Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава вторая

Вик свернул в сторону большого многоквартирного дома и остановился.

– Почему мы дальше не идем? – спросил Майк, настороженно оглядываясь по сторонам. – Ты что-то увидел?

– По их территории нельзя ходить без разрешения, – ответил Вик. – Подождем, пока о нас доложат.

– Ты думаешь, что нас заметили? – спросил Майк, внимательно вглядываясь в полуразрушенные дома.

– За нами смотрят уже давно, – сказал Вик. – Но пока мы шли мимо, за нами просто наблюдали, а если мы пойдем дальше вглубь их земель, то могут и убить.

– Я никого не вижу, – сказал Майк. – Возможно, тебе показалось.

– Сейчас и сам их увидишь, – сказал Вик.

С большого холма из разрушенного дома вышло несколько мальчишек, им было лет по тринадцать-четырнадцать, в руках они держали куски арматуры и ножи. Они, не спеша, направились к ним.

– А ты говорил у них ружья, – сказал Майк, изготавливая автомат к стрельбе.

– Ружья у тех, кто за нашей спиной, – сказал Вик. – По крайней мере, трое над нами в доме, а двое целятся в нас из подвала.

– Да? – удивился Майк. – Откуда ты это знаешь?

– Я не знаю, я чувствую, – ответил Вик. – Кстати, ты им очень не нравишься, поэтому веди себя спокойно, а разговаривать буду я.

– Хорошо, – сказал Майк, он отметил для себя окошко подвала, из которого на них был нацелен ствол ружья.

С такого расстояния заряд дроби был не страшен, но все равно будет неприятно потом выковыривать из себя дробины. Тех, кто бы над ними, он пока не видел, но слышал шепот, и тоже примерно знал, откуда может последовать нападение.

– Что тебе нужно, Вик? – спросил один из мальчишек, подойдя к ним. – И кто это с тобой?

– Мне нужно забрать кое-что из своего старого гнезда, – ответил Вик, улыбаясь. – Рад тебя видеть живым, скелет. А со мной один мой старый приятель.

– Его никто не знает, – сказал второй мальчишка ломающимся голосом. – Он чужой. Мы думаем, что это солдат. Хоть никто из нас не слышал о новой облаве, но чужие глаза нам на нашей земле не нужны. Может, он специально сюда пришел, чтобы все высмотреть и всех нас пересчитать? А потом появятся солдаты и всех нас заберут на войну…

– Я беру ответственность за него на себя, – сказал Вик. – Передай это старшим. Мальчишка посмотрел куда-то за их спину, потом пожал плечами.

– Твоя ответственность не принимается, – сказал он. – Ты не можешь отвечать за чужака. Уходи, Вик и чужого забирай с собой, или мы его убьем.

– Я был солдатом, и буду, когда вернусь домой, – сказал Майк. – Но сейчас у меня отпуск, облавами моя часть никогда не занималась. Я служил в действующей части, мы воевали…

– Нас это не касается, – сказал мальчишка, которого Вик назвал скелетом. – Уходите, или будем стрелять.

– Я имею право взять свое добро, – сказал Вик. – И я никого из вас не выдал, и даже кое-кого спас от Шрама. Мальчишки опять посмотрели им за спину. У Майка возникло желание оглянуться, но Вик предостерегающе сжал его локоть.

– Неприятности нам не нужны, – прошептал он. – И это дети. Неужели ты будешь по ним стрелять?

– Если потребуется, – ответил хмуро Майк. – Но первым не начну.

– Решения нет, – сказал второй мальчишка. – Мне нужно посоветоваться со старшими. Долг перед тобой признается. Он повернулся и побежал к холму, из-за которого пришел.

– Они, что, эти старшие нас слышат что ли? – спросил Майк.

– Слышат и видят, – ответил Вик. – Кроме того, у них есть система знаков, которыми они переговариваются. У этих детей конспирация хорошо отлажена, иначе бы они здесь не выжили. И эти мальчики – хорошие бойцы, потому что для того, чтобы нажимать на спусковой крючок, сила не нужна, а только точность, поверь, она у них есть…

– А где эти старшие?

– Их несколько человек, один из них находится в доме над нами, это он нас слышит, и дает знаки мальчишкам, остальные наблюдают издалека.

– Как дела, скелет? – спросил Вик, улыбаясь.

– Болею, – ответил мальчик и закашлялся, потом сплюнул в пыль кровавую слюну. – Кашель замучил, наверно, скоро умру. А как ты?

– Не так уж плохо, как могло бы быть, – ответил Вик. – Пока я здоров. Выпить хочешь?

– Водку? – спросил мальчишка.

– Да, – улыбнулся Вик. – Ты же знаешь, ничего другого я не пью.

– Давай, – сказал мальчишка. – А то грудь болит очень, терпеть тяжело. Вик полез в рюкзак, достав бутылку, он протянул её мальчику и сказал.

– Это тебе от меня прощальный подарок, я ухожу из города. А всем остальным достанется мой тайник, там тоже кое-что есть. Мальчик спрятал бутылку за пазуху.

– А куда ты собрался?

– Я иду с ним, – Вик кивнул на Майка. – Он говорит, что живет в городе, где нет радиации.

– Он тебе наврал с три короба, а ты поверил, – сказал мальчишка. – Старшие говорят, что нет радиации только в Антарктиде, но туда пешком не добраться. Кстати, чужак, раз ты был на войне, как там?

– Убивают, – усмехнулся Майк. – К тому же война уже закончилась, можете не бояться, что вас на неё заберут.

– И чем закончилась война? – спросил мальчик.

– Мы победили, – ответил Майк, вслушиваясь в шепот наверху, по голосам он понял, что добавилось ещё двое. – Узкоглазых оттеснили, армию их разбили, заключили мир.

– Понятно, – протянул мальчик. – Глупость, эти все ваши войны. Вы, взрослые, похоже, без них просто не можете.

– А вы, что, не деретесь между собой? – спросил Майк.

– Деремся, но не убиваем, – ответил мальчик. – Мы убиваем только взрослых. Из-за холма прибежал второй мальчик, они отошли в сторону и долго шептались о чем-то, потом скелет снова подошел к ним.

– Я вас отведу, – сказал он. – Идите за мной, никуда не сворачивая, за нами будут наблюдать, если сделаете хоть шаг в сторону, вас убьют. А тебе, Вик, привет, от хромого.

– Спасибо, – улыбнулся Вик. – Как он?

– Уже получше, кость почти срослась, – сказал мальчик, потом он вздохнул и хмуро посмотрел на Майка. – Чужак, тебе хотели завязать глаза, чтобы ты ничего не видел, но потом решили, что проще тебя убить. Поэтому делай все так, как я скажу, или умрешь.

– Ладно, – кивнул Майк. – Умирать в мои планы пока не входит.

– Тогда пошли, – сказал мальчик и отправился к холму.

– Что, поведешь дальней дорогой? – спросил Вик.

– Так сказано, – ответил скелет. – Вести самими плохими местами.

– А чего все так перепугались чужака? – спросил Вик. —

– Ты же слышал, наверно, о том, что Молчун со Шрамом войну начали, – ответил мальчик, взбираясь на холм. – Двоих ранили. Вот из-за этого все стали осторожничать. Никто не хочет продолжения войны. А чужак может все изменить, он же не понимает нашей жизни…

– Я понимаю только одно, что вы все боитесь людей, – сказал Майк. – Вы болеете, вам нужна помощь. А тебе самому в больницу надо, может, тебя бы смогли там вылечить.

Мальчик остановился и, посмотрев на Майка, насмешливо покачал головой.

– Где ты видел больницу, чужак? – спросил он. – Здесь нет больниц. Все сбежали отсюда, или умерли, и врачи, и медсестры. А в больших городах, где не было взрывов, своих больных хватает. Мы им не нужны, мы вообще никому не нужны, а если и нужны то только для того, чтобы воевать за них.

– Есть и другие места, где люди живут почти нормально, – сказал Майк. – Например, город, в котором я живу…

– А вот об этом никому не рассказывай, – усмехнулся мальчик. – А то ведь может получиться так, что мы тебе поверим. И пойдем мы все в твой город, будем жить в твоем доме и лечиться в твоей больнице. Только, если ты думаешь, что нас мало, то ты ошибаешься. Нас по России очень много, так много, что твоего города для нас не хватит.

Я это точно знаю, я во многих местах бывал прежде, чем здесь оказался. И везде, где бомб не было, где люди нормально живут, солдаты стоят, охраняют территорию от таких мальчишек, как я. И они стреляют без предупреждения, как только зайдешь за предупредительные знаки. Там вдоль дорог целые траншеи выкопаны, куда убитых сваливают…

– Я об этом не знал, – сказал Майк. – Извини, что я об этом заговорил, у нас в городе такого нет.

Вик с любопытством посмотрел на Майка, и тут же отвел взгляд, столько боли, печали было в его глазах, что смотреть на это было почти невозможно. Мальчик улыбнулся.

– Если мы все придем, то будет такое и у вас, – сказал он. – Ладно, можешь не бояться, я никому про твой город не скажу, хоть и всем интересно узнать, что не везде так плохо, как здесь.

Они свернули на узкую дорожку меж двух разрушенных домов, и тут мальчик остановился.

– Дальше веди сам, – сказал он Вику. – Где твой тайник, я не знаю.

– Здесь уже недалеко, – сказал Вик и пошел вперед уверенным шагом.

Обойдя несколько огромных куч строительного мусора, они вышли на площадь, окруженную высокими полуразрушенными зданиями. Вик направился к одному из домов, они поднялись вверх по бетонным разбитым лестницам и вошли в одну из квартир с выбитой дверью.

Здесь Вик отодвинул большой шкаф, и за ним оказалась ещё одна комната, в ней на полу стояло два картонных ящика с тушенкой и ящик водки.

– Бери столько, сколько мы сможем унести, – сказал он Майку. – Все остальное достанется мальчишкам.

– Хорошо спрятал, – улыбнулся скелет. – Я здесь не раз бывал, никогда бы не догадался, что у тебя здесь тайник.

– Можешь сделать его своим, – предложил Вик.

– Не получится, – покачал головой мальчик. – Мы же не одни, об этом тайнике уже все знают.

Вик положил тушенку и водку, застегнул клапан рюкзака и с трудом забросил его за плечи. Майк тоже набил свой рюкзак банками и бутылками. Рюкзак теперь своей тяжестью тянул к земле, и это ему не нравилось. Если вдруг придется стрелять, то сначала придется сбрасывать рюкзак, а это те ненужные несколько секунд, за которые его могут убить.

Но впереди их ждал долгий и трудный путь, и нельзя было отказываться от даровых припасов.

Майк с грустью подумал о том, что он совершенно не подготовился к этой дороге. Если бы не Вик, то он бы уже голодал. Он не ожидал, что все вокруг будет так плохо.

Он вздохнул и посмотрел на Вика, тот улыбнулся и отвел свои глаза, в которых мелькнуло странное понимание. Майк недовольно покачал головой, он встретил этого парня всего день назад, а уже чувствует к нему доверие, как к близкому другу. Это было ненормально, обычно он ни с кем так быстро не сходился.

– Я бы хотел дойти до улицы коротким путем, – сказал Вик мальчику. – Нам будет тяжело идти с таким грузом.

– Нельзя коротким путем из-за него, – сказал мальчик, кивая на Майка. – Старшие не поймут. Будем возвращаться так же, как пришли. И ты знаешь, Вик, что, если бы это был не ты, вам бы не позволили уйти с этим. Это все найдено на нашей территории, и поэтому принадлежит нам. И ты знаешь, что последнее время мы голодаем…

– Я знаю, поэтому я вам оставил достаточно, чтобы устроить большой праздник, – сказал Вик. – И я бы отдал вам все раньше, но я не был уверен, что уйду из города, и что мне это не понадобится в трудную минуту.

Они прошли тем же путем, но никого больше не встретили. Около поворота, ведущего на широкую улицу, мальчик остановился, он поднял голову и посмотрел куда-то им за спину, потом сказал.

– Старшие хотят узнать, какой будет зима? Вик грустно усмехнулся и прощально помахал рукой над головой, надеясь, что старшие правильно поймут его жест.

– Скажи, что зима будет очень холодной, гораздо холоднее, чем была. А ещё скоро пойдут радиоактивные дожди, эту воду пить будет нельзя, но если её профильтровать и где-то собрать, то через месяц она станет почти нормальной. Пусть подумают, как это сделать…

– Хорошо, Вик, я передам, – сказал мальчик. – Может быть, ты знаешь, когда жизнь станет лучше?

– Она начнет понемногу улучшаться лет через семь, когда иногда будет видно солнце. Это и будет знак того, что самое худшее позади.

– Понятно вздохнул скелет. – Только я не доживу, да и большинство наших тоже, но все равно спасибо. Он поднял голову и опять посмотрел вверх.

– Старшие говорят, что если не найдешь счастливого города и вернешься обратно, то приходи к нам, мы тебя примем. Ты – хороший человек, Вик.

Мальчик улыбнулся и скрылся в ближайшем доме, а они пошли дальше по широкой улице.

– Жалко мальчишек, – сказал Майк. – Они-то точно ни в чем не виноваты.

– Ты веришь в справедливость? – спросил Вик с горечью. – Веришь, что без вины не бывает наказания?

– Уже не верю, – ответил Майк. – Раньше верил. Может, действительно, попы правы, и бог нас наказывает за наши грехи и неверие?

– До этого ты говорил, что не веришь в бога, – грустно улыбнулся Вик.

– Иногда задумываюсь и над этим, – сказал Майк. – Мое неверие связано с тем, что я считаю, что, если бы он был, то не стал бы таким жестоким к нам, потому что мы его дети. А если он так суров к нам, то это не наш бог, и тем более не наш отец, или его просто не существует…

– Все не так, – сказал Вик. – Он не суров, просто мы его не понимаем, и это наказание не за веру. И вообще это не наказание…

– А что же это тогда?

– Ещё одно испытание, – грустно усмехнулся Вик. – Мы сами устроили эту войну, не бог же нажимал на кнопки запуска ракет? Наша беда в том, что мы не сумели развить наш разум.

– Это уж точно, – вздохнул Майк. – Нажимал кнопки не он, а мы сами. Только я что-то не понял насчет разума…

– Причина войны в том, что нас на земле стало слишком много, – сказал Вик. – И война была неизбежна просто потому, что такого огромного количества людей земля не смогла прокормить. Такими темпами размножаться было безрассудно.

– Мы и не размножались, – сказал Майк. – В нашей стране как раз все было наоборот, рождаемость падала, да и в других более-менее развитых странах тоже. Размножались другие, те, с кем нам потом пришлось воевать.

– Вот-вот, в этом все и дело, – сказал Вик. – Бог пытался изменить эту ситуацию, он придумал много новых болезней, чтобы уменьшить наше количество, но мы в ответ придумали столько же лекарств, чтобы эти болезни вылечить. И вот тогда осталось только одно средство проредить наши ряды, – война.

– Все твои объяснения хороши и без бога, – сказал Майк. – Это наши предки ссылались на него, когда что-то не могли объяснить, а у тебя все логично звучит и так. Зачем тебе нужен бог?

– Я уже говорил, что без бога все теряет смысл, – сказал Вик. – Без него остается только одно выживание.

– И с твоим богом все так же бессмысленно, – сказал Майк. – Ладно, хватит об этом, долго нам ещё идти? Становится темно, нужно искать место для ночлега.

– Есть тут одно место, где мы сможем остановиться, – сказал Вик. – И оно почти рядом с дорогой, к которой мы идем. Нужно прибавить шаг, чтобы успеть до полной темноты.

– Прибавим, если нужно, – сказал Майк. – Мы в армии с полной выкладкой и не такие марш-броски делали.

– Это как раз тот случай, когда тебе пригодятся твои навыки и в мирное время, – улыбнулся Вик.

– Мирным это время не назовешь, – усмехнулся Майк. – Какое оно мирное, если из-за каждого угла в тебя кто-то целится из ружья?

– Тебе виднее, – сказал Вик. – Мне не с чем сравнивать, я не был на войне.

Место для ночевки, которое наметил для них Вик, оказалось большим кирпичным сараем, одиноко стоящим на пустыре.

– Я жил здесь когда-то, – сказал Вик, открывая заскрипевшую дверь. – Здесь не так уж плохо. Он зажег спичку и осмотрелся.

– Вижу, что ничего и не изменилось, – сказал он. – Сейчас разожжем костер, здесь полно деревянных ящиков. Он поднес спичку к обрывку бумаги, а потом, сломав ящик, разжег огонь. Майк снял рюкзак, и устало сел прямо на бетонный пол.

– Не могу понять до сих пор, почему вы остаетесь здесь? – спросил он. – Почему никуда не уходите?

– Тебе уже объяснили мальчишки, что нам некуда идти, – сказал Вик. – Когда в стране происходят какие-то катаклизмы, каждый становится сам за себя. Мы никому не нужны, и мы все большей частью больны, так что долго никто из нас не проживет.

Он сломал ещё несколько ящиков, разжег большой огонь, пристроил на огонь котелок, который вытащил из своего рюкзака. Потом притащил откуда-то из темноты канистру с водой.

– Сегодня будем есть суп, – сказал он. – У меня осталось луковица и немного чесноку. Дай мне один из своих сухих пайков. Майк пошарил у себя в рюкзаке и бросил ему пакет.

– Все не так уж плохо, – сказал Вик. – Половина человечества все ещё жива, и как-то выживает и дальше. Плохо только в тех странах, которые участвовали в ядерной войне. Вся Европа, если не считать нас, не знает, что такое ядерные взрывы. Австралия как всегда осталась в стороне, южная Америка, и большая часть Африки.

– Это все так, – вздохнул Майк, перебираясь на деревянные ящики поближе к огню. – Но ещё нужно пережить ядерную зиму.

– Люди выживут, хоть и не все, – сказал Вик. – Конечно, мир стал другим, но он и должен меняться.

Это не первая катастрофа на земле, и не последняя. Были когда-то динозавры, потом мамонты, все они вымерли после изменения климата, а после них появился человек и расселился по всей земле, уничтожая при этом другие виды животных, кроме тех, кто был ему полезен.

– Я читал до войны какую-то книгу, в которой было написано, что динозавры тоже были разумны, – сказал Майк. – И вымерли от своей глупости, устроив что-то вроде того, что устроили мы.

– Не думаю, что это было так, – улыбнулся Вик. – Единственное разумное существо, которое когда-либо существовало на земле, это человек.

– Я в последнее время стал сомневаться в нашей разумности, – сказал Майк. – Разумные существа не устраивают такие войны, они вообще не воюют.

– Я не уверен в этом, – сказал Вик. – Многое из того, что мы делаем, в нас заложено.

– Ты опять о боге? – фыркнул Майк. – А как тебе такая версия, глупцы придумали себе глупого бога и наделили его всем тем, чего у них нет, могуществом и умом. Умным людям бог не нужен, они обходятся без него, чтобы объяснить, что происходит с ними и вокруг них.

– Тут есть одна небольшая неувязка, – сказал Вик. – Это не мы придумали бога, это он придумал нас.

– То есть, ты хочешь сказать, что он нас создал.

– Да, он нас создал, точнее, переделал, – сказал Вик. – Он внес изменения в нашу программу, и, благодаря этим изменениям, мы стали теми, кто мы есть…

– Ну, если тебе больше нравится такая версия, то, пожалуйста, – сказал Майк. – Только, похоже, что наш бог не очень умен, если придумал таких глупцов.

– Хорошо, пусть будет так, – сказал Вик, снимая котелок с огня. – Умный бог создал бы умных, а наш бог создал нас. Садись поближе, будем есть.

– Сейчас бы хлеба, – сказал мечтательно Майк. – Вот тогда бы ужин удался.

– Хлеб пекут в селах, – сказал Вик. – Если мы с тобой дойдем до какой-нибудь деревни, и нас сразу не убьют, то обещаю, что хлеб у нас будет. Селяне любят торговаться, а за оружие они многое готовы продать.

– Я свое оружие не отдам, – покачал головой Майк. – Оно за мной числится, я за него расписывался. Когда вернусь в свой город, мне придется его сдать.

– Почему? – удивился Вик. – У вас, что не разрешено оружие?

– Конечно, – фыркнул Майк. – В городе есть милиция, есть солдаты, которые охраняют въезд в город. У них оружие есть, а простым горожанам оно ни к чему.

– А с едой как? – спросил Вик.

– Пайки, – ответил Майк. – Все, кто живет в городе, их получают. Не могу сказать, что они очень большие, но хватает, чтобы не умереть с голода. Тем, кто работает и солдатам, дают еды больше, остальным меньше…

– У вас, что, и люди работают?

– Конечно, работают, – улыбнулся Майк. – Есть электростанция, есть завод, который плавит металл, кроме того, есть заводы, которые делают оружие, танки, бронетранспортеры. Есть фабрики, которые шьют одежду, когда удается приобрести ткань.

– Что-то с трудом верится в то, что где-то есть другая жизнь, – сказал Вик. – Что есть места, где люди не отбирают все друг у друга, а что-то делают сами.

– Если доберемся живыми до города, ты все сам увидишь, – сказал Майк. – У нас, конечно, тоже не все хорошо, но многое из того, что было до войны, осталось. Есть библиотеки, работают школы, есть университет и несколько институтов, они тоже работают, готовят специалистов для работы на предприятиях.

– Конечно, хотелось бы и мне доучиться, – сказал Вик. – Пожить немного по-человечески, спать на чистых простынях и не беспокоиться о еде.

– Все это будет, если доберемся до моего города, – сказал Майк, доедая суп. – Только дорога не близкая.

– Расскажи, как ты оказался здесь? – попросил Вик.

– Я же сказал, я воевал, – вздохнул Майк. – Потом, когда военные действия закончились, нас погрузили в вагоны и повезли домой. А вот на одной из станций, в сотне километров отсюда, когда поезд заправлялся водой и горючим, я решил сойти, и до сих пор не знаю, почему я это сделал. Может быть, решил своими глазами увидеть то, о чем рассказывали кое-кто из ребят, а может, по какой-то другой причине? Ответа я не знаю…

– Вот видишь, насколько непредсказуема твоя разумность, – сказал Вик, доставая бутылку водки и разливая её по стаканчикам. – Как и разумность всего человечества…

– Я не буду пить, – сказал Майк. – С тобой очень легко алкоголиком стать, а мне этого не нужно.

– Нужно, – улыбнулся Вик. – Мой дед рассказывал мне, что он волею случая оказался в Чернобыле в первые дни после катастрофы. Он тогда служил, как и ты, и вот их часть отправили в Припять для того, чтобы они эвакуировали тех, кто не успел сам оттуда уехать, а также для того, чтобы охранять покинутые города и села от мародеров.

Им никто ничего не рассказал о том, что там все радиоактивно, о том, как радиация действует на организм, не дали ни противогазов, ни защитных костюмов. В общем, они оказались примерно в том же положении, что и мы с тобой сейчас. Они эвакуировали людей и животных, стояли в дозорах, а все остальное время отдыхали, пользуясь тем, что начальство было благодушно. Каждый мог выбрать себе свой вид отдыха, потому что они были одни в покинутом городе.

Те, кто любил выпить, пользуясь тем, что в магазинах осталась водка, пили, а спортсмены играли в футбол на школьном поле.

Через неделю их вернули обратно в свою часть.

Когда автобус остановили в десятке километров от Киева люди в защитных костюмах и с автоматами, заставили всех мыться спецсредствами, и сожгли их форму, они вдруг поняли, что все было совсем не так хорошо, как им представлялось. И что это был совсем не отпуск…

Потом их всех отправили в госпиталь, и они один за другим начали болеть и умирать. Умерли не все, а только те, кто играл на футбольном поле, дыша радиоактивной пылью. А все, кто пил водку, к ним и принадлежал мой дед, прожили почти весь положенный срок их жизни.

– Так вот, если хочешь жить долго, пей, – сказал Вик. – Я свято выполняю совет деда, попал в зараженное радиацией место, – пей водку.

– Уговорил, – усмехнулся Майк. – То, что ты сейчас мне рассказал, очередная байка?

– Нет, это, как раз, правда, – ответил Вик. – Зачем деду было меня обманывать? К тому же я видел кое-какие документы о Чернобыле, там, конечно, ничего не написано о пользе пьянства, но между строк это можно было прочитать.

Дед много интересного и поучительного рассказывал о Чернобыле, поэтому я не очень испугался, когда упали первые атомные бомбы.

– Там все было по-другому, – сказал Майк. – Вряд ли взрыв реактора атомной электростанции можно сравнивать с взрывом ядерной бомбы.

– Никто и не сравнивает, но последствия очень похожи, – сказал Вик. – Дед говорил, что много людей погибло после Чернобыля, но было и те, кто выжили. Некоторые из них вернулись обратно на зараженную территорию и прожили там, несмотря на высокий радиационный фон, достаточно долго.

Поэтому я думаю, что и после этой войны выживет достаточно людей, чтобы род человеческий не исчез. То, что случилась, это ужасно, но это не наш выбор, нас просто не повезло жить в это время.

– Да уж, – вздохнул Майк. – Кому-то не повезло больше, кому-то меньше, но все мы оказались в дерьме.

– Это точно, – согласился Вик. – Ещё по одной?

– Наливай, – вздохнул Майк.

– Что ж, выпьем за тех, кому не повезло остаться в живых, – сказал Вик.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил Майк.

– Только то, что для мертвых уже все закончилось, – сказал Вик. – А для всех остальных самое неприятное только начинается.

Они стали устраиваться на ночлег.

– Вик? – спросил Майк. – А какую дозу ты уже получил?

– Я не знаю, здесь ни у кого нет дозиметров, но думаю, что вполне приличную, и добавляю понемногу каждый день, – сказал Вик. – У меня есть только надежда на то, что мне помогает водка, я пью её каждый день, хотя бы понемногу. Меня от неё воротит, но я понимаю, что это единственное лекарство, которое мне сейчас доступно. Если ты не будешь пить здесь каждый день, ты умрешь, а если будешь пить, то, может быть, и выживешь, так говорил мой дед…

– Не хотелось бы становиться алкоголиком, – сказал Майк. – К тому же все и без этого бессмысленно и глупо.

– Что?

– Да, вся наша жизнь, – ответил Майк. – Суетимся, пытаемся выжить всеми известными нам способами. Ну, прожили ещё один день, и что изменилось? Все равно же умрем рано или поздно. И непонятно, зачем жили? Я сейчас думаю о том мальчишке, скелете. Он же умирает и знает об этом…

– Я уже говорил тебе, что без бога нет смысла в этой жизни.

– Можно подумать, что с богом он есть, – усмехнулся Майк. – Бога люди придумали для утешения, рассказывают друг другу сказочку, что если ты будешь жить праведно, то попадешь в рай, а если неправедно, то попадешь в ад. Представляешь, какие сейчас очереди в рай и ад? Миллиарды…

– Я про рай и ад ничего не могу сказать, – сказал Вик. – В моей религии нет ни ада, ни рая…

– А что есть в твоей религии?

– У меня совсем скучно, – ответил Вик. – Прожил одну жизнь, готовься к следующей, и надейся, что она будет лучше.

– Веришь в перерождение?

– Можно сказать и так.

– Твоя религия ничем не лучше любой другой, – хмыкнул Майк. – Даже, если ты родишься заново, ты все равно будешь другим человеком. Это будешь не ты, а кто-то другой, с другим телом, с другим характером и с другой судьбой.

– Ты прав, – согласился Вик. – От меня перейдет в следующую жизнь только душа, а мое тело исчезнет, превратится в перегной.

– А что это такое, душа? Кто её видел? – спросил Майк. – Это ещё одна выдумка, такая же, как и бог.

– Раньше я тоже так думал, – сказал Вик. – А потом началась эта война, и то ли от радиации, то ли оттого, что все потерял, а может и от чего-то ещё, только однажды, когда мне было совсем плохо, я увидел все свои прошлые жизни. И понял, что душа не умирает, а переходит в следующее тело.

– Замечательно, – засмеялся Майк. – Значит, ты сошел с ума, если стал видеть то, чего нет в реальности.

– Я так не думаю, – сказал Вик. – Я не изменился, я просто по-другому стал относиться ко многим вещам. Человек, живущий только одну жизнь, всегда спешит, а когда у тебя есть впереди ещё несколько жизней, можно не торопиться. Главное понять, что ты должен взять из этой жизни.

– Представляю, что ты возьмешь из этой, – сказал Майк. – Кучу смертей, раскопки в развалинах, болезни и мучительную смерть. А прошлые жизни у тебя хоть были хорошими?

– Если бы, – вздохнул Вик. – К сожалению, они тоже были не очень хороши.

– Тогда не понимаю, во что ты веришь, – сказал Майк. – Если твои прошлые жизни были так же ужасны, то вероятно и твои следующие жизни будут такими же, так стоит ли перерождаться?

– Это от меня не зависит, – улыбнулся Вик. – Придет время, и я снова появлюсь на этой земле в другом теле и с другими мыслями и желаниями.

– Вот-то и оно, – усмехнулся Майк. – Давай лучше поспим, сон, это, похоже, лучшее занятие во всех жизнях.

– В этом ты прав, хоть я и не помню, как я спал в прошлые жизни, и какие я видел сны, – сказал Вик, туша свечу.

Неожиданно дверь сарая заскрипела, Майк поднял пистолет и нацелил его в темный проем дверей.

– Идем, только осторожно, здесь полно деревянных ящиков, можно ногу ободрать, – услышали они звонкий женский голос. – Я здесь часто сплю, здесь тихо, и никого нет.

– Темно и страшно, – ответил ей второй, тоже женский голос.

– Подожди, у меня здесь припасены спички и свечка, и ещё можно разжечь костер. Ты любишь смотреть в огонь? Загорелась спичка, а потом свеча. Огонек стал приближаться к Вику и Майку. Майк тихо скользнул в темноту, и свеча высветила только Вика.

– Ой, кто это? – воскликнул второй женский голос.

– Кто бы это ни был, он находится на моей территории, – ответил сурово первый голос. – И он умрет. Вик услышал щелканье взводимых курков двуствольного ружья.

– Мне кажется, я его где-то видела, – сказал второй голос. – Его лицо мне знакомо.

– Я чувствую запах дыма, он жег костер, – ответил первый голос. – Ты, тот, кто влез на мою территорию, разожги его снова, чтобы я могла тебя лучше рассмотреть прежде, чем разнесу тебе башку.

Вик не мог увидеть говорившую девушку, лицо оставалось в тени, а на виду была только тонкая женская рука и ствол охотничьего ружья. Вик пожал плечами, положил в золу дощечки ящиков и поджег. Костер быстро разгорелся, и он увидел двух худеньких девушек.

– Мы его сейчас убьем? – спросила девушка, держащая свечу. У нее были темные волосы и азиатский тип лица.

– Может и сейчас, – ответила ей та, что держала ружье, она была славянского типа со светлыми спутанными короткими волосами. – Только зачем его убивать здесь? Нужно его вывести. Не будем же мы спать рядом с мертвецом?

– Эй, ты! – обратилась она к Вику. – Медленно подними руки вверх и выходи из сарая. Обещаю, что ты умрешь быстро и безболезненно.

– Может быть, не будем спешить? – услышал Вик из темноты голос Майка. – Вы обе у меня на прицеле, поэтому тихо положите ружье и садитесь у костра, чтобы я вас хорошо видел.

Девушки побледнели, светловолосая сказала дрогнувшим голосом.

– Я убью твоего приятеля прежде, чем ты выстрелишь.

– И я не промахнусь, – сказал Майк. – Кстати, я уже мог давно бы вас обеих застрелить. Если хотите жить, то делайте так, как я сказал. Вы у меня, как на ладони, а я вам не виден.

– Я застрелю твоего приятеля, – мрачно пообещала светловолосая.

– Пожалуйста, – хмыкнул Майк. – Я его и знаю-то всего пару дней. Стреляй, а потом я застрелю вас, и это будет справедливо.

– Пообещайте, что не тронете нас даже пальцем, и тогда я положу ружье, – сказала с тяжелым вздохом светловолосая.

– Пообещать все, что угодно, можно, – ответил Майк из темноты. – Вопрос всегда в том, стоит ли потом выполнять свои обещания? Ложи ружье, или я сейчас прострелю тебе ногу, или руку.

– Ты обещаешь? – спросила светловолосая девушка, её лицо побледнело, а палец надавил на спусковой крючок. – Или мне все-таки убить твоего приятеля?

– Он не из наших, поэтому лучше слушай его, – вздохнул Вик. – Он – солдат, и не убивает просто так, поэтому можешь спокойно положить свое ружье. Если тебе будет от этого спокойнее, то я дам тебе обещание, что ни тебя, ни твою подругу никто из нас не тронет. Вы нам не нужны, и мы не воюем с женщинами.