Текст книги "Спаситель (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава четвертая

Они вышли из дома, по-прежнему было сумрачно, трава и земля были влажной после ночного дождя.

– Что ещё интересно, так это то, что от радиации не погибли растения, деревья, да и мелкие животные, – сказал Майк. – В городе я видел много крыс, а здесь только что видел мышь.

– Крыс, действительно, развелось много, – сказал Вик. – У них теперь много пищи, они никогда не отказывались от мертвечины.

Растениям, конечно, не сладко, им нужно солнце, а его нет. Когда солнце только начало исчезать, все деревья в городе по несколько раз за год сбрасывали листву, считая, что наступила осень.

А нет солнца, значит, нет и тепла. Я думаю, что тот страшный холод, который наступит года через два, деревья, да и многие животные не перенесут.

– Это очередное твое пророчество? – спросил Майк.

– Не мое, – улыбнулся Вик. – Это опять Нострадамуса, а звучит оно так. —

 
Настанет большой ледниковый период,
Весь мир нарядив в горностаевый мех,
Костры среди льдов машут красною гривой,
Четверг надевает военный доспех.
 

– Новый ледниковый период? – удивленно поднял брови Майк. – Должно быть, ты перепутал времена, нам костры разводить нечем. Леса мы давно вырубили.

– Может быть, я и ошибся, – пожал плечами Вик. – У Нострадамуса все даты зашифрованы.

– Хотя все возможно, – сказал задумчиво Майк. – Может это относится и к нашему времени… Странно, это все. Но, если будет такой лютый холод, то вообще мало, кто выживет.

– Тепло будет у тех, у кого есть запасы каменного угля, или нефти, или те, у кого будут работать электростанции, – сказал Вик. – В этих местах, вероятно, не выживет никто, у них-то точно ничего этого нет. Я читал в какой-то книге, что раньше глубоким стариком считался тот, кому исполнялось сорок лет. Больше никто не жил, не хватало еды, было много болезней, да и жизнь была суровой. Я ни в одной своей прошлой жизни не прожил больше сорока…

– Я думаю, что тогда жизнь была не более суровой, чем сейчас, – ответил Майк. – Все повторяется.

– Все так и будет повторяться, – сказал Вик. – Пока не разовьется душа у всех людей, или у большинства.

– Интересно, что по твоему мнению развитая душа изменит? – спросил Майк. – Если, как ты говоришь, в нас работает программа хищников для самих себя.

– Душа все чувствует, – сказал Вик. – Человек не сможет убивать другого человека, потому что будет ощущать при этом боль того, кого он убивает. Мы же все связаны между собой, просто не понимаем этого.

– Как мы связаны? – удивленно поднял брови Майк. – Каждый из нас сам по себе, каждый живет своей жизнью, и каждый одинок по-своему.

– Понимаем мы это, или нет, но при всем своем одиночестве, мы ещё и единое целое, – сказал Вик. – Если кому-то из нас плохо, то это передается другим. Мы не понимаем этого, но это так, а когда плохо многим, вот тогда происходят совсем уж страшные вещи, революции и разные войны.

– Да, – вздохнул Майк. – Ты точно чокнутый.

Они шли по дороге, обходя брошенные ржавые машины. Затянутое тучами серо-черное небо висело совсем близко к земле, и от этого все вокруг выглядело сумрачно, уныло и блекло.

– Да, кстати, – сказал Майк. – Ты рассказываешь про будущую холодную зиму, но вряд ли она наступит. Для этого слишком влажно, дожди идут почти каждый день, да и грозы не редкость.

– Снега будет много зимой, – согласился Вик. – И холодно будет, одно другому не мешает.

– Климат изменился, и это надолго, – вздохнул Майк. – Все изменилось, растения, люди, земля, небо, и все это устроили мы. Это не твой бог, душа – переросток, он атомные бомбы делать не умеет, человек гораздо больше всемогущ, чем он.

– Да, только могущество попало не в те руки, – грустно усмехнулся Вик. – Большая сила без большого ума – это страшно

– Насчет нашего не очень большого ума я с тобой согласен, – сказал Майк и прислушался, он определенно что-то слышал. Звуки доносились откуда-то сбоку и приближались, неожиданно он понял, что слышит звук работающего мотора грузовика.

– Ты слышишь? – спросил он.

– Слышу, это военный грузовик, – сказал Вик. – Надо прятаться…

– Нас могут подвезти, если мы попросим, – сказал Майк.

– Во-первых, они едут в город, из которого мы ушли, – сказал Вик, застыв в напряженной позе. – А во-вторых, это вероятнее всего солдаты, а они сначала стреляют, а уже потом задают вопросы.

– Я сам был солдатом, – сказал Майк. – И все ещё не снял формы.

– Не будь дураком, – сказал Вик и, толкнув его в кювет, упал сверху на него. Только он успел это сделать, грузовик показался из-за поворота.

Майк выругался, сбросил с себя Вика и осторожно поднял голову. Он увидел большой тяжелый военный грузовик, впереди у него был прикреплен под углом металлический лист для того, чтобы расчищать путь среди завалов. Кабина водителя тоже была закрыта металлическим листом, в котором были прорублены бойницы, а над металлическим кузовом была закреплена небольшая башенка с торчащим стволом крупнокалиберного пулемета.

– У них, что, бронетранспортеров нет? – спросил недоуменно Майк. – Зачем им такая машина?

– Бронетранспортер потребляет много горючего, – ответил Вик. – И, кроме того, в него входит мало людей, и бронетранспортер не предназначен для перевозки грузов, поэтому эта машина лучше. Не поднимай высоко голову, тебя заметят.

– Я вообще собираюсь встать, – ответил Майк. – Я такой же солдат, как они, почему они должны в меня стрелять?

Он стал приподниматься, но тут его действительно заметили, машина стала притормаживать, а башенка повернула ствол пулемета прямо на Майка.

– Ложись! – крикнул Вик. Прозвучала пулеметная очередь, пули взбили фонтанчиками пыль рядом с кюветом.

Майк быстро юркнул обратно и перекатился в сторону. Из машины дали ещё одну пулеметную очередь, и грузовик снова набрав ход, скрылся за поворотом.

Вик с грустной усмешкой посмотрел на Майка.

– Ну что, убедился?

– Почему они стали стрелять? – спросил недоуменно Майк. – По мне видно, что я такой же, как они, солдат. Мои руки были пусты, и я показал их им.

– Они едут по своим делам, и ты им не нужен – сказал Вик. – Солдаты боятся, что им могут устроить засаду на дороге, а это здесь происходит не так уж редко. Их не любят, надеюсь, ты уже это понял. Если бы мы сейчас находились в городе, и там появился бы такой грузовик, то все банды мгновенно бы объединились, и солдатам пришлось бы несладко.

– Но почему это происходит? – спросил Майк.

– Потому что солдаты приходят совсем не для того, чтобы нас спасать, или помогать выживать, – сказал Вик. – Они приходят потому, что им что-то нужно, и они забирают это всегда силой. Они убивают, а их убивают в ответ.

– У нас солдат уважают, потому что они защищают нас, – сказал Майк.

– А в нашем разрушенном городе в солдат стреляют, потому что ничего хорошего от них никто не ждет, – сказал Вик. – Мы живем не в благополучном месте, и умираем понемногу каждый день, а они приезжают и забирают у нас все, что нужно большому городу: еду, одежду.

Возможно, власть узнала о каком-нибудь складе с продовольствием, или о запасах какого-нибудь сырья, и солдаты поехали за ним. И они убьют любого, кого увидят, потому что мы ни для кого не существуем. И мы отвечаем им тем же, поэтому этот поход не будет для них легким.

– Неправильно это все – сказал Майк. – Так не должно быть.

– Но так есть, – вздохнул Вик.

– И что так везде? – спросил Майк.

– В других местах я не бывал, – сказал Вик. – Но думаю, что и там то же самое. Это логика военного времени, спасать только тех, кого можно спасти, остальные должны спасаться сами и не мешать спасаться более сильным и удачливым.

– А мне жалко солдат, – вздохнул Майк. – Там в кузове сидят такие же, как мы с тобой, перепуганные молодые ребята, они боятся всех, поэтому и стреляют. И им очень хочется жить, но они едут неизвестно куда, потому что кто-то должен туда ехать.

– Я понимаю, что они ни в чем не виноваты, – сказал Вик. – Просто мы с ними оказались по разную сторону беды.

– Солдаты, это власть, они представляют государство, наше будущее, – сказал Майк. – Если не будет власти и государства, мы все скоро разобьемся на такие же банды, как у вас в городе, и будем убивать друг друга. А в государстве можно жить спокойно и строить новое будущее, лучше, чем было.

– Я уже говорил, что мы стали хищниками друг для друга, – грустно усмехнулся Вик. – И государство – это изобретение нашего ума, для того, чтобы мы не перегрызлись между собой, но только в результате получается то, что ты видишь перед собой. Банды не придумывают ядерное оружие, оно им просто не нужно, а государство это делает. Потому что государство крупнее, и для своей защиты ему нужно оружие массового поражения.

– Ядерное оружие придумали люди, а не государство, – возразил Майк.

– Чем крупнее страна, тем мощнее ему нужно оружие для защиты, и оно дает ученым деньги на эксперименты и на его изготовление – сказал Вик. – Без государства не прожить, но выжить в нем ещё труднее, когда оно ведет войну, потому что оно не щадит никого, ни своих, ни чужих.

– Ты будешь думать по-другому, когда мы придем к нам в город, – сказал Майк. – Все будет хорошо, тебя будет защищать так тобой не любимое государство, и ты будешь жить спокойно.

– Сомневаюсь, – сказал Вик. – Государство заставит меня защищать его.

– Эти времена скоро закончатся, – сказал Майк. – И все вернется в свою колею.

– Уже никогда ничего не вернется в свою колею, – покачал головой Вик. – Слишком страшную вещь мы сотворили.

– Мы построим новый мир, который будет лучше старого, – сказал Майк. – В нем не будет такого страшного оружия.

– Будет, – грустно усмехнулся Вик. – Если будет государство, будет и оружие. Мощное оружие не потребуется только тогда, когда исчезнут все государства.

– Не будет государств? – недоуменно спросил Майк. – Это невозможно в принципе.

– Я просто думаю, что когда-нибудь это произойдет.

– Откуда у тебя эта уверенность? – спросил Майк. – Опять Нострадамус?

– От него, – улыбнулся Вик и прочитал вслух. —

 
Вся их топография станет фальшивой,
соль нового мира есть пепел погибших культур.
Хоть вера и истина загнаны и сиротливы:
Но тьма станет светом и ржавчина – золотом бурь.
 

– Тьма станет светом? – покачал головой Майк. – Ржавчина – золотом бурь? Что это значит?

– Ну, тьму ты видишь перед собой, – сказал Вик. – А ржавчина, это ещё будет. Ржавчиной, я думаю, он назвал солнечные закаты, которые появятся чуть позже, лет через семь, когда начнет появляться солнце.

– Почему ржавчина? – спросил Майк.

– Потому что в атмосфере ещё будет много пыли и сажи, – сказал Вик. – Это и будет давать такие закаты.

– А золото бурь?

– Атмосфера будет очищаться через бури, – пожал плечами Вик. – А золото – это цвет солнца, это хороший цвет.

– Хотелось бы это увидеть, – задумчиво проговорил Майк. – Золото бурь, золото солнца…

– Кое-что ты успеешь увидеть, – сказал Вик. – Как и часть того процесса распада наций и государств, а это произойдет тогда, когда по всему миру останутся только растерянные небольшие кучки выживших людей, а вокруг них пустыни когда-то плотно заселенных территорий…

– Ты хочешь сказать, что все ещё это нам предстоит? – спросил Майк. – Что этот кошмар вокруг нас, это и не кошмар, а всего лишь легкий испуг?

– Мы действительно в самом начале, – грустно улыбнулся Вик. – Будет ещё и голод и холод.

– Жутко тебя слушать, – покачал головой Майк. – Ты говоришь это так, как будто все это видел.

– Не я видел, – Нострадамус, – сказал Вик. – А я просто его читал в подвале, когда его пророчество сбывалось, и все вокруг рушилось. Знаешь, это совсем другая атмосфера для понимания, чем библиотечный полумрак.

– Да уж, – вздохнул Майк. – Что-то мне не по себе стало от твоих слов. Не пора ли нам сделать привал и немного выпить? Теперь я понимаю, почему ты пил в своем подвале, то, что ты говоришь без выпивки воспринимать нельзя, волосы дыбом становятся…

– Последняя бутылка осталась, – сказал Вик. – Если мы хотим и дальше оплакивать старый мир и встречать поднятым стаканом новый, нужно будет поискать питье в следующем городе. Нам до него осталось совсем немного, километра три, а может и того меньше.

– Тогда привал сделаем там, – сказал Майк. – И там и заночуем. Надеюсь, город не так разрушен, как тот, в котором я тебя встретил?

– Не знаю, но думаю, что он остался цел, – сказал Вик. – Взрыв был только один, и мы идем от его эпицентра. Взрывная волна до него могла и не дойти, а вот радиация будет.

– От неё никуда теперь не денешься, – сказал Майк. – Где этот город?

– Если сейчас свернем и пройдем через ту небольшую рощу, то мы окажемся на его окраине, – сказал Вик.

– Тогда сворачиваем, – сказал Майк.

Они прошли по высокой мокрой траве между деревьев, и вышли к первым домам города. Дома были старыми панельными пятиэтажками, часть из них уже рассыпалась, то ли от старости, то ли от подземного толчка, которым сопровождался ядерный взрыв.

Они зашли в первый же подъезд не разрушенного дома и поднялись по узкой бетонной лестнице. Стекол в доме не было, двери квартир были распахнуты, и оттуда шел запах плесени и гниения.

– Пойдем в подвал, – сказал Вик. – Так теплее и для меня намного привычнее, а здесь я чувствую себя не совсем уютно.

– Я хотел бы подняться на крышу и осмотреться на случай каких-нибудь неприятностей, – сказал Майк. – Чтобы знать, где мы находимся и куда отступать в случае необходимости.

– Ты уже ничего не увидишь, слишком быстро темнеет, – сказал Вик.

– Но огни-то я увижу, – сказал Майк. – А значит, буду знать, есть ли в этом городе люди…

– А потом в темноте придется идти в подвал, – сказал Вик. – А что там находится неизвестно. Или заночуем в этой квартире?

– Пойдем в подвал, – неохотно согласился Майк. – Здесь я тоже не хотел бы ночевать.

Они спустились вниз. В подвале Вик нашел старую мебель, разломал её и разжег костер на бетонном полу, потом открыл банку тушенки и бутылку водки. Они молча выпили. Оба устали за целый день, поэтому сразу после ужина легли спать.

Утро было таким же сумрачным, как обычно. Они доели последнюю банку тушенки, Вик с грустью отметил, что теперь у них из еды оставалось только несколько сухих пайков в рюкзаке Майка.

Когда немного рассвело, они вышли из подвала, и пошли по узкой улице, внимательно вглядываясь в дома, надеясь увидеть магазин, в котором можно было бы найти что-нибудь из еды. Было тихо, кроме шуршания крыс и карканья ворон не было слышно никаких звуков.

Магазины им не встречались. Улицы города были узкими, перегороженными обломками обрушившихся зданий.

Майк шел настороженно, вглядываясь в каждую тень, оружие он держал наготове, он чувствовал напряжение и непонятную тревогу. Вик неожиданно остановился и поднял вверх руки.

– Здесь люди, – шепнул он. – Нас держат на прицеле.

– Кто? Где? – спросил Майк, но тут он и сам увидел, как из темного проема показался ствол двуствольного ружья, а вслед за ним и его владелец. Лицо было невозможно рассмотреть, но человек, похоже, хорошо их видел, потому что как только Майк сделал шаг в сторону, он сказал.

– Ещё раз двинешься и получишь заряд дроби в живот, – голос был ленивым и очень спокойным, от него у Майка внутри все похолодело, слишком явная слышалась в нем угроза.

– Он не один, поэтому стой спокойно, – шепнул Вик. – Ещё двое сзади, они тоже вооружены.

– Оружие и рюкзаки на землю, – скомандовал мужчина. Майк недовольно покачал головой, но подчинился. Он аккуратно поставил автомат на предохранитель и опустил его себе под ноги, потом так же неспешно снял рюкзак. Вик сделал то же самое.

– Пять шагов вперед, – сказал мужчина. – С такого расстояния я не промахнусь, так что без глупостей. Они молча отсчитали нужное количество шагов и остановились. К рюкзакам подошли двое мужчин, они забрали автомат и ружье, и снова отошли назад.

– В рюкзаках одно тряпье, – сказал один из них. – Автомат рабочий, рожок полон. Ружье без патронов.

– Хорошо, – сказал мужчина, потом мрачно посмотрел на Вика и Майка.

– Кто вы такие, и что вам нужно в моем городе? – спросил он.

– У нас закончилась еда, – сказал Вик. – За ней мы и пришли.

– А нам, ты думаешь, еда не нужна? – спросил с мрачной усмешкой мужчина. – Это тебе не прошлые времена, когда этой еды было валом. Сейчас она дорого стоит, за неё платить надо.

– Чем мы можем расплатиться, если у нас ничего нет? – спросил Вик.

– Тем же, чем расплачивались другие, – сказал мужчина. – Своей жизнью. Он сказал это так, что им обоим стало ясно, что живым им отсюда не уйти.

– Сейчас, – неожиданно крикнул Вик, толкая Майка, а сам, прыгая в сторону, одновременно швырнул что-то назад.

– Граната! – крикнул истошно мужской голос, и тут же раздался выстрел. Заряд дроби прошел с Майком рядом, но две дробинки все-таки впились ему в ногу. Он откатился в сторону и оказался за обломком бетонной плиты обрушившегося здания, он выхватил пистолет и выстрелил назад несколько раз.

Послышался сдавленный вскрик, и Майк понял, что он не промахнулся, потом он услышал очередь из автомата.

Он вскочил и побежал в ту сторону, откуда прозвучали выстрелы. Подбежав ближе, он увидел в сумрачном свете Вика, борющемся с высоким мужчиной. Не раздумывая, он ударил рукояткой пистолета по косматому затылку.

Мужчина обмяк, Вик вырвал из его рук автомат, перебросил его Майку, а сам, схватив брошенное ружье, выстрелил назад в темноту. Оттуда тоже послышался вскрик, потом послышались удаляющиеся шаги.

Вик, тяжело дыша, встал, перезарядил ружье, вытащив патроны для ружья из кармана лежащего без сознания мужчины, потом поднял свой рюкзак.

– Пошли отсюда, – сказал он.

– Подожди, – сказал Майк, и, передернув затвор, направился туда, где по его расчетам должен быть тот, кто разговаривал с ними. Он увидел брошенное ружье и лужу крови

– Уполз куда-то, гад, – сказал он. – Нужно его найти.

– Нет, – покачал головой Вик. – Он нам уже не причинит вреда, а нам нужно найти еду и срочно уходить отсюда. Не одни же они жили в этом городе, здесь наверняка есть и другие.

– Ты прав, – сказал Майк. – Пойдем дальше. Он потрогал раненую ногу.

– Но хорошо будет, если еда найдется неподалеку, – сказал он, вытирая окровавленную ладонь о комбинезон. – Меня зацепило. Не очень сильно, но далеко я не уйду, кровь сильно идет.

– Это недалеко, – сказал Вик и, подняв с пыльного асфальта свою гранату, сунул её в карман. Он быстро пошел вперед, не обращая внимания на ковыляющего сзади Майка.

Магазин нашелся сразу за поворотом, стеклянные витрины были разбиты, а внутри были только пустые стеллажи. Этот магазин был разграблен уже давно. Вик вздохнул и закрыл глаза.

– И ради этого мы сюда шли? – спросил Майк, тяжело дыша. Адреналин уже понемногу уходил из крови, и он с каждой минутой все острее чувствовал боль. – Здесь ничего нет, а дойти до следующего магазина я уже не смогу. Мне нужно перевязать рану.

– Позже, сейчас на это нет времени, – сказал Вик, он подошел к груде пустых пластмассовых ящиков и расшвырял их.

За ними оказался картонный ящик с консервами. Вик набил свой рюкзак, потом накидал банок в рюкзак Майка, и взвалил оба рюкзака к себе на плечи.

– Мы шли вот за этим, – сказал он. – Это еда, без которой мы не сможем продолжать наш путь, и даже отсидеться какое-то время для того, чтобы твои раны зажили. Он мрачно посмотрел на Майка.

– Сколько ты ещё сможешь двигаться? – спросил он.

– Если сделаем перевязку, то столько, сколько надо, – ответил Майк. – Боль это не страшно, я смогу терпеть, но крови много выходит.

– На перевязку нет времени, – сказал Вик. – Я чувствую, что сюда направляются люди. Нужно найти место, где мы сможем спрятаться и переждать.

Он вышел из магазина, Майк с трудом ковылял за ним. Вик обошел большой пятиэтажный кирпичный дом и направился вглубь двора. Там он поднял крышку канализационного коллектора.

– Лезь вниз, – сказал он. – Здесь нас не найдут, потом найдем место получше. Он помог Майку спуститься вниз по ржавым скобам, потом спустился сам и задвинул крышку.

– Немного подожди, – сказал он. – Сейчас я зажгу свечу. Он чиркнул спичкой, и слабый огонек осветил небольшое пространство, не больше двух метров в диаметре.

– Мы здесь, как в ловушке, – сказал Майк, тяжело дыша. Он опустился на земляное дно и сел, привалившись к кирпичной стене. – Если нас найдут, то легко перестреляют сверху, а могут и гранату бросить. Вик вытащил из рюкзака свечу и зажег её, от этого огонька по стенам поползли уродливые тени.

– Не найдут, – сказал он. – Им и в голову не придет, что мы полезем сюда. Правда, от тебя остался кровавый след, но сейчас они его не заметят, слишком темно, а ночью кровь смоет дождь. Дай, я посмотрю твою рану. Он закатал Майку штанину и внимательно осмотрел две небольшие ранки.

– Дробины зашли неглубоко, – сказал он, тяжело вздохнув. – Я смогу их вытащить. На, выпей, вместо наркоза. Он протянул Майку бутылку водки, в ней осталось чуть больше половины, и достал свой нож. Он подержал острие над пламенем свечи, потом облил его водкой. Майк с любопытством наблюдал за ним.

– Ты это делаешь так, словно это для тебя привычное дело, – сказал он. – Ты случайно учился не на медика?

– На медика не учился, а дело для меня действительно привычное, – ответил Вик. – Такие ранения сейчас обычное дело, сейчас все палят из ружей, я уже много раз удалял засевшую дробь, в том числе и самому себе.

Майк выпил несколько глотков водки, боль стала вполне терпимой, а в голове немного просветлело.

– Что ж, хирург, делай свое привычное дело, – сказал он и откинулся назад. Вик стал ковырять ножом первую рану, Майк закрыл глаза от боли и с трудом сдерживался, чтобы не застонать.

– Одна есть, – сказал Вик, внимательно разглядывая дробинку.

– Заводская дробь, – сказал он. – Тебе повезло, этим патронам несколько лет, порох немного отсырел, поэтому и дробь вошла неглубоко. А в меня стреляли обрезками гвоздей и ржавой проволоки и из свежих заряженных патронов, поэтому пришлось разрезать глубоко, а это было больно.

Он стал ковыряться ножом во второй ранке, скоро он достал вторую дробинку, потом промыл раны водкой и забинтовал их полосками ткани.

– Неделю будешь хромать, – сказал он. – Потом все пройдет. Выпей и поспи. Майк сделал несколько глотков и закрыл глаза, после водки, а также от большой потери крови его тянуло в сон.

Вик допил водку, и сел с ним рядом.

– Ты – хороший парень, Вик, – сказал Майк. – Ты не трус, с тобой можно идти в любой бой. И ты хорошо и быстро соображаешь. А твоя граната снова нас спасла.

– Она у меня, как талисман, – улыбнулся Вик. – Пока никто не знает, что она учебная, она для всех грозное оружие.

– И ещё меня удивило, – сказал Майк, – что ты при своем человеколюбии очень даже неплохо стреляешь и дерешься.

– Я никого не хотел убивать, и того человека я только ранил, – сказал Вик. – В наше время, если ты не можешь себя защитить, то долго не проживешь. И я же не всегда был таким чокнутым, когда-то до войны я был нормальным парнем. Я неплохо дрался и вполне мог за себя постоять.

– Все равно спасибо, – сказал Майк. – Возможно, сегодня ты спас мне жизнь.

– Не возможно, а точно, – грустно усмехнулся Вик. – Если бы я не схватился за ствол автомата, этот верзила наделал бы в тебе дырок.

– Понятно, – улыбнулся Майк. – А я решил, что ты просто так на него прыгнул.

– У меня не было другого выхода, он уже прицелился в тебя, – сказал Вик. – В итоге, получился бой карлика с великаном, если бы ты не подоспел вовремя, он бы меня просто задушил. Так что мы с тобой квиты, ты спас меня, а я тебя.

– Это хорошо, что квиты, – сказал Майк сонным голосом. – Давай немного поспим, а то что-то меня разморило после твоего наркоза.

– Давай, – согласился Вик. – Только, к сожалению, водка кончилась, завтра у тебя все будет болеть, а наркоза уже не будет.

– До завтра нам ещё дожить надо, – сказал Майк. – А если доживем, то что-нибудь придумаем.

Он натянул на голову бушлат и заснул. А Вик, закрыв глаза, попытался понять, что происходит там наверху, их искали, и людей было больше десятка. Они несколько раз проходили мимо, обследуя пустырь, но ничего не нашли. Через какое-то время они снова разошлись по близлежащим домам. Им в очередной раз повезло, те, кто их искал, не заметили крови Майка на траве.

Вик попытался увидеть свое ближайшее будущее, и увидел, что он бредет по какой-то узкой улице, почему-то один, без Майка. Кроме того, он хромал, и ему было больно и страшно. Вик вздохнул и недовольно покачал головой. Очень трудно было разобраться в том, о чем ещё ничего не знаешь.

Он ещё раз вздохнул, погасил свечу и закрыл глаза. Если ты ничего не можешь изменить, то, по крайней мере, нужно отдохнуть, чтобы со свежей головой встретить новые неприятности…

Утром Майк проснулся с хриплым стоном, его лицо горело от внутреннего жара, а ранки на ноге распухли и загноились.

Вик напоил его водой, которую набрал из разбитого колена трубы, она была ржавой и плохо пахла. Майк отказался от еды, он пил только воду, и смотрел на него мутными ничего не понимающими глазами.

Временами он засыпал, и тогда начинал громко стонать.

Вик горестно покачал головой, подумав о том, что без антибиотиков Майк может умереть. К вечеру ему стало совсем плохо, он что-то бормотал, метался в бреду и потом снова ненадолго затихал. Его лоб был сухим и горячим, а губы потрескались и воспалились.

После недолгих раздумий Вик выбросил банки с консервами из рюкзака, закинул его за плечи и осторожно вылез из коллектора.

Перед ним стояла тяжелая задача, он должен был найти антибиотики и водку в совершенно незнакомом городе, и при этом не попасть на глаза тем людям, которые по-прежнему их искали. Он слышал их шаги днем около коллектора.

И все это он должен сделать в густой темноте.

Но он не мог позволить умереть Майку, потому что это из-за его глупости Майк получил раны.

Он видел этот коллектор в одном из своих вещих снов, и видел раненого Майка, а значит, должен был придумать, как этого избежать.

Но вещие сны были плохи тем, что в них невозможно было определить, когда и где это все произойдет.

Едва они вступили на эту улицу, он сразу узнал это место, но уже ничего не мог изменить. Ему помешало то, что он не хотел причинять людям боль.

Только когда Майка ранили, он действовал уже так, как видел в своем сне, не раздумывая, бросился на громилу, потому что знал, что, если он не успеет, то Майка убьют.

Вик тихо выругался. Майк и сейчас может умереть, если он не найдет антибиотиков.

Улицы, как в любом незнакомом городе, были похожи друг на друга, и где, находилась аптека, он не знал. Вероятнее всего, она находилась где-то в центре города, и, следовательно, была надежда, что он там сможет что-нибудь найти, потому что центр города почти не пострадал, там были дома поновее и не рассыпались, как карточные домики, после подземного толчка.

Он шел на ощупь, полагаясь больше на чутье, чем на зрение. И он спешил, потому что чувствовал, что скоро должен был пойти дождь.

И, если он не хочет получить ещё одну дозу радиации то, к тому времени, когда упадут первые капли, он должен найти какое-то укрытие, или вернуться обратно в коллектор.

Вик остановился и закрыл глаза, прислушиваясь к себе, это был для него единственно верный способ идти в нужном направлении. Только как найти черную кошку в темной комнате, особенно, когда её там нет? А что, если действительно, аптеки или все разграблены, или находятся под развалинами?

Нет, так не должно быть, его внутреннее чувство запротестовало против этого вывода. Вик снова прислушался к себе, ему определенно хотелось свернуть на соседнюю улицу. Он вздохнул и шагнул в узкий переулок, здесь он остановился, потому что услышал шаги и голоса нескольких людей, они шли по той улице, с которой он только что свернул.

Он снова прислушался к себе, чтобы понять, почему он свернул; то ли потому, что должен был избежать этой опасной встречи, или потому что аптека была где-то рядом? Он простоял несколько мгновений, люди прошли, и теперь их шаги удалялись. Вик тихо выругался и пошел дальше, потому что так ничего и не понял.

Потом у него снова появилось желание свернуть в сторону, на этот раз он, не раздумывая, так и сделал.

И сразу же споткнулся о какой-то каменный обломок. Вик упал, сильно ударившись коленом о какой-то металлический предмет, и зашипел от боли.

Он задрал штанину и ощупал ногу, она распухала, а руки стали липкими от крови. Он ещё раз выругался, теперь уже больше от отчаяния. Потом пошарил вокруг, надеясь найти какую-нибудь палку, на которую он смог бы опереться, чтобы идти дальше.

Но нащупал только куски бетона с торчащей из него ржавой арматурой и разбитые стекла. Он ещё раз прислушался к себе. Убедившись, что людей рядом он не чувствует, зажег спичку и увидел лежащие на бетонном полу медицинские ампулы и таблетки.

Чутье его не подвело, свернув в сторону, он попал прямо в разгромленную аптеку. Вик поджег стопку бумаги, попавшую ему на глаза, и стал внимательно читать названия на ампулах. Он нашел несколько ампул с пенициллином, с просроченным сроком действия, а потом под разбитым фанерным прилавком картонную упаковку с тетрациклином.

Это была уже и удача, теперь оставалось только вернуться живым обратно. Он ещё раз осмотрел перевернутый стеклянный прилавок и нашел пачку таблеток от головной боли. Он обрадовался, его уже начала мучить головная боль, она всегда начиналась после того, как он использовал свои способности.

Он разжевал горькую таблетку, покидал все найденное в рюкзак, и пока бумага не прогорела, осмотрел колено. Оно распухло не так уж сильно, как ему показалось, но ушиб был очень неприятный.

Вик осторожно согнул и разогнул колено, и понял, что сможет идти, преодолевая боль. Тогда он затоптал огонь, и выполз на улицу, сквозь разбитую витрину. Встав, он вдруг понял, что совершенно не знает, куда ему идти. Боль в колене выбила все, проявившееся было в нем знание об этом городе. Он тяжело вздохнул и, хромая, медленно зашагал по улице в обратном направлении.

Скоро колено разболелось настолько, что он не смог заставить сделать себя ни одного шага. Понемногу начало светать, и он понял, что прошло уже много времени с того момента, как он покинул коллектор, и что если он не успеет вернуться, то через полчаса он будет виден любому, кто пойдет по этой улице.

Вик вытер слезы, выступившие от боли, и захромал дальше.

Он заставил себя сделать десять шагов, потом ещё десять, а потом он уже ничего не помнил.

Он не знал, куда он шел, его мозг отключился, только кто-то внутри него проговаривал.

…Десять шагов, ещё десять. Десять шагов, ещё десять. Десять шагов, ещё десять….

Когда пошел дождь, он поднял вверх усталые глаза и огляделся. Место было незнакомым. Он стоял на какой-то узкой улице, и не узнавал ни одной приметы, которая говорила бы о том, что он находится рядом с коллектором.