Текст книги "Гарри Поттер и сила Раданы (СИ)"

Автор книги: Владимир Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

Глава 66. Сделка

Марьяна не спала всю ночь. Прижимаясь к сладко спящему Сириусу, слушая его размеренное дыхание, она снова и снова думала о Фенрире. Удалось ли ей отправить отца туда, куда она планировала? Приняли ли его обратно в общину после того, как он пропал двадцать пять лет назад? В безопасности ли он? На все эти вопросы не было ответов, и Марьяна знала, что получит их не скоро. На смену тяжелым мыслям пришли другие, столь же неприятные. Она со страхом думала о завтрашнем дне, когда станет известно, что Фенрир пропал. Смогут ли друзья понять ее? Или отвернуться, обидевшись на ее недоверие? Нет, этого не случится… За то время, что Марьяна провела на Гриммо, она достаточно хорошо узнала этих людей, и была уверена, что несмотря ни на что, ее друзья поймут ее и простят. Иначе и быть не могло. Несколько раз девушка начинала дремать, но тут же просыпалась в холодном поту, растревоженная одним и тем же кошмаром – Фенрир – израненный, весь в крови, в разодранной одежде – загнанный в угол толпой дементоров, с криком размахивал серебряным распятьем, пытаясь отогнать чудовищ. Дементоры виделись ей бесплотными фигурами с пустыми глазницами, замотанными в черные мантии и сидящими верхом на вороных конях. В результате к пяти часам утра Марьяна, сама похожая на один из своих кошмаров, поняла, что ей уже не заснуть и поплелась в ванную. Быстро приняв душ и одевшись, девушка выскользнула за дверь и направилась к Беллатрисе. В доме стояла сонная тишина, обитатели досматривали утренние, самые сладкие и крепкие в такое время сны. Беллатриса выглядела спящей, но стоило девушке приблизиться к ее кровати, как она тут же открыла глаза. Женщина была бледной и, пошевельнувшись, болезненно поморщилась. – Что с вами, Беллатриса? – забеспокоилась Марьяна, настороженно оглядывая ее. – Ноги… – простонала Белла, вновь скривившись от боли. – Кое-кто забыл принести мне вчера Обезболивающее. – Простите меня, – Марьяна покраснела от стыда, – я просто… – Была занята беседами с новоприобретенным отцом, – усмехнувшись, закончила за нее Беллатриса. – Вы слышали? – обомлела девушка. – Я думала, вы спите… – Нет, я не спала, – Белла явно наслаждалась замешательством Марьяны, – я вообще мало сплю… А уж если прибавить к этому милое чувство, словно ноги пропускают сквозь отжимной каток, так тут тем более не до сна. – А сейчас у вас есть боли? – спросила Марьяна, сгорая от стыда. – Немного, – пробормотала Белла, хотя, судя по ее лицу, она явно преуменьшила свои ощущения. – Сейчас вернусь, – пообещала девушка и помчалась в лабораторию. Вернувшись через минуту с флаконом зелья, Марьяна напоила Беллатрису лекарством и присела рядом. Женщина помолчала пару минут, прислушиваясь к своим ощущениям, и вскоре более свободно повернулась на кровати, уже без болезненной гримасы, и с ее лица постепенно отступила мертвенная бледность. – А ведь Сивый подозревал что-то насчет тебя, – неожиданно сказала она, подмигнув девушке, – он говорил, что ты пахнешь как-то странно, не так, как обычные оборотни… Он почувствовал это еще в тот день, когда попал к вам в плен. – Почему же он раньше ничего не сказал? – с горечью прошептала Марьяна. Ей внезапно вспомнилась ночь в лесу, когда члены Ордена спасали Джонни. Сивый набросился на нее, хотел загрызть, но не сделал этого… Она думала, что это потому, что в ней течет волчья кровь, но теперь была уверена, что его остановил зов сердца. Вспомнился Фенрир, навалившийся на нее после возвращения из Малфой-менора, и то, с каким удивлением он обнюхивал Марьяну. Она думала, что он облизал ее из-за крови, текущей по разбитому лицу, но теперь-то она знала, что он не кровожаден, и внезапно явилось понимание, что это было проявление нежности, как у волков, выхаживающих своих детенышей. Она вспомнила ту секунду, перед тем, как Снейп заклинанием сбросил Сивого с Марьяны, и шок, с которым оборотень посмотрел на нее. Он ведь и сам тогда не понял, что произошло. Сколько раз после того он пытался ее обнюхать, пытался понять, что означает это влечение… Язык ликанов… Нет никакого языка… В тот день в Москве на лестничной клетке Сивый говорил по-русски… – Эй, грязнокровка, ты в порядке? – удивленно спросила Белла, щелкнув пальцами перед носом Марьяны. – Э-э-э… да… – вздрогнув, девушка пришла в себя, – я, пожалуй, пойду, скоро завтрак. Я принесу тебе поесть. – Только не забудь, – весело ответила Беллатриса, снова вгоняя Марьяну в краску, – а лучше отправь Поттера. – Гарри? Зачем? – удивилась девушка, на миг забыв о своих проблемах. – Хочу, чтобы герой магического мира покормил меня с ложечки, – усмехнулась Пожирательница, стягивая с тумбочки журнал и раскрывая его. – Ты же сама можешь есть, – Марьяна еще сильней захлопала глазами. – Это шутка, Марь… грязнокровка, – фыркнула Белла и скрылась за журналом. Девушка, услышав, как Беллатриса почти назвала ее по имени, вполне искренне улыбнулась и пошла наверх. Миссис Уизли уже проснулась и гремела посудой на кухне, на все корки костеря криворуких поваров. Услышав гневный крик: « Почему, интересно мне знать, машинка для превращения сырых яиц в вареные забита давлеными бананами?» Марьяна ахнула и на цыпочках побежала в свою комнату, надеясь не попасться на глаза миссис Уизли. Сириус еще спал, ласково обняв подушку. Марьяна присела на кровать и нежно погладила его по плечу. Сириус улыбнулся, что-то мурлыкнул, подтянул подушку к себе и горячо поцеловал. Девушка зажала рот рукой, чтобы не засмеяться, но в следующую минуту ей стало стыдно. Она осторожно прилегла рядом с ним, вытянула подушку из объятий любимого и забралась в кольцо его сомкнутых рук. Сириус что-то пробормотал во сне, потянулся и открыл глаза. – Доброе утро, – улыбнулась Марьяна, целуя любимого. – Доброе утро, – кивнул Сириус и с удивлением оглядел девушку, – ты почему в платье? – Ходила навестить Беллатрису, – ответила девушка. – А меня навещать лучше без платья, – игриво подмигнул Сириус и запустил шаловливые руки ей под юбку. В результате они спустились к завтраку самыми последними. Члены Ордена поприветствовали их и продолжили прерванную беседу. Марьяна села между Гермионой и Сириусом и оглядела стол. – А где миссис Уизли? – спросила она, накладывая Сириусу овсянку. – Понесла Белле завтрак, сейчас вернется, – ответила подруга, заботливо намазывая бутерброд для Драко. – А Беллатрисе так хотелось, чтобы это сделал Гарри, – усмехнулась Марьяна, поставив под нос любимому тарелку с кашей. Гарри, сидевший напротив Марьяны, покраснел, как маков цвет, и поспешно склонился над яичницей. Рон, что-то увлеченно рассказывающий другу, озадаченно посмотрел на него. Через секунду из подвала раздался испуганный крик, затем топот ног на лестнице, а через секунду в кухню ворвалась растрепанная миссис Уизли. Марьяна обомлела. Подвал… Как она могла забыть? Ну все, начинается… – В чем дело, Молли? – настороженно спросил Снейп, и рассеянно сунул в рот ложку яблочного пюре, которым кормил Пенелопу. – Фенрир сбежал!!! – закричала миссис Уизли, рухнув на стул. – Не может быть! – возразил Люпин, опуская на стол чашку с кофе. – Он бы не смог снять Укрепляющие чары, которые я наложил на цепи. – Но он пропал! Кандалы сломаны! – воскликнула миссис Уизли, оглядывая остальных, словно искала поддержки. – Нужно обыскать дом! – решительно сказал Сириус, поднимаясь на ноги, и вдруг осекся, поглядев на Марьяну. – Ты ведь была в подвале час назад! Ты видела, что он пропал, и ничего не сказала! – Вчера ты усиленно защищала его перед Дамблдором, но он не стал тебя слушать, – прокурорским тоном заявил Рон, – а сегодня Сивый таинственным образом исчезает, сняв заклинания, которые может убрать только волшебник. – Или Радана… – добавил Гарри, недоуменно глядя на девушку. – В чем дело, Марьяна? – резко спросил Сириус, сверля девушку взглядом. Марьяна судорожно вздохнула, понимая, что ее загнали в угол, и едва сдерживая себя, чтобы не заплакать. Обвиняющий, жесткий тон, которым с ней разговаривали друзья, резал по сердцу, словно один из ножей, подаренных Сириусом. Но больнее всего было слышать голос любимого, голос, в котором явно слышались презрение и разочарование. – Я… – горло перехватило спазмом, Марьяна с трудом взяла себя в руки, сглотнула горький комок и предприняла вторую попытку, – это я… отпустила его. Она опустила глаза, только чтобы не видеть тех взглядов, которые – она точно знала – вынести не сможет. Члены Ордена удивленно посмотрели на нее, потом друг на друга. – Ты что, спятила совсем со своей добротой? – сердито закричал Сириус, глядя на нее, как на сумасшедшую. – Немедленно заткнись, Сириус Блэк!!! – рявкнула Гермиона и крепко обняла подругу за плечи, прижав ее к себе. – Она отпустила Сивого! – ткнув пальцем в Марьяну, заорал Сириус, словно Гермиона была тупая или глухая. – Она никогда ничего не делает просто так! – возразила Гермиона, и глаза ее полыхнули яростью. – Значит, на это у нее была причина! – Как бы то ни было, нам всем хочется ее узнать, – тихо сказал Люциус. Марьяна подняла голову и посмотрела на Сириуса. Встретившись с ним взглядом, она едва ли не кожей почувствовала негатив, волнами исходящий от него. Попытавшись все объяснить, она открыла рот и к горлу подступили рыдания. Поняв, что она сейчас просто не сможет говорить, девушка вскочила, вылетела из кухни и побежала наверх. Оказавшись в спальне, она упала на кровать и, ощутив остатки тепла нагретого их телами одеяла, судорожно вздохнула и разрыдалась. – Как ты мог?!! – наскочила Гермиона на Сириуса, едва наверху смолкли шаги Марьяны. – Если ты ее любишь, то должен ей доверять! С какой стати ты на нее напустился, даже не выяснив причину ее поступка? – Я же не хотел… – пробормотал Блэк, моментально сделавшись меньше ростом при виде разъяренной Гермионы. – Я поговорю с ней! – воскликнула девушка, вскакивая со стула. – Лучше я! – выкрикнул Сириус, опережая ее. – Я ее подруга! – А я ее… мужчина!!! – Ты ее обидел! – Вот и извинюсь!!! – Лучше я! – Нет, я! – Молча-а-ать!!! – неожиданно взревел Снейп таким басом, что все подскочили, а Пенелопа испуганно вздрогнула и залилась нервным плачем. С каменным лицом, которым он когда-то пугал первоклашек, зельевар поднялся на ноги. Сунув Пенелопу удивленно моргающей Тонкс, он подошел к шкафчику, где с недавнего времени хранил небольшой запас Успокоительных зелий (уж больно неспокойной была жизнь на Гриммо, а бегать каждый раз туда-обратно Северусу надоело), достал оттуда три пузырька и вернулся к столу. – Выпить! – приказал профессор, со стуком поставив один из флаконов перед Гермионой, а второй перед Сириусом. Взглянув на перекошенное от ярости лицо зельевара, ни один не осмелился спорить. Удовлетворенно кивнув, Снейп положил последний пузырек в карман и вышел из кухни. – Блин, я чуть в штаны не напустил, – пробормотал Джордж, проводив взглядом мелькнувший в дверном проеме край черной мантии. – И я тоже, – нервно икая, кивнул Винс и заел стресс шоколадным пирожным. – Наверное, Дамблдора надо вызвать? – несмело предположила миссис Уизли. – Пойду, отправлю ему сову, – согласился Люциус, вставая со стула. – Ах, нет, Кракус охотится… Драко, я возьму твоего филина? – Демиэн тоже улетел, – ответил Драко, обнимая Гермиону за плечи. – Возьмите Буклю, мистер Малфой, – предложил Гарри, и Люциус, благодарно кивнув, пошел наверх. Марьяна все еще горько всхлипывала, уткнувшись лицом в подушку, когда вдруг услышала скрип двери и тихие шаги. Затем на кровать кто-то сел и ей на плечо легла теплая рука. Девушка вытерла глаза, села на кровати и, обернувшись, с удивлением увидела перед собой профессора. Снейп молча протянул ей флакончик с зельем. Радуясь отсрочке, когда придется давать объяснения, Марьяна схватила пузырек, откупорила и залпом опустошила, даже не заметив его вкуса. Зельевар продолжал безо всяких эмоций наблюдать за ней. – А я думала, что это Гермиона, – прошептала Марьяна,чтобы хоть что-нибудь сказать. – Мисс Грейнджер едва не побила Блэка, и я решил, что им самим не помешает успокоиться, – заметил Снейп, и девушка с изумлением увидела веселую улыбку на его лице. – Он хороший… – улыбнулась в ответ Марьяна. – Вы можете рассказать, что произошло? – без нажима спросил зельевар. – Почему вы отпустили Сивого? – Он мой отец! – глубоко вздохнув, выпалила Марьяна, боясь, что если задумается хоть на минуту, то ей не хватит смелости произнести это. – Вы уверены, что нет никакой ошибки? – брови Снейпа удивленно поползли вверх, но он быстро взял себя в руки. – Ни малейшей, – покачала головой Марьяна и, не вдаваясь в подробности, рассказала профессору о медальоне и фотографии. – Скоро прибудет Дамблдор, вы должны будете рассказать ему… – проговорил немного огорошенный Снейп, – он поймет, я уверен. Марьяна грустно улыбнулась и кивнула, а зельевар погладил ее по плечу, поднялся и вышел за дверь. Однако ей не пришлось долго быть одной. Десять минут спустя, хотя Марьяне показалось, что прошло несколько мгновений, в дверях показалась Гермиона. Она подошла к кровати, села рядом с подругой и крепко обняла ее. Марьяна судорожно всхлипнула, уткнулась лицом в пахнущие ванилью волосы Гермионы и расплакалась. Гермиона молча гладила подругу по спине, пока слезы, наконец, не иссякли, а затем взяла ее за руку и повела вниз. Члены Ордена, внимательно слушающие что-то увлеченно рассказывающего Снейпа, замолкшего при виде Марьяны, с жалостью посмотрели на заплаканную девушку. – Кажется, вы хотели что-то сказать? – с нажимом произнесла Гермиона. Друзья смущенно молчали, исподтишка поглядывая друг на друга. Гарри первым решил прервать неловкое молчание. – Марьяна, послушай… – несмело начал он, оглядываясь на остальных в поисках поддержки. – Мы же не знали… Нам очень жаль. – Нам все равно, кто твой отец, и мы любим тебя, как и прежде, – спокойно добавил Люциус, и Нарцисса согласно кивнула. – Даже если бы ты была дочерью самого Волан-де-Морта, ты все равно осталась бы нашим другом, – торжественно провозгласил Фред. – Ты, кстати, подумай об этом – помнится, Белла на полном серьезе предлагала тебе стать его дочерью, – весело добавил Джордж, вызвав всеобщий смех. – Спасибо… – смеясь, сказала Марьяна, чувствуя, как отпускает напряжение, – простите, что я не сказала сразу… Она обернулась, ища глазами Сириуса. Тот стоял рядом с Роном и робко смотрел на нее, затем медленно приблизился. – Прости, девочка моя… – еле слышно пробормотал он, – я полудурок… – А на мой взгляд – полный идиот, – с оттенком самодовольства заявил профессор. – Ладно, давайте уже завтракать, – засуетилась миссис Уизли. – Нужно отнести Беллатрисе еду – я уронила поднос, когда увидела, что Сив… Фенрир пропал. Все радостно загомонили, рассаживаясь за столом, только Гарри под предлогом, что он уже поел, взял поднос у миссис Уизли и направился в подвал. – С каких это пор Поттер заделался сестрой милосердия? – ехидно поинтересовался несносный зельевар. – Что плохого в том, что мальчик хочет сделать доброе дело? – рассердилась миссис Уизли. – Он в последнее время вообще странный, – донесся до Марьяны тихий голос Рона, разговаривающего с сидящей рядом Луной. – Недавно спросил у меня, нормально ли это, если девушка будет старше парня? – И что ты ему сказал? – тут же влез Фред, развесивший уши по другую сторону от брата. – Конечно, я сказал, что это нормально, – заверил Рон, – у него и так с девушками проблемы, нет ничего плохого в том, что он будет встречаться с девчонкой старше на пару лет. Плохо, что он все время один. – Плохо, что у тебя вместо головы репа, – расстроился Фред. – Ну, с чего ты взял, что разница будет всего пару лет? – В прошлом году, когда он расстался с Чжоу, я часто замечал его пристальные взгляды в сторону Лилианы Корбин, которая училась тогда на седьмом курсе, – пояснил Рон, пропустив мимо ушей оскорбление брата, – потому и решил, что ему нравятся девушки постарше. – Лилиана Корбин? – удивленно уставился на него Джордж. – Это та слизеринка, худая и длинная, брюнетка с огромной копной волос на голове? – Точно, – кивнул Фред, – похоже, наш Гарри сошел с ума… «Сошедший с ума» Гарри как раз снова возник на кухне, а потому разговор сам собой прекратился. Уши у парня были помидорного цвета, и он задумчиво потирал щеку. – Что с тобой, Гарри? – удивилась Гермиона. – Белла тебя обидела? – Нет, – поспешно сказал Гарри, и его лицо приобрело цвет ушей, – она… не обидела. Мирная беседа была прервана появлением Дамблдора, явившегося из камина. – Альбус! – воскликнул Люпин, когда старик, поздоровавшись, уселся за стол. – Неужели сова долетела так быстро? – Какая сова? – удивился Дамблдор. – Я пришел сам, решил узнать, как у вас дела… Что-то случилось? Все замолчали, смущенно поглядывая на Марьяну. Старик оглядел присутствующих, заметил их интерес к девушке и повернулся к ней. – В чем дело? – требовательно вопросил он. – Что происходит? Марьяна вздохнула и решительно заговорила. Она рассказала все, от начала и до конца, рассказала о фотографии и медальоне, о том, как отец стал оборотнем, как познакомился с матерью, как пытался найти ее, попал в общину Сайруса, убил настоящего Фенрира и занял его место. Закончила она повествование рассказом о том, как она освободила отца и отправила его в безопасное место. Когда она закончила, у старика на глазах заблестели слезы. Сириус придвинулся к Марьяне и ласково обнял ее. – Почему же ты не рассказала этого вчера, Марьяна? – тихо спросил Дамблдор. – Но вы же даже не захотели слушать! – в отчаянии воскликнула Марьяна. – Я пыталась рассказать вам, но вы не посчитали нужным принять это всерьез! Вы предложили мне наплевать на отца, единственного родного человека, который у меня остался, и спокойно отдать его в руки дементоров! Она поднялась с лавки и подошла к окну, что избавляло ее от необходимости прятать слезы. – И где же Фенрир сейчас? – спросил Дамблдор. – Вы и впрямь думаете, что я открою вам его местонахождение? – с издевкой спросила Марьяна, резко обернувшись и глядя старику прямо в глаза. – Нет, не думаю… – покачал головой Дамблдор, грустно улыбнувшись. – Видимо, мне еще только предстоит заслужить твое доверие. – Порой я и сама не знаю, люблю я ваш мир или ненавижу, – тихо сказала Марьяна, снова отворачиваясь к окну. – Из-за вас я лишилась матери, но только в вашем мире у меня появилась семья. Гермиона, не спускающая пристального взгляда с Дамблдора, заметила странное выражение, промелькнувшее на его лице, но оно исчезло прежде, чем девушка успела его идентифицировать. – Я отправлю в Россию нескольких членов Ордена, чтобы они нашли останки Фенрира, зарытые в лесу, – помолчав немного, сказал Дамблдор. – Если подтвердится, что это не он нападал на детей, мы сможем добиться для него оправдательного приговора. – Да, благодарю вас, – кивнула Марьяна и вернулась за стол. – Ну, раз уж я все равно здесь, почему бы нам не поговорить со второй узницей? – преувеличенно бодрым голосом сказал старик, повернувшись к Снейпу. – Как себя чувствует Беллатриса? – Вполне неплохо, – ответил профессор, отнимая у Пенелопы судок с горчицей – девочка пыталась попробовать его на зуб. – Может, она нам что-нибудь расскажет? – задумчиво пробормотал Дамблдор и подмигнул малышке. – Что скажешь, кроха? – Кака! – неожиданно выдала девочка, указав пальцем на старика и, дотянувшись до его бороды, крепко вцепилась в нее обеими руками. – Чувствуется твое воспитание, Северус, – ехидно заявил Сириус, пока остальные переглядывались, пряча улыбки. – Ну, что ж, видимо, ты права, – с грустной улыбкой кивнул Дамблдор и погладил Пенелопу по голове. Закончив завтрак, все большой толпой во главе с Дамблдором отправились в подвал. Джонни протиснулся мимо ног идущих и первым влетел в подвал, откуда немедленно раздался его звонкий голос. – Ой, тетя Белла, ты в домике?!! – радостно закричал ребенок. Марьяна и Гермиона удивленно переглянулись и ускорили шаг. Через пару секунд их взору предстала удивительная картина. Беллатриса, злющая, как сто чертей, сидела на кровати, держа над головой развернутый журнал. С потолка подвала на обложку весело капала вода, стекая по обе стороны на промокшее насквозь одеяло. – Импервиус! – Гермиона, как всегда, соображала быстрее всех, и вода, поменяв траекторию падения, начала стекать в сторону. – Спасибо, Грейнджер, – признательно кивнула Белла, убирая журнал с головы. – Что за ерунда? – воскликнул Сириус, разглядывая потолок, пока Гермиона сушила заклинанием постель Беллатрисы. – Опять где-то прорвало! Кикимера убью! – Не трогай Кикимера! – сердито заявила миссис Уизли. – Если мы останемся без плиты, я переведу вас на сухой паек. – Зачем пожаловали? – спросила Белла, глядя на Дамблдора. – Мы бы хотели узнать, за что Волан-де-Морт покарал тебя? – проговорил старик, присев на край кровати женщины. – Много будешь знать – плохо будешь спать, – фыркнула Беллатриса, смерив Дамблдора презрительным взглядом, – а в твоем возрасте бессонница может быть очень неприятной. – Ты хочешь попасть в Азкабан? – тихо спросил старик, и Марьяна неожиданно подумала, что сарказм присущ не только Снейпу. – Ты не отправишь меня в тюрьму, Дамблдор, – прежним небрежным тоном ответила Беллатриса, хотя лицо ее на миг дрогнуло. – Почему же? – брови старика слегка приподнялись. – Ну-у-у… – картинно задумалась Белла, откровенно испытывая выдержку Дамблдора, – может быть потому, что я могу быть вам полезной? – Чем же ты можешь помочь? – в наступившей оглушительной тишине раздался голос старика. – Сейчас вопрос стоит не в том – чем, а в том – на каких условиях, – хитро прищурилась Беллатриса. – Что же ты хочешь? – напрягся Дамблдор. – Условия таковы, – спокойно ответила женщина, увлеченно разглядывая ногти на руках – вырванные Волан-де-Мортом уже начали понемногу отрастать, – я официально перехожу на вашу сторону и сообщаю вам все, что мне известно о Темном Лорде, а взамен хочу получить всю возможную помощь, которую может дать мне Радана. Если хочешь, могу дать Непреложный обет или принести Нерушимую клятву. – И что же ты хочешь от Марьяны? – судя по удивлению в голосе старика, он явно ожидал услышать не это. – Что я тебе говорила о чрезмерном любопытстве? – засмеялась Беллатриса. – Что ты можешь знать такого, чего не знаю я? – удивился Люциус. – Ну, например то, что я знаю, где находится один из созданных Лордом крестражей, – прищурилась Белла, оглядев столпившихся вокруг членов Ордена – Гарри, Рон и Гермиона настороженно переглядывались, – а также то, как выглядят остальные. Боюсь, Люциус, мне он доверял немного больше, чем тебе. – Крестражи? Черная магия? – охнул Люпин, переводя взгляд на Дамблдора. – Именно, – издевательски кивнула Беллатриса, – а что, вы не в курсе? – Но какова причина того, что ты решила сменить гавань? – с подозрением спросила Нарцисса. – Не ваше дело! – рявкнула Пожирательница и ее взгляд на миг скользнул по лежащей на руках сестры малышке. – Отвечай, Дамблдор, согласен? Дамблдор повернулся и вопросительно посмотрел на Марьяну. Сложно было судить, чье напряжение в тот момент было сильнее – старика или лежащей на кровати женщины. Марьяна перевела взгляд на Беллатрису и вдруг заметила, как дрогнули ее губы. – Да… – прошептала девушка, – я помогу ей… – Мы согласны, мадам Лестрейндж, – официальным тоном произнес Дамблдор, повернувшись к Белле. – Отлично, – кивнула женщина – на ее лице на миг промелькнуло облегчение – и тут же заорала. – Может, кто-нибудь уберет меня из-под водопада?!!

Глава 67. Стирая границы

– Не расскажешь, как скоро мы сможем получить твою помощь? – немного помолчав, Дамблдор снова повернулся к Беллатрисе. – Как только я снова смогу ходить, мы навестим мой сейф в Гринготтсе и заберем оттуда один из крестражей Лорда, – тоном телевизионного корреспондента сообщила женщина, пожав плечами. – Я уже знала, к чему идет, и потому позаботилась о том, чтобы забрать его из сейфа Лестрейнджей, куда допускался и Родольфус, и перенести его в свой, принадлежащий Блэкам. – Это было бы замечательно, – кивнул старик, – а что ты попросишь взамен? – Пока – ничего, – ответила Белла. – Я буду помогать вам, насколько это возможно, но не знаю, когда спрошу за это плату. Но я хочу быть уверена, что, когда бы я потребовала подтверждения сделки с вашей стороны, Радана выполнит мою просьбу. – Несомненно, – заверил ее Дамблдор, – но ты же понимаешь, что Марьяна никогда не сделает ничего, что может причинить зло мирным людям или членам Ордена. – Понимаю, – все так же небрежно усмехнулась Беллатриса, – только есть одна проблема… – В чем дело? – напрягся старик. – Чтобы попасть в сейф, я должна буду подтвердить свою личность, – хмуро ответила Пожирательница, – то есть, предъявить свою палочку. Но вся беда в том, что у меня ее нет. Когда Лорд пытал меня, он забрал мою палочку и отдал ее Макнейру, так как этот идиот умудрился сломать свою. Олливандер едва жив, и не мог изготовить новую. – А как он выглядит? – неожиданно поинтересовалась Луна, и все изумленно воззрились на нее. – Ты что, не видела Олливандера, Лавгуд? – Белла так удивилась, что на миг с ее лица сползла прежняя надменность. – Где же ты покупала палочку? – Мистера Олливандера я знаю, он дружит с моим отцом, – ответила Луна, слегка улыбнувшись. – Я спросила о Макнейре… – Худой и высокий, с бородой, голова почти седая, – описала Пожирателя Беллатриса, неожиданно пойдя на контакт. – А палочка? – продолжала допрос девушка. – Грецкий орех и сердечная жила дракона, – еще более удивленно ответила женщина. – Это она? – спокойно спросила Луна, вынимая из кармана мантии палочку и показывая Беллатрисе. – Действительно, – пробормотала Белла, присмотревшись к палочке, – но откуда, черт тебя дери? – Он напал на нас с Марьяной в Малфой-меноре, – невозмутимо принялась объяснять девушка, пряча палочку назад в карман, – и Марьяна кинула в него деревяшкой и попала прямо по лбу, а когда он упал, я подняла его палочку. – Верно, – кивнула Марьяна, тоже припомнив этот момент. – Значит, вход в Гринготтс свободен, – констатировал Дамблдор, выразительно взглянув на Беллу. – Свободен, но это не значит, что меня не будут там поджидать, – скривилась Белла. – Ничего, поправляйся, все прочие вопросы решим потом, – с улыбкой ответил Дамблдор и пошел прочь из подвала. Остальные потянулись за ним, остались только Снейп, пожелавший осмотреть Беллатрису, Люциус и Сириус, всеми силами пытавшиеся устранить протечку, Марьяна и, почему-то, Гарри. После долгих ощупываний и помахивания палочкой над Беллиными ногами, профессор остался вполне доволен увиденным. – Кости срастаются хорошо, поврежденные заклятиями костные ткани восстановлены, – удовлетворенно заявил зельевар, – и сейчас как раз та стадия выздоровления, когда тебе уже сможет помочь Костерост. Если ты сегодня примешь его, то, вполне возможно, завтра сможешь ходить. – Чудесно! – искренне обрадовалась Беллатриса. – Сильно не обольщайся, – остудил ее пыл пессимистично настроенный Снейп, – ходить в твоем случае означает несколько шагов в день, и то очень медленных. – Вредина, – надулась Белла, чем немало развеселила Гарри. – И я тебя люблю, – кивнул зельевар, и улыбка парня тотчас увяла. – Ладно, я пойду, принесу Костерост, а ты полежи пока. – Даже и не подумаю, – ответила Беллатриса, ничуть не уступая Снейпу в язвительности, – сейчас же вскочу и убегу куда-нибудь, без ног это сделать очень просто. – Язва, – констатировал профессор и направился в лабораторию, Белла высунула ему вслед язык. – Я все вижу! – крикнул Снейп от дверей, выходя из подвала. Гарри захохотал, и Беллатриса неожиданно улыбнулась ему. От Марьяны не укрылось, что при виде этой улыбки глаза парня засияли, а уши слегка порозовели. Тем временем стало понятно, что устранить течь будет не так-то просто. Сириус и Люциус перепробовали кучу заклинаний, но все было бесполезно. К тому времени, как профессор вернулся из лаборатории с пузырьком Костероста, Сириус уже рвал и метал, грозя Кикимеру самой страшной смертью. Марьяна, в попытке успокоить любимого, воспользовалась своей силой, но даже это не дало никаких результатов. – Это все этот чертов эльф! – распалялся Сириус, размахивая палочкой, словно оркестровый дирижер, с угрозой надеть на нее чей-нибудь глаз. – У эльфов другая магия, особая, нам она не подвластна! – Ладно, с этим потом разберемся, – успокаивала его Марьяна, – а пока, я думаю, нужно на время перенести Беллатрису в мою комнату, чтобы она спокойно отдохнула. В сырости ей сейчас находиться нельзя, к тому же тут холодно. – Тогда лучше в мою, она на третьем этаже и там тихо, – возразил Снейп, проверяя дату на бутылке с лекарством. – Ваша спальня примыкает к гостиной, а там все время кто-нибудь орет, так что вряд ли Белла сможет там выспаться. А моя комната пустая, я все равно в ней только ночую, а остальное время в лаборатории. С этим нельзя было не согласиться. Люциус, оставив Сириуса сражаться с течью, взмахом палочки расстегнул цепи, опоясывающие ногу женщины, поднял Беллу на руки и понес наверх. Снейп и Марьяна пошли за ним. Когда Беллатриса оказалась в постели, Северус заставил ее выпить Костерост, в результате чего услышал несколько емких определений своей сущности, с упоминанием мамы, папы и прочих родственников Снейпа до десятого колена. – Ладно, Белла, отдыхай, и постарайся не тревожить ногу, пусть заживает, я наложу на двери Заглушающее, чтобы тебя не беспокоил шум, – улыбнулся профессор, укрыв женщину одеялом, и вышел из комнаты вместе с Люциусом. – Тебе сейчас что-нибудь нужно? – спросила у Беллы Марьяна, когда они остались одни. – А ты меня удивляешь, грязнокровка, – приподняла брови Пожирательница, – я была уверена, что ты тут же начнешь спрашивать, что мне от тебя нужно. – Не в моих привычках давить на людей, к тому же ты все равно не скажешь, – улыбнулась Марьяна, подходя к двери. – Если тебе ничего не нужно, я пойду и приму ванну – я не спала всю ночь и совсем измотана. Ты постарайся поспать, а я зайду позже. Белла кивнула, и Марьяна вышла из комнаты, плотно прикрыла дверь и спустилась в свою спальню. А в это время в ее отсутствие на кухне разгорелась ожесточенная дискуссия на тему «Можно ли верить Беллатрисе Лестрейндж». – Она же Пожирательница! Правая рука Волан-де-Морта! Как можно ей доверять? Да вы с ума сошли! – возмущалась миссис Уизли, одновременно замешивая тесто на пирог. – Нам придется рискнуть, Молли, – покачал головой Дамблдор. – Если Беллатриса действительно отдаст нам крестраж, это будет большой шаг к нашей победе. И помни – человек, лишившийся правой руки, становится почти беспомощным инвалидом. – А что насчет Сивого? – сменила тему Тонкс, видя, как надувается миссис Уизли. – Вы думаете, Марьяна рассказала правду? Может, она просто пожалела его? – Марьяна сказала чистую правду, – ответил старик, – вопрос в том, сказал ли правду Сивый. – Вы на самом деле поедете искать останки Фенрира? – спросил Фред, стянув из-под носа у матери кусок пирога. – Думаю, Альбус, не стоит гонять членов Ордена в Россию, – неожиданно заявил Люпин. – Сивый сказал правду. – Откуда ты это знаешь? – Тонкс удивленно уставилась на него. – Оттуда, что я видел это собственными глазами, – пожал плечами Римус, – я был там в ту ночь. Это меня укусил Фенрир. С этими словами он расстегнул рубашку и продемонстрировал всем собравшимся рваный белый рубец, пересекавший его плечо. – Нифига! – прокомментировал Фред, с восхищением оглядывая шрам. – Наверное, нужно сказать Марьяне, – пробормотала Тонкс. – Не стоит сейчас ее травмировать, – покачал головой Дамблдор, – вам нужно всеми силами пытаться ее уберечь. – От чего, Альбус? – удивилась миссис Уизли. – От стресса, – вздохнул старик. – Как вы помните, ее сила проснулась в тот момент, когда девочка осознала, что нуждается в ней, а при обратных эмоциях она точно так же может исчезнуть. Если вдруг Марьяне станет все равно, если безразличие станет сильнее, чем желание победить Волан-де-Морта, ее способности угаснут. – Навсегда? – ахнула Тонкс. – Нет, лишь до тех пор, пока она снова не начнет в них нуждаться, – ответил Дамблдор, поднимаясь из-за стола. – Мне пора, сообщите, когда Беллатрисе станет лучше. Распрощавшись, он подошел к камину и исчез, оставив членов Ордена переваривать услышанное. Тем временем Белла всеми силами пыталась заснуть, но боль никак не давала ей этого сделать. Левую ногу, поврежденную сильнее, словно выкручивали тисками – действие Костероста вступило в последнюю стадию. Внезапно дверь скрипнула. Женщина попыталась придать лицу безразличное выражение – она не собиралась никому показывать, что ей больно – но это оказался всего лишь Джонни. В руках у мальчика была какая-то странная конструкция. – Тетя Белла… – тихо сказал ребенок, подходя к кровати и садясь на край, – Дракон сказал, что тебе сейчас больно, и я пришел тебя пожалеть. – Спасибо, малыш, – улыбнулась Беллатриса и, протянув руку, привлекла к себе мальчика и крепко обняла. – А что это у тебя такое? – Я сделал кормушку для птичек, это для тебя, – пояснил Джонни, протягивая конструкцию Белле. – Я буду есть из птичьей кормушки? – в притворном ужасе округлила глаза Беллатриса, малыш заливисто засмеялся. – Нет, конечно, – с трудом отдышавшись, ответил он. – Мы ее повесим у твоего окна, ты будешь смотреть на птичек и радоваться. – Я пока не могу ходить, – вздохнула Белла. – Тогда я сам ее повешу, – Джонни забрал кормушку из рук тети и подошел к окну. – Ой, тут как раз есть веточка! – Не думаю, что это хорошая идея, – неуверенно ответила Белла, глядя, как мальчик подтаскивает к окошку стул, – я в этой комнате ненадолго. – Ничего, мы ее потом снимем и повесим внизу, – бодро заявил Джонни и, забравшись на стул, распахнул окно. В комнату ворвался морозный воздух, занавески надулись под порывом ветра. – Джонни, немедленно слезь! Ты можешь упасть! Слышишь? – испугалась Беллатриса, увидев, что подоконник находится на уровне коленей мальчика. – Нет, тетя Белла, я аккуратно, – возразил мальчик, с усилием пытаясь дотянуться до толстой ветки, торчащей в паре футов от окна. – Слезай сейчас же, несносный ребенок! – закричала женщина, не спуская глаз с пошатывающегося стула. – Сейчас, секундочку, – пропыхтел Джонни, и тут стул под ним покачнулся. Белла с ужасом смотрела, как мальчик, взмахнув руками, перевалился через подоконник и скрылся из виду, на стуле остались только его тапочки в виде зайчиков. – Джонни!!! – завопила Беллатриса, проклиная свою неподвижность. – О, Мерлин… Грязнокровка! Черт! Черт! Черт! Марьяна! Северус! Люциус! Драко! Меня кто-нибудь слышит? Грем… Как там тебя… Гермиона! Помогите же кто-нибудь! Через пару минут Белла охрипла и замолчала, лихорадочно ища глазами, что можно перевернуть, чтобы наделать побольше шума, и тут вдруг услышала тихий стон, доносящийся из-за окна. – Джонни! – выкрикнула женщина и затихла, пытаясь различить еле слышный звук. – Тетя Белла… – раздался голос и, вслед за ним, громкий плач, – вытащи меня отсюда… Беллатриса инстинктивно бросила взгляд на ногу, обычно опоясанную кандалами, и вдруг заметила, что цепи нет. Северус забыл привязать ее, а может просто не захотел, понимая, что в таком состоянии она никуда не уйдет. Она осторожно пошевелила искалеченную ногу и едва не завыла от боли – нога не гнулась, и казалось, что ее начинили битыми острыми черепками. Вторая нога слушалась гораздо лучше, и женщина осторожно спустила ее с кровати. Опершись на стоящую у кровати тумбочку, Беллатриса перенесла вес на руки и, прикусив губу, наступила на более здоровую ногу. Ниже колена стрельнула холодная боль, но Белла, сжав зубы, стянула с кровати вторую ногу. Лодыжку обожгло огнем, и женщина вскрикнула. Из глаз моментально потекли слезы, а из прокушенной губы потекла струйка горячей крови. Медленно перебирая руками по поверхности тумбочки, Белла добралась до письменного стола, стоящего впритык, и осторожно перебралась туда. В какой-то миг вспотевшие от напряжения руки скользнули по полированной поверхности, и женщина со всего размаха наступила на искалеченную ногу. Белая вспышка боли пронзила ее насквозь, в глазах потемнело. Почти теряя сознание, Беллатриса заставила себя вновь опереться на стол и двигаться дальше. Это был самый долгий и трудный путь в ее жизни, хотя до окна было всего пара метров. Пару раз она ловила себя на мысли, что было бы неплохо просто лечь на пол и тихо умереть, но перепуганный ребенок за окном заставлял ее двигаться дальше. Он уже не плакал, а тихо всхлипывал, безостановочно повторяя ее имя, и она продолжала переставлять руки, уже трясущиеся от напряжения, продвигаясь вперед сантиметр за сантиметром. Вот и подоконник… Вцепившись скрюченными от усталости пальцами в распахнутую раму, Белла навалилась животом на подоконник, чтобы разгрузить больную ногу, и выглянула наружу. – О, Мерлин… – прошептала она, не зная, плакать ей или смеяться. В пяти футах от окна, на блестящем, металлическом козырьке сидел Джонни, обняв кирпичную трубу руками и ногами, словно детеныш панды. По лицу его текли слезы, губы тряслись, не то от холода, не то от страха, а ручонки посинели. – Джонни, – выдохнула Беллатриса, протягивая малышу руку, – держись за меня. Но, несмотря на все ее старания, она никак не могла дотянуться до мальчика – Джонни боялся отрывать вторую руку от трубы, а длины ее руки явно не хватало, чтобы преодолеть эти полтора метра. В глубине души женщина порадовалась, что труба, за которую держится ребенок, не была металлической, иначе его руки уже бы примерзли к ней. – Тетя Белла, – малыш опять разрыдался, – я больше не могу… – Не плачь, мой милый, – успокоила его Беллатриса, – держись, я иду к тебе. Подтянувшись на руках, она ухватилась за раму и осторожно села на подоконник. Пытаясь удержать себя в равновесии одной рукой, второй она согнула ногу, начав с более здоровой, и медленно перенесла через подоконник. В колене что-то хрустнуло, и по всей ноге запульсировала боль, отдаваясь куда-то в бедро. Стиснув зубы, женщина отпустила ногу, чем вызвала новый приступ обжигающей боли, и взялась за вторую ногу. Здесь все оказалось намного сложнее. Как, скажите на милость, перетащить негнущуюся, точно полено, ногу в окно, которое по ширине в два раза меньше длины самой ноги? Поразмыслив, Белла задрала ее вертикально вверх и осторожно протиснула ее в окно. Получилось вполне неплохо, особо острых вспышек боли не произошло, и женщина впервые в жизни поблагодарила покойную мать, настоявшую, чтобы все три сестры Блэк в детстве посещали балетную школу, обеспечившую девочкам не только изумительную осанку и великолепную фигуру на долгие годы, но и, как выяснилось, неплохую растяжку. Снова опершись на подоконник, Белла спустилась на на крышу, с трудом удерживаясь обеими руками. Ноги немедленно заскользили по обледеневшему металлу, и женщине пришлось сесть, мысленно радуясь, что на ней хлопковая сорочка, а не излюбленный скользкий шелк. Отпустив одну руку, она протянула ее побелевшему Джонни. – Дай руку… – она вдруг с ужасом увидела, что глаза ребенка закрыты, словно он спал. – Джонни! Мальчик вздрогнул и открыл глаза. Увидев рядом Беллатрису, он радостно улыбнулся и протянул ей руку, но не смог дотянуться на какие-то несколько дюймов. Белла отпустила подоконник, за который судорожно цеплялась второй рукой, и ухватилась за распахнутую раму, гулко хлопающую на ветру под порывом ветра о стену дома. Уловка сработала, и женщина, протянув свободную руку, с облегчением ухватила ребенка за ледяную ручонку. Напрягая все силы, она подтянула мальчика к себе, и он тут же обхватил ее за шею обеими руками и заплакал. – Ну-ну, не плачь, я с тобой, – тихо шептала ему Белла, с трудом удерживаясь за раму, – ты в порядке? Джонни кивнул и грустно улыбнулся. Беллатриса подтолкнула его к окну, проследя, чтобы он зацепился за подоконник. Ребенок окоченел и весь дрожал, руки его тряслись. Заметив, что он перекинул одну ногу за окно, женщина подсадила его немного и тяжело вздохнула, когда он, наконец, оказался в комнате, ощущая настоящее счастье. – Тетя Белла, вылезай, – над подоконником снова возникла лохматая голова Джонни. – Отойди от окна, Бога ради, – устало попросила измученная женщина, – и позови кого-нибудь… Она подтянулась одной рукой, и уже взялась за подоконник, но тут рама, за которую она держалась, с треском отломилась. Вскрикнув, она попыталась удержаться, но окоченевшие руки плохо слушались. Ладонь проехала по подоконнику, и в отчаянной попытке ухватиться за него, Белла загнала себе в руку несколько заноз, а потом соскользнула вниз по покрытой льдом черепице и полетела с третьего этажа. Последней ее мыслью было: «Зря я не согласилась на комнату Марьяны». Члены Ордена толпились на кухне, в предвкушении обеда, когда на лестнице раздался оглушительный крик и топот. Не успели они переглянуться, как на пороге появился Джонни, белый, как молоко, и перекошенным от ужаса лицом. – Что такое? – испугался Драко и, бросившись к мальчику, подхватил его на руки. – Мерлин, да ты же весь ледяной! Что случилось? – Тетя Белла выпала из окна! – разрыдался малыш, обнимая Драко за шею. Ребенок еще не успел закрыть рот, а Гарри уже сорвался с места и, опрокинув по дороге Римуса, помчался на улицу в одной футболке. Кое-как подняв Люпина, все бросились за ним. Беллатриса неподвижно лежала в саду на земле – в лице ни кровинки, из уголка рта стекает тонкая струйка крови, волосы разметались по земле. Рядом валялась разбитая оконная рама. Гарри бросился к женщине и, упав на колени рядом с ней, схватил ее за холодную, точно у привидения, руку. – Белла! – голос парня задрожал от ужаса. Веки Беллатрисы дрогнули и медленно приоткрылись. Увидев Гарри, она слегка улыбнулась, ее губы зашевелились, и парень поспешно склонился над ней. – Гарри… мальчик… в порядке? – разобрал он еле слышный шепот на фоне сиплого дыхания. – Да, все хорошо, – кивнул Гарри, и Белла снова закрыла глаза. – Белла! Белла! – закричал Гарри, зачем-то ощупывая ее лицо. Подоспел Снейп и, оттолкнув Поттера, склонился над Беллатрисой, одновременно вынимая из-под мантии палочку. – Профессор, она умирает! – заорал парень и, схватив зельевара за воротник мантии, хорошенько встряхнул так, что у него клацнули зубы. – Сделайте же что-нибудь! – Поттер, немедленно прекратите трясти меня, как грушу, и дайте мне ее осмотреть! – рассердился Снейп, с трудом выворачиваясь из захвата Гарри. Обитатели дома собрались вокруг них и молча смотрели, как профессор что-то бормочет себе под нос, водя палочкой вдоль тела женщины. Крэбб внезапно развернулся и куда-то убежал. Марьяна тем временем наслаждалась горячей ванной, подогревая остывающую воду при помощи своей магии. Она закрыла глаза и что-то мурлыкала себе под нос, как вдруг дверь ванной сотряслась от мощного пинка, а потом и вовсе слетела с петель. В ванную, окутанный клубами пара, влетел всполошенный Крэбб. – Винс, ты что, сбрендил?!! – выкрикнула Марьяна, радуясь, что налила в ванную полпузырька пены, которая теперь высилась на поверхности воды причудливыми облаками, скрывая ее тело. – Беллатриса вывалилась из окна! – не объясняя и не извиняясь, заорал парень. Марьяна перепугано вскочила, но поскользнулась и снова ухнула в воду. Винс, густо покраснев, отступил в комнату. Выбравшись, наконец, из чугунной чаши, девушка напялила халат и полетела вниз, вслед за Крэббом. Гарри и все остальные напряженно молчали, ожидая вердикта Снейпа – тот хмурился с каждой минутой. – Сломан позвоночник, плюс кровоизлияние внутренних органов, – выдал профессор, пряча палочку в карман. Гарри хотел что-то спросить, но не успел – сбежав со ступенек, к ним мчалась Марьяна, босиком и в халате, с мокрыми волосами, с которых стекали капли воды. Не говоря ни слова, она бросилась к Беллатрисе и схватила ее за руку. – Вот, я подумал… – смущенно объяснил Крэбб в ответ на удивленные взгляды, – Беллу же не прокляли… Радана… – Ой, и правда… – пробормотала Гермиона, смущенно покраснев, – ты молодец, Винс… Крэбб благодарно улыбнулся девушке, и взгляды опять устремились на Беллатрису, в лицо которой уже начали возвращаться привычные краски. В теле Беллы что-то щелкнуло, и она застонала, а затем все увидели, как струйка крови, стекающая из ее губ, медленно повернулась вспять. Через минуту Марьяна отпустила руку женщины, и та открыла глаза. – По мне будто каток проехал, – пробормотала она, увидев Марьяну. – О, опять ты… Сестра милосердия. – Нужно унести ее в дом, пока она все себе не застудила, – сказала Марьяна, повернувшись к Снейпу. – Левикорпус! – произнес Гарри, направляя на Беллу палочку, и она, взмыв в воздух, поплыла в дом. Снейп пошел вместе с парнем, вдвоем они отнесли Беллу обратно в комнату. Остальные, едва войдя в дом, кинулись к чайнику. Драко сходил в лабораторию и принес Бодроперцовое зелье для Джонни и пару теплых одеял. – С тетей Беллой все будет хорошо? – спросил ребенок, когда Малфой вернулся. – Да, – сухо ответил Драко, укутывая мальчика одеялами. – Дракон, ты сердишься? – робко спросил Джонни. – Ты хоть понимаешь, что из-за твоей выходки Беллатриса могла погибнуть? – не повышая голоса, спросил Драко. – Прости меня, Дракон, я не специально, – малыш заплакал, закрыв лицо руками, – я только хотел повесить кормушку, чтобы тете Белле было веселее. – Почему ты не попросил помочь кого-нибудь из взрослых? – ровным, спокойным голосом продолжал Драко. – Перед этим Беллатриса выпила лекарство, которое защищает и сращивает кости, и только благодаря этому осталась жива до того, как ей помогла Марьяна. А если бы ты не ухватился за трубу? Ты осознаешь, что мог разбиться насмерть? – Прости меня, Дракон, прости – Джонни разрыдался, вытирая слезы, горохом катящиеся по его чумазому личику, – я больше не буду… – Надеюсь, но ты все равно будешь наказан, – ответил парень, – я запрещаю тебе подходить к Беллатрисе, пока она полностью не поправится. Тебе ясно? Джонни кивнул, всхлипывая и дрожа всем телом. Малыш выглядел очень жалким, но все молчали, понимая, что Драко прав. Парень напоил ребенка зельем и, закутав потеплее, отнес в спальню. Вернувшись через пару минут, он сообщил, что мальчик уснул. Белла очнулась и, даже не открыв глаза, поняла, что рядом с ней кто-то сидит и держит ее за руку. Внезапно в ладони закололо, и она все же тихонько приоткрыла один глаз, чтобы рассмотреть сидящего. К удивлению Беллы, она увидела Гермиону, которая с чрезвычайно сосредоточенным лицом осторожно вынимала пинцетом занозы из ее руки. Закончив, девушка обмакнула клок ваты в Заживляющую мазь и помазала ранку. Руку защипало, Беллатриса инстинктивно дернулась, и тут Гермиона, наклонившись к ее ладони, осторожно подула на рану. С трудом сглотнув горький комок, отчего-то застрявший в горле, Белла снова закрыла глаза. Засыпая, она думала, какая же все-таки странная штука – жизнь. Могла ли она, потомственная волшебница-аристократка, гордая и величественная Беллатриса Лестрейндж, когда-нибудь подумать, что сможет проникнуться симпатией к грязнокровке, да к тому же и врагу? Или не врагу? Об этом определенно стоит подумать, слишком уж быстро стерлись границы…