Текст книги "Ищу комиссара"
Автор книги: Владимир Двоеглазов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
19
Двенадцатиметровый трансгазовский «Икарус» осторожно и неуверенно, словно неуклюжая электронная игрушка в в искусственном лабиринте, двигался по улицам поселка, подавая надежду жителям обесточенных и как бы оглушенных тишиной домов: появление автобуса связывалось с деятельностью лиц, ответственных за ликвидацию аварии.
Титов и Марченко блаженствовали на мягких самолетных сиденьях, и Титов разглагольствовал о том, что с такими удобствами службу нести, конечно, можно, а вот попробовал бы Марченко или кто другой (очевидно, имелся в виду Шабалин) постоять на переезде. Младший лейтенант согласно кивал, восхищенно внимая старшему инспектору. Кто что ни говори, а именно Титов задержал Бубенчикова и Краснухина, именно Титов в новогоднюю ночь с такой легкостью раздобыл автобус, и только Титов мог запросто нарядиться в дедовский тулуп и подшитые валенки и вызвать этим такое восхищение у секретарши Али!.. Марченко про себя решил, что непременно заведет себе такой же тулуп и такие же валенки.
– Направо! – приказал Шабалин, стоявший рядом с водителем. Фары осветили группу людей на перекрестке. Вряд ли это были просто гуляющие. На улице Безноскова свет был, но на двух соседних дома стояли погруженными во тьму, и люди – видно, жители этих домов – обсуждали создавшееся положение и ждали помощи. – Пошел! Пошел! – поторопил Шабалин водителя.
Шофер с трудом вырулил на Безноскова. С разгону преодолевая легкие заносы на дороге, «Икарус» прошел мимо двух десятков частных домов.
Шабалин скомандовал:
– Стоп!.. Пошли! – обратился он к офицерам. – А ты поезжай вперед, развернись возле учхоза и подожди здесь. Понял?
– Понял, – ответил водитель.
Шабалин, не оглядываясь на следовавших за ним Титова и Марченко, с ходу отворил державшуюся на одной петле калитку и, пройдя двор, взошел на крыльцо. В соседнем дворе, гремя цепью, залаяла собака. Дощатая дверь сеней была приоткрыта. Шабалин включил фонарик, осветил сени и, не стучась, рывком распахнул дверь, ведущую в избу. Шагнул через порог. Вошедший последним Марченко прикрыл за собой дверь.
В низкой, жарко натопленной передней комнате, половину которой занимала русская печь, никого не было. Тусклая лампочка едва освещала темные углы. У стены в ящике с деревянной решеткой трепыхнулись разбуженные незваными гостями две курицы. Жестом приказав Титову и Марченко оставаться на месте, Шабалин шагнул в проем, ведший в смежную комнату, резко обернулся с порога и произнес:
– Так я и знал!
Марченко наклонился и поправил сбитый Шабалиным домотканый половичок. Шабалин устало опустился на табуретку и громко сказал:
– А ну, выходи, бабка, на свет божий, потолкуем!
Из смежной комнаты вышла худая сгорбленная старуха.
– Здравствуйте, – пробормотал Марченко. Титов тоже буркнул что-то себе под нос. – Вы, бабушка, садитесь вот сюда, – предложил младший лейтенант. – Нам с вами нужно пого…
– Где Лепесткова? – перебил Шабалин.
Старуха молча оглядела стоявших у порога Титова и Марченко серыми выцветшими глазами, потом повернулась к Шабалину:
– Эко, хватился. Да уж забрали…
– Что? – сказал Шабалин. – Как забрали? Кто?
– Ишь че – кто. Известно кто: милиция. Я ишо говорила: знать бы, дак хоть передачку загодя…
– Ты что мелешь? – все еще сдержанно произнес Шабалин. – Какая передачка? Какая милиция? Кто забрал?..
– Толкуй больной с подлекарем, – недовольно заметила старуха. – Говорю ему, милиция забрала. Шабалин ли, как ли его… приехал и забрал…
– Да я Шабалин, я! – рявкнул старший инспектор, вскакивая с табурета и стуча себя в грудь кулаком. – Ослепла ты, что ли?! Я Шабалин!!
– Ишь че, – сказала старуха. – Страсти-то господни… И то верно: ослепла… Дак тогда как? Пришел… сказал, мол, сбирайся. Я, дескать, за тобой. И увел девку. Ишь че…
Некоторое время все молчали.
– Когда это было? – спросил Титов.
– Дак час ли, два ли…
– Сколько их было?
– Дак один. Сюды-то один заходил. Может, во дворе ишо стояли, дак я не видала. Ишь че.
– С виду-то он какой из себя, бабушка? – спросил Марченко. – Припомните: высокий, низкий? Во что одет?
– А лешак его знат… как вот ты же, однако. В шубе ли, в пальте ли…
Шабалин достал пачку «Беломора», закурил. «Слишком все умные! – подумал он про Супонина. – И опытные! – это относилось к Собко. – Давно надо было потрясти эту блатхату. И с Лепесточком поговорить. Никуда не делась бы: раскололась. А теперь – пожалуйста…»
– Слушай, бабка! – сказал Шабалин. – Скажи мне правду. Кто это был? Лидер?
Старуха замерла.
– Ну? Скажи, бабка! Не бери греха на душу! Чем дольше будет бегать, тем ему же хуже! Слышишь?
Старуха молчала.
– Кто это был? Лидер?
Старуха покачала головой.
– Эх, бабка! Одной ногой уж в гробу, а все туда же! Кто это был? Васька?
Старуха пожевала сухими губами.
– Нет, – ответила она, наконец. – Уж Ваську-то бы я признала. Хоть и слепая, а признала…
Шабалин долго, с минуту, разглядывал старуху, затем сказал:
– Молчишь, значит. Бандита спасаешь. Ну, ладно. Смотри, бабка. Доиграешься. Он был. Я знаю. Ну, ничего.
Шабалин, отстранив Титова, вышел на крыльцо. Офицеры последовали за ним.
«Икарус», уже развернувшись, стоял напротив избы.
– А знаете, Александр Николаевич, – быстро заговорил Марченко. – У меня такое впечатление, что она сказала правду. Вообще… я давно уже наблюдаю… психологический феномен… Старые люди, как дети… лгать не умеют… сразу у них видно… Я даже…
– Свои наблюдения оставь при себе! – оборвал Шабалин. – Вот что. Давайте-ка оба метнитесь по улице. Ты в эту сторону, а ты в ту. По избам. Может, кто что видел. Не спят же они сейчас. Новый год… Ну, а где спят – там не надо. Давайте, вперед. Я посмотрю здесь…
…К тому времени, когда вернулись Титов и Марченко, Шебалин обошел избу вокруг, заглянул в сарай, на заснеженный огород. Следов нигде не было.
Марченко доложил, что заходил в пять изб – никто ничего не видел. Титов же вернулся не один, а с каким-то полупьяным мужичком в новом полушубке и в заячьей шапке. Мужичок вежливо поздоровался.
– Ну? – сказал Шабалин. – Это что за деятель?
– Машину видел, – сообщил Титов. – Сюда подходила.
– Какую машину?
– «Волгу», – сказал мужичок, – ГАЗ-24. Вон там останавливалась… Выехать долго не могла, буксовала… Она, видимо…
– Когда это было? – перебил Шабалин.
– Да часа два уж, наверное… Мы как раз с братаном второй пузырь раздавили… Ну, буксовала-буксовала… Братан говорит, айда поможем, свой же брат шофер пропадает… Вышли, глядим, а она уж выбралась сама… Как раз напротив моей резиденции…
– Ты где живешь-то? – спросил Шабалин.
– Да вон в сорок третьем, через два дома…
– Та-ак… часа два, говоришь… ГАЗ-24… номера не запомнил?
– Да где! Мы же только вышли… На цвет белая!..
– Может, брат номер запомнил?
– Да где!.. Мы ж близко-то не подходили!
– Ну-ка сходи, приведи брата, я с ним потолкую.
– Дак его уж не привести, – сказал мужичок, – принести разве что… Дак опять понта-то с его… – Мужичок щелкнул себя по шее. Шабалин взглянул на Титова. Тот кивнул. – Дак ниче нового он вам не скажет… Только, говорю, выбежали, братан ишо ладом на ногах-то стоял…
– Ну, ладно, – перебил Шабалин. – Можешь быть свободен. Спасибо.
Дожидаясь, пока отойдет мужичок, офицеры помолчали.
– Туфта! – сказал Шабалин. – Это не Лидер. Туфта!
– Лидер не Лидер, – возразил Титов, – а проверить не мешает.
Шабалин поджал губы. Потом, подумав, сказал:
– Вот что, братцы-обэхээссники, останетесь здесь. И глядите в оба! – строго добавил он, обращаясь к Титову. – Этот парень из СИЗО ушел, как бы и у вас меж пальцев не проскочил…
– Саша, ну ты же меня знаешь, – обиделся Титов. – У меня мышь…
Шабалин внимательно посмотрел на него.
– Знаю, – сказал он. – Потому и говорю. – Титов промолчал. – Если вернется Лепесткова, – продолжал Шабалин, – задержать и немедленно в отдел. Один! А второй остается здесь. Ясно?
– Да чего уж, – сказал Титов. – Будет сделано, товарищ Верховный Главнокомандующий!..
20
…Они лежали в кромешной тьме, прижавшись друг к другу и потеряв всякое представление о времени. Когда погас свет? Десять минут назад? Час? Два?.. Они лежали, прижавшись, и не могли поверить, что между ними было уже все, что может быть между мужчиной и женщиной, и только вяжущая, волнующая боль в губах напоминала о том, что все это было, было наяву, с ними – с ним и с ней – было только что, здесь, с ними…
Обрыв на линии высокого напряжения – элементарная авария – казалось, соединил их навсегда, но вдруг внизу, в прихожей, как бы возвращая к действительности, раздался телефонный звонок.
Девушка вздрогнула и испуганно спросила:
– Что это?..
– Ничего… телефон…
Он звонил, как обычно, с равномерными паузами, казавшимися вечностью каждая, и всякий раз девушка вздрагивала и задавала вопрос:
– Кто это?
– Не знаю.
Звонок.
– Уже рассвет?
– Не знаю… нет!..
Звонок.
– Ты пойдешь?..
– Нет… Зачем?..
Звонок.
– Но кто же это?
– Не знаю…
Дрожь охватывала ее все сильнее, девушка пыталась унять ее, крепче прижимаясь к Игорю, но к тому времени, когда умолк наконец звонок, девушку уже трясло.
– Что с тобой?
– Ничего. Который час?
– Не знаю. Зажечь свечу?
Она вскрикнула:
– Нет! Не надо!
– Да что с тобой?
– Мне надо одеться.
– Зачем?
Она вдруг грубо сказала!
– Не до обеда же здесь лежать!
Они помолчали.
– Скоро, наверное, уже утро, – сказала девушка.
– Не может быть… я сейчас посмотрю…
Она стиснула его шею:
– Нет!
Они лежали, задыхаясь; наконец, она с трудом разжала руки и сказала:
– Отвернись. Я оденусь.
– Да ведь ничего не видно!
– Отвернись! – сказала она с отчаянием. – Я тебя очень прошу!
– Хорошо. Я отвернусь… вот… отвернулся… да ведь и так ничего не видно!..
– Нет! Не поворачивайся!
– Но…
– Не двигайся!
– Хорошо. Только ты… не уйдешь… совсем… ладно?
– Ладно. Только ты не смотри. – Девушка помолчала. – Игорь… а где у нас… все?..
– Там… где кресло…
– Где кресло?
– Да… кажется…
Он почувствовал, что девушка встала с тахты. Шурхнула какая-то одежда… И в это время случилось то, чего он никак не ожидал, а она боялась больше смерти: вспыхнул свет. Вспыхнули одновременно три стосвечовые лампочки в люстре с хрустальными подвесками, зажегся желтый торшер, и загорелась настольная лампа.
Игорь лежал, отвернувшись к стене, с открытыми глазами – свет ослепил его; взметнулся, как пламя, яркий орнамент ковра, но, наверное, все обошлось бы, как обходилось до этого в кромешной тьме. Игорь ни за что не повернулся бы – просто подождал бы, пока она оденется, если бы… если бы не раздался ее громкий леденящий вопль… Наверное, можно было бы так вскрикнуть лишь в том случае, когда бы она увидела, что в комнате присутствует кто-то третий. На этот крик Игорь не мог не обернуться, и то, что он увидел, заставило его содрогнуться.
Девушка стояла у кресла, не успев еще ничего найти из одежды, разбросанной по всей комнате; спина ее, плечи, бедра были покрыты густой синей татуировкой – какое-то адское переплетение кошмарных фигур, рисунков и надписей, выколотых на теле, которое он только что обнимал, ласкал и целовал. Игорь закрыл глаза, похолодел и перестал дышать.
21
– Насчет засады решили правильно, – сказал Супонин. – Раньше, раньше нужно было!..
– Вот именно, – подтвердил Шабалин. – Напрасно вы к Собко прислушались, Юрий Эдуардович. Его время прошло. Теперь другое… А я говорил: эту блатхату нужно взять на заметку.
– Да, вы оказались правы, но… я все же не убежден, что там был Лидер.
Шабалин пожал плечами.
– А «Волгу» придется поискать, – сказал подполковник. – Чья машина, кто, к кому, зачем приезжал…
– Я думаю, «Волга» тут ни при чем, – сказал Шабалин. – Просто кто-то катался. Ну, и застрял.
– Возможно, – согласился подполковник. – Но возможно, и получим что-нибудь… – Он прошел из угла в угол, отмахиваясь от дыма. В дежурной части, кроме него и Шабалина, находились: оперативный дежурный, его помощник-сержант, следователь Андреев из опергруппы, одновременно состоящий при Супонине «офицером для поручений», водитель «Икаруса», – и все, за исключением подполковника, нещадно смолили папиросами и сигаретами, прогоняя сон.
– Чисто практически сделаем так, – продолжал Супонин. – Вы, Александр Николаевич, возвращайтесь на Безноскова, возьмите Титова и еще раз обойдите близлежащие дома. Конечно, ночь… но ночь новогодняя, так что ничего страшного… Возможно, «Волга» все же к кому-то приезжала. А мы пока посмотрим машины по картотеке. Сколько «Волг» в поселке? – обратился он к присутствующим. ГАЗ-24. Примерно.
– Да сколько… – неуверенно ответил дежурный. – За последнее время много появилось… Трудно сказать…
– Десятка три будет, – подсказал сержант.
– Побольше, – возразил водитель «Икаруса».
– Не будем гадать, – сказал Супонин. – Где у вас картотека транспортных средств?
– Да картотека-то в ГАИ… – ответил дежурный. – Да их-то никого нету, гаишников. Все в лесу…
– Но сами-то мы можем посмотреть?
– Нет. В кабинет попадем, а картотека опечатана. Ключи у Нуждина только да у Румянцева…
– Это плохо, – сказал подполковник. – Но у кого же «Волги» в поселке? Неужели так трудно установить? Это же не «Жигули» и не «Москвичи»…
– Ну, у кого «Волги»… – вновь подал голос водитель «Икаруса». – У двоих монтажников, я знаю, из ПММК-5 есть, потом у этого… у грузчика… у мастера погрузки одного с нижнего склада, потом…
– У директора леспромхоза, – добавил следователь.
– У директора нету, – возразил водитель «Икаруса». – УАЗ у него служебный… Да, у шоферов леспромхозовских больше всех «Волг»… У одного вертолетчика вроде есть… Потом у техника из порта, правда, у технаря зеленая… А вам же белая нужна?..
Следователь вздохнул:
– Это только по одному нашему поселку. А у нас их девять леспромхозовских да два газовиков… у-у… И везде дороги… Машина вполне могла прийти откуда-нибудь… А утром могут угон заявить, Юрий Эдуардович…
Супонин кивнул:
– Да, это очень важно… Такая информация нас не устраивает. Чисто практически придется… взломать картотеку. Грех перед Нуждиным беру на себя… А вы поезжайте, Александр Николаевич.
Шабалин и водитель «Икаруса» направились к двери, и в это время раздался звонок, – длинный, без пауз. Шабалин задержался – звонили с пульта централизованной охраны.
– Огнев слушает, – сказал в трубку дежурный. – Так… Мастерская?.. Это старый КБО, что ли?.. Ну-ну, в тупике… Ясно. Задержали?.. Понятно… Понятно… Опергруппа выезжает, вызывайте хозорган. – Дежурный опустил трубку на стол. – Проникновение в пошивочную мастерскую КБО, – доложил он Супонину. – Преступник задержан нарядом вневедомственной охраны… Товарищ подполковник, может, Шабалин подбросит нас на место происшествия на «Икарусе»?
– Да, конечно. Поезжайте.
Через полминуты в дежурной части остались только подполковник и сержант-помощник; прочие – старший лейтенант Огнев, следователь Андреев и Шабалин – покачивались уже в самолетных креслах «Икаруса», выворачивавшего на проезжую часть Советской улицы…
* * *
Когда дали ток, из 32-х объектов, сработавших при аварии, на пульт взялись 27. Это обстоятельство не вызвало переполоха в отделении вневедомственной охраны: 5 не-взявшихся объектов – обычная цифра в подобной ситуации, а причин – в особенности технических – могло быть много. Так, в двух магазинах и в складе железнодорожного ОРСа сигнализация не взялась из-за перепада напряжений, в книготорге – потек растаявший лед со стекол, замкнув емкостную вклейку. Наряд ОВО, устранив в первую очередь неполадки в сигнализации на этих объектах, направился к стоявшей в тупиковом переулке пошивочной мастерской КБО, предполагая, что и там случилось нечто подобное.
Однако еще на подходе, едва лучи фар скользнули по старому, обшитому плашками зданию с заколоченными лоджиями, старший наряда – старший сержант Глотов – понял, что дело обстоит гораздо серьезнее, чем в предыдущих случаях, и крикнул:
– Мишка, гони! Проникновение!..
По инструкции наряд вневедомственной охраны должен обеспечить скрытый подъезд к сработавшему объекту, но здесь не было возможности, да и все равно преступник, если он находился еще у здания, уже видел машину.
Старший сержант первым выскочил из машины и остолбенел: из разбитого вдребезги окна на улицу, в сугроб, летели какие-то тряпки, платья, юбки, иные еще с белой наметкой, некоторые вместе с плечиками; а за окном, в свете фар, металась фигура – преступник… но было что-то идиотское в том, что он, видя явно машину, не только не побежал, но и продолжал выбрасывать на улицу похищенное. Соответственно нелепой была и реакция сержанта – никакими уставами и инструкциями, во всяком случае, она не предусматривалась.
– Ты что делаешь? – заорал он, бросаясь к окну. – А ну, прекрати сейчас же!!
Милиционер-водитель обежал здание вокруг, высматривая сообщников; но с той стороны все было тихо; вернувшись к фасаду, он увидел, что преступник – с помощью старшего сержанта – выбирается из проема окна.
Это была женщина, вернее, совсем еще молоденькая девица в пальто с каким-то хорьковым воротником, в легком платочке и в валенках, но в капроне или вообще без чулок: когда она спрыгнула с подоконника, мелькнули белые коленки.
– Брякни на пульт! – приказал старший сержант.
Старший сержант между тем обратился к девушке:
– Ты кто такая?
Она не ответила.
– Там еще кто-нибудь есть? – продолжал допрос Глотов. – Или одна… сотворила?
Она не ответила.
– Ты почему молчишь-то?
Запикала радиостанция.
– Я четырнадцатый, слушаю, – отозвался водитель. – Ясно… Кто сдавал?.. Так, Ветцель, второе молодежное леспромхоза, – повторил он. – Ясно, до связи…
– Фьюить!.. – присвистнул старший сержант. – Миш-ка-а! Гляди-ка! – Глотов осветил слуховое окно. Оно было как положено – на замке, но на скате заснеженной крыши ясно виднелись следы. – Ты, что ли, лазала? – обратился сержант к девушке.
Она не ответила.
– Ну, молчунья, – покачал головой сержант. – Что там на пульте? – обратился он к водителю.
– Сейчас опергруппа подскочит, поеду за хозорганом.
– А вон едут, – сказал сержант.
В переулок сворачивал тяжелый автобус.
Девушка стояла на снегу, посреди раскиданных вокруг юбок и платьев, и старший сержант Глотов, глядя на нее, не мог понять, почему она все же не побежала при виде машины, не сделала далее попытки. Такого в практике сержанта еще не случалось. Он осветил ее еще раз с ног до головы, вернул луч к ногам и, задержав на голых коленках, неожиданно спросил:
– Не холодно?
– Не твое дело! – впервые услышал он ее голос.
Сержант пожал плечами и, щурясь от света фар, повернулся к тормозившему «Икарусу».
Первым из автобуса вышел следователь Андреев с черной папкой под мышкой, за ним дежурный Огнев и старший инспектор ОУР Шабалин. Последний, не веря своим глазам, шагнул к девушке:
– А! Вот так встреча! Вот уж не думал, не гадал!
– Да осторожней вы, ради бога! – предупредил кого-то следователь. – Ничего не трогайте и никуда не лезьте!
– А если там внутри еще преступники? – возразил Огнев.
– Никуда ваши преступники не денутся! За хозорганом уехали?
– Уехали, товарищ лейтенант, – доложил Глотов.
Шабалин продолжал:
– Ну что ж, давай потолкуем, Лепесточек. Где была ночью? Нет, уж тут придется говорить! Молчать больше нельзя! Тюрьмой дело пахнет, я тебя предупреждал!..
22
«Хозорган» в лице Липатия Львовича Ветцеля прибыл на машине ОВО через четверть часа.
– Господи… – пробормотал он, поправляя шарфик на горле. – Что случилось, Александр Николаевич?..
– Вот – смотри! – ответил Шабалин, пожимая Ветцелю руку и кивая на здание. – Смотри сам, Липатий Львович!
– Господи… – пробормотал Ветцель, оглядывая в свете фар автомобилей – «Икаруса» и УАЗа – разор мастерской: разбитые стекла, раскиданные юбки и платья. – Вот ведь казус-то…
– Ну, открывай, – поторопил Ветцеля Шабалин, указывая на замки наружной двери. – Смотрите со следователем… чего в этом супе не хватает…
…Когда Ветцель, следователь и приглашенные из соседнего дома понятые спустя полчаса вышли обратно, Шабалин спросил:
– Ну что?
– Все снято с одной вертушки, – ответил следователь, показывая на раскиданную одежду. – Остальное как будто на месте. Но инвентаризацию все равно придется проводить…
– Но как же все это случилось?.. – пробормотал Ветцель.
– Случилось обыкновенно! – сказал Шабалин. – Подкинул тебе Костик подарочек на старости лет– вот и случилось!.. Огнев! – крикнул он, обернувшись к «Икарусу». – Давай ее сюда!
Приоткрытая дверь «Икаруса» распахнулась, и вышел вначале старший лейтенант Огнев, а за ним… Ветцель обомлел:
– Лидия Степановна?!
– Она, она! – подтвердил Шабалин. – Не сомневайся! Подойди ближе, Лепесток, тут все свои, не стесняйся! Еще ближе! Вот так!
– Лидия Степановна?! – вскричал Ветцель. – Не может быть! Тут был кто-то другой!..
– Так о чем и разговор! – подхватил Шабалин. – Кто был тут еще? – обратился он к девушке. – Кого ты прикрывала? От машины даже не побежала! Вот – скажи старику! Он тебе как отец родной, носился с тобой как с писаной торбой! А ты бандита покрываешь! Кто лазал по чердаку? Ну? Говори!
– Да я, я! Я все сделала! Чего вам еще нужно? Я!
Следователь покачал головой:
– Нет. По крыше лазали не вы. Вы в валенках, а там следы ботинок…
– Вот видите! – обрадованно вмешался Ветцель. – Лидия Степановна тут ни при чем! Я же говорил: этот казус не имеет к ней ни малейшего отношения…
Шабалин шагнул к девушке и, наклонившись, произнес:
– По крыше лазал Лидер.
Она отшатнулась.
– Где он? – спросил Шабалин.
– Не знаю!
– А где ты была ночью? Пока сюда не забралась? Ну?
Она не ответила.
– Простите, Александр Николаевич! – снова вмешался Ветцель. Шабалин с готовностью повернулся к нему. – Тут какое-то сплошное недоразумение! Потому что вечером ее искал Игорь Николаевич, я дал ему адрес Лидии Степановны, и он…
И тут девушку словно прорвало:
– Да замолчи ты, старик! – закричала она на весь переулок. – Заткнись, старый хрыч! Никто тебя не спрашивает! Чтоб ты подавился своим языком!..
– Что?.. – сказал Шабалин. – Какой Игорь Николаевич?.. – И тут его осенило: – Черт! Да как же я… Так вот откуда «Волга»!
Наступило молчание. Фары обеих машин продолжали освещать покосившееся здание мастерской, разбитое окно, разбросанную одежду, людей в милицейской форме и в штатском.
Липатий Львович, обращаясь то к одному, то к другому, начал:
– Я полагаю, что инцидент исчерпан… казус устранен… все на месте… И-и… мы с Лидией Степановной можем идти… У меня там как раз молодежь… гуляют… песни поют… Магнитофон принесли… из девятой комнаты… Хороший магнитофон… и такие, знаете, песни все современные… бит-буги… или как… Я, конечно, не понимаю, но молодым людям нравятся… А стекла мы вставим, у меня есть знакомый… замечательный стекольщик… золотые руки, он мне зеркала вставлял… знаете, пришли не по размеру… бывает… так он сделал… Так что пойдемте, Лидия Степановна… Да и холодно… Какая новогодняя ночь холодная, не правда ли?.. Да пойдемте, Лидия Степановна… Мы ведь можем идти, не так ли? – обратился он к сержанту вневедомственной охраны. – Правда же? – спросил Ветцель у старшего лейтенанта Огнева. – Сами посудите, – вернулся к следователю, – ведь все цело… А изделия… с ними ничего не случилось… мы их отгладим… Значит, нам можно идти?
Однако и сержант, и старший лейтенант, и следователь молчали, и Ветцель понял, что означает их молчание.
– Александр Николаевич, да скажите хоть вы!..
Но Шабалин уже садился в «Икарус», никого с собой не пригласив…
– Разворачивайся! – приказал он водителю. – Живо!
