Текст книги "Гарри Поттер и сила Раданы (СИ)"

Автор книги: Владимир Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

Глава 64. Фенрир Сивый. История оборотня.

После того, как неподалеку от нашего лагеря появился городок, жизнь в лесу усложнилась. Причем не для нас, а для животных. Большими группами начали наезжать охотники, но если они хотя бы старались соблюдать правила и имели лицензию на отстрел, то браконьеры были выше всех этих бюрократических заморочек. Община оборотней с готовностью встала на защиту леса. Мы и сами в какой-то степени были зверями, и потому проблемы животных волновали нас даже больше, чем местных лесников. Днем мы бродили по лесу, отыскивая силки, петли и капканы, а по ночам освобождали попавших в ловушку животных. Благодаря звериному чутью, нам без труда удавалось найти пострадавших лосей и волков, а однажды я вытащил из силков крохотного крольчонка. Волшебным сообществом было решено, что наш лагерь останется на месте, и мы не будем прятаться от людей. Переносить общину в другое место было очень сложно, к тому же, никто не давал гарантии, что там также не объявятся люди. По легенде, сочиненной для местных жителей, мы являлись группой ученых, изучающих проблемы хвойных лесов. Со временем оборотни подружились с лесниками, обитающими в Вереске. Поддерживать легенду оказалось несложно: среди нас действительно было двое ботаников, годом ранее работающих в институте биологии. Семен и Сергей поехали в березовую рощу, где более половины деревьев были поражены странным заболеванием – кора гнила и осыпалась. Ученым предстояло собрать образцы для исследований. Обратно они отправились уже поздней ночью, дорога была неблизкой. Внезапно им прямо под колеса из леса выскочило какое-то животное. Семен не успел затормозить, машина сбила зверя, которого они приняли за волка, животное перелетело через капот и свалилось на землю, автомобиль занесло. С трудом справившись с управлением, мужчины выбрались из машины и подошли к сбитому зверю, чтобы проверить, нельзя ли ему помочь. Но ему не требовалась помощь. А вот ученым после той ночи – да. Чтобы как-то объяснять наше отсутствие раз в месяц, был пущен слух о ежемесячных экскурсиях далеко в горы. Не знаю, были ли обитатели Вереска легковерными, или им просто было все равно, но никакого подозрения мы не вызвали. С лесниками и экологами у нас вообще сложились очень хорошие отношения, которые на фоне общей борьбы с браконьерами переросли в дружбу. Мужики из городка часто заходили к нам по вечерам, чтобы пропустить по рюмочке. Я не жаловал подобные посиделки: мне от отца по наследству передалась непереносимость алкоголя. Но однажды из разговоров я узнал, что в Вереск приехал таежный ветеринар, который будет помогать раненым животным. По словам изрядно поддатого лесника, стало ясно, что эта профессия очень редкая, так как помимо специализации требуется иметь подход к диким животным, а это дается далеко не всем. Меня эта информация ничуть не заинтересовала. Ветеринар представлялся мне одышливым, грузным дядькой в мятой кепке. Именно так выглядел ветеринар, осматривающий недужных коров и прочую живность в Волчанке. У звериного доктора была круглая красная рожа с маленьким носиком-пимпочкой и невероятно сложное для детских языков имя – Фрол Саввинович. С подачи местных ребятишек и с учетом внешности и специализации дядечки имя сократили, и ветеринар стал известен как Крол Свиныч. Вот примерно таким Кролом Свинычем я и представлял себе таежного ветеринара. Сивый помолчал пару минут, подождав, пока Марьяна перестанет хохотать взахлеб, а затем продолжил. Несколько дней спустя я отправился к роднику за водой. Возвращаясь обратно с полными ведрами, я неожиданно услышал чей-то крик, раздающийся неподалеку. Я остановился и прислушался, но крик больше не повторился. Решив, что мне послышалось, я направился было дальше, но тут снова раздалось: «Помогите!» Бросив ведра, я помчался сквозь кусты, огибая пни и деревья, и так разогнался, что едва не ухнул в глубокую яму, вырытую прямо посреди поляны. При одном взгляде на нее я сразу понял, что она была выкопана браконьерами. Среди лесников эта ловушка была известна под названием «Медвежья яма». На краю ямы, взывая о помощи, висела молодая девушка, из последних сил держась за вывороченный корень дерева. На дне ловушки были вбиты заостренные деревянные колья, и случись женщине сорваться, она бы погибла в мучениях. Не раздумывая ни минуты, я ухватил бедолагу за руку и одним махом выдернул из ямы. Пока незнакомка, трясясь от ужаса, пыталась отдышаться, я с интересом разглядывал ее. Простой ситцевый сарафанчик, зацепившись за корягу, разорвался, косынка, завязанная концами назад, сползла на глаза, а лицо девушки было измазано землей. Но тогда она показалась мне сказочной феей. Было в ней что-то такое, что сразу выдавало в ней доброго человека. Когда она поправила косынку, я увидел лучистые голубые глаза, смотревшие без всякого страха, и, несмотря на пережитый ужас, она приветливо улыбнулась мне. – Кто соорудил этот ужас? – возмущенно спросила девушка. – Еще вчера здесь этого не было! – Очевидно, браконьеры выкопали ночью, – пояснил я, присев на траву рядом с ней. – Это ловушка, она используется для охоты на крупного зверя. – И ветеринаров, – сердито добавила незнакомка, поднимаясь с земли. – Причем здесь ветеринары? – удивился я, тоже вставая на ноги. – При том, что я тоже едва не поймалась, – объяснила она, отряхивая сарафан. – Если бы вы не подоспели, я бы погибла… Благодарю вас, вы спасли мне жизнь. – Ну что вы, не стоит… – машинально ответил я и тут же вытаращил глаза. – Вы ветеринар? Очевидно, у меня был очень комичный вид в тот момент. Девушка заливисто расхохоталась и кивнула. – Ну да, я таежный ветеринар, приехала три дня назад, буду лечить животных, – подтвердила она. – Я представлял вас совсем не такой, – смутившись, пробормотал я. – Даже не знаю, радоваться мне или печалиться, – покачала головой девушка, – а могу я узнать имя своего спасителя? – Меня зовут Федор, – представился я и отчего-то покраснел, – Федор Сиваев. – Наталья Волконская, – девушка протянула мне руку и улыбнулась. – А что вы здесь делаете? Пришлось выкладывать ей легенду об ученых-исследователях. Я предложил ей проводить ее до Вереска, мотивируя это тем, что она может провалиться еще в какую-нибудь яму. Она согласилась, но не успели мы сделать и двадцати шагов, как я вспомнил о брошенных ведрах. Пришлось нам сначала искать ведра, набирать воду, относить ее в общину, а потом уже идти в городок. На дорогу, обычно занимавшую у меня от силы полчаса, в тот день ушло почти три часа. Мы шли не спеша, разговаривая обо всем на свете, но больше всего о животных, Наташа осматривала лес, а я любовался ею. Казалось, никогда прежде я не чувствовал себя так хорошо и спокойно. Простились мы очень довольные новым знакомством, и условились встретиться через пару дней, чтобы я мог показать ей лес. На самом деле, я не представлял, как проживу без ее улыбки эти два дня, но у Натальи были какие-то важные дела в городке. Случай увидеть эту улыбку представился уже на следующий день. Рано утром я проснулся от заунывного волчьего воя, и сразу понял, что случилась беда. Так воет волк, когда попадает в капкан. Я быстро оделся и выбежал из домика – действовать следовало незамедлительно. Волк по своей натуре свободное животное, и через некоторое время он начинает отгрызать себе лапу, чтобы вырваться из ловушки. К тому же, охамевшие браконьеры в основном ставили медвежьи капканы, чтобы уже наверняка, а это грозило серьезными последствиями. Зверя мне удалось найти только через час. В лесу создается удивительный акустический эффект – кажется, что звук раздается близко, буквально за соседним деревом, а на деле оказывается, что до его источника около километра. Я успел вовремя. Волк, попавший в капкан, был отцом большого семейства и обитал вместе с волчицей и кучей разновозрастных детей в норе неподалеку от нашей общины. Когда я появился, он уже начал грызть себе лапу. С помощью толстого сука, подобранного на земле, мне удалось разжать капкан, оказавшийся и в самом деле медвежьим, но зверь был в тяжелом состоянии. Лапа была сильно искалечена железными зубами капкана, да еще погрызена, и животное потеряло много крови. Я поднял волка на руки и понес его в Вереск. Когда я прибыл на место, то сообразил, что не знаю, в каком домике живет Наташа. Было около пяти утра, городок еще не проснулся, и я не мог ходить в каждый дом и стучать в двери. Поразмыслив, я решил сходить к дому главного лесничего и спросить у него, где живет ветеринар. Положив волка на землю, я сходил до лесника, но на стук никто не отозвался, и я вспомнил, что Наталья еще вчера говорила мне, что Егор Филиппович собирается в город. Вернувшись ни с чем, я неожиданно увидел Наташу, сидящую рядом с раненым волком прямо на земле и колдующую над его окровавленной лапой. Она ловко накладывала гипс и негромко разговаривала со зверем. Как рассказывала мне потом сама Наталья, для диких животных использовался специальный гипс, разработанный учеными в институте экологии. Дикое животное не придет к вам на перевязку, а потому пришлось позаботиться о материале, который не потребует снятия или замены. Гипс сохраняет свои естественные свойства и крепость на три месяца, необходимые для нормального заживления раны и сращивания кости, а потом пересыхает и становится хрупким, вследствие чего животное само от него избавляется, разбив случайно о камень или в прыжке. Но используется он только для животных, которые живут стаями: в этом случае, если кто-то из них теряет подвижность, то его будут кормить другие члены семьи. Положив голову на здоровую лапу, зверь тихо лежал, кося глазами на доктора. Я не мог в это поверить… Дар (так мы его звали, хотя он и откликался через раз) был очень злобным и свирепым, даже некоторые из моей общины боялись его, хотя оборотни и волки не воюют, и то, что он так спокойно подпустил к себе человека… Это было невероятно… Очевидно, Наташа сделала ему больно, потому что он вдруг дернулся, оскалил клыки и зарычал. Я напрягся и собрался было броситься ей на помощь, но она совсем не испугалась. Протянув руку, она ласково почесала волка между ушами. – Ну, что ты, мальчик, не сердись, я же хочу тебе помочь, – улыбаясь, проговорила она. Зверь успокоился, ткнулся носом ей в ладонь и неожиданно лизнул ей руку. Наташа засмеялась и продолжила перевязку. Когда гипс был наложен, волк поднялся и заковылял в лес. Девушка подняла голову и заметила меня. – Федор! – обрадовалась она. – Что ты здесь делаешь? Соскучился? – Есть немного, – улыбнулся я, – как насчет прогулки по лесу? – С удовольствием, – ответила Наташа, занесла врачебные принадлежности в дом и мы отправились на прогулку. Так началась наша дружба, которая крепла день за днем. Со временем мы очень сблизились, а через месяц у нас начался роман. Наталья была старше меня на четыре года, но мы не замечали этой разницы. Я знал, что она должна уехать в конце лета, и не мог позволить себе потерять ее. Когда до ее отъезда оставалось пара недель, я сделал ей предложение. Честно говоря, я не был уверен, что она его примет, тем больше радости мне доставило ее согласие. Мы условились уехать из Вереска вместе, но я знал, что перед этим я должен буду рассказать ей свою тайну. До нашего отъезда осталось два дня. В тот вечер, расставшись с Наташей, я дал себе слово поговорить с ней на следующее утро. Уйти мне в тот день пришлось очень рано, так как было полнолуние, и мы уходили в подвал до того, как стемнеет. На утро после трансформации я чувствовал себя не очень хорошо, а потому вышел из подвала только к обеду. Остальные оборотни громко галдели на кухне, обсуждая пожар, произошедший ночью в Вереске. По словам Геруса, в три часа ночи неожиданно загорелась баня, от нее огонь перекинулся на близлежащие постройки, но пожар удалось затушить раньше, чем он перекинулся на дома. Я спросил оборотня, не приходила ли Наталья, и тот ответил, что не видел ее. Я собрался и направился в Вереск. Там вовсю шли работы по устранению последствий пожара. Я обошел весь городок, зашел в дом Наташи, но нигде не мог отыскать ее. Главный лесник, заметив меня, сообщил, что ветеринар утром уехала в город. Я был убит наповал этим сообщением. Наталья никак не могла уехать без меня, или хотя бы не объяснив причины. Но когда старик рассказал мне, что Наталья ночью ходила к нашей общине за помощью, а вернувшись, ничего не объясняя, принялась паковать вещи, я понял все. – Натка тебе письмо оставила, – сказал лесник, вынимая из кармана свернутый пополам конверт, – просила передать. Я поблагодарил мужика, взял письмо и пошел в общину. Едва углубившись в лес, я присел на первый попавшийся пенек, чтобы прочесть ее послание, и надорвал конверт. Правда, читать там было особо нечего. Все письмо состояло из трех строчек. « Меня испугала не твоя сущность, но твоя ложь. Я не знаю, кто ты, но приняла бы любым, только не лживым. Почему, Федя?» В конверт была вложена половина фотографии, вот эта самая… Мы снялись на опушке леса за неделю до этого. Это был настоящий удар, настолько сильный, что поначалу я не воспринял письмо всерьез. Ведь Наташа не могла действительно меня бросить… Я никогда не воспринимал любовь как что-то материальное, попросту не верил в нее… До того, как встретил Наталью. Я растворился в ней без остатка, жил и дышал только ради ее улыбки, вся моя никчемная жизнь была сосредоточена на ней, и я знал, что она чувствует ко мне то же самое. Мы могли часами сидеть на берегу и смотреть на звезды, понимали друг друга, не говоря ни слова, и ощущали затопляющее с головой, истинное, исключительное счастье, видя свое отражение в глазах любимого человека. Разве могло все это исчезнуть в никуда? Я решил ждать. Ведь она должна была вернуться рано или поздно, просто ей нужно было время, чтобы осознать и принять мою истинную, так пугающую ее сущность. Но через месяц в Вереске появился новый ветеринар. Я пошел к главному леснику, чтобы поговорить с ним о Наташе, но он ничем не смог мне помочь. Однако, я узнал от него шокирующую новость. – Наталья уволилась, не вернется она, – сказал мужик, раскуривая вонючую папироску, – Ленка, что заместо нее приехала, говорила, будто она ребеночка ждет, в декрет ушла. – На каком она месяце? – спросил я. – Не знаю, – ответил лесник, – да ты у Ленки спроси, она небось знает. Ленка, обнаруженная мною в том домике, где раньше жила Наташа, сообщила, что не знает точно, какой у нее срок, но совсем маленький – живота еще не видно. Адрес она тоже не смогла мне сообщить, так как видела Наташу только в институте, который нанимал рабочих для Вереска. Я поблагодарил ее и поплелся обратно, в голове вспугнутыми птичками метались перепутанные мысли. У меня был ребенок… Мой ребенок, моя плоть и кровь, единственное хорошее, что я сделал в этом мире, что создавало грань между добром и злом, что отличало меня от монстра. Мысль о сыне наполняла мою душу теплом и светом, позволяла чувствовать себя человеком… И я не собирался просто так отказываться от этого. Той же ночью я покинул общину и отправился на поиски Наташи и своего ребенка. Добирался до Москвы пешком и на попутках, предпочитая не думать, как я буду разыскивать их в таком огромном городе. Вся сложность была в том, что, кроме имени и фамилии Наташи, я больше ничего о ней не знал. Правда, раздумывать об этом мне долго не пришлось. Едва оказавшись в городе, я сильно сплоховал – не оценил суматохи бурной столицы. Наверное, сказалась юность, проведенная мною в тихой деревне, не говоря уже о жизни в сонном, спокойном лесу. Как бы то ни было, стоило мне выгрузиться из машины, подвозившей меня, и попытаться перейти дорогу, как раздался оглушительный визг тормозов, затем сильный удар и темнота. Очнулся я уже в больнице, хотя и не сразу понял, где нахожусь. Белые стены, низкий потолок, белая лампа, светящая прямо в глаза… Все тело опутывали какие-то проводки, в голове слегка шумело. За дверями послышались шаги проходивших мимо людей, и одновременно до меня донесся их странный разговор. – Это просто невероятно, доктор, – говорила, судя по звонкому голосу, молодая женщина, – все его страшные глубокие раны заросли буквально за два дня… И кости срослись… А ведь у него был открытый перелом. – Результаты его анализов у вас, Оксана? – поинтересовался мужской голос. – Да, Дмитрий Борисович, вот они, – ответила невидимая Оксана, – вы хотите показать их этим людям? – Придется, ведь именно из-за них мы их и вызвали, – ответил врач, – вы уверены, что ничего не перепутали? – Ну, что вы, как можно? – возмутилась девчонка. – А они нам поверят? Ведь таких анализов не может быть у человека! Если бы я самолично не брала у него кровь, то решила бы, что она принадлежит собаке… Или волку. – Я пойду, поговорю с ними, а вы приведите пациента, – приказал Дмитрий Борисович, – чем быстрее его заберут, тем лучше. Я молниеносно вскочил, сдирая с себя проводки, и подбежал к окну. Несмотря на то, что палата находилась на третьем этаже, на окнах были решетки. Не успел я обдумать план побега, как дверь за моей спиной скрипнула, и появилась медсестра в белом халате. – Вы уже проснулись? – с преувеличенной доброжелательностью заговорила она. – Пожалуйста, пойдемте со мной, вас хочет видеть доктор. Я заметил, что, несмотря на сияющую улыбку, глаза ее остаются настороженными, и она явно опасалась приближаться ко мне. А еще я почувствовал запах страха, волнами исходивший от нее. Но выбора у меня не было. Я кивнул и вышел из палаты вслед за медсестрой. На повороте она слегка отстала, позволив мне ее обогнать, и я понял, что она боится поворачиваться ко мне спиной. – Вам сюда, входите, – пригласила она, распахивая передо мной дверь и отступая назад. Я медленно переступил порог комнаты. Посреди кабинета стоял огромный письменный стол, за которым сидел крупный мужчина в белом халате, а по другую сторону стола стояли два человека в строгих черных костюмах и внимательно изучали меня колючими взглядами. В руках одного из них была папка с какими-то бумагами. – О, как замечательно, что вы пришли в себя! – расплылся в улыбке толстяк, сидящий за столом. – Прошу, входите! Эти люди хотят поговорить с вами. – Зачем? И кто они? – спокойно спросил я, не продвигаясь ни на шаг в кабинет. – ФСБ, отдел исследования сверхъестественных возможностей человека, – пояснил тот, что держал папку, вынимая из кармана красные корочки. – А при чем здесь я? – поинтересовался я, удивленно приподняв брови. – Видите ли, ваши анализы показали некоторое несоответствие с нормами организма человека, – начал объяснять другой парень, – не беспокойтесь, мы уверены, что с вами все в полном порядке, но, чтобы не осталось никаких сомнений, вам придется проехать с нами и пройти обследования. – Почему их нельзя пройти в больнице? – спросил я. – Наша больница не укомплектована необходимым оборудованием, – выкрутился врач, стреляя глазками на фээсбэшников. Я молчал, обдумывая ответ, и вдруг ощутил сильную жажду. На столике у двери стоял графин с водой, и я, не задумываясь, протянул к нему руку. Очевидно, я сделал слишком резкое, стремительное движение, что присуще всем оборотням, и у одного из законников сдали нервы. Он сделал незаметное движение рукой, раздался щелчок, и в паре сантиметров от моего уха в косяк вонзился шприц, наполненный каким-то лекарством. Я вздрогнул, вскинул глаза на парня, и увидел в его руке пистолет, заряженный, по всей видимости, ампулами. Развернувшись, я бросился в коридор, сбив с ног медсестру, напряженно прислушивающуюся к нашему разговору. За спиной слышался топот, а один из парней кричал в рацию: « Он уходит! Задержите его!» Я мчался, не разбирая дороги, понимая, что если они догонят меня, то я уже никогда не увижу Наталью, просто сгнию в секретной лаборатории. Топот за спиной приближался, я выскочил в двери в конце коридора и попал прямо на лестницу, но тут дорогу мне преградил еще один мужчина в форме. Он странно посмотрел на меня и улыбнулся, а затем, сунув руку за пазуху, вытащил точно такой же пистолет, что был у стрелявшего в меня парня. Я резко затормозил, мужчина вытянул руку вперед, прицелился и выстрелил. Расстояние между нами было не более пары метров, но ампула просвистела мимо моего уха и попала в преследователя. Догонявший меня парень рухнул на пол, а стрелявший сунул пистолет в карман, подскочил ко мне, схватил за руку и, не говоря ни слова, потащил за собой. Я подчинился, сам не зная, почему… Парень затащил меня в маленькую комнатенку, заваленную всяким хламом. Он отбросил стоящие возле стены коробки, и я увидел маленькое окошко под самым потолком, безо всяких решеток. – Давай, лезь! – приказал спаситель, ногой подпихивая к стене стул и дергая меня за руку. – За кустами стоит черная машина, садись в нее, тебя отвезут в убежище. – Почему ты мне помог? – удивился я, забираясь на стул. – Что ты им теперь скажешь? – Я оборотень, такой же, как и ты, – ответил парень, – работаю под прикрытием, чтобы помешать этим ублюдкам ловить нас и ставить свои поганые опыты. Я к ним больше не вернусь, на мое место придет другой. – Спасибо, – кивнул я, открывая окошко. – Не за что, шевелись живее! – крикнул парень, помогая мне забраться. На улице меня и впрямь ждала машина, в которой сидели трое мужчин. То, что они тоже оборотни, я понял сразу, едва сел в машину: от них пахло волками. – Ты в порядке, парень? – спросил тот, что сидел за рулем, трогая машину с места. – Меня зовут Ракус. – Федор, – представился я, – куда мы едем? – Домой, – улыбнулся мужчина постарше, сидящий рядом с ним, и повернувшись назад, протянул мне руку, – я Лайнус. – Фенрир, – кивнул самый молодой, сидящий рядом, – очень приятно… Так я оказался в общине, где всем заправлял Сайрус – самый лютый из всех ныне живущих оборотней, проклятый. Он нападал на всех без разбору, и смыслом его жизни было убить или обратить как можно больше людей. Фенрир, совсем юный, почти еще мальчишка, пытался во всем ему подражать, и постепенно сам становился похожим на Сайруса. Одной из устоявшихся традиций в этой общине была охота в полнолуние, когда оборотни, обернувшись, уходили в соседнюю деревню, находящуюся на опушке леса, в котором мы жили. Справедливости ради скажу, что не все были такими, как Сайрус и Фенрир, но у них просто не было выбора: по жестокости с предводителем мог сравниться только нынешний Волан-де-Морт. У меня тоже не было выбора и, хотя душа рвалась на поиски Натальи, я понимал, что один ничего не смогу сделать, мне требовалась помощь. К счастью, умение себя контролировать позволяло мне сохранять рассудок. Обернувшись, я просто убегал подальше в лес и лежал там, пока луна не сходила на нет. Но со временем я начал вызывать подозрения. Все оборотни возвращались с охоты залитыми кровью с ног до головы, на мне же никогда не было ни капли. И однажды кодекс доверия, установленный в общине самим Сайрусом, дал трещину. Как-то во время обеда ко мне подсел ухмыляющийся Фенрир. Сказать, что мне этот зверь не нравился, значит – не сказать ничего. Я не понимал, как может умещаться столько ярости и жестокости в молоденьком мальчишке. Фенриру едва исполнилось шестнадцать лет. – Привет, Федор, – ехидно поздоровался парень, накладывая себе на тарелку куски жареного мяса, – Сайрус сказал, что в ближайшее полнолуние мы отправимся на охоту вместе. – С чего бы это? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Он хочет тебя проверить, – ответил Фенрир, – ты всегда возвращаешься такой чистенький, словно и не охотишься вовсе, хочет убедиться, что ты действительно один из нас. – Я же перевоплощался на его глазах, – возразил я. – Это не мой приказ, а его, – пожал плечами мальчишка, – или ты против? – Нет, конечно, – ответил я, лихорадочно соображая, как выкрутиться из этой ситуации. Неделя, оставшаяся до полнолуния, пролетела быстро. Вечером перед охотой ко мне подошел Фенрир. – В деревню из Москвы приехали туристы, кажется дети из какой-то заграничной школы, – сообщил он с хитрой улыбкой, – я слышал, что они пойдут в поход этой ночью, очень удобно. – Ты решил напасть на детей? – ужаснулся я. – Их нужно кусать, пока они юные, только тогда из них можно воспитать настоящих оборотней, – оскалившись, ответил Фенрир. Теперь я точно не мог отпустить его одного, иначе никто из этих детей никогда не вернулся бы домой. Я еще не знал, что эта ночь навсегда изменит мою жизнь. Оборотни даже в полнолуние могут общаться между собой, поэтому мы вышли из общины уже в облике монстров и направились в лес. Я сразу почувствовал человеческий запах, он притягивал, как магнит, но все попытки отвлечь Фенрира ни к чему не привели: после многочисленных убийств его обоняние стало, наверное, даже сильнее моего. Вскоре мы оказались на поляне среди множества палаток. Все, что произошло дальше, я вспоминаю, как кошмар. Испустив дикий, звериный вой, Фенрир разорвал когтями первую попавшуюся палатку и полез внутрь, оттуда понеслись пронзительные крики ужаса. Из-под полотнища разорванной палатки выбрался светловолосый мальчишка и бросился бежать, но оборотень нагнал его и повалил на землю. Его пасть была измазана кровью, запах которой сводил с ума. Я бросился на него и отшвырнул в сторону от перепуганного мальчика, но я был оборотнем, запах крови, проникая через ноздри прямо в мозг, напрочь лишал рассудка, в голове стоял туман… Я укусил мальчишку… По рассказам других оборотней, стоит лишь капле крови попасть на язык – и все, у тебя моментально сносит крышу. Но вкус крови ребенка, напротив, отрезвил меня. Я отпустил испуганного, рыдающего мальчишку, чувствуя, как нутро наполняется лютой ненавистью к Фенриру, превратившему меня в настоящего монстра. Очевидно, он понял все, потому что, едва поднявшись на ноги, бросился на меня. Мы катались по земле, истошно воя и грызя друг друга, я чувствовал, как из разодранного живота на траву стекает кровь, и знал, что он победит. Фенрир был сильнее меня, но, очевидно, в ту ночь мой ангел-хранитель не спал. В какой-то миг, собрав все силы, я со всей мощью отшвырнул Фенрира ногами в сторону, секунду отдышался и приготовился к новой схватке, но нападения не последовало. Противник тихо стоял у дерева и не шевелился. Я поднялся с земли и подошел к нему. Фенрир был мертв. Отлетев в сторону, он со всего маху напоролся на острый сук, оставшийся от обломанной ветки, и он пронзил ему горло насквозь. Я просидел рядом с ним до утра. Когда начало светать, я снял его с сука и закопал здесь же, в лесу, а потом направился в общину. Я не знал, как объяснить исчезновение Фенрира. Я знал, что его будут искать: он был любимцем Сайруса, а по запаху его крови, оставшейся на мне, вожак вполне мог понять, что случилось. И я знал, что в таком случае он убьет меня. Когда я добрался до нашего домика, еще не совсем рассвело. В общине было тихо: большинство оборотней после трансформации отлеживались в лесу, возвращаясь не раньше обеда, а то и к вечеру. Смыв кровь водой из бочки, стоящей во дворе, я вошел в домик, погруженный в собственные невеселые мысли, и увидел мужчину в мантии, сидящего за столом. Заметив меня, он оживился. – Добрый день, – поприветствовал меня человек, – я ищу Сайруса. – Его пока нет, – ответил я, проходя в дом и садясь на стул. – Дело в том, что я явился по поручению Темного Лорда, – объяснил мужчина, – меня зовут Джон Нотт. Мы хотели бы принять в наши ряды оборотня, и Сайрус посоветовал нам взять парня по имени Фенрир. По его словам, он очень способный. Вы не знаете, как нам его найти? В тот же миг я понял, как должен поступить. Находясь рядом с волшебниками, у меня было гораздо больше возможности отыскать пропавшего человека, к тому же, только так можно было скрыть факт гибели Фенрира. От меня требовалось принять решение молниеносно, и я его принял. – Фенрир – это я, – человек в мантии внимательно осмотрел меня и улыбнулся. – А фамилия у вас есть? – поинтересовался он. – Сив… – забывшись, я едва не назвал свою собственную, но вовремя спохватился, – Сив… Сивый! Меня зовут Фенрир Сивый. Так я оказался у Лорда. Мне стыдно в этом признаться, но я был у него на хорошем счету. Большинство людей, которых он требовал убить, я оставлял в живых, и мне даже удавалось убедить Волдеморта, что обращенный волшебник намного хуже мертвого, стоит лишь вспомнить, как относится к оборотням волшебное сообщество. Иногда после таких нападений я неделями отходил от Круциатуса, но спасенные жизни того стоили. Если бы я сказал, что за годы службы не убил ни одного человека, это было бы ложью. Мне пришлось стать оборотнем, таким оборотнем, какого желал видеть рядом с собой Темный Лорд, но если появлялась хоть единственная возможность сохранить жизнь человеку, я никогда ее не упускал. Через три года службы мне удалось найти Наташу, вернее ее дом. От соседки я и узнал, что моя любимая погибла, а ребенок оказался в детском доме. У меня больше не было надежды быть вместе с Натальей, но я поклялся себе, что найду свое дитя, чего бы мне это не стоило. И вот, двадцать пять лет спустя я сдержал обещание. Знаешь, чего я больше всего боялся все эти годы? Что погибну, так и не обняв своего ребенка, так и не сказав, как он дорог мне… Теперь я ничего не боюсь… Ни Азкабана, ни дементоров, ни смерти… – Я не позволю отправить тебя в Азкабан, – горячо возразила Марьяна. – Дамблдор никогда не отпустит меня на свободу, – покачал головой Сивый. – Ничего, я неплохо умею убеждать, – улыбнулась Марьяна, поднимаясь на ноги и прихватывая поднос с чашками, – я зайду завтра. Спокойной ночи, отец. – Спокойной ночи, – прошептал Фенрир, изумленно глядя вслед девушке, и улыбнулся.

Глава 65. Прошу, уходи...

Отнеся поднос с чашками на опустевшую кухню, Марьяна направилась к себе в комнату, чувствуя, что ей требуется серьезно подумать о сложившемся положении. Однако подумать не удалось: стоило девушке войти в спальню, как она сразу увидела Сириуса, валявшегося на ее кровати и хитро подмигивающего из-под одеяла. Справедливости ради стоит отметить, что спокойной эта ночь вовсе не была. Наутро, пока довольный Сириус, громко распевая, плескался в душе, девушка оделась и пошла на кухню, твердо решив, что ей необходимо поговорить с Дамблдором и убедить его пересмотреть свое мнение насчет Сивого. Правда, она не была уверена, что хочет рассказать членам Ордена о своем родстве с Федриром. Тьфу, то есть с Фендором… Ай, блин, язык в узел завязался… В попытке произнести правильно хоть одно имя оборотня, Марьяна вошла в кухню и сразу поняла, что в ней что-то не так. Обитатели дома с хмурым видом сидели за пустым столом. – Доброе утро! – поздоровалась Марьяна, удивленно оглядывая кухню. – В чем дело? А где миссис Уизли? – А где завтрак? – тоном старого склочника поправил ее Фред, вошедший следом вместе с Джорджем. – У Мариуса болел живот, и Молли всю ночь с ним пропрыгала – таким маленьким детям нельзя давать лекарственные зелья, – объяснил профессор, выдирая изо рта Пенелопы край своей мантии. – Сейчас ребенок уснул, а вместе с ним и измотанная Молли. – Значит, завтрака не будет? – испугался Джордж. – Вы так говорите, словно собрались съесть мать на завтрак, – возмутилась Тонкс.– Мы вполне можем приготовить его сами. Я буду помогать! – Нет! – сдавленным голосом воскликнули все и, увидев ее изумленный взгляд, смущенно опустили головы. – Как же мы будем его готовить? – поинтересовался Рон. – Для этого нужно знать специальные хозяйственные заклинания… Кто-нибудь знает? Лица присутствующих дружно повернулись к Гермионе, но та отрицательно покачала головой. – Никогда не интересовалась ими, – смутилась девушка, пожав плечами. – А малышам, между прочим, нужно готовить отдельно, – назидательно сообщила Луна. – А что едят малыши? – спросила Марьяна, посмотрев на Снейпа. – Мариус спит, Мариону кормит Нарцисса, а у Пенни по расписанию сегодня фруктовое пюре, – любезно ответил зельевар. – Ничего, справимся своими силами, – оптимистично воскликнула Луна, вставая из-за стола и подходя к плите. Члены Ордена с готовностью закивали и, присоединившись к Луне, выжидательно уставились на Марьяну. – В чем дело? – удивилась девушка, оглядывая толпу. – Ну, ты ведь умеешь готовить без магии? – с надеждой спросила Гермиона. – Конечно, – вздохнула Марьяна, залезая в холодильник. – Профессор, какое пюре ест малышка? – Любое, но сегодня ей положено банановое, – ответил Снейп, скептически оглядывая подопечную. – Пока еще не положено, но мы положим, не переживайте, – успокоил его Фред. – Это меня как раз и пугает, – язвительно ответил профессор. – А что будем готовить? – задумалась Тонкс, открывая шкафчик, откуда немедленно загрохотала огромная кастрюля, чудом не надевшись ей на голову. После недолгих споров в меню были утверждены овсянка, блинчики, горячие тосты, яичница, овощной салат и бутерброды с колбасой – слишком уж большую компанию предстояло накормить. По счастью, хоть миссис Уизли и предпочитала готовить при помощи магии, кухня все же была укомплектована необходимой техникой, хотя и волшебной. Изучив содержимое шкафов и холодильника, Марьяна, общим голосованием избранная шеф-поваром, принялась раздавать указания. Луна, оценив размер тары, вывалившейся из шкафа, вызвалась варить кашу, Тонкс взялась ей помогать. Снейп, дотошно изучив тостер, принялся запихивать в него ломти хлеба. Хотя куски совершенно не подходили по калибру, никто не осмелился указать на это, боясь гнева профессора и предпочитая молча наблюдать, как зельевар, чертыхаясь сквозь сжатые зубы, посыпает пол крошками. Гермиона и Драко, вооружившись ножами и разделочными досками, дружно сооружали бутерброды. Джинни и Грег, то и дело краснея, взялись за приготовление яичницы, Винс пытался помогать, наступая им на ноги. Рон и Гарри, выслушивая бесконечные указания Джорджа, строгали овощи на салат. – Что здесь за столпотворение? – раздался веселый голос в дверях. Все с надеждой повернулись на звук, ожидая увидеть бодрую миссис Уизли, способную избавить их от кухонной кабалы, но это был всего лишь Сириус. – Завтрак готовим, – хором ответила мрачная бригада кулинаров. – Кому помочь? – бодро поинтересовался Сириус, мимоходом одарив Марьяну, замешивающую блинное тесто, утренним поцелуем. – Нам! – выкрикнул Рон, хотя им уже помогал Римус. – Иначе мы с этим салатом до обеда не управимся! – А мне что делать? – торопился принести пользу Люциус. – Завари чай, – предложила Нарцисса, укладывая дочку в люльку, стоящую на обеденном столе, – а я помогу Северусу. – Мне не нужна помощь, – сердито отозвался зельевар, заглядывая одним глазом в тостер, точно алкаш в пустую бутылку. – По-моему, как раз Северус должен заваривать чай, – усмехнулся Люциус, шарясь в шкафу в поисках заварки. – Это почему еще? – проворчал Снейп, со зверским выражением лица разглядывая извлеченный из чуда техники абсолютно черный кусок. – Ну, ты же у нас зельевар, – пошутил Люциус, и тут же увял, поймав фирменный взгляд Снейпа. – Профессор, там есть колесико, можно отрегулировать жар, – отважно подсказала Гермиона, и щедрый зельевар одарил ее точь-в-точь таким же взглядом. Больше всего проблем возникло с приготовлением пюре из банана: ничего похожего на блендер, миксер или хотя бы обычную терку Марьяна не нашла. Однако кажущаяся поначалу невыполнимой задача решилась на удивление просто – Фред отыскал в углу шкафа за кучей посуды обычную на первый взгляд мясорубку. Странным в ней было то, что она имела раструб сверху и сбоку, как и любая другая, ручку и винт, но ничего похожего на решетки и ножи. Поразмыслив, девушка пришла к выводу, что они, очевидно, внутри, и, решив не забивать себе голову ерундой, приказала Фреду крутить бананы. Заметив, что Крэбб мается без дела, Фред перепоручил ему задание Марьяны, все же пристально наблюдая за его действиями. Обрадованный, что для него нашлась работа, Винс с таким энтузиазмом принялся вертеть ручку мясорубки, что тут же ее и отломил. – Сила есть – ума не надо, – со вздохом прокомментировал Фред, а Гермиона, укоризненно взглянув на него, вернула ручку на место с помощью «Репаро» и ободряюще улыбнулась Крэббу. – Чмяк! Чмяк! Чмяк! – раздалось у холодильника, и все испуганно заозирались. – Еще один повар, – проворчал Снейп, обнаружив источник странных звуков. – У меня яйца выпали, – смущенно пробормотал Гойл, бережно держа в охапке три яйца, еще столько же лежали на полу – всмятку. – Да ты мутант! – восхитился Джордж, разглядывая неаппетитные лужи. – Уже инвалид, – покачал головой Фред и повернулся к Джинни. – Сестренка, придется тебе найти другого ухажера: мама еще надеется понянчить внуков. – А ну, заткнись, идиот!!! – заорала пунцовая Джинни, замахиваясь на брата сковородкой – все, кто стоял от нее по правую руку, дружно присели. – Что случилось? – Драко положил нож и выглянул из-за спины Крэбба. – Гойл, тебе помочь? – Угу, – кивнул Грег, обнимая уцелевшие яйца, словно родных детей. – Драко, осторожно, не поскользнись! – закричала Гермиона, наблюдая, как любимый бодрым шагом направляется к Гойлу. – Не поскользнусь, – заверил ее Драко, но не сдержал обещания. – Уй-ё-о-о-о!!! Это что за сопли?!! – Ну, я же предупредила, – простонала Гермиона, бросившись поднимать Драко. – Ты в порядке? – Да, ничего, – пробормотал парень, поеживаясь от неприятных ощущений. – Фред, погляди, я все спиной вытер, или там еще осталось? – Почти все, – заверил Фред, с интересом оглядывая шелковую рубашку Малфоя цвета бордо, превратившегося теперь в цвет бурды. – Пойду, переоденусь, – проворчал Драко и пошел наверх. – Профессор, у меня руки заняты, вытрите, пожалуйста, яйца, – вежливо попросил Грег, направляясь к Джинни. Челюсть Снейпа медленно поползла вниз, а глаза постепенно приобрели форму тостера. Члены Ордена быстро повернулись к своим ножам и сковородкам и затряслись от беззвучного хохота. – Я вытру, – вызвалась отважная Луна, уходя за тряпкой. – Крупно режешь, Рон, – авторитетно заявил Джордж, заглядывая через плечо брата на разделочную доску. – Еще раз вякнешь, я тебе этот огурец целиком засуну… – вызверился Рон, правда, место назначения скрыл в тайне. Овсянка стараниями Луны и Тонкс была почти готова, Марьяна дожаривала блинчики, а переодевшийся Драко помогал Гермионе красиво выкладывать на блюдо бутерброды, когда случилась новая напасть. – Блин, да они чё, там застряли, что ли?!! – проорал Фред, возмущенно заглядывая в дупло мясорубки, которая всосала уже три банана, но не выдала в ответ ни грамма пюре, и яростно дернул ручку. – Работай давай, придурочный агрегат! Агрегат, очевидно, обиделся и, натужено крякнув, плюнул в лицо Фреду непрожеванным куском банана, залепив ему все глаза. Увидев брата, выглядевшего так, словно его поразило страшное кожное заболевание, Рон согнулся от хохота. – Ах, ты еще и ржать?!! – рассердился Фред, размахивая руками на манер вертолетного винта. – Сейчас получишь! В попытке достать наглого братца Фред заехал Люциусу по голове, свернув набекрень кокетливую ленточку на его волосах, взлохматил не хуже миксера незатейливую прическу Луны в стиле русалки-водяницы и сбил с Поттера очки. Оказавшись без зрительного прибора в положении крота, Гарри присел на корточки и начал шарить руками по полу, пока ему на ладонь не наступил толкущийся поблизости Крэбб. Гермиона бросилась на помощь и буквально в последнюю секунду выхватила очки из-под ноги Винса. – Все, ищите себе другого повара, – заявил обиженный Фред, прочищая глаза, и отправился умываться. – Куда салат поставить, Марьяна? – спросил Римус, показывая большую салатницу, наполненную нарезанными овощами. – Вон туда, на стол, и накрой, чтобы настоялся, – ответила девушка и махнула рукой, совсем позабыв, что держит сковородку. Румяный блинчик, который она как раз собиралась снять со сковороды, взлетел вверх, перевернулся в воздухе и накрыл голову Люпина наподобие нарядной тюбетейки. – Я желаю!!! – в ужасе закричала Марьяна, указывая на блин, который немедленно остыл. – Может, это кто-нибудь снимет? – робко поинтересовался Римус, залихвастски выглядывая из-под блина, словно деревенский гармонист из-под картуза. – Хорошая шляпа, Люпин, – ехидно похвалил Снейп, гордо прошествовав мимо с тарелкой, на которой возвышалась башня из подгоревших тостов. – Спасибо, Северус, – улыбнулся незлобивый Римус. – А главное – теплая, – продолжил неугомонный зельевар, опорожняя тарелку в мусорное ведро. Полчаса спустя все, наконец, уселись за стол. Окончание кулинарных приключений ознаменовалось колокольным звоном, который организовала Тонкс, обрушив стоявшую в углу пирамиду из пустых кастрюль. В целом, завтрак получился совсем неплохой. Яичница, которую слегка передержала на огне Джинни, пересохла и скрючилась, а на отсутствие на столе привычных тостов никто и не посмел жаловаться. После завтрака девушки остались убирать посуду. Вытирая тарелки, Марьяна вспомнила, что нужно покормить пленников, но не посмела уйти и оставить кучу еще невымытых чашек на подруг. Оглядевшись, Марьяна заметила Гарри, допивающего чай и читающего утреннюю газету, которую выписывал Люпин. – Гарри, ты не отнесешь завтрак Сивому и Беллатрисе? – попросила Марьяна. Вид у Гарри немедленно сделался такой, словно его попросили помыть голову Снейпу, но парень все же кивнул. – Что с тобой? – удивилась Марьяна, списав нервозность Гарри на счет Сивого. – Фенрир не тронет, не бойся… Ты же уже к нему подходил. – Ладно, – быстро ответил Гарри, нагрузил поднос и понес его вниз. – Что это у вас за погром был с утра пораньше? – миролюбиво поинтересовался Сивый, ответив кивком на приветствие Поттера. – Мы готовили завтрак, – пояснил Гарри, сгружая половину тарелок и чашку с кофе. – Ясно, – ухмыльнулся Фенрир, приступая к еде. Обеспечив оборотня едой, Гарри поднялся и на негнущихся ногах подошел к Беллатрисе. Женщина сидела в постели, перелистывая журнал, принесенный сердобольной Луной. Увидев парня, она расплылась в хитрой улыбке. – Поттер, замещаешь официанта? – усмехнулась она, принимая поднос. – А я уж думала, меня сегодня будут голодом морить. – Начнешь выпендриваться – так и будет, – сердито сказал Гарри, пытаясь скрыть смущение. – М-м-м, какая прелесть! – восхитилась Белла, увидев блинчики, а потом вдруг неожиданно окунула палец в миску со сметаной, сунула в рот, с удовольствием облизала его, не сводя с Гарри пристального взгляда, и хитро подмигнула. Парень резко вскочил и, развернувшись, на крейсерской скорости помчался прочь из подвала, слушая, как в спину доносится довольный смех Беллатрисы. – За посудой зайти не забудь! – крикнула она, перед тем, как за Гарри закрылась дверь подвала. – Во что ты играешь, Белла? – спросил Сивый, расправившись с завтраком. – Игры закончились, Фенрир, – с лица женщины сползла улыбка, все это время озарявшая его, – теперь все слишком серьезно. День пролетел как-то незаметно. К обеду, который приготовила миссис Уизли пришли Билл и Флер – им вместе с мистером Уизли завтра следовало возвращаться в Болгарию по делам Ордена, который усиленно занимался вербовкой сторонников. Марьяна сразу после завтрака сходила в свою комнату и отправила письмо Дамблдору с собственной совой, которую она после долгих раздумий назвала Никой в честь богини победы – как символ будущей схватки с Волдемортом. – Поспеши, милая, – погладив сову по перышкам, попросила Марьяна, – мне нужно, чтобы он явился как можно скорее. Ника мигнула, тихонько ухнула и, почесав девушку клювом за ухо, снялась с ее плеча и вылетела в открытое окно. После обеда все разошлись по комнатам. Снейп, прихватив Пенелопу вместе с ее высоким стулом, закрылся в лаборатории, откуда немедленно потянуло жженой резиной. Гермиона, призвав на помощь Драко, обложилась книгами: ей не давал покоя медальон, увиденный ею у Беллатрисы. Близнецы, воодушевленные утренним падением Драко, заперлись в своей комнате и принялись разрабатывать новый товар под рабочим названием «Упадушка». Из того, что они, захлебываясь от восторга, пытались объяснить всем и каждому, было понятно, что это будет что-то вроде шарика, который при броске под ноги врага, оказавшись на полу, должен расплыться скользкой лужей. Покормив Беллу и Фенрира, Марьяна вернулась в гостиную и задремала на диване. Когда она проснулась, за окном уже смеркалось, а разбудил ее веселый щебет Флер, с увлечением рассказывающей Луне, что она хочет предпринять для улучшения внешности. – Ты и так очень красивая, – ответила Луна, тщетно пытаясь сосредоточиться на вязании, и, зная девушку Рона, Марьяна была уверена, что именно это она и имеет в виду. – Спасибо, Луна, – благодарно улыбнулась Флер, – я только хотела проколоть пупок и вставить туда сережку с камушком. – Вы, мисс Делакур, еще бы якорь туда вкрутили, тогда вас точно заметят, – нарисовавшись в гостиной, заявил вредный зельевар, яростно тряся Пенелопу – девочка хныкала и сердито махала ручонками, что вполне объясняло плохое настроение Снейпа. – Вам что, девушки, заняться нечем? Тогда спешу сообщить, что Молли опять возится с ребенком, а мужская половина Ордена давно щелкает зубами на кухне. – А вы значит, для разнообразия, решили пощелкать в гостиной? – съязвила Марьяна, со вздохом поднимаясь с дивана и направляясь на кухню, за ней, пряча улыбки, потянулись остальные. В отличие от завтрака, приготовление ужина прошло в более мирной обстановке, если не считать того, что Тонкс опрокинула на пол бутылку с подсолнечным маслом, на котором Марьяна жарила разнокалиберные котлеты, налепленные близнецами – в диапазоне от фрикадельки до футбольного мяча. Масло разлилось по полу, Гермиона поспешила за тряпкой. В этот момент в кухню стремительным шагом вошел Снейп, по счастью без Пенелопы, и его с готовностью приняла лужа имени Нимфадоры Тонкс. Профессор совершил изящный пируэт на одной ножке, ласточкой пролетел через всю кухню, точно фигурист в битве за золотую медаль, лбом открыл дверь и с громким матом исчез в саду. Особую элегантность выступлению конькобежца, по словам Луны, придала роскошно развевающаяся за спиной мантия. Когда минуту спустя профессор, весь в снегу, появился на кухне, члены Ордена с трудом сохранили серьезные выражения на лицах. Легче всего было Гермионе: та, низко наклонившись, вытирала масляную лужу, старательно не поднимая глаза на Снейпа. Сделав каменное лицо, зельевар, не говоря ни слова, прошествовал мимо и скрылся наверху. Сова у Марьяны была достаточно быстрая, а потому девушка почти не удивилась, когда увидела Дамблдора, выходящего из камина. После получаса беседы ни о чем, старик наконец спросил, зачем она его пригласила. – Это насчет Фенрира, – замялась Марьяна, – я бы хотела узнать, что с ним будет. – Он отправится в Азкабан и, учитывая его послужной список, скорее всего получит поцелуй дементора, – спокойно ответил Дамблдор. Марьяна похолодела – что такое поцелуй дементора она знала из рассказов Гермионы. – Профессор, а если мы ошибаемся? – проговорила Марьяна по возможности спокойным голосом. – Он не похож на агрессивного маньяка. За столом повисла тишина – все с изумлением посмотрели на Марьяну. Сириус удивленно захлопал глазами. – Он Пожиратель смерти и один из самых лютых оборотней на планете, – напомнил ей Дамблдор. – Я знаю, – Марьяна не оставляла попыток убедить старика, – но, возможно, он был вынужден… Почему бы вам не поговорить с ним? – Мне нечего ему сказать, – пожал плечами Дамблдор. – А может, ему – есть, – возразила девушка – половина стола уже смотрела на нее, как на ненормальную, но ей было все равно. – Марьяна, – ласково сказал старик, – Фенрир за время службы Волдеморту убил двенадцать человек, и еще шестьдесят семь ранил. Теперь они оборотни. – Но они ведь живы, – быстро возразила Марьяна, – что мешало ему убить и их тоже? – Я не знаю, – ответил Дамблдор, – но до того, как он попал к Лорду, он разорвал девятнадцать детей. – Может, это был не он? – настаивала девушка. – Может, это был другой Сивый? – Да что с тобой, Марьяна? – испугался Сириус. – Он же напал на меня при тебе? – Это из-за медальона, – ответила Марьяна, – он видел его на м… на мне… И решил, что ты его украл. – Значит, в его глазах я выгляжу идиотом? – рассердился Сириус. – Украл, напялил и хожу по дому у тебя на глазах? – Никакого другого Сивого нет, Марьяна, забудь об этом, – кивнул Дамблдор и, пресекая дальнейшие возражения, поднялся на ноги. – Мне уже пора, спасибо за ужин, спокойной ночи. – В чем дело, Марьяна? – озабоченно спросила Гермиона, когда они убирали со стола. – Просто я подумала, что мы можем ему помочь, – уклончиво ответила девушка, погруженная в собственные мысли. Ночью, слушая тихое сопение Сириуса, Марьяна пыталась принять решение. Что ж, если Дамблдор не хочет дать отцу ни единого шанса, она сама даст его ему. Марьяна осторожно выбралась из объятий любимого и накинула халат. Тихо выйдя из комнаты, она забралась в кладовку, нашла одежду Сивого и поспешила в подвал. Фенрир мирно спал, чему-то улыбаясь во сне. – Фенрир… – девушка осторожно тронула его за плечо, – Фенрир, проснись… – Что такое, дочка? – Сивый сразу открыл глаза. – Дамблдор собирается отправить тебя в Азкабан, – прошептала Марьяна. – Я догадывался, – грустно ответил Сивый. – Я уже потеряла маму, и не собираюсь терять тебя, – твердо сказала Марьяна. – Ты не сможешь его убедить, – покачал головой отец. – Знаю, я уже пыталась, – кивнула девушка, – но я хочу быть уверена, что ты в безопасности. – Что ты собираешься делать? – удивился Фенрир, во все глаза глядя на дочь. – Ты должен уйти, – с трудом выговорила Марьяна, – скрыться там, где тебя не будут искать. – Я тебя не оставлю, – запротестовал Сивый. – Но ты должен, ради меня, – по щекам Марьяны потекли слезы, – прошу, уходи… Я хочу знать, что ты в порядке. – И где меня не будут искать? – спросил Фенрир, вытирая лицо дочери. – В Вереске, – ответила она и, заметив, что он пытается возразить, быстро сказала, – они ожидают, что ты сразу бросишься с докладом к Волдеморту, им будет не до того, чтобы обыскивать Богом забытые общины, а Россия далеко отсюда. – Как же я попаду туда? – удивился Сивый. – Вот, возьми вещи, – обрадовавшись, что отец согласился, Марьяна быстро сунула ему теплую одежду, – я тебя отправлю, на это моя сила распространяется, так сказано в книге. – Как это снять? – спросил Сивый, указывая на цепь, зачарованную Люпином. – Я желаю, – прошептала Марьяна, дотронувшись до холодного металла. Кандалы, опоясывающие ногу Фенрира, свалились на пол. Потревоженная шумом Беллатриса беспокойно заворочалась на кровати. Сивый и Марьяна в ужасе замерли. – Что будет, когда они узнают? – с беспокойством спросил Фенрир. – Мне все равно, – покачала головой девушка, – главное, что ты будешь уже далеко. Одевайся скорее! Сивый натянул на себя свитер и теплую куртку, быстро зашнуровал ботинки, и Марьяна осторожно повела его наверх. Дом мирно спал, и через минуту они уже были во дворе. – Береги себя, – прошептал Фенрир, и глаза его подозрительно заблестели. – Ответь мне на два вопроса, – попросила Марьяна, тоже с трудом сдерживая слезы. – Что угодно, – кивнул отец. – Я попытаюсь больше узнать о твоем проклятии, и постараюсь найти твою первую жертву, – сказала Марьяна, – а потому ответь, куда ты укусил того мальчика в ночь, когда погиб настоящий Фенрир? – В плечо, – ответил отец, показывая местоположение укуса, – я никогда этого не забуду. – И еще скажи, мне следует чего-то опасаться? Как полуликану? – этот вопрос Марьяна сознательно сберегла напоследок. – Ярости, – немного помолчав, кивнул Сивый, – если она овладеет тобой настолько, что ты не сможешь ее контролировать, твоя звериная натура может взять верх, и тогда ты способна напасть на человека. Но речь идет не просто о злости, а о такой ярости, которая застилает глаза и заставляет забыть обо всем, а это бывает крайне редко. – Спасибо, отец, а теперь уходи, – попросила Марьяна, нервно оглянувшись, – вдруг кто-то проснется… Они вышли за калитку и Фенрир крепко обнял ее. Когда объятия разжались, Марьяна отвернулась, чтобы он не видел ее слез, вынула из кармана вторую половину фото с изображением матери и вложила в карман куртки отца. – Достанешь, когда будешь на месте, – предупредила она, заметив его вопросительный взгляд. – Я тебя еще увижу? – спросил Фенрир. – Я найду тебя, когда все закончится… Прощай… – прошептала Марьяна. Она прикоснулась к лицу Сивого и мысленно пожелала перенести его в Вереск. Раздался тихий хлопок и отец исчез. – Удачи, папа… – грустно улыбнулась Марьяна и, вытерев слезы, пошла в дом. Ну, надеюсь долгое ожидание вас не разочаровало :-)