355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Кощеев » Оливия Кроу и Кровавый Принц (СИ) » Текст книги (страница 2)
Оливия Кроу и Кровавый Принц (СИ)
  • Текст добавлен: 13 апреля 2020, 11:30

Текст книги "Оливия Кроу и Кровавый Принц (СИ)"


Автор книги: Владимир Кощеев


Соавторы: Дарья Сорокина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Ленц немало изменился с похорон отца и дяди. От прежнего тщедушного мальчишки не осталось и следа. Лёгкая седина на висках, и ожоги, расползающиеся по шее, приводили девиц в восторг. Шрамы богатого наследника стали предметом многочисленных почти легендарных историй. Кто-то твердил, что молодой Кнехт самолично испытывал совершенно новый летательный аппарат, не идущий ни в какое сравнение с медлительными аэростатами. Другие поговаривали, Ленц спас погребённых заживо шахтёров на руднике.

Так или иначе, мужчина медленно, но верно становился кумиром юных особ, а его нежелание вести светскую жизнь только подогревало интерес и служило благоприятной почвой для пересудов. Конкуренцию за женские сердца ему составлял только Салазар Кроу. Впрочем, ничего нового. Всё те же две семьи. Старое соперничество.

Несмотря на серьёзную инвалидность, сын Говарда почти не хромал, а когда впервые стиснул руку Оливии искусным протезом и поднёс к губам, девушка едва не упала в обморок. Она слышала, как работают шестерёнки, видела неестественный блеск янтарных глаз.

Демон! Промелькнула пугающая мысль в голове младшей Кроу, такой же жуткий, как родной братец.

– Ленц Кнехт, – лязгали механизмы.

– Ленц Кнехт, – звучала тяжёлая поступь.

Ленц Кнехт. Оливия вздрогнула и уставилась на паука. На лапке сверкнула знакомая гравировка. Так и есть. Патент на такое отвратительное изобретение мог принадлежать только ему.

* * *

Буро-зеленая жидкость в тонкостенной колбе парила густым белым дымом. Алые языки огня установленной под пробиркой горелки облизывали агрегат, поддерживая температуру.

Невысокая девушка с густой черной косой, убранной под шапочку, наблюдала за реакцией, не отрывая взгляда.

Еще совсем недавно от словосочетания «женщина-ученый» общество бы смеялось. Но после войны с эше'райх, когда магия, основа основ мироздания, исчезла вместе с побежденными, люди изменили свой взгляд. Недостаток рабочих рук породил небывалое – женщин больше не считали ходячими инкубаторами.

И в этом плане Сильвия была благодарна отвратительным кровопийцам, унесшим с собой в иной мир старую магию. Магию, что принадлежала только мужчинам. Те слабые крохи, что остались людям, не были способны творить чудеса, но прекрасно годились в дополнение к механике.

Так родился новый мир. Мир, где женщина и мужчина шли на равных.

Наверное, родись Сильвия во времена молодости своей прабабушки, так и не увидевшей победы в войне, судьба лучшей ученицы Академии была бы предопределена и безрадостна. Больше всего на свете Дэн обожала раскрывать тайны мироздания.

Вот и сейчас, дожидаясь окончания процесса, одним глазом посматривала за замершей машиной на соседнем столе. Артефакт, отмеченный уродливой печатью Кнехтов, замер, как мертвый паук с поджатыми к металлическому брюшку лапами.

Еще минута и раствор готов. Потушив горелку, девушка подхватила щипцами колбу, слегка поводила в воздухе, остужая состав. Бурый цвет полностью поглотил зелень, вызывая улыбку на утонченных губах студентки.

– Ну, Кнехт, готов к поражению? – усмехнулась она, склоняясь над механическим пауком.

Уродливое создание, порождение не менее уродливого разума, молчало. Впрочем, вряд ли Ленц додумался бы создать нечто способное говорить – слишком уж приземлен механик. Да к тому же, обделен талантом.

Первая капля упала на брюхо паука, вверх взметнулся едкий дым, зашипела пластина, раскрывая нутро бестолковой поделки. Средство для контроля! Ха! Да этим ты скорее убьешь человека – слишком слабый механизм, слишком неточный. Одна ошибка – и паук или сломает жертве кисть, или воткнет жвала со смертельным ядом.

Отставив колбу на подставку, Сильвия склонилась к третьему столику и, отрегулировав газовую лампу, взялась за перьевую ручку. Легкое кольцо позолоты вокруг капсулы с чернилами носило гордый герб фабрики Кроу – лучших механиков, по мнению молодой студентки.

– Состав номер двадцать пять сработал, – пробормотала девушка под нос, прежде чем нанести текст на утолщенную бумагу, местами испачканную реагентами. – Паук-страж производства фабрики Кнехт обладает низкой защитой от неорганических кислот.

Быстро записав результат опыта, девушка подхватила кожаный сверток из ящика стола. Развернув длинную полосу с множеством карманов рядом с пауком, извлекла из набора блестящий пинцет и три маленьких отвертки.

– Ну, паучок, – кивнула Сильвия механизму, – посмотрим, что у тебя внутри?

Осторожно разбирая механизм, юная Дэн скрупулезно рисовала схемы и чертежи, измеряла и описывала каждую вынимаемую деталь. Она с детства не жаловалась на память – но постоянные тренировки помогают держать себя в тонусе. Поэтому, когда паук был разобран – первым делом Сильвия по памяти восстановила механизм, прежде чем свериться с записями.

В дверь лаборатории вежливо постучали.

– Войдите, – отозвалась девушка, ветошью вытирая руки, испачканные маслом.

– Госпожа Дэн, вам письмо, – сообщил старый слуга, подслеповато щуря блеклые глаза из-под кустистых бровей.

– Что-то срочное, Саймон? – нахмурилась Сильвия.

– Я не посмел вскрыть, госпожа Ден, – слегка замялся, стараясь скрыть волнение, старик, протягивая толстый конверт.

И на долю секунды Сильвия сама испытала если не возбуждение, то легкий трепет. Письмо было обернуто императорской лентой и закреплено оттиском личной печати принца Адриана.

– Оно от принца, – с благоговением выдохнул Саймон, вручая корреспонденцию хозяйке.

Нет, он, конечно, привык, что госпоже доставляют письма из очень влиятельных домов, структур, а то и высокопоставленных лиц. Но принц обращался к ней впервые. Так что в глубине души, как подозревала Сильвия, старик радуется, что неуемная хозяйка вот-вот выскочит замуж за очень перспективного жениха и бросит это, совсем не женское дело.

Секунда – прощупать конверт, еще одна – чтобы вскрыть, благо инструмента в лаборатории полно. Толстая гербовая бумага, развернувшись едва ли не до пола, сообщала следующее:

«Уважаемая госпожа Дэн,

Я наслышан о ваших безусловных успехах в прикладной магии не только от преподавателей Академии, но и от очень влиятельных семей. Думаю, вы оцените мою мысль по достоинству, ведь почти каждый в Совете Императора так или иначе, но хотя бы раз упоминал вас в момент обсуждения наиболее подходящих кандидатур на пост моих личных советников.

Однако, госпожа Дэн, призываю вас сдержать радостные порывы – пока что это только первый шаг. Знакомство и, одновременно, смотр ваших навыков мною лично. На место, о котором я написал выше, так же претендует мой давний друг Салазар Кроу. И его извечный конкурент господин Кнехт. Несомненно, оба этих молодых человека талантливы и имениты.

Посему напоминаю, что это будет лишь первое состязание между вами. Советую подготовиться, как морально, так и профессионально. Я жду от вас только идеала, ибо Император не может приблизить к себе посредственность, каковой, смею надеяться, вы не являетесь.

К письму прилагается входной билет на ваше имя на двадцать третью выставку новейших технологий, которая пройдет ровно через неделю в стенах Академии Высокого Волшебства.

Принц Адриан»

Сильвии стоило очень больших сил не завизжать от радости. Выставка всегда была для нее лучшим праздником Империи – столько новых открытий и изобретений! И черт с ним, с принцем! Быть советником – связать себя по рукам и ногам. Но с этим билетом она не только сможет пройти в демонстрационный зал, но и получит шанс показать Кнехту, как мало он знает о механике, магии и науке в целом!

А еще – там будет Салазар Кроу!..

Сдержанно улыбнувшись, она вручила конверт Саймону.

– Будут особые распоряжения, моя госпожа? – видя настоящую реакцию девушки, поклонился слуга.

– Пожалуй, это стоит отпраздновать, – зная, что старик расценит эти слова по-своему, она не смогла удержаться. – Принц приглашает меня на состязание за кресло советника.

Саймон сдержанно кивнул, но девушка знала старика с детства – едва закроется дверь, он тяжело выдохнет и улыбнется. Потому что Сильвия, наконец, получит настоящий шанс занять свое место рядом с достойным мужчиной, кому станет отличной женой и великолепной матерью его детям.

Не став разочаровывать верного слугу, девушка дождалась, пока закроется дверь и, проверив записи, принялась за сборку паука-стража. Осталась всего неделя, а ей нужно не только выявить все недостатки машины, поставленной императором на поток, но и показать, как можно было их обойти!

Подумать только, там будет сам Кроу!

Глава третья

– Прошу, – Алистер галантно пропустил девушку вперёд.

От его постоянной нарочитой манерности хотелось рвать на голове волосы, но Кроу сдержалась и ответила надсмотрщику приторной улыбкой.

В нос Оливии сразу же ударил запах затхлости и старых сырых бумаг.

– Архив в подвале без нормальной вытяжки? Очевидно, академия совершенно не заботится о ценных документах, которые здесь хранятся, – поджала губы Лив.

Дома она готова была устроить настоящий скандал прислуге, если в библиотеке появлялась хоть пылинка. А тот, кого она заставала с едой в святая святых, лишался недельного жалования. По сути, это было единственной причудой младшей Кроу и делало её хоть немного похожей на брата, который так же фанатично пёкся о книгах. Вот только список проступков и наказаний у него был в разы внушительнее и беспощаднее.

– Прелестная Милдред, уж не думаете ли вы, что я пустил бы воровку в хранилище документов, представляющих особую ценность? Сюда относят старые курсовые и вышедшие из обихода учебники. Моя воля, выбросил бы весь хлам. Но, увы, сердца престарелых преподавателей не выдержат таких кардинальных мер. А назначать сюда архивариуса – непозволительная роскошь. Каждый должен быть на своём месте, Мил-мил, – Алистер обвёл рукой вонючий подвал и многозначительно посмотрел на подопечную.

Девушка брезгливо покосилась на полки, где заметила крысиный помёт.

– У вас тут вредители живут… – Лив с трудом подавила подступившую к горлу тошноту, заметив плешивую тварь, убегающую от света фонарика Фланнагана.

– Ага, над нами обеденный зал и кухня, – весело сообщил начальник службы безопасности, и юная Кроу лишь закатила глаза. – Собственно от них ты и должна избавиться.

– От работников кухни, допустивших такой бардак? – светлая бровь Мил-мил вопросительно изогнулась, а пухлые губки сложились в усмешку.

– Нет, – Алистер, кажется, не оценил шутку. – От крыс.

– Сколько у меня времени на это? – девушка нервно постукивала по изобретению Ленца на запястье, чувствуя, как двигаются шестерёнки, отмеряя часы до следующего жизненно важного завода.

– До приезда Салазара Кроу. Работать будешь каждый день после утренней пробежки и завтрака.

– Пробежка? Заботитесь о моём здоровье, господин Фланнаган?

– Переживаю, что столь прелестная униформа станет вам мала, – парировал мужчина, и Лив сжала кулачки.

Она ничего не имела против упражнений. Дома частенько вставала засветло и совершала долгую пешую прогулку по окрестностям, или брала подаренный отцом велосипед. Однако, то в каком тоне с ней разговаривал Алистер, приводило в бешенство. Она с нетерпением ждала момента, как вернётся своё тело и заставит Серого Лиса давиться извинениями.

– У вас всё? – раздражённо спросила девушка. – Могу приступать?

– Да. Инструменты в кладовке.

Кроу открыла подсобное помещение, заставленное примитивными ловушками и ржавыми клетками.

– Расставишь вокруг, а потом соберёшь мёртвых грызунов и выбросишь. Но для начала сходи на кухню, поешь. И возьми приманку – тебе выдадут тухлого мяса. Есть вопросы?

– Ключи и фонарик, пожалуйста, господин Фланнаган, – Лив очень ехидно улыбнулась и вытянула руки. – Говорите, это моё наказание до приезда Салазара Кроу?

– Не обольщайся, Милдред, едва ли половину отловишь, – раздосадовано бросил начальник службы безопасности.

Он надеялся на другую реакцию правонарушительницы и теперь ждал подвоха, но не знал, откуда.

– Конечно, конечно, – Оливия выхватила ключи и сунула фонарик за пояс. – В столовую, говорите? Дальше я разберусь сама, можете идти отравлять жизнь кому– нибудь другому.

– Не смею отвлекать, – гневно бросил мужчина и поспешил прочь из подвала.

Юная Кроу, старательно переступая через горки сухого помёта, обошла архив. Затем снова вернулась в подсобку, выбрала самую большую клетку и критически осмотрела, прикидывая что-то в уме. После развернула карту академии, вручённую Фланнаганом, и отыскала мастерские технологического факультета. Запомнив короткую дорогу, Лив сложила вчетверо бумагу и сунула в кармашек безрукавки. Она предчувствовала быструю победу над крысами и Серым Лисом.

Как и ожидалось, в крыле, отведённом для будущих инженеров, учились сплошь ребята, а если и попадались девушки, то почти все они принадлежали к новому и весьма радикальному движению, ратующему за равенство женщин. Его последовательницы коротко стриглись, носили мужскую одежду и всем своим видом показывали, что ничем не отличаются от представителей противоположного пола.

Лив они не нравились. В глубине души она считала, что эти дамы предали остальных девушек, извратив идеалы движения, зародившегося после великой войны. Отказавшись от утончённой привлекательности, подаренной при рождении, они открещивались от всех женщин. Кроу любила каблучки, корсеты и модные шляпки. Но она никогда не была поверхностной девицей, просто знала, что добиваться равенства и превосходства над мужчинами нужно острым умом, а не становясь пародией на парней. Не грубый прокуренный голос и показное сквернословие ставит на одну ступень с сильными мира сего, а упорный труд и постоянное саморазвитие.

Выдержав несколько уничижительных взглядов со стороны коротко стриженных, Оливия нырнула в одну из мастерских, чем вызвала настоящий фурор среди неизбалованных гостьями ребят. Станки перестали выбивать искры, постукивания молотков смолкли, и с десяток голов повернулись к пухленькой блондинке.

Девушка приосанилась. Мил-мил и в особняке заставляла томно вздыхать молодых и не очень мужчин разного происхождения: от конюхов до гостей брата и отца. Один картинный взмах ресницами, и вокруг служанки мгновенно собиралась целая толпа помощников. Лив повторила фирменный прием своей компаньонки. Сработало!

– Вам чем-нибудь помочь? – высокий светловолосый южанин снял защитные очки и вытер со смуглого лба капельки пота.

– Да. Мне нужна звуковая катушка. Диаметром примерно… – Кроу отмерила пальцами воздух. – Полтора дюйма. Несколько энергетических накопителей, медная обмотка и бессвинцовый припой, – хлопала ресницами девушка, а часть ребят уже рванула за запчастями.

– Бессвинцовый? А почему сразу не серебряный? – хмыкнул парень и скрестил руки на груди.

Похоже, Лив явно начинала злоупотреблять радушием инженеров.

– В идеале, да. А есть?

– Как продвигаются твои… изыскания, дорогая?

Хозяин дома утер кончики изъеденного старческими морщинами рта краем белоснежной салфетки. Подняв взгляд от тарелки, обратил взор водянисто¬ голубых глаз на племянницу.

Отложив вилку и нож, Сильвия тепло улыбнулась.

– Спасибо, дядюшка Велейн, – ответила она, произнося слова четко, но не громко.

– У меня есть небольшие успехи. Только что закончила анализ паука-стража фабрики Кнехта.

Мужчина прикрыл глаза, выказывая одобрение. В этом был весь он, Сильвия с детства знала дядюшку именно таким – строгим и важным, все невзгоды встречающим с достоинством настоящего дворянина, когда в жилах течет голубая кровь, а за неосторожно брошенное в его сторону слово можно и на дуэль попасть, откуда прямая дорога на кладбище. Если от обидчика, конечно, останется, что хоронить.

Велейн Дэнаган, некогда молодой и горячий дворянин с богатым на приключения прошлым, теперь стал степенным мужчиной далеко за шестьдесят. К своему возрасту совершенно облысел, почти ослеп и потерял слух справа, но не походил на других стариков. Велейн пронес дух приключений с собой через всю самостоятельную жизнь. Как и достоинство с манерами, больше подходящие для императорского дворца, а не чахлого домика на краю исторической столицы.

К сожалению, кроме этих качеств да фамилии, Велейн владел лишь старым, давно не реставрированным маленьким поместьем, что скорее подошло бы для загородного дома, чем места постоянного проживания. Но Сильвия любила старого дядюшку не за богатства.

– Это замечательно, – проговорил Велейн, поднимая бокал с красным вином. – И на этот раз, я очень надеюсь, ты сможешь показать себя и свои знания, моя дорогая Сильвия.

Девушка сдержанно улыбнулась.

– Я получила приглашение на выставку, дядюшка, – ее глаза блеснули, выдавая восторг. – Сам принц будет проводить между нами тремя состязание! Я, Салазар Кроу и Ленц Кнехт сразимся за кресло советника принца Адриана по вопросам прикладной магии!

Снова чуть прикрытые глаза в ответ.

– Это было бы очень кстати, – заметил Велейн, сделав крохотный глоток. – Ты уже большая девочка, моя дорогая Сильвия. И я очень надеюсь, ты успеешь обрасти всеми необходимыми связями к тому моменту, когда меня не станет, – с извиняющейся улыбкой он отставил бокал и, прикрыв рот салфеткой, отвернулся от стола.

Страшный кашель, преследующий неунывающего старика последние три года, сотрясал тщедушное тело. Сильвия сжала вилку в руке. Дядюшка страдал от болезни, имеющей лекарство. А у нее не было денег, чтобы помочь ему.

Когда шла война с эше’райх, именно рудники Дэнаганов снабжали металлом и углем всю Империю. Но война прошла, высосав из шахт все, что можно. Разумеется, Император не оставил знаменитую на весь мир фамилию. Тогда его посчитали глупцом, но, не слушая своих жадных советников, единовластный владелец всей известной ойкумены выплатил Дэнаганам баснословную компенсацию. По золотому за килограмм металла и серебрушку за центнер угля, а обширное уже тогда семейство Дэн получило дворянство, обратившись в Дэнаганов.

– Эта война раз и навсегда показала, – заявил Император на том приеме, поводя рукой в сторону собравшихся в честь празднования победы гостей. – Золото может купить человека, может открывать любые двери – даже в мои покои. Но оно ни на что не годно, когда у ворот враг. В тяжелое время для Империи была нужна сталь. И, благодаря шахтам семейства Дэн, сталь у Империи была. Мы обязаны этой победой именно им, вольным людям Дэнта. Император не привык жить в долг, а потому – я воздам сторицей.

Денег хватило бы не на одно поколение. И ими пользовались все многочисленные родственники, свято верящие в свою избранность. Они возгордились, навсегда отринув прошлое. Все, кроме родителей Сильвии.

Единственная ветвь, что помнила и чтила свои корни, два брата – Велейн и Бенджамин Дэнаганы. Но если Велейна лишили лишь доли положенного законом наследства, оставив личные владения в столице и маленькую мануфактуру, Бенджамин потерял не только деньги, но и дворянство.

Император был прав – золото открывает любые двери и лазейки. Подкупленный дворянский суд лишил отца Сильвии всего, что ему полагалось по закону. Так он расплатился за любовь к безродной мастерице иглы и нитки.

Пострадавший вместе с братом, Велейн не отступался от родства. И сперва помогал Бенджамину встать на ноги, а после трагической гибели молодых родителей, взял под свое крыло племянницу. Велейн Дэнаган приложил все усилия, чтобы Сильвия не знала горя и училась. Училась у лучших, воспитывалась у лучших. Он не только содержал ее крохотную лабораторию, покрывал из скудного состояния все расходы, но и оплатил поступление в Академию Высокого Волшебства.

И Сильвия старалась изо всех сил, чтобы оправдать доверие. Стала лучшей на курсе, затем – на факультете, а следом – и во всей академии. Ее мастерство, знания и навыки позволили добиться не только перехода на государственную субсидию, но и зарабатывать самой. Конечно, эти заработки едва-едва могли покрыть расходы на новые исследования, но Сильвия не собиралась на том останавливаться.

Вот и сейчас, сжимая до побелевших костяшек пальцев вилку, Сильвия рассчитывала, как скоро сможет оплатить лекарство. Дядюшка, наконец, повернулся к столу, его рука с окровавленным платком слегка подрагивала, но он успокаивающе улыбнулся племяннице – как всегда, одними уголками губ.

– Дядюшка, я достану…

– Нет, Сильвия, – строго прервал он, поднимая ладонь. – Всему свое время, моя дорогая. Время старого Велейна проходит, время молодой Сильвии только начинается. Время не на моей стороне, я понимаю, что мне осталось немного. Лекарство станет просто выброшенными на ветер деньгами, оно мне уже не поможет. И ты это знаешь.

– Но дядюшка! – вилка с грохотом упала на фарфор тарелки, оглушительно звеня в тишине обеденного зала, когда девушка вскочила с кресла. – Так нельзя! Я не могу просто смотреть на то, как ты… как ты… – рыдания против воли вырвались наружу.

Старый Велейн тяжело поднялся из-за стола и прошаркал к племяннице. Обняв и прижав к себе хрупкое девичье тело, успокаивающе гладил по спине.

– Я не хочу, чтобы ты мучилась с умирающим стариком, Сильвия, – тихо проговорил он. – Не для того я растил тебя, не для того воспитывал, чтобы такая жемчужина тускнела рядом с постелью немощного дядюшки. Твой ум – моя гордость. И он не должен погаснуть в уходе за больным стариком, Сильвия. Ты создана для лучшей жизни, уж я-то знаю, – улыбнулся Велейн. – Я свое пожил на этом свете, милая моя Сильвия. Я исходил всю Империю вдоль и поперек. Но единственное, чем я поистине горжусь в своей жизни – это ты, моя дорогая, – продолжал он. – И я не хочу, чтобы самое лучшее в моей жизни погасло, так и не войдя в цвет. Ты – мой цветок, Сильвия. Обещай, что будешь счастлива, даже после моего ухода.

Сильвия вцепилась в ворот его алого сюртука и прижалась к худой груди, тяжело дыша.

– Я… сделаю все, дядюшка, – прошептала она, борясь с тянущей болью под сердцем.

За работой Оливия вновь становилась собой, дочерью Декарда Кроу, достойной продолжательницей династии именитых изобретателей. Наивное личико деревенской простушки преображалось. В больших голубых глазах, обрамлённых пушистыми ресницами, читались сосредоточенность и ум. Между светлых бровей залегла складка. Белые зубки закусили пухлую нижнюю губу, а удивительно умелые пальцы толстушки Мил-мил отлично справлялись с деликатной работой.

Отец Оливии часто любил повторять одну простую истину: если хочешь добиться чего-то большего в жизни, окружай себя правильными людьми. Под правильными Декард имел в виду не звучные титулы или известные фамилии, а талант и усердие. Милдред Миле была как раз такой правильной девушкой. Не имея покровителей и родных, способных оплатить даже простенький колледж, она нанималась разнорабочей в магазинчики, училась не отходя от прилавка, откладывала добытые тяжким трудом крохи. И уже к семнадцати годам освоила швейное дело. Вышивала, вязала, создавала невесомые и соблазнительные кружева.

Оливия познакомилась с ней на рыночной площади, где три года назад прогуливалась в компании младшего Кнехта, ещё не изувеченного несчастным случаем. Но уже тогда на его шее змеились свежие следы от химических ожогов, и мужчина носил рубашку с высоким воротом, чтобы прикрывать уродство.

Ленц ещё не до конца свыкся со своим новым положением в обществе и отчаянно поднимал с колен компанию отца и дяди. Одевался просто, не стыдясь потёртого камзола и сбитых туфель. Нужда заставила мужчину пересмотреть прежних конкурентов и заключить новые, не всегда выгодные договоры.

В тот день у него была назначена встреча с Декардом Кроу. Накануне визита отец Оливии позвонил с фабрики на домашний коммутатор и сильно извинялся за опоздание. Брат же в очередной раз куда-то запропастился. Девушке до ужаса не хотелось оставаться с пугающим молодым человеком на ближайшие часы, и она выбрала самое людное место в городе.

Ленц Кнехт с его смешным грубоватым акцентом не без интереса крутил седоватой головой по сторонам и старался поддерживать беседу со спутницей. Однако холодная враждебность Оливии пресекала любые попытки мужчины быть любезным. И он сдался, довольствуясь тем, что неприступная Кроу позволяла нести для неё зонтик.

Случайные касания заставляли Лив вздрагивать и отстраняться от Кнехта. Зато молодого человека это немало веселило, и он нарочно задевал её то локтем, то рукой, наталкиваясь на гневный взгляд тёмных, как два уголька, глаз. Ноздри на маленьком вздёрнутом носике забавно раздувались, а на щеках играл румянец. Любуясь юной надменной особой, Ленц невольно прикидывал в уме, через сколько лет её можно будет официально взять в жёны, объединив тем самым две компании и создав мощный концерн, не оставляющий шансов мелким и средним мануфактурам.

Он представлял повзрослевшую Оливию и себя, склоняющимися над чертежами принципиально новой военной техники, которая бы защитила горную Швицерру от нападений варваров севера. Тогда столь родная, но забытая Империей провинция, воспрянула бы и вернула былое величие. Народ перестал бы существовать впроголодь, а жителей рыбацких деревень больше не убивали и не грабили.

После победы над северянами можно побороться за независимость провинции и начать разработку новых, держащихся втайне от Императора, месторождений редких металлов, которые непременно перевернут артефакторику и выведут её на новый уровень.

Оливия остановилась у одного из павильонов и начала громко ругаться с хозяином. Она выставила перед носом мужчина руку с кольцом-печатью семьи Кроу, а затем ткнула пальчиком в поддельные часы.

– Неслыханно, – она машинально взяла Ленца под руку.

Девушка буквально задыхалась от злости и ещё раз обернулась на неудачливого продавца, поспешно убирающего товар.

– Почему вы не сообщили констеблям? – искренне удивился наследник Кнехтов.

– В следующий раз сообщу. Все имеют право на второй шанс. Вы так не считаете?

– в глазках-угольках появилась искорка интереса, и мужчина просто не смог ответить иначе:

– Разумеется.

Сам же он расправлялся с мошенниками быстро и жёстко, конфискуя товар и облагая изготовителей контрафакта такими неподъемными штрафами, что несчастным приходилось работать на Кнехта за еду. Да и то в долг.

– Но учтите, милая Оливия, я обязательно припомню вам ваши же слова про второй шанс, когда придёт время, – он хитро улыбнулся девушке.

Кроу быстро опомнилась и убрала руку.

Она непременно перестанет вздрагивать от его прикосновений со временем, но останется такой же серьёзной и горделивой, только не в постели. Там Оливия Кнехт будет совсем другой…

Ладонь, держащая зонтик, взмокла, и мужчина быстро повернулся к Лив, боясь, что спутница увидит отблески похоти во взгляде, но девушка бесследно пропала.

* * *

На самом деле юная Кроу никуда не пропала.

Пухлая ручка появилась из толпы и утащила растерянную девушку в проулок, где рядком стояли передвижные ширмы-примерочные.

– Скорее, пока никого нет, – глаза незнакомки горели азартом. – Вашему жениху такое обязательно придётся по вкусу.

– Он не мой же… – Лив не договорила, полноватая блондинка затолкала её в примерочную и начала стремительно раздевать.

Сперва Кроу хотела закричать, чтобы позвать на помощь, но, оказавшись в одном нижнем белье, стыдливо прижала руки к простенькому комплекту. Предстать такой перед стражами порядка – сущий позор для дочери Декарда. Это точно бросит тень на компанию отца, и всё чем он занимается. А она, обесчещенная, едва ли сможет набраться наглости просить даже такого, как Кнехт, о свадьбе. Особенно такого, как Кнехт. В свете сложившейся ситуации, он уже не казался таким отталкивающим.

Оливия чуть не заплакала.

– И чего вы хнычете, госпожа?..

– Кроу, – шмыгнула носом девушка, всё ещё держась за тонкую маечку, которую незнакомка пыталась стянуть со своей жертвы.

– А я вот Милдред Миле. Для друзей Мил-мил. Мы ведь с вами друзья? – блондинка с крепкой хваткой без труда убрала руки Лив и дёрнула бельё вверх, растрепав причёску своей клиентки.

– Даже больше чем друзья. Боюсь, Мил-мил, вы теперь обязаны на мне жениться,

– в голосе Оливии сквозили истеричные нотки.

– Легко! Сын императора весьма свободных взглядов. Уверена, когда он придёт к власти, можно будет и за табуретку замуж выйти. Хотя некоторые табуретки в хозяйстве полезнее иных мужчин, – Милдред ловко опутала грудь девушки невесомым чёрным кружевом, едва скрывающим прелести жертвы, скорее наоборот…

Юная Кроу не поняла, как осталась и без панталон. Их место тут же заняло новое веяние моды, которое язык не поворачивался назвать одеждой. Девушка видела такое в дальних секциях бутиков, но всегда краснела до корней волос, представляя себя в чём-то подобном.

– Нравится? Я много не возьму, – улыбалась Мил-мил, держа за спиной вещи клиентки поневоле.

Агрессивный маркетинг во всей красе. Оливия тяжело вздохнула:

– Беру, – она мысленно поклялась спрятать это треклятое бельё в самый дальний сундук и никогда не доставать.

– Чудесно! К этому всему есть прелестные чулочки и подвязки. Сейчас примерим.

– Нет, я верю, беру и чулочки, и подвязки, только ради всего… – девушку била мелкая дрожь, а когда в переулке раздался знакомый окрик, она едва не упала без чувств.

– Госпожа Кроу!

– О, пресвятой Император, – запищала Оливия. – Это Ленц!

– Ваш жених? Вполне себе ничего. Правда, глаза грустные. Но как только он увидит это, ручаюсь…

– Мил-мил, он не жених мне. Коллега отца по работе. Отдайте одежду, умоляю!

Кто-то тронул занавеску соседней примерочной, и девушки едва подавили испуганный вскрик.

– Оливия? Лавочник видел, что вы убежали сюда. Я обидел вас чем-то? Клянусь, буду молчать весь оставшийся вечер. Только не прячьтесь.

Резким движением мужчина одёрнул ткань, за которой стояла парализованная от ужаса Кроу и Милдред Миле. Вот только реакция у последней оказалась поразительной для столь пышной особы. Блондинка резко выхватила зонтик из рук ошарашенного Ленца Кнехта и начала бить им мужчину наотмашь, приговаривая:

– Распутник, нечестивец!

Оливия сползла по стене и зарыла лицо в ладонях, а молодой изобретатель, получая удар за ударом, мысленно проговаривал ещё одну просьбу для Декарда Кроу.

Троица сидела в дилижансе и молчала. Ленц потирал скулу, на которой проступал внушительных размеров синяк. Оливия прижалась лбом к прохладному стеклу, грозившему лопнуть со стыда вместе с девушкой. И только Мил-мил, чудом избежав ареста за незаконную торговлю, пребывала в радостном предвкушении.

На переполох в переулке примчались законники, но благо к этому моменту Оливия успела натянуть поверх новоприобретённого белья свои вещи. Пришлось импровизировать и врать на ходу, чтобы выгородить торговку, ошарашенного Ленца и себя. В итоге девушка наплела что-то про сверхзаботливую компаньонку, принявшую друга семьи за уличного афериста.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю