Текст книги "Бездушный (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Бывшая трактирная подавальщица стояла передо мной, опустив глаза.

Внешне за эти полгода она, если изменилась, то ненамного. Ну, разве что «имидж» себе кардинально переработала. Вместо привычного фартука, пышной складчатой юбки и блузки с заманчивым декольте теперь на ней были надеты лосины, высокие сапоги-ботфорты, приталенная куртка-жакет, плащ...

Своим новым обликом мошенница Трита удивительно походила на Рейну. Единственное отличие: глаза одноцветные – серые, а не как у «богини» – один изумрудный, другой сапфировый. Но всё равно, встретишь такую на улице – не обернуться ей вслед практически нереально.

Всё-таки правильно я тогда сделал, что не убил её. Проинтуичил, сто проц. И вовсе не из-за какой-то там неземной красоты, как поначалу подумалось (красивых злодеек в мире не счесть). И даже не потому, что трахается она совершенно божественно (многим для этого достаточно просто выпить как следует). А не убил её, как теперь понимаю, я только из-за того, что, в отличие от Дирула, она тоже не жаждала меня убивать...

Не жаждала, но остановить своего негодяя-подельника не решилась.

Почему не решилась? Зачем убежала потом в Драаран? Знала ли, кем стал её братец?..

Ответы на эти вопросы я собирался получить прямо сейчас, не откладывая...

Женщина подняла голову и, встретив мой взгляд, бухнулась на колени.

– Господин Краум, я умоляю, не трогайте моего брата. Он ни в чём не виновен. Это я. Я во всём виновата. Это я тогда попыталась ограбить вас вместе с Дирулом. Мой брат ничего об этом не знает... – затараторила она, прижимая ладони к груди.

– Имя? – перебил я бывшую подавальщицу.

– Чьё? – опешила дама.

– Твоё. Нынешнее.

– Тара, господин Краум.

– Хорошо. А теперь постарайся убедить меня в том, что твой брат действительно невиновен... Словами убедить. Только словами, – добавил я, чтобы избежать двусмысленности.

Слов в словарном запасе у Триты, превратившейся в пиратском анклаве в Тару, оказалось достаточно. Она говорила без продыху минут, наверное, сорок. Несколько раз я, правда, её останавливал, чтобы кое-что уточнить. Но только несколько раз, в сумме не больше минуты. А ещё дважды вставал из кресла и наливал даме воды, когда замечал, что она начинает сбиваться и облизывать губы.

Встать с пола женщина не пыталась, а я не приказывал. Или, скорее, не разрешал.

Была ли в её словах правда? Однозначно, имелась.

Таилась ли ложь? Безусловно.

Какой-то поэт в своё время сказал: «О, женщины! Коварство ваше имя».

Он был абсолютно прав. Поэтому то, что она говорила, я слушал, включив руну «познание». Плюс наблюдал за эмоциями, какие она выдавала в наиболее «драматичных моментах».

В принципе, картинка в моей голове сложилась минут через двадцать. Дальше я просто смотрел на Триту и думал, как её лучше использовать... Оставить при брате? Сделать заложницей? Отправить в имперскую армию, чтобы она соблазнила там всю верхушку?..

Последнее, ясень пень, шутка, но, с другой стороны – а чем чёрт не шутит? Может и вправду получится... три раза ха-ха... Жизнь – штука сложная. Иной раз подкидывает такие сюрпризы, что всё переворачивается с ног на голову.

Трита, если ей верить, с жизненными сюрпризами сталкивалась постоянно.

– Мы с братом рано остались одни, – сказала она в самом начале. – Нас забрали к себе дальние родственники, но ничего хорошего из этого не получилось. Самое сильное, что я помню из детства – мне всё время хотелось есть. Те люди нас почти не кормили и обращались, словно с обузой. Ну да, я тогда думала, что это правильно, что мы в самом деле обуза и что должны быть им благодарны хотя бы за то, что не остались на улице и не погибли от голода. Это потом я узнала, что после родителей много чего осталось, и родственники держали нас только затем, чтобы распоряжаться наследством. Опекуны и сироты. Обычная история, если подумать...

– И ваше наследство они, конечно же, растранжирили, – попробовал я угадать.

– Растранжирили, да. Но не всё. Непроданным остался лишь дом, да и тот к совершеннолетию Дайруса почти развалился и там проживали лихие люди. Опекуны сдавали его в аренду. Кому? Всё равно. Только бы деньги за эту халупу платили. В общем, чтобы вернуться в свой собственный дом, брату с теми лихими пришлось договариваться...

История была и вправду простая и, главное, совершенно обычная для всякого мира, где живут люди. Проверить, как было на самом деле, я, наверное, смог бы. Но проверять не хотелось. Эмоции, что я считывал с Триты с помощью рун, в рассказе про детство и юность выглядели достаточно искренними, но дальше, по мере повествования, столь однозначными уже не казались.

По словам женщины, брат всё же договорился с занявшими их жилище людьми. Но за это пришлось платить. Чтобы их с Тритой не тронули, Дайрус сперва стал наводчиком, а после и полноценным членом местной преступной шайки. Они гастролировали по всей провинции и, бывало, орудовали даже в третьем священном городе Ашкулуке. Грабили, воровали, мошенничали.

Рассказчица честно призналась, что после голодной жизни в доме опекунов её эта ситуация устраивала. Мошенничество? Разбой? Воровство? Общественное осуждение? Да пошло оно к демонам, это дурацкое осуждение! Главное, что у Дайруса появились деньги, а на остальное плевать.

Увы, но как это всегда и бывает, всё изменилось в один момент. При очередном налёте шайку накрыла стража. Дайрус сумел сбежать, но домой не вернулся. Дом у них попросту отобрали. Мало того, маги-законники наложили на Триту, как родственницу преступника, огромный денежный штраф.

Чтобы его выплачивать, приходилось работать едва ли круглосуточно и ютиться там, где работаешь. Немного полегче стало, когда она устроилась подавальщицей в местный трактир. Хозяин предоставил новой работнице не только работу, но и жильё. Плюс закрывал глаза на ночные «при́работки», о которых Трита упомянула, пусть и сквозь зубы, но без сожаления.

Я, к слову, чего-то предосудительного в этом признании не увидел. Молодая и симпатичная девушка, воспитанная не в строгости и внезапно оставшаяся без гроша... Мало кто на её месте устоял бы перед таким искушением – трахаться время от времени с богатыми постояльцами и получать за это неплохой «гонорар». Да и вообще, достаточно часто «святоши», которые осуждают подобное, сами готовы продать свои тело и душу кому угодно, лишь бы за это хорошо заплатили...

Первую весточку от пропавшего брата Трита получила через два года. В их трактир заглянул человек по имени Шимис, с виду уроженец Заморья. Он передал Трите письмо от Дайруса и пару десятков лартов, затем сообщил, что Дайрус подался в пираты, и предупредил, чтобы Трита вела себя осторожно. Что, мол, у брата много врагов, в Драаране практикуется кровная месть, поэтому, если в Лисавах объявится кто-то из драаранцев, его надо остерегаться. Доверять можно только ему, Шимису, он, типа, приятель Дайруса. А от всех остальных надо сразу бежать.

Следующие два года Шимис появлялся в гостях регулярно, раз в два-три месяца, приносил вести о брате и деньги. А затем перестал. Исчез, словно его и не было. Спустя примерно полгода Трита забеспокоилась и на всякий пожарный свернула ночные забавы с клиентами. А потом в её жизни возник Дирул, катала-мошенник, безранговый маг, специализирующийся на иллюзиях. Он-то и предложил нуждающейся в деньгах подавальщице схему с разводом заезжих лохов. Немного подумав, дамочка согласилась. И всё бы ничего, но в один из погожих дней в трактире, где она обитала, вдруг объявился некто по имени Краум...

– Когда вы сказали, что прибыли из Драарана, у меня просто сердце в пятки ушло, – сообщила с придыханием Трита. – А когда я увидела, как вы раскрутили Дирула и его шайку, то окончательно поняла: вы приехали, чтобы прикончить меня, но сделать это хотите по-тихому и ещё поглумиться. Я подумала, это всё из-за брата, что вас прислали его враги. В точности, как предупреждал меня Шимис. Что это кровная месть, а от неё не откупишься. Я не знала, что делать, как поступить. Сначала хотела бежать, но Дирул убедил меня, что драаранца надо убить. Но сделать это надо тоже по-тихому, с помощью магии. А перед этим, чтобы никто ничего не заподозрил, провернуть наш обычный трюк с заснувшим клиентом. Простите меня, господин Краум, но я согласилась, – женщина покаянно уронила голову, но практически сразу же вскинулась и проговорила с надрывом в голосе. – Но пусть сам великий кракен станет свидетелем, я этого не хотела! Я не хотела, чтобы вы умерли, господин Краум. Вы были добры ко мне, были щедры, вели себя так, как никто другой и не думал вести себя с какой-то трактирной шлюхой...

В образе грешницы она выглядела великолепно. Роскошные волосы живописно рассыпались по плечам, губы дрожат, глаза полны слёз, рука прижата к груди, как у кающейся Марии Магдалины с картины великого Тициана... Что любопытно, она действительно верила в то, о чём говорила. Процентов примерно на восемьдесят. А что до оставшихся двадцати, то, как говорят в таких случаях, пусть они останутся на её совести...

– А утром, когда я очнулась и рядом валялся дохлый Дирул... – продолжила Трита, глотнув воды из поданной кружки, – я поняла, что сглупила. Что я ошиблась в вас, господин Краум. Смертельно ошиблась. И мне осталось одно – бежать. Бежать в Драаран, к брату, чтобы найти там вас и молить о прощении...

Прощать её или нет, я так до конца разговора и не решил. Но что делать дальше с этой мошенницей, всё же придумал.

Поднялся из кресла, шагнул вперёд и, словно коршун, навис над испуганной дамой.

– Запомни, девочка, главное. Я никогда никого не прощаю. Я просто даю людям то, что они заслужили. Наказание или награду. Ты, – я ткнул в неё пальцем, – заслужила и то, и другое. Как тебя наказать, я пока не решил. А вот наградой пусть будет то, что я дам тебе шанс. Ты любишь своего брата?

– Да, господин Краум, – пискнула бывшая подавальщица.

– Тогда ты должна сделать всё, чтобы он никогда не увидел во мне Дегриньи́. Надеюсь, ты поняла, ЧТО это означает?

– По-оняла... господин командор, – пробормотала она секунд через пять.

Похоже, и впрямь догадалась. И потому выглядела слегка ошарашенной.

– Отлично! Тогда пойдём, – протянул я ей руку. – Твой братец, я полагаю, уже заждался...

Дайрус действительно ждал нас. Внизу, как и договаривались.

Сидел у окна, нервно покусывал губы, дёргал плечом и то и дело хватал и ставил на стол полупустой стакан какого-то пойла.

Увидев, как мы спускаемся, он резко вскочил и даже махнул нам рукой, но через мгновение замер, а затем медленно, видимо, сообразив, что выглядит глупо, уселся обратно.

– Бутылку вина. Самого лучшего. Вон за тот столик, – бросил я, проходя мимо стойки.

– Сей момент, господин командор, – почтительно изогнулся администратор.

Я мысленно хмыкнул. Быстро же тут, однако, слухи расходятся. И двух часов не прошло.

– Господин командор! – поднялся со стула Дайрус, когда мы приблизились. На этот раз действительно к месту и в полном соответствии с субординацией.

Я молча кивнул ему и плюхнулся в кресло напротив. Отодвигать стул и помогать усесться его сестрице не стал, даже исходя из соображений «галантности». Не заслужила пока.

Заказанное вино «метрдотель» принёс лично. Смахнул белоснежной салфеткой невидимую пыль со стола, водрузил на столешницу три стеклянных бокала и, ловко откупорив глиняную бутыль, плеснул на донышко в тот, что поставил передо мной.

Я глянул бокал на просвет, сделал лёгкий глоток, пару секунд поизображал из себя сомелье́ и, наконец, важно кивнул халдею: «Пойдёт». Тот, просияв дежурной улыбкой, разлил вино по бокалам и с достоинством удалился.

Наполненные бокалы остались стоять на столе, к ним никто не притрагивался и с заздравными тостами не спешил. Трита сидела тихо, как мышка, опустив глаза и сложив на коленях руки. Ни дать, ни взять, гимназисточка из дореволюционной России. Дайрус напряжённо смотрел на меня. Я с рассеянным видом изучал барельефы на стенах.

Когда специально взятая пауза подошла к своему апогею, я наконец-то бросил считать фигурки на барельефах и перевёл взгляд на бывшего помощника Дегриньи.

– Кем здесь считают твою сестру?

Такого вопроса капитан явно не ожидал. Я задал его специально, чтобы посмотреть на реакцию. Трита о своём нынешнем «статусе» уже сообщила, но мне захотелось услышать, что скажет о нём её брат. И, главное, даже не «что», а «как».

– Эээ... вообще говоря... все думают, она моя женщина, – проговорил Дайрус, краснея.

– Женщина? В каком смысле? – прикинулся я «простачком».

Дайрус покраснел ещё больше:

– Ну, в смысле, возлюбленная.

– Понятно, – я взял в руки бокал с вином и откинулся в кресле. – Боялся, что если её не прикрыть, к ней сразу начнут подкатывать всякие... – покрутил я пальцами, – долбоклюи?

– Ну да. Где-то так, – смущённо пробормотал капитан.

– Да ты пей, пей, не стесняйся, – указал я глазами на стоящее перед его носом вино и покосился на Триту. – Да и тебе бы тоже не помешало... расслабиться. День завтра будет сложный.

Женщина пригубила напиток и вернула бокал на стол.

– Спасибо, господин Краум.

Я хмыкнул и покачал головой:

– Только спасибо и всё?

Трита подняла на меня глаза. Жалобно посмотрела на брата...

Тот тяжко вздохнул, опрокинул в себя остатки вина и повернулся ко мне с самым решительным видом:

– Господин командор! Разные долбоклюи, как вы сказали, нас никогда особо не волновали. К сестре капитана флагмана никто не посмел бы подкатывать с чем-то похабным. Проблема вся в том, что на неё сразу положил глаз сам Дегриньи.

– И что же в этом плохого? – поднял я бровь. – Вы ему не доверяли? Он был похабником?

– Он был садистом, господин командор. За пять с половиной лет, что я служил у него, он сменил девять любовниц. Все они умерли от истязаний во время... – на этом месте Дайрус скривился, как от зубной боли, – ...любовных игрищ.

Сказал, словно выплюнул. Действительно искренне. У меня даже мысли, чтобы усомниться в его словах, не возникло.

– Ладно. Не будем об этом, – махнул я рукой. – Было и было. Дегриньи больше нет, а есть другой командор, и этому командору требуется полный отчёт о баталии. Силы и средства, состав, финансовые возможности, отношения с другими командами, текущие операции... Короче, капитан Дайрус, я хочу, чтобы завтра к обеду вы, как мой первый помощник, предоставили всю имеющуюся на этот счёт информацию. К обеду, я повторяю, не позже. А дальше мы с вами вместе займёмся инспекцией всех наших городских и портовых объектов. Приказ понятен?

– Да, господин командор! Понятен...

За один день мы конечно с инспекцией не управились. Тем более что вечером мне пришлось снова наведаться в Совет командоров, чтобы окончательно утрясти все детали совместного выступления против Империи.

Прямо скажу, моя дуэль с Дегриньи произвела сильное впечатление на членов Совета. А заключать военные договоры они предпочитали лишь с сильными игроками.

Впрочем, за меня тут ещё сыграло и то, что теперь за моей спиной стояла большая баталия, то есть, по факту, свои же, из Драарана. Так что военный союз теперь получался не внешний, а внутренний. И даже в случае моего поражения господа командоры легко могли умыть руки и заявить, что просто одна из баталий решила пограбить имперцев, а для «берегового братства» это всего лишь «бизнес, ничего личного».

Меня такая позиция, в общем и целом, устраивала. Пиратам не обязательно вступать в полевые сражения с имперской армией. Зато наводить шорох на коммуникациях – самое то для них. Плюс небольшие отряды и гарнизоны пощипывать, а то и вообще – под ноль вырезать. Ведь кто и зачем это делает, неизвестно. От этих вопросов пускай голова болит у начальников тех, кого пощипали и вырезали. Гадают, свидетелей ищут, обвинения предъявляют... А джентльмены удачи – с них взятки гладки. Раз их там не видели, значит, их там и не было. А если даже и видели, так что с них возьмёшь – разбойнички, они по-другому не могут.

Прокси-война в чистом виде, как назвали бы эти действия разные блогеры-политологи из моего прежнего мира. Ну, да и пёс с ними. Пусть хоть горшком называют, главное, чтобы в печку не клали...

Наследство, полученное от убитого Дегриньи, оказалось весьма и весьма обширным. Сто двадцать шесть кораблей и судов, из которых сорок пять боевые. Четыре причала, два десятка пакгаузов, собственный док, верфь, рембаза, шесть абсолютно легальных торговых домов, оформленные на левых владельцев в Марке, Заморье и Синей Гавани. Пять с лишним тысяч матросов, бойцов и «работников тыла», из которых взять в руки оружие могли практически все, в зависимости от обстоятельств...

Да, с такой силой можно даже какую-нибудь небольшую провинцию возле моря в своё личное пользование отчекрыжить. И если бы противниками у пиратов были не маги, многие из батальеров, вероятно, так бы и сделали. А так приходилось довольствоваться лишь небольшим участком юго-западного побережья (где «обычная» магия не работала) и делать вид, что являешься вассалом Империи и типа как защищаешь её от набегов мерзких мольфаров и не менее мерзких южан-чернокнижников.

Кстати, в «юридическом» смысле, командором баталии я стал только через два дня после поединка. Согласно старым пиратским традициям, эта должность являлась выборной. По факту же, её занимал тот, кто мог: «а» – отстоять этот статус, и «б» – держать в кулаке (хоть сам, хоть через помощников) несколько тысяч отъявленных головорезов. По первому пункту я подходил на двести процентов, по второму – помощники у меня отыскались.

Собрание капитанов баталии (наиболее авторитетных, по аналогии с Советом командоров) прошло как по нотам. Полтора десятка бородатых неулыбчивых мужиков выслушали представившего меня Дайруса, после чего (по заранее расписанному сценарию) шестеро самых «безбашенных» буквально забросали меня рунными заклинаниями, одно смертоносней другого. Я принял их со скучающим видом, сложив на груди руки, а затем так же невозмутимо отправил обратно. Правда, «слегка» изменив их: убрав боевую составляющую и добавив бытовые мотивы.

Одного «заклинателя» обсыпало с головы до ног мелом, другого облепило мокрыми водорослями, третьего – сажей, четвёртого (самого изобретательного и энергичного) – свежайшим птичьим помётом... Никто, короче, обиженным не ушёл, а желающие испытать своего нового командора на прочность резко закончились. Зато посмеялись все, включая и тех, кому повезло попасть под раздачу. Результат выборов был предсказуем: пятнадцать за, ноль против и ни одного воздержавшегося...

Я не стал ничего менять в структуре управления пиратской баталией. Принципы распределения прибыли и убытков тоже остались прежними. По факту, сменилось лишь руководство. Моей правой рукой в этой «банде» стал капитан Дайрус. Ему же, на время отсутствия командора, передавались все полномочия. Вообще, становиться главой флибустьеров я не планировал, но раз уж так получилось, то не воспользоваться этим было бы глупо...

Триту за эти три дня я ни разу не видел.

Как оказалось, дурацкое правило «женщина на корабле к несчастью» у здешних пиратов отсутствовало. Как, впрочем, и у остальных мореходов. Поэтому женщин в командах хватало. Некоторые даже в абордажных схватках участвовали, а множественное использование рунных камней делало результаты подобных схваток непредсказуемыми. Так что когда я поинтересовался у Дайруса, куда подевалась его сестра, он только плечами пожал:

– Несёт службу, как все. Но если надо...

– Надо, мой друг. Надо. Сегодня вечером я жду вас обоих в ресторации Динкля, за тем же столиком.

– Я понял. В котором часу?

– В середине вечерней чаши...

Когда специальный колокол возле клепсидры на площади пробил ровно двадцать ударов, Дайрус и Трита вошли в обеденный зал. Сегодня мы дожидались их вместе с Аршафом. Что любопытно, Триту напарник до этой минуты ни разу не видел.

Его реакция на сестру нашего капитана меня удивила. Даже не думал, что «вор-судья», проживший... короче, хрен его знает, сколько ему в реальности лет (десятков, а может, и сотен), однако сейчас он выглядел каким-то безусым юнцом, внезапно узревшим перед собой «девушку своей мечты». Уронив челюсть, он, словно заворожённый, следил за тем, как Дайрус и Трита идут по залу к нашему столику, огибают другие столы, как женщина поправляет причёску, как капитан пропускает её вперёд, отодвигает ей кресло... Опомнился «вор», только когда они уселись напротив и поздоровались – вернул челюсть на место и изобразил каменное лицо.

– Тара, – представил я даму. – Сестра нашего бравого капитана.

– Эммм... рад... очень... – просипел напарник, едва не дав петуха.

«Очень приятно, царь», – продолжил я мысленно.

– Шар... ну, в смысле, Шаф.... но можно и Аш... то есть, Ар... – продолжил тупить Аршаф.

Пришлось даже пнуть его в ногу, чтобы привести в нормальное состояние.

Трита такое внимание в своей персоне, безусловно, заметила, но, надо отдать ей должное, не пыталась отвечать моему напарнику тем же. Скорее, наоборот, усиленно делала вид, что ей это неинтересно. Я же, глядя на них обоих, сообразил наконец, какое определить наказание для бывшей мошенницы.

Где-то около получаса мы обсуждали предстоящую операцию и уточняли детали. А когда обсуждение завершилось, я мотнул головой в сторону Триты и посмотрел на Дайруса:

– Не против, если я умыкну у тебя сестру минут на пятнадцать?

– Ну... если только она сама возражать не будет, – несколько неуверенно сообщил тот, переглянувшись с единственной в нашей компании дамой.

Дама не возражала.

Дайрус нахмурился.

Напарник дёрнул щекой... Наверное, нерв защемил.

– Не беспокойтесь, – заявил я на всякий случай (больше для «вора», чем для капитана). – Ничего непотребного я делать с госпожой Тарой не собираюсь...

Когда мы поднялись наверх, я закрыл дверь и указал даме на кресло:

– Садись.

Женщина села.

– Помнишь, я говорил, ты должна быть наказана?

– Да, господин Краум, – опустила она глаза.

Я обогнул кресло и, остановившись у неё за спиной, приказал:

– Оголи плечи... Нет! Лучше всю спину.

Бывшая подавальщица подчинилась.

Спина у неё была... симпатичная. Только слегка подрагивала. То ли от холода, то ли от банального страха.

– Не бойся, больно не будет. Ты, главное, не дёргайся. Договорились?

– Договорились, господин Краум.

И задрожала ещё сильнее.

Что поделаешь? Женщина...

Взяв со стола чернила и кисточку, я принялся рисовать иероглифы прямо на коже у Триты.

Ну, а чего? Правильные татушки ценятся в любом мире.

Это же не портаки́ уголовные. Понимать надо...

Сеанс высокохудожественного татуажа длился недолго. Всё-таки руку на рисовании рун я уже набил, да и дрожать дама на втором иероглифе практически перестала. Видимо, поняла, что мучить её и вправду не будут.

Закончив с работой, я отступил на шаг и полюбовался ровной цепочкой из семи иероглифов. Уложился тютелька в тютельку. От лопатки до лопатки. Как доктор прописал.

– Рон гии.. чон чан.. зуон йен.. ай, – нараспев прочитал я тщательно выписанные закорючки.

Честь, верность, достоинство... Ну и ещё кое-то, что бывшей мошеннице точно не повредит. Такое вот, понимаешь ли, наказание. Персональное. Наложенное настоящим мастером своего дела...

После прочтения иероглифы вспыхнули...

– Жжётся, – пожаловалась Трита.

...и исчезли.

– А сейчас?

– Вроде... прошло.

«Наказанная» подняла голову, затем повела плечом и, по-хитрому изогнувшись, попыталась увидеть, что у неё между лопатками. Хотя, как по мне, лучше бы к зеркалу подошла... которого в моём номере не было... Упущение, однако, господа отельеры...

– Не парься. Всё равно не увидишь, – хмыкнул я, глядя на потуги бывшей мошенницы.

– А что там, господин Краум? – спросила она, бросив гнуться.

– Твоё наказание, – пожал я плечами. – А может быть, и награда, кто знает... А теперь одевайся, и пойдём вниз. Твой брат и мой друг нас, наверно, уже зажда́лись...

Когда Драйвус и Трита ушли, Аршаф поинтересовался у меня с деланным равнодушием:

– Слушай, старшой. А она это... кем она раньше была?

– Кем была, говоришь? – я сделал вид, что задумался. – Ну... когда мы с ней в первый раз встретились, она в трактире служила, в Больших Лисавах.

Аршаф помолчал. Заглянул для чего-то в пустой стакан. Дёрнул плечом.

– И вы с ней тогда же и...

– Что мы тогда же?

– Ну... это самое, – выдавил он натужный смешок.

Я покачал головой.

– Послушай, приятель. Если тебя волнует прошлое какой-нибудь женщины, разговаривай с ней самой, а не с посторонними. Думаю, так будет правильнее. По крайней мере, честнее.

– А тебе, получается, трудно, да? – сузил глаза напарник.

– Отнюдь, – нахмурился я. – Но я же, к примеру, не спрашиваю тебя о прошлом... ну, скажем, Рейны.

Несколько долгих секунд Аршаф буравил меня пристальным взглядом, но в результате не выдержал напряжения... или, скорее, допёр, что неправ, и смущённо вздохнул:

– Я понял, старшой. Извини.

– Проехали...

* * *

Из Драарана мы убыли утром. Тем же макаром, как и входили. Напарник – легально, через городские ворота. Я – опять через стену, максимально укрытый от чужих взоров рунной невидимостью.

Дайрус, предупреждённый о нашем «тайном» отбытии, уже сегодня должен был вывести в море часть кораблей и взять курс сначала на юг, а затем на восток, к имперскому побережью. В нужную точку он обещал добраться примерно за сутки. Дальше ему оставалось только дождаться условленного сигнала и действовать по заранее утверждённому плану.

Прыгать в новое место мы с «вором» решили с той же поляны, на которую переходили из Пустограда. Трупы оттуда уже исчезли. Видимо, лесные обитатели постарались, да так, что даже костей не осталось. Зубастые, однако, тут падальщики. По крайней мере, понятно теперь, почему по здешнему лесу стараются лишний раз не ходить.

Новый портал устанавливал я, а не Шаф. То место, в которое нам требовалось перейти, он никогда не видел. Зато я его запомнил надолго, из памяти такое хрен вычеркнешь.

Положенный на пенёк рунный кристалл засветился после активации всеми тридцатью двумя гранями, и в то же мгновение перед ним замерцало серебристо-серое «зеркало».

Аршаф передал мне всё имеющееся оружие и, решительно выдохнув, шагнул в портальную арку. Я мысленно сосчитал до десяти, затем взял в руки кристалл, натянул на макушку шапку-невидимку и тоже вошёл в магический телепорт...

«Зеркало» за спиной схлопнулось, под ногами захрустела щебёнка, в нос шибануло запахом тины.

Вокруг расстилалось знакомое до боли болото. От островка, на котором я очутился, к виднеющимся метрах в двухстах постройкам тянулась узкая полоса хорошо утрамбованной, отсыпанной камнем дороги...