Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Ты пообещал, – сказала девушка, разломив ружье, и Вик рассмеялся, увидев, что в стволе нет патронов. Она положила его на пол и посмотрела на Вика. – Дальше что будем делать?

– Садитесь у костра, – ответил Вик. – У нас есть еда и водка, будете нашими гостями. Кстати, я всегда держу слово, и, если вы не будете пытаться нас убить, то мы вас на самом деле не тронем.

– Это ты говоришь, а не твой приятель, – вздохнула светловолосая. – А на самом деле все будет, как всегда. Вы начнете к нам приставать, потом переспите с нами, а вот, что будет потом, зависит только от того, какие вы люди.

– Я дал обещание, и я не трону вас, – сказал Вик.

Девушки переглянулись между собой, потом с мрачными лицами сели на ящики.

Из темноты появился Майк, он приставил ствол пистолета к затылку светловолосой, и обыскал её. Он бросил к ногам Вика большой нож, потом точно также сноровисто и быстро обыскал темноволосую девушку и бросил к его ногам второй нож. Только потом Майк сел рядом с Виком. Он улыбался, но ствол его пистолета по-прежнему смотрел на девушек.

– Меня зовут Майк, – сказал он. – А его Вик.

– Света, – представилась мрачно светловолосая. – А её зовут Галей. Она вздохнула.

– Это наше место, – сказала она. – Мы здесь живем. Зачем вы пришли сюда? Майк кивнул в сторону Вика.

– Это ты его спрашивай, – сказал он. – Я в ваших порядках не разбираюсь.

– Ты не из местных, – сказала Света. – Я тебя до этого не видела, и ты похож на солдата. Если ты настоящий солдат то, что ты здесь делаешь?

– Иду домой, – усмехнулся Майк. – А этот город оказался на моем пути.

– Ясно, – кивнула Света и посмотрела на Вика. – А ты значит, из местных и знаешь наши законы. По какому праву ты захватил мой сарай, ты же знаешь, что это нарушение закона?

– Когда-то он был моим, – пожал плечами Вик. – Я его нашел первым, и как раз по закону я имею на него полное право, а вы должны уступить.

– Как ты сказал, тебя зовут? – спросила светловолосая.

– Вик.

– Вик, чокнутый пророк? – уточнила светловолосая.

– Иногда меня так называют, – недовольно покачал головой Вик. – Но я не пророк, и не чокнутый. Майк рассмеялся.

– Подтверждаю, что он точно чокнутый, – сказал он. – А вот насчет того, что он пророк я не уверен…

– Прочитай что-нибудь из Нострадамуса, – попросила светловолосая Вика. – Если ты чокнутый, ты его знаешь.

– Везде распростерлись разбои и голод, и жизнь обезрадит земные пути. Травой зарастут опустевшие села, и нет молока в материнской груди, – прочитал нараспев Вик.

– Точно чокнутый, – сказала радостно светловолосая и повернулась к своей подруге.

– Не бойся, – сказал она. – Он безобидный, я о нем много чего слышала. Он никого не убивает.

– Он-то может, и нет, – ответила Галя. – А вот второй может убить. У него и оружие, и глаза другие…

– Могу, – согласился Майк. – И рука не дрогнет. Но без причины и я не убиваю. Будете вести себя тихо, ничего с вами не случится.

– Мы будем тихими, – пообещала Света. – Нам все это ни к чему, мы жить хотим. А ещё лучше будет, если вы нас сейчас отпустите, тогда мы уйдем и никому про вас не расскажем.

– Можете рассказывать, – сказал Майк. – О нас уже все равно весь город знает.

– А куда вы пойдете, девушки? – спросил Вик.

– Мест много, – ответила Света. – Только ночью ходить опасно.

– Тогда оставайтесь, – сказал Вик, доставая из рюкзака тушенку и водку. – Сейчас суп сварим.

– Ты нас с кем-то спутал, – сказала Света. – Мы не такие, мы за еду не отдаемся.

– Не хотите, не отдавайтесь, – пожал плечами Вик. – Я еду вам просто так предлагаю. Хотите есть?

Девушки переглянулись между собой, темноволосая девушка тяжело вздохнула.

– Вообще-то, да, – сказала она. – Сегодня нам ничего не удалось найти.

Вик протянул руку в сторону Майка.

– Дай ещё один пакет.

– Мы все равно не будем с вами спать, – сказал Света. – И не пытайтесь нас споить, мы не будем пить вашу водку.

– Я вам ничего не обещаю кроме еды, – сказал Вик, ставя на огонь котелок. Девушки снова переглянулись между собой.

– Вик, – несмело сказала темноволосая девушка. – А это правда, что ты отказался спать с Ниной, когда она тебе предлагала сделать это всего лишь за стопку водки? Майк рассмеялся.

– Столько интересного узнаешь, когда встречаешь незнакомых людей, – сказал он. – Этого ты мне ещё не рассказывал.

– Если не хочешь, можешь не отвечать, – сказала Света. – Нам это не очень интересно, просто об этом говорили девчонки между собой, и все пришли к выводу, что ты импотент.

– Я не импотент, – вздохнул Вик. – Но спать с кем-то за что-то я не буду.

– Она же, считай, тебе подарок сделала, – сказала наставительно Галя. – И не потому, что ей так хотелось выпить, а просто потому, что ты ей понравился.

– За стопку водки, – уточнил Вик.

– Ну, это она просто так предложила, – сказала Галя. – Не могла же она тебе сказать, что ляжет с тобой просто потому, что ты ей понравился, её бы тогда никто не понял.

– Для меня это не было подарком, – угрюмо сказал Вик. – Я думаю, что все, что делается без любви, это неправильно.

– Правильно, неправильно, – сказала Света. – Любовь – это глупость, которую люди для себя придумали, чтобы оправдаться. Словно они это делают не за что-то, а за какую-то там любовь. На самом деле, все итак ясно. Даже, если делается не за что-то сейчас, то значит, за что-то потом, другого просто не бывает.

– Бывает, я это точно знаю, – сказал Вик. – Это для вас любовь недоступна, просто потому, что вы к ней не готовы. Да и живете в такое время, когда никто никого не любит.

– О господи, – вздохнула Света. – Ты ещё раз подтвердил, что ты – чокнутый, но сейчас хоть стало понятно, что ты с Нинкой не лег не потому, что импотент, а потому что у тебя с головой не все в порядке.

– Может быть, – грустно улыбнулся Вик. – Может быть это и глупость, но я подожду, когда встречу ту, которой не будет от меня ничего нужно, кроме меня самого.

– Жди, – усмехнулась Света. – Только зря ты говоришь, что спешить тебе некуда. Мы все скоро умрем, только ты умрешь в отличие от нас, девственником, так никогда и не узнаешь, что это такое – спать с женщиной.

– Наверно, так оно и будет, – сказал Вик. – Только я знаю, что без любви все это неправильно, но вы меня не поймете.

– Не поймем, – улыбнулась Галя. – И не поверим, а вот твоему другу может быть, он симпатичный…

– Суп готов, – вздохнул Вик, ставя котелок на ящики. – Ешьте.

Девушки достали из карманов курток ложки, и стали жадно есть.

– А ведь девчонки правы, Вик, – сказал Майк. – В этом мире все намного проще, чем ты себе все представляешь.

– Не проще, – буркнул Вик. – Все то, что мне предлагается, у меня уже было в прошлых жизнях, поэтому это мне неинтересно. Тогда и для меня все было просто, и я ничем не отличался от вас.

– В прошлых жизнях? – девушки переглянулись и захихикали. – Ну, и кем же ты был в прошлой жизни?

– В одной из них я был простым воином, возможно викингом, – сказал Вик. – Мы нападали на деревушки, которые находились на берегу, обычно это были селения рыбаков. Мужчин убивали, забирали все то, что нам нравилось, в основном еду, и уплывали.

– А что вы делали с женщинами? – лукаво спросила Света.

– То, о чем ты подумала, – хмуро ответил Вик. – Мы их насиловали, и никто из них особенно и не сопротивлялся, и вовсе не потому, что они нас боялись. Для женщин это было приключением, потому что жизнь в таких селениях была скучной, а их мужчины ещё скучнее.

– Ну, вот видишь, – сказала Галя. – Получается, что так было всегда.

– Получается, – согласился хмуро Вик. – Но это не значит, что так правильно.

– А как правильно? – улыбнулась Света. – Может, расскажешь?

– Любовь, это три влечения, – нараспев прочитал Вик. – Влечение тела, вызывает желание, влечение ума вызывает уважение, влечение души вызывает дружбу, а соединение этих трех влечений и есть любовь. Так написано в Кама-Сутра.

– Написано хорошо, – сказала Света, и глаза её на мгновение мечтательно затуманились. – Только так не бывает.

– Это у вас не будет, потому что вам этого и не надо, – сказал мрачно Вик. – А у меня может быть и будет.

– Смешно, когда рассказывает о любви тот, кто сам никогда не любил, – засмеялась Света. – Но красиво, хоть и не правда, как сказка о золушке…

– А кем ты ещё был в своих прошлых жизнях? – спросил Майк. – И сколько их всего было у тебя?

– Это пятая жизнь, – ответил Вик. – А был я два раза женщиной, два раза мужчиной.

– И какой же ты был женщиной? – лукаво спросила Света. – Красивой, наверно, и умной, и все мужчины лежали у твоих ног? И ты любил просто так, а не за что-то?

– Нет, все было совсем не так красиво, – вздохнул Вик. – В одной жизни я даже не успел ничего понять, я умер, или, правильнее сказать, умерла, когда мне было всего несколько недель от роду.

Это было в средние века в Европе, там тогда бушевала чума. Моя мать заразилась и умерла, а я лежал на её груди и плакал. Потом пришли могильщики и забрали труп матери, а я лежал и плакал уже совсем один, а потом через несколько дней умер от голода.

– Что же они тебя не забрали с собой? – спросила Галя. – Почему они оставили тебя умирать? Ты же был здоровым ребенком.

– Тогда были такие же суровые времена, как и сейчас, – сказал мрачно Вик. – Кому была нужна живая маленькая девочка, если могильщики не успевали вывозить трупы? Могильщики, должно быть, думали, что меня заберет кто-нибудь из моих родственников, но они не пришли, возможно, боялись заразиться…

А у могильщиков задача была очень простая, они забирали трупы и хоронили их, чтобы к чуме не добавилась бы ещё много разных болезней, идущих от разлагающихся тел.

– Не очень хорошая у тебя получилась эта жизнь, – сказала Света. – Даже как-то тебя немного жалко.

– А во второй раз, когда ты был женщиной, было так же плохо? – спросила Галя.

– Нет, во второй раз было лучше, – сказал Вик. – Меня ещё девчонкой отдали замуж за богатого господина. У него был большой замок, слуги, в общем, все, как в вашей любимой сказке о золушке. Только в этом большом замке было скучно, муж приходил только для того, чтобы выполнить свой супружеский долг, и происходило это совсем не часто.

У него было много наложниц, а моя задача была рожать наследников, поскольку я принадлежал к древнему благородному роду.

– Сволочь, этот твой господин! – воскликнула Галя. – Все мужики такие, им лишь бы сбегать на сторону, а девушка должна сидеть дома одна и тосковать. Майк рассмеялся.

– Девушки опомнитесь, – сказал он. – Перед вами сидит Вик и рассказывает сказки, а вы все воспринимаете слишком серьезно.

– Да, ты прав, – согласилась Света. – Чокнутый начитался толстых романов и сейчас нам их рассказывает.

– Не хотите, не буду, – сказал Вик. – Просто вы спросили, а я ответил.

– Ну, как я понял, осталось тебе рассказать всего про одну жизнь, – сказал Майк. – Вот и расскажи нам о ней, и будем ложиться спать.

– В этой жизни я был крестьянином, – сказал Вик. – Где-то в Азии, в Китае, или во Вьетнаме, а может и в Японии. С утра до вечера я обрабатывал небольшой кусочек земли, чтобы вырастить рис. От этой жизни у меня в памяти осталось только однообразный тяжелый труд, усталость и печаль.

У меня была жена, и я и её любил так же, как вспахивал поле, без каких либо эмоций. А она была тихой незаметной женщиной, и работала так же, как и я, целый день, ничего больше не видя, и не зная.

Дом мой был таким маленьким, что, когда мы двое оказывались там, нам не хватало места, чтобы разойтись, поэтому еду жене готовить приходилось на улице. Еды всегда не хватало, детей у нас не было, и умер я так же тихо и незаметно, как и жил.

– Выходит, в той жизни ты жил, возможно, в стане наших врагов, – сказал Майк.

– Возможно, – согласился Вик. – И, если подумать, то получается, что в любой войне мы воюем против своих же потомков, потому что в своих прошлых жизнях мы рождались в разных землях и странах.

– Странно тебя слушать, – покачал головой Майк. – Как тебя здесь называют? Чокнутым пророком?

– Да, – вздохнул Вик. – Так и называют.

– Правильно называют, – сказал Майк. – У тебя, действительно, с головой не все в порядке.

– Может быть, это не у меня, а у всего мира с головой не все в порядке? – спросил Вик. – А я единственный человек, кто ещё что-то понимает?

– Так все психи и считают, что весь мир сошел с ума, а не они, – сказал Майк. – Ладно, давайте ложиться спать, костер уже догорает.

Вик ушел в сторону, расстелил свой бушлат на ящиках около стены, и с грустью и с некоторой завистью слушал смех девушек и негромкий голос Майка, который им что-то рассказывал.

Потом он услышал сопенье Майка и негромкие стоны Светы и под эти звуки заснул. Когда он проснулся утром, девушек уже не было, а Майк с довольной улыбкой готовил ужин на костре.

– Я дал им немного тушенки из наших запасов, – сказал он Вику. – У нас этого добра много, а девушки голодают.

– Возражать не буду, тем более, что все равно бесполезно, дело уже сделано, – сказал Вик. – Тебе понравилось?

– Что понравилось? – нахмурился Майк. – А…, ты о девушках. Вполне, нормальные девчонки. А ты, что, и, правда, девственник?

– Да, – смущенно улыбнулся Вик. – Правда. Он сел у костра и стал есть.

– Это ненормально, дожить до таких лет и ни разу не держать в своих объятиях женщину, – сказал Майк. – Это неправильно, и мы это изменим, я помогу тебе. Он собрал свое оружие и рюкзак, и стал ждать, пока Вик поест.

– Не надо мне помогать, – сказал Вик. – Когда я встречу ту женщину, которая мне действительно по-настоящему понравится, мне помощь не понадобится.

– А если ты её никогда не встретишь? – спросил Майк с любопытством. – Ты, что, так и умрешь девственником?

– Если не встречу, то так и умру, – сказал Вик. – Пусть тебя это не беспокоит. Я знаю, что встретить ту женщину, которая мне действительно нужна, почти невозможно. На это я и не надеюсь. Но я верю, что найду ту, которая будет у меня вызывать хотя бы жалость, или, по крайней мере, я смогу с ней хоть о чем-то разговаривать, а не просто удовлетворять свои потребности.

– Это ты хорошо сказал насчет потребностей, – засмеялся Майк. – Мне, в общем-то, все равно как ты живешь, но я считаю, что ты, в самом деле, все усложняешь.

– Я не усложняю, – сказал Вик. – Я просто пытаюсь жить так, как просит моя душа.

– Это твое дело, просто я думаю, что ты многое теряешь, – сказал Майк. – Девушки правы, жизнь коротка, а в наше время она ещё короче. Не успел что-то взять сегодня, возможно, не успеешь больше никогда.

– Не думаю, что всегда и во всем нужно спешить, – сказал Вик. – И не думаю, что суррогат, это то же самое, что и настоящая любовь.

– Тебя не переспоришь, – улыбнулся Майк. – Надо бы найти воду, чтобы умыться.

– Есть тут одно место недалеко, – сказал Вик. – Старинная городская водонапорная башня, раньше там всегда была вода. Правда, это опасно, башня находится на территории Молчуна.

– Тогда прямо сейчас туда и пойдем, – сказал Майк. – Мне надо постирать свою одежду, в ней накопилось много радиоактивной пыли. Если я это не сделаю, то она убьет меня.

– Пошли, – сказал Вик, надевая на плечи лямки своего уже заметно потощавшего рюкзака. – Придется идти тихо и осторожно, а то можно нарваться на неприятности.

– Я всегда осторожен, – ответил Майк, вешая автомат себе на грудь. – И стрелять я тоже умею.

Они вышли из сарая, и пошли вверх в гору. Когда они вышли на улицу, раздались выстрелы. Стреляли по ним, пули рикошетировали от бетонных стен домов, и с противным визгом улетали в сторону.

Майк упал за кучу строительного мусора, и откатился в сторону. Он ещё раз перекатился и, осторожно выглянув, увидел, что стреляют с многоэтажного дома, вспышки выстрелов были видны с чудом сохранившегося балкона на четвертом этаже. Майк поискал взглядом Вика, тот лежал за куском бетонной плиты, целый и невредимый.

Вик помахал ему рукой и сделал знак, что сейчас переберется к нему. Подождав, когда выстрелы на какое-то время стихли, он перебежал к нему.

– И что это за фокусы? – спросил недовольно Майк. – Кто это решил по нам пострелять?

– Должно быть, кто-то из банды Молчуна, только у них есть карабины и автоматы, – ответил Вик. – А зачем они по нам стреляют, я не знаю, возможно, спутали нас с людьми Шрама…

– Надо бы добраться до этого шутника и расспросить его, – сказал Майк. – Может, и узнаем причину такой бессмысленной и неточной стрельбы?

– Это уже бесполезно, – покачал головой Вик. – Тот, кто стрелял, ушел.

– Хочешь попробовать встать? – спросил с усмешкой Майк.

– Пожалуйста, – сказал Вик и спокойно поднялся. – Видишь, стрельбы больше нет. У них мало патронов, один магазин расстреляли, не попали, больше стрелять не будут. А вот, если мы подойдем поближе, то тут в нас могут уже стрелять и из ружей, таких патронов у них много. Майк тоже поднялся, внимательно вглядываясь в балкон. Похоже, Вик, был прав, на балконе больше никого не было.

– Остается вопрос, зачем им это было нужно? – сказал Майк, отряхивая пыль. – Зачем нужно было стрелять вместо того, чтобы спокойно поговорить?

– Чтобы предупредить нас, что мы входим на их территорию, а может и убить, – пожал плечами Вик. – Ты одет, как солдат, и оружие у тебя тоже армейское, а солдат здесь не любят.

Если ты не передумал мыться, то, если мы пойдем быстрым шагом, через час будем на водонапорной башне, а к вечеру уйдем из города. Но лучше дать большой крюк, чтобы подойти к башне с другой стороны, а это будет уже не час, а три, или четыре.

– Это будет слишком долго, – сказал мрачно Майк. – Что-то мне этот город все больше и больше не нравится, пора отсюда уходить и как можно дальше. Что-то уже и мыться расхотелось.

Лучше веди прямо к дороге, надеюсь, что туда можно пройти, не нарушая границ ваших банд.

– Туда можно, – сказал Вик. – Но мы с ними все равно встретимся. Тот, кто стрелял, доложит Молчуну, и тот может решить, что пора с нами разобраться. Тогда за нами начнут настоящую охоту.

Вик пошел быстрым шагом вперед.

– Охотиться я тоже умею, – сказал мрачно ему в спину Майк. – И я совсем не такой безобидный, как кому-то показалось. Он пошел следом за Виком, внимательно вглядываясь в разрушенные дома, чтобы вовремя увидеть очередного стрелка.

Когда стало достаточно светло, чтобы хорошо видеть на несколько сот метров, они вышли на широкую дорогу. Она была полностью забита перевернутыми автомобилями, из которых на них скалились голые черепа.

– Что их убило? – спросил Майк, разглядывая мрачно дорогу.

– От взрыва машины подбросило вверх, и многие умерли ещё в воздухе, – сказал Вик. – Другие умерли после падения. Их убила ударная волна, здесь ее немного ослабили здания, а вот дальше по дороге все было гораздо хуже.

– Понятно, – сказал Майк, ставя автомат на предохранитель. – Надеюсь, что мне в моей жизни не удастся увидеть взрыв ни одной ядерной бомбы.

– Может и не удастся, – сказал Вик. – Мне кажется, что военные уже наигрались этим оружием, тем более, что последствия их игр ужасны. Полмира в развалинах, а большая часть людей живет впроголодь и мечтает только о том, что успеть ещё при этой жизни увидеть снова солнце.

– Я уже и сам забыл, как оно выглядит, – сказал Майк. – Не так давно оно было настолько привычным, что никого не интересовало, и только сейчас начинаешь ощущать, как много оно значило в нашей жизни.

Они вышли из города, и он понемногу скрывался за горизонтом.

– Значит, целых машин мы не найдем, чтобы дальше ехать с комфортом? – спросил Майк. – Можно даже и не пытаться?

– Не найдем, – сказал Вик. – После взрыва многие из тех, кто остался в живых, уже пытались найти годное для езды средство. Но те, кто нашел, далеко все равно не уехали, вся дорога впереди забита перевернутыми машинами.

– Придется идти пешком, – сказал Майк. – Тут я смотрю, было, жуткое побоище. А как же ты сумел остаться в живых?

– Когда раздался взрыв, я сначала ничего не понял, как и все люди, что были в городе, – сказал Вик. – А когда понял, то не поверил. В ушах звенело от взрыва, а земля под ногами раскачивалась, как палуба корабля во время шторма. Я открыл глаза и увидел, как здания вокруг кафе, в котором я сидел с другом, стали рушиться. А потом я закрыл глаза, потому что стало так светло, что солнце стало казаться черным.

Не очень-то понимая, что я делаю, я забрался в подвал ближайшего дома, и это меня спасло, мне повезло, что этот дом не развалился.

Только потом я понял, что это было не землетрясение, и не производственный взрыв, а началась война, и не простая, а ядерная.

– Но было же оповещение, – сказал Майк. – Когда ракеты полетели в нашу сторону, все радио и телевидение только об этом и говорили, в том числе и рассказывали, что и как нужно делать.

– Так и было, – согласился Вик. – И говорили, и рассказывали. Но, во-первых, многие считали, что все ракеты собьют, у нас же была самая лучшая противоракетная оборона в мире. По крайней мере, так нас уверяли военные. А во-вторых, подготовленных убежищ было мало, а спастись в них людей могло и того меньше.

Кроме того, мы с моим другом думали, что уж этот городок не будут бомбить, в нем же нет ни военной промышленности, ни воинских частей, и вообще не отнеслись к этим предупреждениям серьезно. В какой-то мере мы оказались правы, разбомбили соседний городок, только нам все равно досталось, расстояние между городами было небольшое, а бомба мощной.

– В нашем городе тоже не было подготовленных убежищ, – сказал Майк. – И если бы хоть одна ракета на нас упала, то наверно, у нас было то же самое, что и здесь, а может даже и хуже.

– Ты прав, – сказал Вик, лавируя между разбитых машин. – Эта война всех разделила на тех, кому повезло, а кому не очень. Только все дело в том, что никто ни в чем не виноват, и это не кара божья за грехи наши, а просто глупость планетарного масштаба. Выигравших в этой войне нет, все получили свое в той или иной мере. И победители и проигравшие, и даже те, кто и не воевал.

– Да, думаю, что если бы правители воюющих стран знали, чем это закончиться, – сказал Майк. – То, наверно, и их решения были бы совсем другими.

– О том, что принесет эта война, предупреждали все, кто мог видеть будущее, – сказал Вик. – Нострадамус писал о ней за полтысячи лет до её начала. Он писал об этом, когда ещё не была изобретена ядерная бомба и ракета, чтобы доставить ее в любую точку земли. Он предупреждал нас, только никто не принял его слова на веру…

– А дальше, после взрыва, что ты делал? – спросил Майк.

– После того, как прошли самые страшные первые часы, – сказал Вик. – И я понял, что все ещё жив, я вышел из подвала. Те люди, кто остался в живых, стали как-то организовываться, чтобы покинуть город. Я тоже попытался уйти с ними. Но это оказалось совсем не просто, все дороги были забиты людьми с узлами, разбитыми машинами, а улицы города были завалены обломками горевших зданий.

Люди сошли с ума, дрались друг с другом, чтобы только попасть в первые ряды уходящих и уезжающих. А потом они все погибли…

– А что с ними случилось? – спросил Майк.

– Радиоактивный дождь, – вздохнул Вик. – Пыль сразу после взрыва поднялась в воздух, а потом пролилась дождем. Все умерли, все, кто оказался на открытом месте. Правда, этот дождь был по-своему полезен, он погасил пожары, которые начались в городе.

– А ты, почему не умер от этого дождя?

– К тому времени мне уже надоело толкаться на этой дороге, – грустно усмехнулся Вик. – Я вообще не люблю толпу, а такую агрессивно настроенную тем более. Меня толкали, потом несколько раз ударили просто за то, что я шел по дороге.

Всегда, когда происходит какие-то катаклизмы, вперед вырываются самые сильные и агрессивные люди, и, как правило, не самые умные.

Они пытаются выжить за счет других, бьют, калечат других, пробираясь вперед. Думая что, чем быстрее они покинут это место, тем вернее окажутся в безопасности. Ну и, кроме того, многим нравится быть жестокими. А уж тут, когда цивилизация рушится, и перестают действовать законы, тут наступает их время.

В общем, мне это все не понравилось. Я решил, что смерть все равно неизбежна, но лучше уж я буду умирать в комфортных условиях и в одиночку, чем вот так, избиваемый каждым, кому это захочется.

Я ушел с дороги, вернулся в город, набрал водки и продуктов в одном из разгромленных магазинов, закрылся в подвале уцелевшего дома и напился. И может быть, поэтому остался в живых.

Дождь убил многих, впрочем, потом дожди шли почти каждый день, чтобы помочь умереть оставшимся.

– Тебе повезло, что ты спрятался в подвале, – сказал Майк. – Я бы наверно был бы в первых рядах тех, кто ушел из этого города…

– Я сидел в подвале и, когда водка кончалась, я снова шел в магазин, набирал бутылок и тащил их в подвал.

Я думал, что умираю от радиации, и хотел умереть в пьяном угаре. Тогда я очень боялся боли, и все ждал, когда она начнется.

А потом, однажды проснувшись утром, я понял, что все ещё жив, и, похоже, что буду жить и дальше.

В тот день солнце светило ярко, оно тогда еще не скрылось окончательно за тучами и иногда ещё появлялось.

Я вышел из своего подвала и пошел по пустому городу, думая о том, что я, возможно, единственный человек, который остался в живых на всей планете. И было мне неясно, то ли это награда за что-то, то ли наказание.

– Смешно, – сказал Майк. – Представил, как ты идешь по городу, гордо держа свою голову.

– Я ничем не гордился, мне было страшно, – сказал Вик. – Вокруг меня был словно оживший кошмарный сон.

Я, конечно, был не совсем трезвым, но трезвел с каждой минутой, чем больше видел разлагающихся мертвых людских тел. Это теперь их нет, часть их истлела, а частью склевали вороны и съели крысы.

Кстати, это были единственные живые существа, которых я в тот день увидел. Вороны, крысы и я, и больше никого во всем городе…

– И чем закончился твой поход? – спросил Майк.

– Да ничем, – тяжело вздохнул Вик. – Я вернулся, набрал снова в магазине еды и водки, и залез обратно в свой подвал, умирать дальше.

– А где были люди? – спросил Майк. – Должны же были появиться спасатели, врачи, армия, наконец.

– Никто не появился, – вздохнул Вик. – Этот город, вероятно, сразу посчитали обреченным, радиоактивный фон был здесь большим, он и сейчас не малый, и по-прежнему убивает тех, кто ещё жив.

Если мы немного пройдем по дороге дальше, то увидим множество маленьких городков. Там и разрушений было поменьше и радиации, оттуда, я знаю, что людей спасали.

Эти городки почти пусты, хотя и там есть люди, которые живут примерно так же, как здесь, разбившись на банды и разделив города на территории, с которых они кормятся.

Дальше по дороге нам постоянно будут встречаться кости и разбитые машины. Это останки спасателей и армии, и тех, кого они спасали.

Радиоактивные дожди шли тогда каждый день.

К тому же после взрыва часто были жуткие грозы, словно природа гневалась на нас. Молнии были очень мощными и часто убивали тех, кого не убил дождь. Иногда шел и радиоактивный град размером с куриное яйцо, он пробивал крыши машин, и убивал людей и живность. Самое забавное, что этот град был разных цветов, в зависимости от того, какого цвета пыль и гарь в нем оказалась. Горели же не только дома, но и заводы, фабрики…

Ты когда-нибудь видел черный, желтый, синий град, красный град, всех цветов радуги?

– Страшная картина, – сказал Майк. – У нас тоже идут радиоактивные дожди, и люди умирают. Но мы уже как-то приспособились, в дождь ни один человек не выйдет из дома. Но все уже понемногу уходит в прошлое, и война, и то, что она принесла. Люди уже оправились от первого шока, и теперь думают о том, как жить дальше. Но вспоминать эту войну будут ещё долго…

– Тысячу лет, – улыбнулся Вик. – Так сказал Нострадамус. А потом опять начнутся войны. Тысяча лет, это максимальный срок для короткой человеческой памяти.

– Почему ты все время вспоминаешь Нострадамуса? – спросил Майк. – Да и девчонки просили тебя прочитать что-нибудь из него.

– В подвале, в котором я просидел полгода, я нашел старые книги, и среди них был и Нострадамус, – сказал Вик. – И вот я читал его и пил.

Он писал об этой войне, да и о других тоже, многие его пророчества были зашифрованы таким образом, что они становились, понятны только после того, как события уже произошли.

– И тогда в чем же смысл его пророчеств, если их никто понять не смог? – спросил Майк. – Зачем они ему были нужны? Или он написал их только для того, чтобы позлорадствовать из могилы? Мол, а я знал, что так будет, но специально сказал так, чтобы вы это не поняли.

– Не все пророчества были туманными, – грустно усмехнулся Вик. – Как раз пророчество про эту войну было ясным и понятным, даже дату он назвал, хоть во всех остальных пророчествах даты событий были зашифрованы. Но никакой пользы это предсказание человечеству тоже не принесло.

– Зачем же он их все-таки шифровал? – спросил Майк. – Неужели он не мог сказать ясно и понятно?

– Если ты помнишь из нашей истории, все пророки говорили туманно, – сказал Вик. – И на это у них были причины. Никто из власть имущих не потерпит предсказаний насчет того, что их лишат власти или жизни. К тому же была ещё и церковь, та вообще не признавала ничего нового, попы могли его и на костер отправить за его пророчества.

– Хорошо, я согласен с тем, что он не мог писать открыто о будущем, – сказал Майк. – Но разве будущее не зависит от нас самих? Разве мы не можем его изменить?

– Я уже давно думаю, что многие события предопределены, – сказал Вик. – Поэтому пророки их и могут видеть, потому что изменить их невозможно, они все равно произойдут.

– Да, ты развлекался по полной программе, когда этот мир летел в тартарары, – улыбнулся Майк. – Пил водку и читал заумные книги, похоже, эта смесь здорово подпортила твои мозги.

– Это наверно не очень страшно на общем фоне, – грустно улыбнулся Вик. – Сейчас сумасшествие – норма, многие люди потеряли способность здраво рассуждать. Испытание, которое выпало на нашу долю, не для слабонервных.

– Это точно, – согласился Майк, осторожно обходя груду костей и сгнивших тряпок, когда-то бывших женщиной. – Глядя на то, что сейчас у нас под ногами, свихнуться легко. Сейчас бы оказаться где-нибудь в Австралии. Там наверно нет радиации, и нет всего того, что мы перед собой видим.

– Там тоже идут радиоактивные дожди, и есть те же проблемы, что и у нас, – сказал Вик. – Нет солнца, а его нет на все земле, значит, плохо растут растения, а, следовательно, голодно. Не думаю, что кто-то живет сейчас безбедно, беда коснулась нас всех. Если бы был выбор, то лучше вообщё бы не рождаться в это время, родиться немного позже или немного раньше…

– Кстати, – сказал Майк. – Ты серьезно веришь в свои пошлые жизни и в новые рождения?