс даже поморщился: сутулый, вжимающий голову в плечи и пускающий слюни на подбородок. И имя у него было соответствующее…

– Я ждал вас еще вчера, Гадли! – раздраженно воскликнул Лемюэль.

– Задержка не по моей вине, мистер Лемони, – прошамкал беззубым ртом Гадли и вытер слюни рукавом. Меньше их, впрочем, не стало. – «Безымянный» пришел в порт только два часа назад. В порту были люди из «Сомнии» – они проверяют все суда, которые следуют через море Слёз. Проникнуть в трюм под носом этих хмырей было той еще задачкой.

– Вы принесли его? Ваш человек с того берега сдержал слово?

– Мой… хе-хе… человек сдержал слово. Ему понравился подарочек, который я ему отправил. Он обожает этих миленьких девочек.

– Что?! – потрясенно прошептал Лемюэль. – Вы отправили ему девочку? Ни о каких девочках речи не шло!

Гадли часто-часто заморгал. Было видно, что он испугался.

– Не-е-е… вы меня не так поняли, мистер Лемони. Я отправил ему девочку… ну, не живую…

– Вы похитили и убили ребенка?!

– Да нет же, – заламывая руки, ответил Гадли. – Ну как же… как же объяснить-то… ну, такую девочку, фарфоровую, с нарисованной мордашкой.

Лемюэль успокоился.

– Куклу? Вы отправили ему куклу? Но зачем ему куклы?

– А мне почем знать? Может, он с ними играет…

– Товар, Гадли, – едва сдерживая отвращение, сказал Лемюэль.

Гадли снял со спины котомку и вытащил из нее большую банку с чем-то, похожим на чернила.

– Вот ваш заказ, мистер Лемони. Самая опасная штуковина во всем Габене. Если кто-то узнает, что она здесь, бед не оберешься. Тут даже не виселица…

Лемюэль его не слушал – он завороженно глядел на банку, его губы что-то беззвучно шептали.

– Мистер Лемони? Что с моим вознаграждением?

– Поразительно… просто поразительно…

– Мистер Лемони, сперва заплатите мне, а потом поражайтесь, сколько душе угодно.

Аптекарь оторвал взгляд от банки и, прищурившись, уставился на Гадли.

– Вы действовали осторожно? Люди из «Сомнии» не знают, что Это в городе?

– Не знают. Я их отвлек. Подбросил им червонога.

– Они не выйдут на меня?

– Это исключено.

– А что те… – Лемюэль запнулся, – другие? Из братства Чужих? Они отдали бы что угодно, только бы заполучить Харраггера.

Гадли поежился в своем драном пальто.

– Нет уж, эти фанатики ничего не пронюхали. Так что с вознаграждением, мистер Лемони?

– Вы заслужили его, Гадли.

Лемюэль достал из кармана фартука какую-то бумажку и передал ее Гадли. Тот прочитал то, что на ней было написано, и недоверчиво нахмурился.

Аптекарь пояснил:

– Адрес и время. Не опаздывайте – он не терпит непунктуальности.

– Этот господин и правда исполняет желания?

Лемюэль отвернулся.

– Только самые отвратительные.

Гадли усмехнулся.

– О, мое желание очень отвратительное.

– Не сомневаюсь.

– Дайте знать, мистер Лемони, как я понадоблюсь вам снова.

– Это была одноразовая сделка, Гадли.

Гадли расхохотался.

– Вы так говорили и в прошлый раз. И до того. До скорой встречи, мистер Лемони.

Гадли попятился к двери, а затем выскользнул на улицу.

Лемюэль вздохнул и, выйдя из-за стойки, запер дверь на ключ. А потом неожиданно резко повернулся к аптечному автоматону и сказал:

– Вы можете выходить, Джеймс. Больше никто не придет.

Джеймс испуганно застыл. Его увидели! Его раскрыли! Но как?!

Прятаться, впрочем, больше не имело смысла, и он выбрался из-за автоматона.

– Вы знали, что я тут все это время, кузен? – стыдливо опустив глаза, спросил он.

– Разумеется.

– Но почему вы ничего не сказали?

– Пойдемте.

Лемюэль взял банку с чернилами, которую принес Гадли, и кивнул Джеймсу на коридорчик.

– Вам было любопытно, кузен, и я решил, что незачем от вас скрывать то, что я называю «Ночной работой в аптеке», ведь вскоре вам придется делать то же самое.

– Мне?

– Конечно. «Полезные Яды» в Раббероте всегда принимали по ночам тех посетителей, которые по каким-либо причинам не желают заходить днем. Это обычная практика для Лемони. Мы обслуживаем всех. Я так понимаю, дядюшка Людвиг вам не рассказывал о «ночной работе». – Джеймс покачал головой, и Лэмюэль продолжил: – Помимо покупателей, прибывают и товары. Ночью безопаснее принимать поставщиков кое-каких… гм…

– Запрещенных товаров? – закончил за него Джеймс.

– Верно. Многое из того, что я использую для создания лекарств, внесено в так называемые Нежелательные Списки.

– Как то, что вам принес этот Гадли? К слову, что это такое? Он говорил, что это самая опасная штуковина во всем Габене…

Они вошли в провизорскую, и Лемюэль поставил банку в стенной шкаф.

– Вам пока рано знать об этом, Джеймс, – сказал аптекарь. – Но это и правда весьма опасная вещь. Не прикасайтесь к этой банке – последствия могу быть… весьма плачевными.

Джеймс кивнул, и они с Лемюэлем покинули провизорскую.

– Вам не стоит больше никуда пробираться и прятаться, Джеймс, – сказал Лемюэль, когда они поднялись на второй этаж. – Вы же Лемони, а значит, вам предстоит освоить не только дневную работу аптеки, но также и ночную. Чтобы достойно продолжить дело дядюшки Людвига, вы должны научиться стоять и у «ночной стойки».

– Это значит, что завтра ночью вы позволите мне присутствовать у… у этой стойки?

– Если днем вы будете внимательны и исполнительны. Вам предстоит много работы, кузен. Я разбужу вас в восемь утра, поэтому постарайтесь выспаться.

Сказав это, Лемюэль вошел в свою комнату. Джеймс отправился к себе.

Зарядив мышеловку, он поставил ее у двери – если кто-то захочет к нему зайти, она сработает. После чего, раздевшись, лег в постель.

Страхи и сомнения блуждали в беспокойной голове. «Ночная работа», подумать только! Джеймса не покидали мысли о банке с «самой опасной штуковиной во всем Габене».

«Я должен заглянуть в эту банку, – думал он. – Ее содержимое точно связано с тем, что мне требуется узнать. Лемюэль ведь не запер шкаф… нужно будет только выгадать момент, когда я останусь в провизорской один…»

Мысли Джеймса прервал неожиданно раздавшийся скрип совсем рядом. Он вздрогнул и повернул голову. За окном в темноте что-то шевелилось.

Джеймс испуганно вцепился в край одеяла. Что-то длинное, изломанное царапало стекло, как будто пыталось нащупать края створок, открыть окно и пробраться в комнату.

Приглядевшись, он разобрал скрюченные очертания двух… веток.

Джеймс перевел дыхание.

«Это просто ветки растущего под окном дерева… ветер колышет ветки… Ничего страшного в них нет… Ты уже всего боишься! Это обычная аптека, а не какое-то кошмарное место из “Ужасов-за-пенни”…»

Ветер улегся, и ветки дерева перестали царапать окно.

Джеймс повернулся на бок, погладил Пуговку (он всегда с ней спал) и заставил себя отложить все мысли до утра. А потом и сам не заметил, как уснул. Ничего страшного ему не снилось – лишь что-то довольно скучное: он перекладывал и пересчитывал коробки с каким-то порошком, постоянно сбивался и начинал заново, а Пуговка, отчего-то с раздраженным лицом констебля Тромпера и в полицейском шлеме, прыгала кругом и весело махала хвостиком…

Джеймс улыбнулся во сне и перевернулся на другой бок.

Что ж, его сон не был бы таким спокойным, если бы он знал, что у здания аптеки не росло никаких деревьев.