Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Я схожу, – сказал Вик.

– Не сейчас, – ответил Майк. – За хвоей нужно лезть на сосну, а выглядишь ты ненамного лучше, чем я. Потом вместе сходим, дня через два, если к тому времени начнем чувствовать себя лучше.

Они вернулись в вагончик. Майк сразу лег на нары, а Вик достал из своего рюкзака котелок и консервы, разжег огонь, и стал варить суп. Майк долго ворочался на нарах, потом тяжело вздохнул.

– Ты что-то начал говорить о смысле жизни, – сказал он. – Я хочу послушать. Вик удивленно посмотрел на него.

– Я думал, ты уже спишь, – сказал он.

– Не могу, – вздохнул Майк. – Не спится. А к тому же во сне я видел крыс, они смеялись надо мной, говоря, что смысл жизни, это больше съесть, и неважно что. И во сне я спорил с тобой, пытался найти оправдание всем тем, кто умер, и кто скоро умрет. И не смог ничего толкового тебе сказать. Действительно, все бессмысленно, вся человеческая жизнь, особенно сейчас, когда исчезло все, ради чего жили те, кто умерли, и те, кто ещё живы…

Зачем все было? Мы жили, учились, приобретали ненужные теперь никому знания, как-то пытались сделать свою жизнь лучше. А потом начиналась война, и все, к чему мы готовились, было взорвано и уничтожено.

И так было всегда, во все времена. Люди жили, что-то строили, растили детей, а потом начиналась очередная война, и все превращалось в прах.

А это значит, что все не имеет смысла. И зачем тогда нужна человеческая жизнь, моя, твоя, тех мальчишек, которых мы встретили? Они же все умрут, и ничего не успеют сделать, и даже что-то понять.

И самое главное ни от них, ни от нас ничего не зависит, мы просто родились в этой стране. В чем смысл? Ответь мне, пожалуйста.

– И ты мне поверишь? – спросил Вик. – Всему, что я скажу?

– Не знаю, поверю ли я тебе, – вздохнул Майк. – Но дай мне хоть какое-то объяснение. Я не верю, что нет смысла в человеческой жизни, не хочу верить. У тебя есть ответ?

– Ответ есть, – сказал Вик. – Только вряд ли он тебе понравится…

– Ты расскажи, а я уж сам разберусь, – ответил Майк.

– Я долго думал об этом в своем подвале, – сказал Вик. – Вокруг умирали люди, и я сам думал, что умираю. Мне было плохо. И я пил от отчаяния и страха.

И вот, когда я допил первый ящик водки, я нашел ответ, он мне сначала очень не понравился, но потом я понял, что другого ответа просто нет. Слишком многое сошлось, слишком многое объяснилось, то, что обычными человеческими понятиями о жизни объяснить нельзя.

– Говори, – сказал Майк. – Обещаю, что внимательно выслушаю тебя, какой бы глупостью это мне не показалось.

– Хорошо, – вздохнул Вик. – Итак, есть перерождение человеческой души, это действительно, правда, хоть ты и сомневаешься в этом. Но, так или иначе, именно об этом говорят все религии. Если не о перерождении, то, по крайней мере, о том, что душа есть, и что после смерти она куда-то уходит. Так?

– Религия не научный способ понимания мира, – сказал Майк. – Но, если ты хочешь, я соглашусь с тобой. Пусть душа действительно есть, и после смерти она куда-то уходит, в рай, или ад.

– Само понятие души уже интересно, – сказал Вик. – Все религии говорят о ней, несмотря на многие различия между собой. Откуда-то основатели этих религий взяли это понятие? Значит, они что-то видели, ощущали, потому что это невозможно придумать. Один ученый, уже не помню его имени, как-то сказал, что невозможно придумать того, чего нет. Что все, что может придумать человек, уже существует в том, или ином виде…

– Ладно, – сказал Майк. – Хорошо, пусть у нас есть душа. А раз она есть, то почему бы ей и не селиться, то в одном теле, то в другом, но разве от этого добавляется смысла в конкретной человеческой жизни?

– Я тебе рассказывал о боге, который есть не что иное, как одна из таких душ, которая в результате непонятных пока для меня процессов выросла, приобрела силу и возможность манипулировать энергиями, то есть стала тем, что мы называем богом?

– Хорошо, – сказал Майк. – Я даже согласен с тем, что может быть, где-то существует бог, которого ты придумал, хоть он мне и не нравится. Во всех религиях боги похожи на нас, они имеют те же желания и потребности…

– Эти боги слишком просты и понятны, чтобы существовать на самом деле, – сказал Вик. – Люди сами мечтали стать такими богами. Можно даже сказать, что это их мечта о такой силе и о таких возможностях. Их мечта осуществилась, мы стали такими богами. Мы умеем летать, устраивать землетрясения, метать молнии и многое другое, что приписывалось богам. Единственное, чего мы пока не достигли, это бессмертия, но это и недостижимо.

– Почему не достижимо? – спросил Майк. – Мы уже понемногу начали расшифровывать генетический код, придет время, и бессмертие станет реальным.

– Вряд ли, – грустно усмехнулся Вик. – Продление жизни возможно, но только до определенной поры. Все гораздо сложнее, чем думают наши ученые…

– Хорошо, пусть так, – сказал Майк. – Я даже и с этим соглашусь, хоть и не понимаю, откуда ты это можешь знать.

– Это не знание, это я чувствую, – сказал Вик. – А ты уже по-моему мнению начал убеждаться в том, что мои чувства меня редко обманывают. Но вернемся к богам и душе. Основатели религий пытались понять и объяснить, то, что они чувствовали и ощущали так же, как я.

Они тогда не знали о безграничности космоса и думали, что небо, есть твердь, где можно жить. И там и живет бог. Но они знали, что тело человека остается на земле, а вверх уходит что-то другое. Вот тогда они и назвали это душей, от слова дух, то есть они думали, что с последним человеческим вздохом вылетает что-то из тела.

– Возможно, что именно так они и думали, – сказал Майк. – И что это нам дает?

– Они знали про туннель, который ведет вверх, и знали о месте, где всем становится хорошо.

– Они назвали это раем, – сказал Майк.

– Они назвали это раем, – согласился Вик. – А вот дальше религии различаются, но ненамного. Одни религии говорят, что душа там и остается навсегда, другие говорят о том, что не навсегда, а до того времени, пока не начнется страшный суд, или последняя битва добра со злом. А есть религии, которые говорят о том, что душа возвращается обратно, но уже в другое тело.

– И какие же из них верны, по-твоему? – спросил Майк.

– А правильно и то, и другое, – улыбнулся Вик. – Большинство душ возвращается, но некоторые остаются.

– Хорошо, пусть так, – сказал Майк. – И в чем разница между этими душами, почему одни возвращаются, а другие нет?

– Все дело в энергии и в способности её сохранять, то есть в том насколько развита душа…

– Почему же мы все разные? – спросил Майк.

– Для того, чтобы ответить на этот вопрос, – сказал Вик. – Вернемся немного назад на сто тысяч, когда появился первый человек.

– Хочешь начать с самого начала? – удивленно поднял брови Майк.

– Да, для того, чтобы понять, чем же мы отличаемся от других животных, – сказал Вик. – Итак, на этой земле неизвестно откуда появился человек, который отличался от других животных. Это отличие было в том, что человек мог по-другому думать. Животные тоже обладают способностью мыслить, мы не так уж сильно от них в этом отличаемся. Просто мы думаем немного по-другому, и имеем гораздо лучшую память. Именно хорошая долговременная память дала человеку захватить весь мир. Уничтожить всех своих естественных врагов, или почти всех.

– Именно, что почти, – вздохнул Майк, потрогав свое распухшее лицо. – С крысами вот не удалось справиться…

– Интересно то, что никак не удается найти ни одному ученому промежуточное звено между животным и человеком, – сказал Вик. – Археологи и палеонтологи перерыли всю землю, но не сумели найти кости нашего предка.

Нашли неандертальцев, австралопитека, но это все при рассмотрении оказались боковыми ветвями развития.

И возникает ощущение, что современный человек появился сразу, что как будто его переделали из кого-то, что-то в нем изменив, и именно это изменение и позволило ему победить всех своих врагов и расселиться по всей земле.

– Очень спорно, – сказал Майк. – Если когда-нибудь найдут кости нашего общего предка, все твои мысли об уникальности человека станут просто глупостью.

– Мне там, в подвале попался в руки какой-то журнал, где говорилось об исследованиях, которые проводили независимо друг от друга японцы и португальцы, – сказал Вик. – Одни работали с сетчаткой глаза, где отпечатан весь генотип человека, другие работали с ДНК. Так вот и те, и другие пришли к одному выводу, что у всех наций и народностей общие предки, одна пара – мужчина и женщина.

– Вздор! – фыркнул Майк.

– Это наука, в которую ты так веришь, – улыбнулся Вик. – Кстати, по мнению этих ученых наши общие предки были неграми, и жили в Африке.

– Смешно, мой прапрадед – негр, – сказал, улыбнувшись, Майк. – Пусть будет так, но что от этого меняется? Кстати, у меня снова поднимается температура.

– Перенесем разговор на потом? – спросил Вик.

– Нет, будем разговаривать, – сказал Майк. – Все равно я не засну, и не хочу спать, боюсь новых кошмаров. Дай мне таблетку аспирина, и вколи антибиотик, если он ещё у нас остался.

– Осталось ещё на несколько раз, – сказал Вик, готовя шприц. – Надеюсь, что этого тебе хватит, чтобы ты выздоровел.

Он сделал инъекцию Майку и спрятал шприц и оставшиеся антибиотики в рюкзак. Себе он не стал делать укол, решив поберечь лекарство, к тому же он чувствовал себя уже неплохо. Потом Вик ещё раз обработал свои раны и Майка йодом. Они понемногу подсыхали, покрываясь коричневой коркой, хоть и все ещё были воспалены.

– Если мы все произошли от Адама и Евы, то мы все друг другу родственники, – сказал Вик. – И все войны на нашей земле – семейные, мы воюем со своими братьями и сестрами.

– Спорно, – сказал Майк. – И бездоказательно.

– Это правда, – улыбнулся Вик. – А различие в нас появилось оттого, что мы стали жить в разных местах, заработала программа приспособления. Сейчас мы делимся на группы и начинаем уничтожать тех, кто на нас непохож, это ещё один механизм защиты вида.

– Мне это не нравится, – сказал Майк. – А где же наш хваленый разум?

– Когда начинают работать основные программы, доставшиеся нам от наших предков– животных, разум работает только на то, чтобы объяснить наши нелогичные поступки, – грустно усмехнулся Вик. – А объяснений придумано много, это и мысли о высшей расе и о высоком предназначении.

– Да уж, – вздохнул Майк. – Все это давно известно.

– К тому же по-настоящему умных людей не так уж много на этой земле, – вздохнул Вик. – Потому что в основном наши мозги такие же, как у наших предков.

– Ты хочешь сказать, что мы также глупы, как и обезьяны, от которых мы произошли? – спросил Майк. – А как же наши машины, дома, наука?

– Это всего лишь инструменты, такие же, как палка и камень, – сказал Вик. – И все в итоге используется для ведения войны, для убийства себе подобных. Кстати, животные тоже умеют использовать предметы, похоже, это тоже не уникальное наше свойство.

– Значит, все бессмысленно? – спросил Майк. – И никакого смысла в этой жизни нет, так же, как и у животных?

– Смысл в нашей жизни есть, и он очень прост, – сказал Вик. – Извини, что я так долго к нему подхожу, просто нужно понимание многих вещей. Итак, наше тело не эволюционирует. Наш мозг не увеличивается. В нас ничего не меняется. Но мы понемногу все равно становимся другими, значит, эти изменения в нас происходят. Отсюда вывод, что эволюционирует только наша душа, вот в её развитии и есть смысл нашей жизни.

– Хорошо, пусть так, – сказал Майк. – Только я все равно не вижу в этом смысла. Что это нам дает?

– Развитие души дает нам многие качества, многочисленные способности, готовя нас к всемогуществу и всезнанию, – сказал Вик. – То есть к тому, чтобы стать богом.

– Смешно, – улыбнулся Майк. – Но как ее развивать нашу душу, если я ее даже не чувствую?

– Состраданием, любовью и другими чувствами, – сказал Вик. – Когда мы сочувствуем другому человеку, души обмениваются энергией, и от этого они становятся больше. И даже не важно, кому мы сочувствуем человеку, или животному, у всех есть душа.

– Что же твоя душа не общалась с крысами, которые на нас напали? – спросил Майк. – У крыс же она, по-твоему, тоже есть. Или, почему ты не общался с душами тех, кто на нас напал в городе?

– Для этого моя душа ещё недостаточно развита, – грустно пожал плечами Вик. – Если бы она была настолько большой, что её могли бы услышать другие души, то у нас действительно не было бы столько проблем.

– И насколько же она должна быть большой, чтобы на нас не нападали? – спросил Майк.

– Очень большой и очень развитой, – вздохнул Вик. – Моя душа не намного больше, чем твоя. Я сам всему только учусь.

– Я понял, что смысл жизни в том, что развивать свою душу, и тогда ты станешь богом, – пробурчал Майк. – Только это ничего не объясняет и ничего мне не дает. Ну, допустим, что у меня есть время немного пожить на этом свете для того, чтобы развить душу. А у тех мальчишек, которых мы видели в городе? Они же все умрут и очень скоро. Они же ничего не успеют понять и уж тем более что-то развить. Да, и как им развивать свою душу, если все вокруг против них? Кому они должны сочувствовать? Тем, кто приговорил их к смерти? Или к тем, кто отбирает у них еду?

– У них будут ещё другие жизни, это у них не последняя жизнь, – сказал Вик. – Но даже в такой короткой жизни они что-то успели понять и пусть немного, но развить свою душу. Ты их просто не знаешь, а я с ними жил рядом. Они всегда помогают друг другу. А, когда умирает кто-то из них, они всегда это очень тяжело переживают. Я думаю, что за то время, что им осталось жить, их души разовьются гораздо больше, чем за другую полную жизнь.

– Да уж, – проворчал Майк. – Тебя послушать, так получается что, чем хуже нам живется, тем лучше для нашей души.

– В этом тоже есть смысл, – сказал Вик. – До войны люди были очень одиноки, каждый жил в своем небольшом мирке, и не хотел оттуда высовываться, и никого не хотел в него пускать. А сейчас люди как будто заново увидели друг друга. Сейчас снова появляется дружба, сочувствие, понимание…

– Чушь, это все! – сказал раздраженно Майк. – Посмотри, сколько вокруг появилось бандитов, для которых чужая человеческая жизнь ничего не стоит. Они-то точно свою душу не развивают, а просто спасают свою шкуру.

– И это правда, – согласился Вик. – Мы все разные, и души у нас разные. Но за все то, что они сотворят здесь плохого, они ответят.

– Это как же они ответят? – усмехнулся Майк. – Их души попадут в ад, и будут вечно гореть в геенне огненной?

– Нет, не так, – покачал головой Вик. – Все гораздо проще. Для того, чтобы убивать, причинять боль, нужно, чтобы твоя душа была закрыта, иначе самому будет очень больно.

– А…, – протянул Майк. – Знаменитая душевная боль? Очень эффективно против злодеев. Они убьют тебя, и после этого будут так сильно переживать, что даже наложат на себя руки. Ты об этом говоришь?

– Нет, не об этом, хоть это было бы и неплохо, – вздохнул Вик. – Закрытая душа не развивается, а это значит, что она становится меньше. А если она очень сильно уменьшится, то это значит, что новых перерождений для неё не будет. Таким образом, зло само себя уничтожает.

– И появляется новое зло, – сказал Майк. – Ещё больше прежнего.

– Появляются и святые, – сказал Вик. – Потому что святость – это свойство развитой души. Знаешь, почему их называют святыми?

– И почему же?

– Потому что развитая душа испускает энергию, – улыбнулся Вик. – И люди как будто светятся изнутри. Святой, от слова свет, светлый…

– Как-то плохо в это верится, – вздохнул Майк. – Сейчас бы, конечно, не помешало, чтобы святых стало больше, а то слишком темно, и в прямом и переносном смысле, солнышка-то нет, его закрыли тучи из радиоактивного пепла и пыли. Но только что-то я их не вижу вокруг, а вот бандитов и убийц вокруг стало столько, что ни одной святой душе долго на этой земле не прожить. Кстати, я вижу ещё одно несоответствие в твоей религии.

– Скажи.

– Если идет эволюция души, – сказал Майк, – то, твоих святых должно становится все больше и больше на этой земле, а зла должно становится все меньше и меньше, но пока все происходит наоборот. А это значит, что твоя теория неверна, нет эволюции души, есть эволюция зла, а злу душа ни к чему.

– Это не противоречит моей религии, – сказал Вик. – Это просто грустный факт. Святые не возвращаются на землю, они остаются там наверху.

– А как же перерождение? – спросил с усмешкой Майк. – Что же это они отказываются перерождаться? Жить им с нами не хочется, что ли?

– Все не так, – грустно улыбнулся Вик. – Все гораздо проще. Эволюция души, это своего рода школа, мы переходим из одного тела в другое, как из класса в класс. Но когда-то школа заканчивается для всех. Лучшие из нас поступают в университет там наверху, а худшие превращаются в ничто, в исчезающий комочек энергии.

– Какая-то невеселая у тебя религия, – вздохнул Майк. – А в университете-то там наверху хоть чему учат?

– Быть богами, – улыбнулся Вик. – Но я там ещё не учился, меня туда пока не взяли, а может, и совсем не возьмут, глуп я очень, и очень многого не понимаю.

– Опять вижу противоречие, – усмехнулся Майк. – А где выпускники университетов? Куда они все подевались? И к тому же, как я понимаю, выпускники стали богами, а все религии говорят о том, что бог един.

– Это тоже не противоречие, – улыбнулся Вик. – Школа, это самый быстрый по времени этап обучения, в университете же учат основательно, там главный преподаватель сам бог, а он спешить не любит. Бог у нас, действительно, один, а выпускники университета здесь не остаются, они уходят в другие миры, создавать свои школы…

– Вот это ты уже круто завернул, – рассмеялся Майк. – Оказывается, у нас тут на земле целый рассадник богов, по твоей логике весь космос уже должно быть заполнен нашими выпускниками.

– Обучение длится долго, – сказал Вик. – Я думаю, что ещё и первого бога из нашего университета не выпустили, он все еще учится…

– Ну, это уже немного утешает, – улыбнулся Майк. – Я представляю наших выпускников-богов, которые чуть, что не так, сразу хватаются за дубину.

– Нет, – покачал головой Вик. – Я же сказал, что для того, чтобы попасть в университет, душа должна пройти определенный путь. Она должна стать сильнее тела, а значит, и всех инстинктов, которые в нас заложены. Это же эволюция, а, следовательно, появление высшего по сравнению с нами существа.

И где ты слышал, что святые кого-то убили? Они сами умирают, и не могут даже поднять руку в свою защиту.

– Ну, это уже совсем глупость, – сказал Майк. – Лишать себя права на собственную защиту…

– Это глупость только для тебя и для других людей, – улыбнулся Вик. – Человек с развитой душей не может убивать. Для него причинить боль другому, это то же самое, что причинить боль себе, только чужая боль для него ещё сильнее.

– А что, мне нравится, – улыбнулся Майк. – Может быть действительно, когда мы все пойдем по этому пути эволюции, то перестанем убивать друг друга.

– Это очень трудно, идти по этому пути, – вздохнул Вик, – Особенно, когда вокруг тебя те, кто ещё даже не понимает, что у них есть душа. Те, кто даже не поступил в первый класс, а топчется где-то в подготовительной группе.

– А ты, выходит, у нас уже в шестом классе, – сказал Майк. – Ты же прожил пять жизней. Интересно, а я тогда в каком классе? В первом, или ещё тоже в дошкольном возрасте?

– Школу я просто взял для сравнения, для лучшего понимания, – сказал Вик. – Не важно, сколько лет ты в ней будешь учиться, важен результат, одному для понимания и одного класса хватит, а другому и двенадцати мало. К тому же, самые тупых и злых выгоняют из школы, а значит и из жизни.

– Что, значит, выгоняют? – нахмурился Майк. – Разве обучение не для всех?

– Я, наверно, неправильно выразился, – сказал Вик. – На самом деле их, конечно, не выгоняют, у них просто умирает душа. А если нет души, то и учить некого.

– Но поскольку они не знают ничего про эту школу, то и не очень расстраиваются, – сказал Майк. – Они просто живут свою жизнь, и считают, что она у них единственная.

– Ты прав, – сказал Вик. – Даже для того, чтобы вспомнить свои прошлые жизни, душа уже должна быть развита, так что они и умирают в неведении, так и не начав обучение.

– Это можно сказать и про меня, – сказал Майк. – Я тоже не помню свои прошлые жизни.

– А мне потребовалось пять жизней, чтобы что-то начать понимать, – улыбнулся Вик. – А тебе, может, и одной хватит, чтобы все понять, и поступить в университет.

– Сомневаюсь, – сказал Майк. – Итак, получается, что мы живем только для того, чтобы развивать свою душу. И в этом смысл нашей жизни, или нужно говорить, жизней?

– Кому жизнь, кому жизней, – сказал Вик. – Каждому свое.

– А какой смысл жизни был у тех детей, которые только родились, и сразу погибли в ядерном взрыве? – спросил мрачно Майк. – А какой смысл был в жизни у тех, кто ещё был утробе матери, когда это все произошло? Они-то точно ничего не приобрели…

– Но ничего и не потеряли, – пожал плечами Вик. – Они будут продолжать учиться в следующих жизнях. Ты не понимаешь главного, тело, это просто одежда для твоей души, приходит время, и ты его меняешь. Кстати, каждый раз при перерождении меняется пол, если в этой жизни ты – мужчина, то в следующей жизни ты будешь женщиной.

– А если я не хочу быть женщиной? – спросил Майк. – Мне, например, больше нравится быть мужчиной.

– Вот поэтому и меняется пол, – улыбнулся Вик. – Потому что это всего лишь одежда, не надо принимать её слишком серьезно. Ты не мужчина и не женщина, ты нечто гораздо большее, ты – то, что в них вселяется и только…

В последнее время перед войной стали часто происходить сбои с половым признаком. Я думаю, что это происходило из-за того, что душа мало находилась там наверху, и не успевала забыть свою прошлую жизнь и свой пол.

– Какие такие сбои? – мрачно спросил Майк.

– Душа рождалась в теле мужчины, а человек ощущал себя женщиной, или наоборот.

– А, – протянул Майк. – Это штука известная, только говорят, что это болезнь.

– Болезнь, – согласился Вик. – Только не никто не знает, отчего она происходит.

– А почему душе не дали пожить подольше там наверху? – спросил Майк.

– А потому, что нас на земле стало рождаться слишком много, население росло в геометрической прогрессии, а где для каждого тела душу взять? – улыбнулся Вик. – Вот и время пребывания наверху сократилось…

– Ну, сейчас-то с этим все в порядке, – сказал Майк. – Нас осталось немного, теперь души могут наверху отдыхать столько, сколько хотят. Твой бог должен этому радоваться.

– Эта война была предсказана, – сказал Вик. – Возможно, что иначе и было нельзя.

– Забавно было тебя послушать, – сказал Майк. – Но что-то смысла в моей жизни от твоих слов не добавилось. Ничего для меня не изменилось. Все как было глупо и бессмысленно, так и осталось. Я не душа, я – Майк, рост высокий, телосложение атлетическое, волос темно-рыжий, а что там внутри меня, я не знаю. Может и совсем ничего нет, или есть там маленькая душонка, которая хочет только одного – выжить вместе с этим телом, потому что привыкла к нему. И все!

– Я тебе рассказал, что сам понял, а дальше ты сам в себе разбирайся, – сказал Вик. – Смысл твоей жизни, это вырастить свою душу, а для этого нужно ее понять и почувствовать. Смысл жизни твоего тела, это выполнить программу, которая в нем заложена. Выжить любыми способами, вырастить свое потомство, и постараться жить так, как этого требует программа. Вик снял с огня суп.

– Давай поедим, – сказал он. – Это самое лучшее сейчас для тебя, покормить свое тело.

– Можно подумать, – усмехнулся Майк, спускаясь с нар и садясь за стол, – что ты свое тело кормить не будешь?

– Свое тело я тоже покормлю, – вздохнул Вик. – Усталое оно и больное, а я ещё не все сделал на этой земле, чтобы умереть. Он поставил котелок на стол и сел на жесткую деревянную лавку. Майк отправил первую ложку супа себе в рот.

– Забавный ты парень – Вик, – сказал он. – С тобой не соскучишься в дальней дороге. Только я все больше убеждаюсь, что не зря тебя называют чокнутым. Думаю, что три месяца сидеть в подвале и пить водку, такое не каждый выдержит, на такой основе можно и забавнее придумать религию. Например, что мы все дети инопланетян, которые куда-то спешно улетели.

Вот бросили нас бедных здесь на земле, мы расплодились, и теперь используя остатки знаний оставленных нам нашими предками из других миров, устроили себе массовое самоубийство. Как тебе моя религия нравится?

– Не стыкуется многое, – отозвался Вик. – Например, то, что мы и обезьяны почти генетически одинаковы. Да, и с другими видами мы очень похожи по геному, со свиньями, например. А крысы, которые нас покусали, те вообще считаются нашими далекими предками. А так, конечно, неплохо придумано.

Ещё до войны один ученый всерьез рассуждал о том, что мы все биологические роботы, созданные для определенных работ, только хозяева у нас куда-то потерялись, вот мы и пытаемся исполнить программу, только не знаем как, потому что программа неполная, а командовать нами некому.

– А что? – хмыкнул Майк. – Мне такая религия тоже нравится. Прилетели инопланетяне, сделали из обезьян нас – людей, а потом улетели, а мы так и остались ждать.

Кстати, в этой религии сразу появляется смысл человеческой жизни, нужно выжить, чтобы дождаться хозяина, а уж он-то сразу все объяснит, что делать дальше, и все проблемы уладит. Давай, ты верь в свою религию, а я буду в эту.

– Хорошо, – согласился Вик. – Твоя религия проще и понятнее, поэтому я тебе даже немного завидую.

В моей-то религии ничего хорошего тебя не ждет, только тяжелый труд развития своей души, и самое главное он бесконечный. Сколько душу не развивай, все равно мало. Все равно чувствуешь себя глупцом перед богом.

– Так и ты иди в мою религию, – великодушно предложил Майк. – Мне не жалко, религия новая, много вакантных мест, я понятное дело стану верховным жрецом, а вот ты можешь стать моим заместителем.

– За предложение спасибо, – вздохнул Вик, – но я уж как-то буду верить в свою, привык уже, да и результаты кое-какие появились. Вот в темноте могу ходить, да и все живое вокруг чувствую, а иногда и будущее вижу.

– Насчет видения будущего ты пока слабоват, – сказал Майк. – Иначе ты бы меня насчет крыс предупредил, и не были бы мы в таком положении, как сейчас.

– Будущее видеть довольно сложно, – сказал Вик. – А самое главное, что трудно определить время и место события.

– Так ты все-таки видел крыс? – спросил Майк.

– Видеть-то видел, – вздохнул Вик. – Только от моих видений никакого толку. Предупредить-то вовремя я все равно не смог, потому что там, куда ты смотришь, нет времени. Часы, это изобретение человека, всем остальным они не нужны, даже богу.

– А как же он определяет, что и когда должно произойти? – спросил Майк.

– А все происходит само собой, – улыбнулся Вик. – Есть события, есть естественный их ход. Часы, это ещё одни костыли, которые человек для себя придумал, потому что не может видеть и понимать того, что происходит. А бог видит и будущее, и прошлое, он живет в этом потоке и знает, когда можно что-то предпринять, а когда лучше подождать.

– Значит, ты мне и сказать не можешь, что и когда нас ждет? – спросил Майк.

– Это-то, пожалуйста, – грустно усмехнулся Вик. – Ждет нас новая перестрелка, и совсем скоро, это событие я вижу.

– А с кем мы будем стреляться? – спросил Майк. – Впрочем, можешь не говорить, я итак знаю. Очередная банда?

– Да, – сказал Вик. – Ты видишь, как легко самому догадаться о будущем?

– Вижу, – усмехнулся Майк. – А потом мы ещё раз будем стреляться, так?

– Нет, потом мы будем торговаться с мужиками, насчет хлеба, – сказал Вик. – А вот позже, мы с тобой окажемся в каком-то месте, я вижу какой-то дом, в котором с нами кто-то будет делать какие-то неприятные и очень болезненные вещи.

– Пытки? – хмуро спросил Майк.

– Не знаю, не думаю, что это пытки, хоть и очень на это похоже, – покачал головой Вик. – Я не все понимаю, что с нами будет происходить.

– Как это ты не понимаешь? – спросил Майк.

– Очень просто, – пожал плечами Вик. – Вот представь, что ты увидел бы сегодняшний день три года назад, когда ещё не началась война.

– Я бы подумал, что это бред какой-то, – засмеялся Майк. – Жирные крысы, банды, постоянный сумрак, прямо какой-то фильм ужасов.

– Вот и я вижу что-то такое непонятное, – улыбнулся Вик. – Надо прожить сегодняшний день, потом завтрашний, а потом события определятся окончательно, и все станет ясно.

– Кого, или что ты там увидел, что даже понять не можешь? – спросил Майк.

– Не могу сказать, – развел руками Вик. – Но нам будет очень страшно, похоже на баню, но в эту баню кто-то напустит такого едкого пара, что мы с тобой будем там умирать.

– Вот уж бред, так бред, – рассмеялся Майк. – Какая может быть баня, да ещё с газовой атакой? Все, с меня на сегодня достаточно, я ложусь спать.

– Спи, – сказал Вик. – Теперь ты убедился, как я мало знаю и понимаю.

– Это уж точно, – сказал Майк, отворачиваясь к стенке. – Поводырь из тебя никакой, ведешь сам, не знаешь куда. Веришь в то, что сам не понимаешь. Живешь так, как будто живешь последний день…

– И это правда, – пробормотал Вик, залезая на нары. – Ты, сам не зная, сказал то, что знать ещё не должен. Но живу я не последний день, мне ещё надо довести тебя до твоего города…

– Что ты там шепчешь? – спросил Майк.

– Молитву перед сном, – улыбнулся Вик. – У меня же есть бог, а значит, есть кому пожаловаться…

– Тут у тебя передо мной преимущество, мне жаловаться некому, я сам за себя отвечаю, – сказал Майк. – А теперь спим, во сне раны лучше заживают. А нам ещё до моего города идти километров шестьсот, сил и терпения ещё потребуется очень много…

– Тут ты прав, – ответил Вик и, грустно улыбнувшись, закрыл глаза.