Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава восьмая

Спали они недолго, час, или два, а потом отправились дальше. Дороге была свободна от разбитых машин, часть из них была кем-то сброшена в кювет.

– Кажется, начинается цивилизация, – сказал Майк. – Кто-то хорошо поработал на этой дороге.

– Это не цивилизация, – сказал Вик. – Мы вступаем на территорию сельских жителей. Здесь нужно быть очень осторожными, если мы не понравимся кому-то, то против нас выступит все село.

– Ладно, учту, – сказал Майк. – Если они нам встретятся, то будешь говорить ты, а я вмешаюсь только в случае опасности.

– Опасности не будет, если ты не вмешаешься, – уточнил Вик. – Люди они острожные и решительные, но достаточно дружелюбные к тем, кто ведет себя спокойно. В них нет агрессивности, но городских они не любят. Одно время к ним шли все, кто мог держать оружие, чтобы заставить селян платить дань продуктами. Кончилось это для местных рэкетиров очень печально. Их развесили на деревьях, как рождественские игрушки.

– Сурово, но справедливо, – сказал Майк. – Твои слова вызывают у меня уважение к этим людям, обещаю, что даже не буду прикасаться к оружию, пока они сами на нас не нападут.

– Меня это устраивает, – сказал Вик. – Они первыми не нападут, сначала постараются просто напугать.

Чем дальше они шли, тем шоссе становилось чище, а с машин, которые были сброшены в кюветы, ободрано было все, что можно использовать в хозяйстве. Кроме того, на обочине дороги появились деревянные могильные кресты.

– А что, на селян радиация не действует? – спросил Майк, – Они, я вижу, похоронили всех, кого нашли, да и видно, что работал не один человек, а минимум двадцать, тридцать.

– Действует, – ответил Вик. – Они такие же люди, как и мы. Их села также вымирают, как и города. Просто они всегда держались вместе, держатся вместе и сейчас. Заботятся о детях и о женщинах, тех, что остались без мужчин, поэтому они не потеряли много людей, хоть и им пришлось несладко.

Дорогу неожиданно перегородили столбы с натянутой на них колючей проволокой.

– Здесь граница, дальше которой городским идти нельзя, – сказал Вик. Майк оглядел пустое поле и небольшую рощу рядом с дорогой, и сказал.

– А где же пограничники? Кто нам даст пропуск на проход?

– Они за нами сейчас наблюдают, – сказал Вик, садясь на упавший столб. – Садись и жди, они подойдут, как только убедятся, что мы выполняем их условия. А в качестве развлечения посмотри на деревья, в листве висит много нетерпеливых, тех, кто решил, что здесь никого нет, и что он может спокойно пройти дальше.

Майк подошел к деревьям, потом вернулся обратно.

– Здесь висит достаточно много людей, и не все из них мужчины, – сказал он мрачно. – Что-то это очень не похоже на то, что ты мне рассказывал. Если они убивают женщин, то вряд ли они миролюбивы…

– Вначале у женщин тоже были свои банды, – сказал Вик. – Это потом, когда многие из них умерли, они распались. И женщины были гораздо более агрессивными и безжалостными, чем мужчины, поэтому селяне их убивали так же, как и мужчин.

– Да, зрелище ещё то, – вздохнул Майк. – Очень впечатляет, но как мы пройдем дальше, если они нас решат не пустить?

– Есть обходные пути, – сказал Вик. – По ним и пойдем, но сначала поговорим с мужиками. Ты же хотел хлеба?

– Да, – кивнул Майк. – От хлеба я и сейчас не откажусь. Скажи только, сколько нам придется ждать?

– Уже немного, – сказал Вик. – Эти границы старые, здесь редко кто ходит, поэтому за ними постоянно не следят. Но я уже чувствую, что несколько человек направляются к нам, и они вооружены.

– Пойдем навстречу, – предложил Майк. – Так быстрее будет.

– Нет, – покачал головой Вик. – Мужикам это не понравится, и тогда никакого разговора не будет. В лучшем случае нас пуганут выстрелами, в худшем будут ловить, а, поймав, после недолгого допроса повесят.

– Понятно, – сказал Майк, он переложил пистолет в карман, чтобы тот был под рукой и забросил за плечи автомат. – Будем ждать.

– Что благородным господам нужно? – неожиданно услышали они мужской голос. – Пришли грабить, или по какой другой нужде?

Майк положил руку на карман, где лежал пистолет, потом медленно повернулся. Он никого не увидел, голос шел от деревьев, и говорившего не было видно.

– Молчи, как и обещал, – тихо сказал Вик, потом повернулся в сторону деревьев.

– Мы пришли не грабить, – сказал он. – Нам нужна еда и медицинская помощь.

– Еда и помощь всем нужна, – ответил голос. – А что вы можете нам предложить?

– Совсем немного, – сказал Вик. – Я готов обменять на еду ружье, что висит у меня на плече, больше у нас ничего нет.

– Раз есть ружье, значит, есть и патроны? – спросил голос.

– Патронов нет, – покачал головой Вик. – Они были, но в городе у нас все отобрали.

– Если нет патронов, то кому нужно твое ружье? – ехидно осведомился голос.

– Если вас это не устраивает, – сказал Вик. – Мы уйдем, не создавая проблем.

– Вы уже их создали, – сказал другой голос, и из-за деревьев вышел крепкий высокий мужчина, в руках он держал карабин.

Он подошел к ним и остановился в нескольких метрах, неодобрительно их разглядывая.

– Кто твой приятель, почему он стоит и молчит? – спросил он у Вика. – Он похож на солдата.

– Он и есть солдат, – сказал Вик. – Воевал, а теперь идет домой.

– Где воевал, назови часть и расположение, – потребовал мужчина у Майка. Майк взглянул вопросительно на Вика.

– Ответь ему, – вздохнул Вик. – Он хочет проверить, говорим ли мы правду. Он и сам воевал.

– А ты шустрый парнишка, – сказал мужчина. – Быстро все схватываешь. Потом расскажешь, как узнал, что и я воевал? Итак, я слушаю…

Майк хмуро улыбнулся и назвал номер части, и места, где он воевал. Мужчина задал ещё несколько вопросов о войне, на этот раз он спрашивал о войне в Сибири. Майк спокойно и неторопливо отвечал.

– Все правильно, – неохотно сказал мужчина. – Похоже, парень, что ты действительно солдат. Ранения есть?

– Нет, – покачал головой Майк. – Всю войну прошел без единой царапины, все раны получил уже здесь.

– Откуда ты? – спросил мужчина. – И куда путь держишь? Майк назвал свой город, наступило молчание.

– Как ты здесь оказался? – спросил, наконец, мужчина, продолжая неторопливо обдумывать то, что они рассказали.

– Сошел с поезда, – Майк назвал станцию, на которой он вышел. – Решил посмотреть, что здесь произошло, из чистого любопытства.

– Дурак! – сказал резко мужчина. – Решил поискать на одно место приключений?

– Дурак, – спокойно согласился Майк. – Сейчас думаю только о том, как живым добраться до дома, а это оказывается совсем не просто.

– Давай сюда свое ружье, – сказал мужчина, протягивая руку Вику. – Мы его посмотрим и решим, что с вами делать. Вик молча протянул ружье. Мужчина небрежно забросил его за плечо и пошел к деревьям.

– А если они сейчас заберут ружье, а нам скажут, чтобы мы шли куда дальше? – спросил Майк. – Что будем делать тогда?

– Ничего, – ответил Вик. – Просто уйдем и все. Но, если бы они хотели поступить так, то давно могли нас просто расстрелять из-за деревьев и забрать все спокойно с трупов. А он с нами разговаривал, и у него осталось ещё много вопросов, на которые он хотел бы узнать ответ. Все будет хорошо, и даже лучше, чем я рассчитывал, я это чувствую.

– Эй, вы! – крикнул мужчина. – Идите сюда. К оружию не тянуться, руки держать на виду.

– Идем, – сказал Вик. – Все будет хорошо.

– Только не ошибись, – сказал мрачно Майк. – Цена ошибки слишком велика.

– Да, – согласился Вик. – Цена высока, но впервые у нас появился шанс помыться в горячей воде, поесть, как люди, и выспаться на нормальных постелях. Как ты думаешь, стоит ради этого рискнуть?

– В данный момент решаешь ты, – неохотно сказал Майк. – Эти люди очень опасны, они легко и быстро с нами разберутся, особенно не задумываясь, я это сразу понял

– Тогда идем, – улыбнулся Вик. – Страшнее смерти все равно ничего нет, да и смерть не страшна.

– Мне бы твою веру, – вздохнул Майк и пошел за ним к деревьям. За деревьями на небольшой поляне их ждало трое мужчин, лица их были хмурыми.

– Мы не знаем, кто вы, – сказал тот, что до этого разговаривал с ними. – Мы обычно торгуем только с теми, кого знаем. Ваше ружье почти ничего не стоит без патронов, у нас в каждом доме таких по несколько штук. Можем за него дать вам две буханки хлеба. Если вы согласны, то хлеб сейчас принесут.

– Мы согласны, – кивнул Вик. – Жаль, что все, что мы для вас приготовили, у нас отобрали в городе. А как насчет медицинской помощи? И меня и моего друга сильно избили в городе, у него сломаны ребра, а у меня все внутренности болят.

– Это не наши проблемы, а ваши, – хмуро сказал высокий мужчина. – Врача у нас нет, есть только одна женщина, она лечит травами и заговорами, но она сама себе выбирает пациентов, никто не может её заставить лечить чужих. Не думаю, что для вас она сделает исключение.

– Понятно, – пробормотал Вик. – Но я видел другое…

– Не знаю, что ты там видел, главное, что ты меня понял, – сказал высокий. – С этой полянки начинается обходной путь, вы пойдете по нему, а мы проследим за вами, чтобы вы нигде случайно не свернули. Километров через десять тропинка снова выведет вас на дорогу…

– А хлеб? – спросил Майк. Высокий мужчина усмехнулся.

– Мы знали, что вы согласитесь, – сказал он. – Сейчас мой сын принесет, вон он уже бежит.

Почти сразу после его слов на полянку выбежал запыхавшийся мальчишка лет десяти, он нес за спиной небольшой мешок.

– Бабка Никонориха сказала, чтобы вы их привели к ней, – крикнул он. – Она сказала, что возьмет их к себе в дом, и будет лечить.

– Что так и сказала? – спросил недоверчиво высокий мужчина.

– Да, так и сказала, – сказал мальчик. – Я спросил, а откуда она о них знает? А она сказала, что это не мое дело.

Мужики переглянулись между собой и недовольно покачали головой. Высокий мужчина засмеялся.

– Вы везучие, ребята, – сказал он. – Мы очень редко кого-то пускаем к себе. Только не знаю, можно ли пускать вас к нам с оружием?

– С оружием нельзя, – сказал приземистый мужчина. – Никонориха она, конечно, дело свое знает, но и мы тоже отвечаем за покой и порядок в селе. Мальчик подошел к высокому мужчине и встал рядом, с любопытством разглядывая Майка и Вика.

– Малец, я с тобой разговариваю, – сказал приземистый мужчина. – Что Никонориха ещё сказала? Отвечает она за них, или нет? Мальчик несмело улыбнулся Вику и ответил.

– Она сказала, пусть мужики за оружие не хватаются, парни не причинят нам вреда.

– Так отвечает она за них, или нет? – задумчиво спросил приземистый мужчина.

– Если сказала, что они не опасны, значит, отвечает, – сказал высокий мужчина, обнимая мальчика за плечи. – А за солдата, если нужно, я сам отвечу, я служил в тех же местах, что и он.

– Ты же не собираешься нам устраивать маленькую войну? – спросил он у Майка.

– Спасибо навоевался, сейчас бы передохнуть немного, – ответил тот. – Да, если честно сказать, то и воевать-то особо нечем. У меня тоже все патроны забрали, остались только те, что были в рожке, и то я уже большую часть израсходовал, пока выбирались из города. Пришлось отстреливаться. Может, у вас хоть один рожок найдется?

– Найтись-то, найдется, для нас это не большая проблема, – сказал высокий. – Только ведь тебе заплатить нечем…

– Это так, – вздохнул Майк. – Оружие я свое не отдам, оно за мной числиться, мне его сдавать придется, а больше у меня ничего нет. Может, поможешь, как солдат солдату?

– Как солдат солдату? – задумчиво переспросил высокий. – Посмотрим на твое поведение, может быть, и договоримся.

– Федор, выходи, – крикнул он. – Домой идем

Из-за кустов вышел ещё один мужчина, он держал в руках винтовку с оптическим прицелом. Подойдя ближе, он усмехнулся.

– Я вас на прицеле все время держал, – сказал он. – Так что, если бы вы оказались лихими ребятами, уже бы сейчас мертвые были.

– А у тебя пистолет в кармане, – улыбнулся он Майку. – Я это сразу понял.

– Как ты это понял? – спросил Майк.

– Руки держал все время так, чтобы успеть его выхватить, – улыбнулся Федор. – Все равно не успел бы, я бы тебя снял сразу, как только бы к нему потянулся.

– А ты к оружию не привык, – обратился он к Вику. – Ружье держишь, как дубину, а времена сейчас лихие. Что ж ты так? Вик грустно улыбнулся и молча развел руками.

– Что ж, тогда пошли, – сказал высокий мужчина, и сурово взглянул на Майка. – Магазин отстегнуть, патрон из стола вынуть, автомат на предохранитель, а пистолет убери куда подальше.

Майк снял магазин и засунул его в карман, пистолет засунул в наплечную кобуру, и наглухо застегнул бушлат.

– Так устроит? – спросил он.

– Вполне, – сказал высокий мужчина. – Идите за мальчишкой, он вас проводит, а мы пойдем следом. Но учтите, по дороге за вами будут следить, так что лучше не балуйтесь, другие мужики о вас ничего не знают, и могут что-нибудь не правильно понять.

Мальчик подошел к Вику и протянул ему руку.

– Меня зовут, Лешкой. А тебя?

– Коротко Вик, а так Виктор, – улыбнулся тот.

– А солдата?

– Меня обычно зовут Майк, – улыбнулся он. – В паспорте Михаил.

– Понятно, – улыбнулся мальчик. – Идите за мной, только я медленно ходить не умею.

– Ничего, мы справимся, – сказал Майк. – Иди так, как ходишь обычно.

Мальчик легко побежал вперед по узкой тропинке, ведущей через поле. Майк и Вик, не спеша, пошли за ним.

– Что же это все значит? – спросил тихо Майк Вика. – Почему они сначала нас решили не пускать, а потом все-таки пустили. Что это за бабка Никонориха, которую они так слушают?

– Никонориха, как я понял, всех лечит, поэтому спорить с ней никто не будет, потому что заболеть может каждый, – сказал Вик. – Авторитет у неё здесь выше, чем у любого начальника, жить-то каждый хочет.

– Это я понял, – сказал Майк. – А вот как она узнала о нас?

– Как все лекари, она многое должна чувствовать и ощущать, – сказал Вик. – Это же у неё не профессия, а дар, тут без развитой души никак, вот и в нас она что-то почувствовала.

– Интересно что? – спросил Майк. – А самое главное в ком?

– Мы это скоро узнаем, – сказал Вик. – Все, что нам нужно, уже произошло, нас пустили в село. А, значит, нас накормят, в баньке попарят, и спать на мягкую постель положат, то есть все твои мечты сбудутся.

– Можно подумать ты этого сам не хотел, – фыркнул Майк.

– Конечно, я тоже хочу вымыться по-настоящему в горячей воде, и нормально поесть и поспать, – сказал Вик. – Я просто сейчас думаю о том, что мы будем первыми людьми, кто войдет в это село с начала войны, и чем это может для нас обернуться…

– С чего ты взял, что мы будем первыми? – спросил Майк.

– Я слышал рассказы о том, как кое-кто пытался договориться с селянами, – сказал Вик. – Еда-то нужна, особенно овощи, фрукты. Менять, они меняют, но никого к себе не пускают, как бы их не просили и не уговаривали. Я думаю, что у них есть для этого свои причины.

– Наверно, – согласился Майк. – По крайней мере, я доволен уже тем, что впервые вижу здоровых крепких мужиков, которые не захотели меня сразу убить. И они совсем по-другому разговаривают, как-то очень спокойно, и без уныния.

Мальчик помахал им издалека рукой, и они прибавили шагу.

– Вы не отставайте от меня, – сказал он. – Вас здесь могут застрелить. Никто же не знает, что вам разрешили войти.

– А много было людей, кто к вам приходил в село? – спросил Майк.

– Вы – первые, – сказал мальчик. – Вас бы и не пустили, если бы не Никонориха, даже если бы у вас были бы какие-то важные дела. Мы даже солдат к себе не пускаем, когда они за продуктами приезжают.

– А солдат, почему не пускаете? – спросил Майк.

– Не знаю, – пожал плечами мальчик. – Они у дороги ждут, мы выносим им еду, забираем то, что они нам привезли, и все. Наши мужики никому не доверяют, говорят, что теперь власти нет, каждый сам за себя.

– Не понимаю, – сказал Майк. – У солдат же есть оружие, танки, вертолеты, ракеты. Они могут и силой пробиться к вам.

– У нас тоже все это есть, – засмеялся мальчик. – Мы себе много разного оружия наменяли, отец говорит, что теперь мы против армии можем целых три месяца продержаться. Мы и самолеты, и вертолеты, если нужно будет, собьем, да и танки взорвем. У нас мужики стрелять умеют, почти все в армии отслужили…

Сейчас через рощу пройдем, а за ней будет наше село, только вы себя тихо ведите. Хоть Никонориха и взяла вас под свою ответственность, но, если вы кому-то не понравитесь, вас все равно убьют. У нас чужих не любят, боятся, да и на девок молодых не смотрите, они все дуры. Могут какую-нибудь глупость сказать, а у вас после этого неприятности будут.

– Понятно, – улыбнулся Майк. – Разумный ты парень, Леха. Все знаешь, все понимаешь.

– Мы здесь одни живем, – сказал мальчик. – Нам, может быть, потом все заново отстраивать придется, когда все городские умрут, так мужики говорят. Нам много знать надо, у нас и школа есть, в ней учительница преподает, её специально для этого из города взяли.

– А что так много детей в селе? – спросил Майк.

– Да, нет, немного, – сказал мальчик. – Десятка полтора наберется, но в школу все ходят.

Они прошли через рощу и увидели деревню, дома в основном были кирпичными и добротными, но были и деревянные. На улицах никого не было видно, так что предупреждения мальчика были пока напрасны. Мальчик подвел их к большому деревянному дому, обнесенному высоким забором и остановился.

– Вы постучите, – сказал он. – А я пошел. Не люблю я эту Никонориху. Снова начнет рассказывать, что я все не так делаю…

Майк стукнул в ворота.

– Почему не так? – спросил Вик.

– А она говорит, что я несерьезный, что на мне скоро будет ответственность за все село, – сказал мальчик. – Но ведь у каждого должно быть детство, разве не так? Ответственность – ответственностью, но мне же тоже надо как-то играть. Подумаешь, сарай взорвал, так он старый был и никому не нужный…

– Да, насчет сарая ты перегнул, – рассмеялся Майк. – Но я тебя понимаю, здесь у вас и игрушек-то никаких нет, кроме оружия.

– Это точно, – вздохнул мальчик. – Вы с Никонорихой поосторожнее, она и порчу навести на вас может, она же самая настоящая колдунья, её все боятся. Она может вас так заколдовать, что вы быстро умрете, и сами не поймете почему.

– А как она узнала он нас? – спросил Вик. – Это ты ей рассказал?

– Я ей не рассказывал, она сама все знает, – крикнул мальчик, отбегая в сторону.

Калитка в заборе открылась, и они увидели маленькую хрупкую старушку с морщинистым лицом. Лицо её было хмурым и недовольным, она долго рассматривала их, переводя свой сумрачный взгляд с одного на другого, потом махнула рукой.

– Заходите, раз пришли. А ты Лешка, беги, учи уроки, опять на тебя учительница жаловалась.

Мальчик засмеялся, скорчил страшную рожу и побежал по улице, старушка недовольно покачала головой и, вздохнув, сказала.

– Я сказала, заходите в дом. Не стойте, как вкопанные, вам чужие глаза сейчас не нужны.

Они вошли в чистый большой двор и, поднявшись на высокое крыльцо, вошли в дом. Дом был большой, двухэтажный, широкая лестница вела наверх, да и внизу было четыре больших комнаты. Вик тронул Майка за плечо.

– Дальше прихожей не пойдем, – сказал он. – Лучше не надо. Старушка, которая вошла в дом сразу за ними, усмехнулась.

– А ты все правильно понимаешь, – сказала она. – Я бы вас сама из села прогнала, если бы пошли дальше.

– Почему? – спросил Майк.

– А я дураков не люблю, – сказала старушка. – Зовите меня Никонорихой, там меня все зовут.

– Меня зовут Вик, а его Майк.

– А как по-русски это будет? – спросила старушка.

– Виктор и Михаил.

– Виктор говоришь, – сказала старушка, глядя Вику в глаза. – Тяжело тебе приходится, вижу, что сила в тебе есть, не зря тебя выбрали сопровождающим.

– Кого же это его выбрали сопровождать? – спросил Майк.

– Тебя, кого же ещё, – улыбнулась старушка. – Пустили бы тебя одного, ты бы давно плохих дел натворил, да и мертвый был бы уже.

– А кто выбрал? – спросил Майк.

– А это тебе знать не велено, – сказала старушка. – Ты все равно не поймешь, глупый ещё.

– Ну, не такой уж я и глупый, – улыбнулся Майк. – Кое-что понимаю.

– Глупый и незрелый, – сказала старушка. – Всю одежду с себя снимайте. Мне её стирать придется, и кипятить, на ней столько грязи, словно вы только по ней и ползали, да и крови на ней много, а кровь она всегда к себе беду притягивает. Баньку я уже затопила, так что туда и идите. А вот после баньки уже прошу в дом.

– Что же нам в трусах и идти через двор? – спросил Майк.

– Безо всего, – сказала старушка. – Трусы тоже снимайте, их тоже стирать надо. Вик молча стал раздеваться, Майк неодобрительно покачав головой, последовал его примеру.

– Худые-то, какие и бледные, – сказала старушка. – Тяжело вам этот путь достался, а ещё далеко не конец.

– Ты свою тряпку, которой у тебя твои ребра обмотаны, тоже здесь брось на полу, – сказал старушка Майку. – Мне твои раны все видеть надо. Не стесняйся ты, я уже давно не женщина, а Никонориха.

– Все равно как-то неудобно, – сказал Майк.

– Удобно, – сказала старуха, внимательно разглядывая его тело. – Много на тебе шрамов, по всему видать, лезешь в каждую драку. А теперь идите. Я вам после бани какую-нибудь одежку подыщу, схожу к соседям, она у них должна быть.

– А куда идти-то? – спросил Майк. – Где баня?

– Все-таки бестолковый ты, – улыбнулась Никонориха. – Вроде и глаза есть, а слепой. Иди за твоим другом, он тебя приведет туда, куда надо, для этого он к тебе и приставлен.

Вик молча повернулся и вышел во двор, Майк последовал за ним.

– Что это она говорит? – спросил он. – Сопровождающий, к тебе приставлен…

– Не обращай внимания, – сказал Вик, идя по деревянным плахам, которыми был устелен двор. – Это же Никонориха, ведьма. А ведьмы они должны быть загадочными, поэтому и говорят непонятно.

– Нет, – покачал головой Майк. – Тут что-то не сходится, что-то ты от меня скрываешь…

Вик открыл дверь маленького бревенчатого домика, это и оказалась баня. Вик сразу плеснул воды на раскаленные речные камни, и, посмотрев, как пар клубами поднялся под низкий потолок, лег на нары.

– Все это не важно, – сказал он с довольным вздохом. – А вот баня, это важно. Надо кости прогреть, да и многие болезни от пара проходят. Хотя, если честно сказать, страшно мне.

– Что тебя так испугало? – спросил Майк.

– Баня, – вздохнул Вик. – Помнишь, я тебе говорил о газовой атаке? Так это вот в этой бане будет…

– Глупости ты говорил, – сказал недовольно Майк. – Кто тебе здесь будет газовую атаку устраивать, не старуха же эта? Вероятнее всего, ты ошибся.

– Может быть, и ошибся, – сказал Вик, вытягиваясь во весь рост. – Но вряд ли…

– Глупость, – буркнул Майк, ложась рядом.

Они лежали, обильно потея, изредка вставая и плеща воду на камни, чтобы температура не спадала.

Когда они почувствовали, что каждая клетка тела впитала в себя тепло, они вымылись, а потом разомлевшие и довольные пошли в дом.

– Ну и где твоя газовая атака? – спросил Майк. – Я все время ждал ее.

– Возможно, это произойдет не сегодня, – сказал Вик. – Ты же знаешь, время я точно определять не умею…

В кухне на столе их ждала большая тарелка с горячей картошкой приправленной маслом, плошка с квашеной капустой и каравай настоящего хлеба. Старухи нигде не было, они были представлены сами себе, и их это вполне устраивало.

Они поели, потом прошли в соседнюю комнату, где на полу для них были брошены соломенные тюфяки, покрытые белыми простынями. Они легли на них и почти сразу заснули.

Спалось им хорошо, и проснулись они только тогда, когда наступило утро следующего дня.

Никонориха была дома, она бросила им старенькие солдатские комбинезоны, почти такие же, в каких они пришли. Потом поставила на стол крынку молока и свежеиспеченный хлеб.

– Ешьте, – сказала она. – А заодно и будем знакомиться. Кое-что я уже поняла, но кое-что осталось для меня непонятным. Как ты, Миша, оказался здесь?

Майк выпил с наслаждением кружку молока, положил перед собой хлеб и стал, не спеша, есть, отламывая от него небольшие кусочки. Видно было, что эта процедура доставляла ему немалое удовольствие.

– Сошел с поезда на одной из станции, когда нас уже отправили домой, – сказал он. – Решил посмотреть своими глазами, что такое ядерный взрыв. Нам говорили об этом много, но все как-то теоретически, заумно.

– Посмотрел? – усмехнулась Никонориха. – Понравилось?

– Посмотрел, – вздохнул Майк. – Теперь уже жалею.

– Хорошо, что жалеешь, только это зря, – сказала старушка. – А как ты понял, что тебе нужно было сойти именно на этой станции?

– Не собирался я совсем сходить, – сказал угрюмо Майк. – До сих пор считаю это глупостью.

– Вот теперь с тобой все понятно, – сказала Никонориха. – Дальше можешь ничего не говорить. Раны я твои видела, многие не залечены, боли твои слышу. Помочь тебе сумею, через неделю будешь, как новенький.

– Хорошо бы, – улыбнулся Майк, наливая себе ещё молока. – А то нам ещё далеко идти.

– Ну, не так уж и далеко, – сказала старушка. – Это больше зависит не от расстояния, а оттого, что ты увидеть должен.

– Что это, значит, увидеть должен? – спросил Майк.

– А то и значит, – сказала старушка. – Что до этого у тебя на пути все время будут препятствия и проблемы, а как увидишь достаточно, чтобы хоть что-то понять, так сразу твой путь и закончится. Оглянуться не успеешь, как дома будешь. И машины тебя будут подвозить, и поезда, а может даже и самолеты, так что дело не в расстоянии, а в тебе.

– Совсем ничего не понял, – сказал Майк. – Можно как-то сказать пояснее без этих шаманских штучек?

– Можно и пояснее, – улыбнулась старушка. – Только ведь все равно не поймешь, не готов ты ещё к пониманию. А вот твой сопровождающий, он все понимает, ему и объяснять ничего не надо….

Никонориха посмотрела на Вика, он молча сидел и смотрел в пол, и даже не притронулся к пище.

– Посмотри на меня, Виктор, – сказала старушка. – Мне твои глаза видеть надо. Вик поднял голову и грустно, даже как-то виновато улыбнулся. Лицо старушки изменилось, оно стало необычайно серьезным и задумчивым.

– Все вижу, но помочь тебе не могу, – сказала она. – Если останешься, вылечу, если пойдешь дальше, то умрешь, но ты это и сам знаешь. Вик вздохнул и грустно кивнул, не отводя взгляда.

– Я не останусь, не могу, вы же знаете, – сказал он.

– Можешь, – сказала Никонориха. – Это только от тебя зависит, сам решаешь. Не считай себя единственным. Не пойдешь ты, пойдут другие.

– Я пойду, – сказал Вик. – Нет у меня выбора.

– Хорошо, – улыбнулась старушка. – Я тебя подлечу, дойти сможешь. И не вини себя, ты итак уже сделал много, никто другой бы больше не смог, даже я. А то, что с вами происходило, тоже не твоя вина, это ваши испытания были. Ешь, пей молоко, тебе силы много будет нужно.

– А ты здоровый балбес, – старушка перевела с улыбкой взгляд на Майка. – Ты у меня работать будешь. Дрова рубить, огород копать, воду носить.

– Так болит же все, – сказал Майк. – И сил нет.

– А ты о своих болях не думай, они теперь моя забота, я о них думать буду, – сказала Никонориха. – Я тебе уже сказала, что через неделю будешь, как новенький, если слушаться меня будешь. Майк взглянул на Вика, тот улыбнулся и кивнул.

– Ну, если ты меня не угробишь своей работой, то я помогу тебе по хозяйству, – сказал Майк. – Я же понимаю, что нам расплатиться нечем за кров и еду.

– Ты не мне помогать будешь, – сказала Никонориха. – Ты себе помогать будешь. Это тебе здоровье нужно, а не мне. Я уже старая, мне совсем ничего не нужно, да у меня и помощников целое село, только крикни.

– Ладно, ладно, – сказал Майк. – Работать, так работать, я не против…

– Не угроблю я тебя, не беспокойся, – сказала Никонориха. – Иди дрова руби, вечером опять в баньку пойдете.

– Как скажешь, хозяйка, – сказал Майк и посмотрел на Вика. – Ты со мной?

– А он с тобой не пойдет, – сказала старушка. – Я его лечить буду, да и поговорить мне с ним ещё надо.

– Как скажешь, – пожал плечами Майк. Он вышел во двор, нашел топор и стал рубить наваленные в углу чурбаки.

У него по-прежнему болели ребра, но почему-то его это уже больше не беспокоило. И вообще, в этом селе, в этом доме он чувствовал необычайное спокойствие и странную уверенность в том, что все будет хорошо.

Казалось, что все беды и неприятности не могут попасть в это село, словно кто-то могущественный отводит их в сторону. А может, такой свойство есть у всех деревень, затерянных в уголках России?

– Дрова рубишь? – неожиданно услышал он мальчишеский голос. Майк поднял голову и увидел Лешку, заглядывающего через забор.

– Рублю, – улыбнулся Майк.

– Все деревня на эту Никонориху пашет, – сказал Лешка с осуждением. – А теперь она ещё и пришлых заставляет.

– Я не в обиде, – сказал Майк. – Наоборот, это мне даже удовольствие доставляет. Я же все время жил в городе, там дрова рубить не надо.

– Ну, и как вам в городе живется? – спросил мальчик.

– В моем городе, откуда я пришел, все не так уж и плохо, – сказал Майк. – А вот здесь у вас беда.

– Война у нас была, не знаешь, что ли? – спросил мальчик. —

– Знаю, видел, – грустно усмехнулся Майк.

– А теперь у нас все не так уж и плохо, – сказал мальчик. – Раньше хуже было.

– А почему раньше было хуже? – спросил Майк.

– Городские к нам повадились, насилу отвадили, многих постреляли, – сказал мальчик. – Пусть знают, что мы свою деревню защищаем, и будем защищать.

– Я понимаю, – улыбнулся Майк – По-другому сейчас и нельзя.

– Мы их не пустим, – сказал мальчик. – Пусть даже и не надеются. Пусть их даже целая тысяча придет, мы их всех убьем.

– И не пускайте, у меня к вашим городским свои претензии, – сказал Майк. – А мне у вас нравится. Еда настоящая, да и воздух какой-то другой.

– Воздух сейчас везде одинаковый, – возразил мальчик. – Вы солдаты его везде радиацией отравили, да и солнце закрыли.

Трудно без солнца жить, еды самим не хватает, что и говорить о том, чтобы что-то продавать. И холодает каждый день, мужики говорят, что скоро такие зимы начнутся, что все люди на земле замерзнут. Когда это все произойдет, и точно ли все замерзнут, ты случайно не знаешь?

– Я нет, – улыбнулся Майк. – А вот мой друг он все знает.

– Он тихий какой-то и грустный, – сказал мальчик. – Не похож он на того, кто все знает.

– А наверно такие и бывают те, что знают все, – улыбнулся Майк.

– Нет, не такие, – сказал мальчик. – Никонориха тоже все знает, только никому ничего не говорит, а она не тихая.

– А ты поговори с ним, – предложил Майк. – Он любит мальчишек, в городе у него все мальчишки были друзьями.

– А он не колдун? – спросил мальчик.

– Если и колдун, то добрый, – сказал Майк. – И волшебство у него доброе.

– Да, – вздохнул мальчик, – хорошо бы с ним поговорить, только я в дом к Никонорихе не пойду, там слишком страшно.

– А я ничего страшного пока не заметил, – сказал Майк. – Вполне обычный дом, да и Никонориха не страшная, она просто ворчливая.