Текст книги "Бездушный (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Здесь да, иначе. Под куполом можно только обороняться. Чтобы атаковать, его надо снимать, пусть даже на мгновенье. Настоящие маги на это способны. Скинул защитную плёнку, ударил и снова закрылся. С рунной защитой этот финт не проходит. Если её отключить, то чтобы включить обратно, надо воздействовать на источник, а это потеря времени, роскошь для быстрого боя непозволительная. А ежели артефакт вообще разрядился, его надо к мастеру отправлять, силой опять накачивать. Поэтому вот все местные, если включают защиту, то рядом с кожей, поверхностно, как обычный доспех. От меча она помогает, удары смягчает, но от стрелы, особенно если в упор, не катит. От стрелы и копья, когда хорошо попадёт, защита вроде бы целая, а боец уже никакой – рёбра сломаны, голова разбита, плечо онемело, подходи и бери его голыми руками. Вот как-то так, старшой. А ты говоришь...

Спорить я с ним не стал. Аргументы понятные. От заброневого воздействия пули обычный бронежилет не спасает. Чтобы спастись от неё, надо залезть в укрытие. Но если сидеть в нём всё время и не высовываться, тебя всё равно прикончат: гранатами, например, забросают или из огнемёта шмальнут. Поэтому, хочешь не хочешь, а, чтобы выжить, из ухоронки приходится вылезать, причём, в этом самом бронежилете. И драться. И если при этом подохнешь, так хоть не бараном на бойне, а с честью, как и положено любому бойцу...

В зал заседаний Совета нас сопровождали двое, один впереди, другой сзади. Оба безоружные, но, как показала включённая пластинка «познание», с головы до ног увешанные рунными артефактами.

Идти пришлось на верхний этаж. Помещение оказалось просторным (впору гимнастические соревнования проводить), но полупустым и совершенно без окон. Освещалась при этом только его центральная часть, где стоял круглый стол, за которым в вольготных позах расположились пятеро. Среднего возраста, довольно пёстро одетые, с интересом наблюдающие за вошедшими в зал гостями.

Два кресла за этим столом, самый ближние к входу, оставались свободными. Сообразить, для кого они предназначались, было нетрудно.

– Здравствуйте, господа командоры, – поздоровался я, заняв левое. – Я Краум из Пустограда. А это... – кивок в сторону усевшегося справа напарника, – мой друг и помощник Аршаф. Но с ним, как я полагаю, вы уже все знакомы...

Стены зала Совета терялись в потёмках, но, благодаря артефакту, я знал, что там прячутся... пятнадцать здоровых лбов... с мечами и ятаганами. Разбившиеся на тройки, недобро зыркающие на «коллег», кучкующиеся строго за креслом хозяина – командора своей баталии. Видимо, не было тут традиции доверять друг другу в таком важном деле, как совместное заседание...

– Командор Га́рсиа, – негромко представился сидящий напротив меня батальер с колючими, чуть прищуренными глазами и «испанской» бородкой клинышком.

– Командор Ша́ндор... Бунта́о... Рио́нцо... – по очереди назвали себя трое других членов Совета.

– Командор Дегриньи́, – надменно бросил последний из командоров, одетый в камзол с золочёным шитьём и небрежно повязанное на шее кружевное жабо. Тонкие щёгольские усы топорщились на его физиономии, словно щетина на сантехническом ёршике. В иных обстоятельствах назвал бы его «французом», но больше чем на «французского петушка» этот кадр не тянул. А с учётом того, что мы выяснили при выходе из портала, даже не «петушка», а кое-кого ещё более подходящего к этому прозвищу.

– Итак, господин Краум? – вопросительно посмотрел на меня председательствующий на этом Совете командор Га́рсиа. – Или бы вы предпочли называться как-то иначе? Я слышал, у вас в Империи много имён.

– О да, командор! – наклонил я голову. – Имён у меня действительно много. Леннир с Севера, Дарий из Марки, Димир из Урочища... Но в вашем прекрасном городе я бы предпочёл зваться так, как представился. Краум из Пустограда.

– Договорились, господин Краум, – кивнул Га́рсиа. – Итак, что вы собираетесь предложить Совету пяти?..

Мы говорили долго. Не менее часа. Прийти к взаимоприемлемому соглашению оказалось непросто. Господа командоры торговались, словно барышники на лошадиной ярмарке. Я соблазнял их перспективой контроля южного побережья Империи (после её разгрома, естественно). Они ссылались на «объективные» трудности, отсутствие средств и сложность логистики.

В целом, как и предсказывал «вор», в сторону соглашения и совместных действий склонялись Ша́ндор и Га́рсиа. Колебались между неприятием и поддержкой авантюрного плана Бунта́о с Рио́нцо. Дегриньи́ выступал категорически против. И мы с Аршафом абсолютно точно знали, из-за чего. Вот только выложить на стол наш главный козырь пока не могли. Ждали, когда противник подставится. Сам, без чьей-либо помощи.

Нужный момент наступил, когда я почти отчаялся ждать и был готов уже внаглую спровоцировать этого любителя кру́жев...

– Может быть, хватит уже, господа командоры, слушать этих двоих?! – прорычал обладатель щёгольских усиков, опершись кулаками на стол и нависнув над ним, словно великий завоеватель над картой мира. – Всё, что они говорят, ложь. От первого до последнего слова.

– Серьёзное обвинение, – нахмурился председатель Совета. – Можете доказать?

– Могу! – напыщенно заявил Дегриньи́. – Читайте! Донесение из Пустограда.

Он, словно заправский шулер, выудил из рукава свёрнутый в трубочку свиток и катнул его через стол.

– У вас в Пустограде осведомитель? – невинно поинтересовался командор Шандор. – Насколько ему можно верить?

Нарушитель спокойствия быстро зыркнул глазами в темноту за сидящими напротив «коллегами» и нехотя пояснил:

– Он не осведомитель. Точнее, это не мой осведомитель. Просто нам удалось... перехватить это донесение. Оно адресовалось имперцам.

– Почему вы не сообщили об этом раньше? – продолжил допытываться оппонент.

– Не успел, – процедил сквозь зубы усач. – И вообще, какая к демонам разница, кто, почему, зачем? Вы лучше читайте, что там написано...

Командор Гарсиа развернул свиток. Прочёл. Передал сидящему рядом Шандору. Затем с донесением ознакомились двое других командоров.

– Знаете, что там написано? – взглянул на нас Га́рсиа, когда свиток вернулся к нему.

– Понятия не имею, – пожал я плечами.

– Очередной навет, как обычно, – фыркнул напарник, складывая на груди руки. – На меня, например, доносы, бывало, сотнями приходили, и ничего – жив.

– Здесь говорится, – просветил нас глава собрания, – что те предложения, что и нам, вы направили чернокнижникам, и те согласились.

– Чернокнижникам? Согласились? – вскинул я брови.

– Да, – кивнул Га́рсиа. – В бумаге написано: вы предложили им взять под себя порт-гавань Горки и всё побережье южнее Урочища в обмен на поддержку в войне с Империей. То есть, практически то же, что предложено нам. И если это действительно так, то мы и южане рискуем ввязаться в войну друг с другом, чтобы забрать себе приз, который вы обещали обоим. Один и тот же товар, проданный двум покупателям... за такое, как вы понимаете, простым извинением не отделаешься. Как, в общем-то, и деньгами.

После этих слов темнота возле стен отозвалась шорохом вынимаемых из ножен клинков.

Мы с «вором» переглянулись.

– Покажешь им наш аргумент? – «лениво» поинтересовался я у напарника.

– Да без вопросов, старшой, – усмехнулся тот и вытащил из-за пазухи свиток, изъятый у горе-вояк в полулиге от города.

– Что это? – нахмурился Га́рсиа.

– Подпись на документе видите? – развернул я бумагу и продемонстрировал её всем членам Совета. – Узнаёте?

– Это же... печать Дегриньи́. И почерк, – признал очевидное Шандор.

– Дайте! Дайте сюда! – требовательно протянул руку к свитку усатый шёголь. – Я хочу посмотреть на эту подделку.

Я покачал головой:

– Увы, командор, это невозможно. Прежде чем вы коснётесь его... если вообще коснётесь, я должен раскрыть Совету его содержимое.

– Ты не посмеешь, щенок! – прошипел Дегриньи́.

– Посмею, господин командор, – изобразил самую гадливую, какую только возможно, улыбочку. – Ещё как посмею. Особенно, после всего, что вы тут наплели обо мне и моих друзьях...

– Сядьте! – рявкнул председатель Совета на вскочившего и потянувшегося к мечу «петушка» и, убедившись, что «пожелание» выполнено, повернулся ко мне. – Мы слушаем вас, господин Краум.

Я мысленно усмехнулся и в пару к «познанию» подключил рунную запись «иллюзия». Потому что читать компромат самому – это слишком банально. А вот если его прочитает автор письма, да ещё с выражением, бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, ему обеспечены.

«Приветствую вас, мой добрый друг! – проговорило появившееся над свитком объёмное изображение Дегриньи́. – Спешу сообщить: ответ на ваш предыдущий запрос – положительный...»

Глава 11

– Ну? И как вы это всё объясните, командор Дегриньи́?

Все, кто сидел за столом, теперь стояли, окружённые «группой поддержки».

Как я и предполагал, от каждой большой баталии в зале, кроме самих командоров, присутствовали по три вооружённых бойца. Когда «виртуальный француз» закончил читать письмо, обращённое к великому взиру Тилланда, все батальеры заняли позиции за спинами своих предводителей.

Расклад сил был явно не пользу зарвавшегося Дегриньи. Он и его конфиденты, хотя и держали в руках оружие, но применять его пока не решались, даже против меня с «вором». Оно и понятно. Четверо против восемнадцати – не та ситуация, чтобы продолжить гнуть пальцы и полагать себя хозяином положения.

– Так я жду ответа на поставленный мною вопрос, – повторил председатель собрания, точь-в-точь как Жорж Милославский из старой советской комедии.

«Французик» молчал.

Да и что ему было сказать после вываленных на стол «аргументов» в виде его письма к чернокнижникам?

Береговое братство, как помнил я ещё по земной истории, на дух не переносило тех, кто начинал жрать в одну харю. Да, любой из пиратов мог быть откровенным подонком, не делиться награбленным, подсиживать конкурентов, отнимать добычу у более слабого, предавать своих же подельников – всё это сходило с рук и называлось ловкостью и удачливостью. Не прощалось только одно: когда кто-то пытался стать самым главным в песочнице. И уж тем более при помощи злейших врагов всякого честного флибустьера.

Как раз на это командор Дегриньи и решился. Снюхался с чернокнижниками и заключил с их взиром союз против других драаранских баталий, собираясь подмять их всех под себя, а, если не выйдет, то уничтожить и стать в результате единоличным хозяином Драарана. Единственным и абсолютным правителем, без всяких собраний-советов и прочей «демократической» хренотени.

Платой за возвышение должны были стать передача союзнику половины отжатых у остальных баталий кораблей и судов и установление чернокнижниками контроля над югом Закатного моря. Последнее, к слову, именно то, в чём сам Дегриньи́ пробовал обвинить меня и Аршафа. Нормальный такой подход для желающего переложить на других собственные грешки.

Ни с тем, ни с другим, ни с третьим члены Совета согласиться, ясен пень, не могли. То бишь, исход нынешнего заседания был уже, в общем и целом, понятен. Оставалось только решить, что делать с вконец оборзевшим «французишкой». Мочкануть его прямо в зале Совета проблемы не представляло, но, с другой стороны, это грозило потерями, и не обязательно, что только материальными. Дегриньи, которому терять было нечего, запросто мог захватить с собой на тот свет кого-то из командоров, а становиться мёртвым героем никому из присутствующих не хотелось. Да и «осиротевшую» баталию потом усмирять тоже могло оказаться задачей нетривиальной...

– Я требую судебного поединка, – глухо проговорил «француз». – Пусть призрачный кракен решит, кто из нас прав, а кто нет...

Или мне показалось, или по залу на самом деле пронёсся вздох облегчения.

Что ж, такой выход и вправду устраивал всех, в том числе, и меня.

– Господин Краум? – повернулся ко мне командор Га́рсиа.

– Не против, – качнул я плечом. – Поединок так поединок...

* * *

О том, что такое судебные поединки, Аршаф просветил меня за час до Совета.

Узкая и скользкая доска над бушующим морем, полсотни зрителей, два дуэлянта, мечи, рунные артефакты, и – победитель получает всё. В принципе, неплохой способ, чтобы решить любые не разрешимые обычным порядком проблемы.

Здесь и сейчас моря под нами не было. Узкая и скользкая (да к тому же качающаяся) доска протянулась над грубыми покрытыми слизью камнями. Море только касалось их иногда ленивой волной, но тут же откатывалось, оставляя после себя лишь пену и бурые водоросли.

Высота метров десять.

Свалишься – костей не соберёшь...

– Сходитесь! – донеслось из окна. – Кто вернётся назад – проиграл!

Меч с шелестом выскользнул из отброшенных ножен. На его острие блеснуло закатное Солнце...

Вообще, поначалу мне думалось, что поединок пройдёт на каком-то из кораблей, но нет – идти далеко не потребовалось. Нужное место нашлось прямо в здании, на двух небольших балкончиках, примыкающих к залу для заседаний со стороны моря и порта.

Удобно, чёрт побери! Как для самих дуэлянтов, так и для зрителей. И сор из избы выносить не придётся. Где ссора возникла, там она и закончится. И всё шито-крыто. Великий «призрачный кракен» ошибиться не может. Кто ему больше по нраву окажется, тот и прав.

Хотя, как по мне, всё это чушь собачья. Никакой «кракен» поединщику не поможет, если он сам не боец. А драться, что удивительно, допускается и с помощью рун. Ну, или обычной магии, если она неожиданно заработает. Но здесь она не работает. Поэтому побеждает в таких поединках, как правило, тот, кто: «а» – лучше владеет клинком, «б» – уверенней держится на шаткой «палубе», «в» – у кого больше с собой артефактов, и «г» – кто правильнее их применяет...

С артефактами у меня проблем не возникло, с умением держаться на скользкой доске – тоже. Рунная запись «координация» позволяла на ней хоть плясать. Правда, недолго. Заряда в пластине (после карабкания по городским стенам) оставалось всего на пару минут.

А вот с клинком, похоже, проблемы таки возникли.

Ступивший на доску с другого конца Дегриньи держал в руке не абордажный тесак или меч, а шпагу. В полевом бою «стенка на стенку» я пришиб бы его без вопросов. Но в поединке, да ещё и на этой, мать её, «фехтовальной дорожке», у меча против шпаги шансов практически не было. Один быстрый укол, и готово. Тяжёлым мечом его просто не успеешь отбить... Ну, если только... Действительно. А почему бы и нет?..

Пластинка с рунами «легковесность» отозвалась на команду не сразу. А всё потому, что я изменил условия. Сейчас мне не требовалось становиться легче, мне требовалось сделать легче предмет, которым собирался сражаться. И не просто легче, не просто уменьшить вес, а уменьшить его реальную массу как меру инерции так, чтобы я мог управлять им, словно тростинкой, а для всех остальных он по-прежнему оставался бы острым и чрезвычайно весомым.

На активацию руны в нужном ключе ушло три секунды. Долго, но результат того стоил.

Как я и предполагал, мой соперник сразу же попытался воспользоваться преимуществом выбранного оружия. Ловко, будто заправский канатоходец, пробежал по шаткому мостику и попробовал решить судьбу поединка единственным точным уколом. Благо, его внезапно «затупивший» противник давал для этого все основания.

Выпад «франзуза» оказался стремительным, словно бросок кобры. Сверкнувший перед грудью клинок я сумел отвести в самый последний момент. Но отвёл здо́рово, чуть ли не выбив его из чужих рук. И тут же атаковал сам. Но тоже не слишком удачно. Дегриньи́ успел отступить.

Следующая минута прошла в обоюдных атаках. Если противник и удивлялся лёгкости моего обращения с отнюдь не лёгким мечом, то на его роже это не отражалось. Так же как на его неуёмном желании прикончить иммунного обычным оружием, без применения магии. Знал, блин, гадёныш, что любое направленное в меня заклинание (хоть рунное, хоть «традиционное») я отражу без хлопот.

Однако магическую защиту он себе всё же поставил. Заранее, ещё до начала схватки. Именно так, как это здесь принято, в виде облегающего корпус «доспеха», который не мешал фехтовать. Я, к слову, сделал себе такой же. Глупо отказываться от того, что разрешается правилами, особенно, если это делает и соперник.

За десяток взаимных наскоков-атак я получил от пирата уколы в бедро и в живот, ответив одним – в руку. Защита с уколами справилась, но сильно просела. Как в какой-нибудь компигрушке, когда «полоса здоровья» в нижней части экрана после очередной неудачи переходит в красную зону.

У Дегриньи́ со «здоровьем» дела обстояли гораздо лучше. Его «полоса» уменьшилась только на четверть. То ли энергии в свой «доспех» он вложил, не скупясь, то ли мой единственный удачливый выпад урона противнику нанёс меньше, чем думалось.

В любом случае, продолжать в том же духе ничего хорошего мне не сулило. Ещё примерно минуту такого боя, и либо моя защита попросту схлопнется, либо же выключится, исчерпав всю энергию, руна «координация». И тогда всё, аллес: или «французик», наплевав на ответку (чего ему в «танке» бояться?), тупо прирежет меня, или я, не удержав равновесия, свалюсь с высоты на острые камни. Ни то, ни другое меня, ясен пень, не устраивало...

Решение, как надо действовать, пришло в мою голову, когда я чуть отступил и соперник опять попытался, как в самом начале схватки, завладеть инициативой: заставить меня отойти ещё дальше, а затем выпихнуть с доски на балкончик. И это, увы, означало бы моё поражение. Почти как в борьбе сумо: вытолкнули с ковра – считается, проиграл. С понятными всем вытекающими: правым в «судебном» споре тогда назначат «французишку», а не меня.

Чтобы незаметно включить пластинку «иллюзия», хватило доли секунды.

Через мгновение моя фантомная копия, не выдержав натиска Дегриньи, отшагнула назад и почти что достигла края доски. До каменного балкончика оставалось меньше полметра.

Воодушевлённый успехом пират поспешил закрепить внезапный успех. Рванулся вперёд и нанёс моей реплике молниеносный удар прямо в сердце. Настоящий «Я» еле успел отклониться, чтобы по чистой случайности не попасть под этот «неотразимый» выпад.

Рука Дегриньи мелькнула у меня перед носом, и я, конечно, не отказал себе в удовольствии легонько толкнуть её. Просто чтобы вживую коснуться защиты противника. Иммунный я, в конце концов, или нет? Должен же я наконец-то использовать своё естественное преимущество...

Магическая защита слетела с «француза», как тополиный пух с крыши курятника. И в тот же миг я в самом деле шагнул назад и одним резким движением располосовал снизу-вверх своего раскрывшегося соперника. От паха до рёбер. Чтобы уж точно – без шансов, наверняка...

Даже не знаю, понял «француз», что случилось или не понял... без разницы. Спрашивать его об этом желания не было. Да и не умел я к тому же мёртвых допрашивать. Тем более тех, кто выронив шпагу и закатив зенки, свалился со склизкой доски на такие же склизкие камни. Морская волна окатила упавшее мешком тело, затем ещё раз и только с третьей попытки утащила его в пучину к вынесшему свой вердикт «великому кракену»...

Крови на мече после моего размашистого удара почти не осталось. И, тем не менее, прежде чем возвратиться в зал, я аккуратно обтёр клинок найденной на балкончике тряпкой (наверное, её тут специально для этого дела держали), сунул меч в ножны и отключил и так уже выдохшиеся руны «координация» и «легковесность»...

В зале для заседаний меня встретили напряжённым молчанием.

Члены Совета смотрели в упор на меня и явно чего-то ждали. Их свита изображала каменное спокойствие. Трое «осиротевших» бойцов баталии Дегриньи́ играли желваками, опасливо озирались и исподлобья зыркали в мою сторону. И только Аршаф выглядел совершенно довольным и безмятежным, но тоже усиленно делал вид, что чего-то ждёт.

Я в принципе уже знал, чего от меня хотят, но решил предоставить господам командорам право озвучить это самостоятельно.

– Господин Краум. Призрачный кракен подтвердил вашу правоту, – прервал наконец подзатянувшуюся паузу председатель собрания. – Совет командоров принимает его решение.

– И это всё? – усмехнулся я, подняв бровь.

Командоры переглянулись, после чего Га́рсиа нехотя сообщил:

– Нет, господин Краум. Не всё. Согласно традициям берегового братства, тот, кто прикончил в судебном поединке командора баталии, имеет право занять его место.

– То есть, вы хотите сказать, что отныне баталия Дегриньи будет зваться баталией Краум.

– Да. Но только в том случае, если этому не воспрепятствуют три заместителя прежнего командора баталии, – указал председатель на подчинённых убитого Дегриньи.

Кивнув председателю, я развернулся и подошёл к батальерам:

– Что скажете, господа?

– Самозванцу служить не намерен, – презрительно бросил стоящий посередине пират с такими уже усиками, как у его смытого в море начальника.

– Уговаривать не собираюсь, – пожал я плечами и активировал руну «призрачное копьё».

Через мгновение пробитый насквозь пират рухнул на пол. А ещё через миг я врезал в челюсть второму, попытавшемуся выхватить меч с явным желанием сотворить со мной что-нибудь нехорошее.

Удар, усиленный в несколько раз с помощью нужной руны, вышел на загляденье. Не хуже, чем в приснопамятной драке в городке с идиотским прозваньем Бугу́ртий, по результатам которой местный судья упаковал меня на двадцать лет каторги.

Противник влепился затылком в стену и стёк по ней, словно студень.

Третий помощник убитого мной Дегриньи повторять чужие ошибки не стал. Показал мне пустые ладони и коротко мотнул головой: мол, я не с этими.

– Говори, – приказал я ему.

– Капитан Дайрус, – представился батальер. – Командую флагманским кораблём баталии Дегри... эээ... баталии Краум.

Что-то мне в его облике показалось знакомым.

– Название корабля?

– «Красотка Трита», господин командор.

Я мысленно ухмыльнулся и включил рунную запись «познание».

– Откуда родом?

Дайрус сглотнул, но ответил:

– Большие Лисавы, господин командор.

Руны «познания» не могли мне помочь прочитать его мысли, но этого сейчас и не требовалось. Все его мысли были написаны у него на лице.

– Жди нас на улице, капитан Дайрус.

– Да, господин командор...

Когда он ушёл, я развернулся к Совету:

– Итак, господа командоры, я полагаю, ничто больше не помешает нам вернуться к моим предложениям...

Из здания Совета мы с «вором» вышли спустя полчаса. В общем и целом, господа командоры мои предложения приняли. Детали мы договорились обсудить завтра вечером, когда я решу проблемы, связанные с переходом под мою руку баталии Дегриньи. В том, что они возникнут, никто в Совете не сомневался. Но, к чести господ командоров, никто из них не сомневался и в том, что я с этим справлюсь.

Дайрус, как обещал, ждал нас на улице, недалеко от входа в Совет.

– Командор? – шагнул он навстречу.

– Дайрус, за что ты ненавидел Дегриньи? – остановил я его внезапным вопросом.

Капитан замер на месте.

– Но... господин командор... Я вовсе не...

– Это из-за сестры?

У Дайруса округлились глаза:

– Откуда вы... знаете?

– Ни слова больше, – перешёл я на шёпот. – Не позже, чем через час, капитан, я жду твою сестру в ресторации Динкля. Пусть спросит у ба́рмена, её прово́дят. Если боишься подставы, можешь подождать её там же, в обеденном зале. Что делать с вами, какое вы место займёте в МОЕЙ баталии, я решу после разговора с твоей сестрой. Понятно?

– Да, господин командор, – кивнул капитан после короткой заминки. – Понятно. Я сделаю, как вы сказали...

– Уверен, что не сбежит? – спросил меня «вор», когда мы вышли из порта. – Не знаю, о чём вы базарили и откуда ты знаешь его сестру, но на твоём месте, старшой, я бы поостерёгся.

– Сбежит, не сбежит, значения не имеет, – пожал я плечами. – Главный вопрос мы решили, с Советом договорились, а благородным пиратом я становиться не собираюсь. Но и от здешней баталии отказываться не хочу, раз уж она сама нам в руки упала.

– Ну, не так уж и сама, – фыркнул напарник.

– Не так уж, – не стал я спорить. – Но чтобы ей управлять, нам нужен преданный человек среди местных. Ты же таким становиться не хочешь?

– Совсем не хочу, – засмеялся Аршаф.

– Ну, вот и я об этом. Искать человека нам некогда. Придётся идти ва-банк и пробовать первого, про кого я хоть что-то знаю. Получится – хорошо. Не получится – будем решать проблемы по мере их поступления...

Ровно через час в мою дверь постучали.

– Открыто! – бросил я, закидывая ногу на ногу.

Имеющееся в номере кресло оказалось не просто удобным. Усевшись в него, я ощутил себя едва ли не королём. Мастер, что его делал, был настоящим кудесником.

Дверь отворилась, вошедшая в комнату женщина откинула закрывающий лицо капюшон.

– Здравствуйте, господин Краум. Я пришла...