Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава седьмая

Вик проснулся от ощущения, что что-то происходит с ними рядом.

Он стал прислушиваться к себе, не открывая глаз. Определенно, рядом кто-то был, кто-то ему незнакомый. Вик вздохнул и попробовал разобраться в своих ощущениях. Этот кто-то не нес в себе агрессивных намерений и не хотел их убивать, и ещё в нем было что-то странное.

Вик открыл глаза и увидел сгорбленную фигуру, копошащегося в углу, настороженно оглядывающихся на них.

– Ты кто? – спросил Вик шепотом. В ответ он услышал почти звериное рычание, от звука которого сразу проснулся Майк, и потянулся к пустой кобуре пистолета.

– Подойди сюда, – сказал Вик, приподнимаясь.

Избитое тело болело, но он уже чувствовал себя гораздо лучше. Человек подошел и наклонился над ним. Майк отодвинулся в сторону, ища взглядом что-нибудь, что можно было бы использовать, как оружие.

– Вы заняли мой дом, – угрожающе проворчал человек. – Уходите отсюда.

Вик не смог определить возраст человека, седая борода скрывала лицо. Волосы были грязными и длинными. От человека неприятно пахло давно не мытым телом, и этот запах был настолько силен, что Вик непроизвольно отодвинулся к стене ямы.

– Мы уйдем, – сказал Вик. – Мы не знали, что это твой дом.

– Знали, не знали, – проворчал человек, но уже более спокойно. – Мало вам других домов, вон, сколько их стоит вокруг незанятых. А этот дом я построил сам, он мой, и я его никому не отдам.

– Мы уйдем, – повторил Вик. – Нам нужно всего несколько дней, чтобы придти в себя, нас избили и хотели повесить.

– Это они любят, – вздохнул человек, садясь рядом. – Им нравится, когда человеку больно.

Вик вжался в стену ямы, чтобы быть подальше от мерзкого запаха.

– Бить и вешать, это для них, как выпивка, поднимает настроение, – сказал человек. – А кто вы такие? Твой приятель, который очень похож на солдата, ищет что-то в углу. Скажи ему, что нельзя рыться в чужих вещах, или я его ударю.

– Майк сядь, – сказал Вик. – Этот человек не из банды, он сам от них прячется, и он хочет, чтобы мы ушли.

Майк недоверчиво покачал головой и сел рядом, не сводя настороженного взгляда с человека.

– Да, я хочу, чтобы вы ушли, – сказал человек. – Это мой дом, я сделал его сам.

– Мы уйдем сразу, как только сможем, – ответил Майк. – Сейчас мы никуда не пойдем, у нас нет сил.

– Уходите, – сказал человек. – Или я расскажу о вас тем, кто вас ищет. Они вас повесят!

– Только попробуй закричать, или выдать нас, и я убью тебя, – сказал Майк.

– Это мой дом, – сказал человек. – Я сделал его сам, вы не можете убить меня в моем доме.

Когда человек говорил о своем доме, это звучало, как заклинание, которое должно было уберечь и защитить его.

Майк криво усмехнулся. Теперь, когда единственным законом на многие сотни километров вокруг ядерного взрыва стала только грубая сила, ничто не могло защитить этого человека, тем более эта яма, которую он выкопал своими руками.

А Вик подумал, что этот человек сошел с ума, и единственное, что удерживает его в каких-то рамках сознания, была вера в то, что его дом – надежная защита от окружающего мира.

– Мы не тронем тебя, – сказал Вик. – Мы уйдем из твоего дома и не причиним тебе никакого вреда.

Он говорил спокойно, монотонно, стараясь, чтобы слова проникли в остатки разума этого человека. Это был своего рода гипноз, и он действовал. Лицо человека стало растерянным, потом это выражение сменилось и стало каким-то тусклым, рот открылся, а из уголка рта потекла струйка слюны. Майк брезгливо покачал головой и отодвинулся подальше к краю ямы.

– Если ты хочешь спать, то спи, – проговорил Вик так же монотонно. – Мы уйдем, это твой дом, мы знаем, что ты построил его. Глаза у человека стали закрываться.

– Но мы хотим есть, – сказал Вик. – Если у тебя есть еда, дай нам, тогда мы уйдем.

– Что?! – человек нахмурился. – Это мой дом, и моя еда, уходите сейчас же, или я начну кричать. Майк придвинулся ближе.

– Ты должен нам помочь, – сказал Вик монотонным убеждающим тоном. – Мы не сможем уйти сейчас, мы больны, и мы голодны. Когда мы поедим, мы уйдем, а сейчас у нас просто нет сил, чтобы уйти.

Человек хмурился, вслушиваясь в то, что говорил Вик, и напряженно пытаясь понять смысл. Потом он отошел в сторону и начала разрывать стену ямы, он вытащил из тайника банку рыбных консервов и бросил её к ногам Вика.

– Вот, ешьте и уходите.

– Нам этого мало, – сказал Майк, отодвигая его в сторону и заглядывая в тайник. Он выбросил оттуда ещё несколько банок тушенки, две пачки макарон и несколько пакетиков какой-то приправы. – Да ты богач.

– Ограбили, – заплакал человек. – Это мой дом, я его сам построил. Рядом много других домов, зачем вы пришли сюда? Вик, морщась от неприятного запаха, осторожно погладил его по плечу.

– Потерпи немного, – сказал он мягко. – Мы уйдем, все уходят, и мы уйдем.

– Все уходят, – повторил человек. – Все ушли, а меня оставили. Я был совсем один, а тут вы пришли в мой дом.

– И мы уйдем, – улыбнулся Майк, но тут же скривился от боли. – Ещё бы мне хотелось, чтобы ты нашел мне какую-нибудь тряпку перевязать грудь, у меня ребра сломаны.

– Забирайте все, – вздохнул человек, он сел, отвернувшись от них к стенке ямы. – Грабители, убийцы, сволочи…

– Мы заберем, ты только скажи, где у тебя тряпки? – сказал Майк. Человек встал, поднял картон в углу, там оказалась яма, набитая одеждой, на ней ещё висели ярлыки с ценой.

– Вот бери, – сказал он, протягивая Майку шелковое женское платье.

– А нож дашь, чтобы разрезать на полоски? – спросил Майк.

– Как я устал от вас, – захныкал человек. – Ну, почему вы не можете просто уйти. Почему вам все надо? Это мой дом…

– Я знаю, ты его сам построил, – сказал хмуро Майк. – Но для того, чтобы я мог перевязать себе грудь, нужно это платье разрезать на полосы.

– Бери нож, – сказал мужчина, вытаскивая из-под старой куртки, в которую он был одет, огромный кухонный тесак. – Бери все, бандит, убийца, сволочь. Майк разрезал тесаком платье на полосы, снял с себя куртку, свитер и рубашку и подошел к Вику.

– Перевяжи, – попросил он. Вик осмотрел его тело. На боку, на плечах и на груди были, уже расплывающиеся кровоподтеки. Он недовольно покачал головой, потом осторожно ощупал ребра Майка.

– Сломанных не чувствую, – сказал он. – Наверно, просто треснули. Это уже не так страшно.

– Да, – согласился Майк. – Это лучше, но ненамного. Все равно болит, да и дышать трудно.

– Сейчас я перевяжу, и станет немного легче, – сказал Вик и аккуратно и туго забинтовал грудь Майка. Тот, скривившись от боли, натянул рубашку и свитер и сел, тяжело дыша на картон.

– Теперь бы поесть, и я был почти в полном порядке – сказал он. – Только голова болит, должно быть, получил ещё легкое сотрясение мозга. Вик подошел к человеку.

– Ты же готовишь здесь, я знаю, – сказал он мягко. – Покажи мне это место, это твой дом, я не хочу его портить.

Человек недовольно встал и отодвинул картон в другом углу ямы. Там было выкопано в стене ямы что-то вроде очага, и даже лежало немного дров.

– Прости нас за то, что мы пришли в твой дом, – сказал Вик. – Но пойми, у нас не было другого выхода, за нами гнались бандиты. Если бы не спрятались в твоем доме, нас бы убили. Мы постараемся ничего не испортить и уйдем сразу же, как только сможем.

Человек ничего не ответил, с недоуменным выражением лица отошел в сторону и сел, отвернувшись к стене. Вик развел огонь и поставил найденную им у очага кастрюлю, которую человек использовал для приготовления пищи. Майк дремал, прислонившись к глиняной стене ямы.

– Как тебя зовут? – спросил Вик у человека.

– Раньше меня звали Дмитрием, – вздохнул человек. – Но это было раньше, ещё до войны, а теперь меня зовут – эй, ты. Эй ты, подойди сюда. Эй, ты не видел здесь чужих? Эй ты, принеси нам выпить.

– Эй ты, заткнись, – сказал Майк. – Я хочу немного поспать.

– Вот видишь, – грустно улыбнулся человек. – Это мое имя, твой друг его знает.

– Вижу, – кивнул головой Вик. – Меня в том городе, где я до этого жил, звали чокнутым, и мне это тоже не очень нравилось.

– А ты, что, на самом деле, чокнутый? – спросил Дмитрий.

– Все говорят, что это так, – улыбнулся Вик. – А я думаю, что наоборот, все вокруг чокнулись, а я единственный нормальный человек, но так и думают все сумасшедшие. Дмитрий испуганно отодвинулся от Вика.

– Наверно, ты на самом деле, сумасшедший, – сказал он. – Я психов не люблю.

– Значит, мы с тобой не похожи, – вздохнул Вик. – Я к психам отношусь вполне нормально.

– Не похожи, – сказал Дмитрий, ещё немного отодвигаясь от Вика. – Отстань от меня, псих, а то я закричу.

– Если закричишь, я проломлю тебе башку, – сказал спокойно Майк, не открывая глаз. – Этот псих – мой друг.

– Я не буду кричать, – поспешно согласился Дмитрий. – Зачем вы пришли сюда в этот город?

– Мы идем к нему домой, – сказал Вик, кивнув на Майка. – Он живет в далеком сибирском городе, там не было ядерных взрывов, там нет повышенной радиации, там есть власть, и нет бандитов.

– Тогда там хорошо, – сказал Дмитрий. – Но я с вами не пойду. А радиации нет, её придумали ученые, чтобы нас убить.

– Так её нет, или её все-таки придумали? – спросил с улыбкой Вик.

– Здесь её нет, – сказал Дмитрий. – Я думаю, что, если бы она была, то я бы её обязательно почувствовал.

– Насчет радиации ты меня успокоил, – вздохнул Вик. – А кем ты был до войны?

– Инженером на заводе, проектировал печи, – уныло ответил Дмитрий. – У меня была жена и маленькая дочурка, они погибли в первый же день после взрыва. Их затоптала толпа. Я похоронил их на кладбище и теперь ношу им цветы. Только настоящих цветов нет, они сейчас не растут. Я делаю их сам из бумаги… Он заплакал.

– Я не могу отсюда уйти, иначе их выкопают.

– Кто их выкопает? – спросил Вик.

– Как кто? – удивился Дмитрий. – Мертвецы. Они встают ночью из своих могил и вырывают других. Их отпугивает только запах цветов, и я каждый день приношу на могилу свежие, они хорошо пахнут.

– Как же они могут пахнуть, если они бумажные? – спросил Вик.

– Все цветы пахнут, – сказал Дмитрий. – Потому что они цветы, такое у них свойство.

– Скоро придет зима, все могилы будут под снегом, – сказал Вик. – Что ты будешь делать тогда?

– Зимой мертвецы спят, – сказал Дмитрий. – Земля смерзается, и им не вылезти из своих могил.

– Понятно, – вздохнул Вик. – А выпить у тебя есть? Тоже хорошо помогает от мертвецов, они не любят запаха спиртного.

– Я тоже раньше так думал, – сказал Дмитрий шепотом, испуганно оглядываясь. – Но потом понял, что это не так.

– Ты просто мало пил, – сказал Вик. – Тут главное знать сколько.

– Забавно вас слушать, – рассмеялся Майк. – Я чувствую, вы нашли друг друга, две родственные души, два психа.

– Я не псих, – сказал Дмитрий. – Я просто боюсь мертвецов, а их в этом городе много. Они ходят по улицам и ловят тех, кто не успел спрятаться.

– Так есть выпить, или нет? – спросил Вик с тяжелым вздохом.

– Есть, – ответил шепотом Дмитрий. – Я дам тебе, если ты мне скажешь, сколько нужно пить.

– А ты следи за мной, – сказал Вик. – Я буду пить ровно столько, сколько нужно.

– Хорошо, я посмотрю, – сказал Дмитрий и разгреб картонные коробки ещё в одном углу. Он вытащил оттуда бутылку водки и показал Вику.

– Этого хватит? – спросил он.

– Нет, – отрицательно покачал головой Вик. – Нужно ещё одну, а так не будет действовать.

– Я понял, – сказал Дмитрий и достал ещё одну бутылку. Вик снял котелок с огня и достал из кармана пластмассовые стаканчики, открыл бутылку и разлил водку. Майк выпил свой стакан и, достав из кармана ложку, начал есть, шумно прихлебывая. Дмитрий тоже выпил и, ничем не закусывая, снова отошел в сторону, внимательно наблюдая за Виком.

– У тебя, получается, разговаривать с психами, – сказал Майк.

– Я разговариваю со всеми людьми, и мне не важно, сошли они с ума, или ещё нет, – ответил Вик. – И мне не важно, что о них думают другие, и кем их считают. Этот человек испуган, он много пережил, и теперь только придуманный страх спасает его от смерти.

Он был не готов к этой войне, ко всем этим ужасам, которые стали происходить вокруг него. Он был нормальным человеком, тихим и мирным, и когда все свалилось на него, он нашел себе убежище в выдуманных страхах. Это легче, потому что выдуманными страхами можно управлять, поскольку они существуют только в его воображении. Он может их сделать их более страшными, или более тихими в зависимости оттого, что с ним происходит. Это защита от перегрузки…

– Псих, он и есть псих, – сказал Майк. – И неважно, что он себе придумал. Главное, что ему нельзя доверять, и с ним опасно находиться рядом, потому что его поступки непредсказуемы.

– Он очень одинок, и все его мысли и фантазии являются для него единственно верными и настоящими, – сказал Вик. – Все одинокие люди придумывают себе свой мир и живут в нем, это их способ выживания. Дмитрий придумал себе живых мертвецов, и они для него страшнее радиации, бандитов, и даже смерти.

– Он долго не проживет, психам не выжить в этом жестоком мире, – сказал Майк. – Меня удивляет только одно, как ты можешь с ним спокойно разговаривать?

– Это не трудно, – грустно усмехнулся Вик. – Ты даже не представляешь, какая небольшая разница между здоровым человеком и душевно больным. Я это хорошо понимаю, я сам долго балансировал на этой грани.

– Может, действительно, уже нормальных людей не осталось? – вздохнул Майк. – Вряд ли кто-то вообще из людей был готов к тому, что произошло. Ты, Вик, меня извини, но я не считаю тебя нормальным, ты давно перешел эту грань…

– Я знаю, кем ты меня считаешь, – улыбнулся Вик. – Вот за это давай и выпьем.

– За что? – спросил Майк.

– За ненормальных, – улыбнулся Вик. – Нормальные, они вон там вверху, в городе. Они легко пережили войну, и то, что за ней последовало. А знаешь почему?

– Почему? – спросил Майк.

– Потому что у них низкий интеллект и слабое воображение, – сказал Вик. – То, что они не видят, для них не существует. Они не озабочены судьбой мира. Их души темны и закрыты, даже для них самих. Хочешь, иди, пообщайся с ними. Они с тобой поговорят, а потом повесят, и тут же забудут о том, что ты когда-то существовал. Или, может быть, все-таки останешься с нами, психами?

– Давай выпьем, – вздохнул Майк. – Я останусь с тобой, я к тебе привык. Дмитрий придумал себе живых мертвецов, а ты придумал себе равнодушного бога. Разница, в общем, совсем небольшая, твой бог ненамного лучше.

– Мой бог существует, в отличие оттого, что выдумал Дмитрий, – сказал Вик.

– А если спросить его о мертвецах? – усмехнулся Майк. – Я думаю, он скажет то же самое, что и ты, что мертвецы существуют и вполне реальны.

– Наверно, – улыбнулся Вик. – Если ты считаешь, что я псих, почему же ты меня постоянно расспрашиваешь о моей вере?

– Потому что у меня болят ребра, – грустно усмехнулся Майк. – Потому что там наверху находятся люди, которые хотят нас повесить, и не важно, какая у них душа. Пока из того, что я от тебя слышал, я понял, что душа, если она темна и закрыта, дает им в сегодняшнем мире преимущество. Ты – хороший парень, Вик, и мне интересно тебя слушать, но я тебе не верю, как и Дмитрию.

– Я и не настаиваю, – пожал плечами Вик. – Возможно, моя вера это, действительно, рассказы сумасшедшего. Но почему и другие люди верят в бога и всегда верили, неужели мы все сошли с ума?

– Так, тут ты меня подловил, – задумчиво почесал в затылке Майк. – Я не знаю, почему люди верят в бога, думаю, что у каждого человека на это свои причины. Может быть потому, что действительно, смысл жизни можно найти только тогда, когда придуман бог, когда есть кто-то в этом мире, кто умнее тебя? И только тогда все кажется не таким бессмысленным? Что этот смысл не понимаешь только ты?

А может быть потому, что это модно, считается признаком хорошего тона. Но из множества людей, верящих в бога, только единицы верят по-настоящему, и они такие же, как и ты, психи.

– Да, – улыбнулся Вик. – Наверно, так оно и есть. Все, кто по-настоящему верят в бога, становятся другими, добрее, мягче, терпимее…

– Вот именно, – сказал Майк. – Стоит только начать по-настоящему верить, и тогда можно распрощаться со своей жизнью. Времена сейчас суровые, и тот, кто не будет убивать, выжить не сможет, а я хочу жить и дальше.

– Конечно, развитая душа ограничена в способах выживания, в этом ты прав, – сказал Вик. – Слишком многое становится для неё неприемлемым. Человек, имея такую душу, не может быть жестоким и безжалостным.

– Вот и я о том же говорю, – усмехнулся Майк. – Твоя вера не делает человека сильнее.

– А вот в этом ты не прав, вера как раз и делает человека сильнее, – сказал Вик. – Просто сила эта другая, и идет не от тела. Развитая душа готовится жить в другом месте, а там другие законы, там нужны другая сила и другие умения. Это следующий этап развития мыслящего существа – жизнь без тела. И, все, что важно сейчас для выживания тела, только мешает. Очень трудно понять, и ещё труднее перешагнуть через желания тела, тем более что и неизвестно до конца, правда, это, или нет. Это большой риск, но это единственный путь.

– Поверить тебе, это, значит, умереть, – сказал Майк. – Я не буду верить.

– Мне тоже пока нельзя умирать, – сказал Вик. – Но я буду верить, потому что моя вера дает нам тоже кое-какие преимущества. Я предупреждал тебя, что в этом городе нас ждут неприятности?

– Предупреждал, – согласился Майк. – Но в каждом городе в этом проклятом месте нас ждут неприятности, не трудно об этом догадаться заранее.

– Мы выживем и уйдем отсюда через пару дней, – сказал Вик. – А потом у нас будет время около недели, когда с нами ничего плохого не будет происходить. Мы залечим свои раны, и снова будет готовы.

– К чему готовы? – спросил Майк. – К новым неприятностям?

– К сожалению, это именно так, – вздохнул Вик, разливая водку по стаканчикам. – Дмитрий, выпей с нами.

– А это не будет слишком много? – спросил тот.

– Нет, это как раз будет норма для того, чтобы твои мертвецы оставили тебя в покое, – мягко улыбнулся Вик. Они выпили.

– Ты как-то в своих прогнозах очень однообразен, – сказал Майк, зачерпывая ложку супа, при этом, стараясь держаться по возможности дальше от Дмитрия, который тоже начал жадно есть из котелка. – Ты лучше скажи, что-то хорошее у нас будет, или нет?

– Что-то будет, но не знаю, хорошим оно нам покажется, или нет, – сказал Вик. – И я не знаю, что ты считаешь хорошим для себя.

– Ну, хотя бы скажи, доберемся мы до моего города, или нет? – спросил Майк. – Для меня это уже что-то хорошее…

– Нас ждет ещё одно серьезное испытание, да ещё и в этом городе не все у нас закончилось, – сказал Вик. – Если мы сможем преодолеть это, то дойдем. Кстати, я уже тебе говорил раньше о том, что ты выживешь, и что ты будешь жить ещё долго после этого похода.

– Говорил, но это все пока слова, – вздохнул Майк. – Значит, впереди будут снова проблемы. Но, если мы решим их, то появятся новые, и так дальше, пока я не вернусь домой. Похоже, что я тоже становлюсь таким же, как ты, пророком.

– Правда, это совсем не трудно? – улыбнулся Вик. – Человек всю жизнь решает какие-то проблемы, редкие хорошие моменты в сменяются плохими, потом снова все повторяется.

– Это уж точно, – согласился Майк. – Но здесь в отличие от обычной жизни все неприятности могут закончиться смертью. Радиация, бандиты, плохое питание, все это легко может загнать человека в гроб. Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше, – улыбнулся Вик. – Водка – хорошее лекарство.

– Оно не лечит, а просто обезболивает, – сказал Майк. – С ней гораздо легче терпеть боль и только. Ложимся спать? На улице ночь.

Вик погасил костер, вылив в него остатки супа.

– Давай поспим, – сказал он. – Может быть, завтра мы сможем отсюда убраться.

– Нет, – покачал головой Майк. – Нам придется сначала нанести визит нашим друзьям наверху, мне нужно мое оружие, я за него отвечаю, оно на мне числится.

– Это опасно, – сказал Вик. – Их много, и они вооружены.

– Ничего, – сказал Майк. – Они напали на нас, когда мы спали, теперь наша очередь устроить им то же самое. Поэтому завтра спим и отдыхаем весь день, а ночью нанесем им визит. Если ты не пойдешь со мной, то я пойду один.

– У тебя ничего не получится, ты не знаешь, где они находятся, и не сможешь их найти, – сказал Вик. – Ты не видишь в темноте и тем более не сможешь в ней сражаться. Мне очень не хочется, но мне придется пойти с тобой, хотя бы просто потому, что они забрали и наши рюкзаки, и припасы, а без них мы далеко не уйдем.

– Договорились, – сказал Майк, ложась на картон. – Расскажи что-нибудь о своем боге, под твои рассказы хорошо засыпается.

– Бог? – переспросил Дмитрий, откладывая ложку и снова забираясь в свой угол. – Он верит в бога?

– Верит, – улыбнулся Майк. – У него есть свой персональный бог, но только его бог никогда ему не помогает, и пользы от него совершенно никакой.

– Я тоже верю в бога, – вздохнул Дмитрий. – Но в последнее время я стал сомневаться в своей вере. Я думаю, что, если бы бог существовал, то он не допустил бы того, что с нами произошло.

– Это не так, мы просто его не понимаем, – сказал Вик. – Бог не равнодушен, он просто не считает то, что с нами происходит чем-то важным, для него это пустяки.

– Хороши пустяки, – проворчал Майк. – Полмира лежит в радиоактивных развалинах, а у ворот его рая стоит миллиардная очередь душ. Или они все стоят у врат ада?

– Не там и не там, – улыбнулся Вик. – Они все уже прошли чистилище, кроме тех, кому суждено исчезнуть навсегда.

– Надеюсь, что среди тех, кто исчез, есть и те, кто начал эту войну, – сказал Майк.

– Может быть, это так, – сказал Вик. – Там, куда приходят души, нет табеля о рангах. Все твои звания и достижения на земле ровно ничего не значат, важно только одно, что ты собой представляешь, и как много ты набрал энергии. Должно быть, это единственное место, где никому не удастся никого обмануть и где все справедливо.

– Почему бог допустил, чтобы эта война произошла? – спросил Дмитрий. – Чем мы разгневали его? Я знаю, что мы все грешны, но бог же есть любовь. Как он мог так с нами поступить, если он нас любит?

– Он тебе ответит совсем не так, как ты рассчитываешь, – сказал Майк из темноты. – У него своя вера и свой бог, и совсем другие ценности.

– Бог один на всех, – сказал Дмитрий. – И у него тоже.

– Нет, – усмехнулся Майк. – Он придумал себе бога, а наш один на всех его не устраивает.

– Пусть ответит тогда за своего бога, – сказал Дмитрий. – Почему он не вмешался? Почему он позволил мертвецам выходить из могил?

– Ответь ему, если сможешь, – рассмеялся тихо Майк. – Думаю, что этот вопрос поставил тебя в тупик.

– Я могу ответить, – сказал Вик. – Но не думаю, что это нужно.

– Мне это нужно, – сказал Дмитрий. – В нашем городе была церковь, она и сейчас есть, но она пуста, все ушли из этого проклятого города, в том числе и священник. А я до сих пор хожу в церковь и молюсь, но бог ничего не отвечает мне.

– Я попробую тебе ответить, – сказал Вик. – Только давай для начала договоримся, что покойники не выходят из могил.

– Выходят, – сказал Дмитрий. – В библии сказано, что когда придет день страшного суда, мертвые встанут из могил.

– Так там написано, – сказал Вик. – Об ангелах, которые должны предвещать день страшного суда, я спрашивать не буду. Наверно, у тебя уже есть ответ.

– Есть, – сказал Дмитрий. – Все уже было и болезни, и воды в реках красные, как кровь, и война, и гром и молнии.

– Хорошо, – вздохнул Вик. – Пусть, все это было, но сам суд-то ещё не начался?

– Пока не пришло время, – сказал Дмитрий. – Он начнется, когда протрубит седьмой ангел.

– А это значит, что и мертвые ещё не встали из могил, – сказал Вик. – Разве не так?

– Но я их видел, – сказал Дмитрий. – Я видел, как они ходят по улицам и хватают тех, кто не успел спрятаться.

– Ты видел живых людей, – сказал Вик. – Пока не пришло время страшного суда, мертвые будут мирно покоиться в могилах, так сказано в библии. Ты ошибся, признай либо эту ошибку, либо то, что в библии записано это неправильно.

– Я близко к ним не подходил, – сказал Дмитрий, – поэтому я до конца не уверен. Но от них пахло, как от мертвых, и они ходили, как мертвые.

– От тебя пахнет ничем не лучше, я же не говорю, что ты мертвец, – сказал Майк. – Когда ты в последний раз мылся?

– Очень давно, – ответил Дмитрий. – Я не помню.

– Хорошо, – сказал Вик. – Итак, мы пришли к выводу, что мертвые все ещё мирно спят в своих могилах, а по улицам ходят живые люди, но очень похожие на мертвецов. Так?

– Я не уверен, – сказал Дмитрий. – Мне нужно в этом убедиться самому. Вы не пойдете сейчас со мной, чтобы это проверить?

– Пойдем, но не сейчас, – сказал Майк, – Мы пойдем завтра ночью. И пусть твои мертвецы даже не пытаются встать у нас на дороге, это им дорого обойдется.

– И все-таки бог ещё не позволял мертвым выходить из могил, в этом ты ошибаешься, – сказал Вик. – Теперь осталось ответить только на один вопрос, почему он допустил эту войну?

– Именно так, – сказал из темноты Майк. – Почему твой бог допустил эту войну?

– Первое, что я хочу сказать, смерть не всегда зло.

– Интересно, – засмеялся Майк. – Если смерть не зло, то, что же зло?

– А зла, как такового, совсем нет, – сказал Вик. – У каждого человека свои представления о зле и добре, а раз нет точного образа зла, то вероятнее всего оно нами придумано.

– А раз нет зла, – засмеялся Майк. – То значит, что все, что происходит вокруг, благо. Только почему-то ребра очень болят…

– Я не об этом, – сказал Вик. – Для тяжело больных, когда они испытывают жуткие страдания, смерть – не зло, а благо. Смерть благо и для тех, кто потерял своих близких, кто потерял смысл своей жизни.

– Возможно, что и так, – сказал Майк. – Я с тобой и в этом соглашусь. Но почему ты отрицаешь зло, если оно есть?

– Существование зла, слишком легко и просто все объясняет, что с нами происходит, чтобы быть правдой, – сказал Вик. – Очень легко разделить все на свете, на зло и добро, только это объяснение для маленьких детей. Чем больше я живу на этом свете, тем больше понимаю, что все не так просто. Что на самом деле зло и добро заложено в нашем теле, и в нашем развитии. И рай, и ад мы несем в нас самих.

– Лихо закручено, – засмеялся Майк. – Только вот, что думает по этому поводу Дмитрий?

– Эту войну устроил человек, – ответил Дмитрий. – Но подтолкнул его к этому, дьявол. Дьявол, он и есть абсолютное зло.

– Хорошо ответил, – сказал Майк, ему очень нравилась эта дискуссия, он откровенно ею наслаждался. – Вик, твой ход.

– Если проанализировать все, в чем обвиняют дьявола, – сказал Вик, – то окажется, что все это не что иное, как программа, которая работает в нашем теле. Борьба между злом и добром, есть не что иное, как борьба между телом и душей.

А дьявол, он, если уж говорить совсем точно, всего лишь наша генетическая программа. Все религии говорят о том, что борьба идет за душу внутри каждого человека, в нас самих.

– Красиво, – сказал Майк. – Дмитрий, есть возражения?

– Дьявол существует, – сказал Дмитрий.

– Это точно, – вздохнул Вик. – Только внутри нас.

– Постой, – сказал Майк. – Тут есть противоречие, как человек может бороться со своим телом? Если он победит, то он убьет самого себя.

– Не убьет, – сказал Вик. – Просто многое, что важно для тела, при главенстве души становится не особенно важным. Основные инстинкты перестают главенствовать, тело действует только после осмысления, то есть под контролем души.

– Неплохо сказано, – засмеялся Майк. – Дмитрий, есть возражения?

– Святотатство, это все, – сказал Дмитрий. – Нельзя так говорить о боге и о дьяволе.

– Ему можно, – сказал Майк. – У него свой бог, а значит, и свой дьявол. Мне тоже можно, у меня нет ни бога, ни дьявола. А ты можешь молчать, чтобы не обидеть своего бога, или своего дьявола.

– Я буду молчать, – сказал Дмитрий, – и заткну свои уши, чтобы вас не слышать.

– Ладно, – согласился Майк. – Это твое право, но я бы советовал тебе его послушать, потому что он так и не ответил на главный вопрос, если его бог есть, то почему он позволил произойти этой страшной войне? Итак, Вик, почему?

– Я уже говорил, что нас стало слишком много, это главная причина войны, – сказал Вик. – Бог просто не нашел другого решения.

– Но как же быть с тем, что бог всемогущ? – спросил Майк. – Неужели такой пустяк, как перенаселение, оказалось для него неразрешимой задачей?

– Почему не разрешимой? – спросил Вик. – Задача решена, просто нам не нравится это решение.

– Хорошо сказано, – рассмеялся Майк. – Никак не удается припереть тебя к стенке.

– Почему он убил мою жену и мою дочь? – глухо спросил из темноты Дмитрий. – Они ни в чем не были виноваты. Моя дочь была слишком мала, чтобы согрешить перед ним…

– Ты же знаешь, что там наверху нет страданий, – грустно сказал Вик. – И ты знаешь, что их души бессмертны. А это значит, что им сейчас хорошо, плохо только тебе, но только потому, что ты не последовал за ними.

– Мне плохо, – сказал Дмитрий. – Я бы умер, но бог не разрешает самоубийства.

– Самоубийство, это плохо, тут ты прав, – согласился Вик. – В этой жизни ты должен приобрести знания и понимание, а также энергию. Жизнь дается каждой душе для того, что она стала больше, чтобы развивалась. Но, если ты чувствуешь, что она не развивается, а наоборот деградирует, то умереть, не страшно. Плохо, когда самоубийство происходит от слабости, тогда самоубийство ещё больше уменьшает твою душу.

– Я слаб, – сказал Дмитрий. – И у меня слабеет вера в бога с каждым прожитым на этом свете днем. Я уже не жду чуда, это плохо.

– А никто из нас не ждет чуда, – сказал Майк. – Ни я, потому что я в них не верю, ни он, потому что он чудо не считает чудом, ни ты, потому что ждешь того, что невозможно. Ладно, дискуссию считаю законченной. Давайте спать.

– Значит, бог может простить самоубийство? – спросил Дмитрий из темноты.

– Ты же сам сказал, что он нас любит, – ответил Вик. – А любовь это ещё и понимание, и умение прощать. Спи.

Скоро Вик проснулся от ощущения, что что-то произошло и где-то рядом. Он какое-то время ждал, надеясь услышать вскрик или стон, но ничего не услышал, тогда он вслушался в себя.

Майк? Нет, с ним все было нормально. Тогда что же? Он прошелся мысленным взглядом вокруг ямы по пустырю, но ничего враждебного не обнаружил. Тогда Вик нащупал бутылку водки и допил то, что в ней ещё оставалось, с горечью подумав о том, что он, похоже, действительно сходит с ума.

Утром он проснулся от громкого возгласа Майка.

– Черт, черт, черт!

– Что случилось? – спросил Вик.

– В этой темноте споткнулся обо что-то и упал, и снова задел ребра, – ответил Майк. – Ты не мог бы зажечь огонь?