Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава девятая

Дорога была пустынна. Они шли быстро, то ли лечение Никонорихи помогло, то ли потому, что будущее перестало казаться им мрачным.

– Мы потеряли ещё пять дней, – сказал Майк, когда они сделали первый привал, чтобы передохнуть и поесть. – Я рассчитывал, что дойду за месяц, а от этого месяца осталось уже неделя, а до конца ещё далеко.

– Ты же слышал, что сказала Никонориха, – пожал плечами Вик. – Как только ты увидишь все, что должен, так твой путь и закончится.

– Она наговорит, – сказал Майк. – Странная какая-то старуха, чем-то похожа на тебя. Все у вас какие-то недомолвки, какая-то мистика, а на самом деле все очень просто. Мы идем через места, где нет власти, где каждый, кто взял в руки оружие, считает себя королем. Вот с этими людьми все и проблемы. Им не нравится, что мы идем через их владения, поэтому они пытаются нас убить. Кстати, что нас ждет впереди?

– Будет ещё несколько сел на дороге, – сказал Вик. – С ними тоже могут быть проблемы, а потом небольшой город, но он должен быть уже с жителями. Здесь радиоактивность гораздо меньше, людей отсюда не эвакуировали.

– Ну, это уже хорошо, – сказал Майк. – Может быть, в городе настоящая власть, а значит, нам могут помочь с каким-нибудь транспортом. Они же все равно уже как-то должны налаживать транспортные связи, жизнь-то продолжается…

Не помогут они нам, – сказал Вик. – Да, и есть у меня ощущение, что мы этот город стороной обойдем.

– Обойдем, не обойдем, – пробурчал Майк. – Опять говоришь туманно.

– Не туман это, а ощущение, – сказал Вик. – А может быть и знание. Я же знаю, что тела истлеют, машины проржавеют и рассыплются в пыль, как бетон и кирпич домов Множество людей ещё умрет, кто-то от надвигающегося холода, кто-то от голода, кто-то от радиации, многие от пуль в очередной войне. Но люди снова все выстроят…

– Ты все время говоришь о смерти, словно она для тебя ничего не значит, – сказал Майк. – Как своя, так и чужая.

– Это на самом деле так, – сказал Вик. – Люди боятся смерти потому, что думают, что эта жизнь у них первая и последняя. Для кого-то это действительно так, но для большинства будут ещё жизни, хоть и другом теле.

– Я так не думаю, – сказал Майк. – Нет, и не будет другой жизни, кроме этой.

– Ты ошибаешься, – улыбнулся Вик. – Когда ты помнишь свои прошлые жизни и знаешь о будущих, все представляется по-другому.

Ничто не вечно, все проходит свои этапы развития, и все когда-то исчезает. Я читал в подвале книгу одного ученого, он писал о том, что через пять миллионов лет наша земля исчезнет, когда наше солнце станет сверхновой звездой. А Нострадамус писал, что вся жизнь на нашей планете погибнет ещё раньше, через пять тысяч лет.

– Да, утешения от тебя не дождешься, – усмехнулся Майк. – Ты рассказываешь все большие и большие ужасы. Жизнь на земле существует уже несколько миллиардов лет, и как-то не верится, что мы живем уже на ее закате…

– Именно так, – улыбнулся Вик. – Мы живем на закате, но ты же сам как-то говорил, что человек-венец вселенной? А раз венец, то это значит, что последний.

– Венец ещё не значит, что последний, – пробурчал Майк. – Это мы так о себе думаем, возможно, мы только предтечи других, более мудрых существ.

– Нет, мы, действительно, последние, – сказал Вик. – Бог изменил нас, сделал нашу душу устойчивой, и теперь осталось только нам измениться. Других разумных существ на этой планете больше не будет, просто потому, что скоро все живое на ней погибнет.

– Если я тебя правильно понял, то ты хочешь сказать, что человек это высшая и последняя форма жизни? – спросил Майк. – Что после нас уже никого не будет?

– Думаю, что это так, – сказал Вик. – И ещё думаю, что бог сделал ошибку, выбрав нас. Если хочешь, я попробую рассказать тебе, как появилась жизнь на земле, и тогда тебе все станет понятно.

– Пожалуйста, – великодушно согласился Майк. – Вряд ли ты сможешь мне рассказать что-то новое, но попробуй.

– Хорошо, – сказал Вик. – Вот представь себе. Плыла когда-то наша земля в пространстве, ещё раскаленная, только покрывающаяся твердой коркой. Излучение, несущее в себе программу появления и развития жизни, пронизывало её. Появилась вода, а в ней под действием этой программы появилась первая жизнь, сначала в виде простейших одноклеточных, потом они стали соединяться друг с другом, создавая первые организмы. Они развивались, изменялись, множились. Появилось бесчисленно множество разнообразных видов и форм этой органической жизни. И тогда пришел бог…

– Подожди, – сказал Майк. – Разве не бог создал землю?

– Не думаю, – сказал Вик. – Землю, да все планеты вокруг, как и звезды, создала программа, которая была заложена в потоке энергии, в излучении, которая пронизывает всю нашу вселенную. И задача этой программы была создать жизнь, чтобы потом из неё появились боги…

– Совсем запутал, – сказал Майк. – А откуда взялась эта энергия, это излучение?

– Но ты же слышал о теории большого взрыва, – сказал Вик. – Что когда-то вся масса вселенной собралась в одной точке, а потом взорвалась, разлетелась, и из неё появились звезды и планеты, и все остальное.

– Слышать-то слышал, – сказал Майк. – Только не понимал тогда, как и не понимаю сейчас, почему эта масса собралась в одном месте и почему взорвалась?

– У меня есть другое объяснение, но оно тебе не понравится, – сказал Вик.

– Давай свое объяснение, – сказал Майк. – Послушаем, что ты придумал.

– А не было большого взрыва, – сказал Вик. – И не собиралась вся масса вселенной в одной точке, это просто ученые так пытались объяснить, почему все планеты и звезды движутся прочь от одной точки.

– Но ты-то, конечно, знаешь, почему это происходит? – усмехнулся Майк. – И ты, конечно же, знаешь, что тогда произошло? И твое объяснение единственно верное?

– С тех пор, как я посидел в этом подвале, – сказал Вик, смущенно улыбаясь. – Мне в голову стали приходить такие странные мысли, до которых я не мог бы додуматься сам. Иногда мне кажется, что я действительно сошел с ума. Мне кажется, что все знание об этой вселенной и жизни находится где-то рядом, мне надо только прислушаться, и тогда я все узнаю.

– Ну и что ты узнал? – спросил Майк.

– А ты не будешь считать меня сумасшедшим? – спросил Вик.

– Нет, не буду, – улыбнулся Майк. – Я уже настолько привык к тому, что ты чокнутый, что большим сумасшедшим, чем ты есть, я тебя не буду считать. Пока…

– Ну, и ладно, – вздохнул Вик. – Это наверно справедливо. Я, действительно, стал странным даже для самого себя. Только не будь к моим объяснениям слишком строг, я же только недавно начал что-то понимать, но уже чувствую, что мне не хватает объема моего мозга и моей души, чтобы понять все. Я слишком мал, чтобы вместить в себя все это знание.

– Ну, это-то как раз мне понятно, – улыбнулся Майк. – Ты, давай, рассказывай, что же ты придумал.

– А вот представь себе, что не была вся масса вселенной сконцентрирована в одной точке, – сказал Вик.

– Представил, – засмеялся Майк. – Для меня это совсем не трудно, я и раньше понять не мог, как это все собралось в одной точке, а потом взорвалось…

– А вместо этого, – сказал Вик. – Из этой точки вырвалось излучение, мощный поток энергии, который растворил в себе все звезды и планеты; все, что когда-то здесь существовало, как поток воды, который растворяет в себе все, даже камни…

– Очень даже легко представил, – улыбнулся Майк. – Кто-то пробил дырку в нашей вселенной, и из соседней побежала водичка, или энергия, или излучение, и все в себе растворила. Очень понятно.

– Эта энергия и несла в себе программу построения новой вселенной и новой жизни, – сказал Вик. – Она как будто все стерла, что было раньше, и начала создавать заново.

– Замечательно, – сказал Майк. – Мне это нравится. Итак, эта энергия все растворила, а откуда тогда взялись звезды и планеты?

– Из той же энергии, – сказал Вик. – Под действием программы стали образовываться первые частицы, потом они стали соединяться вместе, образуя простые и более сложные атомы, а уже из них образовались звезды и планеты.

Но главное, для чего это было нужно.

– И для чего?

– Только для того чтобы создать жизнь.

– Вполне понятно, – усмехнулся Майк. – Вместо того, чтобы атомы все сразу слиплись вместе и создали существо, под название человек, они решили сначала создать планеты и звезды.

– Но надо же было этому разумному существу где-то жить, – сказал Вик. – Я думаю, что человек не единственное разумное существо во вселенной. И создавалось это все не только для него. Возможно, он как раз и не самое разумное существо из всех разумных.

– Возможно, – согласился Майк. – По крайней мере, по нашим делам это непохоже, но только мы ничего не знаем о других разумах.

– Мы не знаем, – согласился Вик. – Но наш бог откуда-то появился…

– Насчет твоего бога я тоже не уверен, что он существует, – сказал Майк. – Кроме множества религий, говорящих о его существовании, нет никаких других подтверждений. Существование твоего бога, как и других, ничем не доказано.

– Да, – согласился Вик. – Моего бога можно увидеть, но для этого нужно смотреть не глазами, а душей.

– Твою душу тоже нельзя увидеть, – сказал Майк. – Я, по крайней мере, её не вижу, да и насколько я знаю, другие люди тоже.

– Я не смогу рассказывать дальше, если ты не поверишь в существование души, – сказал Вик. – Или хотя бы сделаешь вид, что поверил.

– Да, ладно, – великодушно согласился Майк. – Мне не жалко. Пожалуйста, будем считать, что я уже поверил. Итак, откуда-то появился бог…

– Не откуда-то, – сказал Вик. – Он появился с другой планеты, более старшей, чем земля. Она была ближе к источнику излучения, поэтому и жизнь на ней появилась раньше. А в результате этой жизни появился бог…

– Единственный и неповторимый? – улыбнулся Майк. – Или были ещё другие?

– Были и есть, – сказал Вик. – Если было много планет, а наши ученые считают, что пригодных для жизни должно существовать много, то и богов должно быть больше, чем один.

– Насколько больше? – иронично спросил Майк.

– Не знаю, – признался Вик. – Может быть, их больше десятка, а может быть и больше сотни, но уж точно не миллионы, и не тысячи.

– А почему так мало? – засмеялся Майк. – Если планет пригодных для жизни много?

– Я думаю, что не на всех планетах смогло появиться существо, обладающее разумом и развитой душей, – сказал Вик. – Разум есть у многих животных, и он ненамного отличается от человеческого. Разум, это результат программы, усложнение живых существ автоматически приводит к появлению разума. Но появление бога гораздо более сложная задача.

– Тоже понятно, – улыбнулся Майк. – Итак, к нам пришел с другой планеты бог. Интересно зачем?

– Увеличить шансы появления нового бога, – сказал Вик. – Помочь развиться душе у разумного существа.

– Пусть будет так, – сказал Майк. – Итак, появился бог, и что же он сделал, чтобы появилось это разумное существо с душей? Я надеюсь, ты говоришь о нас, людях?

– О нас, – вздохнул Вик. – Я думаю, бог долго выбирал из того обилия живых существ, которые уже существовали на этой планете, чтобы найти то, которое могло бы развиваться дальше.

– И выбрал обезьяну? – улыбнулся Майк. – Неужели не нашлось никого лучше на нашей земле?

– Я не знаю, какими критериями он пользовался, – пожал плечами Вик. – И даже не знаю, ошибся ли он, или это было единственно правильным решением?

– Замечательно, – сказал Майк. – Итак, он выбрал обезьяну, и что же он с ней сделал?

– Если верить библии, то создание Адама и Евы происходило в лаборатории под название Рай, – улыбнулся Вик. – Но я уже об этом тебе рассказывал…

– Рассказывал, – засмеялся Майк. – Но продолжай….

– Он многое изменил, – сказал Вик. – Если верить ученым, то наш геном меньше, чем у обезьян, потому что бог убрал из нас часть генетической программы. Он убрал у нас шерсть, и мы стали беззащитны перед зноем и стужей. Он убрал у нас хвост, и нам стало трудно жить на деревьях.

– Насчет хвоста он переборщил, – засмеялся Майк. – Это было уже лишнее.

– Он сделал все, чтобы сделать нас как можно менее приспособленными, – сказал Вик. – Но в то же время изменил нам душу, чтобы она могла нести память из одной жизни в другую. По большому счету, единственное, чем мы отличаемся от животных, то только тем, что способны накапливать знания и передавать их друг другу.

– Ладно, – сказал Майк. – Пусть так, но только для чего он все это сделал?

– Ему нужно было сделать так, чтобы наш мозг стал более активным, чтобы мы стали им пользоваться для того, чтобы выживать, – сказал Вик. – Адам и Ева, покинув Рай, оказались совсем неприспособленными к жизни. Их кожа была обнажена, ее немилосердно жгли солнечные лучи, и поэтому первое, что они сделали, это изготовили себе одежду из фиговых листьев, взамен той шерсти, которую они потеряли.

– Насколько я помню, – сказал Майк. – Из рая Адама и Еву прогнали, в результате интриг некоего змея…

– Наверно, так оно и было, – улыбнулся Вик. – Насчет змея я не уверен, но то, что Адаму и Еве не хотелось уходить из рая, в этом я не сомневаюсь. Да, и глупо было бы уходить из места, где всегда есть еда и вода, где нет хищников, где всегда тепло.

Но бог выгнал их оттуда. И мы до сих пор мечтаем о том, чтобы снова оказаться в раю.

– Это точно, – согласился Майк. – Было бы совсем неплохо жить с любимой женщиной там, где всегда есть еда и питье, и всегда тепло.

– Вот-вот, – сказал Вик. – Но бог выгнал первых людей из этого места, и тогда все и началось. Еды нет, питья нет, вокруг хищники, а на дерево не залезть, чтобы спрятаться от них, когтей нет на ногах и руках, да ещё и хвост потерян.

– Совсем плохо было без хвоста, – улыбнулся Майк. – А теперь даже и деревьев нет, куда бы можно было залезть. Бог сделал свое черное дело.

– Если ты задумаешься над этим, то поймешь, что в первую очередь Адам и Ева пытались изготовить замену того, что было потеряно в результате изменения программы, – сказал Вик. – Сначала одежда, потом каменные ножи и копья…

– И результат мы видим перед собой, – сказал Майк, показывая на разбитые машины, перегородившие им путь. – Сделав нас слабыми, он заставил нас изобретать оружие, все лучше и мощнее, чтобы защитить себя, а в результате мы себя сами уничтожаем.

– Вот станешь богом, тогда и будешь критиковать, – сказал Вик. – Посмотрел бы я, какие изменения ты стал бы делать с обезьяной…

– Станешь тут богом, – пробурчал Майк. – Тут бы только выжить.

– Надеюсь, теперь ты понимаешь, что он просто хотел заставить нас думать, – улыбнулся Вик. – Есть только один путь эволюции, это путь преодоления трудностей, только это может сделать тебя богом. Если ты хорошо приспособлен к тому, что тебя окружает, тебе не нужно думать. Если у тебя все хорошо, ты не будешь ничего делать.

– Я бы на его месте взял бы вместо обезьяны, тигров, или львов, – сказал Майк. – Они, по крайней мере, не убивают друг друга. Но какая теперь разница, если ты говоришь, что и жить на земле людям осталось недолго, каких-то пять тысяч лет.

– Да, – вздохнул Вик. – Времени осталось действительно не очень много. Но тигры, или львы, если бы они развивались так же, как мы, тоже бы убивали друг друга, такова программа развития жизни.

– Значит, твой бог не собирается нас и на этот раз спасать от нового бедствия? – спросил Майк.

– Думаю, что нет, мы должны спасти себя сами, – покачал головой Вик. – Наш путь подходит к концу. Бог бросит эту вымершую планету, и отправится дальше, забрав с собой те души, что смогут за ним последовать. Те души, которые ещё могут вырасти в бога.

– А много таких душ? – спросил Майк.

– Не знаю, – развел руками Вик. – Я почти ничего не помню о пребывании там наверху.

– Понятно, – улыбнулся Майк. – Совсем у тебя никчемная религия. Бог-тунеядец, ничего делать ни для кого не хочет, бессмертие только для избранных, а все остальные обречены, и даже нет никакой надежды. Совсем плохо.

– Да, – вздохнул Вик. – Наше будущее зависит только от нас самих.

– Подожди, – сказал Майк. – А как же ангелы-хранители? Они-то хоть есть?

– Есть, – улыбнулся Вик. – Ангелы-хранители, это как раз те самые развитые души, они и смотрят за нами.

– Они-то хоть нам помогают? – спросил Майк.

– Помогают, но только тем, кто их слышит, – сказал Вик. – То есть тем, у кого хоть немного душа развита.

– Это как? – нахмурился Майк.

– Давно было замечено, что на корабли, которые должны утонуть, садятся намного меньше людей, – сказал Вик. – То же самое происходит и на самолетах, которые должны разбиться. Люди опаздывают к отправке, или вдруг у них начинает что-то болеть, или неожиданно портится настроение, и они не хотят никуда ехать.

Эти люди слышат предостережение своих ангелов-хранителей, но смутно, не понимая. А те, кто погибают, не слышат, или не верят своим ощущениям.

– А остановить эту войну ангелы, что, не могли? – спросил Майк. – Или хотя бы рассказать богу, чтобы он им помог?

– Думаю, что ангелы только предупреждают, и только тех, кто их слышит, – сказал Вик. – А бедствия они отвратить не могут.

Я думаю, что в эту войну многие люди услышали своих хранителей, кто-то уехал в другие места, где не было ядерных взрывов, на отдых, или по делам, а кто-то, как я, спрятался в подвале. Кто-то, возможно, построил себе убежище и теперь живет в нем.

– Это не выход спасать единиц, – вздохнул Майк. – Нужно было спасать всех.

– Не думаю, что можно было помочь всем, – улыбнулся Вик. – Дураки все равно бы ничего не поняли.

– А что мы должны были понять? – спросил Майк.

– О том, что есть душа и бог, – сказал Вик. – Если верить нашей истории, то люди о душе и о боге как раз и начинают вспоминать, когда все вокруг становится плохо, когда рушится тот мир, который они считали единственным…

– Ну, не знаю, – развел руками Майк. – Какой-то твой бог ещё и безжалостный ко всем нам.

– Да, – согласился Вик. – Ты забыл, что он нас и из рая выгнал навстречу всем бедам. Если бы он хотел, чтобы нам всегда было хорошо, мы бы так и жили в раю под его присмотром.

– Вот-вот, – вздохнул Майк. – Значит, выживание зависит только от нас. А ангелы-хранители могут только предупредить, но ничего не могут изменить. Что ж, будем жить, надеясь только на самих себя. Но как-то все равно обидно…

– Это точно, – согласился Вик. – Плохая у меня религия, тут я с тобой согласен. Бог проводит отбор среди нас, выбирает лучших, у них и будет шанс стать богами, а ко всем остальным он равнодушен.

И ничем его не подкупишь. Это в других религиях, принес на алтарь дары, или жертву, и откупился. А я знаю, что это все бесполезно, потому что в итоге главное, это мощность энергетики твоей души…

– В других религиях есть грехи, – сказал Майк. – Там хоть ясно, что делать, чтобы попасть в рай. Не греши, и все будет хорошо, или откупайся, если бросить грешить не можешь. А что у тебя?

– Грехи – это действительно то, что уменьшает нашу душу, – сказал Вик. – А, сделав её меньше, можно и чистилище не пройти.

– Значит и у тебя грешить нельзя? – улыбнулся Майк.

– Нельзя убивать, нельзя наносить кому-то вред, просто потому, что это себе дороже, – сказал Вик. – Душа закрывается, значит, становится слабой.

– А как тут не убивать, если иначе тебя самого убьют? – спросил Майк. – Ты, между прочим, и сам стрелял из ружья, и по крысам, и по людям.

– Да, – вздохнул Вик. – Ты прав, я стрелял. Правда, людей я старался не убивать, а только ранить, и мне это было неприятно. Моя душа от этого стала чуть меньше, и я чувствовал боль того, в кого я стрелял.

– А как у тебя с другими грехами? – спросил Майк.

– Тут все не так просто, точно понять, что плохо, или хорошо для души, можно только самой душей. А само понятие греха, достаточно, условно. Но ты и сам это знаешь…

– А мне-то, откуда знать? – спросил Майк. – Я в бога не верю, и свою душу не чувствую…

– Чувствуешь и знаешь, – улыбнулся Вик. – Это все знают, или почти все. В самой душе заложены все законы и правила. Ты же слышал об угрызениях совести?

– Слышал, и даже иногда испытывал, – сказал Майк.

– Вот это и есть понимание того, что правильно, а что неправильно для души, – улыбнулся Вик. – Совесть, это боль души, а, если ей больно, то ты что-то делаешь не так.

– Забавно, – улыбнулся Майк. – О чем ты, оказывается, только не передумал, сидя в своем подвале.

– Это так, – улыбнулся Вик. – Понимание того, что хорошо, а что плохо, находится внутри тебя, это сигналы твоей души. И все люди это знают и чувствуют.

– И что? – спросил Майк. – По-моему это ещё никого не остановило от греха.

– Поэтому и говорят о борьбе добра и зла внутри самого человека, – сказал Вик. – А на самом деле, это борьба души и программы тела. Тело кричит, – выживай любыми способами, а душа говорит, что не все способы хороши.

– А как же их примирить? – спросил Майк. – Чтобы не было это борьбы?

– Слушай душу, она тебе сама скажет, что ты делаешь хорошо, а что плохо, – сказал Вик. 11

– Действительно просто, – усмехнулся Майк. – Даже как-то слишком просто. Выходит, и решаешь ты сам, что такое хорошо, а что такое плохо?

– Решаешь ты сам, – кивнул Вик. – Душу не обманешь.

– Ну, с душей я уж как-нибудь договорюсь, – сказал Майк. – А, значит, по-твоему, я могу делать все, что хочу. Так?

– Можешь, – сказал Вик. – Ты можешь не обращать внимания на сигналы души. Это твое личное дело. Хочешь, живи так, как живут многие, словно эта жизнь последняя и больше ничего не будет. А хочешь, развивай ее, и тогда у тебя появится шанс прожить ещё много жизней. Ты будешь прав и в том и другом случае, это твой выбор.

Нравственные законы одни для всех, и не важно кто ты, и в какой стране живешь. Потому что нравственный закон – это программа эволюции души.

Не зря же в любом месте мира есть понятие морали, и часто отличное от законов государства. Откуда это взялось? Эти нравственные законы мешают развитию государства, производства, но они же есть.

– Никому они не мешают, – сказал Майк. – Никто на них не обращает особого внимания.

– Я уже сказал, это дело самого человека, обращать на них внимание, или нет, – сказал Вик. – Не будешь обращать внимания, твоя душа уменьшится до такого уровня, что следующее перерождение будет просто невозможно. Будешь слушать свою душу – может быть, станешь богом.

– Возможно, ты и прав, – сказал Майк. – Только проверить это невозможно.

– Поэтому я и говорю о вере, а не о знании, – сказал Вик. – Мы уже далеко ушли, а ночь приближается. Пора искать ночлег, скоро снова станет темно.

– Ищи, – сказал Майк. – Это у тебя хорошо получается.

– Я чувствую что-то в стороне от дороги, – сказал Вик. – Но до этого места добираться ещё километра три.

– А что за место? – спросил Майк.

– Это небольшой кирпичный дом с крышей, – сказал Вик. – Но он очень мал, даже меньше чем та подстанция, в которой мы с тобой ночевали.

– Тогда это не дом, а что-то другое, – сказал Майк. – Жалко, что ты не можешь чувствовать яснее.

– Увы, – вздохнул Вик. – Я только учусь.

– Не переживай, – улыбнулся Майк. – мне так немного не по себе становится, когда тебя слушаешь. Возникает странное ощущение, что рядом со мной идет мудрый, много переживший и много повидавший старик. Как-то даже спорить с тобой не хочется…

– Знаешь, почему это происходит? – спросил Вик.

– Скажи.

– Потому что ты чувствуешь интуитивно, что я прав, – сказал Вик. – И это моя правота тебя смущает, потому что, поверив мне, ты вынужден будешь отказаться от всего, во что ты раньше верил, а этого ты не хочешь.

– Не могу и не хочу, – сказал Майк. – Если я это сделаю, то стану таким же чокнутым, как и ты. И тогда это может кончиться очень плохо. Мы в дороге, мы встречаем много людей, которые хотят нас убить, или отобрать то, что у нас есть. Если я начну задумываться над тем, могу ли я их убить, или нет, то мы оба скоро погибнем.

– Это потому что в плохое время мы живем, – сказал Вик, сворачивая с дороги.

– Это точно, – сказал Майк. – Как далеко нам идти до твоего пристанища?

– Мы приближаемся, – сказал Вик. – Это настоящий дом, в нем даже есть окно.

– Маленький дом с маленьким окном, – засмеялся Майк. – Может быть, это собачья конура?

– Нет, для конуры он слишком большой, – сказал Вик и неожиданно остановился.

– Что-то не так? – спросил Майк, перебрасывая автомат на плечо.

– Я чувствую, что рядом есть ещё что-то, – сказал Вик, потом он рассмеялся. – Я наконец-то понял, что это за дом.

– И что это?

– Идем быстрее, уже темнеет, – сказал Вик и заспешил к деревьям, когда они прошли сквозь густой кустарник, то вышли на железную дорогу.

Рельсы были ржавыми и заросли травой. А рядом с путями стоял маленький домик обходчика, он был именно таким, каким его описывал Вик.

Он был очень мал, в нем размещались только узкие нары, на которых мог спать только один человек, в углу стояла маленькая печка, и больше в нем ничего не было. Маленькое единственное окно выходило на железнодорожные пути. Майк рассмеялся.

– Это действительно дом, но жить в нем нельзя, – сказал он. – Можно переждать плохую погоду, и даже что-то приготовить, но и только.

– Хороший дом для одного, – сказал Вик. – А нам двоим в нем будет тесно, но не теснее, чем в канализационном коллекторе.

– Я пошел за дровами, – сказал Майк, поднимая с пола ржавый топор. – Разведем огонь, согреемся и выспимся, это все, что нам нужно.

Вик развел огонь в печке, поставил котелок, налив в него воду из фляжки. Быстро темнело.

Вик вышел из избушки и пошел к Майку, боясь, что в сгущающейся темноте тот может заблудиться.

Набрав дров, они вернулись в избушку.

– Странно это все, – сказал Майк, ложась на нары. – Я вдруг поймал себя на мысли, что не уже жду ничего хорошего от своего будущего. Вероятно, я уже поддался твоему унынию.

– Это не уныние, просто реальное представление о том, что будет, – пожал плечами Вик. – Это гораздо хуже, уныние проходит, а вот знание нет.

– По-моему ты сделал все, чтобы я не верил в лучшее, – сказал Майк. – Мало того, что ты рассказал мне, что до конца моей жизни, на этой земле будут идти войны, так ты ещё и сказал, что сама жизнь на земле просуществует недолго.

– Почему ты обеспокоился далеким будущим? – улыбнулся Вик. – Все-таки собираешься жить ещё несколько жизней?

– Не знаю, – вздохнул Майк. – Тут одну-то вряд ли проживешь. Пока я тебя не знал, жизнь мне казалась бесконечной, и в ней впереди меня ожидало множество приятных моментов, пусть даже и в мечтах. А теперь я жду только неприятностей.

Ты испортил мне мое ощущение жизни. Раньше я думал, что эта война последняя, и скоро все вернется на круги своя, а теперь у меня появляется неприятное чувство, что все только начинается.

– Это пройдет, – сказал Вик. – Человеческая память обладает избирательностью, все плохие мысли забудутся.

– Я думаю не об этом, – сказал Майк. – Я думаю о том, что сделать, чтобы это больше никогда не повторилось. Каким нужно построить новый мир, чтобы больше никогда не было войн?

– Важно не то, как его строить, – сказал Вик. – Важно изменить сознание людей, чтобы они использовали другие решения в случае каких-то конфликтов, но как это сделать, я не знаю.

– Я тоже, – грустно сказал Майк. – Но я буду об этом думать, и возможно, когда-нибудь что-нибудь придумаю. А теперь давай поедим и ляжем спать. Завтра будет новый день, и вероятно он будет хуже, чем этот. Майк взял ложку и сел, Вик поставил между ними котелок, и они начали есть.

– Кстати, что это за железная дорога? – спросил Майк.

– Когда-то она вела к тому городу, в котором взорвалась атомная бомба, – сказал Вик. – Теперь она никому не нужна, и ещё долго не будет нужна.

– Она ровная и прямая, – сказал Майк. – И она где-то соединяется с другой дорогой, которая нас приведет к моему городу.

– Это вполне возможно, – сказал Вик. – Все дороги где-то пересекаются.

– Здесь нет людей, здесь тихо, и мы можем идти по ней.

– Можем, – согласился Вик. – Но у нас уже кончилась вода, еды тоже немного, поэтому нам все равно скоро придется сойти с неё.

– Пить будем дождевую воду, а еду будем экономить, – сказал Майк. – Но зато нам никто не будет мешать идти вперед, в итоге мы все равно окажемся в выигрыше.

– Хорошо, так и поступим, – сказал Вик. – Хоть это твое решение мне почему-то не нравится.

– Решили мы вместе, ты просто не возражал, – улыбнулся Майк. – Точнее твои возражения были не существенны. Хотя, я уже не раз убеждался, что твои опасения всегда сбываются.

Ночь прошла быстро, а утром они пошли дальше по шпалам. Было очень тихо, и это была непривычная тишина после города, где постоянно слышались звуки разваливающихся зданий, оставшихся без присмотра.

– Скоро нам придется свернуть, – сказал Вик. – Я чувствую, что мы приближаемся к воде.

– Свернем, – ответил Майк. – Без еды ещё как-то можно продержаться, но без воды долго не протянешь. Откуда только здесь вода?

– Вокруг нас лес, – сказал Вик. – А в лесу бывают ключи, озера, ручьи и болота.

– Только воды из болота нам и не хватало для полного счастья, – улыбнулся Майк. – Надеюсь, хоть она не будет радиоактивной.

– Сейчас все радиоактивно, – сказал Вик, прислушиваясь к себе. – По-моему уже пора сворачивать.

Они сошли с дороги. Лес выглядел немного странно, земля под деревьями была голой, траве не хватало света, чтобы расти. Да и сами деревья выглядели необычно, хвоя на соснах была зеленой, только с той стороны, где было чуть светлее. А с другой стороны она была рыжей, и просвечивала проплешинами там, где иголки осыпались. Мох тоже рос редкими кустиками, и цвет его был темно-синим, почти фиолетовым. Все это производило на них гнетущее впечатление.

Пройдя немного, они вышли к воде, это было небольшое озерцо, не больше десятка метров в диаметре. Вода в нем была темной и очень холодной. Несмотря на то, что рядом была вода, трава росла чахлыми и редкими кустиками вокруг него. Вик наклонился над водой и зачерпнул воды в пластмассовый стаканчик, он задумчиво выпил.

– Пить можно, но вкус какой-то странный, – сказал он.

– Дай, я попробую, – сказал Майк, он набрал воды и выпил. Лицо его тоже стало задумчивым. – Действительно вода без цвета и запаха. Вероятно, это оттого, что теперь никто не загрязняет воду.

– Но в это озеро попадали дожди, – сказал Вик. – Она не может быть чистой.

– Природа способна очищать все, – сказал Майк, раздеваясь. – Лично я собираюсь искупаться. Я уже забыл, что это такое, купаться в открытой воде. Вода не очень радиоактивна?

– В пределах нормы сегодняшних дней, – сказал Вик. – Ты вполне можешь купаться.

– А ты? – спросил Майк, заходя в воду. – Неужели ты откажешься от такого удовольствия? Ох, и холодная.

Вик быстро разделся и прыгнул в озеро, оно было мелким, а вода была ледяной. Вик погрузился и тут же бросился к берегу. Майк уже приплясывал на берегу, пытаясь согреться, потом он быстро стал натягивать на себя одежду.