Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Может быть, позовешь его? – спросил мальчик. – Тогда я его бы спросил…

– Позову, – сказал Майк и вошел в дом.

Вик сидел на кухне, а Никонориха сидела рядом и что-то ему тихо говорила. Вид у Вика был печальный и задумчивый.

– Что уже нарубил дров? – спросила Никонориха.

– Нарубил, хоть и не очень много, – ответил Майк.

– А зачем тогда пришел?

– Там Лешка пришел, хочет у Вика кое-что спросить.

– Лешка, этот маленький хулиган? – спросила старушка, потом неожиданно улыбнулась. – Пусть поговорит. Этот мальчишка никого не слушает, может от него хоть что-то услышит полезное, и станет немного умнее. А пока он с ним разговаривает, ты раздевайся, я тебя лечить буду.

Вик вышел из дома и подошел к забору.

– Что ты от меня хотел узнать? – спросил он мальчика.

– Солдат сказал, что ты все знаешь, – сказал Лешка.

– Это не так, – пожал плечами Вик. – Я просто много думаю, а знаю я не очень много.

– Все равно скажи, когда это закончится?

– Что закончится? – спросил Вик.

– Война, голод, тучи исчезнут.

– Не скоро, – сказал Вик. – Войны будут ещё лет двадцать идти. А солнце появится лет через семь, не раньше…

– К тому времени мы все умрем от голода, – сказал мальчик. – А нельзя что-нибудь сделать, чтобы это все быстрее произошло?

– Нет, – покачал головой Вик. – Ничего сделать нельзя, от нас людей теперь ничего не зависит.

– А как же мы выживать будем? С едой совсем плохо стало, трава только появляется, а уже через неделю стоит желтая, её и лошади и коровы есть не хотят. Да и в лесу у деревьев листья постоянно опадают, и все плохо растет. Пшеницу сажаем, она только поднимается и сразу колос дает, а в этом колосе зерна почти и нет.

– Ну что ты хочешь, чтобы я сказал? – вздохнул Вик. – Что все это скоро закончится, и все будет хорошо? Но так не будет, как бы я сам этого не хотел. Страшная беда произошла и не только у нас. Солнца нет по всему миру, всем плохо.

– А как жить-то тогда? – спросил мальчик. – Если ничего расти не будет, мы все умрем.

– Будет трудно, но вы выживете, – сказал Вик. – Все для вас не так страшно, пока вы держитесь вместе.

– А холодать и дальше будет? – спросил Лешка.

– Да, – сказал Вик. – С каждым годом будет становиться все холоднее и холоднее, а когда уже все решат, что дальше уже и терпеть нельзя, вот тогда впервые появится солнце и даст надежду. А после этого начнет понемногу теплеть.

– Плохо, – вздохнул мальчик. – Я уже взрослый буду, если доживу, конечно.

– Доживешь, – улыбнулся Вик. – Об этом можешь не беспокоиться.

– Но почему все взрослые такие дураки? – спросил сердито мальчик. – Ведь они же знали, что так будет? Зачем они эту войну устроили? Они и сами многие умерли, и мы дети тоже теперь из-за них умираем.

– Многое плохое в людях с рождения заложено, – вздохнул Вик. – И нужно много сил, чтобы с этим плохим в себе справиться, немногим это удается.

– Я, наверно, когда вырасту, тоже плохим стану, – сказал мальчик. – Мне так Никонориха всегда говорит.

– А ты не становись, – сказал Вик. – А то ты, когда вырастешь, ещё одну войну устроишь, и тогда точно человечеству не выжить.

– Плохим быть интереснее, – сказал мальчик. – Но я ещё подумаю, может, и не буду им становиться. Вон Никонориха за тобой идет, а я побежал, не хочу с ней разговаривать. Из дома вышла старушка и подошла к нему.

– Он хоть что-нибудь понял? – спросила она.

– Он начал задумываться, – сказал Вик. – А это уже неплохо.

– Да, что ж тоже польза, – сказала Никонориха. – Идем, буду и тебя лечить, а то твой друг обижается.

– На что обижается? – спросил Вик.

– Сам увидишь, – усмехнулась Никонориха. – И на себе испробуешь.

Они вошли в дом, Майк лежал на полу и тихо стонал, он был весь обмазан какой-то дурно пахнущей мазью, и она, похоже, жгла его немилосердно, если судить по его жутким стонам

– Терпишь? – спросила старуха.

– С трудом, – ответил Майк. – Не пора ли уже смывать с меня эту мазь?

– Нет, не пора, – улыбнулась Никонориха. – Ты даже еще не понял, что может быть ещё хуже. А чтобы тебе не было так скучно, сейчас я и твоего спутника тем же намажу. Раздевайся. Вик посмотрел на стонущего Майка и тяжело вздохнул.

– А другого средства у тебя нет? – спросил он. – У нас же с ним болезни разные, значит, и лекарство должно быть разным?

– Ты раздевайся, – усмехнулась старушка. – Это у врачей лекарства разные, а у меня для всех одно. Да, ты не бойся, эта мазь вас не убьет, а вот организм заставит бороться со своими болями, в этом и смысл её.

Вик снял комбинезон, и скоро он уже лежал рядом с Майком на полу и так же стонал. Впрочем, иногда они начинали смеяться, когда кто-то из них начинал подпрыгивать от нестерпимой боли. Никонориха только улыбалась, глядя на них.

– Ну что? – спросила она, когда мазь перестала сильно жечь. – Поняли, что все самое страшное ещё впереди?

– А что ты ещё что-то собралась нас испробовать? – спросил Майк.

– Сегодня нет, – улыбнулась Никонориха. – Но вам ещё ночь спать, поверьте, после этой мази она вам покажется бесконечной, но зато завтра вы почувствуете себя другими людьми. Сейчас я вам немного сонного зелья дам, чтобы вы смогли заснуть, и рядом с вами поставлю по кружке отвара, чтобы вы ночью по дому не бегали и не кричали. Я этого не люблю. Вот будете просыпаться и снова его пить, а после отвара сможете снова заснуть.

Они выпили горького зелья, и почти сразу их потянуло в сон, они легли на свои тюфяки и заснули. Но старушка оказалась права, ночью им обоим было плохо, боль чувствовалась даже сквозь сон, и сны снились им кошмарные. Когда становилось совсем нестерпимо, они выпивали по глотку отвара, и он помогал на какое-то время заснуть, но потом все начиналось сначала.

Их то бросало в холод, и не спасали даже толстые ватные одеяла, которыми они были укрыты, то в жар, и тогда они обливались потом. Утром оба были настолько измучены, что даже не могли встать, и просто лежали и смотрели друг на друга.

– Ты жив? – спросил Майк.

– Ещё не понял, – ответил Вик. – Ночью во сне думал, что уже умер, но потом понял, что не может быть так мучительно больно после смерти. Смерть, должна быть освобождением, а не пыткой.

– Как ты думаешь, что она нам ещё придумает? – спросил Майк. – Мне кажется, что она на этом не успокоится.

– Я тоже так думаю, – прошептал Вик. – Ты бы говорил тише, а то она нас услышит, и тогда точно что-нибудь ещё придумает.

Тут дверь заскрипела, и в комнату вошла Никонориха.

– Что, удалось пережить эту ночь? – спросила она. – Поздравляю, значит, и дальше жить будете. Вставать-то собираетесь? Тебе, Миша, ещё дрова рубить, а ты, Виктор, будешь воду таскать в баню, сегодня париться будете.

– У меня сил нет, дрова рубить, – сказал Майк. – Я даже встать не могу.

– У меня тоже сил нет, – сказал Вик.

– Вы лучше вставайте, – сказала Никонориха, усмехнувшись. – А то у меня ещё одна мазь есть, он покрепче той будет, чем та, что я на вас мазала. Давно хотела на ком-нибудь попробовать, но все мне что-то мужики хлипкие доставались, а вы ребята крепкие…

– Это уже лучше на нем, – сказал Майк, вскакивая с тюфяка и натягивая на себя комбинезон. – Он крепкий и сильный, а я уж лучше дрова порублю.

– Я тоже хлипкий, – сказал Вик, поспешно вскакивая вслед за ним. – Мне ещё воду носить, так что лучше потом, и лучше ему, он крепче, чем я… Никонориха рассмеялась.

– Ну, если и вы такие слабые, то идите завтракать, завтрак на столе.

Они быстро выпили молока с горячим хлебом, и пока Никонориха не передумала, отправились работать. Майк рубил дрова, а Вик носил из колодца воду в баню. То ли мазь подействовала, то ли страх перед старухой, но у них у обоих дело спорилось.

Боли, конечно, в теле ещё были, но по сравнению с тем, что они испытали ночью, это можно было считать легким недомоганием.

Когда Майк расколол все чурбаки, сваленные в углу двора, а Вик наносил воды полный бак, окончательно рассвело.

Никонориха позвала их обедать. Они ели картошку, лук и много других разных с приятным запахом трав, которые Никонориха собирала в лесу. После еды старуха разрешила им немного поспать, а потом отправила их в баню, которую уже к тому времени истопила.

Едва они легли на полки, как в баню зашла Никонориха.

– Я забыла вам сказать, что баня сегодня будет у вас не обычная, а лечебная.

Она вылила на раскаленные камни кастрюлю с каким-то отваром и быстро вышла из бани. От раскаленных камней пошел пар, и сначала его запах даже казался приятным. Но потом пар стал нестерпимо горяч, и начал жечь кожу и волосы.

Они, не сговариваясь, рванулись к двери, но Никонориха предусмотрительно подперла чем-то дверь снаружи.

Тогда они легли на пол, но и там было находиться почти невозможно. Они обильно потели, так что пот тек с них ручьем. Если бы им раньше сказали, что можно так потеть, они бы не поверили.

Когда пар немного рассеялся, и стало можно дышать, и даже стоять, они стали обливать друг друга водой.

Холодная колодезная вода казалась им теплой и приятной, и они вылили на себя все, что Вик натаскал за пол дня.

Оба почувствовали слабость и усталость, но, когда они вышли из бани, жизнь им стала казаться прекрасной.

– Ну, как тебе газовая атака? – спросил Вик.

– Тьфу! – сплюнул Майк. – Я-то думал, что это будет по-настоящему, настоящий газ и все такое прочее…

– Когда видишь издалека, не все понимаешь правильно, – пожал плечами Вик.

Никонориха была в доме.

– Ну что? – спросила она. – С легким паром?

– Легким его не назовешь, – сказал Майк сердито. – Ты специально нас мучаешь? Тебе это доставляет удовольствие?

– Большого-то я удовольствия я не испытываю, – улыбнулась Никонориха. – Но смотреть на вас было весело.

– По-моему мнению ты все специально делаешь для того, чтобы мы от тебя быстрее сбежали, – сказал Майк. – И ты очень близка к своей цели.

– Ещё немного потерпите, а потом сбежите, – улыбнулась старушка. – Кстати, как твои ребра?

– Болят, – сказал Майк. – Что с ними сделается? Не такими же способами лечат трещины и переломы. Он пощупал грудь, и смущенно улыбнулся.

– Правда, болит уже не так сильно, но я не думаю, что это от твоих лекарств.

– Ну, если не считать того, что ты полдня дрова рубил, а твой друг воду таскал полными ведрами, – сказала Никонориха. – И если не замечать, что у вас на лице появился здоровый румянец, да и аппетитом вы не страдаете, то мои лекарства, действительно, вам не помогают.

– Не помогают, – сказал Майк. – Это уж точно, сплошное издевательство над больными людьми, а не лекарство. Кстати ты что-то сказала насчет аппетита, поесть-то нам дадут?

– Конечно, – улыбнулась старушка. – Все приготовлено, идите, ешьте.

– Спасибо, – сказал Вик. – Я чувствую себя гораздо более сильным и здоровым, чем был.

– Рано благодаришь, – засмеялась старушка. – Я свое лечение ещё не закончила.

– Да? – сказал Майк. – А я тоже чувствую уже себя гораздо лучше. Может больше не надо?

– Надо, – засмеялась Никонориха. – Я вам рассказывала о новой мази? Так вот пришло время её на вас попробовать. Советую поесть, а то после неё вам не только есть, но и жить не захочется.

Майк с Виком переглянулись, тяжело вздохнули и пошли на кухню. На ужин была та же картошка и травы, молоко и хлеб. Они ели, мрачно разглядывая друг друга.

– Не пора ли бежать отсюда? – спросил Майк. – Она же нас залечит до смерти.

– Боишься? – улыбнулся Вик.

– Можно подумать, что ты нет, – огрызнулся Майк.

– Я побаиваюсь, а не боюсь, – сказал Вик. – И думаю о том, сколько же нужно иметь здоровья, чтобы выдержать ее лечение. Только очень здоровые люди могут у неё лечиться.

– Так оно и есть, – засмеялся Майк. – Но, если сказать правду, я, действительно, чувствую себя лучше. Может, это от хорошего питания, а может, действительно, от её лечения. Легкость какая-то появилась в теле, и сила. Она же права, я на самом деле рубил дрова и даже не чувствовал усталости.

– А я воду носил, – сказал Вик. – А утром думал, что даже встать не смогу.

– Интересно, она, что, на самом деле решила испробовать на нас свою новую мазь, или пошутила? – спросил Майк. – Если я от той мази кричал так, как будто меня режут то, что будет от этой?

– Будешь кричать ещё громче, – предположил Вик. – И я, наверно, тоже.

– Наверно, – вздохнул Майк. – Что-то и есть уже не хочется. Как ты думаешь, она ещё долго будет над нами издеваться?

– Она же сказала, что через неделю ты будешь, как новенький, – сказал Вик. – А прошло всего три дня.

– Мне казалось, что уже четыре, – вздохнул Майк. – Ладно, сейчас соберусь с духом и скажу ей, что я уже здоров.

– Ты уже ей это говорил, – улыбнулся Вик. – Но мне кажется, что её это не остановит, она все равно на нас свою новую мазь испробует.

– Значит, надо бежать, – сказал Майк.

– Куда мы с тобой побежим? – спросил Вик. – Она все спрятала и нашу одежду, и оружие и рюкзаки. Так что, хотим мы этого, или нет, а придется лечиться. И не забывай о мужиках, которые сидят с оружием где-то там, в засаде, без провожатого нам не уйти живыми из этого села.

– Это ты нас сюда затащил, – сказал Майк. – Когда-нибудь я тебе это припомню. А, если я умру от её мази, то буду являться к тебе в виде призрака, и буду тебе жизнь портить.

– Я раньше тебя умру, ты меня сильнее и крепче, – сказал Вик. – Так что я твоих угроз не боюсь.

– Это мы ещё можем поспорить, кто кого крепче, – сказал Майк, с опаской прислушиваясь к шагам.

– Не надо спорить, вы оба крепкие, – сказала Никонориха, заходя на кухню. – Вижу, что поели, так что раздевайтесь. Намажу вас, потом и спорьте, сколько хотите, кто кого крепче…

– Может лучше не надо? – спросил Майк. – Что-то во мне слабость какая-то, и чувствую я себя плохо.

– Вот и хорошо, – улыбнулась старушка. – Моя мазь тебя быстро от этого излечит. Майк вздохнул и стал раздеваться.

– У меня есть только одна последняя просьба, – сказал он. – Этой мази на него намажьте побольше, чтобы жизнь ему легкой не казалась, это он меня сюда привел.

– Это, пожалуйста, – сказала Никонориха. – И ему намажу побольше, и тебе, раз ты с ним пошел.

Скоро они оба лежали на полу, извиваясь от острой боли. Действительно, та мазь, которой их мазали раньше, теперь казалась им легкой и приятной. Ночь тоже была кошмарной, им казалось, что они её не переживут, но на следующее утро они оба чувствовали себя необычайно бодро.

Майк перерубил все дрова, сложил две большие поленницы, и теперь рыскал по двору с желанием ещё что-то сделать. Его тело просило работы и движения, в конце концов, он пошел к Вику и стал помогать ему таскать воду. Они залили полный бак воды в бане, и почти столько же отнесли в дом. После этого они почувствовали жуткий голод, старуха, похоже, знала об этом, потому что еды на столе было поставлено гораздо больше.

Они съели все, что Никонориха им приготовила, и даже картошка с капустой показалась им изысканным блюдом. А после этого легли спать, и спали до следующего утра, крепко, без снов, и не просыпаясь.

Утром, когда они проснулись, рядом с ними лежала на полу их одежда, а в углу стояли рюкзаки и оружие. Вик встал и стал надевать свой комбинезон, чистый, выглаженный с заштопанными дырами. Майк недоверчиво покачал головой.

– Ты думаешь, что нас уже отпускают?

– Да, похоже на то, – грустно улыбнулся Вик. – Маленький отпуск закончился.

– Но я ещё не чувствую себя абсолютно здоровым, – сказал Майк.

– А ты прислушайся к своим ощущениям, – пожал плечами Вик. – И поймешь, что все совсем уж не так уж и плохо, и, по крайней мере, гораздо лучше, чем тогда, когда мы сюда пришли. Майк кивнул.

– В принципе ты прав, боли я не чувствую, – сказал он. – А как же Никонориха? На ком она теперь будет ставить свои опыты?

– Ты одевайся, – сказала старуха, входя в комнату. – Виктор все понял правильно. Мои услуги больше вам не нужны. Можно конечно дать вам ещё несколько дней отдыха, но я решила, что это вас размягчит, а дорога у вас не простая. Вам нужно много силы и решимости дойти её до конца.

– Понятно, – вздохнул Майк и стал одеваться. – Значит, надоели мы тебе?

– Ну не настолько, чтобы вас прогонять, – улыбнулась Никонориха. – Только не вы одни нуждаетесь в моей помощи, есть и другие. Но пока вы у меня живете, никто сюда не придет, так у нас заведено. А бегать по домам, я не собираюсь, старая уже.

Так что собирайтесь и идите себе.

Майк взял автомат, посмотрел на полупустой магазин и вздохнул

– А патронов для автомата у вас не найдется? – спросил он. – Времена сейчас лихие, без автомата никак нельзя.

– Я оружие дома не держу, – сказала старуха. – Только для вас сделала исключение. Но попрошу мужиков, чтобы вам дали патроны, и если нужно и другое оружие. Тебе, Виктор, тоже что-нибудь нужно?

– Мне нужен нож, спички и свечи, – сказал Вик. – И, если можно, продуктов, у нас почти ничего не осталось.

– Картошки и кореньев разных я вам в рюкзаки положила, – сказала старуха. – Свечи тоже дам, как и спички, а нож и патроны вам дадут, когда из села уходить будете.

– Что ж, тогда это все, что нам нужно, – сказал Вик. – Спасибо за лечение и приют. Если бы вы нас не вылечили, то шансов дойти до его города у нас почти не было бы.

– Я знаю, поэтому и пустила вас, – усмехнулась Никонориха. – Ты все-таки будь осторожнее. Болезнь твою я только немного приглушила, чтобы она тебе не мешала в пути, но она никуда не исчезла. Больше я ничего сделать не смогла, ты сам сделал свой выбор.

А у тебя, Миша, все хорошо. Конечно, и ты ещё не вылечился до конца, но вылечишься по дороге. Боли чувствовать не будешь и до города своего дойдешь, а это главное. Идите с богом, меня другие больные дожидаются.

Майк и Вик забросили лямки рюкзаков за плечи, Вик положил в карман поданные старушкой свечи и спички, и они вышли из дома.

У ворот их дожидался Лешка.

– Идите за мной, – сказал. – Я вас отведу к дороге.

– А патроны? – спросил Майк. – Никонориха обещала, что мне патроны дадут для автомата.

– Сейчас узнаю, ждите меня здесь, – сказал мальчик, забегая во двор. Через минуту он выскочил обратно.

– Пошли, – сказал он. – Будут вам и патроны, и если нужно, оружие. По дороге покажу вам свой склад, там у меня все есть.

Улицы по-прежнему были пустынны, казалось, что деревня вымерла.

– А много у вас людей живет? – спросил Майк.

– Много ли мало, вам это знать не надо, – сказал мальчик. – Мы никому этого не рассказываем. А то, что вы никого не видите, это ничего не значит. Староста запретил людям к вам подходить и разговаривать.

– А тебе, почему не запретил? – спросил Майк.

– Я уже с вами разговаривал, поэтому мне можно, – улыбнулся мальчик. – И потом, кто-то же должен вас отсюда вывести. Решили, что лучше всего для этого подхожу я.

– А почему ты? – спросил Вик.

– А я маленький, в меня попасть трудно, – улыбнулся мальчик. – И я быстро бегаю, так что вам за мной не угнаться. А мужики они сейчас за вами наблюдают через бинокли и оптику, так что, если что-то будет не так, они вас убьют.

– Мы никому не желаем зла, – сказал Вик. – И тем более вам.

– Да, знаю я, – отмахнулся мальчик. – Это староста так сказал, на всякий случай, если вдруг Никонориха в вас ошиблась. Да, и времена сейчас плохие, никому верить нельзя. Каждый норовит обмануть.

– Серьезно тут все у вас поставлено, – сказал Майк. – Все как в армии, и часовые, и дозор, и сопровождение.

– Поэтому нас никто и не трогает, – сказал мальчик. – Все знают, что мы можем за себя постоять.

Они вышли из села, мальчик свернул на узкую тропку почти незаметную в густой траве. По ней они дошли до высокого кургана, в нем была выкопана пещера, и даже прилажена деревянная дверь, обитая камуфляжной сеткой, к которой были привязаны пучки желтой высохшей травы. Пещера была незаметна издалека, да и, подойдя близко, они не сразу увидели дверь. Мальчик довольно улыбнулся.

– Это и есть мой склад, никто не найдет, если знать не будет, что он тут есть.

Они зашли внутрь, пещера была довольно большой, вдоль стены тянулись длинные широкие нары, заваленные ящиками с оружием.

– Серьезное сооружение, – сказал одобрительно Майк. – Неужели сам выкопал?

– Нет, – покачал головой мальчик. – Это мы всей деревней копали, на тот случай, если придется здесь укрываться от ядерных бомб. У нас таких пещер много вокруг накопано, а в этой мне разрешили играть.

– Что, и про твое оружие все знают? – спросил Майк.

– Знают, конечно, – сказал мальчик. – Тут же не только мое оружие, тут и чужое есть. Вам-то что надо?

– Мне патроны нужны для автомата, – сказал Майк. – Да и для пистолета было бы неплохо иметь ещё одну запасную обойму.

– Покажи, какой у тебя пистолет, – сказал мальчик. – Может, и найду что-нибудь.

Майк вытащил из кобуры оружие, мальчик повертел пистолет в руках, потом залез на нары и открыл один из ящиков. Он долго копался в нем, потом сказал.

– Патроны отдельно есть, а магазинов для твоего пистолета нет. Патроны будешь брать?

– Если магазинов нет, возьму патроны.

Мальчик подал Майку пластиковую коробку с патронами, магазин к автомату, потом ещё достал одну большую пластиковую коробку.

– Это тебе патроны для автомата, – сказал он и посмотрел на Вика.

– А тебе какое оружие нужно?

– Мне только нож, желательно в ножнах, – улыбнулся тот. – Я стрелять не люблю, да и убивать людей тоже.

– А кто это любит? – вздохнул мальчик. – Никто и не любит, да приходится. Если ты не убьешь, тебя убьют. Нож вот возьми.

Мальчик протянул Вик нож в ножнах ещё в заводской смазке, нож был не простой, лезвие было зачернено для того, чтобы не блестело в темноте.

– Мне бы такой тоже не помешал, – сказал Майк. – Это нож спецназа, хорошая вещь, его и бросать можно.

– Разоряете нас, – сказал с осуждением мальчик, но достал ещё один нож и сунул Майку. – Если бы Никонориха не сказала, ничего бы мы вам не дали.

– А откуда такое богатство? – спросил Майк.

– Часть выменяли у солдат, они тоже есть хотят, поэтому оружие на еду и меняют, – сказала мальчик. – А часть забрали у тех, кто приходил нас грабить, только теперь они мертвые.

Больше ничего не нужно?

– Ему бы гранату учебную, – улыбнулся Майк, кивая на Вика. – Боевые он не любит, а учебные ему нравятся.

– Что толку в учебной гранате? – спросил мальчик. – Так только, если по голове кого стукнуть, а больше пользы никакой.

– Не скажи, – улыбнулся Майк. – Никто же не знает, что граната учебная, а вдруг она настоящая?

– Учебная, так учебная, – сказал мальчик. – Есть тут у меня одна, давно выкинуть хотел. Он протянул Вик гранату, тот сунул её в карман.

– А теперь уходите, – сказал мальчик. – За курганом есть тропка, вот по ней и идите, никуда не сворачивая, а то вас убьют. Она вас на дорогу выведет. И дорогу потом к нам забудьте. Если придете ещё раз, вас застрелят, и Никонориха вам не поможет.

– Тоже понятно, – сказал Майк. – Не придем мы к вам, и дорогу забудем.

Дойдя до небольшой рощицы, они оглянулись, мальчик стоял на кургане и махал им рукой. Они помахали ему в ответ и вошли в рощу, пройдя через неё, они вышли на тропу шире и утоптаннее, она и привела их к дороге. Больше они никого в этот день не увидели и не встретили.